Александровский сад. Алеша с рюкзачком за плечами. Лариса и Катя в купальниках и балетных пачках. На ногах кеды. На плечах висят ролики.
А Л Е Ш А. Что репетируете?
Л А Р И С А. Сбежали с репетиции.
К А Т Я. Танец маленьких лебедей.
А Л Е Ш А. Смотри, что есть.
Алеша достает из рюкзака скейтборд, девочки потрясены.
А Л Е Ш А. В какой-то момент наш Олимпийский район и спортивную школу заполнили дети военных. Мы стали выменивать у них военную атрибутику, шапки, погоны, ремни и менять это у американских школьников на скейтборды, подвески и колеса.
Достает еще два скейтборда, девочки вскакивают на скейтборды, все втроем несутся от Тверской к Арбату.
К А Т Я. Мы катаемся на всем самодельном и пределом наших мечтаний стало открытие хотя бы одного скейтшопа.
А Л Е Ш А. В Москве катается около тридцати человек и все друг друга хорошо знают.
К А Т Я. Арбат превратился в большой супермаркет, мы меняем там шапки, погоны, атрибутику.
Л А Р И С А. Спекулируем матрешками.
А Л Е Ш А. На нас смотрят, как на пришельцев.
К А Т Я. Потому что наш внешний вид, не говоря уже о поступках и раскованном поведении, сильно отличается от повседневных обитателей.
А Л Е Ш А. Мы ходим в широких штанах, огромных футболках и кепках с гнутыми козырьками.
Л А Р И С А. Так не одеваются даже рэпперы.
К А Т Я. Скейтовой обуви вообще нет в продаже.
А Л Е Ш А. Первые скейтовые кеды завезли утюги, фарцовщики и продают в нескольких палатках.
Л А Р И С А. Модель одна и три расцветки, но самая популярная желтого цвета.
К А Т Я. Потому что из замши.
А Л Е Ш А. Прочная, остальные тряпочные.
Л А Р И С А. Каждый скейтер имеет такие кеды и когда нас собирается человек по двадцать…
А Л Е Ш А. Однажды проходящая мимо женщина сказала своему ребенку: видишь, какие кеды специальные, с магнитиками!
О, май литл гел… поет Депеш Мод.
Слова жестоки,
Они разрушают тишину,
Внезапно врываясь
В мой маленький мир.
Они причиняют мне боль,
Пронизывают меня насквозь.
Как же ты не понимаешь,
О, моя маленькая девочка?
Всё, что я когда-либо хотел,
Всё, что когда-то было мне нужно,
Здесь, в моих руках.
И слова совершенно не нужны,
Они могут лишь причинить вред.
Клятвы произносят,
Чтобы потом их нарушить.
Чувства глубоки,
А слова пошлы.
Наслаждение остаётся,
Так же, как и боль.
А слова бессмысленны
И стираются из памяти.
Всё, что я когда-либо хотел,
Всё, что когда-то было мне нужно,
Здесь, в моих руках.
И слова совершенно не нужны,
Они могут лишь причинить вред.
Наслаждайся тишиной.
Л А Р И С А. Это моя любимая песня.
К А Т Я. И мой любимый клип.
А Л Е Ш А. Все в вагонах метрополитена ездят и орут депеш мод, все пот эту песню и едут в кафе «Молоко», потом мы слушаем группу «Запрещенные барабанщики»…
Л А Р И С А. «Чемпион и королева»
А Л Е Ш А. Мир лежит у наших ног…
Л А Р И С А. Ча ча ча
К А Т Я. Под такую музыку все катаются во дворах, мы рисуем граффити, стоит рампа и Монгол орет… Вибрации моего сердца…
То не децибелы не мегагерцы это вибрации моего сердца
То не децибелы не мегагерцы это вибрации моего сердца
По текстуре бури вечера и зори счастье и горе условность и воля
В лесу иль в поле в проголодь иль в застолье
Выбери свой путь расставь сам роли
Нет смысла маяться занимается заря
Старанья не зря ждут моря
Нет смысла маяться занимается заря
Снимаемся с якоря
То не децибелы не мегагерцы это вибрация моего сердца
То не децибелы не мегагерцы это вибрация моего сердца
Она лапуля она лапушка ушки на макушке а для лавэ ловушки
Долго ли даром землей ли паром в одиночку иль по парам
По сто грамм с наваром
Полные мешки излишки для любимой девушки
Витиеватые стишки плюшки коврижки
Утром и перед сном рядом поедом
лекарством и ядом Да молодым и старым
То не децибелы не мегагерцы это вибрации моего сердца
То не децибелы не мегагерцы это вибрации моего сердца
Дорога вьется стелется струйкой дыма
за ней уходит взгляд открывается картина
Ветер в спину дворцы люди тают облаками
Дым с неба растворяет джин горизонтали
Вертикали заоблачные дали звали
Были бледными спектр радуги стали
Открылись грани по обе стороны медали
Вдоль ребра событий воедино все детали
То не децибелы не мегагерцы это вибрации моего сердца
То не децибелы не мегагерцы это вибрации моего сердца
А Л Е Ш А. На наших глазах зарождается новая культура. Мы слушаем новую музыку, которая не крутится на «Утренней почте», которая не крутится на радио и по телевизору. Появились новые вечеринки, открылся клуб «Пентхаус» и «Манхэттен экспресс»». И вот перед нами три дорожки. И иду я по первой.
Л А Р И С А. А я по второй.
К А Т Я. А я по третьей.
ПОДСОЛНУХИ.
Синее-синее небо. Желтое-желтое поле подсолнухов.
В поле Лариса и Катя. В центре поля Алеша на белом коне.
А Л Е Ш А. И вот уже сижу я на белом коне. А в руке – бокал вина. А в другой – папироса. И кругом поле в подсолнухах. И конь со мной разговаривать начинает.
К О Н Ь. Ну что, Алеша, хороша земля русская?
А Л Е Ш А. Да… Хороша…
К О Н Ь. А далеко, Алеша, тебе с коня видать?
А Л Е Ш А. Далеко.
К О Н Ь. А армию русскую видишь?
А Л Е Ш А. Вижу… Идут танки русские! Так идут, пыль клубится. И генерал Токарев во главе войск, блестят его ордена на солнце.
К О Н Ь. А что за танками, Алеша, видишь?
А Л Е Ш А. Едут машины с грузом.
К О Н Ь. А что за груз это, Алеша, понимаешь?
А Л Е Ш А. Оружие, наверное.
К О Н Ь. Это наркотики, Алеша. Пастухи собрали урожай. Афганский наркотрафик. Сорок третий алкалоид опиумной группы. Выведен для больных раком и раненных. Блокирует болевые пороги.
А Л Е Ш А. А как называется?
К О Н Ь. А называется героин, Алеша. Привыкание с первого раза. Самое страшное позже. Осторожен будь, Алеша. Спасать надо землю русскую. Ты ж когда родился? В декабре?
А Л Е Ш А. Двадцать седьмого декабря.
К О Н Ь. А что это за день такой по календарю?
А Л Е Ш А. Это, конь, день спасателей.
К О Н Ь. Вот и ты спасателем, Алеша станешь.
Алеша рассматривает идущие танки и следующий за ними на расстоянии груз.
К О Н Ь. А подсолнухи видишь, Алеша?
А Л Е Ш А. Да… подсолнухи – какие красивые, аж дух захватывает!
К О Н Ь. А подсолнухи, Алеша, это Ван Гог.
А Л Е Ш А. И тут я понимаю, что с конем разговариваю, а конь ухохатывается.
К О Н Ь. Вот бы тебя сейчас снять на видео и записать, какую чушь ты рассказываешь
И девчонки, Лариса с Катей, смеются, ухохатываются, солнце, трава зеленая, шишки фиолетовые.
А Л Е Ш А. Идут танки, цветут подсолнухи и мама моя в красном платье, машет генералу Токареву, улыбается ему, кажется почему-то счастливой, зачем она с ним флиртует?
Л А Р И С А. Алеша! Алеша! Тебе что, плохо?
А Л Е Ш А. Нет, мне не плохо, мне очень хорошо. Я люблю тебя.
Л А Р И С А. Сегодня в честь этого мы устраиваем дома у Кати банкет!
К А Т Я (плетет венок из подсолнухов). Накроем красивый стол.
Л А Р И С А. А потом мы с тобой сделаем это.
А Л Е Ш А. Что это, Лариса?
Л А Р И С А. Мы сделаем ЭТО, ты сам знаешь, что! Мы перейдем от теории к практике. Я хочу быть настоящей женщиной.
А Л Е Ш А (в шоке) окей.
Алеша и Лариса, обнявшись, танцуют медленный танец. Катя накрывает большой праздничный стол, как на свадьбу.
АВГУСТ. ПРЕОБРАЖЕНИЕ.
Квартира Стечкиных. Мама в желтом платье читает стихи Пастернака. Перед ней лежит еще одна открытая книга - кулинарная. Крутится пластинка Пугачевой.
Ты, теперь я знаю, ты на свете есть
И, каждую минуту, я тобой живу,
тобой дышу, и во сне, и наяву
Пройти, не поднимая глаз,
пройти, оставив я легкие следы,
пройти, хотя бы раз, по краешку
твоей судьбы
На столе перед мамой лежат зеленые огурцы, листья дуба, веточки укропа и хрена, мама расставляет стеклянные банки, измеряет соль ложками, считает огурцы, банки.
В квартиру врывается запыхавшаяся бабушка, косынка с головы сбилась на бок, говорить не может, запыхалась, рассыпает корзину с яблоками. Мама собирает яблоки, крупные, красные, желтые, румяные.
МАМА. На Преображение кто загадает желание, откусит освященное яблоко первый раз, желание обязательно сбудется.
Мама откусывает кусок яблока.
Б А Б У Ш К А. Путч!
МАМА. Кто?
Б А Б У Ш К А. Ой, не могу, включай телевизор скорее! Саша! Саша! Иди сюда! Чэпэ! Чэпэ!
Папа выходит из комнаты с томиком Соложеницына в руках.
Смотрит в телевизор, там «лебединое озеро»
ПАПА. Балетом интересуетесь?
Б А Б У Ш К А. Сашенька, праздник такой, Преображение Господне на горе Фавор. Яблочный Спас, пришла в церковь, яблоки осветила, а потом и слышу, Говорят, путч, что такое не пойму, но что-то плохое, говорят. Горбачев в плену!
П А П А. У кого?
М А М А. Не нагоняйте жути.
Б А Б У Ш К А. Ой, Михал Сергеич, родной, как он там, неизвестно, жив ли… как там Раиса Максимовна-то теперь… Войска-то, говорят, подходят к Белому дому!
М А М А. В Вашингтоне?
Б А Б У Ш К А. Да к нашему!
М А М А. А я огурцы собралась солить.
Б А Б У Ш К А. А я варенье собиралась варить.
М А М А. Что же делать теперь?
Б А Б У Ш К А. Думаю надо огурцы-то солить, не бросать же на пол пути.
П А П А. Да со страной-то что опять будет, неужели к коммунизму, назад, вернемся…
Б А Б У Ш К А. Во тебе и чэпэ…
М А М А. Ну никакой стабильности.
П А П А. Е-мое… Алешка-то где?
М А М А. В гостях у Кати.
Б А Б У Ш К А. С Ларисой.
П А П А. Пойду к Белому дому схожу.
МАМА, БАБУШКА. Не надо!
П А П А. Надо.
Б А Б У Ш К А. Как страшно, сыночек…
М А М А. Я с тобой.
Б А Б У Ш К А. А я? Может, тоже пойти, посмотреть, что там?
П А П А. Сиди дома, Алешку жди.
Б А Б У Ш К А. Ну а я тогда вареньем займусь.
Мама с папой уходят, бабушка перед иконой, тихо молится за страну.
ПУТЧ 1991.
Алеша, Лариса, Катя. Накрытый стол, шампанское, вино.
Алеша с Ларисой, обнявшись, танцуют.
Катя ест салатик, смотрит «Лебединое озеро».
По соседнему берегу реки идут танки, сворачивают на мост, раздается звонок дверь, Катя открывает, на пороге генерал Токарев.
Т О К А Р Е В. Ларису срочно домой! Машина у подъезда!
Алеша и Лариса долго не могут расцепить рук, но расходятся. Алеша с Катей одни, смотрят в окно на идущие танки, за танками едет черная «Волга», увозит Ларису.
Алеша берет гитару, бутылку вина, магнитофон, полную сумку кассет с музыкой, видеокамеру, Катя скрипку, они залезают на крышу дома. Внизу идут танки, толпы народа.
А Л Е Ш А. До нас не сразу доходит серьезность происходящего.
К А Т Я. Словно спектакль разворачивается на наших глазах.
Люди встречают аплодисментами каждый танк…
А Л Е Ш А. Видимо это революция… Смотри, какой экшн.
К А Т Я. Такое ощущение, что детство кончилось.
А Л Е Ш А. Я вижу своего отца, строящего баррикады, в самом центре революции, нашедшего свою стихию, он уже командир уличного отряда, мама раздает людям яблоки и марлевые повязки на случай газовой атаки.
К А Т Я. На Манежной площади выступает Ельцин, военные переходят на сторону народа.
А Л Е Ш А. Я беру камеру и мы спускаемся в толпу.
К А Т Я. Почему-то совсем не страшно.
А Л Е Ш А. Любуемся красивыми лицами вышедших на улицы.
К А Т Я. Где они были раньше, почему я раньше их никогда не видела, не замечала?
А Л Е Ш А. Люди идут защищать Белый дом целыми семьями, ведут с собой детей, играют на банджо, гитарах, флейтах и саксофонах, строят палатки из целлофана, собирают деньги, кормят солдат, солдаты едят мороженное, берут детей на руки.
К А Т Я. Первый раз вижу, чтобы наши люди защищали свое правительство.
А Л Е Ш А. Поют Окуджаву, кто-то молится, держат в руках свечи, Катя достает скрипку из футляра, забирается на танк и играет так, что по коже бегут мурашки.
Катя играет на скрипке «Вставай, страна огромная».
А Л Е Ш А. Я не сентиментальный. Но даже у меня сдавливает горло. Я плачу. От музыки, как тогда, в детстве, во время Олимпиады. Я прячу свои слезы и думаю – почему я испытываю такие чувства, когда играет музыка, когда вокруг толпа, что делает музыка с моим сердцем и с сердцами людей? Над нами висит дирижабль с российским флагом, почему-то он кажется мне зловещим, к Белому дому движется еще три дивизии, а на третий день проливается кровь.
К А Т Я. Молодые ребята полезли на идущие танки.
А Л Е Ш А. Я впервые вижу такую смерть. Кровь на Садовом кольце. Четыре кровавых следа.
К А Т Я. Адское жертвоприношение.
А Л Е Ш А. После этого танки покидают Кремль, люди радуются, открывают бутылки с шампанским, летят в небо воздушные шары.
К А Т Я. Ростропович приехал.
А Л Е Ш А. Под песни Высоцкого сносят памятник Дзержинскому. Потом хоронят четырех погибших парней. «Возьмемся за руки, друзья, возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке…», поет Окуджава.
К А Т Я. Горбачев убран.
А Л Е Ш А. Наступила эпоха Ельцина.
Алеша ставит в магнитофон кассету, поет Фреди Меркури, «Шоу маст гоу он».
ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
ЛЮБОВЬ.
Тело олимпийца.
Алеша и Лариса несутся на скейтбордах по набережной, Лариса впереди, Алеша за ней, обгоняют друг друга, меняются местами.
А Л Е Ш А. Любовь, это тот момент, когда ты встречаешь свой идеал. Встречаешь ту женщину, в которой тебе нравится все. И поведение, и взгляд.
Л А Р И С А. И тебя поглощает, как волна, чувства к этому человеку.
А Л Е Ш А. Ты улыбаешься, это чудо улыбается тебе в ответ.
Л А Р И С А. И вы понимаете, что знакомы вечность.
А Л Е Ш А. И хочется быть вместе.
Л А Р И С А. И еще, еще, и еще.
А Л Е Ш А. Такого не может быть часто.
Л А Р И С А. Одна жизнь.
А Л Е Ш А. Одна любовь.
Целуются.
А Л Е Ш А. Любовь, когда ты начинаешь о ком-то думать.
Л А Р И С А. Думаешь, думаешь, думаешь.
А Л Е Ш А. И больше ни о чем думать не можешь.
Л А Р И С А. Помутнение рассудка.
Целуются.
А Л Е Ш А. Любовь, планета со спутником.
Л А Р И С А. Любовь, как солнце.
А Л Е Ш А. Каждый человек на нашей планете при помощи спутника пытается создать свой мир, пригодный для любви.
Л А Р И С А (поет)
По субботам дома жутко скучно оставаться
Для начала можем мы по речке прогуляться
Но на дискотеку нужно срочно опять
Что ты там копаешься мы можем опоздать
Главное сегодня нам не нажраться
Потому что папа будет снова ругаться
Что домой в пол пятого приперлась опять
А всем на работу завтра рано вставать
Тик так часики стучат
У моей кровати чьи-то кеды стоят
Это, наверное, друга Алеши
Он у нас в городе самый хороший
У него единственного пять по географии
У него есть дома два интернет траффика
Он по геометрии мне решает задачи
А у его мамы за городом дача
Главное сегодня нам не нажраться
Потому что папа будет очень ругаться
Что домой полпятого приперлась опять
А всем на работу завтра рано вставать
Тик так часики стучат
У моей кровати чьи-то кеды стоят
Это, наверное, друга Алеши
Он у нас в городе самый хороший
Видимо с Алешей у нас будет ребенок
С Лешей мы решили назовем его Вася
А пока же дело не дошло до пеленок
Нам немножко можно поколбаситься
Буду танцевать я в скупой манере
Кто меня увидит никто не поверит
Если хотите, танцуйте бодро
Чтоб с утра болели попа и бедра
Оп ля, через кеды прыжок
В прихожей что ли он их оставить не мог
Как хорошо что сегодня воскресение
После субботы день быть должен безделия
Главное вчера мы не нажрались мы для папы с мамой очень старались
Бережем как можем мы их нервы
А у папы работа завтра вечерняя
Чертаново. Восьмой этаж.
Обнаженный Алеша в постели Ларисы.
Почти обнаженная Лариса перед мольбертом. Рисует карандашом картину Алешиного тела, очерчивает Алешины мышцы на белой бумаге, под музыку Депеш Мод.
А Л Е Ш А. Тысяча девятьсот девяносто третий год. После того, как мы закончили школу, все подающие надежду лыжники и биатлонисты пошли на работу в ФСБ. Двоечники стали ментами, а неудавшиеся спортсмены пополняют бандитские ряды. Если ты в школе здоровье потерял, дорога в бандиты. Сила есть, ума не дали, жить хочется красиво. Из них формируются шестерки, дисциплинированные, преданные люди. Вся Москва поделена на группировки. Это не то, что бандиты. Это армия. Молодых и дерзких. Они быстро ездят по городу на «мерседесах.
Л А Р И С А. А милиция за ними, на «жигулях».
А Л Е Ш А. Милиция не справляется с защитой граждан.
Л А Р И С А. А что бандиты делают?
А Л Е Ш А. Выкрадывают с работы бизнесмена-хозяина, берут за шкирман, кидают в багажник, вывозят за пределы Москвы, а дальше уже он сам на кладбище себе могилу копает, пока все деньги не отдаст, а как отдаст, так и хлопнут. Или физическими действиями вынуждают отдать все, а потом заставляют работать на себя, забирают все, но им все мало. Капитал любит расширяться и множиться, а не делиться и распадаться.
Л А Р И С А. А что Макаров? Катя в него, кажется, влюбилась.
А Л Е Ш А. Макаров бросил лыжи, пошел в тейквондо, получил чемпионский титул, стал главарем, ему дали район в Москве, криминалитет на соревнованиях встречается. Они и делят бизнесменов. Потом опомнился, очнулся, увлекся парашютным спортом, он же десантура, нашел брошенный аэродром, выкупил, восстановил, собственными руками собрал пару вертолетов, зовет летать. Он богатый теперь.
Л А Р И С А. Не женился еще?
А Л Е Ш А. Развелся.
Л А Р И С А. Катя обрадуется.
А Л Е Ш А. Все рушится. Все каждый день меняется. Надо зарабатывать средства, помогать семье. Мама в ресторане на кассе, зовет барменом, папа стал работать грузчиком и электриком. Альтернатив мало, производство встало. Либо бандитом, либо халдеем. А я больше склонен к аферизму, чем к бандитизму.
Л А Р И С А. Почему?
А Л Е Ш А. Мне никогда не нравилось мучить животных.
Л А Р И С А. Тогда лучше идти в сферу обслуживания.
А Л Е Ш А. Был спортсменом, стану барменом.
Л А Р И С А. Обожаю рестораны!
За окном небо озаряется красным светом.
Слышится топот копыт. Потом рев моторов.
Свист пуль. Взрывы. Рев танков.
А Л Е Ш А. Что творится…
Л А Р И С А. Прокатимся, посмотрим!
Алеша и Лариса надевают кепки, широкие брюки и майки, берут по скейтборду, уезжают. В квартиру заходит генерал Токарев. Он в военной форме, бронежилете, высоких ботинках на шнуровке, на голове шлем, в руках автомат. Проходит в комнату Ларисы, видит портрет Алеши, рвет в клочья, уходит. Под окном пыхтит его танк. Токарев садится в танк, уезжает к Белому дому.