Как мелочь, отметим, что на стр. 64 [52] Маркс по-
свящает 5 строк тому, что „критическая критика" пере-
водит marechal — „Marschall" вместо,. Hufschmied" **.
Очень интересны стр. 65—67 [53—55] (Маркс подходит
к теории трудовой стоимости); стр. 70—71 [56—57]
(ответ Маркса Эдгару на упрек, что Прудон путает,
говоря, что рабочий не может выкупить своего про-
дукта), 71—72 и 72—73 [57—58] (мечтательный, идеали-
стический, „эфирный" (atherisch) социализм — и „мас-
совидный" социализм и коммунизм).
Стр. 76 [61]. (1-ый абзац 1-ого §-фа: Фейербах раскрыл
действительные тайны, Шелига6 — vice versa ***).
Стр. 77 [61]. (Последний абзац: устарелость наив-
ного отношения богатых и бедных: „si le riche 1е
savait!" ****).
Стр. 79—85 [62—67]. (Все эти 7 страниц целиком крайне
интересны. Это § 2: «Тайна спекулятивной конструк-
ции» — критика спекулятивной философии с извест-
ным примером „плода" — der Frucht — критика,
прямо направленная и против Гегеля. Тут
же крайне интересное замечание, что Гегель „очень
часто" внутри спекулятивного изложения дает
действительное изложение, захватывающее самый
предмет — die S а с h е selbst.)
Стр. 92, 93 [71, 72] — отрывочные замечания
против Degradierung der Sinnlichkeit *****.
Стр. 101 [76]. «Он» (Szeliga) «не способен... видеть, что
промышленность и торговля создают совершенно
иного рода универсальные царства, чем хриcтиан-
* — да будет позволено так сказать. Ред.
* * — «маршал» вместо «кузнец». Ред.
*** — наоборот. Ред.
**** — «если бы богатый это знал». Ред.
••••• — принижения чувственности, Ред.
ство и мораль, семейное счастье и мещанское бла-
гополучие».
Стр. 102 [77]. (Конец 1-ого абзаца — ядовитые замеча-
ния о значении нотариусов в современном обще-
стве... «Нотариус — это светский духовник. Он —
пуританин по профессии, а «честность», говорит
Шекспир, «не пуританка» 7. Он в то же время свод-
ник для всевозможных целей, заправила буржуаз-
ных интриг и козней».)
Стр. 110 [82—83]. Другой пример высмеивания абст-
рактной спекуляции: „конструкция" того, как
человек становится господином над зверями; „зверь"
(das Tier) как абстракция превращается из льва
в мопса и т. д.
Стр. 111 [83]. Характерное место по поводу Евгения
Сю 8: из лицемерия пред bourgeoisie он морально
идеализирует гризетку, минуя ее отношение к
браку, ее „наивную" связь с etudiant или ouvrier *.
«Именно в рамках этой связи она» (grisetle) «обра-
зует истинно человеческий контраст по отношению
к лицемерной, черствой и себялюбивой супруге
буржуа и ко всему кругу буржуазии, т. е. ко всему
официальному обществу».
Стр. 117 [87]. „Масса" XVI и XIX веков была различна
„von vorn herein" **.
Стр. 118—121 [88-90]. Этот пассус (в VI главе: «Абсо-
лютная критическая критика, или критическая
критика в лице г-на Бруно». 1) Первый поход абсо-
лютной критики, а) «Дух» и «масса») крайне
важен: критика того взгляда, будто история была
неудачна вследствие интереса к ней массы и рас-
четов на массу, которая довольствовалась „поверх-
ностным" пониманием „идеи".
«Если поэтому абсолютная критика действительно
что-нибудь осуждает за «поверхностность», так это
именно всю прежнюю историю вообще, дела и идеи
которой были идеями и делами «масс». Она отвергает
* — студентом или рабочим. Ред,
** — «с самого начала», Ред.
массовую историю и на ее место намерена поставить
критическую историю (см. статьи г-на Жюля
Фаухера о злободневных вопросах английской
жизни 9)» (119) [88—89].
|
| NB |
««Идея» неизменно посрамляла себя, как только
она отделялась от «интереса». С другой стороны,
нетрудно понять, что всякий массовый, добива-
ющийся исторического признания «интерес», когда
он впервые появляется на мировой сцене, далеко
выходит в «идее» или «представлении», за свои
действительные границы и легко смешивает себя
с человеческим интересом вообще. Эта иллюзия
образует то, что Фурье называет тоном каждой
исторической эпохи» (119) [89] — иллюстрация этого
на примере французской революции (119—120) и:
известные слова (120 in fine *) [90]:
|
| NB |
«Вместе с основательностью исторического дей-
ствия будет, следовательно, расти и объем массы,
делом которой оно является».
До какой степени доходила у Бауэра резкость деле-
ния на Geist и Masse **, видно из такой фразы, на
которую Маркс нападает: «в массе, а не в чем-либо дру-
гом, следует искать истинного врага духа»10 (121) [90].
Маркс отвечает на это, что враги прогресса — полу-
чившие самостоятельное существование (verselbstandig-
ten) продукты самоунижения массы, но продукты
не идеальные, а материальные, внешним образом су-
ществующие. Уже газета Loustalot 11 в 1789 г. имела
девизом:
Les grands ne nous paraissent grands
Que parce que nous sommes a genoux.
Levons-nous! ***
А чтобы подняться (122) [90] — говорит Маркс —
недостаточно сделать это в мысли, в идее,
* — в конце. Рев.
** — дух и массу. Ред.
*** — Великие кажутся нам великими лишь потому,
Что мы сами стоим на коленях.
Поднимемся! Ред.
«А между тем абсолютная критика научилась из
гегелевской «Феноменологии» 12, по крайней мере, одному
искусству — превращать реальные, объективные, вне
меня существующие цепи в исключительно идеальные,
исключительно субъективные, исключительно во мне
существующие цепи и поэтому все внешние, чувствен-
ные битвы превращать в битвы чистых идей» (122) [90].
Этим можно доказать — язвит Маркс — престаби-
лированную* гармонию критической критики и цен-
зуры, выставить цензора не полицейским палачом (Poli-
zeischerge), а моим собственным персонифицированным
чувством такта и меры.
Носясь с своим „Geist", абсолютная критика не иссле-
дует, нет ли фразы, самообмана, дряблости (Kernlosig-
keit) в его воздушных (windigen) претензиях.
«Точно так же обстоит дело и с «прогрессом». Вопреки
претензиям «прогресса», постоянно наблюдаются случаи
регресса и кругового движения. Не догадываясь, что
категория «прогресса» лишена всякого содержания и
абстрактна, абсолютная критика настолько глубоко-
мысленна, что признает «прогресс» абсолютным для того,
чтобы в целях объяснения регресса можно было под-
ставить «личного противника» прогресса, массу» (123—
124) [91].
«Все коммунистические и социалистические писатели
исходили из наблюдения, что, с одной стороны, даже
самым благоприятным образом обставленные блестящие
деяния видимо остаются без блестящих результатов и
вырождаются в тривиальности; с другой же стороны,
что всякий прогресс духа был до сих пор прогрессом
в ущерб массе человечества, которая попадала во все
более и более бесчеловечное положение. Они объявили
поэтому «прогресс» (см. Фурье) неудовлетворительной
абстрактной фразой; они догадывались (см., в числе
других, Оуэна) о существовании основного порока циви-
лизованного мира; они подвергли поэтому действитель-
ные основы современного общества беспощадной кри-
тике. Этой коммунистической критике с самого же
— предустановленную. Ред.
|
начала соответствовало на практике движение широкой
массы, в ущерб которой происходило до сих пор истори-
ческое развитие. Нужно быть знакомым с тягой к науке,
с жаждой знания, с нравственной энергией и неутоми-
мым стремлением к саморазвитию у французских и
английских рабочих, чтобы составить себе представле-
ние о человеческом благородстве этого движения» (124—
125) [92].
«Какое огромное преимущество перед коммунистиче-
скими писателями — избавить себя от исследования
источников духовной пустоты, лености мысли, поверх-
ностности и самодовольства и, открыв в этих качествах
противоположность духа, прогресса, заняться их мо-
ральным посрамлением!» (125) [93].
«Отношение «духа и массы» имеет, однако, еще и
другой, скрытый смысл, который вполне раскроется
в дальнейшем ходе рассуждений. Мы здесь его только
наметим. Открытое г-ном Бруно отношение «духа» и
«массы» на самом деле есть не что иное, как критически-
карикатурное завершение гегелевского понимания исто-
рии, которое, в свою очередь, есть не что иное, как спе-
кулятивное выражение христианско-германской догмы
о противоположности духа и материи, бога и мира.
В пределах истории, в пределах самого человечества
этой противоположности придается то выражение, что
немногие избранные индивидуумы, в качестве актив-
ного духа, противостоят остальному человечеству как
неодухотворенной массе, как материи» (126) [93].
И Маркс указывает, что Geschichtsauffassung * Гегеля
предполагает абстрактный и абсолютный дух, носите-
лем коего является масса. Параллельно с доктриной
Гегеля развивалось во Франции учение доктринеров13
(126), которые провозглашали суверенность разума
в противоположность суверенности народа, чтобы ис-
ключить массу и господствовать одним (allein).
Гегель «виновен в двоякой половинчатости» (127)
[94]: 1) объявляя философию бытием абсолютного духа,
он не объявляет этим духом философского индивидуума;
* — понимание истории. Ред.
2) абсолютный дух он только по видимости (nur zum
Schein) делаег творцом истории, только post festum *,
только в сознании.
Bruno устраняет эту половинчатость: критику он
объявляет абсолютным духом и — творцом истории на
деле.
«На одной стороне стоит масса как пассивный, неоду-
хотворенный, неисторический, материальный элемент
истории; на другой стороне — дух, критика, г-н Бруно
и компания как элемент активный, от которого исходит
всякое историческое действие. Дело преобразования об-
щества сводится к мозговой деятельности критической
критики» (128) [94-95].
Как 1-ый пример „походов абсолютной критики против
массы" Маркс приводит отношение Бр. Бауэра к Ju-
denfrage — причем ссылается на опровержение Бауэра
в „Deutsch-Französische Jahrbücher" 14.
«Одна из главных задач абсолютной критики состоит
прежде всего в том, чтобы дать всем вопросам совре-
менности правильную постановку. А именно, она не от-
вечает на действительные вопросы, а подсовывает
совершенно другие вопросы... Так, она извратила и «ев-
рейский вопрос» в таком духе, что ей уже не было на-
добности заниматься исследованием политической эман-
сипации, составляющей содержание этого вопроса, и она
могла, напротив, удовольствоваться критикой еврей-
ской религии и описанием христианско-германского
государства.
Подобно всем прочим оригинальным проявлениям
абсолютной критики, и этот метод представляет собой
повторение спекулятивного фокуса. Спекулятивная фи-
лософия, особенно гегелевская философия, считала необ-
ходимым переводить все вопросы из формы здравого
человеческого рассудка в форму спекулятивного разума
и превращать действительный вопрос в спекулятивный,
чтобы суметь ответить на него. Извратив мои вопросы
и вложив мне в уста свои собственные вопросы, напо-
добие того как это делает катехизис, спекулятивная
*— задним числом. Ред.
философия могла, конечно, как и катехизис, на каждый
из моих вопросов иметь в запасе готовый ответ» (134—
135) [99].
В написанном Энгельсом § 2а (... ««Критика» и «Фейер-
бах». Осуждение философии»...) — стр. 138—142 [101—
104] — находим горячие похвалы Фейербаху. По поводу
нападок „критики" на философию, противопоставления
ей (философии) действительного богатства человеческих
отношений, „необъятного содержания истории", „зна-
чения человека" и пр. и пр. вплоть до фразы: „тайна
системы открыта" — Энгельс говорит:
«Но кто же открыл тайну «системы»? Фейербах. Кто
уничтожил диалектику понятий — эту войну богов,
знакомую одним только философам? Фейербах. Кто по-
ставил на место старой рухляди, в том числе и на место
«бесконечного самосознания» — не «значение человека» —
как будто человек имеет еще какое-то другое значение,
чем то, что он человек! — а самого «человека»? Фейербах
и только Фейербах. Он сделал еще больше. Он давно
уничтожил те категории, которыми теперь швыряется
«критика»: «действительное богатство человеческих от-
ношений, необъятное содержание истории, борьбу исто-
рии, борьбу массы с духом» и т. д. и т. д.
После того как человек познан как сущность, как
базис всей человеческой деятельности и всех человече-
ских отношений, одна только «критика» способна изоб-
ретать новые категории и превращать самого человека,
как она это и делает, снова в некую категорию и в прин-
цип целого ряда категорий. Этим, правда, она вступает
на единственный путь спасения, какой еще оставался
в распоряжении растревоженной и преследуемой тео-
логической нечеловечности. История не делает ничего,
она «не обладает никаким необъятным богатством», она
«не сражается ни в каких битвах»! Не «история», а
именно человек, действительный, живой человек — вот
кто делает все это, всем обладает и за все борется.
«История» не есть какая-то особая личность, которая
пользуется человеком как средством для достижения
своих целей. История — не что иное, как деятельность
|
преследующего свои цели человека. Если абсолютная
критика после гениальных открытий Фейербаха позво-
ляет себе еще заниматься восстановлением для нас
всего старого хлама в новом виде»... (139—140) [102] и т. д. — то-де одного этого факта достаточно, чтобы
оценить критическую наивность etc.
И затем по поводу противоположения духа „материи"
(критика назвала массу — „материей") Энгельс говорит:
«Итак, разве абсолютная критика не является во-
истину христианско-германской? После того как старая
противоположность спиритуализма и материализма во
всех направлениях исчерпала себя в борьбе и раз
навсегда преодолена Фейербахом, «критика» снова пре-
вращает ее, и притом в самой отвратительной форме,
в основную догму и доставляет победу «христианско-
германскому духу»» (141) [103].
По поводу слов Бауэра: «В той мере, в какой евреи
продвинулись теперь в сфере теории, они действи-
тельно эмансипированы; в той мере, в какой они хотят
быть свободными, они свободны» 15, Маркс говорит:
«Это положение дает возможность сразу же измерить
ту критическую бездну, которая отделяет массовый,
земной коммунизм и социализм от абсолютного социа-
лизма. Первое же положение земного социализма от-
вергает эмансипацию исключительно в сфере теории
как иллюзию и требует для действительной свободы,
кроме идеалистической «воли», еще весьма осязатель-
ных, весьма материальных условий. Как низко по
сравнению со святой критикой стоит «масса», — масса,
которая считает материальные, практические пере-
вороты необходимыми даже для того, чтобы завоевать
время и средства, нужные хотя бы только для занятия
«теорией»!» (142) [104].
Дальнейшее (стр. 143—167 [104—120]) — самая
скучная, невероятно придирчивая критика „Литератур-
ной Газеты", какой-то подстрочный комментарий „раз-
носящего" типа. Ровно ничего интересного.
Конец §-фа (b) Еврейский вопрос № И. 142—185
[104-131]) _ стр. 167—185 [120—131] дают интересный
ответ Маркса Бауэру на его защиту своей книги „Juden-
frage", раскритикованной в „Deutsch-Franzosische Jahr-
bucket' (Маркс на них все время ссылается). Маркс
резко и рельефно подчеркивает здесь основные прин-
ципы всего своего мировоззрения.
„Религиозные вопросы дня имеют теперь обществен-
ное значение" — это было уже указано в „Deutsch-
Franzosische Jahrbucher". Там было характеризовано
„действительное положение евреев в современном бур-
жуазном обществе". „Г-н Бауэр объясняет действитель-
ного еврея из еврейской религии вместо того, чгобы
объяснить тайну еврейской религии из действительного
еврея" (167 — 168) [120-121].
Г-н Бауэр не подозревает, „что действительное свет-
ское еврейство, а потому и религиозное еврейство по-
стоянно порождается теперешней буржуазной жизнью
и находит свое высшее развитие в денежной системе".
В „Deutsch-Französische Jahrbücher" было указано,
что развитие еврейства надо искать «в торговой и
промышленной практике», — что практическое еврей-
ства есть «завершенная практика самого христианского
мира» (169) [121].
«Доказано было, что задача преодоления еврейской
сущности на самом деле есть задача упразднения
еврейского духа буржуазного общества, бесчеловечно-
сти современной жизненной практики, кульминацион-
ным пунктом которой является денежная система»
(169) [122].
Требуя свободы, — еврей требует тем самым того,
что отнюдь не противоречит политической свободе (172) [123—124] — речь идет о политической свободе.
«Г-ну Бауэру было показано, что распадение человека
на нерелигиозного гражданина государства и религиоз-
ное частное лицо отнюдь не противоречит политической эмансипации».
Сейчас же вслед за предыдущим:
«Ему было показано, что, подобно тому как госу-
дарство эмансипируется от религии, эмансипируясь от
государственной религии и предоставляя религию самой
себе в пределах гражданского общества, точно так же
и отдельный человек политически эмансипируется от ре-
лигии, относясь к ней уже не как к публичному, а как
к своему частному делу. Наконец, было показано, что
террористическое отношение французской революции
к религии далеко не опровергает этого взгляда, а, на-
против, подтверждает его» (172) [124].
Евреи хотят allgemeine Menschenrechte *.
«В „Deutsch-Französische Jahrbücher" доказывалось
г-ну Бауэру, что эта «свободная человечность» и ее
«признание» суть не что иное, как признание эгоисти-
ческого гражданского индивидуума и необузданного дви-
жения духовных и материальных элементов, образу-
ющих содержание жизненного положения этого инди-
видуума, содержание современной гражданской жизни;
что поэтому права человека не освобождают человека
от религии, а только предоставляют ему свободу рели-
гии; что они не освобождают его от собственности, а
предоставляют ему свободу собственности, не освобож-
дают его от грязной погони за наживой, а только
предоставляют ему свободу промысла.
Ему было показано, что признание прав человека
современным государством имеет такой же смысл, как
признание рабства античным государством. А именно,
подобно тому как античное государство имело своей
естественной основой рабство, точно так же современное
государство имеет своей естественной основой граждан-
ское общество, равно как и человека гражданского
общества, т. е. независимого человека, связанного с дру-
гим человеком только узами частного интереса и бессо-
знательной естественной необходимости, раба своего
промысла и своей собственной, а равно и чужой своеко-
рыстной потребности. Современное государство при-
знало эту свою естественную основу как таковую во
всеобщих правах человека 16» (175) [125—126].
„Еврей имеет тем большее право на признание своей
„свободной человечности"", «что «свободное буржуазное
— всеобщих прав человека, Ред.
|
общество» носит насквозь коммерческий, еврейский
характер, и еврей наперед уже является его необходи-
мым членом».
Что „права человека" не прирождены, а исторически
возникли, это знал уже Гегель (176) [126].
Указывая на противоречия конституционализма,
„критика" не обобщает их (fasst nicht den allgemeinen
Widerspruch des Constitutionalismus *) (177—178) [127].
Если бы она сделала это, она бы пришла от конститу-
ционной монархии к демократическому представитель-
ному государству, к законченному современному госу-
дарству (178) [127].
Промышленная деятельность не уничтожается уни-
чтожением привилегий (цехов, корпораций etc.), а,
напротив, еще сильнее развивается. Земельная собст-
венность не уничтожается уничтожением привилегий
землевладения, «напротив, только после уничтожения
привилегий земельной собственности начинается ее
универсальное движение путем свободного парцелли-
рования и свободного отчуждения» (180) [129].
Торговля не уничтожается уничтожением торговых
привилегий, а становится лишь тогда поистине свобод-
ной торговлей, так и религия: «точно таким же образом
и религия развертывается во всей своей практической
универсальности лишь там, где нет никакой привиле-
гированной религии (вспомним о Североамериканских
Штатах)».
... «Именно рабство буржуазного общества по своей
видимости есть величайшая свобода»... (181) [129].
Прекращению (Auflösung) (182) [130] политического
бытия религии (уничтожение государственной церкви),
собственности (уничтожение избирательного ценза)
и т. д. — соответствует их «могучая жизнь, которая
отныне беспрепятственно подчиняется своим собствен-
ным законам и развертывается во всю ширь».
Анархия — есть закон эмансипированного от приви-
легий буржуазного общества (182—183) [130]. 
— не понимает общего противоречия конституционализма. Ред,
|
... С) КРИТИЧЕСКОЕ СРАЖЕНИЕ
С ФРАНЦУЗСКОЙ РЕВОЛЮЦИЕЙ
««Идеи, — цитует Маркс Бауэра, — порожденные
французской революцией, не выводили, однако, за
пределы того порядка, который она хотела насильст-
венно ниспровергнуть».
Идеи никогда не могут выводить за пределы старого
мирового порядка: во всех случаях они могут выводить
только за пределы идей старого мирового порядка.
Идеи вообще ничего не могут осуществить. Для осуще-
ствления идей требуются люди, которые должны упо-
требить практическую силу» (186) [132].
французская революция породила идеи коммунизма
(Бабёф), которые при последовательной разработке
содержали идею нового Weltzustands *.
По поводу слов Бауэра, что государство должно
сдерживать отдельные эгоистические атомы, Маркс
говорит (188—189) [133—134], что члены буржуазного
общества собственно вовсе не атомы, а только вообра-
жают себя таковыми, ибо они не довлеют себе, как
атомы, а зависят от других людей, их потребности еже-
часно ставят их в эту зависимость.
«Таким образом, естественная необходимость, свой-
ства человеческого существа, в каком бы отчужденном
виде они ни выступали, интерес, — вот что сцепляет
друг с другом членов гражданского общества. Реальной
связью между ними является не политическая, а гра-
жданская жизнь... Только политическое суеверие спо-
собно еще воображать в наше время, что государство
должно скреплять гражданскую жизнь, между тем как
в действительности, наоборот, гражданская жизнь
скрепляет государство» (189) [134].
Робеспьер, С. -Жюст и их партия погибли потому,
что смешали античное, реалистически-демократическое
общество, основанное на рабстве, с современным спи-
ритуалистически-демократическим представительным
государством, основанным на буржуазном обществе.
Перед казнью С. -Жюст указал на таблицу (Tabelle
*- мирового порядка, Ред,
|
афишу? висящую) прав человека и сказал: „C'est pour-
tant moi qui ai fait cela" *. «Именно на этой доске про-
возглашались права человека, который в такой же мере
не может быть человеком античной республики, в какой
его экономические и промышленные отношения не яв-
ляются античными» (192) [136].
18 брюмера 17 добычей Наполеона было не револю-
ционное движение, а либеральная буржуазия. После
падения Робеспьера, при Директории начинается про-
заическое осуществление буржуазного общества: Sturm
und Drang ** торговых предприятий, сутолока (Таи-
mel) новой буржуазной жизни; «действительное «про-
свещение французской земли, феодальная структура
которой была разбита молотом революции и которую
многочисленные новые собственники, в первых порывах
лихорадочной деятельности, подвергли теперь всесто-
ронней обработке; первые движения освободившейся
промышленности, — таковы некоторые из проявлений
жизни только что народившегося буржуазного обще-
ства» (192—193) [136-137].
VI ГЛАВА. АБСОЛЮТНАЯ КРИТИЧЕСКАЯ КРИТИКА,
ИЛИ КРИТИЧЕСКАЯ КРИТИКА В ЛИЦЕ г-на БРУНО
...3) третий поход абсолютной критики...
й) критическое сражение
с французским материализмом
(195—211) [138-148]
|
| Эта глава (§ d в 3 части VI главы) — одна из самых |
|
| ограничиваюсь кратким конспектом содержания. |
ценных в книге. Тут совершенно нет подстрочной кри-
тики, а сплошь положительное изложение. Это — крат- кий очерк истории французского материализма. Выпи-
сывать здесь надо бы всю главу сплошь, а потому я
* — «А все-таки создал это я», Ред,
** — буря и на т иск. Ред.
|
Французское Просвещение XVIII века и француз-
ский материализм есть не только борьба против суще-
ствующих политических учреждений, но и столь же
открытая борьба против метафизики XVII века,
именно против метафизики Декарта, Мальбранша, Спи-
нозы и Лейбница. «Философия была противопоставлена
метафизике, подобно тому как Фейербах при своем
первом решительном выступлении против Гегеля про-
тивопоставил трезвую философию пьяной спекуляции»
(196) [139].