Говорят, что люди, приговорённые к смерти,
склонны к неожиданным порывам ликования;
словно мотыльки, попавшие в огонь,
они гибнут, стоит им достичь своих целей.
Джон Ле Карре. "Шпион, который пришёл с холода"
Глава 24
В октябре 1992 года Дэн Пэйн обнаружил счета Рика в швейцарских банках. Пэйн составил перечень вкладов Рика. В начале 1985 года на его счету было меньше 2 тысяч долларов. Единственными регулярными поступлениями были выплаты зарплаты — 1068 долларов в неделю. Но с 18 мая 1985 г. ситуация изменилась. После встречи с Сергеем Чувахиным он положил на счёт 9 тысяч долларов наличными. В течение следующих 9 месяцев к этой сумме прибавилось ещё 62 700 долларов, опять же наличными.
Вклады из неизвестных источников:
1986 год. 11 вкладов на общую сумму 82 399 долларов.
1987 год. 15 вкладов на общую сумму 117 269 долларов.
1988 год. 4 перевода на общую сумму 109 617 долларов.
1989 год. 4 перевода на общую сумму 544 688 долларов.
1990 год. 7 переводов на общую сумму 228 514 долларов.
1991 год. 13 переводов на общую сумму 177 783 доллара.
По подсчётам Пэйна, за период с 1985 по 1991 год Рик получил неизвестно откуда 1,3 миллиона долларов, но спецгруппа ещё не могла доказать, что деньги поступили от КГБ. На суде хороший адвокат вполне мог заявить, что Рик просто выиграл их в кости в каком-нибудь европейском казино! Спецгруппа знала, что Рик нередко делал вклады наличными в тот же день, когда обедал с Сергеем Чувахиным. Ну и что с того? Никто не видел, как русский передаёт ему деньги, а сам Чувахин, естественно, не собирался давать об этом показания. Для суда требовались неопровержимые улики, которых у спецгруппы почти не было. Более того, у большинства членов спецгруппы, состоявшей из четырёх человек, ещё оставались сомнения по поводу виновности Рика. Одна Сэнди Граймс была абсолютно уверена в том, что Рик — "крот". Остальные допускали, что он мог получить эти деньги от богатых родственников в Колумбии.
Джиму Милбурну поручили составить документ о результатах расследования, проведённого спецгруппой, и молчаливый старательный агент ФБР трудился над ним даже в новогодние праздники, закончив отчёт на 80 страницах только 15 Марта 1993 г. В конце документа Милбурн написал, что спецгруппа "практически уверена" в том, что КГБ удалось внедрить в ЦРУ своего агента, но не назвал Рика "кротом". Вместо этого он приложил к отчёту "краткий список" главных подозреваемых. В нем было перечислено пять человек, включая и Рика. А затем Милбурн добавил к первому списку второй, где в качестве возможных "кротов" были названы ещё тридцать пять сотрудников!
В конце концов отчёт Милбурна попал в руки к Роберту Брайанту, начальнику отделения ФБР в Вашингтоне, и Джону Ф. Льюису, ветерану контрразведки ФБР. И тот и другой были лично знакомы с большинством перечисленных в отчёте офицеров ЦРУ, и им казалось очевидным, что предателем был Рик. 12 мая 1993 г. контрразведка ФБР приступила к формальному расследованию дела Рика. Операция получила кодовое название "Найтмувер". Его придумал Милбурн. Он сказал, что "крот" — это тот, кто "тайно творит свои дела под покровом ночи". Брайант вызвал к себе в кабинет Лесли Г. Уайзера-младшего, 38-летнего спец-агента. Семь из девяти лет работы в Бюро Уайзер прослужил в управлении разведки ФБР. До этого он работал в качестве прокурора и адвоката на флоте. Этот "двусторонний" опыт давал ему преимущество: он не только знал, что требуется для осуждения преступника, но и мог, войдя в другую роль, увидеть, какие "дыры" в законе будут использованы защитой. "медведь", как все называли грубоватого Брайанта, не любил лишних слов. Бюро начинает расследование "одного из важнейших шпионских дел за всю свою историю", с ходу сообщил он Уайзеру.
— Лес, я подумал, что тебе может быть интересно возглавить это расследование. Что скажешь?
— Ты это серьёзно? — переспросил Уайзер. О такой возможности он мог только мечтать.
ЦРУ включило Дэна Пэйна в команду спец-агентов, которых Уайзер собственноручно отобрал в качестве помощников. Уайзер знал, что наиболее убедительными уликами, которыми он мог оперировать, стали бы фотографии Рика, передающего документы русским или прячущего украденные бумаги в тайнике. 3 июня 1993 г. он приказал установить за Риком круглосуточное наблюдение. Им должна была заняться специальная группа наружного наблюдения ФБР под названием "G". Эти мужчины и женщины были обучены следовать за подозреваемым как тень, сливаясь с толпой на улице. Но следить за Риком оказалось непросто. Его дом находился в тихом жилом квартале, где практически не было дорожного движения. Соседи замечали всех посторонних. Хотя "G" были переодеты мусорщиками, дворниками и даже агентами по продаже, один из соседей Рика как-то вызвал полицию. Наблюдение за Эймсом на работе также было задачей не из лёгких. Как ФБР могло попасть в Лэнгли, не уведомив об этом сотни офицеров безопасности ЦРУ, охраняющих комплекс? Позже Пэйн из ЦРУ подал Уайзеру одну гениальную идею. Пэйн и начальник Службы безопасности ЦРУ составили докладную, где объявили, что ФБР и ЦРУ проводят в Лэнгли учения. Если охранникам ЦРУ попадётся на глаза машина, полная незнакомцев, они должны потребовать у них документы и, увидев удостоверения ФБР, немедленно покинуть данный участок. В противном случае охранники могут помешать проведению учений.
Через неделю круглосуточного наблюдения за Риком Уайзер дал «G» отбой. За это время Рик не сделал ничего предосудительного, и Уайзер боялся, что он заметит слежку. «мы имели дело с опытным офицером ЦРУ. Он бы обязательно обнаружил "хвост"», — позже сказал Уайзер.
Теперь все передвижения Рика фиксировали две видеокамеры ФБР. Первая камера была установлена на телефонном столбе через дорогу от его дома. Изображение передавалось на монитор, установленный в комнате находившегося неподалёку дома. Там никто не жил, и его арендовало Бюро. Камера никогда не выключалась. Для видеозаписи всех, кто входил в дом и выходил из него, использовались видеомагнитофоны. Вторая камера была вделана в потолок кабинета Рика в подвале Центра по борьбе с наркотиками (ЦБН).
ФБР начало прослушивать и записывать телефонные разговоры Рика. Получить доступ к его домашней телефонной линии оказалось проще простого. ФБР связалось с телефонной компанией, и та сделала все необходимые подключения на центральной станции. Однако на рабочем телефоне Рика было необходимо установить "жучок", так как ЦРУ использовало различные меры безопасности для предотвращения прослушивания своих линий. Пэйн помог технику проникнуть в кабинет Рика, чтобы установить устройство. "Жучок" сработал, но уже через несколько дней возник сбой. ФБР обнаружило, что по прослушиваемому телефону говорит другой человек. Об этом уведомили Пэйна. Убедившись в том, что Рик ушёл домой, Пэйн пробрался в его кабинет. На столе Рика не было телефона с "жучком" ФБР. Собираясь сделать несколько звонков за границу, он поменял свой аппарат на надёжный телефон, который Управление использовало для зашифрованных телефонных разговоров. Пэйн обошёл весь ЦБН в поисках исчезнувшего аппарата. Он нашёл его на чьём-то столе и вернул в кабинет Рика.
Поздним вечером 25 июня Пэйн провёл в кабинет Рика команду криминалистов ФБР. Они сфотографировали всю комнату, чтобы потом знать, где находился каждый из предметов до обыска. Даже если какой-то блокнот или ручка окажутся не на своём месте, Рик может заподозрить, что в его офисе кто-то побывал. Рик не отличался аккуратностью. Его стол был завален бумагами, отчётами, книгами, грязными чашками со следами кофе, старыми блокнотами. Техники сфотографировали каждый документ, даже страницы его настольного календаря. Работа заняла не один час, но Уайзер чувствовал, что усилия не потрачены впустую. В кабинете Рика было обнаружено 144 документа с пометкой "секретно" и 10 с пометкой "совершенно секретно". Документы с грифом "совершенно секретно" не разрешалось оставлять без присмотра. Но ещё больше ФБР заинтересовало то, что большая часть секретных материалов на столе Рика не имела никакого отношения к его работе по борьбе с наркотиками. Например, одно из исследований ЦРУ имело отношение к приёмам, которые командиры советских атомных подлодок использовали для слежки за подводными лодками США. "Как ему удалось получить доступ к отчётам, не связанным с его работой? — удивлялся Уайзер. — может быть, у него есть сообщник?"
1 июля, после полудня, специальный агент Джулия Джонсон насторожилась, прослушав один телефонный разговор между Эймсами. Рик позвонил Розарио из своего "Ягуара". Никто в Бюро не знал, что в машине Рика есть телефон, так как на "Ягуаре" не было характерной антенны. Поэтому к его сотовой линии ФБР не подключилось. Рик сообщил жене, что находится на Массачусетс-авеню и что "все в порядке". "Только после ареста Рика подозрения, тут же возникшие у сотрудников ФБР, подтвердились: Рик воспользовался тайником. Упоминание им Массачусетс-авеню относилось к новому месту для постановки условных сигналов, которое выбрал для него КГБ. Это был почтовый ящик с кодовым названием "Роуз". Команда Уайзера упустила возможность поймать Рика у тайника. Уайзер приказал своим людям установить подслушивающее устройство на его телефоне в машине и удостовериться в том, что больше ни одной "неохваченной" линии не осталось. Уайзер хотел также найти способ следить за Риком, не прибегая к круглосуточному наблюдению группы "G". Он решил обратиться за помощью к техническим средствам.
Эймс не знал, что за ним следят. Он был слишком увлечён своей новой работой. Сначала Рик был недоволен, что застрял в ЦБН, но где-то в середине мая, примерно в то же время, когда ФБР приступило к операции "Найтмувер", его послали в Москву с несколькими другими сотрудниками ЦБН. Они должны были обсудить с русскими способы обмена информацией о торговле наркотиками. До этого Рик никогда не был в Москве. Делегация остановилась в гостинице, где, как был уверен Рик, все номера прослушивались. После его ареста средства массовой информации пустят слух, что в Москве Рик встречался с одним из приставленных к нему оперативников КГБ, но Рик лишь посмеётся над этим предположением. "Это было бы слишком очевидно и породило слишком много проблем. За нами следили люди из бывшего Седьмого управления КГБ, и я уверен, что никому из этого управления никогда обо мне не сообщали". Кроме того, какой в этом был смысл? Рику и Андрэ было гораздо безопаснее встречаться в Боготе. Конечно, увидевшись в Москве, они могли бы сэкономить деньги на дорогу, но об этом ни один из них не беспокоился.
В Москве 26 мая Эймсу исполнилось 52 года, и коллеги подарили ему русский сувенир. Оставшись вечером один, Рик выглянул в окно гостиницы — полюбоваться на огни города. В нескольких кварталах от него лучи прожекторов освещали витиеватые башни жилого дома, построенного в сталинскую эпоху. Он весь вечер пил, но не опьянел, а погрузился в непривычное для него состояние самосозерцания. Раздвоение личности, которое Рик так тщательно поддерживал в своём сознании, вдруг исчезло. Как все это странно, подумалось ему. Он и вправду ощущал себя одновременно офицером КГБ и шпионом ЦРУ. Он был готов с одинаковым пылом служить каждой организации. Да, времена Ривер Фоллз остались далеко позади… В конце концов, многим ли удалось оказать такое влияние на две супердержавы?
Накануне отъезда русские устроили прощальный ужин для гостей из ЦРУ. Когда настало время для тостов, Рик произнёс речь, которую позже его коллеги в шутку нарекли "тирадой о трёх великих нациях".
"Я тогда слишком много выпил. Помню, я сказал, что, как всем известно, у США есть два великих соседа — Канада и Мексика. Однако за Аляской мы граничим с третьей страной — Россией. Я разглагольствовал о том, что у наших стран долгая история дружественных отношений, и о том, как важно их поддерживать… В конце концов все это вылилось в какую-то сентиментальщину. Я с жаром выступал за то, что мы должны быть друзьями".
По возвращении домой Рику пришла в голову, как он считал, сенсационная идея под названием "Инициатива Чёрного моря". Он предложил ЦБН устроить конференцию для офицеров разведки из стран, расположенных на побережье Чёрного моря, для обсуждения способов обмена информацией о торговле наркотиками. Большая часть героина, продаваемого в Западной Европе и Соединённых Штатах, поступала туда из Афганистана и Турции после того, как наркотик контрабандой ввозили по Чёрному морю в бывшие республики Советского Союза. По мнению Рика, если страны Чёрного моря пойдут на сотрудничество, совместными усилиями они смогут сократить контрабанду.
Заместителя директора ЦБН Дэйвида Эджера предупредили о том, что Эймс, возможно, является агентом КГБ, но он решил, что эта идея стоит внимания, и дал Рику добро.
Уайзер из ФБР хотел установить в "Ягуаре" Рика радиомаяк, но не знал, как и когда это сделать. Каждое утро Рик ездил на работу, и Уайзер подумывал, не поручить ли техникам вскрыть машину Рика, отвезти ее в безопасное место на территории ЦРУ, установить радиопередатчик, а затем вернуть "Ягуар" туда, где его припарковал Рик. Но это было рискованно. Темно-красный "Ягуар" Рика слишком бросался в глаза. А вдруг один из его сослуживцев увидит, как незнакомец выезжает на "Ягуаре" с автостоянки? Уайзер, Пэйн и Редмонд собрались для обсуждения имевшихся у них вариантов.
— Вы должны прекратить эти бюрократические штучки, если хотите поймать Рика, — заявил Редмонд Уайзеру и Пэйну. — Пошевелите мозгами. Представьте, что проводите тайную операцию против КГБ.
У Пэйна и Уайзера появилась идея.
Через несколько дней Дэйвид Эджер сказал Рику, что ФБР не прочь узнать побольше о его "Инициативе Чёрного моря". Он хотел устроить Рику встречу с сотрудниками Бюро. Рик был в восторге. 20 июля, в начале одиннадцатого утра, они с Эджером вышли из своих кабинетов и направились к автостоянке ЦРУ.
— О черт, — простонал Эджер. — Жена взяла мою машину. Я совсем забыл, что сегодня не за рулём.
— Какие проблемы, — отозвался Рик. — Поедем на моей.
Добравшись до Вашингтона, Рик въехал на узкую дорогу, проходившую под массивным зданием Дж. Эдгара Гувера, штаб-квартирой ФБР на Пенсильвания-авеню. Их встретил агент ФБР.
— Припаркуйтесь вон там, — сказал он, указывая на площадку рядом с вымощенным булыжником внутренним двориком в центре прямоугольного здания. Рик запер свой "Ягуар" и вместе с Эджером вошёл в подъезд. Как только за ними закрылись двери лифта, техник ФБР открыл "Ягуар" ключом, который сделал несколькими днями раньше. Он отвёз машину в подземный гараж ФБР, где группа технических сотрудников оперативно установила в ней передающее устройство. При движении машины оно должно было подавать едва различимый сигнал. Вскоре "Ягуар" вернулся туда, где его оставил Рик. Когда они возвращались в Лэнгли, Рик отметил, что, по его ощущениям, встреча прошла исключительно удачно. Эджер был с ним согласен.
Через несколько недель Рик отправился в черноморский регион, где должен был встретиться с различными службами разведки и политиками. Он решил, что Эдуард Шеварднадзе, лидер бывшей советской республики Грузия, отличавшийся прозападными настроениями, — ключевая фигура в его плане привлечения всех стран к совместной борьбе с наркотиками. Рик был уверен, что, если Шеварднадзе согласится провести первую конференцию в столице Грузии Тбилиси, другие страны направят туда своих делегатов. Рик прибыл в Грузию примерно через месяц после того, как Фредди Вудрафф, другой офицер ЦРУ, был отправлен туда для оказания помощи в обучении службы охраны Шеварднадзе. Вудрафф и Рик, которые были знакомы уже несколько лет, провели целый день вместе, осматривая достопримечательности. Как Эймс и надеялся, Шеварднадзе согласился устроить в Тбилиси конференцию по борьбе с наркотиками, и Рик вернулся домой удовлетворённым. Через несколько дней, по пути на работу, он услышал по радио, что на Вудраффа и директора службы грузинской разведки Эдара Гугуладзе было совершено нападение, когда они возвращались с прогулки по городу. Неизвестный выстрелил по их машине, убив Вудраффа прямым попаданием в голову. Рик заплакал. "мы с Фредди ехали по той же дороге, где его застрелили!" — позже сказал он. Правительство отказалось признать Вудраффа офицером ЦРУ, но Р. Джеймс Вулси, назначенный новым руководителем ЦРУ при президенте Клинтоне, вылетел в Грузию для сопровождения тела на базу военно-воздушных сил "Эндрюс".
Рик был одним из 40 офицеров ЦРУ, ожидавших прибытия самолёта в зале для особо важных персон. Он заметил входящего в вестибюль Бертона Ли Гербера и поспешил поздороваться с ним. Гербер ответил на приветствие с несвойственной ему сдержанностью. Рик объяснил это убийством Вудраффа, но дело было не только в этом. Гербер знал, что Рик находится в разработке.
"В тот момент Бертон, должно быть, чувствовал себя так же странно и неловко, как я сейчас, когда об этом вспоминаю, — сказал Эймс позже. — Тогда, в аэропорту, я почему-то одним из первых оставил запись в мемориальном альбоме Фредди. И, как всегда, недолго думая написал в нем какие-то избитые и неубедительные фразы. Наверное, теперь, когда его жена знает о том, что я предатель, ей больно видеть мой автограф".
К концу лета Бюро, которое вело наблюдение за Риком уже почти четыре месяца, все ещё не располагало никакими уликами. Каждый день шансов на то, что Рик обнаружит слежку, становилось все больше. В ЦРУ Сэнди Граймс теряла терпение. Она частенько сталкивалась с Риком на работе, и ей было тяжело скрывать свой гнев. Однажды Граймс ворвалась в кабинет Редмонда.
— Он же шпион, почему бы его просто не арестовать? У Редмонда и Дэйвида Эджера родилась идея. Они решили подкинуть Рику лакомый кусочек — свежий документ с грифом "совершенно секретно". По их убеждению, он должен был украсть его или скопировать для русских. Если ФБР поймает Рика за территорией ЦРУ с документом повышенной секретности, его могут арестовать за шпионаж и приговорить к пожизненному заключению без права помилования. Главное — арестовать Эймса с документом "совершенно секретно". Если на материале будет гриф "секретно" или "конфиденциально", ФБР не сможет потребовать максимального срока заключения. Это должен быть только сверхсекретный документ, из-за чего Редмонд и Эджер многим рисковали. Если ФБР вовремя его не остановит, Рик может успеть передать документ русским. Или, хуже того, если информация о том, что ЦРУ намеренно передало документ Рику, чтобы он мог его украсть, дойдёт до его адвоката, тот будет утверждать, что Управление устроило его подзащитному ловушку. Редмонд и Эджер посоветовались с Уайзером. Агент ФБР согласился пойти на риск. Эджер пересмотрел все файлы Управления, пока не нашёл документ повышенной секретности, достаточно соблазнительный, чтобы Рик захотел его украсть, и представляющий минимальную опасность для США в том случае, если он попадёт к русским. У них ушло несколько дней на то, чтобы переправить документ к Рику так, чтобы он ничего не заподозрил. Позже ФБР просмотрело видеозапись, которая была сделана спрятанной над столом Рика камерой в тот день, когда ему доставили документ. Рик прочёл материал и бросил его в ящик для возврата документов в архив, стоящий на столе. Затем он откинулся на спинку кресла, водрузил ноги на стол и задремал. Приманка ЦРУ его совершенно не заинтересовала".
Уайзер хотел покопаться в мусорном ящике Рика, но "медведь" Брайант возразил, что это слишком рискованно. Брайант сказал, что сам частенько просыпается среди ночи и выглядывает в окно, проверяя, не бродит ли возле его мусорного ящика кто-нибудь из соседей. "Если бы кто-то захотел украсть мой мусор, я бы об этом узнал", — заявил Брайант.
Уайзер вознамерился доказать ему обратное. Он решил приказать своей бригаде выкрасть мешок с мусором Брайанта в одну из ночей, просто чтобы убедиться в том, что это возможно. Однако его помощники заартачились. Кража мусора босса могла поставить их в неловкое положение. Брайант мог застукать их за этим занятием. Уайзер отказался от своей идеи, и его команда занялась выяснением всех обстоятельств, связанных со сном Рика. Когда он обычно ложится спать? Где находится его спальня? Есть ли среди его соседей полуночники или те, кто выгуливает по ночам собак? "G" отыскали мусорный бак, как две капли похожий на контейнер Рика, и Уайзер заставил свою команду как следует отрепетировать предстоящую ночную операцию по подмене мусорного бака. Как только Уайзер убедился в том, что его бригада провернёт все достаточно быстро и останется незамеченной, он вернулся к Брайанту и повторил свою просьбу. На этот раз Брайант скрепя сердце дал согласие на операцию.
По плану сотрудники ЦРУ должны были выкрасть мусор Рика в середине ночи, заменить его идентичным контейнером и отвезти мусор в близлежащий полицейский участок "Хилл-стрит", названный в честь популярного телевизионного сериала о полиции "Блюзы на Хилл-стрит". Все отбросы будут сфотографированы, чтобы агенты потом смогли положить их в те же мешки. После изучения мусора его вернут на обочину перед домом Рика до прибытия мусорщиков. Начиная с конца августа 1993 года ФБР воровало мусор Рика трижды, но никаких улик обнаружено не было.
В последних числах августа ФБР прослушало, как Розарио бронирует по телефону гостиничный номер в Майами-бич. Уайзер заподозрил, что Рик хочет вывезти свою семью на курорт в качестве прикрытия для встречи с русским офицером. ФБР отправило семерых агентов в отель "Дорал резорт", где они разместили "жучки" в номере, забронированном Эймсами. Однако, когда Рик туда прибыл, ни о чем не подозревающая служащая регистратуры предложила ему более комфортабельный номер за ту же цену. Агентам ФБР пришлось тайно пробираться в новые апартаменты и устанавливать в них "жучки", когда Рик, Розарио и Пол ушли на прогулку. Но в тот уик-энд они не услышали ничего, кроме нытья Розарио о том, как ей не нравится в Майами, и отрывков из гостиничного экземпляра Библии, которые Рик читал Полу на ночь.
Семейство вернулось домой 6 сентября, в День труда. На следующее утро, во вторник, люди Уайзера услышали, что Рик набирает номер автоответчика, сообщающего прогноз погоды. В тот же день Розарио позвонила ему на работу и напомнила, что в четверг он должен отвезти Пола в детский сад, так как будет занята.
— Рано утром мне придётся кое-куда съездить, — предупредил он.
— Зачем? — спросила Розарио.
— У меня…э-э-э… есть одно дело, — замялся Рик.
— А, то самое? — догадалась она.
— Да. Но не беспокойся, я вернусь вовремя.
Очевидно, Рик что-то задумал. Уайзер сказал "G", что их люди должны возобновить наблюдение за Риком. Он приказал им прибыть на "посты" до 6 утра в четверг. Однако упомянутые Уайзером "посты" были истолкованы неправильно. Он хотел сказать, что «G» должны начать дежурство у дома Рика до 6 утра на тот случай, если он уедет рано. Но "G" решили, что "посты" — это кафе, где в прошлом они собирались до отъезда к дому Рика обсудить выполнение задания. Из-за этого недоразумения первый "G" появился у особняка Эймсов в 6.30 утра, на полчаса позже, чем приказал Уайзер. Он заметил, что машина Рика припаркована у гаража, что говорило о том, что Рик уже куда-то ездил. Агент проверил "глаз" — так Бюро называло видеокамеру, установленную перед особняком. Видеозапись показала, что в то утро Рик уехал из дома в 6.03. "G" упустили его!
Уайзер расстроился, но скоро сообразил, что в этот день у его бригады будет ещё один шанс поймать Рика с поличным. Джим Милбурн, эксперт ФБР по Советскому Союзу, не сомневался в том, что утром Рик уезжал из дома, чтобы подать сигнал русским. Милбурн догадался, что Рик сообщил русским о том, что собирается в тот же день оставить для них пакет в тайнике. Утренняя поездка Рика была столь непродолжительной, что он просто физически не успел бы осуществить все задуманное. Это означало, что у ФБР была ещё одна возможность выследить Рика, когда тот поедет к тайнику, чтобы передать пакет для русских. Уайзер приказал "G" не выпускать Рика из поля зрения. Если им удастся поймать его у тайника, других улик им не понадобится.
На этот раз, когда Рик выехал из дома на работу, "G" были в полной боевой готовности. Однако по дороге в ЦРУ ФБР сделало одно неприятное открытие. Радиомаяк, спрятанный в машине Рика, отказал. Сигналы прекратились. Уайзер тут же распорядился, чтобы в помощь наземным группам наблюдения выслали самолёт ФБР. В 4 часа Дэйвид Эджер позвонил на командный пост ФБР и сообщил Уайзеру, что Рик только что вышел из офиса ЦБН и собирается покинуть территорию ЦРУ. "G" стали ждать появления его "Ягуара". Когда Рик выехал на шоссе, за ним последовал автомобиль группы наблюдения ФБР. Однако он прибавил скорость, и ФБР потеряло его. Уайзер связался с самолётом. К своему ужасу, он узнал, что самолёт приземлился. Контролёры воздушного транспорта в близлежащем национальном аэропорту решили, что над территорией ЦРУ будет проходить маршрут самолётов, совершавших коммерческие рейсы. В результате пилотам самолёта ФБР было приказано очистить воздушное пространство. Рик снова улизнул!
Рик вернулся домой после 5 вечера. Его ожидала группа наружного наблюдения. Он припарковал машину у входа в дом, что для "G" было хорошим знаком, так как на ночь он обычно ставил свой "Ягуар" в гараж. В 7 часов Рик и Розарио вышли из дома и отравились на родительское собрание в детский сад Пола. Через два часа они снова сели в машину и, казалось, поехали домой. Но неожиданно Рик свернул с улицы, ведущей к их особняку.
"Он едет в город!" — доложил один из агентов Уайзеру по рации. На этот раз группа наблюдения не потеряла Рика. Они проследовали за его "Ягуаром" в Вашингтон и заметили, что Рик и Розарио въехали в жилой квартал и свернули на улицу, заканчивающуюся тупиком. Затем пара направилась домой. На следующее утро сотрудники ФБР сняли тупиковую улицу на видеокамеру. Джим Милбурн решил, что Рик искал там какой-то условный знак, оставленный русскими. По его мнению, наиболее подходящим местом для него мог быть ярко-голубой почтовый ящик на обочине. Но на нем не было никакой пометки. Он поискал другие возможные места для условного знака, но все время возвращался к ящику. Наконец Милбурн понял, что произошло. Русские стёрли пометку, которую Рик мелом начертил на ящике в то утро. Милбурн искал условный знак, которого больше не существовало.
"То, что ящик был чист, и являлось условным сигналом!" — позже вспоминал он.
Судя по действиям Рика за последние сутки, Милбурн заключил, что во время утренней поездки Рик оставил на почтовом ящике сигнал для русских, затем днём, когда "G" его упустили, где-то заложил пакет, после чего вернулся на тупиковую улицу, чтобы проверить, стёрли ли его сигнал.
Его не было, и это значило, что русские изъяли его пакет.
Новый директор ФБР Луис Фри и директор ЦРУ Вулси были вне себя от бешенства. Команда Уайзера позволила Рику по меньшей мере дважды передать русским сообщения через тайник — и все это под наблюдением ФБР. Уайзеру не надо было ничего говорить — он и так знал, что, если что-нибудь не придумает, его отстранят от этого дела.
Несмотря на то, что Эдуард Шеварднадзе дал согласие на проведение конференции под названием "Инициатива Чёрного моря", ЦРУ решило, что осенью 1993 года политическая обстановка в Грузии была слишком нестабильна, чтобы устраивать там это мероприятие. Рик решил перенести конференцию на шикарный черноморский курорт в Турции. На ней присутствовали несколько офицеров ЦБН, включая Рика и Дэйвида Эджера. "Это было самое странное сборище на свете, — позже сказал Эймс. — Туда приехали офицеры разведки из недолюбливавших друг друга стран, но нам все же удалось разговорить их. В итоге мы обсудили варианты борьбы с торговлей наркотиками. Я составлял расписание и отвечал за все это мероприятие. Даже решал, кто с кем сидит".
В число делегатов вошли офицеры разведки из Армении, Азербайджана, Болгарии, Грузии, Румынии, России, Турции, Украины и Соединённых Штатов. В конце конференции ее участники договорились о новой встрече в марте 1994 года, на этот раз в Румынии. Рик был в экстазе. В последний вечер состоялся приём, и Рик танцевал с секретаршей из ЦРУ, которую знал уже много лег. "Помню, я сказал ей, что из всего того, что я сделал за всю свою карьеру, это самая лучшая минута в моей жизни, которая навсегда сохранится в моей памяти. Я чувствовал колоссальное удовлетворение. На несколько сладостных мгновений я полюбил и Управление, и самого себя".
Ранним утром 15 сентября, в тот же день, когда Рик танцевал в Турции, чёрный фургон ФБР с выключенными фарами медленно притормозил у обочины напротив дома Эймсов. Из него выскочили двое мужчин, которые заменили мусорный бак Эймсов на идентичный контейнер. "медведь" Брайант лично приказал Уайзеру прекратить осмотр мусора Рика и Розарио, но Уайзер, ни слова не говоря своему боссу, решил предпринять последнюю попытку. Отходы отвезли в Хилл-стрит и высыпали на фанерные доски, которые лежали на козлах для пилки дров размером 2 х 4. Сначала никто не заметил ничего необычного, но затем один из «G» обратил внимание на крошечный обрывок жёлтой почтовой бумаги со словами "встретиться в", написанными почерком Рика. Покопавшись в мусоре, "G" нашли ещё пять обрывков, по которым быстро восстановили записку. "Я готов встретиться в Б. 1 окт.", — гласила она. Раздались ликующие возгласы. "G" нашли первую улику.
Когда на следующее утро "медведь" Брайант прибыл на работу, его дожидался Уайзер, чтобы показать разорванную записку. Позже Брайант сказал репортёрам, что решение Уайзера похитить мусор за его спиной было "великолепным примером непослушания". Благодаря записке команда Уайзера узнала, что Рик договорился о встрече с офицером КГБ 1 октября в Б., то есть, как все предположили, в Боготе. За несколько дней до назначенной даты Уайзер вместе с несколькими агентами поехал в Колумбию, но 29 сентября ФБР прослушало телефонный разговор Рика с Розарио. Рик звонил из своей машины.
Рик: У меня новости. Я не еду… мой визит отменяется.
Розарио: Хм-м. Значит, ты что-то изъял?
Рик: Да. Угу. Да-да.
Очевидно, Рик только что извлёк пакет и записку от русских из ещё одного тайника. Русские изменили дату встречи, назначенной на 1 октября. Уайзеру сказали, что он может возвращаться домой. Вскоре ФБР услышало, как Рик снова звонит Розарио по сотовому телефону и заверяет ее, что "все в порядке".
Розарио: И в финансовом отношении?
Рик: О да. подожди, я скоро буду.
Судя по всему, Рик получил от русских пакет с деньгами. Уайзер был расстроен. Он не приказал "G" следить за Риком из опасений, что они могут его спугнуть, и в результате Рик уже в четвёртый раз связался с русскими за то время, что ФБР держало его под наблюдением.
6 октября бригада Уайзера снова ознакомилась с содержимым мусорного бака Рика. На этот раз они обнаружили ленту от компьютерного принтера. По ней агентам удалось восстановить несколько длинных писем, которые Рик написал русским. В одном из них он сообщал, что отчаянно нуждается в наличных. В другом жаловался на то, что в ЦБН ему не нравится "из-за недостаточного доступа". Но особенно бросалась в глаза фраза в начале его второго послания. "моя жена начала понимать, чем я занимаюсь, и очень меня поддерживает", — написал он.
Через несколько дней ФБР узнало, перехватив телефонные разговоры, что Рик, Розарио и Пол в ближайшие выходные собираются на свадьбу во Флориду. Уайзер попросил у генерального прокурора Джанет Рено разрешения на обыск дома Эймсов. Также Уайзер обратился в Суд надзора за внешней разведкой — специальный суд, учреждённый министерством юстиции для рассмотрения запросов об установке средств подслушивания. Он просил разрешить ФБР установить в доме микрофоны. В субботу, 9 октября, когда Эймсы были во Флориде, в 1.45 ночи в особняк через боковую дверь проникли спец-агенты ФБР, одетые во все чёрное.
В доме был обнаружен целый ворох улик. На найденном там клочке бумаги почерком Рика был нацарапан телефонный номер. В результате проверки ФБР установило, что это домашний телефон офицера КГБ, работающего в Вене. (Это был тот самый офицер КГБ, которому Рик звонил в 8 утра перед несостоявшейся встречей в кафе "Палермо".) впервые ФБР получило улики, которые связывали Рика с русскими. Наверху, в одном из ящиков, команда обыска нашла ещё одну записку — на обрывке газеты "Вашингтон таймс". Она указывала на то, что поездка Рика в Боготу откладывалась до 1 ноября. Однако самая убедительная информация хранилась в компьютере Рика. Том Муррей, эксперт ФБР по компьютерам, извлёк из жёсткого диска несколько подробных сообщений, которые Рик написал Андрэ. Позже Эймс сказал мне, что полагал, что стер эти файлы. Сначала КГБ и Рик использовали для своих компьютерных сообщений программу "ворд перфект 4.2", пояснил он. Но как-то раз Рику не удалось считать полученную от русских дискету. Он выяснил, что русские обновили свои программы компьютерного обеспечения. Теперь в КГБ использовали "ворд перфект 5.1". "Я не знал одного — что эта новая версия автоматически защищает мои файлы. Я думал, что стер все свои послания с жёсткого диска компьютера. Пока ФБР не обнаружило копии моих файлов, я и не подозревал об их существовании".
Теперь у Уайзера было предостаточно доказательств того, что Рик — "крот", но министерство юстиции хотело, чтобы Рик был арестован во время передачи документов русским. Тогда прокуроры смогут потребовать максимальный срок наказания для него. Уайзер и его команда снова вылетели в Боготу. Они не собирались арестовывать Рика 1 ноября, во время его свидания с офицером КГБ. Это было бы чревато проблемами с выдачей Эймса Соединённым Штатам, так как встреча должна была состояться в Колумбии. Вместо этого они намеревались заснять его на видеокамеру. По мере приближения поездки Рика в микрофонах, установленных в доме Эймсов, все чаще звучали вопросы и наставления Розарио, беспокоившейся из-за встречи.
Розарио: Тебе надо что-то заложить (доставить пакет) туда сегодня днем?
Рик: Нет. Только поставить условный сигнал.
Розарио: Боже мой, почему же ты не сделал это сегодня?
Рик: Должен был. Но был такой сумасшедший ливень…
Розарио: Ну что ж, милый, я надеюсь, ты не нажил себе неприятностей.
На следующее утро Розарио начала допрашивать Рика о том, как он планирует провезти обратно полученные от русских наличные. Обычно он прятал их на дне чемодана. Розарио боялась, что во время перелёта его потеряют.
Розарио: Это происходит все чаще. Ты знаешь, что я имею в виду. Ты не можешь себе позволить потерять чемодан. Лучше воспользуйся ручным багажом.
Рик: Я и собираюсь им воспользоваться.
Розарио: Ну да, ты же прячешь большую часть в чемодане, верно?
Рик: Иногда — да, но на этот раз, скорее всего, возьму с собой в салон.
Розарио: Пора тебе проявить побольше изобретательности. Ты вечно приносишь конверты с толстенными пачками. Разве не так?
Четыре дня спустя она снова заговорила о деньгах.
Розарио:…я не хочу, чтобы ты вёз с собой что-нибудь такое, из-за чего они полезут в твой багаж.
Рик уехал в Боготу 30 октября и вскоре после приземления самолёта позвонил Розарио. Он сказал ей, что авиакомпания потеряла его сумку с одеждой.
Розарио: Что они сделали?!
Рик: Авиакомпания потеряла ее. Они сказали, что часть багажа не успели погрузить в самолёт в аэропорту Майами.
Розарио: Боже мой, как я волнуюсь!
Через несколько секунд она спросила Рика, что он вёз в сумке. Розарио боялась, что Рик спрятал в ней документы, предназначенные для Андрэ.
Розарио: У тебя там ничего…такого… не было?
Рик: Что?
Розарио: <