Джек улыбается женщине:
– Позвольте мне сначала спросить вас. Вас зовут Эстель Паккард?
Сверкнув глазами, женщина кивает.
– Тогда да, я – ваш отец.
Эстель Паккард радостно хлопает в ладоши, поворачивается и уходит, сияя от радости. Отойдя на восемь или девять футов, оборачивается, весело машет Джеку рукой и идет дальше.
Когда Джек вновь смотрит на Джуди Маршалл, она словно чуть‑чуть приподнимает вуаль обыденности, но и этого достаточно, чтобы он начал понимать, какая необыкновенная у нее душа.
– Вы – очень хороший человек, правда, Джек Сойер? И очень порядочный. Вы, разумеется, и обаятельный, но обаяние и добропорядочность не всегда идут рука об руку. Хотите, чтобы я рассказала вам о себе?
Джек смотрит на Фреда, который держит жену за руку и сияет.
– Я хочу, чтобы вы рассказали все, что найдете нужным.
– Кое‑что я не могу выразить словами, что бы ни чувствовала, но вы все равно поймете. Я могу сказать, что ваша незаурядная внешность не сделала вас тщеславным. И внутренне вы не пустышка, как часто бывает с красивыми мужчинами.
Главная причина тому – хорошее воспитание. Я могу сказать, что у вас была замечательная мать. Я права, да?
Джек смеется, тронутый ее интуитивной догадкой.
– Я не знал, что это так заметно.
– Знаете, в чем заметно? В вашем отношении к совершенно чужим людям. Я уверена, что вы росли среди тех, с кем местные жители могут встретиться лишь в кино, но вам это не вскружило голову. Вы видите в нас людей, а не деревенских тупиц, вот почему я знаю, что могу вам доверять. Очевидно, ваша мать трудилась не зря. Я тоже была хорошей матерью, во всяком случае, старалась быть, поэтому я знаю, о чем говорю. Я вижу.
– Вы говорите, что были хорошей матерью. Зачем использовать…
– Прошедшее время? Потому что я говорю о том, что было до того как.
Улыбка Фреда сменяет выражение тревоги.
– Что значит – до того как?
– Мистер Сойер может знать. – И Джуди бросает на Джека поощряющий взгляд.
– Извините, я думаю, что не знаю.
– Я хотела сказать, до того как я очутилась здесь и наконец смогла многое обдумать. Прежде происходившее со мной пугало до смерти.., до того, как я осознала, что могу заглянуть в себя и проанализировать то необычное, что испытывала всю жизнь.
До того, как у меня появилось время, до путешествий. Думаю, что я по‑прежнему хорошая мать, но я уже не та же самая мать.
– Дорогая, прошу тебя, – подает голос Фред. – Ты та же самая, просто у тебя был нервный срыв. Мы должны поговорить о Тайлере.
– Мы и говорим о Тайлере. Мистер Сойер, вы знаете смотровую площадку на шоссе № 93, там, где дорога взбирается на холм примерно в миле к югу от Ардена?
– Я видел ее сегодня, – отвечает Джек. – Фред мне ее показал.
– Вы видели все эти фермы? И холмы на горизонте?
– Да. Фред сказал мне, что этот вид вам очень нравится.
– Там мне всегда хочется остановиться и выйти из машины. Мне действительно нравится этот вид. Многие мили полей, лесов, рек, но позади них встают холмы, и ты уже больше ничего не видишь. Но небо над холмами не обрывается. И это доказывает, что по другую сторону холмов тоже есть мир. Путешествуя, можно попасть туда.
– Да, вы можете попасть, – отвечает Джек и чувствует, как по предплечьям и спине бегут мурашки.
– Я? Я могу путешествовать только мысленно, мистер Сойер, я знаю, как это делается, только потому, что попала в психушку. Но я вдруг поняла, что вы можете попасть туда, по другую сторону холмов.
Во рту у Джека сухо, как в пустыне. Он чувствует, как растет тревога Фреда Маршалла, но ничем не может помочь ему.
Ему хочется задать ей тысячу вопросов, но начинает с самого простенького:
– Как вы это поняли? Что вы под этим подразумеваете?
Джуди Маршалл высвобождает руку из рук Фреда и протягивает Джеку, который сжимает ее в своих руках. Если она и выглядит обыкновенной женщиной, то не сейчас. Она сияет, как маяк в ночи, как костер на далеком обрыве.
– Скажем так.., глубокой ночью или когда я долгое время бывала одна, кто‑то начинал шептаться со мной. Не в ухо – ощущение такое, что шептали по другую сторону толстой стены. Девочка, такая же, как я, моего возраста. И если я в этот момент засыпала, мне всегда снилось место, где жила эта девочка. Я назвала его Запределье, и это такой же мир, как округ Каули, только более светлый, чистый и волшебный. В Запределье люди ездят в каретах и живут в больших белых шатрах. В Запределье некоторые умеют летать.
– Вы правы, – говорит Джек. Фред переводит тревожный взгляд с жены на Джека, и последний добавляет:
– Это кажется невероятным, но она права.
– К тому времени, когда во Френч‑Лэндинге начался весь этот кошмар, я практически забыла о Запределье. Не думала о нем с двенадцати или тринадцати лет. Но когда тучи стали сгущаться над Фредом, Таем и мной, мои сны становились все кошмарнее, а жизнь – все менее реальной. Я писала какие‑то слова, не зная зачем, говорила что‑то безумное, разваливалась на части. Я не понимала, что Запределье пыталось достучаться до меня. Девочка нашептывала мне по другую сторону стены, только она уже выросла и по голосу чувствовалось, что очень напугана.
– Почему вы решили, что я смогу помочь?
– Это возникло у меня давно, когда вы арестовали Киндерлинга и вашу фотографию напечатали в газете. Едва взглянув на нее, я подумала: «Он знает о Запределье». Не могу сказать, с чего я так решила, взглянув на фотографию. Просто поняла, что вы знаете. А потом, когда исчез Тай, я сошла с ума и очнулась в этом месте, то подумала: если бы была возможность заглянуть в головы некоторых из этих людей, отделение Д не слишком отличалось бы от Запределья. И вспомнила вашу фотографию. И начала все больше понимать насчет путешествий. Это утро я мысленно ходила по Запределью. Видела его, касалась. Вдыхала тамошний невероятно вкусный воздух. Вы знали, мистер Сойер, что там есть кролики размером с кенгуру? От одного только взгляда на них хочется рассмеяться.
Джек широко улыбается, наклоняется, чтобы поцеловать руку, совсем как ее муж.
Очень мягко она убирает руку.
– Когда Фред сказал мне, что виделся с вами и вы помогаете полиции, я поняла, что вы оказались здесь не случайно.
Содеянное этой женщиной поражает Джека. В самый страшный момент ее жизни, когда похитили сына, а разум грозился покинуть ее, она использовала память, чтобы обрести силу, и сотворила чудо. В глубинах подсознания нашла способность путешествовать. Находясь в замкнутом пространстве отделения для душевнобольных, смогла перенестись в другой мир, который знала только по детским снам. Наверное, лишь благодаря невероятной храбрости, о которой упоминал ее муж, ей удалось совершить этот подвиг.
– Однажды вы что‑то сделали, не так ли? – спрашивает его Джуди. – Вы побывали в Запределье и что‑то сделали.., что‑то важное. Вы можете не говорить, я и так все вижу. Это ясно как божий день. Но вы должны это подтвердить, чтобы я услышала. Так что скажите, скажите «да».
– Да.
– Сделал что? – переспрашивает Фред. – В стране снов?
Как вы можете говорить «да»?
– Подождите, – останавливает его Джек. – Потом я вам кое‑что покажу. – И возвращается взглядом к удивительной женщине, которая сидит перед ним. Джуди Маршалл светится изнутри, светится интуицией, храбростью, силой воли, и хотя она для него – запретный плод, теперь это единственная женщина, в этом мире или другом, которую он сможет любить до конца своих дней.
– С вами произошло то же, что и со мной, – говорит Джуди. – Вы забыли о том мире. Со временем стали полицейским, детективом. Более того, стали одним из лучших детективов всех времен. Вы знаете почему?
– Полагаю, потому что мне нравилась эта работа.
– А чем именно она вам нравилась?
– Возможностью помогать обществу. Защищать простых людей. Сажать за решетку плохишей. Интересная была работа.
– И вы думали, что она не перестанет быть интересной. Потому что всегда будет нужно решать новую проблему, отвечать на новый вопрос.
Она попадает в десятку, хотя до этого момента в таком ракурсе он на свою работу не смотрел.
– Совершенно верно.
– Вы были великим детективом, даже когда этого не знали, потому что от вас требовалось что‑то найти.., что‑то жизненно важное.
«Я – копписмен», – вспоминает Джек тихий голос в ночи, обращающийся к нему с другой стороны толстой, толстой стены.
– Вам требовалось что‑то найти ради спасения собственной души.
– Да, – кивает Джек, и от этого короткого слова на глаза навертываются слезы. – Я всегда хотел найти то, чего недоставало. Вся моя жизнь – поиски тайны, которая могла бы многое прояснить.
Сверкает воспоминание, яркое, как эпизод цветного фильма. Огромный шатер, белая комната, в которой умирает прекрасная тяжело больная королева, и маленькая девочка, на два или три года моложе его, двенадцатилетнего, среди ее придворных.
– Вы называли это место Запредельем? – спрашивает Джуди.
– Я называл его Долинами.
– У него такое ощущение, что он открывает сундук с сокровищами, которыми наконец‑то может поделиться.
– Хорошее название. Фреду этого не понять, но когда я этим утром отправилась туда на долгую прогулку, то почувствовала, что мой сын где‑то в Запределье.., в ваших Долинах. Его там спрятали. Ему по‑прежнему грозит опасность, но он жив и невредим. В камере. Спит на полу. Но живой. Невредимый. Вы думаете, такое может быть, мистер Сойер?
– Одну секунду, – вмешивается Фред. – Я понимаю твои чувства, и мне тоже хочется в это верить, но реальный мир, в котором мы живем, все‑таки здесь.
– Я думаю, есть много реальных миров, – поправляет его Джек. – И уверен, что Тайлер где‑то в Запределье.
– Вы сможете его спасти, мистер Сойер? Сможете вернуть сюда?
– Как вы сами уже сказали, миссис Маршалл, я оказался здесь не случайно.
– Сойер, я надеялся, что из вас двоих вы будете более здравомыслящим, – говорит Фред. – Но разговор, похоже, закончен. К нам идет надзирательница.
* * *
Выезжая с автомобильной стоянки к больнице, Фред бросает короткий взгляд на дипломат, который лежит на коленях у Джека, но ничего не говорит. Молчит, пока они не добираются до шоссе № 9З.
– Я рад, что вы со мной поехали.
– Спасибо вам, – отвечает Джек. – Я тоже.
– Я чувствую, мне не хватает ума, чтобы понять ваш разговор, но я хотел бы узнать ваше мнение. Думаете, все прошло хорошо?
– Даже лучше, чем хорошо. Ваша жена… Я даже… У меня просто нет слов, чтобы сказать, какая же она молодец.
Фред кивает, искоса глядя на Джека:
– То есть вы не думаете, что она сошла с ума?
– Если это безумие, то я хотел бы быть таким же безумным.
Прямая полоса асфальта, поднимающаяся по пологому холму, кажется, уходит в бездонную синеву неба.
Еще один взгляд Фреда.
– И вы говорите, что видели это место, которое она называет Запредельем?
– Да, видел. Пусть в это трудно поверить.
– Ничего не придумываете? Не вешаете мне лапшу на уши?
Можете поклясться могилой матери?
– Клянусь могилой матери.
– Вы там бывали? Не в грезах, а наяву?
– В то лето мне было двенадцать лет.
– Могу я тоже попасть туда?
– Вероятно, нет. – Это ложь, потому что Фред может попасть в Долины, если Джек возьмет его с собой, но эту дверь Джек хочет захлопнуть как можно плотнее. Он может представить себе, как приводит Джуди Маршалл в параллельный мир.
Фред – это другая история. Джуди более чем заслужила путешествие в Долины, Фред все еще не может поверить в их существование. Для Джуди Долины сразу бы стали родным домом, но ее муж превратился бы в якорь, который тормозил бы его.
Это он уже проходил, с Ричардом Слоутом.
– Наверное, вы правы, – кивает Фред. – Если не возражаете, я бы хотел остановиться на вершине холма.
– Дельная мысль.
Они поднимаются на холм, и Фред сворачивает на смотровую площадку. Но вместо того чтобы вылезти из кабины, указывает на дипломат, лежащий на коленях Джека:
– Вы хотели мне что‑то показать?
– Да. Я бы показал раньше, но после нашей остановки здесь решил подождать и сначала выслушать Джуди. И я рад, что подождал. Теперь мне не надо объяснять, как и где я ее нашел.
Джек открывает дипломат и достает бейсболку «Пивоваров», найденную этим утром.
– Взгляните, – протягивает Фреду.
– Святой Боже, – бормочет Фред. – Это.., это?.. – Он заглядывает внутрь бейсболки, понимает, что она принадлежит его сыну, шумно втягивает воздух, вскидывает глаза на Джека. Бейсболка Тайлера. Господи, Таил ера! О боже. – Он прижимает бейсболку к груди, дважды глубоко вдыхает, не отрывая взгляда от Джека. – Где вы ее нашли? Как давно?
– Я нашел ее на дороге этим утром. В том месте, которое ваша жена называет Запредельем.
Фред Маршалл со стоном открывает дверцу и выпрыгивает из кабины. К тому времени как Джек догоняет его, он уже стоит на самом краю обрыва и смотрит на далекие сине‑зеленые холмы. Поворачивается к Джеку:
– Вы думаете, он еще жив?
– Думаю, жив.
– В том мире. – Фред указывает на холмы. Слезы текут из его глаз, уголки рта опускаются. – В мире, который, по словам Джуди, находится где‑то там.
– В том мире.
– Так пойдите туда и найдите его! – кричит Фред. Щеки его мокрые от слез. Он трясет рукой с зажатой в кулаке бейсболкой. – Пойдите туда и приведите его назад, черт бы вас побрал! Мне туда не попасть, значит, это ваш долг! – Он подступает к Джеку, кажется, хочет ударить его, но вместо это обнимает и начинает рыдать.
Джек нарушает тишину, лишь когда плечи Фреда перестают трястись, а дыхание чуть успокаивается:
– Я сделаю все, что смогу.
– Я знаю. – Фред отходит на шаг, вытирает лицо. – Извините, что накричал на вас. Я знаю, что вы хотите нам помочь.
Двое мужчин поворачиваются, чтобы вернуться к «эксплореру». Далеко на западе земля словно укрыта светло‑серым одеялом.
– Что это? – спрашивает Джек. – Дождь?
– Нет, туман, – отвечает Фред. – Поднимается с Миссисипи.