Поскольку компания Microsoft победила в войне браузеров, то в 2001 году она просто прекратила борьбу с конкурентами. Такие действия абсолютно неоправданны, потому что браузеры – это наиболее популярные приложения. А корпорация Microsoft перестала обеспечивать поддержку пользователей и в настоящее время проигрывает серьезным игрокам на рынке браузеров. Должен сказать, что Internet Explorer 7 был бы неплохим браузером, появись он на несколько лет раньше.
Очевидно, что Microsoft пытается скопировать многие программы, написанные нами. Людям нравится Mozilla, потому что у нее открытый программный код – вот и мы стараемся быть открытыми и честными в глазах компьютерного сообщества. Наши программы можно получить бесплатно. Мы отзываемся на пожелания пользователей и понимаем, что все это происходит благодаря Microsoft. Корпорация завела корпоративный блог, пытаясь продемонстрировать дружелюбие по отношению к пользователям. Но такие действия очень уж напоминают очередную уловку PR‑менеджеров. Создается впечатление, что, решив повторить историю создания и продвижения Firefox, Microsoft всеми силами пытается показать себя в более выгодном свете. Было бы замечательно, если бы эти чувства были искренними, а иначе действия Microsoft похожи на дешевый рекламный трюк. Ну да ладно, Microsoft хотя бы пытается что‑то исправить.
Я уважаю такие компании, как Opera, которые тоже создают браузеры. Пусть их приложения во многом еще несовершенны, но эти компании руководствуются правильными мотивами. Компания Opera занимается созданием браузеров около десяти лет, и ее разработчикам нравится создавать продукты для пользователей Интернета. Глядя на Microsoft, возникает впечатление, что корпорация только стремится заработать как можно больше денег и разгромить конкурентов, что выглядит абсолютно неверным мотивом для создания хорошего программного продукта.
Ливингстон. Возникали ли недоразумения по поводу целей создания Firefox?
Росс. Многие истинные фанаты программ с открытым исходным кодом неверно истолковали нашу цель. Обычно в проектах с открытым кодом те, кто не является веб‑разработчиком, просто интересуются процессом создания нового приложения.
Многие так и не поняли, для какой аудитории мы создавали свой продукт. Трудно объяснить, что это означает на самом деле. Но вы можете представить себе Mozilla – программу, в которую каждый может внести свою лепту. А веб‑разработчики имеют право проголосовать за реализацию в браузере той или иной функции. Мы, разумеется, соглашаемся с мнением специалистов, но с оговоркой: создаваемый нами продукт предназначен и для других пользователей. Они (веб‑разработчики) имеют право голоса, но функции, которые, по их мнению, следовало бы добавить, могут не понравиться пользователям. Программистам приходится соглашаться с нашим решением. Ведь даже пятьсот голосов в пользу реализации определенной функции представляют собой лишь меньшую часть голосов всех потенциальных пользователей, которые не имеют возможности комментировать каждое наше действие на определенном этапе разработки программы.
Очень трудно переубедить пятьсот веб‑разработчиков в том, что приоритетная для них функция, может оказаться ненужной пятистам миллионам потенциальных пользователей, в особенности когда вы не располагаете фактами для подтверждения своего мнения. Порой я невероятно рад тому, что над созданием Parakey трудится всего два человека. Мы работаем очень быстро и не дискутируем по любому поводу.
Ливингстон. Значит, вам всегда приходится прислушиваться к мнению программистов при разработке проектов с открытым исходным кодом?
Росс. Безусловно, их довольно конструктивное мнение помогает совершенствовать программный продукт. Нам следует быть осторожными с профессиональным ви́дением и в первую очередь учитывать требования потенциальных пользователей. Не уверен, что Mozilla придерживалась такой стратегии, поэтому популярность их браузера остановилась на цифре в несколько миллионов пользователей, и компания не смогла привлечь более широкую аудиторию.
Ливингстон. Как вы считаете, браузер Firefox стал более популярным потому, что он лучше других?
Росс. Успех Firefox обусловлен разными причинами. Одни считают этот браузер простым в эксплуатации, но другие стали им пользоваться после того, как его установили их дети.
Безусловно, мы провели большую работу, организовав многочисленные презентации браузера для привлечения широкой аудитории. Собственно говоря, занимались маркетингом «из уст в уста». Мы даже разработали сайт для продвижения браузера, он называется Spread Firefox («Распространение Firefox»), работу над которым начали с Эйсой Доцлером еще в 2004 году при создании Firefox. На этом сайте наш программный продукт распространяется среди различных групп пользователей – не программистов. По нашему мнению, браузером должны пользоваться не только компьютерщики (как это бывает с большинством программ с открытым исходным кодом). Мы предложили программу всем пользователям без исключения. Они стали рассказывать о нем своим коллегам, друзьям и просто знакомым. И 250 тысяч пользователей зарегистрировались на нашем сайте. Вот по‑настоящему значительный показатель успеха.
Мы также поместили объявление в газету The New York Times. Десятки тысяч человек внесли пожертвования в размере от 10 до 30 долларов при покупке двух полностраничных объявлений, помещенных в New York Times, в то время, когда мы выпустили Firefox. Конечно, все эти пожертвования составили лишь несколько сотен тысяч долларов, но ведь у нас не было маркетингового бюджета. Все средства поступали от сообщества веб‑разработчиков. Такая ситуация весьма необычна для любого проекта по разработке программного обеспечения, не говоря уже о приложениях с открытым исходным кодом.
Ливингстон. Следовательно, популярность Firefox росла благодаря высокому качеству программы и маркетингу «из уст в уста»?
Росс. Именно так. У нас нет сотрудников, рассылающих рекламные сообщения пользователям либо взаимодействующих с прессой. Вся маркетинговая стратегия реализовывалась самими пользователями, которые распространяли информацию об удобном браузере. Сайт Spread Firefox только способствовал популяризации Firefox. После этого десятки компаний переняли нашу стратегию продвижения программного продукта – например, посмотрите GoTrillian.com, SpreadOpenOffice.org и другие подобные сайты.
Ливингстон. Можете ли вы вспомнить какие‑нибудь сложные ситуации в истории браузера Firefox?
Росс. Ну, не такие уж сложные. Мне удается создать впечатление, будто развитие стартапа не заставляет нервничать, хотя в действительности это не так. Мы не пытались разбогатеть с помощью Firefox – эта программа с открытым исходным кодом распространяется бесплатно – и не пытались захватить рынок браузеров. Наша команда ставила перед собой довольно скромные цели, и, если бы затея с разработкой нового браузера провалилась, это не стало бы для нас трагедией. Поэтому по сравнению с другими разработчиками мы намного свободнее принимали рискованные решения.
Гораздо лучше иметь возможность самому принимать решения и заботиться о венчурном финансировании, маркетинге и объемах продаж. Можно думать только о создаваемом программном продукте и о потребностях пользователей.
Ливингстон. В начале работы над браузером Firefox вы были еще подростком. Справлялись ли вы с поставленными задачами?
Росс. Я считал, что наука маркетинга требует специального образования и большого опыта. Но оказалось, что для успешного маркетинга достаточно просто создать хороший продукт, а люди сами захотят его распространять. Это проще, чем я представлял. Сейчас мне очень трудно встречаться со специалистами по маркетингу: они пытаются навязать свое мнение и занимаются всей этой маркетинговой ерундой.
Ливингстон. Что вас больше всего удивило в работе над Firefox?
Росс. Пожалуй, то, что распространять браузер Firefox оказалось достаточно просто, поскольку пользователи практически потеряли надежду работать с нормальным браузером. Мы уже знали, что никто не скачивает клиентские приложения, да и браузеры как программный продукт отмирали. Компания Mozilla не могла предоставить альтернативу. В такой ситуации трудно двигаться вперед. Рынок был монополизирован. Мы же просто проигнорировали все эти факторы, создали новый браузер и добились успеха.
Теперь нам сложнее нанимать аналитиков и других серьезных инсайдеров в свою компанию, ведь существование Firefox служит подтверждением того, что все они заблуждались. Многие в компьютерной индустрии – не программисты и не участники разработки проекта – хотят чувствовать свою причастность к создаваемому программному продукту. Они делают резкие заявления, чем привлекают внимание широкой публики. На мой взгляд, если у программиста есть профессиональные амбиции, ему следует участвовать в работе над проектом. Однажды кто‑то из аналитиков в пух и прах раскритиковал Parakey, хотя едва знал, что представляет собой этот стартап, и уж точно не участвовал в его создании. Создается впечатление, будто вернулись те времена, когда Firefox только готовился к выпуску. Впрочем, такие критические комментарии мотивируют создателей стартапов. Мне нравится принимать вызов.
Приступая к работе над Firefox, мы собрали множество мнений различных людей, и стало очевидно, что пользователям не нравятся их браузеры. Следовательно, если бы мы смогли создать более качественный браузер, то все эти люди стали бы нашими клиентами.
Ливингстон. Помните ли вы реакцию пользователей на первую демоверсию Firefox?
Росс. Пользователям понравилась простота работы с этим браузером. Интересно, что я ни с кем из своих родных и близких не обсуждал свое участие в разработке Firefox. Ни мои родители, ни друзья не знали о том, что я работал над Firefox, до того момента, когда он был выпущен и появилась статья в журнале Business 2.0. Сразу же все стали меня спрашивать, не я ли придумал Firefox. До этого времени родные и друзья считали, что я просто занимаюсь «чем‑то», связанным с компьютерами.
Ливингстон. То есть ваши родители ничего не знали о Firefox?
Росс. В общем да. Полагаю, они знали о моей работе над проектами Mozilla, и о том, что я работал в компании Netscape, то есть что я связан с разработкой браузеров. Но они не знали о моей увлеченной работе над Firefox, пока не прочитали статью в журнале. Мне очень нравилось подобное развитие событий: можно пожить пару месяцев без шумихи и, возвратившись из школы, садиться за работу над браузером, а не заявлять на каждом углу, что скоро все будут пользоваться моей программой. Хорошо, когда тебе не мешают заниматься делом. Что толку говорить до появления реальной программы, которую можно продемонстрировать. После этого окружающим останется только высказать свое мнение о сильных и слабых сторонах программы.
Ливингстон. Итак, вы не возлагали больших надежд на свой браузер. Хотелось ли вам когда‑либо отказаться от его дальнейшей разработки?
Росс. Должен признаться, был такой момент. Тогда я всерьез решил заняться учебой в школе и на полгода забросил работу над проектом. На самом деле я не отказался полностью от разработки браузера, поскольку знал, что остальная команда продолжает работать. Просто немного расслабился, учитывая что корпорация Microsoft не планировала возвращаться к созданию браузеров в скором будущем.
Ливингстон. Сейчас вы работаете в «настоящем» стартапе. Как он создавался?
Росс. В некотором роде его созданию способствовали СМИ и венчурные капиталисты. С первых дней работы в компании Netscape мы с Джо Хьюиттом обсуждали недостатки современного программного обеспечения, размышляя, что бы мы могли изменить, будь у нас такая возможность. После того как в прессе появилось несколько статей с положительными отзывами о Firefox, нам стали приходить электронные письма от инвесторов с предложениями встретиться. Сначала мы подумали, что разговаривать с ними не о чем, ведь создание программы с открытым исходным кодом было для нас чем‑то вроде хобби. Но затем поняли, что все они предлагают финансовую поддержку в обмен на совместное ведение дела. Ценность подобных предложений стала понятной только спустя годы.
Ливингстон. То есть вы хотели поймать счастливую волну?
Росс. Верно. У нас были некоторые соображения по поводу разработки программного обеспечения. Настало время для того, чтобы начать хоть что‑либо делать. Нас готовы услышать, а мы готовы разработать хороший продукт.
Ливингстон. Как называется ваш стартап?
Росс. Сейчас наша компания носит название Parakey, но, кто знает, закрепится ли оно. Название браузера «Firefox» было четвертым в списке альтернативных вариантов.
Ливингстон. С какими трудностями вы столкнулись при создании стартапа?
Росс. В основном с недостатком времени. Всякий раз при выполнении работы у меня возникает чувство, что я должен потратить это время на другое занятие. Если, к примеру, завтра я решу жениться, то, скорее всего, во время свадебной церемонии буду думать о программном коде или о том, как написать брачный контракт на языке программирования Python. Стартап создается в состоянии непрерывного стресса. В течение первых двух месяцев венчурные капиталисты забрасывали нас электронными сообщениями, и мы считали, что нужно встретиться с каждым из них, полагая, что не можем отказать никому, поскольку нам предлагают сотрудничество. Сейчас понятно, что время – самый ценный ресурс, а каждая минута, проведенная на таких встречах, – пустая трата времени.
Однако постепенно ситуация улучшается. Нам уже удалось очистить рабочее пространство от лишних людей. Порой мне даже кажется, что все было бы гораздо проще, если бы Firefox не существовало. Тогда мы смогли бы сами планировать сроки выполнения намеченных работ. Да и пользователи постоянно ждут от нас следующих проектов, что вызывает ненужное напряжение. Чересчур сильно давление.
Ливингстон. Кого бы вы назвали своим наставником? Для Джо Хьюитта это ведь первый стартап, не так ли?
Росс. Да, для нас это действительно проблема. К сожалению, нет такого человека, который благодаря своему опыту создания стартапов мог бы давать нам дельные советы. Впрочем, у нас хороший юрист. И мы хотели бы встретить наставника без скрытых мотивов, поддерживающего наши приоритеты.
Ливингстон. Должно быть, из‑за вашей известности это весьма сложно. Наверняка многие хотят добиться известности за ваш счет.
Росс. Не могу сосчитать количество электронных писем с предложением «просто поужинать». Поужинать, поболтать о политике, погоде, природе и прочей ерунде. Но постепенно выясняется, что эти люди хотят больше, чем просто поболтать. В конечном счете выяснится, что они не прочь поработать на нас, или хотят… порой они даже не знают, чего от нас хотят. Трудно понять истинные намерения других.
Ливингстон. Должно быть, тяжело не иметь возможности ни с кем поделиться своей идеей?
Росс. Невероятно тяжело. Если вам нужно пресечь разговор в самом начале, можете воспользоваться моей магической фразой «скрытый режим», чтобы, не обижая собеседника, не выболтать лишнего. Иногда очень удобно использовать малопонятные программистские термины или просто сказать: «В свое время мы все расскажем».
Ливингстон. Какой наиболее ценный опыт для стартапа вы получили, работая над браузером Firefox?
Росс. Всегда нужно поддерживать связь с людьми, которые станут вашими пользователями. Очень легко, закрывшись в комнате, сутки напролет писать программный код, забывая о пользователях с их реальными проблемами. Самое главное – постоянно общаться с людьми и совершенствовать продукт.
Кроме того, я научился честными методами создавать шумиху вокруг своего продукта. При работе над браузером Firefox мы в первую очередь обратились к блогерам, хотя они и не были нашей целевой аудиторией. Если вам удалось заинтересовать известных блогеров, то с их помощью вы быстро привлечете внимание прессы, например журнала PC Worlds и медиахолдингов. Пусть у вас еще нет поддержки солидных клиентов, нет маркетологов и рекламистов, но заметка о вашей программе в журнале PC Worlds обязательно привлечет внимание остальной пишущей братии, а она уже расскажет полную историю и сделает прогноз на будущее. Журналисты напишут, что «весь мир говорит о браузере Firefox», хотя рядовые пользователи даже не слышали о нем. Как только о Firefox написала газета The New York Times, весь мир заговорил о нашем браузере.
Ливингстон. Что самое сложное при создании стартапа?
Росс. Сложнее всего то, что никто не может точно сказать, что такое «нормально». Инвесторы предлагают «нормальные» договоры, консультанты просят «нормальные» гонорары за свои услуги. Мне 21 год, и у меня недостаточно жизненного опыта, чтобы понять, что нормально. Поэтому мы принимаем решения медленно, после глубокого анализа и всегда стараемся понять, кто говорит правду, а кто пытается обмануть.
Еще одно: очень трудно найти время для семьи, друзей и любимой девушки. В штате нашего стартапа всего два сотрудника, а проект очень масштабный.
Ливингстон. Должно быть, вы распланировали работу на несколько лет вперед?
Росс. Вовсе нет. Осталось не так уж много времени до выпуска программы Parakey.
Ливингстон. Такие жесткие рамки связаны с действиями конкурентов?
Росс. Что вы! Мы не знаем никого, кто бы занимался разработкой аналогичного проекта. Однако интуитивно чувствуем, что эта идея уже витает в воздухе и, возможно, завтра кто‑то объявит о ее реализации.
Ливингстон. Вы можете назвать своих самых опасных конкурентов?
Росс. Пожалуй, я бы назвал компании Google или Microsoft. Наш проект достаточно масштабный. Не уверен, что другой стартап сможет его реализовать и захочет конкурировать с этими гигантами. Хотя мы увлеченные разработчики, это не значит, что никто кроме нас не сможет создать ничего подобного. Среди известных имен это Google и Microsoft.
Ливингстон. Сейчас ваш стартовый капитал невелик. А как же оплата аренды и прочие расходы?
Росс. Мы планируем привлечь инвестиции до выпуска программы, но стараемся получать как можно меньше финансирования со стороны. Нам не нужны 12 млн долл. Я просто не знал бы, что с ними делать. У нас нет офиса – мы работаем над проектом у себя дома.
Ливингстон. Вы планируете арендовать офис?
Росс. В будущем. Но вначале хотелось бы проверить, сколько программистов удастся разместить в ванной.
Ливингстон. Думаете, ваша затея слишком сложна для двоих?
Росс. Безусловно, мы хотим привлечь к сотрудничеству других программистов, но это довольно сложно. Так трудно искать и интервьюировать кандидатов, да и программный код сам не напишется. Никто не станет продвигать наш продукт, если проводить все время за собеседованиями с потенциальными сотрудниками стартапа. Всегда раздумываешь, не лучше ли самостоятельно работать над проектом, вместо того чтобы терять время и темп, что неминуемо при введении в курс дела новых программистов?
Короче говоря, я переживаю обо всем. Не верю, что можно без напряжения управлять созданием стартапа.
Ливингстон. Что вас больше всего удивило при создании собственного стартапа?
Росс. Я не мог предположить, насколько тесны связи между специалистами из Кремниевой долины. Мы постоянно встречаемся с разными людьми. При этом один из них, который, казалось бы, совершенно не знает другого, вдруг говорит: «Слышал, на прошлой неделе вы беседовали с Тони». В тесном сообществе разработчиков программного обеспечения все друг друга знают. Очень жаль, что многие договоры заключаются благодаря личным связям. Хотелось бы, чтобы хорошие компании заключали хорошие сделки, а плохие к не заключали их вообще.
Я прекрасно понимаю, почему ребята из Google отказались играть по этим правилам. Они никого не знали и не распускали слухи о своих былых достижениях.
Глава 22
Мина Тротт
Одна из основателей компаний Six Apart
В 2001 году супруги Мина и Бен Тротт создали компанию Six Apart (компания названа по количеству дней, разделяющих их дни рождения). Мина вела блог Dollarshort. Популярность этого блога постоянно росла, и в итоге программное обеспечение перестало ее удовлетворять, как и существующие приложения. Поэтому вместе с мужем она решила разработать собственное приложение и поделиться им с друзьями. Приложение Movable Type практически мгновенно стало популярным – со дня запуска в октябре 2001 года.
В апреле 2003 года компанию Six Apart профинансировала компания Neoteny, принадлежащая Джои Ито. Позже, осенью этого же года, Six Apart запустила собственный блог‑сервис TypePad. В январе 2005 года компания Six Apart объявила о покупке компании Danga Interactive, разработавшей сервис LiveJournal. А в 2006‑м запустила бесплатную службу Vox для поддержки персональных блогов (которая также известна под названием Comet). Служба Vox предоставляет широкие мультимедийные возможности интеграции контента, содержащегося в записях уже существующих популярных сервисов и социальных сетей.
Ливингстон. Расскажите, с чего начиналась ваша предпринимательская деятельность.
Тротт. Все началось с блога Dollarshort, который я стала вести с апреля 2001 года. Я искала способ реализации своего творческого потенциала и создала блог, в котором вначале публиковала только рассказы. В это время я продолжала работать на прежней работе, где мне никак не удавалось себя полностью реализовать. Мой блог привлекал все больше и больше читателей, и нас с мужем начали увлекать идеи взаимодействия и творческого самовыражения людей в Интернете.
Когда компания, в которой мы работали, обанкротилась, мы решили создать приложение для ведения блогов, распространять его исключительно за добровольные пожертвования и посмотреть, к чему это приведет. По сути, ничего особенного мы не ожидали от этого проекта. Разумеется, мы рассчитывали на добровольные взносы за программное обеспечение, но никаких грандиозных планов на этот счет не строили.
Чем больше мы увлекались своим проектом, тем более серьезные цели ставили перед собой. Но никогда, даже в мечтах, нам не приходила в голову мысль создать компанию. Мы даже не считали это возможным. Еще во время учебы в колледже мы с Беном (а мы вместе со средней школы) задумывались над созданием компании в области веб‑дизайна. Но эта идея казалась нам слишком масштабной. Мы понятия не имели о том, с чего начать. Тогда нам казалось, что ничего более сложного в этой жизни нет.
К счастью, все происходило само собой, как будто случайно. Созданное нами приложение Movable Type так быстро стало популярным, что очень скоро нам пришлось заниматься поддержкой этого проекта полный рабочий день. Именно наличие клиентов с самого первого дня работы в конечном итоге и подтолкнуло нас к созданию собственной компании. Если бы мы слишком долго размышляли, занимались поиском клиентов и разработкой стратегии продвижения товара на рынке, то все это оказалось бы для нас слишком сложным. Изначально мы не отягощали себя такими размышлениями – просто взялись за дело, намереваясь заниматься лишь тем, что нам по‑настоящему нравилось.
Немного позже мы общались с представителями венчурных компаний, и они расспрашивали, какие проблемы позволяет решить наше приложение. Хотя это были не официальные переговоры, а частная беседа, этот вопрос заставил нас серьезно задуматься. Мы ведь никогда не пытались решить чьих‑либо проблем, кроме своих собственных и проблем нескольких хорошо знакомых нам блогеров.
Но спрос на наши программы оказался огромным, популярность приложения Movable Type росла сумасшедшими темпами. Приблизительно в июле 2002 года мы оказались на распутье, перед нами стал вопрос: хотим мы стать просто консультантами и заниматься лишь доработкой и обновлением приложения Movable Type? Мы шли по этому пути, но совсем недолго. На поверку оказалось, что консалтинговый бизнес нас не интересует. И мы решили усложнить свою задачу и обратиться к пользователям. В результате приступили к работе над программой TypePad.
Как раз перед тем как мы решили взяться за работу над TypePad, в июле 2002 года, мы создали компанию с ограниченной ответственностью без какой‑либо финансовой поддержки со стороны. Наша компания состояла из меня и Бена и базировалась в нашей квартире в Ричмонде. Под кабинет отвели нашу запасную спальню, а рабочие места расположили в ней в прямом смысле спиной к спине. В течение полутора лет мы проводили там очень много времени. Даже забавно об этом рассказывать. Словно я говорю о какой‑то другой жизни. Мне это напоминает ситуацию, когда муж и жена после рождения ребенка забывают о сложностях родов и проблемах первых лет малыша, принимая решение «родить еще одного». Думаю, какие‑то химические соединения в моем мозге заставляют меня забыть о том, какими сложными были те полтора года.
Ливингстон. Расскажите о самых сложных моментах того времени.
Тротт. Думаю, что говорить придется не об отдельных моментах, а обо всем том периоде, поскольку весь он был довольно сложным и болезненным.
Я начала вести блог, потому что у меня не было друзей. В колледже мы с Беном не старались заводить новых друзей: нам хватало друг друга. И расширение круга знакомств было для нас в новинку, так как мы начали встречаться еще в старших классах средней школы. С тех пор мы постоянно были вместе, и этого было достаточно. Кроме того, мы всегда были увлечены работой и исследованием Интернета, и нам никогда даже не приходило в голову искать новых друзей.
С помощью блога я хотела завязать знакомства с разными людьми и найти себе новых друзей. И блог здорово в этом помог. Для нас с Беном самым трудным в те годы было отсутствие настоящих друзей. В нашей жизни не хватало разнообразия. Конечно, иногда мы ходили на вечеринки, но нам не было по‑настоящему весело. Поэтому главная проблема заключалась в том, что нужно было закрыться двоим в квартире и, оборвав и так немногочисленные внешние связи, взяться за работу над проектом. Мы с Беном – настоящая команда, все и всегда делаем вместе. Мне кажется, что на протяжении приблизительно двух лет мы не провели отдельно друг от друга больше шести часов. Первая командировка по делам нашей компании стала первой моей шестичасовой разлукой с Беном.
Хорошо, что теперь в нашей компании работают и другие люди, поскольку нельзя посмотреть на ситуацию под другим углом с тем человеком, с которым вы провели так много времени вместе и частью которого стали. Но мы неплохо справились с этой работой. Однако если бы нам предложили создать компанию заново, то мы не взялись бы за это дело – слишком уж это утомительно.
Даже когда наша организация стала больше похожа на настоящую компанию и у нас появились наемные сотрудники, потребовался еще год для того, чтобы мы смогли спокойно сказать друг другу: «Я не хочу разговаривать дома о работе». Наличие офиса все в корне меняет. Сложнее всего работать дома, поскольку оставить работу хоть на минуту нет никакой возможности.
Ливингстон. Сначала вы работали над приложением Movable Type (платформа для ведения блогов). На какую целевую аудиторию вы рассчитывали изначально?
Тротт. Интерес к приложению возник еще до запуска, поскольку о его скором выходе я объявила в своем блоге. И сразу нашлось около двух тысяч желающих опробовать это приложение в работе. Перед самым выходом программы все эти пользователи только и говорили: «Всего неделя осталась до выхода Movable Type. Мы просто сгораем от нетерпения». А мы думали: «Боже, какая ответственность!» Глядя друг на друга, мы думали, сто́ит ли это делать. Ведь программа может навеки приковать нас к себе.
И все же рискнули. Конечно, если бы мы знали наперед, что из этого получится, то взялись бы за реализацию проекта с большей уверенностью. А так первые месяцы работы мы очень волновались, нас терзали миллионы сомнений.
Мы с Беном в определенной степени перфекционисты: не можем делать что‑то наполовину. Поэтому мы поставили цель – создать программный продукт, который будет сам себя окупать. Однако при этом думали, куда бы устроиться на работу, поскольку свое приложение мы предоставляли бесплатно, на условиях привлечения добровольных пожертвований. А, как известно, заработать на бесплатном или даже условно бесплатном продукте, практически невозможно. К счастью, пользователи довольно быстро начали вносить добровольные пожертвования на наш счет, и переломный момент в развитии проекта наступил уже через два месяца. Проект стал самоокупаемым и оставался таким вплоть до привлечения инвестиций.
Ливингстон. Каким образом вы предлагали пользователям вносить добровольные пожертвования за пользование программой?