– Гэвин… хм… а ты знаешь, что означает это слово?
Пожалуйста, скажи Кливленд. Пожалуйста, скажи Кливленд.
– Деда вчера смотрел кино, и там один парень сказал, что чувствует себя так, словно
LOVEINBOOKS
прокатился верхом на вагине. А мне можно на ней прокатиться? У нее есть седло и уздечка?
Ох, блин, матерь божья.
– Черт. Вот сукин сын! – выругалась Клэр, заходя обратно в гостиную.
Гэвин открыл было рот, но Клэр быстро оборвала его.
– Даже не думай повторять за мной. Иди к себе и найди какую-нибудь одежду. Сегодня ты
пойдешь вместе с мамочкой к ней на работу.
Гэвин ускакал в свою комнату, а я, как только увидел на лице у Клэр беспокойство, мигом
забыл о его странном вопросе.
– Ты чего? Что случилось?
Она плюхнулась рядом со мной на диван, откинула голову на спинку и закрыла глаза.
– Папа сегодня должен был присмотреть за Гэвином, чтобы я могла доделать кое-что в
магазине, но его вызвали на работу, – сказала она со вздохом.
Идея!
– Если хочешь, с ним могу посидеть я, – предложил я немедленно, и она, подняв голову,
уставилась на меня с приоткрытым ртом. – Клэр, серьезно, я буду счастлив провести с ним немного
времени.
Спустя сорок минут, когда Клэр перечислила все мелкие предметы, которые он может
засунуть в рот, заставила меня восемь раз повторить телефон неотложки после отравления ядом и с
помощью нарисованных на куске туалетной бумаги схематичных человечков, объяснила, как делать
сердечно-легочную реанимацию, мы с Гэвином поцеловали ее на прощание, сели ко мне в машину и
отправились в библиотеку на чтение сказок.
В публичное место, битком набитое детьми и родителями, умеющими о них заботиться – на
случай, если у меня возникнут проблемы и вопросы. Ну, что тут могло пойти не так?
***
– …что касается секса, то можешь попрощаться с ним прямо сейчас. До рождения сына моя
жена была грязной маленькой шлюшкой. Делала мне минеты, пока я был за рулем. Наряжалась
развратной медсестрой и в таком виде встречала меня с работы. И каждый раз, возвращаясь из
гостей, мы останавливались на полпути и трахались на переднем сиденье.
Мужчина, сидящий рядом со мной на диванчике, испустил тяжкий вздох. Он тоже был
отцом и пришел в библиотеку с сыном-трехлеткой и восьмилетней дочерью. Дочь была от
предыдущего брака, а сын от нынешней жены. Когда наши мальчики уселись с остальными детьми в
кружок, а библиотекарь начала читать сказку, мы с ним разговорились, и я, вкратце рассказав о
своих отношениях с Клэр и Гэвином, попросил его поделиться родительским опытом, раз уж он был
папашей намного дольше, чем я. Кто бы мог подумать, что я нарвусь на речь «Как дети испоганили
мою жизнь».
– Но после того, как наш сын появился на свет, мой пенис попал в черный список. И, если
прислушаться, то можно услышать, как мои яйца тихонько назвякивают похоронный марш, –
добавил он шепотом, а потом, улыбнувшись, помахал своему сыну рукой.
Иисусе. Мы с Клэр еще даже не добрались до секса. Неужели все будет именно так? Я уже
собирался потребовать срочно рассказать мне что-то хорошее, чтобы ночью меня не преследовали
кошмары, но в этот момент к нам подбежала его дочь Финли.
– Папочка, почитаешь мне про лошадок? – умильным голосом спросила она, забираясь с
книжкой к нему на колени.
– Конечно, лапочка, – ответил он, обнимая дочь.
Видали? Именно такими и должны быть хорошие дети. Пускай они иногда шалят, зато у них
золотые сердца. Нет ничего трогательней, чем наблюдать, как отец общается со своей дочерью.
– О, Иисус, Мария, Иосиф… где ты это взяла? – воскликнул мой сосед по дивану, и
несколько родителей оглянулись и неодобрительно на него посмотрели.
Я решил посмотреть, в чем проблема, и, увидев у него в руках нечто под названием
«Большой сборник рассказов о лесбиянках и лошадях», начал с отвалившейся от ужаса челюстью
озираться по сторонам, проверяя, не заметил ли кто-нибудь, что в детском отделе библиотеки
оказалось порно.
– Детка, выбери какую-нибудь другую книжку, – спокойно сказал он, пряча книгу за спину.
LOVEINBOOKS
– Но я хочу про лошадок, – начала канючить она.
– Это взрослая книжка. Ты еще слишком маленькая, чтобы читать ее.
Финли закатила глаза и, фыркнув, вручила ему вторую принесенную с собой книгу – «Едоки
какашек40».
На сей раз глаза закатил ее папа.
– «Едоки какашек»? Опять? Финли, серьезно, найди уже себе другое увлечение.
Отобрав у дочери и вторую книжку, он объяснил мне:
– У нее зацикленность на какашках. Когда она была совсем маленькой, то с помощью пальца
рисовала на стенах какашками из подгузника.
Пока он, негромко посмеиваясь, предавался воспоминаниям, мне пришлось прикрыть рот
ладонью, чтобы не блевануть. Я уставился на руки девочки, практически не сомневаясь, что увижу
на них дерьмо.
– Иногда, когда мы гуляли в парке, она могла подбежать и сказать, что приготовила мне
подарок. А потом протягивала ладошку, и на ней лежала кошачья какашка из песочницы. Ах… вот
были времена… – качая головой, протянул он.
Иногда? То есть, такое случалось не один, а несколько раз? Рисование какашками? Какашка
в подарок? Разве дети не должны с самого рождения понимать, что прикасаться к какашкам нельзя?
Знает ли Гэвин, что существует такое правило и что нарушать его строго запрещено?
Я нашел его взглядом. Он рылся в коробке с книжками, которую кто-то поставил возле
читательского кружка. Вдруг он найдет там какашку и принесет ее мне? Вдруг он попытается
разрисовать ею меня? Я заору. А в библиотеках орать не разрешается. Что делать? ЧТО ДЕЛАТЬ???
– Ладно, чувак. Удачи тебе со всеми этими отцовскими делами, – попрощался со мной отец
Финли и, поднявшись, ушел.
Я сидел, замерев, на диванчике и пытался остановить надвигающуюся паническую атаку.
Мне был необходим бумажный пакет, чтобы подышать в него. Какого хрена я не захватил с собой
бумажный пакет? О боже. Руки в какашках. РУКИ В КАКАШКАХ!
– Картер! Эй, Картер! – крикнул Гэвин и, окруженный шиканьем взрослых, побежал мне
навстречу.
Я молил небеса о том, чтобы на его руках не оказалось дерьма. Как мне потом объяснить
Клэр, что я вел нашего сына из библиотеки до самого дома пешком, потому что не хотел, чтобы в
салоне моей машины появились коричневые отпечатки его ладошек? Весь съежившись, я смотрел,
как Гэвин несется ко мне, и морально готовился получить в лицо тортом или снежком из какашек.
Он бежал так быстро, что не успел притормозить и с громким «ой» врезался мне в коленки.
О черт, пожалуйста, только бы на мои ноги не попало дерьмо.
Он вскарабкался ко мне на колени, стараясь не выронить то, что прятал у себя за спиной. Ну
конечно. С пригоршней дерьма лишняя осторожность не помешает.
Я зажмурился так крепко, что заболела голова. О, боже. Сейчас начнется. Сейчас он заставит
меня притвориться, что я откусываю какашку, как делают дети, когда играют с печеньем из
пластилина. И выражение «как дерьма наелся» приобретет для меня самое что ни на есть буквальное
значение.
– Картер, я тебе кое-что принес, – взбудоражено сообщил он. – Угадай, в какой руке?
Боже, умоляю, не заставляй меня выбирать. Это ведь обязательно будет рука с какашкой.
В ответ на мое молчание Гэвин нетерпеливо заерзал.
– Картер, ну давай, открывай глаза. Что ты как нюня.
Я нервно сглотнул, перебирая способы, с помощью которых можно продезинфицировать
кожу после какашек. Интересно, а отбеливатель жжется? Наверняка – если сначала снять верхний
слой кожи наждачкой. Я медленно приоткрыл один глаз.
– Давай, выбери руку и посмотри, что я тебе принес, – потребовал он.
– Ух ты-ы, выберу-ка я, наверное, эту, – вяло откликнулся я, тронув его правую руку.
Прощай, чистая необкаканная рубашка. Я буду вспоминать о тебе с нежностью.
Гэвин запрыгал у меня на коленях и выпростал из-за спины руку.
– Ты выбрал правильную! Держи! – с энтузиазмом воскликнул он.
Я нервно опустил глаза вниз и испустил шумный вздох облегчения.
40 Прим. пер.: Детская книжка о навозных жуках.
LOVEINBOOKS
В руке у него была книга. Просто книга. Чудесная, новенькая – не испачканная какашками и
не слепленная из них – библиотечная книга под названием «Давайте будем счастливыми!». Я взял ее
из его детской ручонки и поднял вверх, чтобы рассмотреть обложку, на которой были изображены
резвящиеся в поле щенки.
– Просто отличная книжка. Почему ты выбрал именно ее? – спросил я, когда он положил
освободившуюся ладошку на мое плечо и посмотрел мне в глаза.
– Потому что ты мне нравишься. А еще мамочка говорит, людям надо делать приятные
вещи, и тогда они станут счастливыми. Я хочу, чтобы ты был счастливым.
Я онемел. Я мог только сидеть и смотреть на него. И все. Внезапно я понял, почему
беременность не сломила Клэр, почему она бросила колледж и всю себя посвятила этому малышу. Я
понял, что на коленях у меня сидит мое сердце, и, пусть первые четыре года меня не было рядом, я
безотчетно люблю его просто потому, что он мой. Плоть от моей плоти, за которую я без раздумий
отдам свою жизнь. Я крепко обнял его маленькое тельце, надеясь, что он уже не считает меня
незнакомцем и разрешит мне себя обнять.
Он, не колеблясь, приник ко мне, и я прижался лбом к его лбу и тихо сказал:
– Дружок, я уже самый счастливый парень на свете.
Несколько минут Гэвин смотрел на меня, потом вытащил из-за спины и вторую руку.
– Хорошо, тогда потом почитаешь мне эту.
Я отдвинулся от него и, посмотрев вниз, увидел, что он держит «Монологи вагины».
***
После библиотеки я купил Гэвину мороженое, и мы выдвинулись обратно к Клэр. Верный
себе, Гэвин всю дорогу без остановки болтал, напоминая испорченный проигрыватель с заевшей
пластинкой, по которому надо стукнуть, чтобы заставить его замолчать.
Я справился с искушением. Но с трудом.
Когда мы вернулись домой, я сел на диван, а Гэвин достал из ящика стола фотоальбом и
вместе с ним устроился у меня на коленях. Листая страницы, он рассказывал мне обо всех
фотографиях. Я увидел все дни рождения, все праздники Рождества, все Хэллоуины и все
пропущенные мной моменты, и комментарии Гэвина подарили мне ощущение, словно я почти
побывал на них сам.
Вдобавок я узнал несколько новых фактов о Клэр. Например о том, что у нее есть кузина,
которую она не выносит.
– Это Хизер. Мамочкина кузина. Мамочка говорит, она шлюха. – Гэвин ткнул в групповое
фото, которое, судя по всему, было снято на каком-то крупном семейном сборище.
Еще я узнал, что у Гэвина есть склонность раскидывать вещи. Этой его привычке было
посвящено не меньше пяти страниц. Наверное, чтобы пополнить коллекцию, мне стоило заснять его
недавний инцидент с зубной пастой.
– Гэвин, почему здесь столько фотографий, на которых ты устраиваешь бардак? – спросил я,
когда перевернул очередную страницу и увидел снимок, где он сидел на полу кухни в окружении
кофейных зерен, хлопьев, овсянки и чего-то похожего на сироп. – Надеюсь, ты убираешься за собой,
чтобы мамочке не приходилось расстраиваться.
– Убираться неинтересно, – ответил он.
И я, учитывая то, в каком состоянии была моя собственная квартира, не мог с ним не
согласиться.
Закончив разглядывать фотографии в первом альбоме, мы посмотрели еще четыре, и вскоре
я заметил, что Гэвин как-то необычно затих. Я скосил глаза вниз и, увидев, что он заснул, неуклюже
подхватил его под коленки и понес в спальню прямо в той позе, в какой его сморил сон – с прижатой
ко мне спиной и болтающимися ногами. Вспомнив выражение «никогда не буди спящего младенца»,
я заключил, что это правило относится и к подросшим детям, поскольку они могут натворить дел
куда больше, чем беспомощные младенцы.
Уложив его в кровать, я вернулся в гостиную и расслабился на диване. Включил телевизор и,
попереключав каналы, нашел себе сериал. Через час, когда я уже начал задремывать, у меня
зажужжал телефон, и я, зная, что это Клэр, с улыбкой вытянул его из кармана.
Как у вас дела? Все нормально? ~ Клэр
LOVEINBOOKS
Я не обиделся. Она волновалась, и ее можно было понять. Удивительно, но быть с Гэвином
наедине оказалось совсем не страшно. Он вел себя очень прилично, намного лучше других моих
знакомых детей.
Отлично. Гэвину только что станцевали его первый в жизни танец на коленях. Сейчас он
накачивается «Рэд Буллом» и крэком, поскольку, как выяснилось, виски ему не нравится. ~ Картер
Порадовавшись собственному остроумию, я нажал «отправить» и почти мгновенно получил
ответ.
Надеюсь, ты выбрал ему по-настоящему горячую телочку, а не какую-нибудь уродину с
триппером. И кстати. Наш сын, как и его мать, предпочитает водку. ~ Клэр
Ее ответ вызвал у меня такой громкий смех, что я выглянул в коридор – убедиться, не
разбудил ли им Гэвина, а потом быстро набрал ответ. Пусть Клэр и обернула все в шутку, я точно
знал, что на самом деле так она маскирует свое волнение.
Мамочка, у нас все прекрасно. Как было и пять минут назад, когда ты спросила;-) ~
Картер
Не прошло и пяти секунд, как мой сотовый опять зажужжал.
О, заткнись! Я не о нем волнуюсь, а о тебе. Мало ли, вдруг ты сейчас сидишь, примотанный
к стулу скотчем и побритый налысо. ~ Клэр
Раздался звонок в дверь, и по пути в прихожую, чтобы посмотреть, кто там, я быстро
отправил ей еще одно сообщение, где поставил ее в известность, что нашему сыну меня не одолеть.
По крайней мере, пока.
Я открыл дверь и увидел Дрю, стоящего на крыльце с коробкой в руках.
– Что ты здесь делаешь? – спросил я.
Дрю протиснулся мимо меня в прихожую.
– И тебя приятно видеть, свинота. Я принес Клэр все ее флаеры, буклеты и прочую
дребедень, которую наваяла для нее Дженни. Она просила их завезти. А что, интересно, здесь
делаешь ты? И почему на тебе вчерашняя одежда? Неужели наконец-таки чпокнул свою горячую
мамочку?
Забрав у него коробку, я закатил глаза.
– Дебил, ты бы заткнулся, а? Гэвин спит.
Дрю посмотрел мимо меня в сторону комнаты Гэвина.
– Хорошо. Я принес этому маленькому отродью подарок, – сказал он с улыбкой. Вытянул из
заднего кармана футболку и развернул ее передо мной.
Я только и смог, что покачать головой.
– О, боже. Клэр убьет тебя.
Взглянув на часы, я понял, что Гэвин уже довольно-таки долго не выходит из спальни.
– Слушай, а сколько обычно спят дети? – спросил я.
– Ты меня спрашиваешь? Я-то почем знаю. Давно ты в последний раз проверял его?
Я тупо заморгал. Черт. Мне что, надо было проверять его? Он же спит. Что такого ужасного
может случиться с человеком во сне?
Я развернулся и с Дрю на хвосте забежал в комнату Гэвина.
– О, черт!
В кровати Гэвина не было. Одеяло было отброшено в сторону, как если бы он проснулся и
откинул его с себя.
Я быстро обыскал комнату. Заглянул за дверь, под кровать и в шкаф. Везде было пусто.
– О, боже. Я потерял его. Я потерял его, черт бы меня побрал! – в панике заорал я,
выбрасывая из шкафа все подряд, включая плюшевого клоуна с самого дна.
Разве в «Полтергейсте» не злобный клоун засосал малыша в шкаф? Черт!
– Никого ты не потерял. Он не мог никуда уйти. Здесь всего один выход и, чтобы попасть на
улицу, ему пришлось бы пройти прямо мимо тебя.
Дрю вышел из спальни, а я со слезами на глазах остался стоять посреди комнаты, сжимая в
кулаке идиотского клоуна, который умыкнул моего ребенка.
Клэр возненавидит меня. Пока я смотрел «Главный госпиталь», нашего сына засосало в
пучину ада. Будьте вы прокляты, Бренда и Сонни, за то, что отвлекли меня.
Что, если он залез в вентиляционную систему и вырубился где-то в стене? О, боже. Он мог
залезть в холодильник и задохнуться. Почему нет правила обматывать холодильник веревкой? Или
LOVEINBOOKS
так надо делать только в том случае, если выносишь его на тротуар?
Проклятье! Я ничего не знаю!
– Картер, сюда! – донесся до меня ор Дрю. – Я нашел его!
Я выскочил в коридор и увидел Дрю. Он стоял на пороге ванной и смеялся так, словно с ним
случилась истерика.
– Над чем ты там ржешь? – сердито спросил я, проталкиваясь мимо него в ванную.
И тут я увидел Гэвина.
Он сидел на краю раковины с физиономией, измазанной какой-то белой дрянью.
– Гэвин! Что у тебя на лице? Мамочкина косметика?
– Неа. – Он протянул мне пустой тюбик. – Вот это.
Я забрал у него тюбик и опустил взгляд. Крем от опрелостей после подгузников. Мой сын
вымазал себе все лицо кремом от опрелостей после подгузников. Когда я говорю «все лицо», то
нисколько не преувеличиваю. Даже губы у него были покрыты кремом.
Дрю заглянул мне через плечо.
– Чувак, он намазался кремом для задницы. Ты ведь понимаешь, что отныне я буду звать
твоего сынка Жополицым? – заржал Дрю.
– Заткнись, козел, – сказал ему Гэвин.
– Сам заткнись, – отпарировал Дрю. – Жополицый.
– Заткнитесь оба и перестаньте спорить, – рявкнул я, доставая из бельевого шкафчика
полотенце и начиная оттирать с лица Гэвина белую дрянь. Черт, из чего они делают эту хренотень,
из цемента? И почему полотенце пахнет мятой?
Белая гадость начала поддаваться, но только затем, чтобы уступить место гадости голубого
цвета. Какого…?
Осмотрев полотенце, я заметил на нем какие-то голубые пятна. Потом поднес его к лицу и
понюхал.
– Оно в зубной пасте, – пробормотал я.
Дрю достал из шкафчика новое полотенце и сразу уронил его на пол.
– Фу! Какого хрена! – воскликнул он.
Увидев на его руках голубые пятна, я вернулся ко шкафчику и вытащил еще несколько
полотенец. Все они были испачканы зубной пастой. А в глубине шкафчика валялся пустой тюбик.
Я повернулся к Гэвину.
– Зачем ты испачкал все полотенца зубной пастой?
Он пожал плечами.
– Не знаю.
Кое-как отыскав на одной из полок чистое полотенце, я умыл Гэвина, после чего отправил
их с Дрю играть, а сам оттер все следы крема и пасты и загрузил пропахшие мятой полотенца в
стиралку. Запустив машинку, я вернулся в гостиную, и в этот момент вошла Клэр.
– Милая, ты дома, – сказал я с улыбкой.
Она рассмеялась, подошла ко мне, и ее руки обвились вокруг моей талии.
– Это прозвучит очень по-девчачьи, если я скажу, как это круто – вернуться домой и застать
здесь тебя? – спросила она.
Я чмокнул ее в кончик носа.
– О да, ты говоришь совсем как похотливая телочка. Только не становись слишком
прилипчивой, иначе получится действительно неудобно.
Она шлепнула меня по груди и закатила глаза.
– Мой вариант прилипчивости очень даже может тебе понравиться, – усмехнулась она,
подставляя мне губы, а я обнял ее за талию и потерся о нее своим стояком, который появился у меня
в тот самый момент, когда она вошла в дверь.
– Вполне возможно, мисс Морган, что вы совершенно правы, – проговорил я, наклоняясь,
чтобы поцеловать ее.
– Руки прочь от моей женщины!
Услышав гневный возглас Гэвина, мы с Клэр рассмеялись.
– Гэвин, что это на тебе надето? – Клэр высвободилась из моих объятий и подошла к нему.
Сзади показался улыбающийся Дрю.
– Привет, красотка! Ну как, нравится мой подарок?
LOVEINBOOKS
Гордо выпрямившись, Гэвин оттянул край футболки вниз, показывая Клэр, что там
написано.
– «Болт размером с пятилетку»? – прочитала она и смерила Дрю критическим взглядом.
– Я мог бы купить ему то же, что и себе. У них были его размеры, – сказал Дрю.
Думаю, все согласятся, что уж лучше пусть Гэвин носит такую футболку, чем с надписью
«Если хочешь отсосать, посмотри на меня с отвращением».
Клэр поблагодарила Дрю за привезенные от Дженни буклеты и выставила его вон, после
чего разрешила Гэвину оставить футболку, потому что, говоря по правде, на нем она смотрелась
очень смешно. Я и близко не был готов уходить, но мне было нужно принять душ и переодеться в
чистое, и поскольку Клэр целый день провела на работе, я пригласил их с Гэвином на ужин к себе
домой. И сказал, чтобы она взяла вещи для ночевки для них обоих.
***
Сломя голову, я носилась по спальне, пытаясь найти такую одежду, которая говорила бы:
«Когда наш ребенок отправится спать, я хочу оттрахать тебя до потери сознания, но при этом не
хочу выглядеть отчаявшейся или шлюховатой». Я три раза помыла с кондиционером волосы, два
раза побрила ноги и нанесла на них столько лосьона, что, наверное, когда Картеру в следующий раз
захочется подрочить, ему будет достаточно просто одолжить у меня ноги. Я вытащила из ящика пару
белых кружевных стрингов и, придерживая полотенце, замерла перед зеркалом. Потом засунула их
обратно. Белый был цветом девственниц. А я не хотела быть девственницей. Я хотела быть безумной
сексуальной оторвой в умеренно-шлюховатом красном белье.
Зазвонил телефон. Сражаясь с полотенцем, я нащупала на туалетном столике сотовый и
плечом прижала его к щеке.
– Надень красные кружевные шортики с низкой посадкой и пуш-ап лифчик в тон.
– Лиз, какого хрена? Как ты… я не… – забормотала я в трубку.
Она испустила театральный вздох.
– Ну, поскольку ты не оповестила меня, что сегодня ночью твоя промежность собирается
прокатиться на Картер-экспрессе, пришлось искать других информаторов.
– Лиз, я сама узнала всего полчаса назад. Клянусь, я собиралась позвонить тебе. Но ты-то,
черт побери, откуда все знаешь?
– О, просто Джим наткнулся на Картера в магазине. Он покупал презервативы – причем
экстра-маленькие. Кто бы мог подумать, что их выпускают и детских размеров.
– Ха-ха, очень смешно, – с сарказмом ответила я. – Кстати о гигантских вагинах. Что-то в
последнее время ты перестала случайно набирать меня во время секса. Неужели Джим приостановил
вылазки в твою бездонную впадину?
Тут ко мне в спальню зашел Гэвин – с рюкзачком с героями из «Истории игрушек» за
спиной. Перспектива ночевки дома у Картера привела его в такое радостное возбуждение, что он
уперся и сказал, что соберет свои вещи сам. Я, правда, заглянула в рюкзак одним глазком, когда он
отвлекся, а то в прошлый раз, собираясь к отцу, он взял с собой только грязный носок, восемь
плюшевых игрушек и пластмассовую вилку.
– Лиз, мне пора. Пришел твой крестник, а мне нужно закончить собирать вещи, – сказала я,
когда Гэвин начал прыгать у меня на кровати.
Я щелкнула пальцами и указала на кровать. Он немедленно поджал коленки и приземлился
на задницу.
– Не забудь захватить с собой детский бенадрил41 и рулон скотча, если не хочешь услышать
вопль «Мамочка!», когда в тебе будет пенис. Это совершенно не возбуждает, сколько бы Картер не
утверждал обратное. Никогда. Уж поверь.
Только этого мне сейчас не хватало – представлять, как Джим, вспахивая Лиз, кричит
«Мамочка!». Поспешив отключиться, я достала из второго ящика красный лифчик и трусики,
которые Лиз подарила мне два года назад по случаю устроенного ею же для меня свидания вслепую.
Кавалер, которого она мне нашла, явился на целый час раньше и спросил, не могли бы мы сразу
приступить к делу, чтобы он мог поскорее уйти. Очевидно, ему было нужно успеть до прихода
41 Прим.пер.: Противоаллергический препарат с выраженным седативным эффектом.
LOVEINBOOKS
матери убраться у себя в комнате и, пока она не заметила, вернуть ей ее машину. В общем, излишне
говорить, что этикетки на этом красном белье остались в целости и сохранности.
Не обращая внимания на Гэвина, который, сидя на кровати, глазел на мое отражение в
зеркале, я втиснулась в лифчик. Я уже давно поняла, что с маленьким ребенком про уединение
можно забыть. Если, переодеваясь при нем, прикрываться или прятаться за дверью шкафа, это лишь
сделает его еще более любопытным. И под «любопытным» я имею в виду «доставучим». Лучше
всего спокойно заниматься своими делами, а если возникнут вопросы, то я, как положено взрослому
рассудительному человеку, легко с ними справлюсь. В теории.
– Мам, ты надеваешь на себя сиськи? – спросил Гэвин.
Качая головой, я рассмеялась.
– Наверное, можно и так сказать, раз уж мой лифчик почти целиком состоит из подкладок.
Подняв лямки на плечи, я повернулась к нему лицом и взяла лежащие в ногах кровати
джинсы.
– Мам, а что это за красные штуковинки? – спросил он.
– Какие еще красные штуковинки? – рассеянно проговорила я и, натянув джинсы,
уставилась на разложенные на кровати четыре блузки, из которых мне предстояло выбрать одну.
– Которые у тебя на сиськах.
Я закрыла глаза и опустила голову.
Итак. Вот он, мой шанс проявить себя взрослым человеком. Гэвин задал рациональный
вопрос, значит я должна дать ему рациональный ответ. Верно? Но ему только четыре. В каком
возрасте ребенку положено узнать слово «соски»? Стоит ли быть с ним честной или лучше что-то
придумать? Через несколько месяцев он пойдет в детский сад. Что, если дети там заговорят о
пустышках или увидят котенка, сосущего у своей матери молочко? Если что-то придумать, то мой
ребенок обязательно скажет:
– Не-а. Моя мамочка сказала, они называются «дудони» и нужны просто для украшения.
Моего сына поднимут на смех, и у него на всю жизнь останется травма. Я практически
услышала, как Роберт Де Ниро говорит у меня в голове: «У меня тоже есть дудони, Грег, может
подоишь меня?»
– Они называются «соски», Гэвин.
Честность – вот лучшая политика.
Несколько минут он сидел и молчал, а я мысленно похлопывала себя по спине за то, что
проявила себя хорошей матерью и смогла быть со своим сыном честной.
– Соски, – повторил он тихо.
Я кивнула, гордая тем, что он нормально воспринял это взрослое слово. Лично мне до сих
пор снились кошмары, потому что, пока я росла, мой папа называл вагину «прудонькой».
– Соски, соски, соски! Какое смешное слово!
Черт. Все-таки я слишком рано решила быть честной.
Он соскочил с кровати и выбежал из комнаты, во все горло распевая детскую песенку, но
заменяя все до единого слова на «соски».
LOVEINBOOKS
Глава 17
Скотч для победы
«Троянец», «Дюрекс», «Красивая жизнь», «Троянец Магнум» (о да, то что надо для моего
метрового члена), «Инструмент», «Ярче» и «Лихой ездок».
«Лихой ездок»? Серьезно? Почему не сразу «Отымей ее жестко»?
Я стоял в магазине в секции «Планирование семьи» и пытался решить, какая марка
презервативов эффектнее. Планирование семьи… я вас умоляю. Много ли народу приходит сюда с
этой целью? Наоборот, они приходят сюда затем, чтобы ИЗБЕЖАТЬ планирования семьи.
«Троянец» отпадал, потому что всякий раз, когда я открывал упаковку этих презервативов, в
ушах у меня начинал звучать их дурацкий рекламный джингл, а перед глазами появлялся мужик на
лошади. «Дюрекс» напоминал мне о «Тампаксе», который в свою очередь напоминал о тампонах,
затем я вспоминал о месячных, а затем мне хотелось стошнить. Презервативы «Красивая жизнь»
ассоциировались у меня с икрой и Робином Личем. Но в рыбьих яйцах – как и в Робине Личе –
ничего сексуального не было.
Покупать «Троянца Магнум», чтобы выставить себя в спальне конченным идиотом в стиле
Грязного Гарри, я тоже не собирался. «Ну что, думаешь, свезет тебе сегодня увидеть мой гигантский
пенис?»
Вряд ли Клэр благосклонно отнесется к тому, если перед тем, как заняться с ней сексом, я
выдам такой вопрос.
«Инструмент» нагонял скуку – как инструментальная музыка, Джон Теш42 и прочая