Спасибо всем за терпение, мы стараемся только ради вас, господа! Итак, как я и обещал здесь экшена уже больше и вообще — его пойдет по нарастающей! И более того, в этой главе нет флешбеков про наемников, которые подозрительно затаились… И нет воспоминаний наемника! Весь объем посвящен исключительно пони! Так что берите попкорн, окорок и вперед, на встречу приключениям! И еще раз спасибо вам за поддержку и понимание!
ДУ-ДУ-ДУУУУУ!
От этого дикого рева я попытался вскочить с дивана, но запутался ногами в змее, которая повадилась спать у меня в ногах, заботливо согревая, и вместе с ней свалился на пол, придавливая ту своим телом, одновременно с этим стукнувшись мизинцем левой ноги о край столика и выдав длинное ругательство о матери того, кто напугал меня до усеру. Я чуть ежа не высрал!
Змея тут же проснулась, испугалась, что она обо мне заботится, а я на нее падаю, и обиженно шмыгнула под диван, теперь из темноты под которым на меня укоризненно смотрят два огромных светящихся фиолетовых глаза. Именно светящихся, словно подсвечивают изнутри! Но и это не все! Добавляя суматохи, перевернулся стол, ударив меня столешницей точно по хребтине. Почему он перевернулся? Потому что я учусь на своих ошибках. Нет, я не отодвинул его от дивана, чтобы не ударяться мизинцем. Я лег спать в сапогах! А потому от удара мизинцем стол получил такое ускорение, что… Развалился, короче. Теперь все четыре ножки стола лежали по-отдельности, а я, с матом скинув с себя тяжелую для пони и никакую для меня столешницу, подбежал к окну и, распахнув то, словно деревенская человеческая баба, что зовет детишек на обед, заорал во всю силу легких:
— ЗАТКНИ-И-И-И-ИСЬ!!!
|
|
Дудение тут же прервалось. Я, все еще бешено вращая глазами от подобного пробуждения, устало потер лицо… Ох… Ненавижу своих соседей. Последний раз подобный звук я слышал при переходе двадцати звеньев атмосферных перехватчиков на сверхзвук. Там даже камни дробились…
Вы когда-нибудь слышали, как насилуют трубу? В прямом смысле! Вот это было оно! Совершенно дикий рев насилуемого в самых извращенных позах инструмента влетел в окно и ударил сладко спящему мне по ушам. Ощущения такие, словно здоровенную оркестровую трубу вставили тем концом, в который дуют, кому-то прямо в жопу, и заставили дудеть! Это было просто чудовищно! Я даже забыл об опасности того, что меня могут заметить, настолько этот звук выводил меня из себя… Какой ур-р-род играет на трубе в шесть часов утра?! Я найду его! Найду и натяну ему трубу на голову!!!
Поначалу мне казалось клевым то, что меня поселили в художественном квартале. Здесь живут артисты, модели, музыканты и прочие творческие личности, но кто бы мог подумать, что здесь такие пробуждения… Я быстро захлопнул окно, чтобы никто меня не заметил. На улице только-только вставало солнце, но на небе было довольно облачно, видать, собирается дождь. Светлые ленты низких туч чередовались с темными, набухшими дождевыми, мешаясь в причудливом танце… Даже темновато как-то. Я задернул занавески у окна и включил ночники в своей маленькой гостиной. Вот, так гораздо теплее и приветливее!
«ДУ-ДУ-У-У!» — Вновь раздалось за окном. Нет, ну паскуда! Дай я только узнаю, какой умник это делает, я его… И как Флер здесь живет? Почему она не просыпается с матами? Или с утонченными французскими матами? Я бы не удивился, если бы она выглянула из соседнего окна и тоже что-нибудь заорала… Хотя нет, Флер не может просто взять и сорваться, как я, она слишком утонченная и хорошенькая для этого…
|
|
Так. Нужно бы навести порядок! Я принялся бродить по бежевому ковру своей комнаты и собирать окончательно разломанный столик, который просто поставил на место, едва не подвязав веревочкой. Держится он только на моем не очень честном слове. Столешница просто лежит на четырех ножках, ха-ха! Тупой столик, получи! Ох, Флер будет недовольна…
Знаете, я люблю дождь. Ну, или, вернее, такую вот мрачноватую, темную дождевую погоду. Смотрится прелестно. Особенно красиво то, что если зажечь при этом свет в доме, появляется ощущение уюта и безопасности: на дворе дождь, а у меня тепло и светло… Красота! Так, сегодня утром должны прийти горничные! Хорошо, что еще только шесть, а то бы меня как пить дать услышали, и вот тогда у них возникли бы вопросы…
Ох, ладно, нужно дождаться прихода и ухода горничных, а потом — за дело! Они купят мне все необходимое. Конечно, мне бы пригодился хлороформ, но тут такого нет… А пока… пока я пойду и посмотрю, что за черт будит честных людей? Посмотрю и запомню этого урода… Хотя…
Блин, что я творю! Ведь если меня запалят — все пропало! Нужно быть осторожнее, рассудительнее… Нельзя вылезать из укрытия без крайней на то нужды! А потому… Идем прямо сейчас!!!
Поскольку двери — для слабаков, я вылез прямо в окно, на крышу, а уже с той спокойно свесил ноги и спрыгнул на идеальный газон. От всех возможных любопытных взглядов меня надежно укрывали Пъих-ты. Ужасные деревья! Зато закрывают весь участок так, что увидеть, что на нем происходит, можно только с воздуха. Только спрыгнув вниз, я задумался над тем, как буду возвращаться — через дверь или через окно? Хм, об этом я не подумал, дверь-то заперта изнутри… Придется карабкаться…
|
|
«ДУ-ДУ!» — Ехидно напомнила о себе насилуемая труба… Поймаю — сожру! Я натянул капюшон и поправил одежду. Предстоит быть тихим! А звук, судя по всему, исходит от домика Октавии… У них там что, целая труппа живет, что ли?
Одежду дернул слабый холодный ветерок. Все богачи сегодня сидят дома, и даже патрули стражи и грифонов что-то не летают. Кажется, будет ливень! А в дождь летать крайне тяжело, мне Дисси говорила. Мне это на руку. Я тихонечко пошел меж пъихт, пробираясь по участку к забору. Хороший красивый забор из белого кирпича, выше меня на голову. То есть низкий.
— Хык! — Подтянуться, перебросить свою бренную тушку через забор, мягко спрыгнуть на землю! Ну я прямо как… не знаю никого настолько же крутого, как я! Ха-ха!
По-моему, забавно то, что, перепрыгнув забор, я оказался не на участке Октавии, а просто на улице, в узеньком проулке меж заборами двух особняков. Обычно деревенские дома имеют одну общую сторону забора, а здесь как бы намек, что мы не деревенщины, у нас особняки, а не хибары… А может, просто правила постройки такие или еще что? Но как бы то ни было —
два шага вперед, и вот я перед забором Октавии. Труба подозрительно молчит, наверное, плетет заговор, уверен, у нее хитрый план!
Забор Октавии совсем иной — это кованая ограда с острыми концами-пиками, чем-то напоминающими смычки. Хе-хе, забавно! Я помялся на зеленой травке, не уверенный, что хочу перелезать через такую ограду. Во-первых, плащ может зацепиться, а на нем и так несколько дыр, а во-вторых — можно грохнуться или нанизаться, словно воробей на вертел… О!
Я быстро прошел по проулку между заборами вглубь обоих участков и, схватившись за одну из пик-смычков, проверил ту на прочность. Хорошо держится, только вот незадача — что такое Т-сварка здесь не знают. Никакой термо-плазмы, какая жалость, а потому… Я со всей силы дернул смычок на себя. То есть пику… А, не важно! Скованная вручную, то есть вкопытную, ограда поддалась моим интеллигентным методам, и одна острая и длинная железяка осталась у меня в правой руке, теперь напоминая копье. Тяжелая… Странный выбор забора у этой Октавии… Во-первых, через него видно весь ее участок, цветущие флоксы в вазонах и вишневый сад, который так классно выглядит в нынешнюю погоду — темные листья, словно деревья чувствуют дождь, и огромные сочные вишни. Красотища! Но это я к тому, что никакого уединения — смотри, кто хочет! А во-вторых, на такой забор можно больно нанизаться… Это не очень-то гуманно, воспользовалась бы лучше колючей проволокой…
Еще одно импровизированное копье оказалось у меня в руке. Я бережно положил его на траву рядом с первым. Думаю, этого хватит. Я протиснулся в дыру меж прутьями и вылез уже на участке Октавии, и вновь услышал знакомое дудение… Гр-р-р!
Небеса в ответ громыхнули глухим и мощным громом, словно, как и я, не одобряли горе-музыканта… Задрав голову в капюшоне, что так мило скрывал мое лицо в тенях, я невольно охнул. Небо уже порядком почернело за те несколько минут, что я порч… улучшаю забор Октавии, добавляя к нему умнейший дизайнерский изыск — тайный ход! Блин, они что там все, сговорились в замке? Небось, выкурить меня хотят? Они же думают, что я тусуюсь где-то в городе, прячась в канализации или сточной канаве. Небось, считают, что если меня морозить и морить голодом — я выйду и сдамся? А вот он я — в гостях у хозяюшки Флер, вежливой, таинственной и такой учтивой! Знали бы об этом те несчастные стражники, что ищут меня в канализации, кхе-хе! Даже жалко ребят, правда. Они же парни совсем неплохие, просто… дерьмовые стражники! А как пони — очень даже славные!
Я максимально быстро нырнул в ближайшие кусты, по-моему, это какая-то вишня, что растет кустом… А не, смородина. Ном-ном-ном… М! Ничего такая! Интересно, почему у нее вишневый сад? Он должен очень красиво цвести, но олива выглядит еще лучше, да еще и пахнет совершенно незабываемо… Но оливу нельзя есть! Или можно? Вот не понимаю я.
У нас, в обитаемой части галактики, вообще ничего этого нет: яблоки, оливы, собаки… Ничего такого вкусного и полезного нет. И слов таких нет. Говорят, давно, еще до ухода со Старой Земли, человечеству были знакомы миллионы видов животных и растений, но мы все потеряли. Чудовищно много информации было утеряно — люди спасались бегством и даже правительства и величайшие мега-корпорации спасали лишь самое важное, а потому на Новой Земле животных — раз плюнуть. Коровы, сек-курицы и прочая практичная живность. Правда, потом, как встали на ноги, позавозили со всей галактики, но это уже другая история. Это я к тому все рассказываю, что, несмотря на то, что в общегалактическом есть слово «собака» — самих собак у нас нет. Разве что шестиногие кусаки-пушистики с Гетки и прочие аналоги настоящих собак, выросшие на других планетах…
Я выбрался из кустов, на ходу выплевывая косточки, и со всех ног рванул к стене дома, прижавшись к той спиной. Так… вроде все тихо… Ветер крепчал. Я хотел было заглянуть в окно, но делать это здесь было бы слишком опасно, только слепой не заметит висящего на стене меня, с улицы и из соседних домов все будет видно превосходно, а потому я быстренько обошел домик Октавии, перемещаясь на задний двор.
Хорошенький у нее такой домик — скромный, строгий, аккуратный. Из гладкого серого камня, с большими окнами, с качественными деревянными рамами, выкрашенными в белый цвет, и бордовыми подоконниками. Задний двор представлял собой небольшой участок с высокой закрытой беседкой белого цвета, больше напоминающей маленький концертный зал по форме. Интересно то, что беседка стояла на небольшом клочке земли посреди декоративного пруда, и к ней вело сразу два мостика. Воздух пахнет чистой водой, травой и цветущими флоксами… Ого! Роскошно живем… Наверное, она там играет на своей виолончели в хорошую погоду, радуя соседей. А в плохую херачит соло на трубе, приводя таких, как я, в ярость!!!
Вода в пруде такая чистая, я вижу рыбок… Так бы и нырнул! Хотя… что-то мне купаться после горной реки не хочется, разве что с красоткой Флер на пару в спа при участии близняшек… А то, я умею отдыхать с размахом! Так, где здесь окно?
С заднего двора в дом вела скромная дверка и четыре окна на первом этаже, а также три на втором — одно длинное и панорамное посередине и два поменьше по краям. Я встал на выступ фундамента и, ухватившись за подоконник, подтянул себя наверх, заглядывая в первое окно первого этажа.
Кухня. Маленькая и качественно обставленная кухня. Прямо перед окном стоит столик с одинокой тарелкой на нем, на которой валяются хлебные крошки. Видимо, это были сандвичи. Интересно, кто доел последний и не помыл тарелку? Не, не то! Я, передвигаясь прямо по выступу фундамента, прошел к следующему окну. Тут уже интереснее! Ванная. Но, к сожалению, пустая.
Я заглянул во все четыре окна первого этажа, но ничего интересного так и не нашел. Когда я задрал голову и понял, что чтобы заглянуть в окна второго этажа, придется потрудиться — мне сразу стало как-то и неохота никуда лезть. М-да… Но я просто обязан узнать, чем там таким занимается Октавия, что по округе разлетаются подобные звуки!
Используя водосточную трубу на углу, я подпрыгнул достаточно высоко, чтобы ухватиться за карниз второго этажа. Ох… Вися на стремно потрескивающем карнизе, словно макаронина, я поблагодарил свою мускульную систему и здешнюю слабенькую гравитацию… Вот это было трудно! Повезло, что карнизы действительно широкие, видимо, чтобы в случае дождя защищали ближайшие полметра у дома от воды. Подтянувшись, я запрыгнул на карниз, с тихим лязгом. Да. Давненько таким альпинизмом не занимался, это тяжело даже как-то!
Знаете, пока я крался по карнизу, я внезапно понял, что как бы я не одобрял хитрые и нечестные методы ведения боя — сам я веду себя, как чертов разрушитель, простой и тупой. Серьезно! Вон — мог бы снять сапоги и тихо, словно кошка, прокрасться по карнизу, но нет, нужно было оставить эти семикилограммовые куски стали и углерода и теперь лязгать ими. Такими хорошо выбивать двери и бить людей, но никак не красться… Конечно, за время пребывания в замке я научился ходить гораздо тише, а не топать словно… Хм, не могу подобрать сравнения — я не знаю ни одного топающего животного, кроме мифического слъо-на… В общем, я все равно лязгаю при ходьбе, и если этот тихий лязг услышат — кто-нибудь может выглянуть в окно, и я, от неожиданности, рухну.
Забавно то, что при наличии более сильного противника, а в галактике таких полно даже для наемников и пиратов вроде меня, начинаешь думать иначе. Начинаешь выставлять против тупой силы свои мозги, что у меня, к примеру, неплохо получалось. Однако, когда достойных врагов нет — ты сам занимаешь место того, кто валит всех тупой силой, забывая о бдительности, и рано или поздно кто-нибудь хитрый и умный тебя свергает… Вот и здесь я тупо беру силой, так что нужно бы осторожнее, а то меня и вправду какой-нибудь умник в ловушку поймает… Вроде, при дворце была пара весьма толковых ребят, какие-то маги или вроде того, они вполне могут выставить свой разум на наше игровое поле. Правда… я для них все равно слишком крут. Проблема в том — что я человек и совершенно непредсказуем для мирных и степенных пони, что тысячелетиями не видели перемен… Ну кто может подумать, что я, вместо того, чтобы прятаться, полезу посреди белого дня, вернее, утра, и не такого уж и белого, на карниз дома самой знаменитой музыкантши Кантерлота? Да никто! А я ведь полез! И почти-и-и… у окна! Готово, можно и поглядеть, чего это там…
Я одним глазиком заглянул через панорамное окно. Свой маленький актовый зал? Ну ничего себе тут музыканты зарабатывают, хотя, с ее славой-то — неудивительно. Своя беседка посреди пруда, свой актовый зал… А у меня вообще своего дома нет, даже хибары! Ну что за разочарование, хе-хе… Ах да, я же не работаю, в отличие от Октавии…
В зале четыре пони, одну из них я узнал сразу — владелица сего маленького и уютного чудо-домика. Рядом с ней на небольшой сцене еще три пони, все они при инструментах. Не буду описывать третьего, скажу только, что первые двое… Вот они! У одного пони с шубкой синего цвета здоровенная, в два моих обхвата, труба, а у другого — такая же огромная дудка-флейта.
Теперь я знаю источник этого чудовищного звука, от которого мне хочется сдаться страже и попасть на неудобную, но тихую горную виселицу… Судя по всему, они разыгрывались, типа, подготавливали инструменты, но мать моя человеческая женщина! Неужели нельзя было делать это потише?! Труба — это прекрасный инструмент, как можно его так уродовать?!
—… не должен был так сильно… на пару тонов ниже… — Донеслись до меня обрывки слов Октавии. У нее очень спокойный и уравновешенный голос…
Она вообще довольно странная, особенно глаза. Так и хочется наколупать и сделать из них ожерелье, но их всего-то два… Кажется, что она смотрит холодно, неэмоционально… Но не стоит судить по внешнему виду. Посмотрите на меня! Я весь из себя добряк, меня все любят… Ну, или почти все. У меня добрые глаза с хитринкой, и я кажусь довольно милым и безобидным, если не обвешан оружием и броней… Но мало кто может заметить в моих глазах маленький и холодный огонек. Как и в глазах всех моих людей. Блеск безумия. Огонек, который загорается только тогда, когда ты понимаешь, что не боишься смерти, и она из главного страха превращается в постоянную спутницу… Ведь мы — убийцы. Но его почти не видно, огонька…
Я говорю все это к тому, что внешность обманчива. Вот и эта Октавия — может, ей просто от природы достались такие прекрасные строгие глаза, а в купе с ее подчеркнуто-вежливым поведением и самоконтролем… Получается вот такая вот сдержанная и холодная кобылка. Но внутри она наверняка мягкая и нежная! Да и снаружи тоже!
Похоже, что у них тут репетиция или вроде того. Дудка и Трубник, так я окрестил этих двух иродов, что взрывают мозги своей музыкой, что-то виновато бормочут, топчась перед Октавией, что приковала их взглядом к полу. Их более удачливый коллега — светлый единорог со скрипкой, стоит в сторонке и делает вид, что он тут ни при чем. Проклятье, отберите у них инструменты! Пусть лучше пекут булки! Дудка, блеать, и Трубник! Два урода, что чуть меня до икоты не довели! Я видел их во дворце на праздновании, они и тогда играли, но тогда это звучало гораздо лучше! Если меня разбудят так еще раз, я поседею!
Меня, заглядывающего в окно, никто не заметил — Октавия, которая тут была главной, судя по всему, читала мораль провинившимся в чем-то Дудке и Трубнику, а скрипач прятался в сторонке, не желая попасть под раздачу. Отсюда неплохой вид на Октавию…
Ладно, посмотрели, и хватит, пора бы уже возвраща…
ДА-ДАХ!
Что-то громыхнуло так, что я чуть не свалился с карниза, хотя и собирался спускаться. Звучало так, словно на чердаке под наклонной крышей кто-то опрокинул здоровенный булыжник или стукнул паровым молотом… Я помялся, но решил, что уходить рано — теперь мне просто необходимо удовлетворить свое любопытство!
— Простите, мне нужно кое-что уладить, срочные дела. Увидимся завтра в полдень, и прошу никого не опаздывать. — Обратилась Октавия к Дудке и его коллегам.
Те зашебаршили чехлами для инструментов, покорно собираясь и, видимо, не рискуя напрашиваться посидеть в гостях подольше. Что же такое случилось, что Октавия гонит гостей, что меня разбудили, назад, даже не порепетировав? А меня зачем будить тогда было? Впрочем, вскоре я узнал причину переполоха. Стоило Дудке и остальным свалить из зала, оставив Октавию в одиночестве, как в зал влетела… Ну, не знаю! Я бы назвал эту пони «электро-оторва».
Белая, как снег, аж глаз режет, с колючей синей гривой, в которой едва ли не горят огнем голубые неоновые полоски. Совершенно уматовую озорную мордашку украшают какие-то странные очки в стиле «устаревший киберпанк», а на левом ушке у нее висела светящаяся зеленым неоновая палочка на цепочке. Ну и кадр! Это… это, наверное, личный домовой Октавии. Это же ее полная противоположность! Они как плюс и минус в магнитной бомбе!
— Винил Скрэтч, немедленно прекрати это безобразие! — Сухим и строгим голосом начала было Октавия, но ходячая бомба ее не слушала.
— Да ладно тебе, Окти, не будь такой суровой! Веселись! — Голосом, в котором искрила энергия, завопила бомба и, подскочив к недовольно мнущейся на месте Октавии, начала пританцовывать под только ей слышную музыку. Октавия сердито отпихнула ее копытом, но теперь ее показная строгость и самоконтроль выглядели какими-то… натянутыми, неестественными.
— Винил, сколько раз я просила не мешать моим репетициям?
— Не знаю, я не считала! Зато смотри, что нашла! — Едва не проорала в ответ излучающая энергию пони и, метнувшись куда-то за дверь, вернулась со странным устройством на спине.
Больше всего эта штука напоминала… Ну, представьте седельные сумочки. Только вместо сумочек — колонки. Рог этой определенно крутой пони засветился, и из колонок полилась музыка! Я бы сказал, что это было что-то вроде местной классики джаза, только миксованного. Винилка начала пританцовывать рядом со своей строгой подругой, у которой даже ушки прижались, и довольно задорно кричать:
— Танцуй со мной, Октавия! Потанцуй со мной! — При каждом слове она забавно пританцовывала, виляя крупом из стороны в сторону так, что постоянно стукалась им о круп своей подруги, которая медленно пятилась, смущенная.
А эта оторва веселая! Вот бы такую на бал, а то устроили черте что… Хотя, танцевать, крутя попой, как она, я бы не стал — неподобающе это такому стеснительному и скромному парню, как я… Блин, она клевая! Но Октавия, у которой уже покраснели щечки и опустились ушки от приставаний ее подруги, пятится задом к окну, в которое заглядываю я, так что скоро они попросту не смогут не заметить меня…
Я развернулся на карнизе и тихонечко пошел подальше от окна, слыша за спиной музыку и возмущенно-смущенный голос Октавии.
— Винил, это совсем не… вовремя. А если бы гости…
— Да ладно тебе, Октогон, расслабься!
— Как ты меня назвала?!
— Ой-ей! — И топот копыт, уносящий с собой музыку.
— Немедленно вернись, Винил Скрэтч, мы не закончили наш разговор!
Ну и парочка! Они просто идеальная пара. Интересно, а они пара? Вот Лира и Бон-Бон — точно да, и Лира ни капельки этого не стеснялась, когда звучно шлепала свою подругу… ну да ладно, кому это интересно, верно? Пока меня никто не видит, ибо Октавия явно занята попыткой найти и проучить свою безумную и заводную подругу, я спрыгнул с карниза, оставив на идеальном газоне два промятых следа… Которые я тут же затоптал, чтобы никто не догадался…
Вот серьезно, кто сказал, что если у вас со второй половинкой много общего — то вы хорошая пара? Разве это интересно? Разве это весело? Вон Винилка и леди Октавия — разные, как огонь и лед, но именно это делает их общение и совместную жизнь абсолютно незабываемой! Они дополняют друг друга! По крайней мере, мне так кажется…
Пока я возвращался к своему дому, который смело могу звать своим, думал над тем, что мне предстоит провернуть! А это очень многое.
Итак. Мне нужно найти причину, по которой украли корону. Найдя причину — как-нибудь скумекаю, кому с этого выгода. А потом поймаю этого кого-то и так ему вставлю… Но где искать причину? Конечно же, во дворце! В бумагах и документах. Кража короны — политическая игра, а политики все держат на бумаге. Где-то там просто обязана быть подсказка — кому же выгодно, чтобы союз не был заключен?
Корону точно украл кто-то из присутствующих в зале: то есть или принцессы, или послы или кто-то из их приближенных. В закравшихся диверсантов, что прятались среди гостей, я не верю — я же не тупица. Нет никакой третьей стороны.
В дом я попал через открытое окно первого этажа, ведущее на кухню. Ну, Флер! Просил же закрывать на ночь окна и двери! И плевать, что это ее дом! Я же о ней беспокоюсь, а не о себе! Ну да, у меня паранойя, в человеческих мирах вот так вот оставить открытым окно — фактически приглашение для всяких интересных личностей: начиная с воров и наркоманов, заканчивая психопатами и беглыми убийцами… А, еще культисты! В некоторых мирах есть эти проклятые сукины дети… И пусть Эквестрия — идеальный мир, но Флер у меня получит по своей прелестной попке за такую халатность! Ей это еще жизнь спасти может! Мало ли, окажется не в столь спокойной стране…
Я, тщательно закрыв окно, тихонечко пошел наверх, чтобы не разбудить все еще спящую Флер. Правильно, пусть спит! Не все женщины это знают, но залог молодости и красоты — хороший, здоровый и длинный сон. А если как Рэрити и Твайлайт ночами сидеть за книгами да швейной машинкой… Они у меня тоже получат, научу их вовремя ложиться!
Итак, у меня есть план, как добраться до бумаг принцессы — у меня ведь есть змея! Только сначала нужно сделать так, чтобы мой противник, а это стража и Гвардия, вышел из себя и начал делать ошибки! И для этого идеально подойдет буйный нрав грифонов! Будет весело… Но еще прежде нужно уломать змею мне помочь. Она, конечно, верная морда, но она не мой подчиненный, и я не могу ей приказывать, только просить. А попрошу я ее забраться в самое пекло! Хотя… она любит пекло!
Я успел наверх как раз вовремя — снизу тихонечко раскрылась входная дверь (опять не заперто, какого черта я лез через окно? Флер, твоя задница очень сильно пострадала бы, если бы я решил тебя проучить…) и внутрь прошмыгнули три миленькие молоденькие кобылки-горничные. Я свесился через перила, чтобы получше их разглядеть. Они были довольно похожи в плане коротких, но красиво уложенных грив и светлых тонов шубки. Видать, приходят, пока Флер спит, а как та проснется — работа уже сделана. Тогда понятно, почему она не запирает дом.
Хихикая и толкаясь, кобылки принялись переодеваться прямо в холле — все равно никого ведь нет. Ого-го, какие у них юбочки! А как сидят! А это что, чулочки?! Что-то мне жарковато… Пойду скорей к себе и запрусь, как следует. Ох, ну и горячие девчонки!
Я запер дверь в гостиную, а также закрыл окно, в которое теперь лился какой-то миксованный джаз от этой электро-Винилки. А я-то думал, кто там свинью палками бьет, ну, то есть дабстеп по ночам слушает… Но джаз слушать куда приятнее, чем пердение Дудки и Трубника.
Теперь нужно найти мою змею. Блин, я ее потерял! Так, в последний раз я видел эту чешуйчатую морду под шкафом. Плюхнувшись пузом на пол, я заглянул под тот и обнаружил свою змею… сладко спящей! Она обиженно забилась туда, когда я на нее упал, и благополучно там же заснула, сладко посапывая и закусив кончик раздвоенного розового язычка! Нет, ну что за соня! Спать в пыли под шкафом, на твердом холодном полу! Фу!
Я бережно достал из-под шкафа свою самую преданную подругу и, положив ту на диван, принялся почесывать ей щечки и шейку, приговаривая:
— Сахарочек-сахарок, просыпайся! Просыпайся, соня, у меня к тебе дело, папочке очень нужна твоя помощь!
Стальные пальцы перчатки с тихим шелестом скользили по ее чешуйкам, а змея довольно морщилась и подставляла бочки под почесывания, но глаз не открывала. Я постучал ее пальцем по макушке и тюкнул по носику, от чего она, наконец, проснулась и, замотав головой из стороны в сторону, тонюсенько чихнула! О… такая прелесть! На меня непонимающе уставились прекрасные глаза с ярким фиолетовым белком и бирюзовой радужкой. Я давно просек, что пока она спит — она похлеще меня, вообще ничего не помнит и не понимает. Тычется мордочкой во все, что теплое и пахнет мной, будь то подушка или одеяло… Так мило!
Сахара преданно ткнулась мордочкой мне в губы и потерлась макушкой о мой подбородок.
— С-с-с?
— Змеечка, доброе утро! У нас есть работа. Ты ведь хочешь незабываемых приключений? Хочешь остаться в истории и… бла-бла-бла, пафосная речь?
— Ш! — Последовал утвердительный ответ и кивок головой. Потом, задумчиво подперев голову сгибом хвостика, она, как бы намекая, придвинула ко мне все свое туловище, волнами переползая по дивану, блеснув салатовой чешуей на бочку. А сама при этом как бы смотрит в сторону, разглядывая окно и разбитый столик, мол, я случайно тут оказалась!
Я тихонечко засмеялся и погладил ее по голове. Стоило провести ей ладонью по макушке, как она тут же неестественно выпрямлялась, словно засовывая голову мне в ладонь, требуя больше ласки.
— Ну, конечно, я почешу тебя, чудо ты мое ненаглядное! Но потом — только по делу, хорошо?
* * *
— Флер, дорогая, можно войти?
Я стою у двери Флер, озираясь по сторонам — горничные все еще в доме. Хихикают где-то на нижнем этаже, шалуньи. За окном полил дождь — темные небеса, наконец, разразились плачем. Этот дождь будет идти долго, у меня чутье на погодные явления…
Аккуратная дверца тихонечко отворилась, пропуская меня внутрь. Я быстро шмыгнул меж дверью и косяком, блеснув золотой подкладкой плаща. Комната Флер была очень… нежной. Да. Это лучшее слово для описания здешней обстановки.
Белые с оттенком розового обои на стенах и мягкие пушистые коврики на полу, очень утонченная мебель из белого дерева — диванчик и пара кушеток с бежевыми подушечками, и очень красивые стеклянные шкафчики, заставленные всякой хрупкой ерундой и безделушками, а также свитками, довольно древними на вид. Хм… Зачем ей эти свитки? В дальней стене — еще одна дверь, ведущая в ее спальню. Хотел бы я там побывать… оценить обстановку! Сама Флер стоит предо мной немного заспанная, но зато в чудесной прозрачной ночнушке… Забавно — наличие одежды делает кобылок как бы… откровеннее. То есть Флер в ночнушке выглядит куда более откровенно, чем без нее. Глупо, правда? Зато очень радует глаз!
— Ох, мусье, скорее! Нельзя, чтобы вас заметили! — Флер так клятвенно произнесла это, что я прямо неловко себя почувствовал… — Проходите скорее, я всегда к вашим услугам!
Я прошел к единственному огромному окну у стены и, с комфортом усевшись на кушетку, закинул руки за голову. Флер зажгла приятный и теплый свет и демонстративно красиво улеглась на диванчик, словно я был Фотофиниш и стоял тут с камерой, готовясь «делать магию!». Ночнушка весьма и весьма миленько просвечивала… М-да, Фотофиниш бы оценила. Я ее не знаю, но уверен, что оценила бы!
— Флер, мне очень нужна ваша помощь, как кобылы, которая великолепно знает город и настроения, что царят в нем!
Флер вся выпрямилась, польщенная подобной репутацией, и очаровательно вскинула головку, очень довольная. А я смотрел на ее гриву и хвост. Спросонья они немного растрепанные и порядком утратили свою форму, но не в этом дело. Когда они не завиты и не расчесаны — они пушистые! Нет, реально пушистые. Словно у нее не волосы, а… пух! Тополиный пух! У нее совершенная, прекрасная белая грива с розовым оттенком, и такая пушистая! Вот бы расчесать ее…