Несмотря на тяжёлое положение в стране, на страх и тревогу за будущее, молодость и талант брали своё... В январе 1918 года юная Тая дебютировала стихами в омской газете «Вечерняя Заря». Много лет спустя, в эмигрантской газете Сан-Франциско «Русская Жизнь», в статье, посвящённой 25-летию литературной деятельности Баженовой, рассказывается, как это было: «27 января (нов. стиль – О.Т.) 1918 года в Омской «Заре» появилось первое стихотворение юной сибирячки, поэтессы Таи Баженовой. Это было то тяжёлое время, когда с запада приходили поезда с разбитыми окнами, переполненными дезертирами с фронта, когда боялись показаться на улице ночью, а на рассвете осторожно выглядывали из окон, не лежит ли у дома труп подбитого ночью прохожего, и шли на базар, не зная, что там можно будет купить, кроме замёрзшего зайца.
Когда редактору газеты П.В. Вологодскому было передано стихо-творение, он отнёсся к нему недоверчиво, сомневаясь, чтоб молодень-кая девочка с круглыми щёчками могла написать что-нибудь подхо-дящее. Но его, как он потом говорил, заинтересовало, что смутное трагическое время не убивает поэтического настроения. Он прочёл стихотворение, оно оказалось далеко не плохим и 27 января появилось в газете. Так началась литературная деятельность Таисии Баженовой. Омскую «Зарю» скоро закрыли за статью «Бесы», которую написал приехавший к тому времени в Омск из Петрограда Г.К. Гинс. Но в мае произошло восстание в Сибири, и жизнь в Омске скоро забила ключом».
Первая публикация взволновала впечатлительную Таю: «Это было 14 января (ст.стиля – О.Т.). Я только что вернулась домой с именин, как мне сообщили, что... в «Вечерней Заре» напечатано моё первое стихотворение. От волнения я опустилась на колени перед кроватью, где лежала газета, и заплакала », – вспоминает Таисия в очерке «Весна в революцию».
Нам удалось разыскать это стихотворение:
К Новому году
Как землю снег покрыл зимой
Широкой, белой пеленой –
Так кровью Русь залита. Ей
Пришлось узнать немного дней
Счастливой, радостной свободы –
В войне гражданской все народы;
И всюду голод, всюду стон,
А сколько крови! Жуткий сон!
Поля, где хлеб когда-то зрел,
Покрылись сотней братских тел.
Повсюду – смерть, и всюду – стон,
И кровь, и слёзы... Жуткий сон!
Теперь зима... И снег идёт...
Быть может, счастье он несёт...
Он скроет кровь земли родной
Под снежной, белой пеленой,
И в безднах душ больных людей
Заглохнет ярость злых зверей.
В Белом Омске
С ноября 1918 по ноябрь 1919 годов Омск, небольшой провин-циальный городок на Иртыше, на короткое время стал центром Белого движения Сибири и Урала и временной столицей России. Над омскими крышами реяли флаги союзных держав. Здесь же находилась резиден-ция Верховного правителя России адмирала А.В. Колчака. «В истории Омска это было, вероятно, самое памятное и досто-примечательное время. В Омске собрались представители всяких профессий, в том числе и литераторы. Здесь выступали Сергей Ауслендер, Нина Подгоричани, Язвицкий, Георгий Вяткин, Ярнольдов, читал свои стихи талантливый Маслов. В этой атмосфере развива-лось поэтическое дарование молодой писательницы», – читаем в газете «Русская жизнь» (Сан-Франциско), в статье, посвященной 25-летию литературной деятельности Таисии Баженовой.
В литературной среде Омска популярность юной поэтессы росла. Таисия успешно печаталась в омских газетах, сотрудничала с журна-лами «Отечество» и «Иртыш».Шестого марта 1919 года вгазете «Наша Заря» опубликовано ее стихотворение «Спящий город». Среди опера-тивных сводок с фронта и неутешительных новостей дня её стихотво-рение как весточка из той, мирной жизни, как глоток чистого воздуха....
Спящий город
Город, снегом запушённый,
Днём шумливым утомлённый,
В сказке ночи утонул.
Ночь в молчаньи веет думы...
Тихо-тихо... Смолкли шумы,
Словно мир навек заснул.
На лице снежинки тают,
В волосах твоих сверкают,
И лучами искр горят.
Улиц тихих, молчаливых,
Так торжественно красивых –
Видишь праздничный наряд?
Не буди же шаловливо
Смехом звонким и шумливым –
Улиц спящий страх! –
Дай уснуть – за днём уставшим,
Счастье, может быть, лишь знавшим,
Только... ночью в снах!
Пусть хоть в эту ночь метели,
Что недавно лишь шумели,
Город избегут...
Пусть в нём, снегом запушенном,
Тишиною усыпленном,
Мысли чистые живут.
К двадцатилетию Таисии, 18 мая 1919 года, газета «Наша Заря» вновь опубликовала её стихотворение «Последним вечером». Кому же оно посвящено? Быть может, памяти Павлика Толмачёва, выпускника Омского Кадетского корпуса и юнкера Николаевского кавалерийского училища, с которым она была на каникулах в Усть-Каменогорске: с ним у Таи был роман, а потом горестное расставание в 1917 году. Павлик погиб летом 1918 года в Усть-Каменогорске во время контрреволю-ционного переворота.
Последним вечером
Я не буду плакать, – я не буду, милый!..
Я с тобою – только – рядом посижу, –
Пусть в душе исчезли радости и силы, –
Я тебе об этом, разве, расскажу?
Вечером весенним, сильно утомлённой,
Я прижмусь тихонько к твоему плечу...
Ты уедешь завтра, нежный и влюблённый,
Для победы славной – русскому мечу...
Слезы?! – Я не плачу... И совсем их нету...
Где ты видишь каплю, каплю этих слез?..
Если б ты приехал погостить на лето..?
Но какой же детский, глупый мой вопрос!
Будем светлы, солнце! Было счастье – наше, –
И последний вечер этот только – нам! –
Пусть, ты будешь ранен, – пусть умрешь ты даже,
Я тебя без ропота Родине отдам!
Итак, жизнь в Омске буквально кипела событиями. Таисия посе-щает литературные вечера в знаменитом доме Антона Сорокина, орга-низатора литературной жизни Омска. В доме художника и писателя собирается вся творческая интеллигенция. Интересны свидетельства Николая Анова, приехавшего в Белую столицу осенью 1918 года: «Состав слушателей был самый разнообразный. Рядом со мной сидел будущий знаменитый писатель Всеволод Иванов, его Антон Семенович называл и рекомендовал незнакомым гостям как «сибирского Горького». Наискосок – юноша в студенческой тужурке, поэт Юрий Сопов. Выделялся длинными седыми усами военный фельдшер, отец позднее известного писателя Александра Павловича Оленича-Гнененко. Кстати сказать, он тоже писал стихи. Если не ошибаюсь, тогда я впервые увидел поэтессу графиню Подгоричани. Возле неё почтительно сидел поэт Игорь Славнин, не сводивший с красивой, нарядной грузинки глаз».
В очерке «Роман с киргизом», опубликованном в газете «Новая заря» (Сан-Франциско) в апреле 1940 года, Таисия Баженова вспоминает о Белой столице 1919 года. Это поистине исторические свидетельства, позволяющие воскресить жизнь в Омске в период правления адмирала А.В. Колчака. «Я помню, что ходила на вечер поэта-футуриста Давида Бурлюка, дерзко издевающегося над публикой, над выступавшим вместе с ним в программе «непризнанным» писателем Антоном Сорокиным, над каким-то батюшкой, неумело вступившимся за русскую поэзию...
Помню, что была на вечере, устроенном Бюро Печати, на кото-ром танцевали и пели одетые в шотландские юбочки англичане из Йоркширского полка...
По просьбе сибиряков-областников... написала стихотворение, посвящённое памяти Ядринцева, с которым выступала в день юбилея в Географическом музее, начав дрожащим от волнения голосом:
Ты видишь, Ядринцев, сбылись твои желанья...»
Вместе с поэтом Ачаиром, также эмигрировавшим позднее в Ки-тай, Тая посетила известного поэта Георгия Вяткина, где тоже читала свои стихи. Ходила и «на поклонение» к знаменитому географу, этно-графу, фольклористу, ботанику, общественному деятелю, исследо-вателю Сибири и Центральной Азии Григорию Николаевичу Потанину.
Много времени Таисия посвящала благотворительности, собирая пожертвования на тёплые вещи для солдат, стоя с кружкой на мосту через Омь, а также обходя с цветами театральные ложи, занятые фран-цузами и японцами, «ничего не понимавшими в «Женидьбе» Гоголя».
Вспоминала, как однажды из озорства занимавшаяся благотвори-тельным сбором молодёжь окружила автомобиль с французскими офицерами. «Автомобиль остановился, и офицеры, смеясь над нашей затеей, охотно опустили в кружки синие и зелёные бумажки в 25 и 30 рублей».
Как-то на мосту они остановили англичанина на лошади. Он ска-зал, что не может выпустить поводья, чтобы достать деньги. «Ничего, – сказала Тая по-русски, принимая поводья, – мы подержим. Ему пришлось подчиниться и достать бумажник».
В том же очерке «Роман с киргизом» она описывает, при каких обстоятельствах произошла ее встреча с А.В. Колчаком. Это было 30 апреля в Гарнизонном Собрании Омска. По случаю образования новых славянских государств – Польши, Чехословакии, Югославии был уст-роен большой и торжественный Славянский бал.На торжество Таисия явилась в белом платье, белых туфлях и белых чулках с длинной лиловой бархатной лентой вместо пояса, потратив на наряд 500 рублей своего гонорара. «Ласковый майор Кошек, увидя меня столь блиста-тельной на фоне той вообще очень скромной омской обстановки, посадил меня … на самое выгодное место – у входа в зрительный зал перед широкой парадной лестницей – продавать программы...
Неожиданно на лестнице началось большое движение. Сопро-вождаемый адъютантами, офицерами, улыбающимся Кошеком и другими высшими славянскими представителями, наверх быстро поднимался адмирал Колчак....Майор Кошек обратился ко мне, твёрдо акцентируя на первых слогах:
– Мадемуазель, предложите его превосходительству программу.
Я помню, что была очень взволнована, что не сразу как-то выбрала нарядную программу и передала адмиралу. Он слегка улыбнулся на моё замешательство, раздвинул... плотно сжатые губы и сказал глухим бесцветным голосом:
– Благодарю, мадемуазель.
Запомнился его усталый вид и не то суровый, не то печальный взгляд, его обветренное лицо, крупные черты лица с мощным, волевым профилем и неровно приподнятые брови...»
Тогда же, в 1919 году, в омской типографии газеты «Вперёд» вы-шел первый и, к сожалению, единственный сборник стихов Баженовой «Песни Сибирячки».
ОднакоГражданская война продолжалась. К осени 1919 года ясно обозначился кризис Белого движения в Сибири. Не согласные с побе-дителями должны были как-то выживать: одни переходили на сторону красных, другие готовились спешно покинуть Родину.
В стане побежденных оказалось и семейство казачьего полков-ника А.Д. Баженова. В ноябре 1919 года «по медицинскому свиде-тельству» Анатолий Дмитриевич был освобожден от службы, и 10 нояб-ря 1919 года семья эвакуировалась из Омска за четыре дня до его падения. А потом Баженовым удалось бежать из Иркутска за три часа до его захвата эсерами.
Впереди был Великий Сибирский Ледяной поход – так называлось в Белом движении отступление Восточного фронта армии Колчака. В тяжелейших условиях сибирской зимы деморализованные отряды уставших, измотанных людей, среди которых были раненые, больные, обмороженные, женщины и дети, двигались по заснеженной, порой непроходимой тайге, преследуемые красными. «Изнурённое скопище вооружённых людей», – говорил генерал-майор Щеголихин.