Каэл пожал плечами.
- Не знаю. Откуда мне знать?
Она издала разочарованный звук.
- Разве парни не говорят о девушках? Мы с Килэй говорим о парнях.
- Да? И какие парни нравятся Килэй?
Ее щеки покраснели.
- Не важно, - быстро сказала она.
- Но ей кто-то нравится?
- Нет… потому и не важно.
Слабость Аэрилин закончилась. Она скрестила руки и вскинула голову. Он знал, что не откроет ее рот руками, не получит от нее ни слова. Жаль, ведь ему было интересно, какие парни интересовали Килэй. Наверное, какой-нибудь красивый рыцарь с каменным лицом, которого она встретила в армии короля. Того, кто был с мечом так же опасен, как она.
Почему-то от этой мысли ему стало больно.
- Лисандр вчера спрашивал о твоем любимом цвете, - признался он.
Аэрилин склонилась, сцепив перед собой руки.
- И?
- Что?
Она игриво шлепнула его по руке.
- Что ты ему сказал?
- Сказал ему, что не уверен, но вроде голубой.
Она обвила руками его шею и сдавила так, что он чуть не упал.
- О, ты так хорошо меня знаешь! Интересно, почему… думаешь, он?..
Каэл не знал, ждала ли она, чтобы он закончил за нее предложения.
- Что?
Она сморщила носик и попыталась выглядеть строго, но ее улыбка пробилась.
- Хорошо, не говори. Я знаю, что джентльмены молчат о таком. Но я скажу тебе кое-что, а ты не расскажешь Лисандру. Клянешься?
- Конечно.
Она ударила его снова, улыбаясь.
- Серьезно. Обещай, что не расскажешь Лисандру.
Он вздохнул.
- Хорошо, обещаю.
- Хорошо, - она склонилась, глаза хитро блестели. – Думаю, хоть это идет против всего во мне, что Лисандр вполне… красив, - она захихикала, порозовев. – Разве не ужасно торговке видеть таким пирата? Ты слышал о таком когда-нибудь?
Каэл пытался улыбнуться, но понимал, что в королевстве были вещи страшнее, чем пара из торговки и пирата.
* * *
Каждый день дел становилось все больше. И только доев опасный ужин, пираты могли задрать ноги и отдохнуть. Так они и делали на палубе в прохладе ночи под сверкающими звездами.
Джонатан был неугомонным, и Лисандр дал ему больше всех заданий. Пока все говорили или играли в карты, он играл на скрипке и развлекал их песней. Лисандр приказал, чтобы мелодии были историческими, а в куплетах описывались их дни на борту «Грохочущего якоря».
Но Джонатан умудрялся сделать грубой любую песню. И людям нравилось, так что Лисандр делал вид, что не замечал грубости. Этим вечером Джонатан был вдохновлен ужином:
Миски супа с ножками,
Пираты машут ложками.
Бочки чешуи и рыбьих глаз,
С пирогами мамы не сравнить мне вас.
Есть с закрытыми глазами,
Что в тарелке перед нами.
Кок сказал, там был тритон,
Так добавьте мне бульон!
О, ура! Живот дрожит,
Словно рыба в нем кишит.
Живот крутит, вот беда –
Изо рта летит еда!
Пираты вопили и стукались кружками, Джонатан низко, преувеличенно поклонился. И только один человек недовольно топал: кок.
Слухи быстро разлетались по кораблю, и вскоре все узнали о секрете Килэй. Как только Джонатан закончил, пираты начали просить ее исполнить любимую песню.
- Ладно! – сказала она, ведь они не собирались отставать. Она вскочил на ноги и крикнула. – Эй, пройдохи!
Они заревели и подняли в приветствии грог.
- Вынимайте водоросли их ушей и слушайте. Я расскажу вам самую печальную историю, - Джонатан заиграл несчастную мелодию, присоединившись. – Она о мужчине. По имени Сэм Взятка…
Все радостно шумели.
- О том, как он потерял истинную любовь в море…
Мелодия Джонатана стала такой, чтобы пираты могли топать ногами в такт, и Килэй запела:
О смелости ведает этот рассказ,
О том, кто сильнее был многих из нас.
Его звали Сэм, эта песня о нем,
О том, как любовь на волнах он нашел.
Он плыл по морям с любовью своей,
И ветер паруса наполнял ей.
Они миновали пустыни с песками,
Такой любви вы не видали веками!
Она ему пела,
И он был ей верен,
В нем не было тени сомненья.
Под ее парусами
Мир они покоряли,
Его сердце всегда будет с нею.
Однажды из моря волн выбрался враг,
Беспощадно на судно его змей напал.
Сэм через силу корабль развернул,
В сердце змеи он бросил гарпун.
Змей заревел, и хвост он поднял,
В последний раз он его опускал,
И корабль его, любовь, гордость его,
На сушу унес своей силой поток.
Корабль его
Стал в песках заточен,
А Сэм клялся, что не мог он разбиться,
Любимое судно
Домой не придет,
Ведь сердце его теперь в море.
Да, сердце его теперь в море.
История была ужасно печальной, но Каэл наслаждался пением Килэй. Она так красиво и без усилий доносила ноты, что ему тоже хотелось петь. Но они лишь думал о пении, его уши грозились спрыгнуть с головы и улететь в океан.
Он ушел, когда начались танцы. Не было смысла сидеть и смотреть, как все танцуют. Его ждала книга про драконов под гамаком, он еще толком не читал ее. Он всегда хотел прочитать ее, но падал в гамак, его веки становились тяжелыми, и предложения уплывали от него:
«Давно люди воевали с драконом, давно завидовали ему. Хотя король носит его изображение на груди, он не знает силу дракона. Он – первое дитя Судьбы, самый древний из всех зверей. Его жизнь тянется на тысячи лет, ни меч, ни стрела не могут пронзить его кожу… огонь в его животе опасен… пылает в его сердце, зажигая каждую каплю крови. Дракон любит яростно… защищает… лишь раз…».
* * *
Он резко проснулся.
Ему снова снился Амос, но в этот раз он держал его за руку, пытался вытащить из бездонной ямы.
«Пусти меня, - сказал Амос, его голос был необычно низким. – Пусти, дитя. Пора».
Он не хотел. Он пытался сказать это, но губы не двигались. Медленно у него иссякли силы, Амос выскользнул из его хватки. Он полетел, тысячи лет падая вниз, пока тьма не поглотила его. Каэл собирался прыгнуть за ним, но сильная рука схватила его за плечо.
Мужчина удержал его. Он был в белой тунике и штанах, Каэлу показалось знакомым его лицо. Он хотел спросить у мужчины, кто он, низкое рычание разбудило его.
Холодный пот был вокруг его шеи, Джонатан храпел слишком громко и мешал спать.
Давным-давно Роланд научил его разгадывать значение снова. И здесь все было ясно: Амос все еще был жив, и яма могла означать, что тревога ничему не поможет, это его страх утянет его на дно, если он позволит.
Второй сон тревожил сильнее. Роланд предупреждал, что мужчиной в белом часто притворяется Смерть, и когда он появляется, это значит, что опасность близко.
Каэл в тревоге обулся и выбрался на палубу, чтобы убедиться, что корабль в порядке.
Ночной воздух был жарким. Он не думал, что привыкнет к такой погоде, его словно все время окружало покрывало из пара. Он хотел быстро пройтись и вернуться в гамак, но увидел кого-то в плаще у мачты с фонарем в руке.
Он подумал, что это Моррис и пошел туда. А потом человек обернулся, и Каэл понял, что это Лисандр. Он попытался сбежать.
- Каэл, рад видеть, - Лисандр поманил его ближе.
Он понимал, что Лисандр не был один, на волнах покачивались три лодки пиратов, они ловили сумки, что бросали им еще два пирата. Огоньки мелькали на горизонте, виднелись очертания крыш среди холмов. Он понял, что они остановились в миле от деревни.
- Вы отправите их грабить? – понял он.
Но Лисандр покачал головой.
- Не совсем. Умеешь хранить секреты.
Он кивнул, и Лисандр махнул одному из пиратов. Тот бросил мешок, и Лисандр передал его Каэлу.
Он открыл мешок и не смог скрыть удивление. Там был хлеб, шесть яблок и горсть медяков, он не это ожидал увидеть.
- На корабле есть настоящая еда?
Лисандр рассмеялся.
- Да, но не для нас, - он завязал мешок и бросил в лодку. Когда они заполнились, пираты поплыли в темную тишину моря.
- Вы отдаете это людям, - сказал Каэл, потрясенный еще больше.
- Да. Конечно, ты уже заметил, как герцог лишает подданных хлеба? Это неправильно, как если бы он прогонял нас из моря, - голос Лисандра был мрачным, Каэл не слышал его таким. – Морская вода течет в наших венах, сердца бьются в такт с волнами. Мы живем с приливами, и разлучить нас – как разлучить двух возлюбленных.
Каэл знал, как себя чувствовали люди Высоких морей. Эти несколько недель без леса были для него пыткой. При мысли о деревьях и прогулке между них сердце хотелось пронзить кинжалом. Он думал, что смерть была бы добрее.
- Мы делаем, что можем, - продолжил Лисандр. – Мы даем немного еды и денег, чтобы стражи не заметили. Я хотел бы помогать сильнее, - он глубоко вдохнул, обернулся, и вернулась его улыбка. – Смотри… я хотел тебе это показать.
Он поднял фонарь у мачты. Свет прогнал тени, и стало видно свежие слова, вырезанные на дереве.
«Каэл Райт – двенадцать раундов».
- Заставил Ноа вырезать это. Твое имя ниже предыдущего чемпиона, - сказал Лисандр.
Он поднял фонарь выше, чтобы увидеть другое имя.
«Килэй – двенадцать раундов».
Каэл был немного потрясен. Он думал, что рядом с ее именем будет написана бесконечность.
- Кто-то смог ее победить?
Лисандр улыбнулся.
- Да.
- Кто же?
Свет поднялся выше, озарил надпись еще выше. Слова были едва заметными, пришлось прищуриться, чтобы прочитать. Но, когда он прочитал, его сердце перестало биться.
- А кто еще?
Глава 25:
Буря
Сезеран Райт.
Рядом с именем не было количества, не было объяснений. И не нужно было. Все историки соглашались с тем, что Сезеран Райт был величайшим воином во все века. И, конечно, он смог одолеть Килэй…
Погодите.
- Это невозможно, - Каэл быстро посчитал. – Сезеран умер семнадцать лет назад, Килэй тогда была еще ребенком.
Он думал, что это шутка, что пираты просто так говорили, что против нее пойти может только Сезеран.
Но Лисандр лишь ухмыльнулся.
- Килэй – не обычная женщина. Она хорошо скрывает свои силы, лишь некоторые знают ее истинную, никто не знает ее истории. Но, поверь, она не такая, какой кажется, - он шагнул назад и взмахнул рукой. – Мне было всего восемь лет, когда Килэй и Сезеран сражались на этой палубе. Меня там не было, но отец все рассказал. Он сказал, что это был величайший бой.
Каэл не был уверен, что верит ему. Он не мог представить, что Килэй вдвое старше его. Она не выглядела старше и не вела себя так.
- Это не возможно, - сказал он. Он искал на лице Лисандра признаки шутки, лжи. Но там была спокойная уверенность.
- Она сильная, - тихо сказал он. – Может, однажды она позволит тебе увидеть свою другую сторону.
- Почему вы не можете мне рассказать?
- И предать доверие дорогого друга? Нет уж.
- Дорогого друга? – Каэл не знал, зачем спросил это. Он хотел ударить себя за это.
Это удивило Лисандра.
- Да. Ты удивлен?
Он сделал серьезное лицо. Каэл должен был знать. Ради Аэрилин.
- Да. Вы кажетесь очень… близкими.
Лисандр рассмеялся, свет покачивался от движения.
- Ты меня смутил, но нет. Килэй не была мне больше, чем другом. Приручить ее я не способен, - он улыбнулся, и Каэлу хотелось ударить его. – Преследовать ее можно только во всеоружии. И пара ее должна быть такой же сильной, хитрой и опасной.
- И красивой, – пробормотал Каэл.
Лисандр с любопытством посмотрел на него.
- Ты так думаешь? Она никогда не интересовалась сокровищами, потому я часто говорил, что из нее выйдет ужасный пират, - он коснулся пальцами лба. – Боюсь, я должен уйти. Нужно убедиться, что погода будет не очень ясной. Если кто-то заметит мои хорошие дела, это повредит моей репутации. Ах, не переживай, это будет дождь, а не туман, - он похлопал Каэла по плечу. – Спи, утро будет тяжелым.
Он отвернулся, фонарь успел озарить изгиб его улыбки. А потом он пошел в сторону каюты, оставив Каэла одного и потрясенного в темноте.
* * *
Пару часов спустя он спустился по ступенькам и рухнул в гамак. Он знал по звуку колокола, что было три часа ночи, когда он уснул.
Два часа спустя его разбудил Моррис.
- Нет, слишком рано, - простонал он. Он попытался перевернуться и забыл, что он в гамаке. В результате он упал на пол, нос был в дюймах от сапог Джонатана. Он не знал, падение или запах прогнали из его глаз сон.
- Вставай. У нас много дел, - прошептал Моррис, его голос стал более хриплым от этого.
- Что мы такое делаем, что я не могу встать на час позже? – проворчал Каэл, обуваясь.
- Не мы, - ткнул его Моррис. – Ты. Ты поведешь нас сквозь бурю. Я бы хотел, но, - он протянул руки, - не могу превратить их в другое.
Лед сковал его изнутри.
- Какая буря? Шторм?
- Пока нет. Хватит ворчать, идем!
Час спустя, с сухой лепешкой и чашкой теплой воды в животе, Каэл стоял за штурвалом. Он пару минут разбирался, как крутить его, пару минут приводил паруса в порядок. Он многое узнал, следя до этого за Моррисом.
- Вот ты и понял, - одобрительно сказал Моррис. – Держись. Я ненадолго отойду.
- Куда? – сказал Каэл.
Он обернулся и улыбнулся.
- Поспать, конечно.
Ему повезло, что руки Каэла были заняты штурвалом.
Море было спокойным, погода – приятной: солнце было не так высоко, чтобы пришел жар. Он наслаждался спокойствием, когда Лисандр все испортил.
- Готов? – сказал он.
Каэл смотрел на Тельреда, тот скалился за плечом Лисандра.
- К чему?
- Отплатить должок, конечно. Мы довольно близко к Вендельгримму. Думаю, пора вонзить Ведьме нож в ребра. Или два.
В событиях последних недель Каэл забыл о долге. Но теперь ему напомнили, и он хотел разобраться с этим.
- Хорошо, я готов.
Лисандр кивнул.
- Хорошо, - он собрался разворачиваться и замер. – Ах, я мог забыть упомянуть раньше, но сначала придется преодолеть кое-какую проблему.
- Какую? – насторожился Каэл.
Лисандр провел рукой по волосам, они замерли на миг и упали волнами.
- О, пустяки. Просто дождь и ветер, Райт с таким справится.
- Это буря, - сказал Тельред, скалясь. – Ведьма так мешает пробраться в ее королевство. Такую бурю не все моряки видели… редкие пережили такое.
Лисандр недовольно посмотрел на него.
- Все не так. Не разводи океан из капля дождя.
- Не понимаю. Если вы управляете погодой, почему не сделать ее солнечной? – сказал Каэл.
Улыбка Лисандра увяла.
- Потому что, мальчик мой, у проклятия Ведьмы нет силы в ее королевстве. Только тут я, что иронично, могу идти, не причиняя никому вред. А теперь, - он хлопнул Каэла по плечу, - столкнемся с этим? Никаких колебаний, не как в прошлый раз, когда вел Моррис. Мы все чуть не погибли. Но я уверен, что с твоим талантом и руками проблем не будет.
Он ушел раньше, чем Каэл успел задать вопросы, притворившись, что учит Джонатана правильно мыть палубу. Тельред ухмыльнулся и пошел следом.
Правда была где-то между, но только один человек знал точно, и он решил, что пора поспать. Может, Килэй что-то знала, но нужно было сначала ее привлечь. Он несколько раз махал ей, когда она проходила, но она не смотрела. Словно избегала его.
Он винил Лисандра. Тот мог проговориться, что раскрыл, что она намного старше него, и теперь она подозревала, что Каэл будет спрашивать у нее об этом.
Черт.
День прошел без событий. Пираты занимались обычными делами, тучи оставались скучными и серыми. Солнце начало садиться, и он заметил, что небо стало не красным или оранжевым, как при нормальном закате. Оно становилось… зеленым.
Они плыли дальше, и он понимал, что это не небо. Это была стена зеленых туч.
Они лежали на океане, поднимались от волн к небу. Корабль плыл к ним, и облака тянулись щупальцами, окутывали их холодными объятиями. Вскоре их окружило со всех сторон. Впереди их грозился проглотить туман.
- Это буря, - громко сказал Моррис, испугав Каэла. Он не слышал, как тот пришел.
- Это? – он пока видел только много тумана.
Не было грозовых туч, зловещего гула грома. Стояла опасная тишина. Пираты стояли вдоль поручней бортов, тревожно шептались, а зеленые облака не отпускали их.
- Каждый на свое место, держитесь за канаты! – рявкнул Лисандр, они обвили веревками талии. – Если упадете так за борт, мы сможем вас достать. Упадете без веревки, можете… Аэрилин!
Она обвязывала талию, Лисандр выдернул веревку из ее рук.
- И что вы делаете? – зло сказала она.
- Под палубу, живо! Буря – не место для леди!
- Вы говорили, что это всего капля, - отметил Каэл и был награжден суровым взглядом.
- Думаю, я заслужила право остаться, - возмутилась Аэрилин. – Я работала как все, да? Я – часть команды.
Лисандр не привык к спорам, ее упрямство ему не нравилось.
- Дело не в правах, а в выживании. Быстро под…
- Или что?
- Или я сам тебя оттащу.
Она вскрикнула.
- Не посмеете.
- О, посмею, - он опустил лицо к ее. – Так и сделаю.
Она не отпрянула. Она придвинула нос к его носу и ткнула пальцем в середину его груди.
- Если вы только подумаете бросить меня через плечо и нести, как мешок картошки, я устрою вам хромоту до конца жизни.
Это была работа Килэй. Она учила Аэрилин всему, что знала. Под ее руководством Аэрилин стала из торговки опасной силой. Она могла довести любого мужчину до слез, и Лисандр знал это.
Чтобы не рисковать, он выместил гнев на Джонатане.
- Проверь, чтобы она была привязана! – проревел он, бросив ему веревку. – Если мне придется нырять за ней и спасать, я тебе потом устрою. Понял? Мой призрак будет портить тебе все ноты!
Джонатан в спешке споткнулся.
Вскоре туман сомкнулся. Он закрыл все зеленым облаком. Палуба пропала, голоса доносились отовсюду. Приказы Лисандра долетали до ушей Каэла. Три слова спереди, три сзади. Он ужасно чесался там, где туман касался его кожи, ему приходилось убирать руки со штурвала.
- Спокойно. Да, от магии все зудит, но в этом и уловка, - сказал Моррис, Каэл смог увидеть его руку. – Держись курса, слушай волны.
Он сосредоточился изо всех сил на звуках океана. Он закрыл глаза, чтобы туман не отвлекал его, заблокировал паникующие голоса, доносящиеся из-под палубы. Ритмичный плеск волн был биением его сердца, его дыханием. И тут что-то пошло не так.
Он повернул штурвал влево, корабль застонал. Пираты выругались, шатаясь, держась за все, что попадалось под руку. Каэл слышал, как что-то пронеслось мимо, он успел обернуться и увидеть, что они чуть не задели половину разбитого корабля. Его нос торчал из воды, окруженный камнями. Он моргнул, и туман проглотил его без звука.
Моррис дышал с шипением.
- Хорошо. Я чуть штаны не потерял, но поворот был хорошим.
- Правее.
Голос Килэй испугал его. Он не знал, как она умудрилась отыскать штурвал, когда он сам его едва видел, но он ощутил, как она давит на штурвал.
Слева из воды торчала мачта. Паруса на ней были изорванными и грязными. Они трепетали из-за ветра, напоминая раненого солдата, молящего о пощаде.
Воздух загудел.
Все началось с низкого рычания, с какого начиналось рычание волка. Звук становился все громче, пока не заполнил их уши ужасным ревом. Каэлу казалось, что приходит конец миру, он думал, что море провалится, и облака вместе с ним. Моррис склонился у поручня и орал на пиратов, те кричали в ответ.
Каэл не слышал их. Холод в его животе вернулся. Он поднимался, и хотя Каэл боролся с ним, руки дрожали. Он повернул корабль, чтобы избежать столкновения, и гудение утихло, что обеспокоило его еще сильнее. Он не знал теперь, позади или впереди опасность.
- Килэй?
- Да? – она была у его уха.
Он кашлянул.
- Уверена, что мы выберемся живыми? Думаешь, мы не собираемся… врезаться?
Он почти слышал ухмылку в ее голосе.
- Если бы ты видел столько, сколько видела я, ты бы перестал переживать из-за смерти, - через миг она добавила. – Мой друг использовал слова перед боем, чтобы успокоиться, я так понимаю. Научить тебя?
- Да, - он думал, что это хотя бы отвлечет его.
- Хорошо, - она глубоко вдохнула. – «Порой смерть кажется неизбежной, а надежда слаба. Но в такие времена я забываю о своих страхах. Я не вижу бушующую бурю или грядущий бой. Я закрываю глаза от опасностей и в тишине тьмы вижу то, что нужно сделать».
Ее слова проникали в его вены, наполняли его чем-то, схожим с растопленным железом, что горело так, что прогоняло ледяного монстра его страха. Его ладони перестали дрожать, он схватил штурвал крепче, готовый к тому, что ждало их.
Через пару мгновений он успокоился достаточно, чтобы задать ей другой вопрос:
- Кстати, сколько тебе?
Но Килэй не ответила. Или ушла, или игнорировала, что было вероятнее.
Крики прозвучали с кормы. Он слышал, что передают послание, одинаковые звуки издавали разные голоса. Волна паники накрыла команду, их сапоги в спешке стучали. Моррис чуть не сбил его, спеша к штурвалу.
- Держись крепко! – крикнул он.
Каэл едва успел вдохнуть, туман рассеялся. Он коснулся его лица и забрал с собой зуд, впереди оказалось то, что было куда страшнее.
Перед ними нависала гора черных грозовых туч. Они шевелились, расширялись, в них бушевал яростный зверь: буря изрыгала гром и неровные молнии в море. Но это было не худшей частью.
Он почти услышал, как падает челюсть Морриса.
- Это что-то новое.
В нескольких ярдах впереди океан падал. Он падал со всех сторон в чашу размером с деревню. Сине-зеленые пенистые водопады обрушивались прямыми линиями, рев воды заглушал все остальное. Они уже плыли в потоке туда, Каэл не мог это остановить. Он мог лишь не дать им разбиться в щепки на дне.
Корма добралась до края, он потянул с силой штурвал, разворачивая так, чтобы корабль оказался параллельно краю чаши. Дерево скрипело, и они полетели вперед.
Он держался за штурвал и удерживал ноги на полу, пока они падали. Он знал, что падение по прямой разобьет их на куски, так что повернул корабль, чтобы они падали под углом: такому его учил Роланд, когда они лазали по опасным склонам.
Сработало. Корабль добрался до дна чаши с плеском, но без обломков. Но буря не прекращалась.
На дне волны поднимались в три, а то и четыре раза выше их самой большой мачты. Они были монстрами глубин, левиафанами с челюстями размером с Тиннарк. Волны преследовали их, ветер и дождь объединились: один хлестал, другой жалил. Холод проникал под кожу. Молния игралась с ними, била в сантиметрах от их парусов и озаряла их ужас на лицах.
Океан подхватил корабль и бросал с волны на волну, он опасно раскачивался, ветер бил в паруса. Руки Каэла дрожали от силы, которую он прилагал, удерживая штурвал. Он чувствовал, как слабеет. Разум терял остроту.
- Держитесь! Изо всех сил!
Кричал Лисандр. Он и десяток других боролись с парусами, пытались привязать их. Но ветер бил отовсюду. Он ударял, словно взмахивал кистью, терзал паруса, и канаты кричали в агонии.
Каэл понимал, что привязать у них не получится. Должен быть другой способ. В библиотеке было много книг о бурях, он был благодарен, что Моррис давал ему их. Он копался в памяти, искал безумно среди слов и картинок, вспыхивающих перед глазами. А потом понял.
- Освободите паруса, отследите ветер! – крикнул он, Моррис повторил его слова.
Лисандр передал приказ, и вскоре все приступили к работе среди ледяных брызг. Они тянули за веревки, пока паруса не наполнились.
Корабль бросился вперед, избежав огромной волны, обрушившейся за ними. Сила ветра и волны толкнула их дальше. Он видел впереди другой край чаши, он был такой же резкий, как и первый.
- Прости! – сказал Моррис, в его глазах был ужас при виде стены. – Я обрек нас, нет…
- Есть! – сказал Каэл. Волна ударила в них. Она обжигала ему глаза, он отплевывался от воды, что была такой холодной, что зубы болели. – Пусть держат. Нам нужен весь ветер.
- Айе, айе!
Моррис передал приказ, а Каэл крутил штурвал. Они заберутся, как и упали: под углом.
Корма ударилась о стену, падающая вода пыталась утащить их вниз, но ветер был сильнее. Корабль начал подниматься, подгоняемый полными парусами. Пираты суетились, кричали, а ветер менял направления, они ловили его. Корабль поднимался быстро, вскоре преодолел половину стены. А потом ударила буря.
Тени упали на ладони Каэла, он ощутил, что что-то огромное закрывает небо над ним. Он обернулся и увидел такую огромную волну, что она была достойна легенд. Пена собралась на ее вершине. Она склонилась со стоном, Каэл закричал предупреждение. И она упала.
Его никогда не придавливало камнем, но он думал, что нет ничего хуже, чем быть раздавленным волной. Огромная рука ударила его в спину и сбила с ног. Вода забрала его дыхание и ноги. Она пыталась оторвать его руки от штурвала, но он упрямо держался. Он не давал буре победить.
Волна упала в океан, его колени ударились о пол, лицо – о штурвал. Он так онемел от холода, что ничего не ощущал, а когда убрал волосы с лица, увидел на рукаве оставшееся пятно крови.
- Паруса, паруса! – вопил Моррис.
Каэл поднял голову и увидел, что пиратов смыло с их мест. Они лежали грудой тел и веревок в задней части корабля, они боролись, а паруса свободно хлопали.
Без полных парусов корабль начал скользить вниз с водой. Его медленно уносило, словно добычу паука. Он знал, что если паруса и дальше будут пустыми, они разобьются.
Каэл не мог этого допустить.
- Держите штурвал! – сказал он, и Моррис сунул руки между выступами.
- Погоди… куда ты? Нет, назад! Ты утонешь!
Но Каэл не слушал его. Он оборвал веревку и побежал по ступенькам.
Килэй вырвалась из груды и держала одну сторону сама, используя свою невероятную силу, чтобы вернуть парус на место. Каэл схватил другую сторону. Он не думал о том, что делает то, что едва смогли делать десяток мужчин. Он знал, что это нужно было сделать.
- Слева! – сказал он, Килэй кивнула. Они двигались, ловя ветер, поднимая корабль. Один за другим пираты освобождались и присоединялись к ним. Каэл ощущал, как к нему подбирается головная боль, но он продолжал тянуть.
Они почти выбрались, он видел край. Они почти миновали его. Оставался один рывок.
- Тяните вниз, вниз! – сказал он и услышал, как пыхтят пираты, слушаясь.
Паруса трепетали, ловя ветер, и порыва хватило, чтобы они вырвались из чаши в океан. Корма склонилась и потащила за собой остальной корабль. Он ударился о воду с плеском, и этого Каэл не учел.
Он ощущал, как каждая капля радости утекает от него, пока смотрел, как ужасающая волна движется к нему. Она ударила Каэла в живот и сбила с ног. Море хлынуло ему в рот, нос, глаза, его тело бросало в стороны. А потом вода пропала, а он… падал.
Он рухнул с края стены, смотрел, как корабль отплывает в безопасность. Он зажмурился, рев ветра, проносящегося мимо ушей, оглушал его. Он знал, что падал долго, ведь долго мог сожалеть.
Почему он не послушал Морриса? Почему не держался крепче? Почему не учел чертову волну?
Он не был удивлен, когда ударился о дно чаши и лишился воздуха. Ледяной монстр растекался из живота, волны уносили его все глубже. Он сковал его сердце, его конечности. Каэл боролся с хваткой океана, отбивался и извивался.
Постепенно он перестал понимать, где поверхность. Легкие просили воздуха, но вода хлынула и заглушила их. Он стал частью океана, плывущим без цели созданием с телом и чем-то еще.
Он не слышал гнева бури, не слышал пузырьков, что вылетали из его рта, хотя представлял, как они добираются до поверхности и лопаются, а его крики слышит все королевство.
Но здесь мир был тихим. Бесконечным и приятно тихим…
Глава 26:
Секреты
Каэл знал, что он спит. Знал, потому что люди не поднимались из океана и не летели к облакам. Раз он летел, то точно смог миновать ледяные оковы бури, а это могло быть только во сне. Или он умер.
Облака все еще лили дождем. Он миновал их, пролетел через темный проем, полный льда, но ничего не чувствовал. Холод не обжигал его нос, ветер не хлестал щеки.
А потом он оказался не в небе. Он знал это, потому что небо было над ним, а твердая земля – под ним. Дождь бил по его лицу отдаленным звуком, словно бил по крыше над ним.
Его легкие напряглись под внезапным давлением на его грудь. Он ощутил странное и незнакомое прикосновение к губам. Это произошло снова, резче и настойчивее. Он почти мог слышать отчаяние в давлении, далекие крики кого-то, молящего его вернуться. Он боролся с онемением. Он тянулся к крикам…
Воздух хлынул в его легкие. Он разбил печать, и его грудь сдавило, вода полилась изо рта.
Все тут же вернулось: холод, жалящий дождь, грубая земля под ним, ужасная головная боль. Кто-то ударял его по спине, от этого все сильнее гудела голова. Он узнал ее голос: