ПОКАЗАНИЯ СВИДЕТЕЛЯ ШМАГЛЕВСКОИ, ГРАЖДАНКИ ПОЛЬШИ, В ЗАСЕДАНИИ МЕЖДУНАРОДНОГО ВОЕННОГО ТРИБУНАЛА ОТ 27 ФЕВРАЛЯ 1946 г.

Председатель: Пожалуйста, назовите ваше имя.

Шмаглевская: Шмаглевская.

(Далее свидетельница приводится к присяге.)

Смирнов ^[359]: Свидетельница, вы были узницей лагеря Освенцима?

Шмаглевская: Да.

Смирнов: В течение какого времени вы находились в Освенциме?

Шмаглевская: От 7 октября 1942 г. до января 1945 г.

Смирнов: У вас есть какие-нибудь подтверждения, что вы были узницей этого лагеря?

Шмаглевская: У меня есть номер, вытатуированный на моей руке, здесь (показывает).

Смирнов: Это то, что узники Освенцима называли «визитной карточкой»?

Шмаглевская: Да.

Смирнов: Вы были очевидцем отношения эсэсовцев к детям в Освенциме?

Шмаглевская: Да.

Смирнов: Я прошу вас рассказать об этом.

Свидетель: Я могу рассказать о детях, которые родились в концентрационном лагере, о детях, которые были привезены в лагери с еврейскими транспортами и которых вели прямо в крематории, а также о детях, которые были привезены в лагери как интернированные.

Уже в декабре 1942 года, когда я шла на работу в 10 км от Биркенау...

Смирнов: Простите, я вас перебью, вы были в отделении Биркенау?

Свидетель: Да, я была в лагере Биркенау. Это часть лагеря Освенцима, которая называлась Освенцим №2.

Тогда я заметила женщину, которая была беременна на последнем месяце беременности. Это было видно по ней. Эта женщина вместе с другими шла 10 км к месту своей работы и там работала весь день с лопатой в руках по раскопке траншеи. Она уже была больна, и она попросила мастера-немца, штатского немца, чтобы он разрешил ей отдохнуть. Он на это все-таки не согласился, смеялся и вместе с другим эсэсовцем начал бить ее и очень сурово надзирать за ней при работе. Таково было положение всех женщин, которые были беременны. И только в последнюю минуту им разрешалось не идти на работу. Дети которые были рождены, если это были еврейские дети, немедленно посылались на смерть.

Смирнов: Я прошу извинить меня, свидетель. Что значит немедленно посылать на смерть? Когда это было?

Свидетель: Немедленно отбирались у своих матерей.

Смирнов: Когда? Когда прибывал эшелон?

Свидетель: Нет, я говорю о детях, которые родились в лагере. Через несколько минут после рождения ребенка отрывали от матери. Мать больше никогда не видела ребенка. После нескольких дней мать шла опять на работу. В 1942 году не было еще отдельных блоков для детей. В начале 1943 года, когда начали татуировать заключенных, дети которые были рождены в лагере, были также татуированы. Номер был татуирован на ноге.

Смирнов: Почему на ноге?

Свидетель: Так как ребенок очень мал и номер, составляющий пять цифр, не поместился бы на маленькой ручонке. Дети не имели отдельных номеров, у них были те же номера, которые имели взрослые, иначе говоря, порядковые номера.

Дети помещались в отдельном блоке, и через несколько недель, а иногда и через месяц они увозились из лагеря.

Смирнов: Куда?

Свидетель: Нам никогда не удавалось узнать, куда эти дети увозились. Их увозили за все время существования этого лагеря, т.е. в 1943, 1944 годах. Последний транспорт детей был вывезен в январе 1945 года. То не были исключительно польские дети, так как известно, что в Биркенау были женщины со всей Европы. И до сегодняшнего дня неизвестно, живы эти дети или нет.

Я бы хотела от имени женщин всей Европы, которые делались матерями в лагерях, спросить сегодня немцев: где эти дети находятся?

Смирнов: Вы были очевидцем фактов, когда детей отправляли в газовые камеры?

Свидетель: Я работала очень близко от железнодорожной ветки, которая вела в крематорий. Иногда по утрам я проходила возле помещения немецкого клозета, откуда я тайно могла присматриваться к транспортам. Тогда я видела, что вместе с евреями, которые привозились в лагери, приезжало много детей. Иногда в семье имелось несколько человек детей. Трибунал, вероятно, знает, что перед крематорием имел место отбор — селекция...

Смирнов: Селекция производилась врачами?

Свидетель: Не всегда врачами, но и эсэсовцами.

Смирнов: Но и врачами, в том числе?

Свидетель: И врачами. Во время этой селекции самые молодые и самые здоровые еврейки в очень малом количестве входили в лагерь. Те женщины, которые несли детей, вместе с этими детьми посылались в крематорий. Детей отделяли от родителей перед крематорием и вели их отдельно в газовую камеру.

В то время, когда больше всего евреев уничтожалось в газовых камерах, вышло распоряжение, что детей будут бросать в печи крематория или ямы крематория без того, чтобы их раньше задушить газом.

Смирнов: Как следует вас понимать: их бросали в огонь живыми или перед сожжением их убивали другими способами?

Свидетель: Детей бросали живыми. Крик этих детей был слышен во всем лагере. Трудно сказать, сколько было этих детей.

Смирнов: Почему же все-таки это делалось?

Свидетель: На это трудно ответить. Не знаю, потому ли, что они желали сэкономить газ, или потому, что не было места в газовых камерах.

Я хотела бы еще сказать, что нельзя определить количество этих детей, как, например, число евреев, так как их везли прямо в крематорий и они не были зарегистрированы, не были татуированы, очень часто их даже не считали. Мы, заключенные, которые хотели себе дать отчет в количестве людей, которые погибали в газовых камерах, могли ориентироваться только по тому, что мы узнавали о количестве детских смертей по числу колясок, которые были препровождены в магазины. Иногда было сотни колясок, иногда тысячи.

Смирнов: В день?

Свидетель: Не всегда одинаково. Были дни, когда газовые камеры работали с ранних часов утра до позднего вечера.

Я бы еще хотела сказать о тех детях, которые были в немалом количестве привезены в концентрационный лагерь в качестве заключенных. В начале 1943 года приехали в лагерь вместе с родителями польские дети из Замойщины. Одновременно начали прибывать русские дети из областей, оккупированных немцами. Потом к этим детям прибыло еще небольшое количество еврейских детей. В меньшем количестве можно было встретить в лагере итальянских детей. Положение для детей было так же тяжело, как положение всех остальных заключенных, может быть, даже более тяжелым. Эти дети не получали никаких посылок, так как их некому было посылать. Посылки Красного Креста никогда не доходили до заключенных.

В 1944 году стали прибывать в лагерь в большом количестве итальянские и французские дети. Все эти дети были больны экземой, лимфатическими нарывами, страдали от голода, были плохо одеты, часто были без обуви и не имели возможности мыться. Во время варшавского восстания приехали в лагерь заключенные дети из Варшавы. Самым маленьким из этих детей был мальчик шести лет.

Дети были помещены в отдельном бараке. Когда начался систематический вывоз заключенных из Биркенау вглубь Германии, этих детей использовали для тяжелых работ.

В то же время прибыли в лагерь дети венгерских евреев, которые работали вместе с детьми, которых привезли после варшавского восстания. Эти дети работали на двух возах, которые они собственной силой должны были везти. Перевозили они из одного лагеря в другой уголь, железные машины, дерево от полов и другие тяжелые предметы. Они также работали при разборке бараков во время ликвидации лагеря. Эти дети остались в лагере до самого конца. В конце 1945 года они были эвакуированы и должны были идти пешком в Германию в таких же тяжелых условиях, как и фронт, под обстрелом эсэсовцев, без пищи, покрывая около 30 километров в день.

Смирнов: В этом марше дети умирали от истощения?

Свидетель: Я не была в той группе, в которой были дети; я бежала на второй день этого марша.

Я бы еще хотела сказать о методах деморализации человека в лагере. Все то, что переживали заключенные, было результатом системы унижения человека. Вагоны, в которых заключенные прибывали в лагерь, — это были вагоны для скота, и на время, когда транспорт двигался, эти вагоны забивались гвоздями. В каждом из этих вагонов было много людей. Конвой, состоявший из эсэсовцев, не думал о том, что люди имеют физиологические потребности...

Смирнов: Что вы можете еще сказать об отношении к детям в лагере? Вы осветили в своих показаниях все факты, известные вам по этому поводу?

Свидетель: Я хотела бы сказать, что дети подвергались той же системе деморализации и унижения через голод, как и взрослые, причем голод доводился до того, что дети искали среди помоев и грязи картофельную шелуху для того, чтобы ее есть.

Смирнов: Скажите, вы подтверждаете свои показания о том, что иногда количество колясок, оставшихся в лагере после умерщвления детей, доходило до тысячи в день?

Свидетель: Да, были такие дни.

Смирнов: Господин председатель, я больше не имею вопросов к свидетелю.

Председатель: Хочет ли кто-нибудь из других Главных обвинителей задать вопросы свидетелю? Хочет ли кто-либо из защитников задать вопросы свидетелю? (Молчание) В таком случае свидетель может считать себя свободным.

ПЕРЕЧЕНЬ ДОКУМЕНТОВ

― Документ С-140, США-51