— Во-первых, хотя мы и будем заниматься сексом, и не раз, причина, по которой я везу тебя к себе, кроется в твоей безопасности. Здание, где я живу, круглосуточно охраняется.
— А какова другая причина?
— Твоей безопасности не хватает?
Кира покачала головой.
— Как насчет того, что я решил не выпускать тебя из виду.
Она не могла не спросить:
— Почему?
— Потому что ты – моя.
Собственнически. Непреклонно. Совершенно неожиданно.
Кира моргнула, пытаясь переварить услышанное. Но не удалось.
— Прости? Ты сейчас сказал, что я – твоя?
— Да.
Она должна была отвесить ему пощечину за дерзость, а не плавиться и желать зацеловать. Кира пыталась избавиться от нарастающего удовольствия от его собственнических слов.
— Ты же знаешь, что рабство было отменено? Ты не можешь владеть людьми.
— Я говорил что-нибудь о рабстве? Обещаю, когда ты станешь моей, — она отметила, что он сказал «когда» вместо «если», — у тебя не будет никаких хлопот. У меня достаточно прислуги, чтобы удовлетворить твои нужды. Ну, за исключением сексуальных. С ними я намерен справиться сам.
— То есть я стану твоей сексрабыней? Как это может быть лучше?
— Мышонок, у тебя неправильные представления о мужчинах. Когда я говорю «моя», я имею в виду моя женщина. Моя пара.
— Эм, кажется, ты предлагаешь постоянные отношения. Но не думаешь, что это слишком быстро. Я имею в виду, еще вчера ты предлагал стать твоей любовницей и не искал отношений.
— Я передумал.
— Это прерогатива женщин.
— Я – босс, некоторые даже называют меня королем. — Он подмигнул. — Я могу делать всё, что захочу.
— Самовлюбленный.
— Мы вернулись к алфавитному перечислению, потому что когда дело доходит до «С», я бы сказал собранный.
— Собранный в смысле аккуратный или хладнокровный?
— Аккуратный, конечно. Ты будешь рада знать, что я не из тех, кто разбрасывает свои носки по дому.
— Потому что у тебя есть прислуга, которая их прибирает.
— Не вижу никаких проблем. Моя собранная сторона заставляет нанимать прислугу, чтобы содержать дом в безупречном состоянии. У меня есть повар, поэтому мы хорошо едим, портной и массажист, услугами которого ты пользоваться не будешь.
Кира задала глупый вопрос:
— Почему?
— Потому что он мужчина. Только мои руки будут к тебе прикасаться.
Опять же, собственничество Арика должно было напугать Киру, но, черт возьми, её стремление всё контролировать вновь подняло голову. Она попыталась высмеять его ревнивое заявление.
— О господи. Я застряла в грузовике с сумасшедшим. — К тому же богатым.
Когда он притормозил под крытым портиком, поддерживаемым мраморными столбами, Кира вытаращилась на возвышающееся здание. Этаж за этажом из тонированного стекла, которое искрилось в солнечном свете.
Слуга подскочил и открыл дверь с её стороны, но прежде чем Кира успела принять протянутую руку в перчатке, чтобы выйти из машины, Арик был уже там, сердито смотря на парня в красной униформе с золотой отделкой.
— Я сам. Займись машиной. — Он кинул свои ключи парню. — Не паркуй далеко. Возможно, мне скоро понадобится куда-нибудь съездить.
Положив руку Киры на сгиб своего локтя, Арик повел её к стеклянным дверям, которые были настолько чистыми, что сияли зеркальным блеском. Кира чувствовала себя ужасно неловко. Даже швейцар казался более впечатляющим, чем она. Кире очень хотелось быть одетой во что-то подходящее, чем в пару поношенных джинсов с потёртостями на бедре и колене, застиранный тёмно-розовый пуловер и волосами, поспешно собранными в конский хвост. Добавьте к образу изношенные кроссовки, и она выглядела как какой-то рабочий, которому следовало зайти через служебный вход, а не как гость одного из владельцев квартиры.
Кира едва волокла ноги, но это не помешало Арику придать ей скорости, его большая рука крепко прижалась к её пояснице. Она могла сбежать, но подозревала, что Арик просто поймает её и понесет, как пещерный человек, закинув на плечо. Он, казалось, решил взять на себя обязанность по её защите от Грегори.
И, честно говоря, ошеломленная странностью происходящего, она бы позволила это.
Почему бы и нет? Что ей терять? Её методы не сработали. Копы не помогли. Переезд через полстраны не остановил Грегори. Почему бы не позволить Арику и его высокомерию заняться сдерживанием её бывшего?
Даже если он потерпит неудачу, по крайней мере, она расслабится в комфорте и, возможно, насладится соблазнительным удовольствием.
Или попадет из одной плохой ситуации в другую. Запертая в позолоченной клетке с очень сексуальным похитителем.
Глава 13
Привести Киру к себе домой – и блестящая, и глупая идея одновременно. Арик понимал это, но всё равно привел. У него были свои причины. Уважительные в том числе. Во-первых, он не преувеличивал, когда говорил, что в его доме лучшая охрана, и подразумевал совсем не одного оплачиваемого охранника. Ни один незнакомец не попал бы в здание без того, чтобы кто-то из прайда не заметил его — и не позаботился о нем.
Это была разумная часть его решения. Неразумная часть — представить его человеческого мышонка женщинам прайда. К слову о том, чтобы бросить Киру на растерзание львам. Но рано ли поздно это пришлось бы сделать. Если Кира собиралась стать частью его жизни, то ей лучше скорее привыкнуть к его безумной семейке и желательно до того, как она узнает, что её пара и его родственники – львы-оборотни.
Сейчас он не был настроен на такой разговор. Каким образом объяснить тот весьма неожиданный факт, что он превращается в лохматого, рычащего любителя охоты на газелей женщине, которая крупных представителей кошачьих близко видела, наверное, только в зоопарке?
Может, Хейдер знает, как с этим справиться.
Арик разберется с этим позже. Во-первых, нужно пройти через вестибюль, полный любопытствующих, чтобы добраться до дома. Дом – пентхаус на семнадцатом этаже высотного здания. Стоит отметить, что он владел всем зданием, и по большей части квартиры занимали члены прайда. Также он сдавал в аренду квартиры некоторым своим друзьям, людям и разным видам перевертышей, но в большинстве случаев кошкам. И все они, так или иначе, знали его, и это означало, что они с Кирой не могли прокрасться незамеченными, тем более что Арик никогда не приводил женщин домой до сегодняшнего дня.
Как только он переступил порог здания, люди, отдыхающие в удобных диванах и креслах, расположенных вокруг газового камина, встрепенулись. Головы повернулись в их направлении. Разговоры прекратились. Взгляды были прикованы к ним, пока они пробирались к лифту. Кира начала замедляться, а затем и вовсе остановилась.
— Не думаю, что это хорошая идея. — Она не смотрела на Арика, пока говорила, а уставилась на его двоюродных братьев. — Мне здесь не место.
Самое место. Просто она ещё не поняла это.
— Мы можем поговорить об этом наверху.
— Или я могу прямо сейчас уйти. — Она развернулась на пятках, намереваясь уйти.
Как будто Арик позволит этому случиться. Он обошел её и преградил путь. Она отошла, а он снова преградил путь.
— Убирайся с моего пути. Я ухожу, и ты меня не остановишь.
Он рассмеялся:
— О, мышонок, когда же ты уже поймешь, что не можешь бросить мне вызов и надеяться на победу? Мы поднимаемся и точка. — Чем раньше, тем лучше, потому что львицы слишком заинтересовались их перепалкой, и некоторые из любопытства начинают подходить ближе.
Этот спор нужно прекратить. Он был альфой – «Я король своего прайда, услышьте мой рев» – и ему стоит вести себя подобающе. Несмотря на публику и возможные сплетни, Арик схватил Киру за талию и понес к лифту, который открылся при их приближении.
К счастью для него, никто из прайда не столкнулся с ним до того, как он покинул вестибюль. К несчастью, они рассказали его матери.
Но он не знал об этом факте целых три минуты. Три минуты он провел в лифте наедине с Кирой.
Она выглядела так мило, скрестив руки под грудью. Арику стало интересно, что она сделает, если он скажет, что её злость возбудила его ещё больше.
«Она, скорее всего, снова воспользуется ножницами».
Но проблема в том, что в итоге волосы отрастут, а другие части тела нет, поэтому лучше не испытывать судьбу.
— Знаешь, в некоторых странах это называется похищением.
В его мире законы, за исключением тех, что издал он, не применялись.
— Разве похищение не любимая сюжетная линия женских любовных романов? Привлекательный миллиардер похищает очаровательную парикмахершу, чтобы делать с её пышным телом развратные вещи.
— Совсем неромантично. И никаких развратных вещей с этим телом не будет. — Кира указала на свои формы, привлекая взгляд Арик к изгибам, которые жаждал исследовать.
— О-о, будут. И тебе понравится.
— Нет, не понравится.
Было слишком легко доказать её неправоту. Арик двинулся к ней, вторгаясь в личное пространство. Кира отступала до тех пор, пока не столкнулось со стенкой лифта. Её грудь вздымалась, зрачки расширились, сладкий аромат её возбуждения дразнил Арика.
— Остановись. Я знаю, что ты делаешь, и не допущу подобного.
— Что я делаю?
— Используешь свое тело против меня. Если я хочу тебя, это не значит, что ты мне нравишься.
— Думаю, я тебе нравлюсь. Очень.
— Нет. Вообще. Никак. Ничуть. Ни за что. Никогда в ближайшие миллион лет.
Арик схватил её за подбородок, провел большим пальцем по губам, чувствуя дрожь Киры.
— Снова ложь. Ты слишком сильно сопротивляешься. Признай. Тебя тянет ко мне также, как и меня к тебе. И не только физически. Мы дополняем друг друга.
— Как ты это себе представляешь? Мы совершенно разные.
— Именно поэтому мы так хорошо ладим.
— Да что с тобой не так? Я вечно оскорбляю, и ты думаешь, что мы подходим друг другу.
— В том-то и дело. Тебя не пугает моё явное великолепие. Жуткий характер делает тебя идеальным партнером.
— Ты бы не назвал мой характер жутким, если бы видел меня прошлой ночью, — проговорилась Кира. Словно стыдясь своего признания, она опустила голову, но Арик не позволил спрятаться. Он потянул её за подбородок, заставляя на него посмотреть.
— В некоторых случаях страх уместен. Когда угрожают, было бы глупо не бояться. Но ты не боишься меня.
— Потому что знаю, что ты не причинишь мне вреда.
Признание согрело его, а грудь Арика распирало от гордости. Странно, потому что кому-то другому он бы показал, что короля нужно бояться, но Кира должна ему доверять.
— Ты права. Я не причиню тебе вреда. Потому что ты моя.
Не успела Кира возразить, а Арик сказать, что она упрямая болтушка, как он поцеловал, заглушая протест и снова её возбуждая.
Кира сдалась, как он и предполагал. Так и должно случиться. Арик обнимал свою женщину, свою пару. Она прижалась к нему, позволяя Арику очертить форму её губ. Она встретила его язык своим, нетерпеливо посасывая, играя и...
Двери лифта раскрылись, и раздался чей-то кашель, словно кто-то пытался избавиться от волосяного шара, который застрял в горле, намекая на то, что у них была аудитория.
— Как это понимать, Арик Теодор Энтони Кастильон?
Ох, полное имя. Кое у кого проблемы. Если бы он всё ещё был ребенком. Но теперь он мужчина. Альфа. Как жаль, что мать отказывалась признавать его главенство.
С тяжелым вздохом Арик отстранился от раскрасневшейся Киры и повернулся к матери, которая с суровым выражением лица смотрела на него через открытые двери лифта.
В свои пятьдесят его мать выглядела моложе своих лет, её кожа сохранила гладкость, морщинки были только в уголках глаз. Светлые волосы при помощи осветлителя сохранили золотистый блеск и обрамляли подстриженными прядями угловатое лицо. Губы, которые обычно улыбались любимому сыну, неодобрительно поджались.
— Привет, мам. Не ожидал тебя здесь увидеть. Даю руку на отсечение, что кто-то доложил тебе.
Его мать выгнула идеально выщипанную бровь.
— Многие доложили и не без причины. О чем ты думал, приводя че... — она исправилась, — такую девушку к себе домой.
Не успел Арик сказать и слова, как Кира встрепенулась.
— Такую девушку? — Его мышонок уперла руки в бока, её карий взгляд метал кинжалы в сторону его матери. Кира не испугалась величайшей охотницы прайда. Только Кира не знала, с кем столкнулась.
«Даже если бы знала, держу пари, всё равно не испугалась бы».
Арик захотел вмешаться, но остался в стороне. Рано или поздно это столкновение должно было случиться. Учитывая, что обе женщины всегда будут частью его жизни, Кире и его матери придется научиться ладить друг с другом.
Это первая причина, по которой он разрешил этому знакомству состояться. Вторая – его кот, которому любопытно, что произойдет дальше. Арик не сомневался, ожидается неплохое представление, и задался вопросом, успеет ли он захватить попкорн? Мать не привыкла к людям, особенно к тем, кто ей противостоит.
Лицо его матери исказилось от надменного презрения, когда она осмотрела Киру с ног до головы.
— Где ты нашел эту бродяжку? В каком-нибудь секонд-хенде? Правда, Арик. Если тебе нужно удовлетворить свои сексуальные потребности, не мог бы ты делать это более осторожно или, по крайней мере, выбирать кого-то из своего круга?
Другими словами, придерживайся своего вида, а не людей. Но Кира же не знала. Она предположила худшее и ощетинилась – неплохо для человека.
— Встретившись с вами, я поняла, от кого Арик перенял свои манеры, а точнее, их отсутствие. Мне интересно, осветлитель на основе перекиси, которым вы постоянно пользуетесь, превратил ваши волосы в кучу соломы?
— Они натуральные.
— Разумеется. — Снисходительная улыбка Киры только подливала масла в огонь.
— Ах ты, маленькая потаскушка, я научу тебя, как насмехаться над теми, кто лучше тебя.
— Насмехаться? Разве непонятно, что я вас оскорбила?
О, черт. Вот так способ дразнить его мать. Арик мог видеть, что она с трудом контролирует свою львицу. Казалось, вот-вот появятся когти, и он счел разумным вмешаться.
— Теперь, дамы, давайте решим разногласия по-дружески.
— Нет! — Хоть в чем-то они согласны.
— Мы можем зайти в квартиру и обсудить это?
— Ты и твоя мамочка можете, а я ухожу. — Кира, всё ещё находясь в кабине лифта, нажала на сенсорную панель, но Арик её остановил.
— Ты остаешься, — заявил он.
— Позволь ей уйти. Впервые она права. — Мама глянула на его мышонка.
— Кира никуда не пойдет.
— Ты не можешь меня заставить.
Арик наконец потерял самообладание. Он, возможно, немного выпустил своего льва, когда проревел:
— Хватит!
Круглые глаза и упавшая челюсть сказали, что он, возможно, выпустил зверя сильнее, чем хотелось. Пока Кира пребывала в шоке, он вытащил её из лифта и понес в пентхаус. Его мать последовала за ними, досаждая разговорами.
— Что ты творишь, Арик? Зачем ты привел женщину домой? Мне нужны ответы.
У него был только один ответ, который он сказал матери, прежде чем захлопнуть дверь перед ее лицом:
— Она моя.
Рык отрицания с другой стороны не предвещал ничего хорошего, так же как и бушующий в глазах Киры шторм, когда Арик её отпустил.
Кажется, в ближайшее время не будет ни перепихона, ни сна. Черт. И солнце находилось на такой высоте, что светило прямо на кровать.
Глава 14
Гарпия, маскирующаяся под мать Арика, ушла, но её обвинения продолжали звучать в голове Киры. Но Киру не сильно волновало, что ведьма её невзлюбила. Отмотаем назад к грубому обращению Арика. Кире потребовалось время, чтобы понять, что он сказал, но когда до неё дошло, она спросила:
— Что, черт возьми, только что произошло?
— Я бы извинился за поведение своей матери, но она такая, какая есть.
— Мне плевать на твою сумасшедшую матушку. Я говорю о той части разговора, когда ты сказал «она моя». Меня начинают немного беспокоить все эти замашки пещерного человека. Я не принадлежу тебе, здоровяк. Я не какая-то безделушка, которую ты можешь просто взять и везде за собой таскать. — Даже если бы это было очень горячо. — Я решаю, куда иду и с кем.
— Сейчас ты ничего не решаешь. Тебе угрожает опасность, так что никуда ты не пойдешь. До тех пор, пока ситуация с твоим бывшим не разрешится.
— И как ты планируешь устранить Грегори? — Если только её бывший не влюбится в другую несчастную или угодит в тюрьму, Кира не понимала, как Арик может ей помочь.
— Скажем, у меня есть свои способы.
Оскал Арика совсем не успокоил, тем более в его глазах назревала буря.
— Ты же не собираешься его убить? — спросила она, наполовину шутя. Арик был мужчиной, который не бросал начатое на середине. Но он не опустился бы до убийства или насилия? Опять же, что она о нем знала?
— Ты хочешь, чтобы Грегори встретил несчастливый конец?
Что за странный вопрос?
— Если ты спрашиваешь, волнует ли меня судьба Грегори, то мой ответ – нет. — Жестокий козел заслужил отдельный котел в аду. — Но этот подонок не заслуживает всех неприятностей, которые ты для него задумал. Не думаю, что оранжевый цвет тебе к лицу, и ты не относишься к тому типу мужчин, которые наклоняются за мылом. Поэтому давай оставим все как есть. Другими словами, не нанимай киллера, не закатывай ноги Грегори в цемент и не сбрасывай его в реку.
Арик рассмеялся.
— У тебя действительно бурное воображение. Нанять киллера, — он хмыкнул. — Не беспокойся, я более рукастый мужчина.
И какие же это красивые руки. Большие. Сильные. Отвлекающие.
— Не марай руки. Грегори не стоит твоего ареста.
— Меня бы не поймали.
Кира закатила глаза на дерзкий ответ.
— Твое высокомерие не имеет границ. Просто держись от этого подальше. Пожалуйста. Мне не нужна твоя помощь.
— И ты всё равно её получишь.
Кира сорвалась и закричала:
— Почему ты такой упрямый?
— Потому что ты мне нравишься.
Не очень удачный способ её успокоить. Кира моргнула, заметив впервые с тех пор, как он её похитил, что Арик в том же костюме, что и прошлым вечером, только теперь он мятый, и в том же галстуке, который теперь был ослаблен. На челюсти виднелась золотистая щетина, а на лице отражалась усталость.
Правда её ошеломила.
— Ты не ушел прошлой ночью.
— Разумеется, нет. Ты правда думала, что я уйду, увидев ту надпись и твой испуг? — Он на самом деле так сказал, словно никогда не сомневался, что будет её защищать.
От осознания, что он остался, чтобы присмотреть за ней, сердце Киры забилось быстрее. Арик совершил что-то очень милое и неуместное, но всё же такое приятное, а она была той ещё стервой.
А всё почему?
Потому что он её напугал.
Напугал не потому, что мог навредить, несмотря на её обвинение в похищении. Нет, Кира боялась, потому что он был слишком хорошим.
Только посмотрите на него. Богатый, привлекательный, сексуальный и, вне всякого сомнения, полностью заинтересован в ней, отнюдь не обескуражен или отстранен её упрямым поведением, и способный справиться с её язвительным языком.
Идеальный вариант с классически стервозной мамашей. Он был романтической фантазией каждой девушки. Но Кира не поверила. Не поверила, что ей так повезло.
«С ним должно быть что-то не так».
Что-то, чего она ещё не видела, но чем больше они проводили время вместе, тем больше он раскрывал себя, тем больше её привлекал.
Из-за страха Кира пыталась его оттолкнуть, но он не двигался с места. Арик пытался заставить её доверять ему. Он потребовал, чтобы она позволила ему защищать себя. Достаточно одного его присутствия, чтобы всё её чувства сосредоточились на нем.
«Он хочет сделать меня своей».
Его коварный план сработал?
Черт, да. Кира хотела поддаться.
«Но что, если я ошибаюсь на его счет?»
Могла ли она позволить себе погрузиться в его мир и жизнь, только чтобы позже выяснилось, что он сумасшедший? Будет ли он таким же агрессивным, как Грегори, когда дело дойдет до того, чтобы её удержать? Что если она позволит себе поверить, что у них могут быть отношения, только чтобы потом он устал от неё, когда исчезнет новизна? Сможет ли её сердце с этим справиться?
Вопрос в том, рискнет ли она вступить с ним в отношения? Или позволит прошлому опыту и ошибкам испортить свое возможное светлое и приятное будущее?
Пока Кира занималась самоанализом, Арик зевнул. Сильный, щелкнувший челюстью зевок эпических масштабов. Она не могла перестать смеяться.
— Я рад, что тебе смешно. Мне нужно вздремнуть, но я не намерен закрывать глаза, потому что ты сбежишь при первом моем храпе.
— Ты храпишь?
— Могу я сейчас солгать и сказать, что не храплю?
Недостаток только больше привлек её к нему.
— Что если я обещаю не сбегать, пока ты спишь?
Он выгнул золотистую бровь:
— Это бесценно. Ты просишь довериться тебе?
Иронично, что она просила предоставить единственное, что отказывалась дать ему, – доверие.
— Я серьезно. Обещаю, что не уйду, пока ты спишь.
— Хотелось бы верить, мышонок, но ты же хитрюга. Как насчет компромисса? Я вздремну, если ты присоединишься ко мне.
— Ты хочешь, чтобы мы спали вместе? — Она и Арик в постели, спящие? Ха. Как будто её тело позволит этому случиться.
Казалось, Арик пришел к тому же выводу.
— С другой стороны, не думаю, что смогу спать, пока ты находишься в такой соблазнительной близости.
— Согласна. Плохой план.
— Я этого не говорил. Возможно, я не усну, но готов попробовать. — Он снова зевнул, когда Кира посмотрела на него с сомнением.
— Только сон. Никаких пошлостей, — повторила она. Было ли это предупреждение больше для неё, нежели для него? Арик действительно был искушением. Искушением, которому Кира будет сопротивляться. Они оба взрослые люди, способные контролировать себя.
«Слышите, гормоны? Я главная и говорю руки прочь».
— Если ты настаиваешь, — удручающе произнес он.
Часть Киры хотела настоять на обратном. Тем не менее теперь, когда она внимательно рассмотрела его, то увидела, как он устал. В этом он был не одинок. Прошлой ночью она беспокойно спала, постоянно просыпаясь. Но она и Арик в одной кровати? Она пробормотала последний слабый протест:
— У меня нет пижамы.
— Хочешь, дам свою футболку?
Только тонкий слой хлопка и её трусики будут их разделять? Она должна убедиться, что Арик держится своей стороны кровати.
Она переоделась в ванной, надев большую футболку, которую он откопал в гардеробной. Запах выстиранной с ополаскивателем ткани напомнил Кире об Арике. Собственный вздох удовольствия заставил её поморщиться.
«Я такая жалкая».
Не может перестать желать парня, который явно ей не подходит.
Когда она вышла из мраморного великолепия, известного как ванная комната Арика с огромной стеклянной душевой кабиной, в которой большое количество различных массажных леек, соблазняющих по-быстрому ополоснуться, Арик уже лежал под одеялом на своей стороне, спиной к ней, головой на подушке.
На мгновение Кире пришла в голову мысль схватить одежду и сбежать. Забыть об обещании. Но она знала, что это плохая идея.
— Тащи свою соблазнительную задницу в кровать, мышонок.
Чертов телепат.
— С чего ты решил, что я передумала? Мы заключили сделку.
— Да, заключили, но у меня создалось впечатление, что ты решила пойти на попятную. Ты собираешься сбежать от меня, как испуганный мышонок?
Она должна. В некотором смысле Арик пугал её больше, чем Грегори, потому что рядом с ним она могла видеть открывающиеся перед ней чудесные возможности — если бы он был настоящим.
Учитывая, насколько она была неправа насчет своего бывшего, после которого все свидания стали сплошной вереницей неудач, Кира больше не доверяла своим инстинктам. Но, в то же время, она не была трусихой и хотела сдержать свое слово.
— Сделка есть сделка. Я посплю рядом с тобой, но что будет, когда мы проснемся?
— Сделке конец.
Что, черт возьми, это значит? Кира не посмела спросить.
Она обошла огромную кровать, которая прекрасно вписывалась в интерьер роскошной спальни. В оформленной в мужской цветовой палитре, обставленной черной деревянной мебелью комнате, стояла кровать с высоким резным изголовьем, рядом находились высокий комод, тумбочки и скамейка, покрытая синей плюшевой тканью и расположенная у подножия кровати. Стены окрашены в светло-серый цвет, а ковер, в котором утопали её пальцы, был темно-синим. Стеганое ватное одеяло выполнено в сером и белом тонах, а подушки – в тонах темного бушующего моря.
Выглядело по-мужски, очень дорого и удивительно комфортно. Вскарабкавшись на кровать, Кира утонула в подушках, но не заскользила на атласных простынях. Чрезвычайно мягкие белые простыни ласкали открытые части тела.
— Из какого материала сделано постельное белье? — спросила она, потирая ткань, лишь бы отвлечься от того, что она лежит в одной постели с Ариком.
— Из бамбука со смехотворно большим количеством каких-то нитей.
— Приятно на ощупь.
— Ты пытаешься утомить меня, чтобы я уснул. Хорошая попытка. — Он обхватил Киру за талию и подтянул к себе по гладкой поверхности кровати. Кира пискнула, а затем втянула воздух, прижавшись к мужскому, очень обнаженному телу. Возбужденному телу.
— Эм, я думаю, ты кое-что забыл.
Его слова звучали приглушенно, вероятно, потому что он уткнулся в её затылок:
— Что?
— Пижаму. Хотя бы шорты. Нижнее белье, по крайней мере?
— Я сплю голым.
Ну разумеется. Хотя это неудивительно...
— Здорово, но ты сейчас не один. И учитывая, что мы хотели спать, это немного отвлекает. — И возбуждает. Надеюсь, он не заметил, как её тело нагрелось в миллион градусов, а его близость воспламенила желание.
— Я отвлекаю тебя, мышонок? — Теплое дыхание щекотало открытый затылок.
Она задрожала. Губы Арика прижались к коже, нежной эрогенной зоне, из-за чего тепло распространилось по её телу.
— Ты должен спать, — запротестовала Кира.
— Просто устраиваюсь поудобнее, — промурлыкал он, послав вибрации по её коже.
Поудобнее? О каком удобстве может идти речь, если что-то жесткое тыкает прямо в её спину? Неужели она надеялась выспаться, когда её обнимала восхитительно тяжелая рука? Как она может расслабиться рядом с жаром его тела, пробуждающим все нервные окончания, и дразнящим теплым дыханием, и запахом...
«Да пошло все».
Она с шумом развернулась к нему лицом.
— Что ты делаешь?
— О, заткнись. — На этот раз она заставила его замолчать. Кира поцеловала Арика. Поцеловала, прекрасно зная, что будет дальше. И в этом его вина.
Глупый, сексуальный красавчик.
Кира не была мертвой. Или слепой. Или неспособной желать. Часть её понимала, что она едва знала парня, и что в её жизни всё смешалось. Но, черт возьми, был же предел для девушки.
Или она могла смириться. Принять то, чем Арик так её искушал.
Он не протестовал, когда её рот покусывал его. Не оттолкнул, когда её руки пробежались по его плечам и мускулистым рукам. Он полностью подчинился, когда она толкнула его на спину и оседлала его, раздвинув ноги, чтобы его член стоял прямо у её сердцевины. Его жесткая длина терлась о влажную промежность, дразня её сжимающиеся мышцы.
— Что случилось со сном? — пробормотал он, когда её губы стали целовать щетину на подбородке.
— Мне нужно что-то, чтобы расслабиться.
— И ты используешь меня? — спросил он, притворно возмущаясь.
— Именно. — Кира не была скромницей, когда дело касалось её сексуальной жизни. Она не всегда нуждалась, чтобы мужчина её соблазнял. И что может быть приятнее, чем соблазнить такого властного мужчину как Арик?
— О мышонок, ты необыкновенная, — выдохнул он в её губ, притянув обратно для поцелуя.
Арик перевернул их одним быстрым движением, головка члена всё ещё прижималась к её лону, скрытому трусиками.
У Киры перехватило дыхание и быстрее забилось сердце. Арик удерживал свой вес на локтях и позволил своим губам двигаться по её телу. От губ до гладкой кожи шеи. Кусал. Лизал. Он остановился на шее, где бился пульс, и всосал кожу. Каждое движение рта посылало импульс прямо в лоно.
Кире стало жарко. От возбуждения трусики намокли.
Арик оставил её шею и двинулся дальше. Подбородком прошелся по округлости её груди, стягивая вниз футболку.
Кира возненавидела ткань, которая их разделяла. Желала, чтобы она исчезла. Затем все мысли о футболке вылетели из головы, когда рот Арика зажал сосок, торчащий под тканью.
Горячо. Так горячо и приятно.
«Господи».
Вскоре футболка стала влажной, он играл с её соском, умудряясь дразнить клитор и усиливать её возбуждение.
Кира вскрикнула, когда он покинул эту эрогенную зону, но затем задохнулась от ожидания, когда его намерения стали ясны.
Ниже. Ниже. Ниже по её телу, его прикосновение оставило жаркий след у края футболки, которая съехала на талию во время их шалостей.
Арик нежно поцеловал округлость её живота. Но не задержался.
Он продвинулся ещё немного вниз, даже когда её дыхание стало прерывистым, а пальцы схватились за простынь.
Он добрался до её трусиков. Арик стащил их зубами с одной стороны бедра. Кира посмотрела, как он это делает, и могла бы упасть в обморок от представшей взору картины.
Арик склонился над ней, в его глазах полыхало вожделение – «для меня» – а зубы сжимали ткань её трусиков.
Он задержал взгляд на Кире и сдвинул ткань ещё на чуть-чуть. Кира вздохнула. Так горячо.