Она остановилась.
― Он так хорош, как они и говорят?
Моя челюсть отвисла, и я выпучила глаза, смущенная тем, что она у меня это спросила.
― Приму это за согласие, ― сказал она с ироничной улыбкой.
Я подмигнула, но не ответила.
Глава 14
Путешествие в Лезернек было адом.
То, что ожидалось как шести-семичасовое путешествие домой, превратилось в пятнадцать часов обжигающего солнца, удушливой пыли и бурлящего страха.
Страх появлялся каждый раз, когда я видела мужчин в тюрбанах и с винтовками АК-47. Я ехала в бронированном автомобиле, который больше был похож на танк. Мне сказали, что он был разработан, чтобы противостоять придорожным бомбам, но каждый раз, когда я видела Афганские силы на контрольно-пропускных пунктах, по телу пробегал холодок. Атаки зеленых против синих (наземные войска против воздушных) нарастали до такой степени, что каждое подразделение Международных Сил Содействия Безопасности назначило, по крайней мере, одного солдата в качестве "ангела-хранителя", который будет следить за нашими Афганскими союзниками.
Желание увидеть Себастьяна, вооруженного его M-16, одновременно нервировало и возбуждало. Он выглядел так чертовски сурово и круто. Я хотела подойти и пробежаться зубами по его голой шее, а затем обнажить гораздо больше тела. Что, черт возьми, случилось со мной? Я не могла перестать думать о сексе.
Я винила в этом Себастьяна.
Эскорт, с которым я ехала, был хорошо вооружен, но я была бы рада покинуть этот открытый участок дороги, изрешеченный воронками от бомб и почерневшими корпусами сгоревших автомобилей, валявшихся по сторонам.
Было приятно узнать, что где-то в задней части линии грузовиков и бронетехники Лиз путешествовала с британскими силами в направлении Бастиона. Мы договорились попытаться встретиться, но, как всегда, не было никаких гарантий.
В нашем пункте назначения, в пятидесяти милях к западу от Кандагара, размещалось двадцать восемь тысяч британских военнослужащих, несколько тысяч солдат Афганской Национальной армии в лагере Шорабак и двадцать тысяч морских пехотинцев США. В общей сложности эти три участка должны были охватить почти четыре тысячи акров. Лезернек, сам по себе, был больше, чем многие небольшие города, в нем располагались четыре спортивных зала, огромная столовая, которая могла обслуживать четыре тысячи человек одновременно, три часовни и, самое главное для обеспокоенных офицеров имелись связные конторы, где они могли позвонить и отправить по электронной почте письма домой, своей семье.
Жилищные условия были ограничены, поэтому две или три тысячи женщин-солдат и подрядчиков содержались раздельно, и было мало укромных уголков для романтики. Факт, который не остался незамеченным мной. В любом случае, большинство женщин-сотрудников не выходили за пределы проволоки, если только они не были задействованы в специальном задании, чтобы поговорить с Афганскими женщинами.
Когда мы, наконец, заползли в Лезернек, мне выделили койку в крошечной комнате по соседству с рядовой первого класса Мэри Салливан из Беквилла, штат Техас, небольшого городка, примерно в ста пятидесяти милях к востоку от Далласа, по крайней мере, так она мне сказала. Ей было двадцать четыре года, и ее впечатлило, что я работаю журналистом. Она была в команде из пятнадцати женщин, которые работали в автопарке, ремонтируя поврежденные транспортные средства, и она действительно завидовала, когда узнала, что я буду путешествовать по сельской местности и за проволочным ограждением.
Она болтала о своем родном городе, пока я распаковывала вещи, отмахиваясь от садистских бронежилетов, затем она показала мне путь к женской душевой. Горячий душ: какое блаженство.
Однако меня огорчило ее настойчивое желание продолжить разговор, пока я умывалась. Несмотря на то, что она окружена людьми двадцать четыре часа семь дней в неделю, у меня сложилось впечатление, что она была одинока. И она называла меня "мэм", что заставило меня почувствовать себя старой.
― У вас есть парень, мэм? Я не могла не заметить, что вы носите кольцо на шее.
― Да, это так. А у тебя?
― Нет, и здесь не так-то просто общаться с людьми. Я завербовалась только потому, что думала, будто встречу кучу симпатичных парней и получу бесплатное образование в колледже. Итак, чем занимается ваш парень? Он тоже репортер?
― Нет, это не так. У меня есть друзья-репортеры, одна из них сейчас в Бастионе.
― Угу. А где ваш парень?
Она действительно настойчива: может быть, ее учили этому в морской пехоте. Либо это, либо войсковые части приглядывались к таковым.
― Я не очень люблю говорить о нем, Мэри. Мне просто грустно, что мы не вместе.
К этому времени я уже обсохла и увидела, как ее глаза расширились от интереса к моим словам.
― О, Боже мой! Вы, должно быть, действительно любите его!
Не будем это обсуждать.
― Знаешь, я удивлена, Мэри: такая милая девушка, как ты, разве ты не встретила никого, кто бы тебе понравился?
Она крутила свой личный знак вокруг пальцев, когда думала о моем вопросе.
― Да, есть один парень…
― И?
― Ничего.
― Почему? Если он тебе нравится, поговори с ним. Не знаю, предложи поменять ему масло.
Она хихикнула.
― Вы думаете, это сработает?
Я пожала плечами.
― Это зависит от тебя, но все, что я могу сказать тебе наверняка, это то, что жизнь коротка. И разве ты не хотела бы узнать, раз и навсегда, нравишься ему или нет? Если да, отлично; если нет, это его потеря, и ты можешь перестать беспокоиться о нем.
После этого небольшого совета, который я гораздо лучше даю, чем применяю, рядовая Салливан проводила меня в комнату для переговоров, где я должна была встретиться с Грантом и остальными его офицерами.
Но первым человеком, которого я увидела, был Себастьян, выглядящий горячим, пыльным и уставшим. Очевидно, у него не было такой роскоши, как время принять душ и поговорить о своей личной жизни.
Когда он увидел меня, его глаза загорелись, и он начал улыбаться. Когда Себастьян вспомнил, что мы пытаемся быть осторожными, он опустил глаза на карту, которую изучал.
К счастью, капитан Грант был сосредоточен на карте, разложенной под его руками, поэтому он не заметил промаха Себастьяна.
Я поймала конец монолога Гранта.
― Если парень сует голову за угол, у него может быть пистолет. Если вы не видите его руки, у него может быть что-то другое, скажем, ручная граната. Нажать на курок легко, но мы должны его доставить сюда. Дело не в одном человеке, а в команде. Мне нужно, чтобы ты пошел первым и…
Он заметил мое присутствие и остановился, выглядя раздраженным.
― Я могу вернуться позже, ― спокойно предложила я.
― Нет, все нормально, мисс Вензи. Мы здесь закончили.
Он кивнул Себастьяну, который отдал честь и покинул помещение типа хижины Ниссена, бросив мне быструю улыбку, когда проходил мимо.
― Мы выезжаем утром, мисс Вензи, ― продолжил капитан Грант. ― Это путешествие будет намного менее комфортным - и намного более опасным. Мы отправимся в отдаленное место дальше на север в Гильменде. У нас будет спутниковая система BGAN, но я не могу гарантировать, что вы всегда сможете выкладывать ваши статьи.
― Я понимаю, капитан.
Он вздохнул, и я стала подозревать, что он надеялся, будто я передумаю.
Я разделила долгожданный ужин с лейтенантом Кроули, административным сотрудником, четырьмя младшими лейтенантами и Себастьяном. Как уютно.
Себастьян провел большую часть времени, глядя на свою еду или вдаль. Было видно, что его раздражал Грант, который был обременен львиной долей попыток вежливо поговорить со мной, хотя Кроули тоже был хорош, расспрашивая о моей работе. Мой бедный жених изо всех сил пытался игнорировать меня: он был не очень хорош в этом, и эта ситуация заставила меня полюбить его немного больше.
Меня всегда сопровождали, и я знала, что имела абсолютно нулевой шанс "перепихнуться", как красноречиво выразился Себастьян, и, честно говоря, я так устала, что почти сползала со стула.
Мужчины поднялись, когда я встала из-за стола, Себастьян тоскливо смотрел на меня.
― Спокойной ночи, господа, ― тихо сказала я.
Когда они снова сели, по крайней мере, шестерых мое отсутствие успокоило, я увидела, что Себастьян оглянулся и снова улыбнулся мне. Я провела пальцем по цепочке вокруг шеи и улыбнулась в ответ. Этого было достаточно.
Когда я вернулась к своей койке, рядовая Салливан ждала меня, практически танцуя на месте с безудержной энергией. Я прочувствовала каждый год из моих сорока, устало смотря на ее жизнерадостность.
― Я сделала это. Я точно сделала это! Я пригласила его на свидание, и он сказал: "Да"!
Мы сказали друг другу "дай пять", и она рассказала мне все о Фрэнке, механике в автопарке. На полпути к описанию его "прекрасной задницы" я заснула. У меня были собственные воспоминания о прекрасной заднице, о которой можно мечтать.
― Эй, Ли! Просыпайся!
― А, что?
Мэри встряхнула меня, ее маленькое личико сморщилось от беспокойства.
― Капитан Грант сейчас явится по твою душу!
Мою душу?
― Что? Почему? ― я остановила взгляд на своих часах. Потом еще раз с ужасом посмотрела на них и захотела иметь возможность перемотать, по крайней мере, на час назад.
― Прости, ― хныкнула Мэри, ― Я думала, ты проснулась, ты сказала, что проснулась, час назад. Он действительно злится на тебя.
― О, черт!
Она хихикнула.
― По крайней мере, он не может наказать тебя, отправив на дежурство.
― Хочешь поспорить? ― пробормотала я, торопливо натягивая сапоги.
Мэри помогла мне донести мое снаряжение до поджидающего автомобиля, а очень угрюмый и раздраженный капитан Грант ждал меня с нетерпением.
― Мне так жаль, ― пробормотала я. ― Я проспала. Этого больше не повторится.
Он даже не смог заставить себя ответить. Я не винила его. Он был ответственен за сто шестьдесят мужчин и одну глупую женщину-репортера, которая испортила все на второй день месячного внедрения. Я бы тоже разозлилась.
Я натянула бронежилет на ноющее тело, затянула волосы в небрежный хвостик и ударила по шлему.
Грант нахмурился и сделал единственное, что смог, чтобы выразить свое недовольство: усадил меня рядом с Себастьяном. Я, скрипя зубами, залезла, раздраженная на себя из-за собственного непрофессионализма, но, как только увидела, как Себастьян усмехается в мою сторону, то поняла, что на этот раз боги были на моей стороне, и не могла мысленно не улыбнуться.
― Доброе утро, мисс Вензи, ― промурлыкал он. ― Надеюсь, вы хорошо спали?
― Слишком хорошо, спасибо, командир Хантер, ― вежливо ответила я и увидела, как он ухмыляется на мой ответ.
Он выглядел свежим и вкусным; я, вероятно, выглядела как старая ветчина рядом с ним, но мне было все равно. Что было чем-то вроде откровения: не имело значения, что я носила, выспалась я или нет, он всегда смотрел на меня так, будто его мир начинался и заканчивался мной. Как это могло не растрогать меня? Благодаря уверенности в его любви?
Когда мы направились на север по пыльному, бесплодному пейзажу, подпрыгивая на изломанной дороге, в сторону предгорья, жара уже вошла в полную силу, и я начала потеть. Мы все взмокли и воняли к тому времени, как остановились на ночевку - и я уже знала, что не будет никаких душевых.
Я прищурилась от резкого света, глядя на суровую окружающую местность. Наш путь пролегал вдоль русла реки, и на протяжении ста ярдов в каждом направлении полоса зеленой растительности разрушала мрачность лунного ландшафта.
Шагая по неухоженной площади, мы увидели несколько укрепленных ферм с высокими стенами, построенных из смеси грязи и соломы, чтобы они смешались с той самой грязью, из которой были сделаны. Некоторые из них были собраны в свободные деревушки для защиты, но большинство, казалось, было оставлено. Единственными признаками жизни были несколько тощих коз. Если владельцы были рядом, они прятались от нас.
Я все еще смотрела в окно, когда почувствовала, как рука Себастьяна двинулась вверх, чтобы случайно лечь на мое бедро. Я слегка сдвинула свой рюкзак, чтобы его рука оказалась скрытой, и медленно опустила свою, позволив нашим пальцам переплестись на моей ноге.
В центре этой разрушенной страны, подпрыгивая на грунтовой дороге в 90-градусную жару, я чувствовала минуты покоя.
Нашим пунктом назначения был город Навзад; мрачный - было слишком хорошей характеристикой для него. Возможно, когда-то он был процветающим, судя по рыночной площади, но теперь, казалось, что он был поглощен пустыней.
Разбитые магазины перекошены, ставни свободно обвисли. Только один человек, казалось, существовал в этом городе-призраке - пожилой мужчина, продающий несколько картофелин и яиц на ковре возле пустого здания. Он помахал рукой, когда мы проходили мимо и что-то нам крикнул. Возможно, это был благоприятный знак.
Я взглянула на Себастьяна.
― Что он сказал?
Я увидела, как Грант наклонил голову в нашу сторону, также ожидая ответа.
― Ничего, что я хотел бы повторить, мэм, ― сказал он, проведя пальцем по моей руке.
Я толкнула его своим коленом и сдержала ухмылку. Флирт с Себастьяном и то, что Грант сидел передо мной, дарили мне почти неуемное желание смеяться. Среди прочего.
Мою беспечность как рукой сняло, когда я увидела место, которое должно было стать нашим домом на следующий месяц.
Когда-то эта огороженная территория была полицейским участком, которым много раз пользовались солдаты ИСАФ как британских, так и американских сил. Она была простой, если не сказать средневековой. Не было ни пресной воды, ни электричества, и люди должны были спать в старых камерах, до дюжины на номер. Мне дали небольшую коморку: я могла бы запросто растянуться там - хотя, конечно, это не помогло бы тому, кто был выше меня. Мне повезло иметь собственную комнату, этот уголок уединения. Ни у кого больше такого не было - даже у капитана Гранта.
Я держалась подальше от капитана, пока он организовывал лагерь. Вместо этого я выстукивала заметки на своем ноутбуке и надувала мой такой-безумно-удобный матрас.
Рядовая Салливан дала мне достаточно материала для моей первой статьи, и тоскливый город Навзад теперь преподнесет гораздо больше. Размещение здесь было совсем другой перспективой, чем относительный комфорт и безопасность Лезернека. Я не могла поверить, что наши хрупкие стены из грязи смогут защитить нас от гранатометов в случае нападения.
После долгого отсутствия еды в моем желудке я начала чувствовать голод - особенно учитывая, что пропустила завтрак, а обед был непривычным и состоял из бутерброда с лепешкой в дороге. Никто не подходил ко мне, и я подозревала, что обо мне благополучно позабыли. Но сейчас я увидела людей, выстраивающихся рядом с местом, которое, как я предполагала, отвели под общепит. Я присоединилась к концу очереди и преисполнилась оптимизма.
Все морские пехотинцы выглядели ужасно молодо: большинству из них было чуть за двадцать, двум исполнилось только девятнадцать или около того. Я вспомнила, что Себастьян был еще младше, когда его впервые отправили в Ирак, а Фидо не было и двадцати лет.
Они умилительно стеснялись, называя меня "мэм", и настаивали, чтобы я прошла вперед. Мы питались сухими пайками. Мне сказали, что еда состояла из курицы и лапши; лапши, которую я узнала, и вяленого мяса, в котором я была менее уверена.
Я присела на корточки с ближайшей ко мне группой и достала свою верную бутылку соевого соуса. Вскоре пошли слухи - даже среди парней, которые никогда не слышали о соевом соусе, не говоря уже о сорте тамари.
Я спросила каждого из них, откуда они, и что заставило их завербоваться. Для одних корпус морской пехоты - это шанс впервые в жизни иметь настоящую семью; для других - это средство достижения цели: обучение профессии или образование в колледже; некоторые заявили, что они хотят служить своей стране, руководствуясь событиями 11 сентября. И для некоторых, как я догадалась, это была разница между скользкой дорожкой в преступную жизнь и шансом сделать что-то полезное и правильное в своей жизни.
Я сразу увидела Себастьяна: он стоял у входа в комплекс, рядом с одним из наблюдательных пунктов сангара (прим. перев. ― вышка часового), разговаривал с группой местных жителей. Он выглядел уставшим, и я подумала, выпал ли ему шанс поесть.
― Я не знаю, как он говорит на этом греческом дерьме, ― сказал Ларри, дружелюбный ребенок из Питтсбурга, кивая на Себастьяна.
― Это не греческий, дурак! ― фыркнул Бен, уроженец Канзас-Сити. ― Это арабский, не правда ли, мэм?
― Неважно, чувак: для меня это как китайская грамота, ― сказал Ларри с широкой ухмылкой.
― Это либо язык Дари, либо Пушту, ― сказала я, слегка забавляясь, когда Бен стал выглядеть подавленным из-за моего замечания. ― Я уверена, что он научит вас нескольким словам, если вам это интересно.
Он неопределенно пожал плечами. Я поняла: Себастьян был темной лошадкой - с ними, но не одним из них.
Постепенно мужчины стали более расслабленными в моем присутствии, смех и шутки привлекли больше людей в уголок нашего жилища. Смех, который прекратился в тот момент, когда капитан Грант забрел посмотреть, что происходит.
Я думаю, он был слегка удивлен, обнаружив, что для разнообразия я не была занозой в заднице, потому что он был почти вежливым со мной, - моя ранняя оплошность была забыта или, по крайней мере, прощена.
В конце концов, я решила закругляться, и, несмотря на то, что меня умоляли остаться и поболтать, я направилась к своей коморке.
Ванные комнаты были простыми, и я побоялась познакомиться с ними. Но, по крайней мере, у меня не было невероятно угнетающей работы, сжигать отходы каждый день. Я подумала, не зарезервировано ли это место для наказания.
Я почистила зубы и промыла рот прохладной водой, сняла немного пыли с лица детскими салфетками, сбросила сапоги и положила бронежилет рядом, чтобы могла быстро добраться до него. Я знала, что немного пахла после дня постоянного потоотделения, но я слишком устала, чтобы заботиться об этом, мне оставалось мечтать о том, как надену свои штаны для йоги после отмокания в горячей ванне.
Вместо этого я слушала лагерные звуки вокруг меня: одни мужчины идут в свои спальные места, другие идут на вахту. Я поняла, чего не хватало - не было пения птиц. Ничего, ни единого звука какого-либо животного. Мысль беспокоила меня, заставляя бодрствовать эффективнее, чем тревога, с которой я проснулась сегодня утром.
А потом я услышала мягкую поступь за дверью.
― Каро? ― прошептал он.
Я открыла дверь и увидела Себастьяна, приседающего в тусклом свете. Он проскользнул через узкое отверстие и обнял меня, крепко сжимая.
― Это словно сон, когда ты здесь, ― пробормотал он. ― Я продолжаю думать, что проснусь и обнаружу, что мне это привиделось.
Я крепко схватила его.
― Мои мечты обычно не так хороши.
― Мои - да, ― тихо прошептал он. ― Или были раньше. Когда ты только ушла, я все время мечтал о тебе.
― И что я делала в твоих мечтах? ― спросила я, поглаживая его по щеке.
Он склонился к моей руке, глубоко дыша.
― В основном мы просто были у океана, гуляли по пляжу.
― В основном?
Он ухмыльнулся.
― Иногда мы делали другие вещи.
― Вещи? Я не уверена, что понимаю, о чем ты сейчас говоришь, ― и настойчиво потерлась о переднюю часть его брюк, надеясь, что он почувствует необходимость в разъяснении.
― Каро! ― он застонал. ― Черт, я просто пришел убедиться, что ты в порядке. Мне нужно вернуться в командный пункт.
― Сразу? Ты не можешь уделить мне несколько минут?
Он жадно поцеловал меня.
― Я действительно не могу, детка. Грант ждет меня.
― Не дразни меня, ― сказала я, шлепая его по заднице. ― Ты приходишь сюда, чтобы раззадорить меня...
― Это не единственное, что поднялось, ― сухо сказал он.
Я ухмыльнулась ему.
― Ну, я была бы рада оправдать эти ожидания, но, очевидно, ты должен быть солдатом.
― Вообще-то, я должен быть переводчиком... я мог бы попытаться вернуться позже, Каро.
― Себастьян, серьезно: делай то, что необходимо. Ты знаешь, где я, и я верю, что ты знаешь, безопасно ли рисковать. Меня беспокоит, что я отвлекаю тебя. Самое главное, тебе надо сосредоточиться на своей работе. После этого у нас вся жизнь впереди.
Он снова поцеловал меня, потом уперся своим лбом в мой.
― Я счастливый ублюдок - спасибо Господу за тебя, Каро.
― Увидимся за завтраком, командир, ― сказала я, перебирая рукой его волосы.
― Еще кое-что, ― сказал он, серьезно глядя на меня, ― Были какие-то радиопереговоры, и талибы (прим. перев. Исламистское движение, зародившееся в Афганистане среди пуштунов в 1994 году) определенно знают, что мы здесь. Я не думаю, что они сделают что-нибудь сегодня вечером - они не в том положении, об этом я пока могу догадываться, но если ты услышишь, как кто-то кричит "наступление", надень бронежилет, опусти голову и оставайся здесь подальше от окон. Что бы ни случилось, Каро, оставайся здесь. Они все знают, что делают: нам не нужна твоя помощь. Ты понимаешь, о чем я, детка?
Я крепко обняла его.
― Я обещаю. Я не хочу, чтобы ты думал обо мне, когда у тебя есть более важные вещи, на которых нужно сосредоточиться.
Он вскользь улыбнулся.
― Нет ничего более важного, чем ты.
Затем он нежно поцеловал меня, прижимая свои мягкие губы к моим. Мгновение спустя он исчез.
Я снова устроилась на матрасе, наслаждаясь относительной прохладой ночного воздуха. Я надеялась, что Себастьян сможет вернуться позже, но я не рассчитывала на это. Просто знать, что он рядом, успокаивало.
Будильник на моих наручных часах разбудил меня незадолго до рассвета. Я резко села, сердце забилось в груди. Я увидела темную тень, свернувшуюся в углу моей комнаты. Она двинулась и потянулась.
― Себастьян! ― прошептала я. ― Что ты делаешь?
― Привет, детка, ― пробормотал он сонно.
― Как долго ты здесь? Почему меня не разбудил?
― Пару часов, думаю. Я не хотел тебя будить - ты выглядела такой умиротворенной.
Я поползла по матрасу и обернула руки вокруг его шеи. Я почувствовала щетину на щеке Себастьяна.
― Ты даже сапоги не снял, ― сказала я, уткнувшись лицом ему в шею.
Он тихо усмехнулся.
― Не похоже, что в этом есть смысл, ― он поцеловал мои волосы и поднялся на ноги.
― Надо идти, детка.
― Уже? ― сказала я разочарованная.
Он улыбнулся.
― Да, нужно помыться и побриться до рассвета.
― Тебе повезло, ― усмехнулась я. ― Пока я здесь, мне приходится полагаться на детские салфетки. Ты узнаешь меня с другой стороны, Себастьян.
Он тихо засмеялся.
― С нетерпением жду этого, малышка. Увидимся.
Я быстро закончила свои утренние омовения (две детские салфетки на лицо и на подмышки, и крошечная горошинка зубной пасты, чтобы почистить зубы). Я была тронута, более чем тронута, что Себастьян спал у подножия моего матраса, дабы убедиться, что я в порядке, когда ему было бы лучше ночевать в своей собственной кровати каких-то несколько часов. Эта ситуация сказала мне гораздо больше о том, как он относился ко мне, чем если бы он разбудил меня ради незаконного секса. Я бы кстати не возражала и была разочарована, что ему пришлось уйти так быстро. Я знала, что он чертовски старается держать наши отношения в секрете. Бог любит его за старания.
Это напомнило мне, что он вышел помыться и побриться. Я схватила свою камеру и выдвинулась.
Солнце только начинало появляться из-за гор, сплетая розовые и фиолетовые облака вокруг вершин, когда, как подарок с небес, я увидела вереницу морских пехотинцев, обнаженных до торса, которые мылись на улице, на прохладном воздухе. Николь сошла бы с ума: вся эта тугая, подтянутая мужская плоть выставлена напоказ. Это было чертовски прекрасное зрелище, но я была в поисках одной сексуальной, мускулистой спины, которую очень хорошо узнала за последние две недели.
Я укрылась за камерой и сделала снимки этой их части жизни. Да, точно. Наконец, у меня была фотография Себастьяна, которую я могла законно хранить, пока работала.
Потом один из старших морпехов заметил меня.
― Вы собираетесь напечатать мою хорошую большую гравюру, леди?
А потом началось улюлюканье. Морские пехотинцы всех форм и размеров начали разминать бицепсы и даже тереть соски в моем направлении.
Я не могла удержаться от смеха, больше от бешенства на лице Себастьяна, чем от чего-либо еще.
― Джентльмены, ― сказала я, ― Еще слишком рано для всего этого: я еще даже не позавтракала.
Добродушное подтрунивание продолжалось по мере того как я приближалась к очереди на раздачу еды. Хм, еще больше лапши и мяса в маленьких пластиковых пакетах. Неудивительно, что эта пища была также известна как "еда, отвергнутая врагом" или даже "мужчина, готовый к употреблению". Я очень надеялась, что мы получим немного свежих фруктов и пайков в течение следующих трех с половиной недель после прилета вертолета. Иначе моя бутылка соевого соуса долго не протянет.
Капитан Грант высунул голову, ища источник беспричинного хорошего юмора. Увидев меня, он удивленно посмотрел и вежливо кивнул. Я кивнула в ответ, но не могла не ухмыльнуться.
Он осторожно улыбнулся, а затем откинулся назад.
Десять минут спустя я присоединилась к офицерам и сержантам для утреннего инструктажа. Себастьян тоже был там, только что выбритый и раздраженный.
― Сегодня утром у нас будет четыре патруля. Кроули, я хочу, чтобы ты и твоя команда отправились со мной на северо-восток вдоль русла реки Вади. Ромеро, на северо-запад, на окраину города. Янковский, твои люди займут старую рыночную площадь с Холденом, окружающим вас на 100 ярдов.
― Хантер: ты отвечаешь за переводчиков - проинструктируй их, прежде чем мы пойдем. Населяющие здесь землю - сунниты (прим. перев. последователи основного и наиболее многочисленного направления в исламе). Кто-нибудь из твоих людей шииты (прим. перев. направление ислама, объединяющее различные общины, признавшие Али ибн Абу Талиба и его потомков единственно законными наследниками и духовными преемниками пророка Мухаммеда)?
― Двое, сэр, ― сказал Себастьян. ― Я сказал им задержаться сегодня.
― Это сделает нас меньше? ― сказал Грант, нахмурившись.
― Нет, сэр, но одна из команд должна будет взять Ангара: его английский так себе.
― Так пошли с ним одного из других.
― Они не ладят, сэр. Могут возникнуть проблемы.
― Тогда, черт возьми, убедись, что этого не будет, Хантер! ― огрызнулся капитан.
Себастьян не стал спорить дальше, но я могу сказать, что он был немного зол.
Когда встреча прервалась, я рискнула поднять руку в воздух. Одна часть меня надеялась, что я буду с патрулем Себастьяна; другая - что это не так, потому что я знала, что буду отвлекать его.
― С какой командой вы бы хотели меня отправить, капитан Грант?
Он поднял глаза, явно раздраженный.
Что за черт?! Он был не единственным, кто здесь работал.
― Возможно, "хотели" было слишком сильно сказано, капитан, ― спокойно предположила я.
Я видела, как губы Себастьяна изогнулись в маленькой улыбке, прежде чем он быстро подавил ее. Он был не единственным - я видела, как двое других офицеров открыто ухмылялись.
― Вам лучше пойти со мной, мисс Вензи, ― невольно пробормотал капитан. ― И тебе, Хантер.
― Я чувствую себя Фоксом Малдером (прим. перев. персонаж телесериала «Секретные материалы», специальный агент ФБР. Основные цели Малдера в жизни - найти свою младшую сестру Саманту, пропавшую в раннем детстве, и раскрыть правительственный заговор по сокрытию фактов контакта с инопланетными цивилизациями), ― пробормотала я достаточно громко, чтобы Грант услышал, но не настолько, чтобы он почувствовал необходимость ответить. ― «Морская пехота» самая недружелюбная.
Лоб капитана нахмурился, но мне показалось, что я заметила в его глазах намек на юмор.
На рассвете дозорные покинули комплекс пешком: сегодняшняя миссия состояла в том, чтобы разведать район и получить практическое представление о местности. У двух патрулей, проверяющих старый рынок, вероятно, была самая опасная работа, хотя на самом деле безопасной работы здесь не было. Но в тех старых зданиях рынка вполне можно было производить СВУ (самодельные взрывные устройства) или прятать боевиков.
Для сравнения, моя прогулка по реке Вади должна была быть легкой. Или, возможно, лучше было описать ее "легче", потому что жара уже становилась чрезмерной, и сегодня ничего не будет "легко".