— Да… нелегко ему пришлось. Но во всем есть плюсы — он позволил тебе помочь! Кажется, проект успешно продвигается!
Гермиона улыбнулась.
— Лучше, чем я думала. Похоже, мы вроде как подружились.
— Он тебе подходит. — Луна рассеянно рисовала что-то на кофейной пенке.
— С чего ты взяла?
Полумна мечтательно улыбнулась.
— Я давно не видела тебя такой счастливой, — просто сказала она.
Гермиона хотела запротестовать, но потом задумалась. В прошлом году большую часть свободного времени она провела, закрывшись в своей комнате с книгой и котом, забрасывая друзей длинными письмами, просто чтобы выговориться. В этом году большую часть свободного времени она провела со Снейпом, болтая обо всем на свете, помогая зельевару в исследовании, даже споря. И спорить с ним оказалось почти забавно!
— Ты права, — нехотя согласилась Грейнджер. — Приятно иметь друга, которого видишь чаще, чем раз в полгода. Мы хорошо ладим. Даже когда он в одном из этих своих настроений. Опять же, нам всегда есть о чем поговорить.
— Рада за тебя.
— Хотела бы я, чтобы остальные тоже порадовались.
— О... — Луна посерьезнела.
Гермиона кивнула, стоило вспомнить последние несколько дней, как хорошее настроение испарилось.
— Мне кажется никто не одобрит, что я общаюсь с Северусом. Молли и Артур успокоились, узнав, что с ним сейчас все в порядке, но и только. Гарри и Джинни вроде поняли, зачем я ему помогала. А теперь он живет в Хогвартсе и они думают, этого достаточно. А Рон... — Она вздохнула. — Все время говорит одни гадости! Уже не знаю — проклятьем в него залепить или просто сбежать, чтобы больше не слышать. Как будто обсуждать мои дела — какой-то грех! Когда мы встречаемся, он просто вешает мне на уши эту лапшу про квиддич и все. Я сразу вспоминаю, почему мы расстались.
— Да вы бы все равно расстались. — Луна отхлебнула кофе. — Рональд мой друг, но у него — как ты там сказала? — эмоциональный диапазон как у зубочистки. Тебе нужен кто-то, кто на самом деле поймет тебя или хотя бы сделает вид, что понимает.
Гермиона ехидно улыбнулась.
— Прекрасный Принц?
— Из магловских сказок? Ты бы с ним быстро соскучилась. Ты не из тех, кто любит, чтобы вокруг тебя прыгали.... Тебе нужен кто-то, с кем ты сможешь спорить, единомышленник, который к тому же бросает тебе вызов.
— Ты много об этом думала...
— Неа. Это и так невооруженным глазом видно. Ты стала счастливее. Какая разница, одобрят они или нет?
Гермиона задумалась, потом улыбнулась.
— И правда, никакой.
— Держи меня в курсе, — двусмысленно улыбнулась Полумна.
* * *
Пару дней спустя Гермиона, словно маленький злобный ураган, влетела в ворота школы.
Северус, куривший на крыльце, воззрился на нее с недоумением.
— Думал, вы не вернетесь до конца недели.
— Планы поменялись, — коротко отрезала Грейнджер.
Снейп присмотрелся внимательнее.
— Что случилось?
— Ничего.
— Очень убедительно.
— Перестаньте, Северус, пожалуйста. — Она попыталась пройти мимо, но Снейп преградил ей путь.
— Не думаю, что это хорошая идея. Зайдете, когда успокоитесь, — холодным тоном велел он. — Боюсь, в таком состоянии вы начнете налево-направо швыряться заклинаниями и перебьете весь антиквариат. Распугивать в замке студентов — моя прерогатива. Извольте уважать мою территорию.
Все еще злясь, она фыркнула.
— Я так понимаю, вы не отстанете?
— Нет. Пойдемте-ка со мной.
Не предоставив ей выбора, Снейп крепко прихватил ее под локоть, развернул в сторону леса и повел сквозь деревья.
— Куда мы идем?
— В одно… место, которое иногда помогает привести голову в порядок, — неопределенно ответил он.
С запозданием Гермиона поняла, что даже не спросила, как он себя чувствует. По крайней мере, хромал профессор уже значительно меньше и не выглядел таким усталым, как обычно.
— Садитесь... — Его голос отвлек ее от мучительных мыслей.
Грейнджер послушно уселась на поваленное дерево и осмотрелась. Тенистая полянка казалась смутно знакомой, однако в это время года Гермиона сюда еще не приходила. Земля покрылась ковром из колокольчиков, и в воздухе витал сладкий запах. Профессор устроился рядом с ней, молчаливо созерцая на цветы. Он докурил сигарету, и заставил окурок исчезнуть.
Гермиона наслаждалась тишиной и покоем. Яркий солнечный свет делал тени резче, отчего цвет колокольчиков становился более глубоким, почти фиолетовым. Вдалеке пели птицы. Она всегда любила аромат этих цветов, но никогда раньше не ощущала его так сильно, так сладко…
Северус, видимо, почувствовал, что его спутница расслабилась, и только тогда спросил:
— Ну, что стряслось?
Вздохнув, она сдалась.
— Да ничего особенного. Я просто... погорячилась.
— Мягко сказано. Давно я не видел вас такой рассерженной...
— Обычно, когда я злюсь, иду к себе и запираюсь там, чтобы прореветься. — Гермиона с улыбкой покосилась на него. — Не надо паниковать, я не собираюсь опять вытирать об вас сопли.
Снейп тихо фыркнул, немного подался назад, вытянул и скрестил перед собой длинные ноги.
— Осмелюсь предположить, вас разозлил кто-то по фамилии Поттер или Уизли? — сухо предположил он.
Она глубоко вздохнула.
— Они просто... были самими собой. Мы уже не дети, и их поведение все сложнее терпеть. Понимаете, иногда я хочу просто поговорить. У меня есть друзья, и хобби, и работа тоже. Мне есть чем поделиться. Вот только они не дают мне вставить и слова... Я пыталась рассказать им о зелье, которое вы придумали — не переживайте, без подробностей о вашей болезни. Просто хотела объяснить процессы. Знаю, на технические аспекты им плевать, поэтому я собиралась только рассказать, как помогала его приготовить — потому что мне это очень интересно. Вот я, как полная дура, и решила: мои друзья с радостью меня выслушают. Гарри сменил тему, а Рон просто велел мне заткнуться насчет вас, и начал пятый раз за утро описывать свою очередную любовь до гроба.
— Уизли как всегда — бездна такта, — пробормотал Северус.
— Мне не привыкать. Сто раз с ним об этом беседовала — не помогает. Ему просто все время надо говорить только о себе, и Гарри тоже. Они просто не выносят, когда разговаривают не о них, даже если речь просто о наших общих знакомых. Хотя с Гарри иногда можно поболтать, но только наедине, при других он ведет себя как полный придурок. И... это беспокоит меня, понимаете? А Рону совершенно наплевать. Я просто... хотела бы, чтобы они иногда головой подумали. Я злюсь, ведь они заставляют меня переживать, что я слишком близко принимаю все к сердцу, а я всего-навсего хочу поговорить о ком-то еще.
— Не хотел бы обижать ваших друзей… Хотя нет, вру, хотел бы. Если вы ждете, что кто-то из них начнет думать головой, вам придется ждать очень долго... Вы скорее дождетесь, когда в аду снег выпадет.
Гермиона непроизвольно улыбнулась.
— Ну, что ж — зато честно. Вы хотя бы понимаете, что они мои друзья, пусть я и хочу порой их придушить. А вот они совершенно неспособны понять, что вы тоже мой друг.
— Вы... защищали меня? — удивился Снейп.
— Да. И не в первый раз. Я никогда не одобряла неуважение к учителю, но теперь... Мне нравится разговаривать с вами — даже когда мы спорим, — и не нравится, когда со мной обращаются как с дурочкой, только потому что я хочу втолковать друзьям, что люблю свою работу.
Снейп, ошарашенный такой откровенностью, ничего не ответил. Они немного посидели в умиротворенной тишине. Профессор от молчания явно не испытывал неловкости. Если ему было нечего сказать, он не затевал светских бесед. После тяжелой недели это успокаивало.
— Здесь красиво, — чуть погодя тихо сказала Гермиона.
— Да, — согласился он.
— Но... как?
— Как я нашел это место или как догадался вас сюда привести?
— И то, и другое.
Профессор усмехнулся.
— Я впервые попал сюда много лет назад. Мальчишкой часто бродил по окрестностям в одиночку. Искал, где можно спрятаться, готовил подходящее место для засады, — неохотно признался он. — И вот однажды удачно заглянул в пору цветения колокольчиков. Потом начал приходить каждый год. Что же до другого вопроса... Когда я нервничаю, предпочитаю прогуляться. От сидения в подземельях, знаете ли, характер не улучшается, — добавил он сухо. — В обстановке тепла, солнечного света и такого приятного аромата трудно злиться.
— Да. Спасибо.
— Ну и вдобавок мне не доставило бы удовольствия наблюдать, как вы срываете злость на каком-нибудь безобидном второкурснике, безобразие какое...
— Ну, есть у кого поучиться! — лукаво улыбнулась Гермиона.
Кажется, Северус не возражал посмеяться над собой — до определенной степени.
— Безмерно рад, что научил вас хоть чему-то полезному, — протянул он.
— Конечно, научили — даже сами того не желая, — тихо сказала она.
Она многому у него научилась — следить за языком, смотреть в оба и видеть, что происходит вокруг, всегда быть настороже. Беспрерывное ожидание угрозы, исходящей от профессора Снейпа, с его привычкой внезапно, как бич божий, возникать ниоткуда, действовало куда эффективнее, чем бесконечные истерические выкрики Грюма "Постоянная бдительность! А потом, много, много позже последовали и другие уроки: смелости, ведущей к великой цели сквозь все препятствия, любви к людям — пусть странной и нелепой, урок силы духа, силы практически беспредельной.
Гермиона ничего не сказала об этом ни слова — она не смогла бы даже первое предложение произнести без запинки, не заливаясь краской — но это и не требовалось.
Глаза профессора удивленно округлились, и он поспешно отвел взгляд, бессознательно склонившись вперед, волосы занавесили лицо, скрывая его — жест, который она видела только в воспоминаниях других. Гермиона почувствовала абсурдное желание протянуть руку и осторожно отодвинуть черные пряди в сторону. Она тут же сцепила пальцы в замок и дождалась, пока прошел этот безумный порыв.
Затем она вспомнила о приличиях и сменила тему:
— Как вы, Северус? Зелье помогло?
— Вполне. — Кажется, профессор думал о чем-то своем. — Честно говоря, подействовало даже лучше, чем я ожидал. Когда организм восстановится, проведу диагностику и посмотрю, что еще можно сделать.
— Отлично, я очень рада.
Уже спускались сумерки и Снейп, наконец, спохватился.
— Пора возвращаться. Мне надо успеть до начала занятий проверить итоговые контрольные семикурсников.
Профессор поднялся и машинально предложил ей руку.
Вкладывая свои пальцы в его, длинные и сильные, она чуть вздрогнула и несколько принужденно отметила:
— А вы хорошо воспитаны...
Северус немного нахмурился, обдумывая ее слова, и пожал плечами, неловко отмахиваясь.
— На самом деле нет, вы же знаете. Но во времена моего обучения в Хогвартсе еще прививали правила поведения. Теперь это считается чрезмерно жестким этикетом и воспринимается как претенциозная чопорность чистокровных, но когда-то нас учили хорошим манерам. Вставать, если дама входит в комнату, открывать перед нею двери и так далее.
— Как... оригинально, — удивилась Гермиона.
— Для вас, может, и так, но в мои времена было обычным делом. Полагаю, в чистокровных семьях всё еще придерживаются старых правил. Нас обучали и некоторым традиционным искусствам — танцам, фехтованию, верховой езде.
— Вы это прямо сейчас выдумали?!
— Нет, я вполне серьезно. Все как в романах Джейн Остин.
Ну надо же, как в девятнадцатом веке! Однако, если подумать, манеры Снейпа действительно несколько старомодны. До этого дня Гермиона как-то не обращала внимания, но он всегда провожал ее до двери — и в трейлере прошлым летом, и когда она покидала его апартаменты в замке. Профессор слегка поклонился и предложил ей согнутую в локте руку.
Гермиона театрально возвела глаза к небу.
— Хорошие манеры предназначены вовсе не для того, чтобы выводить людей из себя, — сказала она, улыбаясь, и легко положила кисть на сгиб его локтя.
— Чепуха. Отчасти эти старомодные обычаи все еще живы лишь потому, что родовитым семьям хочется убивать друг друга более утонченными способами.
Они пошли по направлению к Хогвартсу. Сумерки сгущались; Гермиона с интересом поглядывала на зельевара снизу вверх.
— Не представляю вас верхом или фехтующим...
— Ну, положим, это я и правда выдумал, — с улыбкой признался профессор. — Но насчет танцев — чистая правда, как и насчет правил этикета. И я на самом деле умею ездить верхом и фехтовать.
— Серьезно?
— Да. Во время путешествий я научился многим необычным вещам — необычным для волшебника, конечно.
— Ваше колено не мешает вам сидеть в седле?
— Не очень, хотя и правда побаливает, если ехать слишком долго. По крайней мере, раньше было именно так, но последний раз я садился на лошадь пару лет назад.
— А я в тринадцать лет, — вспомнила Гермиона. — А фехтовать ни разу не пробовала.
— Вам непременно следует научиться, — сдержанно произнес Северус. — Мало кто из волшебников или маглов готов оказаться лицом к лицу с противником, у которого в руке шпага.
Казалось, он опять о чем-то задумался, а ей нравилось просто идти, чувствуя как движутся мускулы его предплечья — рука профессора казалась напряженной, но, похоже, отнюдь не из-за боязни физического контакта.
Когда они добрались до замка, Снейп все еще не был расположен к беседе. Гермиона забрала Крукшанкса и вернулась к себе, благо у нее имелась куча тем для раздумий — не в последнюю очередь о том, как она слегка вздрогнула, коснувшись его руки.
О, Боже.
Гермиона испытала огромное облегчение, когда в последующие дни поняла, что не краснеет в его присутствии, ее сердце не замирает при звуке голоса зельевара, и всякий раз, когда она его касается, ее не бьет током. Почти всегда не бьет. Отлично — по крайней мере, это не дурацкая гормональная влюбленность, которой она так опасалась. Все гораздо проще — он ей нравился. Более того, ее к нему влекло. А всего-то навсего она начала видеть в нем мужчину.
Черты, отталкивающие раньше, исчезли. Кожа и волосы профессора уже не лоснились, зубы стали белыми. Словом, Снейп уже не производил впечатление человека на грани нервного срыва. Когда он не ворчал, его голос звучал невероятно сексуально. Сарказм в его устах порой попросту сбивал с ног. Ей нравились темные выразительные глаза Северуса, красивые руки с изящными пальцами. Ему шли длинные волосы: Гермиона обнаружила, что его невозможно представить с короткой стрижкой.
Поразмыслив обо всем этом, Гермиона решила, что, видимо, это что-то из области дружбы между двумя взрослыми людьми. Остальные приятели противоположного пола в ее подсознании имели четкий статус “брат” — Гарри и Невилл, мальчики Уизли, кроме, конечно, Рона, и то в нем она уже не была уверена. Понятно, что отношения с Северусом совершенно другие, ведь она не знала его подростком, постоянно попадающим в неприятности — в остальных она видела сначала мальчишек, и только потом мужчин.
К тому же, она уже больше года не ходила на свидания, даже почти два года, если задуматься. Очень грустно, конечно, но шансы повстречать кого-то у нее были почти нулевые. Единственные подходящие ей по возрасту мужчины, с которыми она регулярно виделась — это Северус и Невилл. Невилл совершенно не в ее вкусе, Гермиона никак не могла забыть пухлого заикающегося одиннадцатилетнего мальчика, потерявшего свою жабу.
Разложив отношения со Снейпом по полочкам, Гермиона сразу почувствовала себя лучше. Северус же о ее метаниях не имел ни малейшего понятия. Шел последний семестр, на шее профессора висело семь курсов студентов, которых следовало подготовить к экзаменам, руководство факультетом, да еще и подготовка к следующему году — в качестве вишенки на этом чертовом пироге. В текущем учебном году Снейп немного обновил учебную программу, и уже подумывал, какие изменения внесет на следующий год. Все вместе взятое означало, что он не имел ни одной свободной минутки.
Гермиона по-прежнему проводила с ним большую часть своего свободного времени, по большей части просиживая в кресле — которое, похоже, перешло в ее собственность — и изучая содержимое профессорских книжных полок, пока сам Снейп сражался с опостылевшей кипой бумаг.
— Давно хотел вас спросить, — рассеянно сказал он как-то раз сонным воскресным днем, подписывая очередную бумаженцию и бросая ее в кучу прочих, похоронивших под собой лоток для бумаг, — чем вы занимаетесь, когда не преподаете? У вас же в неделю меньше шести занятий.
— Досаждаю ворчливому Мастеру Зелий? — безмятежно улыбнулась Гермиона, откладывая книгу. — Да ничем особенным. Веду кое-какие исследования. Я подготовила несколько статей о заклинаниях и трансфигурации, одну или две издали. Ничего впечатляющего.
— Напрасная трата ваших способностей, не находите? Вы способны на большее...
Как и вы, в очередной раз подумала Гермиона.
Когда она сблизилась со Снейпом, то поняла, каким он был профессионалом, как много сделал открытий. Профессор впустую тратил силы, обучая детей, и откровенно не любил это занятие.
Не подавая виду, что сознает, какой прекрасный комплимент только что получила, она пожала плечами.
— Пока я... жду. В следующем году буду набирать класс. Магловедение начнут изучать на курс раньше, Минерва планирует сделать его обязательным предметом для младших школьников, и я стану преподавать полный день. Война дала нам хороший урок — волшебное общество по-прежнему опасно разделено, в основном, из-за невежества. Большинство чистокровных не знают ничего о маглах; маглорожденным рекомендуется забыть о прежнем мире. Полукровки — как вы — хорошо знающие и магловский, и Волшебный мир, такая же редкость, как зубы у курицы.
— “Звездные войны”, — напомнил Снейп.
— Да. Взять хотя бы Гарри — его вырастили маглы, но он постарался об этом забыть. У них с Джинни есть телефон — и на этом все. Или, например, Шеймас Финнеган — сам он полукровка, но его отец волшебник, поэтому, когда мы учились в школе, Шеймас вообще ничего не знал о маглах. То же самое с Тонкс, отец которой был маглом. В этом нет никакого смысла. Посмотрите на себя — ваш образ жизни практически магловский. Почему?
Снейп улыбнулся.
— Потому что так проще. Щелкнуть выключателем света гораздо легче, чем поддерживать освещение заклинанием, чистящие чары работают намного хуже, чем ручная чистка, по крайней мере, в моих руках. Готовить с помощью магии не намного быстрее, и не так интересно, как стряпать самому. Звонить по телефону куда легче и приятнее, чем связываться с собеседником через камин. На магловских радиостанциях музыка лучше. Автомобили безопаснее и удобнее, чем метлы, это даже Министерство понимает, хотя, надо признать, аппарация по-прежнему более удобный способ перемещений, особенно, если вы ограничены во времени. Телевидение и Интернет, вероятно, самые гениальные изобретения — посмотрите, сколько исследований мы провели при помощи компьютера. — Профессор улыбнулся шире. — "Достаточно развитая технология неотличима от магии,"— процитировал он Кларка.
— Артур КларкСэр А́ртур Чарльз Кларк — английский писатель, учёный, футуролог и изобретатель, наиболее известен совместной работой со Стэнли Кубриком по созданию культового научно-фантастического фильма «Космическая одиссея 2001»., Вот именно! — кивнула она. Гермиона много раз пыталась то же самое втолковать друзьям. Она продолжила: — Все волшебники растут с мыслью, что магия априори превыше всего, придуманного бедными маглами, никому даже в голову не придет рассмотреть варианты! А отсюда рукой подать до идеи, что сами маглы — люди второго сорта. Если бы детям волшебников с малолетства рассказывали обо всех возможностях, о том, что нам может дать магловский мир, это помогло бы искоренить все старые предрассудки.
— Вы же не так наивны, чтобы считать Магловедение панацеей?
— Я не восторженная дурочка, Северус, после Г.А.В.Н.Э. я кое-чему научилась. — Снейп подавил смешок, и Гермиона сердито зыркнула на него. — Я не собираюсь менять мир, юношеский идеализм я переросла сто лет назад. Но это только начало, и цель стоит затраченных усилий... я так думаю. — Она пожала плечами, теряя запал. — Между делом, я могу заняться любыми исследованиями, или просто убивать время. Я же не всегда работала учителем. После Ж.А.Б.А. я устроилась на работу в Министерство, думала, наконец-то все изменится, ведь В… — Темный Лорд умер. Только представьте, как быстро разбились мои мечты, но я все равно упрямо не хотела от них отказываться. А потом пару лет назад Минерва предложила мне должность преподавателя Магловедения, и я согласилась.
— Что же вы думаете о преподавании?
— Мне нравится. Не в последнюю очередь потому, что мой предмет не обязательный. Студенты выбирают его, только если действительно заинтересованы, и мне не приходится терпеть идиотов, на которых вы постоянно жалуетесь. Опять же, мои студенты не знали меня, когда я сама была школьницей. Так что все козыри у меня на руках.
— Но чему вы собираетесь научить юных предубежденных чистокровок? — искренне полюбопытствовал Снейп.
— Начну с основ. С электричества, с техники. Кроме Артура Уизли этим мало кто интересуется. Те немногие, кому стало любопытно, безнадежно запутались и пришли к неправильным выводам. Большинство даже не понимают устройство мира, понятия не имеют о силе тяжести или содержании веществ в воздухе — элементарных вещах. Обязательно нужно рассказывать об истории: многие выдающиеся маглы были тайными колдунами или волшебниками. История магловского общества оказала огромное влияние на магический мир, и никто об этом не подозревает. А ведь столько ценных уроков можно извлечь! Если бы маги знали больше о таких людях, как Гитлер, они, может быть, не так охотно последовали за Гриндельвальдом или Темным Лордом. Я хочу научить школьников, как выжить в магловской Англии. Рассказать о деньгах, обычаях и законах. Хочу, чтобы старшие, например, научились водить машину. Некоторые из моих одноклассников даже не знают, что в Англии есть королева. А компьютеры! В магловской жизни сейчас все компьютеризировано. Большинство чистокровных были бы абсолютно беспомощны вне Волшебного мира. Если вдруг снова начнется охота на ведьм, мы все погибнем. И все это опять уроки истории.
Понимая, что несколько перегнула палку, Гермиона примолкла и неуверенно посмотрела на Северуса.
Профессора явно позабавила ее прочувствованная речь, но он казался на самом деле впечатленным.
— Вижу, вы все хорошо обдумали.
— Эта идея у меня возникла еще на первом курсе. Кстати, в основном по вашей вине.
— По моей? — изумился Снейп.
— Та ваша логическая головоломка, охрана философского камня. Я решала такие задачки с детства, а Гарри и Рон даже понятия о них не имели. Как и все чистокровные. Поэтому защита была такой эффективной. Тут то я и задумалась о том, что магия — не всегда лучшее решение.
Профессор вознаградил ее еще одной полуулыбкой.
— Часть моих уроков теории Зельеварения основывается на магловской химии, — признался он. — Базовые принципы схожи, взять хоть мои целебные зелья, ведь все лекарства для Больничного крыла варю именно я, просто потому что мои средства лучше. А лучше они потому, что я изменил большинство рецептов, во многих случаях используя магловские инновации в фармацевтике.
— Я и понятия не имела... Но это продуктивно! И раз уж мы все равно говорим об этом... Я разрабатываю новую учебную программу.
Профессор поднял бровь.
— Да неужели?
— Помните, тогда, в лаборатории, в начале года? Вы сказали, что магический мир в целом не способен к любой творческой деятельности — будь то музыка, искусство, поэзия или проза.
— Вы что, конспектируете все наши беседы? — хмыкнул Северус.
— Самые важные, — оживленно ответила Гермиона. — Вы были правы. Мой учебный план надо расширить. Наряду со всем остальным я хочу, чтобы студенты познакомились с магловским искусством, музыкой и литературой. Это внесет некоторое разнообразие, им будет проще идти по программе. Хочу дать им представление о магловской культуре. Надеюсь, это их заинтересует. Вдруг сами захотят что-то попробовать?
Снейп немного помолчал, уставившись в сторону, очевидно обдумывая услышанное.
Наконец, он серьезно посмотрел на нее, и тихо произнес:
— Сдается мне, Гермиона, в ваши планы не входило изменить мир... Но если это сработает, вы устроите настоящую революцию. Поправ устаревшие предрассудки, вы потрясете сами устои нашего общества. Надеюсь, я проживу достаточно долго, чтобы увидеть последствия.
Пораженная необычной ноткой в его голосе, стараясь не покраснеть или расплакаться от счастья, Гермиона слегка улыбнулась.
— Увидите, не отвертитесь. Не зря же я столько с вами возилась. Я хочу, чтобы вы помогли мне заручиться симпатиями Слизерина. А еще планирую позаимствовать у вас музыку и книги, когда понадобится.
— Правда? И что мне за это будет? — фыркнул профессор.
Я должна вам кое-что. Есть у меня на уме пара мыслей, как рассчитаться со своими долгами.
Борясь с желанием произнести это вслух, просто чтобы посмотреть, каким станет выражение лица зельевара в этот момент, Гермиона улыбнулась.
— Вы сможете присоединиться к революции, товарищ! И не только увидите, что произойдет, но и примете участие. Ведь вы служите примером прекрасного симбиоза лучшего из обеих культур.
— То есть вы собираетесь донимать моих студентов, таскать мои вещи, а все, что я получу в награду — куча дополнительной работы? — откровенно забавляясь, спросил Снейп. — Гриффиндорцы действительно не умеют торговаться.
— Вышеупомянутый гриффиндорец учился у слизеринца. А я быстро учусь, дайте только срок.
11.12.2016
Глава 13
"Противоположностью одиночеству
является не совместная жизнь,
а душевная близость" —
Ричард Бах.
Пришло время сессии. Гермиона помогала следить за ходом экзаменов, чтобы дать немного передохнуть профессорам, загруженным на полную ставку. Северус не мог позволить себе такой роскоши — за любыми практическими тестами по Зельеварению ему приходилось наблюдать лично. Обычно учителя не особенно следили за учениками на экзаменах, но запаниковавший на Зельеварении студент мог взорвать к чертям весь класс.
Северус и Гермиона гораздо меньше виделись, но из-за ежедневных хлопот и суеты профессор Грейнджер было недосуг. Летние каникулы ее почти пугали. Друзья будут все время заняты, да и ссорятся они постоянно — вспомнить ту же Пасху. Скорее всего, отпуск она проведет, прячась в своей маленькой квартирке, стараясь не поджариться до смерти и не умереть от скуки.
— Какие планы на лето, Северус? — как-то раз теплым вечером за несколько дней до окончания семестра лениво поинтересовалась Гермиона.
Духота башен и подземелий выгнала их наружу — в такую погоду просто преступление сидеть в замке.
— Ничего особенного, — закуривая, ответил Снейп. — Займусь небольшим ремонтом трейлера, и на этом все — хватит с меня путешествий. А у вас?
— Тоже никаких. Я бы куда-нибудь съездила, но Луна занята, а любого другого я уже на второй день захочу покусать. Навещу, может, пару друзей. Ну-у... еще подумаю о новых исследованиях. Может, у вас есть интересные идеи?
— Я думал над рецептом новой мази для рассасывания рубцов, — задумчиво ответил профессор. — Я пользуюсь магловской, но с отметинами от проклятий или укусов волшебных существ она не справляется. Должна быть альтернатива.
— У вас шрамы не только на шее, правда? — Гермиона вспомнила следы, которые заметила у него на руках прошлым летом и когда он закатывал рукава во время работы в лаборатории.
— Да. Есть много других. — Снейп пожал плечами и выдохнул тонкую струйку дыма, наблюдая, как тот рассеивается в сумерках.
— Они не болят. Но кожа теряет эластичность, это... неприятно.
— Я знаю.
Мгновение он вопросительно смотрел на нее. Потом, видимо, решил, что это не его дело и отвернулся. Гермиона хотела ему объяснить, но передумала. Рубец у нее всего один, а погружаться в болезненные воспоминания сейчас ей не хотелось. К тому же, не слишком ли интимно обсуждать со Снейпом свои шрамы? Вдруг он в ответ решит рассказать о своих? Гермиона даже слышать об этом не хотела. Не сейчас.
— Вот вам и проект для следующего года, — полушутя намекнула Гермиона.
— Снова будете приставать ко мне со своей помощью?
— Ну, это уже просто неприлично. Согласитесь, я была вам полезна и не так уж раздражала.
Профессор недовольно хмыкнул, и она не сдержала усмешку. Он в ответ только поморщился. Когда-то такая гримаса заставила бы ее пуститься наутек, но теперь она лишь нахально улыбнулась.
В последний день семестра, как всегда, творилось что-то невероятное.
Наконец все студенты покинули замок, оставив профессоров в вестибюле вздыхать с облегчением. Один за другим преподаватели собрали свои пожитки, вышли за ворота и по очереди аппарировали прочь. К воротам Гермиона спустилась вместе с Северусом. Тот был довольно мрачен, хотя накануне торжествовал: Слизерин зубами выгрыз себе второе место в турнирной таблице факультетов.
— Вы в порядке? — мягко спросила она.
Они с Северусом остались последними, за их уходом наблюдали лишь молчаливые неподвижные стены.
Снейп тяжело вздохнул.
— Никогда не любил возвращаться домой на лето. Пусть мои школьные годы напоминали ад на земле, всё равно в Хогвартсе было лучше, чем дома.