Это был идеальный отдых. Если они не занимались любовью — чудесный опыт, который со временем только совершенствовался, — то бездельничали на солнце, болтая обо всем на свете. Снейп расспрашивал ее о детстве, о первых проявлениях магии, о том, что она тогда почувствовала, Гермиона даже смогла поговорить с ним о своих родителях. Она задавала ему вопросы о его скитаниях по миру, об удивительных вещах, которые встречались ему на пути. Они говорили о книгах, и теории магии, и даже о современных магловских комиках.
Как-то раз они все воскресенье не вылезали из постели, наслаждаясь друг другом и читая газеты, как будто были сто лет женаты — хотя какие супружеские пары могли бы так жарко спорить о параллелях между магловским правительством и Министерством. Эта перепалка закончилась тем, что он опять обманом закрыл ей рот поцелуем.
Похоже, зря она слишком часто позволяла ему решать споры таким образом.
Но близился сентябрь — предстояло вернуться к работе. Гермиона прибыла в школу всего за два дня до начала занятий. На повестке дня стояло заседание педсовета по вопросам расписания, планирование дежурств на выходные в Хогсмиде, организация матчей по квиддичу и обсуждение других рабочих аспектов.
Зато они снова увидятся с Северусом... Последний раз они встречались неделю назад, с запозданием вспомнив, как много необходимо сделать до начала семестра. Перед их первой встречей в Хогвартсе Гермиона слегка нервничала. Теперь они стали любовниками, и это все меняло, особенно с учетом огромного количества глаз и ушей вокруг.
Немного волнуясь, Грейнджер вошла в учительскую.
Комната оказалась полна людей, шума и смеха, куда там факультетским гостиным. Гермиона еле отважилась взглянуть на Северуса и столкнулась взглядом с невозмутимой слегка раздраженной маской "профессора Снейпа". Но в ответ на растерянность в ее глазах он слегка улыбнулся, самым уголком рта. Всего на секунду — никто другой даже не заметил бы — но ей этого было достаточно.
Педсовет на этот раз затянулся. Гермиона изучила свой новый учебный план, который в этом году включал дополнительный класс, и отметила, что при первой же возможности его надо сравнить с расписанием Северуса, чтобы увидеть, есть ли у них общее свободное время. Северус громко возмущался своим графиком, во всеуслышание заявляя, что если Минерва будет упорно ставить ему на пятницу сдвоенное Зельеварение четвертого курса Гриффиндора и Слизерина, дело рано или поздно закончится взрывом кабинета и многочисленными увечьями этих балбесов. Эти смешанные классы учителя между собой называли кровавой баней, потому что их практически невозможно было удержать в рамках. На жалобы профессора никто не обратил внимания, да, судя по тону, он этого и не ждал. Видимо, подобное происходило практически ежегодно.
В конце концов собрание закончилось. Гермиона наконец отвертелась от дружелюбных, но назойливых вопросов о том, как она провела лето, и обнаружила, что Северус давно сбежал в подземелья, как обычно, явив коллегам свой дурной нрав. Гермиона подозревала, что за этой показушностью скрывалось настоящее раздражение. Он всегда терпеть не мог совещаний, особенно таких затянутых как сегодня. К апартаментам Снейпа она подошла с опаской. Перед самой дверью Гермиона сообразила, что не знает новый пароль.
Раздраженно вздохнув, она постучала.
Дверь бесшумно открылась, и Гермиону встретил — экая неожиданность — развалившийся посреди комнаты Крукс. Кот самодовольно намывал лапы.
— Быстро ты освоился, — сообщила она фамильяру. Тот ее полностью проигнорировал.
К счастью, Крукшанкс одобрял ее нынешнего любовника, а ведь в прошлом он не раз проявлял ревность!
— Не он один, — съязвил вместо приветствия Северус, выглядывая из-за книжных полок. — И правда, нет покоя нечестивым.
— И тебе привет, — улыбаясь, ответила Грейнджер, подходя к нему. — Нижайше прошу прощения за беспокойство, может, мне лучше вернуться в более удобное время? Или…
Зельевар резко прервал ее своим излюбленным способом, и после символической борьбы, она нехотя сдалась поцелую. Отступив назад, Гермиона закатила глаза.
— Я тоже скучала по тебе, сварливый ты мерзавец.
Снейп пренебрежительно фыркнул и отвернулся, но она успела увидеть скрытую улыбку.
Договариваться ни о чем не пришлось. Под тем или иным предлогом Грейнджер проводила в подземельях почти все свободное время. Сначала она не собиралась оставаться на ночь, но это вышло само собой, и Северус совсем не казался недовольным таким исходом дела. А раз уж она постоянно находилась в его комнатах, имело смысл хранить там часть вещей. Место для ее немногочисленного имущества он выделил без каких-либо комментариев. Эту тему они оба упорно обходили в разговоре, боясь нарушить хрупкое равновесие. Да и что обсуждать? Если бы Северус был против, он бы определенно подал знак. Лучше пусть идет как идет: "работает — не трогай", как любил говаривать ее отец.
* * *
Утро тридцатого день рождения Гермионы началось нерадостно. Северус встал рано и, даже не разбудив ее, отправился на первый урок. Гермиона расстроилась, напрасно уговаривая себя, что он и не подозревает, какой сегодня день, потому что сама не потрудилась ему намекнуть. Вряд ли он запомнил прошлогоднюю дату — ох уж эти мужчины! — когда в последний момент соорудил букет оригами. Подарков от него Гермиона не ждала, но все равно чувствовала себя немного разочарованной.
Ровно до той минуты, пока не зашла в свой кабинет и не увидела на столе журнал.
Такой сюрприз мог оставить только Северус. Никому другому и в голову бы не пришло презентовать ей последнее издание престижного журнала по Зельеварению, но она не понимала смысла самого подарка. Записки к журналу не прилагалось, внутренний форзац тоже оказался не подписан. Гермиона озадаченно уселась в кресло, медленно листая страницы, как вдруг в заголовке очередной статьи ей бросилось в глаза имя автора — профессор Северус Тобиас Снейп.
Гермиона медленно вчитывалась в статью. Это был полный отчет о зелье для восстановления нервов, которое он разработал и успешно протестировал на Пасху. Казалось, с того времени прошла целая вечность. Статья была написана в духе профессора. Подумав, что большая часть ее знакомых не поняла бы и половины упоминаемых Снейпом специальных терминов, Гермиона, как ни странно, испытала самодовольное удовольствие. Впрочем, публикация была предназначена экспертам, а вовсе не дилетантам. Гермиона не знала, что Северус хочет опубликовать результаты исследования и очень за него обрадовалась. Первая работа, которую он обнародовал после войны! Кроме того, она удивилась, встретив в ссылках в конце статьи имена некоторых магловских врачей.
Дочитав, Гермиона уже собралась отложить журнал, но вдруг ошеломленно уставилась на последнее предложение:
"И, наконец, автор выражает признательность за существенный вклад в разработку и создание этого зелья профессору Гермионе Джин Грейнджер, чья помощь была неоценима."
— О, Северус… — потрясенно прошептала она.
Это был не самый романтичный подарок в мире, но от такого закрытого человека, как Снейп, любое публичное признание просто невероятно. И, честно говоря, упоминание ее имени в элитном научном сборнике куда лучше, чем обыкновенный подарок. Лучшего подарка ей, наверное, еще не преподносили. Она еще раз посмотрела на обложку и удивленно моргнула, заметив на ней слабое мерцание. Гермиона коснулась пятна и вдруг следы пальцев, темнея, превратились в знакомый остроконечный почерк: “ С Днем Рождения, Гермиона. С.”
К счастью, у нее еще оставались уроки, потому что к тому времени, когда она наконец спустилась в класс Зельеварения, студенты уже покинули помещение, а Северус заканчивал уборку. Иначе Гермиона до смерти перепугала бы детей: не каждый день увидишь, как преподаватель Магловедения нападает на Мастера Зелий со страстными поцелуями.
Застигнутый врасплох профессор пошатнулся, едва не упав, и примостился на край стола. Грейнджер краем уха слышала, как хлопнули, закрываясь, двери, но, честно говоря, ей было абсолютно наплевать, увидит ли их хоть кто-нибудь. Пусть сюда ворвется все Министерство магии, или съемочная группа "Присциллы — королевы пустыни" в полном составе, да что говорить — Гермиона не заметила бы, даже если бы в классе вдруг оказался отряд соплохвостов!
С трудом переведя дух, она неохотно прервала поцелуй, чтобы взглянуть в глаза профессору. Северус полусидел, прислонившись к столу, а она стояла у него между ног, их глаза были почти на одном уровне. Тяжело дыша, он поднял бровь, притворяясь, что это не он тут краснеет и задыхается.
— Я не эксперт по части по хороших манер, но считаю, что "добрый день" приветствие куда более традиционное, — заметил Снейп, притворяясь, что не сознает, как его голос опускается до хриплого мурлыканья, заcтавляющего тело Гермионы трепетать.
— Как ты можешь быть таким чутким и одновременно неимоверно раздражающим? — поинтересовалась Гермиона.
— Скажи на милость, что привело тебя к этому невероятному заключению?
Вместо ответа Гермиона молча протянула ему журнал, изо всех сил стараясь восстановить дыхание и сконцентрироваться. Приподняв бровь, Снейп взял его, всем своим видом демонстрируя, что никогда не видел его раньше. Он небрежно пролистал страницы и как бы случайно остановился на своей статье.
— О, да тут ошибочка! Я написал совсем другое, — пробормотал он. — Они полностью переврали мой текст: Автор вынужден признать, что в его работу вмешивалась несносная всезнайка — профессор Гермиона Джин Грейнджер, от чьей назойливой помощи он так и не смог отвертеться…
Больше он не успел произнести ни слова — Гермиона Джин Грейнджер зарычала и снова впилась в него поцелуем. Она заметила, что поцелуи, как способ отвлечения внимания, действуют на профессора так же хорошо, как на нее саму. Но сейчас она полностью сосредоточилась на Северусе: его дыхании, коже, запахе...
Ей пришлось оторваться от него, чтобы они могли хотя бы вдохнуть, и Снейп попытался прийти в себя.
— Ты мог обойтись и без такого жеста, — нежно сказала она, — это ведь все ты, я почти ничего не делала.
Его черные глаза сверкнули, но голос оставался мягким:
— Тебе так кажется?
— Именно так, — ответила Гермиона, не понимая, почему профессор почти сердито уставился на нее. Скорее даже не сердито… — она не могла подобрать правильное слово.
— Без тебя ничего бы не вышло, — сказал он наконец и отвел глаза. — Без тебя меня бы здесь не было, без тебя ничего бы не получилось и не могло получиться, без тебя я… — он не закончил фразу, глядя куда-то на пол.
— Северус? — она нежно отодвинула волосы с его лица, чтобы видеть глаза.
Он все еще избегал ее взгляда, говоря так тихо, что ей пришлось напрячься, чтобы расслышать слова:
— Без тебя я все еще был бы одинок.
Боже, Северус.
Горло Гермионы сжалось, когда она поняла, сколько в этих словах боли. Она вспомнила тот день, когда он признался, что просто хотел вернуться домой. Снейп был одинок всю свою жизнь. То, что она видела сейчас — лишь слабый отголосок его былого ада. Она с потрясением осознала самую суть его терзаний. Выпавшие на долю зельевара испытания не оставили бы столь мерзкий след, если бы он мог с кем-то разделить свою ношу. Если бы кто-то говорил ему, что все хорошо, залечивал его раны, выслушивал его и просто был с ним рядом. Гермиона очень осторожно коснулась его подбородка и заглянула ему в глаза.
— Мы больше не одиноки, мы есть друг у друга, — просто сказала она и поцеловала его.
Он привлек ее к себе, и она закрыла глаза, отвечая на поцелуй, прикусывая его нижнюю губу, слыша, как прерывается дыхание профессора.
Вкус патоки и дождя с примесью черного кофе...
Гермиона выдохнула:
— Пойдем со мной.
— Сегодня твой день рождения, — спокойно сказал Снейп.
Она не сразу поняла. Да, сегодня ее день рождения, и друзья планируют неформальную пьянку в Хогсмиде.
Но не сейчас, а ближе к вечеру, и в любом случае...
— Вот именно, — копируя его интонации согласилась Гермиона, — и я выбираю, как его провести. Прямо сейчас я хочу быть с тобой. Так что хватит спорить, я хочу, чтобы ты пошел со мной и устроил мне настоящий праздник.
Его глаза потеплели.
— Ну, если ты настаиваешь...
Она потянула его за руку в спальню. Крукс открыл один глаз, презрительно глянул на них и снова уткнулся приплюснутым носом в хвост.
Им было не до кота. Когда Северус снова попытался ее поцеловать, она прижала к его губам кончики пальцев, и твердо сказала:
— Это мой день рождения.
Он пристально посмотрел на нее, кивнул и опустил руки, отдаваясь ее воле — неожиданный и пронзительный жест доверия.
Гермиона медленно расстегнула каждую пуговицу сначала на его мантии, а затем на сюртуке, стянула тяжелые одежды с плеч, сбросив их на пол. Она опустилась на колени и услышала, как Северус резко выдохнул и напрягся, но нет, ему не стоило волноваться: он еще не готов, а у нее на сегодня имелись другие планы. Она развязала шнурки его ботинок. Он расслабился и переместил свой вес с одной ноги на другую, пока она снимала с него ботинки и носки, потом встала и обняла его за шею, притягивая к себе и даря еще один медленный поцелуй.
Затем Гермиона занялась рубашкой, расстегивая манжеты и аккуратно выдергивая ее из брюк, улыбаясь все более неровному дыханию зельевара. Она медленно его раздевала, легко поглаживая кожу кончиками пальцев. Ей был знаком каждый шрам, линии каждой кости и мышцы, каждый волосок на теле Северуса. Подарив ему еще один долгий поцелуй, она одной рукой снимала с него рубашку, расстегивала ремень и ширинку брюк, другой рукой зарываясь ему в волосы. Ее язык жадно исследовал знакомые контуры рта профессора.
На нем осталось только нижнее белье, и она нырнула рукой под резинку, чтобы нежно сжать рукой его член. Северус содрогнулся. Разрывая поцелуй, она сдвинула белье вниз. Снейп стоял перед ней полностью обнаженный. Слабые отблески огня в камине освещали контуры его тела. Еле заметный блеск в его глазах выдавал некоторую неуверенность — беззащитно стоять выставленным напоказ перед полностью одетой женщиной — но это продлилось недолго.
Положив руку ему на грудь, Гермиона мягко его толкнула. Он поддался, отступая назад, пока не дошел до кровати. Еще один толчок, и он сел; наклоняясь, она снова его поцеловала, надавила на плечи, заставляя лечь, и тихо приказала оставаться на месте. Он послушно сдвинулся назад и оперся на локти, наблюдая за ней. Гермиона начала раздеваться, и в глазах Снейпа зажглось темное пламя.
Его жаркий взгляд мгновенно заставил ее покраснеть. Гермиона даже не думала, что ей когда-нибудь хватит смелости вот так перед ним обнажиться, но реакция Северуса заставила ее ощутить неожиданную власть. Она смотрела, как в его глазах нарастает блеск страсти и желания, руки сжимаются в кулаки, грудная клетка поднимается, дыхание становится все тяжелее, а член напрягается и твердеет. И причиной тому была именно она. Полностью нагая, Гермиона застыла, уперев руки в бока. Ее соски затвердели, по коже побежали мурашки — из-за холодного воздуха подземелий и пристального взгляда профессора. Гермиона медленно скользнула на кровать и оседлала бедра Снейпа. Каждое движение было мучительно тягучим. Она медленно опустилась на него, помогая себе рукой. Под этим углом он входил очень глубоко, чрезмерно чувственно, и она тихо застонала, почувствовав под собой дрожь Северуса, когда он заполнил ее целиком. Позволив себе немного привыкнуть к этому ощущению, Гермиона посмотрела ему в глаза, прежде чем начать медленно на нем покачиваться. Он с хрипом подался вперед, подстраиваясь под ее неспешный ритм.
Жар постепенно разгорался, они двигались все быстрее, пока чувства не достигли пика. Наконец разрядка почти ослепила ее своей интенсивностью. Она еще терялась в последних импульсах наслаждения, когда услышала знакомый стон. Снейп крепче сжал ее бедра.
Ее оргазм уже утихал, и тут она услышала его голос, хриплый и жаждущий:
— Гермиона…
Глаза Северуса были закрыты; тело мужчины выгнулось под ней, он вздрогнул, и она почувствовала, что он наконец-то кончил.
Свернувшись клубочком рядом со Снейпом, Гермиона сонно размышляла, что у него впервые вырвалось ее имя во время близости.
Дружба с отношениями? Кому они врут? Черт, так и голову потерять недолго. Влюбиться, наломать дров и испортить все к чертовой матери.
Никто из них не говорил о будущем. Кроме самого первого раза, когда он спросил, что это было, и она ответила, что не знает, они вообще не обсуждали свои отношения. Они не были обычными людьми, но... Гермиона давно утратила все иллюзии. Любовь это никакая не романтика, она приносит боль, и встречается гораздо реже, чем мечталось в юности. А Северус... Северус даже сейчас оставался для нее загадкой. Он говорил, что давно понял, что не любил Лили, но кроме этого, она ничего не знала наверняка.
Гермиона сомневалась, что он вообще верит в любовь, и даже если верит, способен ли любить сам. Слишком искалечена оказалась его душа. Гермиона знала, что небезразлична ему, но и только.
Но все же за этим стояло нечто большее. Они практически жили вместе. Просто секс или даже дружба едва ли могли сподвигнуть Снейпа на это. А публичное признание ее заслуг было и вовсе невероятным.
Вряд ли их отношения могли закончится сказочным “долго и счастливо”. Но, возможно, они могли бы жить вместе: по большей части счастливо и довольно долго.
Гермиона улыбнулась, прогоняя прочь беспокойные мысли. Это был ее день рождения, и она собиралась им наслаждаться.
— Не слишком расслабляйся, Северус. Мне скоро уходить, а ты сегодня на дежурстве.
Единственным ответом был его рык, но вскоре он неохотно разжал объятия. Она обернулась — Северус все еще лежал с закрытыми глазами, отвернувшись в сторону. Импульсивно она наклонилась и поцеловала его в шею, как раз между двумя зубчатыми шрамами. Снейп дернулся, распахнул глаза, резко вдохнув, но она уже медленно встала.
Он тяжело вздохнул и проворчал:
— Предупреждай заранее, когда собираешься выкинуть что-то вроде этого.
Она улыбнулась в ответ, собирая с пола одежду.
— Твои рефлексы совсем угасли, слизеринец, — насмешливо сказала Гермиона, набрасывая на плечи мантию. Задержавшись в дверях, она послала ему воздушный поцелуй.
— Увидимся позже. Не жди.
— Не льсти себе, — ответил он, и она улыбнулась еще шире.
— Кто же тогда будет мне льстить?
30.12.2016
Глава 16
"Мужество идет из сердца, а страх из души. "
— Роберт Фрост.
— Ты опоздала! — Едва Гермиона успела войти в “Три метлы”, Невилл вручил ей выпивку. — Где ты бродишь?
— Прости, я совсем забыла о времени, — покаянно пролепетала она, прикидываясь дурочкой.
Номер не прошел.
Все заржали, а Джордж торжествующе заявил:
— Я так и знал! Плати, Гарри.
— Что? — Гермиона озадаченно проводила взглядом пару галеонов, которые Гарри добродушно передал рыжему.
Оказалось, что ее милые друзья еще перед началом семестра побились об заклад — есть ли у нее кто-нибудь — и ее смущенный румянец стал более чем достаточным доказательством.
— Ну давай уже, колись, — поддразнила Джинни, заказывая ей второй бокал.
Гермиона прикусила губу, лихорадочно соображая, что же ответить. С одной стороны, ее отношения с Северусом никого не касались. С другой, это же друзья, и они просто, без задней мысли, интересовались ее жизнью. А она была просто счастлива и очень хотела хоть с кем-то поделиться.
“А что сказал бы Северус?” — спросила себя Гермиона и неожиданно улыбнулась. Он сказал бы правду, но так, что никто бы не догадался.
Ну что ж, поиграем в Слизерин.
— Ага, так я вам во всём и призналась! — Она отхлебнула. — Да я даже имени его не назову, пока еще рано! Но да, у меня кое-кто есть.
— И давно вы вместе?
— Познакомились очень давно, но долго не общались. В прошлом году неожиданно встретились, разговорились… Ну и вот несколько месяцев, как встречаемся.
— Это тот самый таинственный воздыхатель, который подарил тебе кольцо?
— Да, — призналась Гермиона, неожиданно заметив, как Луна перестала таращиться в пространство и уставилась на нее, а Джинни расхохоталась.
— Я так и знала! Ну, рассказывай, какой он? Если он знает, какой у тебя Патронус, значит, точно волшебник. Он тоже маглорожденный?
— Полукровка.
— Учился в Хогвартсе?
— Да, и поэтому я вам не скажу, как его зовут.
— Какой факультет?
— Тоже не скажу! Но не Гриффиндор.
— Равенкло! — хором подхватили с разных сторон.
Гермиона не стала ни подтверждать, ни отрицать эту теорию, лишь ухмыльнулась, отчаянно пытаясь не захихикать. Слишком соблазнительно было вывалить на них всё и полюбоваться на вытянувшиеся физиономии, но Северус прикончит ее, если они не убьют его раньше.
— Он из нашего выпуска? — полюбопытствовал Невилл.
— Нет, он старше. Существенно старше, скажем так.
— Насколько существенно?
Гермиона поколебалась. Разумом она понимала, что по сравнению с продолжительностью жизни волшебников два десятилетия ничего не значили, но все еще не могла отвыкнуть от магловского мышления.
— На двадцать лет, — наконец призналась она.
— Пятьдесят?! Да уж, он-таки вышел из подросткового возраста! — под общий смех заявил Джордж, самый старший из присутствующих.
— Ты еще скажи, что он высокий красивый брюнет, — подколол ее Гарри.
Давясь смехом, Гермиона подтвердила:
— Вообще-то да! Довольно высокий, хоть и не такая каланча, как большинство из вас, жерди вы фасолевые. И он черноглазый брюнет, не поверите. Красивым его сложно назвать, но для меня он прекрасен, хотя вы со мной вряд ли согласитесь. Да и он не согласится, если уж говорить начистоту.
— Ух ты! Он тебе совсем голову задурил!
Гермиона фыркнула, представляя себе лицо Северуса, если бы он услышал эту сентенцию.
— Эм… ну… не совсем. Слушайте, это не роман века. Даже не знаю, чем это закончится.
— Говори, что хочешь, но улыбка выдает тебя с потрохами, — парировала Джинни. — Так нечестно, Гермиона! Нам нужны подробности!
— Какие еще подробности?
— Какой он?
— Он очень умён, — медленно начала размышлять вслух Гермиона, — даже, можно сказать, гениален, когда дело доходит до того, что ему по-настоящему интересно. Он интроверт, все держит в себе. У него на все есть свое мнение, и он ужасно вспыльчив — иногда мы с ним спорим до посинения. Он любит музыку… Знает латынь… Порой бесит меня своей упрямостью и угрюмостью, и его не всегда легко понять, а иногда с ним просто невозможно находиться рядом…
— Какой милашка! — саркастически отозвался Невилл и в наказание был послан за следующей порцией спиртного.
— Да, но на самом деле так и есть, — ответила Гермиона, когда Лонгботтом вернулся. — Потому что на каждый день, когда он рычит и дуется, приходится день, когда он с первого взгляда угадывает все мои желания — прекрати ржать, Джинни! Это нервирует! — добавила она со смущенной улыбкой. — Я не имею в виду… это. Я говорю, что, например, он знает, когда я расстроена, или знает, что разозлил меня, или даже знает, что я пользовалась удлинителями ушей. И он может быть невероятно заботливым и внимательным. Ну как вам еще его описать… Он — именно тот, кто мне нужен.
— Он точно сделал тебя счастливой, это невооруженным глазом видно. Классно! — искренне призналась Джинни. — Ты его любишь?
— Не знаю. Прошло так мало времени, я не хочу форсировать события, рискуя его оттолкнуть.
— Думаешь, он дёру даст, если поймет, что у вас все серьезно? — спросил Невилл.
— Может и нет, но проверять не хочу. Всё непросто... у нас одни и те же проблемы. У него… была богатая событиями жизнь.
— Он тебя любит?
— Он очень закрытый человек. Может быть, он тоже по-своему боится наделать ошибок. Мы даем всему идти своим чередом и никуда не торопимся, пусть все идет как идет. Но я счастлива.
— Он был на войне? — очень тихо спросил Гарри.
Все понимали, что за этим вопросом стоит гораздо большее.
— Да, — подтвердила Гермиона.
— Он из Ордена? — спросил Джордж, явно повеселев. — Так и знал! Это Мундунгус Флетчер, правда?
— Не будь таким гадким! — сквозь смех запротестовала Гермиона, — Мундунгус намного старше, и ума у него как у флоббер-червя! И нет, он не из Ордена.
По сути, это не было ложью. Формально Северуса никогда не принимали в их ряды, и он присягал лично Дамблдору, а не Ордену. Этой лазейкой она и воспользовалась.
— Но он участвовал в боях?
— О да. Но не заслужил славу. Это одна из причин, почему все сложно. Мы пытаемся это преодолеть.
— Вы часто видитесь? — спросила Джинни. — Ты же все время в Хогвартсе, когда вы умудряетесь встречаться?
— Он тоже учился в Хогвартсе и все понимает. И я вижу его чаще, чем вы думаете, — ответила Гермиона, краем глаза замечая, как Луна пытается не подавиться коктейлем.
Судя по выражению обычно рассеянных глаз, подруга наслаждалась этой игрой. Скоро Гермионе придется долго объясняться.
— Хорошо, что Рона здесь нет! — ехидно заметил Джордж. — Представляю себе его надутую физиономию.
— Я ему завтра устрою взбучку! — встряхнула волосами Джинни. — Он должен был здесь быть!
— Да ладно, — задумчиво протянула Гермиона, — работа есть работа. Ну да, я его приглашала, но… сказать друг другу нам нечего, а в очередной раз выяснять отношения просто не хочется. Сегодня мой праздник, и я хочу отдохнуть!
— А после вечеринки тебя ждет довольно высокий, темноволосый и, возможно, даже красивый маг? — поддел Джордж.
— Да, Гермиона, давай уже, рассказывай, какой он? — нетерпеливо поддакнула Джинни.
— Ты уже спрашивала! — отметил Гарри и покраснел, когда все заржали. — А. Блин. Вы об этом.
— Это слишком личное, — запротестовала Гермиона, а когда друзья расхохотались, она смутилась чуть не до слёз. — Ну все! Он великолепен! И довольно об этом!
— Да-да, хватит, — поспешно вклинился Гарри, смущенный не меньше нее.
На выручку пришел Невилл.
— Так, давайте спрашивать о действительно важном. Что о нем думает Крукшанкс? Мы все понимаем, что его мнение решающее.
Гермиона рассмеялась.
— О-о, Крукс его обожает.
— Ну тогда это серьезно! — воскликнул Джордж.
Луна зажала Гермиону в угол в туалете.
— Ты почему мне ничего не сказала?
— Ты же охотилась на монстров в Португалии!
— О да, очень убедительно, — ехидно заметила Луна. — А потом почему не сказала?
— Потому что… Ну, много причин. Потому что не верила, что это по-настоящему. Потому что не хотела никому ничего говорить, боялась спугнуть. И вообще не люблю говорить о своей личной жизни. К тому же, он не хочет, чтобы другие были в курсе. Только ты знаешь достаточно, чтобы догадаться, и я верю, что ты никому не разболтаешь, но… Ох, Луна... Я все собиралась тебе рассказать, но никак не находилось времени. Я говорила чистую правду, мне неизвестно, как все сложится. Все так непросто.
— Ты с этим разберешься, — сказала Полумна. — Я не обижаюсь.
— Ты ведь даже не удивилась! Ты что, знала, что так будет?
— Не совсем. Когда мы говорили, что у вас много общего, я подумала, что вы могли бы поладить, но не ожидала, что это произойдет так скоро.
— Да. Это было как-то… неожиданно, — криво усмехнулась Гермиона.
— Джинни права. Я никогда не видела тебя такой счастливой. И я рада за тебя, за вас обоих.
Гермиона моргнула, словно слеза кольнула ей глаз.
— Спасибо, Луна.
Они обнялись, когда тишину нарушил голос Джорджа:
— Эй, именинница, пора пить шампанское!
* * *
Неровной походкой Гермиона шла через темные комнаты подземелий.
Надо же, первый раз за все время профессор решил лечь спать вовремя, как в тумане подумала она.
Открыв дверь в спальню Снейпа, Гермиона шмыгнула внутрь — заблаговременно сняв туфли в гостиной, чтобы не шуметь. Учитывая ее состояние, она вряд ли могла двигаться тихо, поэтому когда добралась до постели, очень удивилась, что Северус крепко спит. В комнате было достаточно света, чтобы разглядеть его спокойные черты. Следы слез сегодня отсутствовали: или нужная фаза сна еще не наступила, или все давно закончилось. Гермиона заметила, что это происходило почти каждую ночь. Не сводя с него глаз, она разделась, дважды чудом не потеряв равновесие.
Даже когда она скользнула в кровать и прижалась к Северусу, он так и не проснулся. Это было совсем уж странно. По своему обыкновению — по крайней мере, когда он ложился один — Северус спал в выцветших пижамных штанах и без рубашки. Прислонившись щекой к его спине, она нежно поцеловала один из самых жутких шрамов на лопатке, обняла его за талию и погладила пальцами живот.
Снейп шевельнулся.
— Гермиона? — сонно проворчал он, и она фыркнула в ответ.
— А ты кого ждал?
— Хмм… Как прошел вечер?
— Отлично повеселились. Жаль, без тебя.
— Мне-то там зачем быть?
— Ради меня. Я скучала.
— Тебя не было всего несколько часов, — зевнул профессор.
— Слишком долго, — настаивала Гермиона, запуская руку под пояс его штанов.
— Да ты напилась.
— Возможно, — весело согласилась она, поглаживая его там, — а какая разница?