Ого! А вот и главное испытание сегодняшнего непростого дня! Лестница! Пока я осиливал лестницу, на что ушло минут двадцать, заодно разглядывал дом. Мраморная лестница вела со второго этажа в крупный холл, пол которого был выложен плитами из черного мрамора с белыми вкраплениями и исправно застлан светлой ковровой дорожкой, что вела к лестнице и уходила вместе с той наверх. Лестница, кстати, имела развилку, и сейчас я на нее как раз спустился. Видимо, это для пафоса, ибо вряд ли дом настолько большой, что приходится раздваивать лестницы, или как это называется? Развилки на таких крупных лестницах обычно делают, когда нужно провести путь сразу в два крыла. В замке, например!
В холле на удивление крупная люстра из каких-то хрусталиков и две забавные вешалки у входа. Слуг не видно. Странно, неужели Флер сама делает всю работу по дому? А видели бы вы, как помогала мне змея! Одной рукой я, как одержимый, вцепился в перила, а другой… В ладонь другой руки головой уткнулась Сахара, которая легко переползала волнами по ступеням, служа как бы тростью! Заботливое мое чудо-юдо…
Я босыми ногами звонко чапал по ступеням, едва передвигаясь, но уже вполне освоившись. Не так уж и плохо! На ринге против бабки с каталкой я могу даже победить! Хы-хы, представляю себе эту картину… Спустившись в холл, я присел отдохнуть, ибо тело ну совсем не слушалось, и ходить куда-либо уже не желало. То есть мышцы работать не желали, а желудок жрать хотел, вот такой вот конфликт интересов. Обычно при ломке тебя кормят внутривенно, но, как я и говорил, здесь нет врачей. Куда мне дальше?
Я втянул носом прохладный воздух, пахнущий чем-то… Чем-то легким и приятным, словно благовониями, только не такими вонючими. Терпеть не могу благовония — вонь от них стоит совсем не благостная… Однако нос и чувство жадности не подвели меня и безошибочно указали на коридор, вход в который располагался слева от входной двери. Ага! Чувствую, кухня где-то рядом!
|
|
— Сахарок, прячься, дальше я сам. — Прокряхтел я, поднимаясь и осторо-о-ожно продолжая свой путь. Змея молча скользнула мне под рубашку каким-то новым маршрутом — через штанину. Холодная! Коридор, ведущий куда-то в левое мини-крыло дома, был короткий, всего пара десятков метров. И удивительно то, что он отличался от холла — полы в нем были простые деревянные, немного прогнувшиеся от старости, но все еще неплохо смотревшиеся. В коридоре было всего две двери и окно на улицу в конце. Одна дверь вела в ванную комнату, довольно уютненькую, пусть и необычную, а вторая дверка, та, что ближе к окну, вела как раз-таки на кухню!
Я со скоростью гоночного глайдера влетел на кухню. Ну… со скоростью гоночного глайдера, погруженного на ползущего младенца. Да, так вернее. Скромненькая небольшая кухонька. Очень опрятная и мягко освещенная. Всего с одной плитой, кругленьким столиком и раковиной. Ну и, конечно же, шкафчики на стенах! Ооо, в них так много маленьких ящичков! Да… Я-то уже привык к гигантской кухне в замке, где всегда ошивался, а здесь — такая уютная малышка. Здесь и поесть вполне можно, в замке на кухне есть было неуютно, а здесь — очень даже!
Но первое, что я увидел, войдя на кухню, несомненно, радовало глаз куда больше, чем лучшие блюда империи! Флер искала что-то в ящичке под раковиной, при этом ну очень низко и грациозно прогнувшись и стоя ко мне задом, виляя тем и потрясая искусно завитым хвостом. Словно знала, что я войду! Я с глупой улыбкой постоял пару секунд и плюхнулся за стол. В жизни она совсем как в тех журналах с… довольно плотным содержанием, если вы понимаете, о чем я. Хе-хе, игра слов! В журналах обычно приукрашивают, а тут все точь-в-точь… Ах, ну да. Здесь же еще не знают, что такое редактирование фотографий, компьютеров-то нет. Как и нормального электричества. К счастью, конечно.
|
|
— Ого, а отсюда неплохие виды! — Выдал наконец я, призывно барабаня по столу пальцами. Это даже немного неприятно — барабанить по красному дереву без перчаток — уже привык к извечной защите…
— Оу! Мусье очнулся! — С жарким придыханием воскликнула Флер, захлопывая шкафчик. Она очень осторожно, мелко семеня, развернулась ко мне, с любопытством разглядывая меня, в кои-то веки не спящего. Сначала я решил, будто она меня боится, но мгновение спустя понял — все эти осторожные и плавные движения для того, чтобы покрасоваться предо мной! Вон как филейные части оттопырила-то! Ой, хитрюга!
С ее забавным акцентом и тягучим медовым голоском «месье» звучит как «мусье». Но это ни капельки не портит ее. Я демонстративно пощелкал зубастой пастью и по-свойски заявил, стараясь не возвращаться к этому ощущению фанатизма от того, что предо мной стоит та самая звезда Флер. А попищать на радостях очень хотелось!
— Мусье очень хочет жрать! — Я не смог треснуть кулаком по столу, а потому еще раз щелкнул зубастой пастью, получалось на редкость неплохо, все волки мне завидовать должны. Ну, а чего они хотят! У них зубы как зубы, а у меня целая монокристаллическая челюсть!
|
|
Помню, как получил свой первый острый зуб. Вообще-то, мало кто пойдет бойцом в группировку, чей атаман не имеет острых зубов. Это означает, что он сопляк и слабак или, по крайней мере, без опыта. Острые зубы вживляются за убитых противников, причем не абы каких, а настоящих! Тех, кто сильнее тебя. Богаче тебя. Влиятельнее тебя…
Это произошло на первый год моего правления. Мы только-только обжили легкий крейсер, было нас всего пара десятков человек. И тут мы получаем первый заказ: убрать торговца эм… допингами, что толкает товар на торговых станциях, а долю крышующим станцию чиновникам не платит. Леваков на своей территории никто не терпит. Заказано — сделано! Подробности, как я э-э-э… устранял торговца и его охрану я опущу, скажу лишь, что с помощью пластиковой вилки можно многого добиться. А потом, в клинике на станции мне вырвали настоящий зуб, то был зуб мудрости, и вживили монокристаллический, белый, как снег! М-да… Сладкие воспоминания. А теперь таких зубов у меня — полная пасть, сорок штук. И получил я их, как я уже сказал, отнюдь не за доставку пиццы.
И, кажется, моя неземная улыбка произвела впечатление на нашу добрую хозяюшку, которая аж села на прелестный круп, удивленно глядя на меня, словно силясь заглянуть в рот. Хе-хе.
— Ну-у-у? Как насчет покормить гостя дорогого? А то тебя съем! И не хихикай, я ведь могу… Ты вон какая… Аппетитная!
Чего у нее было не отнять, так это грации и элегантности. Она с таким изяществом скользила по кухне, то и дело замирая в какой-нибудь странной, но выгодно подчеркивающей ее фигуру позе, словно покрасоваться предо мной было мечтой всей ее жизни. Она была очень даже ничего! Высокая, стройная худышка, что ей чрезвычайно шло. А еще у нее прекрасная грива и шубка. Такие аккуратные и ухоженные! Пожалуй, Флер следит за собой даже лучше, чем Рэрити, хоть это и сложно представить. Интересно, Рэрити с ней знакома? Наверняка знакома.
Флер мигом накрыла на стол, что меня порядком удивило. Я не видел, как она готовила, но у такой аристократичной особы попросту не может не быть слуг, к тому же она явно при деньгах. Но на стол она честно накрыла сама. Рэрити тоже все делала сама, но она-то живет в деревне, никакой аристократии там нет, и слуг никто не держит. А здесь — такой представительной и прекрасной даме как-то не по статусу самой левитировать ложки да тарелки!
Ладно, чего уж там. Ее поведение вообще не особо совпадало с моими представлениями о том, как должны вести себя снобы. Они должны капризничать, хамить, грубить простым пони, выпендриваться и сорить деньгами. А еще тонуть в пороке и разврате. Но это уже больше подходит человеческому миру. Флер ничего этого не делала. Ну, или мне казалось, что не делала. Она просто молчала и старательно красовалась, то и дело замирая в скромных и не очень позах.
В результате этого танца по кухне, мне досталась тарелочка с…
— А-а-а-э-э-э… Это что?! — Я скорбно уставился на тарелку. Прискорбнее смотрят только бабушки на студентов в монорельсовых поездах, пытаясь взглядом согнать молодых с места. Содержимое с таким же скорбным видом уставилось на меня. Не удивлюсь, если оно моргает…
— Овощной бульон, мусье, очень полезен для фигуры и здоровья! — Пропела медовым голоском Флер, наливая себе в малюсенькую тарелочку этой, так сказать, еды. Я бы из такой малюсенькой тарелки даже божьих коровок не кормил бы. Она уселась за столик напротив меня и теперь с ожиданием и откровенным любопытством смотрела на меня своими прекрасными глазами с пышными ресницами, как-то кокетливо помахивая теми.
Очень полезно для фигуры… Не чувствуй я ее искренности, решил бы, что надо мной издеваются! Вот представьте — вы сутки просидели в камере-морозилке, получили два болта в грудь и живот, потом прыгнули под наркотиком в ледяную реку и проспали еще в сумме двое суток, и все это на пирожке с вишней! Пирожке! Да я с голоду сдохну сейчас, о какой фигуре идет речь?! Мне не нужно полезное для фигуры, мне нужно полезное для брюха! У меня не фигура, у меня — мышцы! Ох… Ну что за несчастье-то такое?
Овощной бульон смотрел на меня с таким скорбным видом, будто это ему предстояло меня съесть, а не наоборот, а видок у меня еще тот. Бульон, просто знай, я тебя ненавижу! Ненавижу тебя за то, что в тебе нет мяса и за то, что в тебе с трудом три с половиной калории. Высказав бульону взглядом все, что о нем думаю, я взял тонюсенькую и изящную ложечку из серебра, с ручкой в виде изящного деревца, и принялся как бы есть.
Флер так же молча и жуть как аккуратно кушала, зачерпывая совсем мизерные порции бульончика и с любопытством поглядывая на меня, но вопросов не задавая. Она вообще какая-то не болтливая. Но, бедняга, морит себя голодом! Ну, может, и не морит, она не похожа на умирающую от истощения, но, все равно — как можно это есть?
— Ну… Спасибо, что приютили бездомного, хозяюшка. — Склонил голову в поклоне я, когда суп был съеден, а это случилось через две секунды. Флер слегка поморщилась при слове «бездомный». Нет, ну а чего такого? Если у меня есть миллиард золотых, но нет дома — то я бездомный, но это не значит, что я нищий. Ну, это просто так, для справедливости заметил.
— Госпожа принцесса очень просила помочь, я не могла отказать ее величеству! — Она склонила голову в знак почтения принцессы Луны.
— А как вы познакомились с принцессой, госпожа де Лис?
— Мусье может обращаться ко мне по имени. — Едва заметно улыбнулась мне Флер. — Наше знакомство с принцессой довольно… банально. Думаю, больше вас заинтересуют условия нашей сделки по поводу вас… Принцесса, по старой дружбе, попросила укрыть вас, мусье, считая невиновным. Я не могу ей отказать, к тому же — она хорошо платит за риск. А роскошная жизнь требует денег…
Мы еще минутку посидели молча, разглядывая друг друга. После разглядывания Флер я принялся с неподдельной жадностью и любовью разглядывать оставшуюся кастрюлю с супом, что стояла на плите. Разглядывал, а сам думал. Выходит, здесь, помимо дружбы с Луной, есть чисто меркантильный интерес? Мне нравится! Нет, а серьезно, даже будь Флер и Луна лучшими друзьями, с чего бы госпоже де Лис рисковать всем и прятать незнакомого преступника? Одно дело спрятать друга, а другое — друга своего друга, который тебе чужд и безразличен. Так что я вполне одобряю цепкую деловую хватку Флер. На это есть еще одна причина — теперь я знаю, что она не подведет, в ее интересах укрывать меня. Видимо, роскошная жизнь, к которой она так привыкла, действительно требует куда больших средств… Запомните, самый крепкий брак — деловой. Так же и здесь — деловой интерес — это не идеология, не любовь и не доброта – он не меняется, не исчезает и не подводит…
По-моему нет ничего плохого в том, что Флер получает небольшой бонус за риск в виде золота. Просто представьте: она рискует всем! Репутацией, свободой, имуществом… Всем! Но все рано укрывает меня. Никакие деньги этого не стоят. Так что основная движущая ее сила — именно дружба…
Это я вам говорю как тот, кто с молодости живет наемничеством. Некоторая работа не стоит никаких денег, за нее лучше не браться. Игра не стоит свеч, как говорят… Я меркантильный мерзавец, но очень умный и расчетливый мерзавец. И я бы в жизни не взялся укрывать преступника, чье обнаружение приведет к моему падению, за всего лишь деньги, когда они у меня и так есть… И поэтому я уверен, что основная движущая Флер сила — именно дружба с Луной, а не жадность.
— Мусье, вы не здоровы? — Внезапно спросила Флер.
— Так заметно, да? — Хмыкнул я. Потом по-простому объяснил Флер. — Не беспокойтесь, это не заразно. Я получил два болта в тело, и поэтому да, еще пару дней я буду не здоров…
— Оу… Вы, наверное, воин великой силы! — С воодушевлением вздохнула Флер, словно принцесса, которую должен спасти рыцарь, предварительно поимевш… то есть, умертвивший дракона. При этом она так мечтательно подперла подбородочек копытцем, устремив глазки в потолок, что… ну, я прямо не знаю.
— Можно и так сказать. Знаете, в чем моя суперсила? — Заговорщически прошептал я ей, наклоняясь через стол. — Я, ужасно, просто чудовищно богат! И я не забываю тех, кто помог мне…
— Оу, мусье, вы слишком добры!
О, вы бы видели, как блеснули ее глазенки! Оказывается, я не один тут неравнодушен к деньгам! Этот блеск в глазах умной женщины, почувствовавшей наживу… Теперь, зная, как подстегнуть Флер, я уверен, что мы с ней более чем договоримся!
Знаете, поначалу я считал, что попал в идеальный мир, но потом понял, что это не так. Здесь есть жадность, зависть, ненависть, злоба и страх. Однако, здесь это все принимает такие мелочные и ничтожные формы, что… Это легко искоренимо и перевоспитаемо. Меня даже успокоило то, что Флер помогает мне не только по дружбе с Луной и не отказывается от всяких бонусов — я уж думал, тут все такие идеальные, что готовы прятать преступников, которые, якобы, вредят их любимой стране и принцессе, просто так. Хотя я не точно выразился: конечно, если бы мне помогали только по доброте душевной, было бы только лучше, но вовсе не имел в виду, что прятать преступников — хорошо. Ведь для всех я — настоящий преступник, никто не верит в мою невиновность, а некоторые и из арбалетов стреляют…
И вот она, Флер, которую интересуют денежки. Почему я не осуждаю ее за то, что она не играет в благородство и не отказывается от денег? Помимо предыдущих аргументов? Очень просто — я ведь сам наемник! И только одобряю, что она не рискует жизнью ради черт знает кого бесплатно. И это не делает ее плохой, нет! Разве я плохой? Ну, да, я мерзавец, но я не плохой человек. Мне нравится практичность Флер, что не отказывается от бонусов, настоящая женщина!
И я, в принципе, не обманываю Флер. Каждый труд должен быть вознагражден, я не сторонник халявной помощи кому попало. Одно дело помочь попавшим в беду, тем, кто вот-вот скопытится, не требуя с них денег, а другое — бескорыстно помогать людям не в столь тяжкой ситуации. И дело не в жадности. Нет. Просто если ты помогаешь людям, заметьте, я говорю «людям», бескорыстно, то они перестают ценить твою помощь.
Помоги человеку задаром один раз — и он скажет тебе: «Большое спасибо». Помоги второй, и в благодарность услышишь «Спасибо». Помоги ему в третий раз, и он ничего тебе не скажет. А помоги ему нахаляву в четвертый раз и знаете, что он тебе скажет? «А хули ты так медленно мне добро делаешь?!». И это правда! К хорошему быстро привыкаешь, и начинаешь смотреть на бескорыстную помощь как на само собой разумеющееся. Конечно, с пони, по-моему, такая фишка не прокатит, по крайней мере, те же спа-близняшки благодарили меня каждый день, как и все те, кому я делал прически бесплатно, но, тем не менее, для меня это дело принципа, как и для любого наемника — любой труд должен быть оплачен. А особенно такой опасный, когда ты рискуешь всем, пряча преступника. Когда оправдаюсь, непременно отблагодарю красавицу Флер в наилучшей для нее форме. Я ведь ей всем обязан. Ей и Луняше.
— Оу, мусье! — С жаром произнесла она и начала принимать еще более красивые позы, демонстрируя, какая она грациозная и элегантная. Фраза эта не несла никакой смысловой нагрузки, но привлекала к ней внимание, что Флер и нужно было.
Итак, коли наживка проглочена вместе удочкой и рыбаком, а также его лодкой, другом-алкашом и глайдером, на котором они прилетели на рыбалку, можно заняться более интересными делами.
— Дражайшая Флер, мне, правда, очень неудобно просить вас, но… — Она вся подобралась, словно кошка для прыжка, видимо, считая, что я попрошу ее о чем-то… э-э-э откровенном? Но я нанес сокрушающий удар молотом неадекватности по ее мечтам или планам. — Не могли бы вы придвинуть ко мне всю кастрюлю, а также все продукты вроде хлеба и сыра, что есть в доме?
Видели бы вы ее глаза. Но, на самом деле, она зря так разочарованно машет мне ресницами. Кратчайший путь к сердцу мужчины, как известно, лежит через желудок. Я, например, обожаю каждую пони, что меня кормит. Кроме того парня из пончиковой, которому я засветил в лоб за пончики с корицей. Корица! Ну и дрянь! Запах тертого дерь… невкусный, короче! А, да, еще я терпеть не мог чету Кейков. Вернее — они не терпели меня, за то, что я в присутствии покупателей обозвал их вечно воющих навзрыд детей маленькими уродцами… Такие противные! Хе-хе, это того стоило! А всех остальных — люблю-люблю! Даже если они кормили меня просто яблочками, пирогами и прочими полуфабрикатами, так сказать, как Твайлайт.
Однако на ее обольстительные способности это ни капли не повлияло. Вот если бы вас попросили принести кастрюлю, вы бы просто взяли ее и принесли, да? А Флер… Какие пируэты и позы она только ни принимала, скользя по кухне и то и дело открывая шкафчики телекинезом! Это просто… незабываемое зрелище!
Вот вы просите ее подкинуть вам луковицу. Знаете, как это происходит? Опишу в двух словах:
**Оттопыренная попа**
**Изящно отставленная ножка**
**Призывное виляние крупом**
**Наконец-то, поиск луковицы**
**Повторение первых трех пунктов. Дважды. **
Ну, артистка! Устраивает такое шоу бесплатно! Не удивляюсь, что ее считают одной из самых сексуальных и породистых аристократок… Пока я получал продукты, насмотрелся шоу на год вперед. Но куда более важно для меня то, что в итоге прямо предо мной стоит кастрюля с… бульоном, и аккуратно разложены буханка хлеба, кусочек сыра, луковица, морковь и прочие продукты… полезные для фигуры. Флер уселась на свое место напротив и с интересом уставилась на меня. Впрочем, интерес ее быстро сменился ужасом, когда она увидела, что я просто покрошил и покидал все продукты в бульон, получив… кашу! Да, точно, кашу! Вот это другое дело! Хлеб разбух, впитывая в себя «полезный бульон», и я получил полноценную плотную и толстую полукашу-полурагу.
— Флер, дорогая, обозначьте, пожалуйста, как мне себя вести в вашем доме? И поверьте, вы вовсе не хотите, чтобы я чувствовал себя, как дома, если вам дорог порядок да и сам дом.
На личике у Флер промелькнула растерянность.
— Оу, но ведь мы с вами даже не… познакомились! — Последнее слово было очень жарко произнесено.
Я отодвинул от себя уже пустую кастрюлю и, не вставая, положил руку на грудь, слегка поклонился.
— Наемник из дальних стран, носящий имя Фолл. Пират и мерзавец, зато неприлично богатый мерзавец!
Флер в ответ сделала очередное убер-сложное движение, демонстрируя свою красоту и грацию.
— Флер де Лис, фотомодель! Рада приветствовать вас в своем скромном жилище… — Отточенный поклон, с оттопыриванием самого необходимого. Ну, артистка!
Хе-хе, скромное жилище? Холл и четыре комнаты на первом этаже, не считая кладовых и двери в подвал, и минимум столько же на втором. А холл выложен черным мрамором? Действительно, очень, очень скромно. Хотя, на фоне некоторых пятиэтажных особняков, ее домик действительно небольшой…
— А как я рад оказаться в гостях самой знаменитой светской пони во всем Кантерлоте! Вы знаете, я ведь очень внимательно читал все журналы с вашим участием… У них такой крупный текст и такое плотное содержание… — Я не выдержал и тихонько ухнул, довольный игрой слов. — Вы не устроите мне экскурсию по дому?
И понеслась! Вернее, поплелась. Флер оказалась на редкость тактичной и услужливой, и быстро нашла мне вполне себе ничего трость, которая принадлежала какому-то типу по имени Причудливые Штаны. То есть его имя не нужно было расшифровывать, но мне так больше нравилось. Услышав имя, я лишь хрюкнул, но спрашивать ни о чем не стал. У каждого в друзьях есть парочка странных людей или даже откровенных фриков. Черная трость с золотым набалдашником была немного коротковатой, но с достаточной длиной для того, чтобы я мог на неё опираться.
Вот что мне нравится, так это инстинкт женщины. Тот самый, который делает богатого или сильного мужчину в их глазах привлекательным. Вы можете заявить, что коли Флер так клеится к тем, у кого есть деньги, то она, вроде как, продажная девка и всякое такое? Мол, шлюха, за деньги на все готова? Но это не так. Флер — настоящая душка, это я могу сказать точно, у меня уже чутье на все милое и доброе.
Главный женский инстинкт — это оставить после себя потомство. То есть родить, вырастить и позаботиться о нем. Иначе мамочки не были бы мамочками. Конечно, не у всех есть этот инстинкт, но у большинства. А для выживания в опасном мире женщине нужен кто? Правильно, сильный самец, который будет носить добычу в дом и сумеет не только защитить ее и ее потомство, но и обеспечить. И не важно, чем: мясом тигра, что самец забил на охоте дубиной, или норковой шубой и глайдером, что миллионер купил на аукционе.
В развитом мире физическая сила — не главная сила. Главная сила — это деньги! Вы качок и не согласны с моим мнением? Маленький пример: вы качок, а я дрыщ. Но я богат, а вы бедны. И пусть один на один вы раздавите меня, как муху, но я могу нанять целую армию мордоворотов, что превратят вас в фарш. Ну и кто после этого по-настоящему силен? Так что, нет ничего удивительного, что богатый мужчина автоматически становится симпатичным для женщины. Он сможет обеспечить и ее, и ее потомство, женщины тянутся к сильным чисто инстинктивно, сами того не понимая и придумывая причины…
И любовь-шмубовь — это все вторично. Если жених богат, машина у него есть, и человек он в городе не последний, то можно его и полюбить. А то, что такая любовь навеяна инстинктом, никто и не задумывается. Да и какая разница? Принцесса не пойдет замуж за конюха, будь он даже трижды распрекрасным.
Не поймите меня, меркантильного мерзавца, неправильно. Я искренне верю в настоящую любовь, когда ты встречаешь кого-то, с кем тебе предначертано разделить вечность. Но, во-первых, такие случаи крайне редки, не каждому так везет в жизни, а во-вторых — меня вполне устраивает и более мелкая любовь. Мелкая, но настоящая. Например, те же близняшки из спа — я бы не сказал, что мы с ними прям созданы друг для друга, но они искренне обожают меня. Любовь, пусть и мелкая, не такая грандиозная, но, тем не менее, настоящая, искренняя. И вот это важно!
Говорят, что лучше любить и потерять, чем никогда не любить. А я говорю — что все это херня, и что лучше есть окорока, чем любить! Так, эпичную речь испортил, теперь можно и о Флер рассказать. Пока я тихонечко передвигался по дому, опираясь на низковатую для меня трость, Флер едва ли не скользила вокруг меня лунной походкой, в двух словах описывая дом. Она была не очень говорливая и предпочитала язык тела, общаясь жестами и движениями. Меня это вполне устраивало, я уже натренирован.
Жила Флер не просто в доме, а в особняке, который располагался в квартале всяческих богатых и творческих личностей. Арт-квартал, короче. Помимо кухни, ванной и гостиной, в которой я так бессовестно продрых почти двое суток, в домике была прачечная, гардероб и спуск в подвал на первом этаже, располагавшиеся в коридоре, начинающемся справа от входной двери, и комната Флер, студия, вторая, более крупная гостиная и небольшая башенка на втором этаже. Ну и, конечно же, туалетная комната, где моя новая знакомая наверняка проводила уйму времени.
У домика был свой участок, с добротным высоким забором по периметру и, как ни странно, пихтами. Что такое эти пъих-ты я не знал, но, наверное, эти штуки всех пихают. Какое-то странное слово, я вообще не понимаю, что это такое, но для вежливости покивал, когда узнал, что на участке растут эти пихты…
Как Флер предо мной скользила! То тут бочком встанет, то там красиво замрет — настоящая модель, ничего не скажешь. Видимо, я для нее достаточно привлекателен физически или просто богат. Я, в принципе, не был против. Мужчины же тоже выбирают суженую по одежке, так сказать. Только, в отличие от женщин, смотрят не на одежку, чтобы понять, насколько она обеспеченная, а на рожу. Гы-гы. И на буферную зону. Я что, правда это сказал?! Пора мне завязывать эти аналогии с человечески миром…
— Мусье несомненно будет интересно, кто наши соседи… — Словно «наши» было выдохнуто с такой страстью… Мммм!
Дальше по улице, не помню названия, располагался особняк этого самого чувака, который Фенси-Крутые-Штаны, или как там его, а выше — серенький, скромный, но аккуратный и донельзя педантичный домик леди Октавии, о которой Флер все время незаметно фыркала. У Октавии, кстати, был небольшой сад с плодоносящими деревьями, в основном — с черешнями. Когда я узнал, что по соседству буквально раздают черешни — навязчивая идея сгонять на чужой участок ночью и нажраться халявных ягод накрепко поселилась в моем мозгу.
Я довольно быстро усвоил распорядок в доме. То и дело к Флер будут заходить гости и прочие «вы кто такие, я вас не звал». Мне она разрешила расположиться в гостиной, где я и так уже обжился, сказав, что гостей будет принимать во второй гостиной, более крупной и шикарно обставленной.
— А мне и маленькая понравилась. У вас потрясающий вкус, Флер, я прямо дома себя чувствую, так и хочется расслабиться и поспать…
— Оу, мусье, благодарю! — Ох уж этот французский акцент! Так и манит…
В подвале располагался ее личный погреб, но мне было дозволено тягать оттуда вино и шампанское.
— О, вы столь же щедры, сколь и прекрасны! — Заворковал я, а Флер приняла очередную красивую позу, приставив переднее левое копытце к подбородочку и вся изогнувшись, словно бы демонстрируя мне что-то. — Надеюсь, что когда-нибудь смогу предстать перед вами официально, а не как беглый преступник…
Как я и думал, сама Флер не готовила и не стирала. У нее было три горничных, что делали всю работу. Но они приходили по вызову, быстренько убирали и, получив плату и автографы, уходили. Флер явно очень гордилась тем, что она такая чистенькая и так мало пачкает, и приходится вызывать горничных максимум два раза в неделю. Ничего. Я утрою число вызовов, ха-ха! Шучу-шучу, нехорошо пачкать в доме моей доброй хозяйки. А Флер… разумеется она пачкает мало. Оно и не удивительно, она сидит на своей диете и почти не питается. А потому и готовить и мыть посуду нужно крайне редко. Все ест свои бульоны и морковь с яблоками… Нет, чтоб крысобургер съесть какой-нибудь…
— Мусье, я буду извещать вас о любых возможных гостях! — С жаром заявила Флер, заглядывая мне в глаза. Таким тоном обычно молоденькие пареньки говорят девушкам, с которыми у них первые отношения «Я буду вас защищать!». Умильная мордаха. — Вы ведь не хотите, чтобы вас обнаружили?
— Разумеется, нет. — Мы как раз неспешно поднимались на второй этаж, ибо я собирался лечь спать. Ну, шел я, едва-едва переставляя ноги, а Флер даже на лестничных ступенях умудрялась демонстрировать свои лучшие черты. — А в доме есть черный ход? Мне, скорее всего, потребуется время от времени выходить в город. Доказательства невиновности сами себя не найдут.
— Разумеется, мусье! Каждой знаменитости иногда нужно покинуть дом незаметно для чужих глаз…
А узнав о том, что у меня где-то есть змея, Флер скривилась и как можно тактичнее заявила:
— Какой кошмар! Надеюсь, мусье будет очень внимательно за ней следить!
Наконец, Флер проводила меня до теперь моей комнаты, помогла улечься. Хотя я видел, что для нее такая простая вещь, как помощь ближнему, в новинку. Но она не жаловалась, не кривилась и вообще только молчала и загадочно улыбалась. Вроде, где-то у меня на корабле был обрывок картины, которая называлась Она Лиза. Половины картины не хватает — ее мы случайно оторвали и потеряли, когда заворачивали в картину промасленные винтовки, время было тяжелое… Картина шлак еще тот, не понимаю я этого искусства. Однако улыбка у этой Оны очень даже загадочная. Вот и у Флер точно такая же. Тихая. Скромная. Но при этом очень приятная улыбка… Знаете, мне она нравится! Тихая, загадочная и такая грациозная… О Флер, ты навсегда останешься в моем сердце как образец утонченности…
Флер даже помогла мне укрыться одеялом, когда я улегся на диван. Хотя нет, это был плед — тонкий, розоватый плед, с тремя вышитыми лилиями. И он был просто огромным, что компенсировало его тонкость. Она укрыла меня пледом и, тихо ступая, удалилась, пожелав спокойной ночи и напомнив, что первые гости к ней прибудут завтра утром.
Она погасила ночник и вышла, закрыв за собой дверь, но я даже через дверь буквально чувствовал, как Флер тихонечко вздохнула и мягко ступая направилась к себе, едва слышно что-то напевая.
После еды в животе было хорошо, мой организм, умяв немалую кастрюлю импровизированной пищи, принялся переваривать ту с благодарными урчаниями. Наконец-то я компенсировал недостаток еды, а то за трое суток голодовки едва не скопытился. Хе-хе, скопытился. Хорошее выражение, забавное, особенно, если учесть, что руки здесь только у меня!
Остаться спать в чудом доме, когда тебя не валит с ног усталость, это довольно… странно. Не смотря на милую атмосферу и обстановку я все равно некоторое время ворочался. Сначала я прислушивался к звукам незнакомого места: скрипы половиц, звук сквозняка, доносящаяся музыка от соседнего особняка… За окном что-то шуршало, наверное, ветки деревьев, и дул ветерок. Спать в незнакомом месте действительно необычно. Я еще не успел почувствовать себя здесь, как в своей берлоге. Может, свить себе кокон? Изображу личинку бомжа и засну? Не, не вариант. Нет желания дурачиться… Завтра у меня насыщенный день, если, конечно, ломка пройдет.