Сам Бретт был просто поражён, как легко ему удалось пройти. Охрана не требовала генетического теста или чего-либо ещё. Они наверное думали, что если у тебя есть официальное удостоверение личности, значит эти тесты уже провёл кто-то, и им нет нужды беспокоиться. Просто помаши им рукой, когда будешь проходить мимо. Бретт даже наполовину решился написать разоблачающее письмо Главе Службы Безопасности, уже после Церемонии.
И вот он здесь, в самом центре величайшего светского мероприятия века, спокойно разносит напитки по кругу, указывая людям расположение туалетов, правда щипки за задницу происходили чаще, чем обычно. Должно быть дело в униформе. Он излучал спокойствие и уверенность, и был готов сорваться на бег в любой момент. Первое и самое главное правило успешного мошенника — никогда не стесняйся бросить всё и бежать как сумасшедший, если подозреваешь, что что-то пошло не так. Те, которые слишком задерживались, в надежде украсть ещё немного рубинов или те, которые не могли отказаться от своих слишком умных планов часто заканчивали работниками ферм в Адских мирах. Бретт был однажды в тюрьме и ему там не понравилось. Там можно было встретить очень жёстких людей. Бретт твёрдо решил, что никогда больше туда не вернётся.
Он вывел изображение с камеры, которая была замаскирована под его левый глаз, и быстро провёл диагностику. Все работало нормально. Камера записывала всё, на что он обращал внимание. Запись получалась действительно хорошая — откровенные кадры Важных Персон, ведущих себя раскованно и непринуждённо, рядом с которыми находилась расслабившаяся охрана. Все они были уверены в том, что официальные камеры СМИ находятся под строгим контролем и неудобные снимки никто посторонний не увидит. Даже когда начнётся трансляция Коронации в прямом эфире, Король настоял на пятисекундной задержке, чтобы цензор Двора мог убрать всё, что могло умалить величие Церемонии. Именно поэтому Бретт так постарался проникнуть сюда сам и пронести камеру. Его несанкционированные, а иногда и очень откровенные записи приносили ему серьёзные деньги от скандальных шоу чьей специализацией были сплетни.
Потеря глаза и замена его камерой было болезненной и очень дорогостоящей операцией, но Бретт был профессионалом.
Двигаясь по кругу со своим подносом, он разносил напитки и следил за тем, чтобы у каждого был полный стакан. Люди обсуждали очень интересные вещи, когда были пьяны. Он же, будучи тихим, улыбчивым и ненавязчивым слушал всевозможные увлекательные разговоры и, казалось, люди смотрели сквозь него. Слуги были невидимы, не более заметны, чем служебные роботы. Бретт воспользовался этим фактом, приготовив себе отличные закуски в буфете, по ходу дела прикарманив несколько небольших ценных вещей, привлёкших его внимание. Он с неохотой согласился с тем, что обчистить пару карманов будет слишком недальновидно. Одно неудачное мгновение и последовавший бы за этим гневный голос заставит его уносить ноги прежде, чем начнётся Коронация, и упустить при этом все лучшие кадры. Поэтому он сдерживался и крутился неподалёку от группы Членов Парламента, в надежде заснять что-нибудь сочное, то, с помощью чего их можно было бы шантажировать. Пригодилась бы любая мелочь.
На возвышении позади Престолов голографические экраны показывали кинохронику подвигов Парагона Дугласа Кемпбелла. Бретт ненадолго остановился, чтобы посмотреть. Вот он, будущий Король, всегда в гуще битвы, герой, легко расправляется с людьми, которые просто хотят выжить. И всегда неподалёку от Кемпбелла находился Льюис Охотник за Смертью, храбро сражающийся и карающий злые силы. Дуглас и Льюис, Король и Охотник за Смертью — поборники справедливости.
Бретту никогда не нравился Дуглас. Слишком правильный и весь такой важный. В его голове, наверное, никогда и не возникало нехороших или незаконных мыслей. Он рождён быть великим, в этом его заслуги нет. Бретт всегда намного внимательнее следил за Охотником за Смертью. Всё, что ему досталось в наследство — это бремя легендарного имени, но он стал героем и продолжает им быть благодаря своим собственным усилиям. Бретт восхищался Льюисом. Возможно потому, что Охотник за Смертью достиг того, чего Бретт сам хотел достичь, но никогда не сможет.
Их предки были друзьями. Бретт иногда размышлял об этом
На огромном экране шла запись недавно произошедшей битвы Дугласа и Льюиса с агентами Сумеречного Двора. Уши Бретта навострились. Ему всегда хотелось связаться с этим Сумеречным Двором — последними потомками старых Кланов. Официально, старая система Кланов была мертва и осталась в прошлом. Большинство старых Семей отказались от своих имён в связи с плохими ассоциациями и перешли из политики в бизнес. Их Башни пастельных расцветок были давным-давно разрушены. Но где-то в тёмных и тайных местах, некоторые всё ещё цеплялись за былую славу и планировали снова взобраться на вершину. Они встречались тайно, в подвалах и на задворках баров, пользуясь старинными именами и опираясь на оставшиеся с давних времён связи, планируя влиять на политику посредством взяток, запугиваний, шантажа и террора. Любыми необходимыми средствами.
Никто не знал, как далеко распространялось их влияние. Те, кто брал взятки помалкивали, а те кто не брал — таких находили мёртвыми, до того как они могли хоть что-то рассказать. Убийцы Сумеречного Двора, носившие традиционные чёрные маски, наносили удары публично и убивали сами себя при попытках их захватить или допросить. Фанатики, состоящие из мужчин и женщин, убеждённых в том, что их величие было у них украдено и пытающиеся снова стать великими.
Никто не знал ни сколько их было, ни кто именно был членом Сумеречного Двора. Сходство со старой подпольной организацией Блю Блок, терроризировавшей всех, легко прослеживалось.
Бретт Рэндом полагал, что это просто кучка тупых и унылых придурков, неспособных понять, что их время под солнцем давно прошло. Он также был уверен, что доведись ему до них добраться, он бы украл у них всё, даже нижнее бельё.
Картинка на голоэкране сменилась, и теперь Дуглас и Льюис стояли в оцеплении на проходящей Нейманской демонстрации. Нейман, как феномен, появился недавно — политическая организация, которая возникла буквально из воздуха (на членов организации ещё собирали досье) и провозгласившая себя Чистокровным Человечеством. Они хотели, чтобы из Империи были изгнаны все чужие, экстрасенсы и клоны были уничтожены, ну или, по крайней мере, существовали под жёстким контролем. Для безопасности Чистокровного Человечества, разумеется. Сторонники организации появлялись на публике только в больших количествах, причём демонстрации, как правило, всегда проходили по территориям, где проживала наибольшая концентрация хоть в чем-то отличающаяся от людей жителей, которых они так сильно ненавидели.
Их права на марши и демонстрации защищались законами о свободе слова, но каждый раз, когда они появлялись на публике обязательно возникали проблемы. Даже если бы организации, представляющие интересы меньшинств, не организовывали контр демонстрации, Нейманы бы всё равно не пользовались популярностью у широкой публики, которая всё ещё ревностно относилась к памяти о сверхчеловеке Оуэне Охотнике за Смертью и его друзьям, и видела в пропаганде Неймана оскорбление любимых героев. Где бы Нейманы не появлялись, можно было с уверенностью сказать, что из ниоткуда обязательно возникнут толпы народа, чтобы закидать тех хламом. И тут в игру вступали Парагоны, которые охраняли демонстрации Нейманов и пытались предотвратить, или по крайней мере, уменьшить ущерб. Парагоны обеспечивали соблюдение закона, не важно на чьей стороне были их симпатии.
Экран показывал недавнее противостояние в Городе Вечных Парадов, где Дуглас спокойно стоял между двумя враждующими вооружёнными группировками, постепенно пытаясь охладить накал страстей с помощью разумных доводов и своего авторитета. Когда он говорил, люди слушали. Даже если это были фанатичные Нейманы и разъярённые толпы народа. Возможно, мирному разрешению конфликта также помогало присутствие рядом с Дугласом Льюиса, который держал руки на оружии и свирепо смотрел на всех, выражая готовность раскроить черепа глупцам, не прислушивающимся к доводам рассудка.
В своё время Бретт Рэндом продавал оружие и всё необходимое обеим сторонам конфликта. Он не интересовался политикой, только тем, как лучше использовать вовлечённых в неё людей. Фанатиков проще всего обвести вокруг пальца — вы можете продать им практически всё, для этого достаточно убедить их, что кто-то другой не хочет, чтобы у них это было.
А затем голографический экран переключился на более позднюю запись, и вдруг весь Двор затих. Смотрели все. Три недели назад Клуб Адского Пламени напал на Церковь в самом сердце Города Вечных Парадов. Это была маленькая церквушка. Не очень старая или способная чем-то впечатлить. Ни один из известных людей туда не ходил. Это была обычная Церковь, куда обычные люди ежедневно ходили молиться и поклоняться — этого оказалось достаточно для Клуба Адского Пламени.
Сам Клуб базировался вокруг Церкви в течение какого-то времени. Группа самопровозглашённых вольнодумцев, которые не одобряли официальную религию Империи. По мнению этих радикальных философов, у которых было слишком много свободного времени, организованная религия была Злом. Она мешала людям думать своей головой и, следовательно, мешала им быть теми, кем они хотят быть. Религия встала на пути эволюции человека. Там, где должна была быть только Наука, формирующая человеческое мышление. Всё остальное было пустой тратой времени, и отвлекало людей от необходимости делать что-то полезное со своей жизнью.
Никто не уделял Клубу слишком много внимания. На короткое время их философия вошла в моду, но мода имеет свойство быстро меняться и большинство радикальных философов нашли другие темы для обсуждения. Что-то более популярное, чтобы их снова пригласили в ток-шоу.
Но Клуб Адского Пламени не умер. Он ушёл в подполье, а немногие оставшиеся члены стали ещё более радикальными, более экстремальными. Они превратились в декадентов, кичась своими многочисленными пороками и выступая против всех ограничений человеческой природы. Они превратили Грех в свою религию, а Церковь в ненавистного врага. Просто удовольствия ради. Они поджигали церкви. Совершали кощунства на кладбищах. Убили нескольких священников. И, наконец, решили, что для известности этого мало. Нужно было что-то новое. Нечто большее. Что-то ужасное.
Дуглас и Льюис приняли экстренный вызов из Церкви в Городе Вечных Парадов. Когда команда репортёров, не найдя в тот момент более подходящего события для освещения спросила, могут ли они прислать камеру, Дуглас пожал плечами и ответил: "Конечно. Почему нет?"
На голографическом экране камера показала Дугласа и Льюиса, стоящими перед основным входом в Церковь. Выбитые двери висели на единственном медном шарнире. На светлом дереве были видны кровавые разводы и потёки, и очень чёткий отпечаток человеческой руки. Глянув друг на друга, Дуглас и Льюис выхватили оружие. Серьёзные лица оставались спокойными. В тот момент они думали, что видели подобное и раньше. Льюис открыл дверь, и Дуглас бросился внутрь с дисраптером наготове. Льюис последовал за ним. Следом залетела камера.
Внутри кровь была повсюду. Тела в разнообразных позах были разбросаны посреди опрокинутых скамеек. Мужчины, женщины и дети в лучших воскресных нарядах были порублены на кусочки. Руки лежали вытянутыми в проходах, словно всё ещё просили пощады или помощи, которая так и не пришла. Руки были сложены в форме подношения. Головы, пронзённые деревянными перилами, застыли в безмолвном крике. Дуглас и Льюис медленно шли по центральному проходу, опасаясь засады. Весь Двор смотрел молча. Они знали, что будет дальше. Даже Бретт затаил дыхание.
Лицо Дугласа было полно холодной ярости. В одной руке он держал дисраптер, в другой меч, крадучись по центральному проходу, словно волк по следу своей добычи. Всё его тело излучало возмущение и гнев, сдерживаемые неимоверным усилием воли. Льюис остановился, встал на колени рядом с мёртвым ребёнком, разрезанным пополам в районе талии, и медленно протянул руку, чтобы закрыть ему глаза. Камера приблизилась к уродливому лицу Льюиса. Оно казалось... уставшим. Так много зла вокруг, словно говорило лицо. Как люди могут делать такие вещи? И пока они смотрели, на глазах у всего наблюдающего Двора усталость исчезла с лица, сменившись суровой, бескомпромиссной решимостью. Льюис собирался кого-то убить и все это знали.
В самом дальнем конце Церкви они подошли к плотному свисающему занавесу. Дуглас одним отчаянным движением сорвал и отбросил его, и увидел Ад воочию. Алтарь был использован как жертвенник. И жертв было много. Весь мраморный пол был залит кровью. За алтарём священник был распят на стене, вниз головой. Ему перерезали горло. И с полдюжины членов Клуба Адского Пламени, которые изменили свою внешность с помощью нелегальной бодимастерской таким образом, чтобы быть максимально похожими на чертей (красная кожа, изогнутые рога на лбу, копыта вместо ног), по очереди пили его кровь из серебряной чаши священника.
Они смеялись, когда внезапно тяжёлая занавесь исчезла, явив их на обозрение. Они обернулись и их ярко-красные лица стали не такими красными, когда они поняли кто перед ними. Высокомерие и сатанинское веселье исчезло с лиц, оставив только страх. Они потянулись за оружием. Дуглас и Льюис выстрелили в двоих, руки которых были ближе всего к оружию, убив их моментально, а затем устремились вперёд уже с мечами в руках. Дуглас что-то кричал, голос его звучал глухо и был исполнен ярости. Льюис же молчал. Они накинулись на оставшихся чертей. Один из них попытался оказать сопротивление и Дуглас распотрошил его одним быстрым движением клинка. Закричав, чёрт упал на пропитанный кровью пол, отбросив меч в попытке запихнуть двумя руками обратно свои потроха. Дуглас с силой наступил на его голову, чтобы тот заткнулся. Оставшиеся черти, посмотрели на Льюиса и Дугласа и побросали свои мечи, сдаваясь.
Дуглас смотрел на них, тяжело дыша, так сильно сжав свой меч, что побелели костяшки. Он был готов их убить. Это было написано на его лице. Он сделал один шаг вперёд и черти отступили. Льюис внимательно наблюдал за Дугласом, но ничего не делал и ничего не говорил. В конце концов, Дуглас опустил меч. Два Парагона связали бесов, которые совсем не сопротивлялись, не давая лишний раз повода убить их на месте. Льюис вызвал медика для валявшегося на полу без сознания и истекавшего кровью чёрта, и затем они с Дугласом повели оставшихся к выходу. Один из чертей увидел новостную камеру, маячившую прямо перед ним и заснявшую всё, и рассмеялся.
— Приветствую вас, миллионы зрителей! Вам понравилось шоу? Мы сделали его специально для вас!
— Заткнись, тварь, — сказал Дуглас, толкнув чёрта так сильно, что он почти упал.
— Не думай, что это что-то значит, — прорычал чёрт на Дугласа, после того как восстановил равновесие. — Ты уже ничего не можешь изменить. И повернуть время вспять тоже не можешь! Можете нас ненавидеть, судить и отправить в тюрьму, но все тут так и останутся мертвы, и вы ничего не сможете с этим поделать!
— Ошибаешься, — сказал Льюис Охотник за Смертью. — Мы можем сделать из вашей дальнейшей судьбы хорошее предупреждение для остальных.
Что-то в его голосе поколебало самообладание чёрта, но только на мгновение. Он остановился и уставился на Льиюса, отказываясь двигаться.
— Почему не убить нас прямо сейчас, а, Парагон? — сказал он, широко ухмыляясь. — Зачем ждать суда? Почему бы тебе не сделать это самому? Ты же хочешь!
— Потому что мы лучше вас, — ответил Охотник за Смертью. — Потому что должны быть лучше.
Изображение на экране застыло в этот момент, лицо Льюиса в кадре было суровым и решительным, а затем голоэкран погас. Двор медленно возвращался к разговорам. Бретту хотелось аплодировать. Такой режиссуры он уже давно не видел. Видеоролики были тщательно отобраны, а последнее было явно оставлено напоследок, являясь прямым ответом на действия Финна на Арене. Кто-то хотел послать весьма недвусмысленное сообщение о том, какой будет Король Дуглас. И какими должны быть Парагоны.
Бретт хотел бы быть Парагоном, которому бы поклонялись, обожали и который был бы всегда прав. Но он был Рэндомом, сыном ублюдка в длинной родословной ублюдков, преступников и воров, и поэтому стал мошенником. И надо сказать, он был очень хорош в своём деле. Бретт мимоходом украл кошелёк политика, просто потому что мог, а после продолжил раздавать прохладные бокалы шампанского всем, кто был способен пить после того, что увидел.
И в этот момент весь Двор взорвался приветствиями. Парагон Льюис Охотник за Смертью и Финн Дюрандаль только что прибыли. Люди кричали, аплодировали и топали ногами. Толпа бросилась к ним, чтобы пожать Льюису и Финну руку, и похлопать по спине. И, возможно, только Бретт заметил, как отстали Члены Парламента, внимательно наблюдая за тем, сколько из толпы потянулось к Льюису, а сколько к Финну. Льюис был очень популярен, но именно вокруг Финна собралась основная масса. Хоть люди и старались быть лучше своих врагов, но месть всё ещё лучше согревала сердца большинства.
Дуглас двинулся сквозь плотные ряды толпы, и она расступилась перед ним, кланяясь и делая реверансы. Он обнял Льюиса, а затем и Финна. Толпа зааплодировала, а затем немного отступила и отвернулась реагируя на жест Дугласа, чтобы трое мужчин могли поговорить наедине. Финн посмотрел на Дугласа и поднял бровь.
— Пришёл сделать мне выговор, да, Дуглас?
— Ты должен быть Парагоном, Финн... Не палачом!
— Ты сомневаешься в вине Эльфов?
— Нисколько. И совершенно не жалею о их смерти. Но мы должны представлять закон.
— В самом деле? Всегда думал, что мы должны представлять Правосудие Короля.
— Верно, — сказал Льюис. — Короля. А не нашего собственного.
Финн посмотрел на него, и его тонкая улыбка почти открыто выражала презрение.
— У тебя никогда даже мысли не возникало о мести, не так ли, Льюис? Или просто не хватало смелости.
— Я предпочитаю закон, — сказал Льюис совершенно равнодушно. — Никто не должен иметь право решать, кто будет жить, а кто умрёт. Разве не поэтому мой уважаемый предок сверг Лайонстон много лет назад? Мы должны быть Правосудием Короля, а не его наёмными убийцами.
— Хватит, — быстро сказал Дуглас. — У меня нет желания спорить в кругу друзей, не в день моей Коронации. Вы оба хорошо поработали, несмотря на сложные условия. Опустим эту ситуацию.
— Пока что, — сказал Льюис.
— Да, — согласился Финн. — Пока что.
— Где твой отец? — спросил Льюис.
— Отдыхает, — ответил Дуглас. — Он выглядел уставшим, поэтому я отправил его немного полежать, прежде чем начнётся Церемония.
— Знает ли он, что сделал Финн от его имени? — поинтересовался Льюис.
— На мнение Уильяма никто не обращал внимания уже давно, — спокойно сказал Финн. — Ты будешь другим Королём, не так ли, Дуглас? Ты был Парагоном. Ты знаешь какие вещи творятся на передовой. И ты заставишь их себя слушать.
Дуглас резко посмотрел на Финна.
— Мой отец всё ещё твой Король, и ты не будешь говорить о нём подобным образом, Финн Дюрандаль. Не сейчас, и никогда. Это понятно?
Финн немедленно склонил голову перед Дугласом.
— Конечно. Пожалуйста, прими мои извинения. Я не хотел проявить неуважение. Просто... Меня немного выбило из колеи то, что сделали Эльфы на Арене.
— Конечно, — сказал Дуглас. — Я понимаю. Всех нас выбило.
Он осмотрелся и убедившись, что толпа всё ещё держится на расстоянии, а камеры направлены в сторону жестом предложил Льюису и Финну наклониться ближе.
— Нам нужно кое-что обсудить до начала Церемонии. Касательно того, что я должен назвать имя нового Королевского Защитника после Коронации.
Льюис и Финн кивнули. Парагоны говорили только об этом уже несколько недель, с тех пор, как Дуглас впервые сделал объявление. Официального Защитника не было уже двести лет. С тех самых пор, как Кит Саммерайл, последний Защитник, загадочно погиб, почти сразу после вступления в должность. Его убийца так и не был пойман и даже опознан. Люди веками строили теории заговора по поводу его смерти. Ещё больше людей утверждали, что должность сглазили. Быть может, даже прокляли. Но это было двести лет назад, а Дуглас никогда не отличался суеверностью.
— Назвать имя Защитника — это как раз то, что нужно сделать, перед тем, как я взойду на Трон, — сказал он. — Чтобы показать, что я намереваюсь быть совсем другим Королём. Тем, который будет стремиться обеспечить справедливость везде, несмотря на то, что сам я уже Парагоном являться не буду. Мой Защитник будет не просто телохранителем, или символом — у него будет соответствующий ранг и положение, а также у него будут возможности, сравнимые с любым из Членов Парламента. Ни у одного Парагона таких возможностей никогда не было. Парламенту это не понравится, но они не осмелятся перечить мне в день моей Коронации. Тем более, с тех пор как я уже согласился кое-что сделать для них... Мой Защитник возглавит борьбу против врагов Человечества: Эльфов, Сумеречного Двора, Клуба Адского Пламени. Где бы они не прятались, мы их найдём. Моё правосудие будет не просто свершаться, а получит лидера, который будет являться его лицом.
— Ненавижу, когда ты тренируешь своё красноречие на нас, — сказал Льюис.
— Ты поэтому так долго тянул с объявлением имени Защитника? — спросил Финн. — Чтобы Парламент не смог повлиять на твой выбор?
— Угадал, — ответил Дуглас.
— Ты, возможно, самому себе роешь яму, — ответил Льюис. — Кого бы ты не выбрал, недовольных твоим решением будет чертовски много. Господи Боже, да Парагоны соревнуются между собой и в обычные времена, а уж сейчас они из кожи вон лезут, чтобы привлечь твоё внимание. К тому же, не увидит ли Парламент в этом попытку сделать Парагонов твоей личной армией? Силой, к которой ты обратишься в случае, когда решишь пойти против желаний Парламента?
— Как я ещё могу быть уверен в достижении поставленных целей? — сказал Дуглас. — Послушай, Льюис, дело не во мне. И не в моей власти. Я никогда не хотел быть Королём. Ты же это знаешь. Я бы с радостью оставался Парагоном до конца дней своих. Но я вынужден стать Королём, и, уж будь уверен, приложу все усилия, чтобы быть лучшим возможным Королём. Не для себя, но для народа. Чтобы защитить их от отбросов вроде Эльфов, от Парламента, который слишком защищён законами, им же и принятые, и который всё дальше отдаляется от нужд народа. Бывают случаи, когда Парламент не хочет или не может поступить правильно, потому что его члены слишком боятся, что их не переизберут на следующий срок, если они примут непопулярное решение. Мне же, с другой стороны, совершенно наплевать скинут меня с Трона или нет.
— Нам нужен сильный Король, — сказал Финн. — Ты и я, Дуглас, мы сталкивались со злом лицом к лицу. Сражались с ним, смотря ему прямо в глаза. Видели реки, наполненные кровью невинных. Виновные должны быть наказаны.
Дуглас кивнул.
— Всё, что я делаю, преследует только одну цель — защитить людей.
— А кто защитит их от тебя? — тихо спросил Льюис.
Дуглас улыбнулся.
— Мой Защитник, конечно же. Он будет защищать людей так же, как своего Короля.
— Ты слишком многого ожидаешь от того, кого выберешь, — сказал Льюис.
— О, я уже сделал свой выбор и полностью в него верю. И нет, сейчас я ничего не скажу. Ты же знаешь, как я люблю сюрпризы. А теперь, извиняюсь, вынужден откланяться, мне нужно кое с кем увидеться за кулисами до начала Церемонии. Я только совсем недавно был извещён своим отцом о том, что женюсь. Нравится мне это или нет.
— Они могут это сделать? — спросил Льюис недоверчиво. — Я имею ввиду, браки по расчёту вышли из моды с тех пор как не стало Кланов.
— Исключением является только Король, — ответил Дуглас, сморщившись. — Это уже не просто работа, это судьба.
— И на ком ты женишься? — спросил Финн. — Небось, на какой-нибудь потомственной аристократке с бородавками и врождённым дефектом речи.
— Вообще-то, — ответил Дуглас, немного робко. — Это Джесамина Флаверс.
— Ну ничего себе! — воскликнул Льюис так громко, что все в округе резко оглянулись. Льюис убавил громкости и придвинулся поближе. — Джесамина Флаверс? Охренеть... У меня полная коллекция её записей...
Финн внимательно посмотрел на Дугласа.
— Это, несомненно, удачный выбор. Но... это наверняка была инициатива Парламента, а не твоего отца, не так ли? Ты на самом деле собираешься позволить им в начале своей карьеры указывать, что тебе делать? Это может создать прецедент, о котором ты можешь впоследствии пожалеть.
— Ой, да ладно! — сказал Льюис. — Мы же говорим о самой Джесамине Флаверс! Я бы прополз по битому стеклу только ради одной улыбки и взмаха ручкой!
— Я сейчас не в той позиции, чтобы игнорировать желания Парламента, — сказал Дуглас. — По крайней мере, пока. И их логика неоспорима. У Короля должна быть Королева, способная справляться с возложенными на неё обязанностями. Джесамина Флаверс — очень удачный выбор, люди её любят... Могло быть и намного, намного хуже...
— Теперь у тебя не найдётся времени на старых друзей, — сказал Льюис, ухмыляясь. — Люди вроде меня и Финна, вероятнее всего, не будут иметь допуска ко Двору, из-за того, что плохо на тебя влияем.
Дуглас положил руку на плечо друга.
— Ничто не сможет разлучить нас, Льюис. Ни Трон, ни мой брак, ничего. Не после того, через что мы вместе прошли. Ты единственный настоящий друг, который у меня был. Мы ещё поговорим об этом после Церемонии. Сейчас же мне нужно идти и быть вежливым со своей будущей невестой. Если будете себя хорошо вести, я даже постараюсь достать вам по автографу.
Затем он покинул их и быстро зашагал прямо сквозь толпу, нахмурившись так сильно, что люди спешили убраться с его пути. Льюис и Финн, проводив его взглядом, посмотрели друг на друга и медленно покачали головами.
— Это определённо день сюрпризов, — сказал Льюис.
— И некоторые значимее прочих, — добавил Финн. — Он мог бы сказать нам, кто станет Защитником. Кто ближе к нему, чем мы?
— Да ладно тебе, — сказал Льюис. — Все знают, что это будешь ты. Ты дольше всех являешься Парагоном, рекорд которого невозможно превзойти. Он должен быть сумасшедшим, чтобы отдать должность кому-то ещё. Ни у кого больше нет и половины твоего опыта. Ты лучший воин.
— И лучший человек, — с самым серьёзным лицом добавил Финн. — Не забывай об этом. И, конечно же, невероятно скромный.
— О да, — добавил Льюис. — Можно сказать скромность твоё второе имя.
Они негромко рассмеялись, а затем повернулись и посмотрели на переполненный Двор. Большинство из присутствующих слонялись без дела в ожидании начала Церемонии. Льюис выхватил у проходящего официанта пару бокалов с шампанским, и они молча их осушили. У него не было и тени сомнения кто станет Защитником. Финн был величайшим Парагоном из когда-либо существовавших. Все это знали. Также, Финн был Парагоном Логреса. Местный хороший парень, если не сказать больше. Его подвиги были общеизвестны во всей Империи. Воин и герой, очень близко подобравшийся к тому, чтобы стать легендой при жизни.
Даже с учётом того, что временами он перегибал палку.
Льюис никогда не считал себя достойным стать Защитником. Временами он даже не чувствовал себя достойным носить легендарное имя Охотника за Смертью. Не то чтобы он являлся прямым потомком. Основная линия умерла вместе с Дэвидом на Виримонде. Технически Оуэн всё ещё числился пропавшим без вести... но спустя двести лет только чрезмерно набожный человек всё ещё думал, что он когда-нибудь вернётся. Нельзя было позволить, чтобы легендарная фамилия канула в небытие, поэтому король Роберт отыскал далёких родственников и сделал их Охотниками за Смертью. И каждый из них был Парагоном. Льюис никогда не хотел ничего другого, ещё с тех пор как был ребёнком. День, когда он покинул Виримонде, чтобы стать Парагоном и отправился на Логрес пройти подтверждение — был самым счастливым и гордым днём в его жизни.
И всё же он не собирался заниматься этим до конца жизни. Работа Парагона была для молодых мужчин и женщин, без любимого человека или семьи, которые постоянно бы сидели на иголках, в ожидании сообщения, что их половинка больше не вернётся. Эта работа унесла жизни многих молодых Парагонов. Финну было чуть больше пятидесяти, он был старейшим Парагоном, и Льюису было интересно почему. Безусловно это была работа, которую стоило делать. Работа нужная, сулящая множество наград. Но большинство Парагонов выходили на пенсию к тридцати годам и становились знаменитыми, состоятельными людьми, которые могли воплотить мечты в реальность. Но Финн не останавливался.
Финн Дюрандаль был непрост для понимания. Он не часто давал интервью, даже на собственных сайтах, а когда давал, то был немногословен. Стандартные фразы о справедливости и о том, каково это служить Парагоном. И хотя никто не отрицал, что ему явно нравилось доказывать свои слова на деле преступникам, этой мотивации конечно же было недостаточно, чтобы оставаться так долго на столь опасной работе. Какой человек выбрал бы такую профессию вместо покоя в кругу жены и детей, семьи и дома? В жизни Финна было много женщин, его всегда замечали в сопровождении очередной красавицы на страницах жёлтой прессы. Но ни одна из них, казалось, не задерживалась надолго.
— Почему? — внезапно спросил Льюис и Финн, обернувшись, посмотрел на него. Он не казался удивлённым.
— В конце концов, все задают мне этот вопрос. И ты протянул дольше большинства. Ну... Отчасти потому, что я всегда был один. Совсем один. У меня не было семьи, не было большой любви. Никто не проникся ко мне достаточной симпатией, чтобы остаться надолго. Мне кажется, я не очень лажу с людьми. И конечно... потому что я хорош в своём деле. Никто не делает работу лучше меня. Величайший Парагон, который когда-либо был. Больше всех медалей, больше всех грамот, больше мёртвых преступников, чем у кого-либо другого. А теперь я собираюсь стать Защитником. Не просто стражем одной планеты, но всей Империи. Когда-нибудь моё изображение появится в одном из этих витражей. Моё имя затмит даже твоё.