- Да, я буду рада, если ты споешь что-то уместное, - сказала Килэй.
- О, смотрите, кто заговорил! А пару минут назад ты вела себя уместно? – парировал Джонатан и подставил за ухо ладонь, чтобы лучше слышать.
- Я ничего не говорила…
- Но это было ужасно! – заявила Аэрилин. – Леди нельзя так себя вести. У Каэла манеры лучше, а он – парень.
- Спасибо, - проворчал он.
Килэй опасно улыбнулась.
- Ты права, я вела себя не как леди. Как мне загладить вину?
Аэрилин скрестила руки.
- Этого уже не вернешь.
- Но я ничего не говорила, - она повернулась к Джонатану. – Играй, как можешь. Эту ты должен знать.
Она скрестила ноги и потянула руки, сцепив их при этом. Казалось, они должны были ожидать что-то необычное. И Килэй неожиданно запела.
Ее голос заполнил воздух, и все потрясенно замолчали. Джонатан так растерялся, что не сразу заиграл. А потом его музыка сплелась с ее голосом, поднимаясь там, где ее голос снижался, пропадая там, где ее голос нес высокие ноты.
Каэл затерялся в ее песне:
- Там, на бескрайнем поле
Ярко фиалки цвели.
Но сэр Гориган был мрачен,
Ведь был у него лишь щит!
Драконы терзали Долину,
Сжигая дыханием все.
Сэр Гориган воскликнул:
«Прогнал бы я их мечом!»
И солнце сказало: «Горри,
Луч мой тебе станет мечом.
Бери его, бей им драконов,
Огонь их ему нипочем!»
Когда закончилась последняя строчка, он едва мог в это поверить. Он думал, что она не знает толком о сэре Горигане. Но она взглянула на него перед тем, как все начали хлопать. Он увидел ухмылку Килэй и опустил голову.
Он не хотел, чтобы она думала, что он был впечатлен.
- Это было просто прекрасно! – сказала Аэрилин. – Не знаю, почему ты все это время молчала. А ты! – она бросила а Джонатана апельсиновой кожурой. – Как ты мог? Ты пытал нас столько лет, а сам умел нормально петь! Как ты смел!
|
|
Кожура полетела в Джонатана со всех сторон. Он рассмеялся и попытался защититься скрипкой.
- Откуда мне было знать, что вам нравится такая скука? Я хотел научить вас искусству, а вы… ай! Вот тебе и благодарность!
Он вскочил на ноги и побежал за деревья. Чэни и Клод бросились за ним, бросая кожуру.
Глава 16:
Проход Бартоломью
Под крепостью Средин, ниже теплых очагов и уютных кроватей, был мир тьмы, сырых каменных комнат, что были забыты. Эти мрачные комнаты под землей были давно забытой главой в истории королевства. И король обещал запечатать их, чтобы убивать или отпускать, но не приговаривать людей гнить здесь.
Вот только он соврал.
Вода капала с потолка, звук сводил с ума. Капли собирались в грязные лужи и отражали ужасные лица самых опасных узников Средин. Слизь не приглушала их вой. Некоторые бились о стены камер. Некоторые царапали камень или скулили. Но им не суждено было снова увидеть свет, если король этого не захочет.
Кровоклык слушал их безнадежный стук. Те, кто боролись, еще не поняли, что сбежать невозможно. Даже если они протиснутся через прутья или прокопают выход, ошейники начнут гореть и заставят их вернуться в камеры.
Его стая привыкла к ошейникам. После годов изменения тел по приказу короля их два облика стали единым.
Теперь стая спала в соломе. Но Кровоклык не мог спать. Он сидел у стены, уперев руку в мохнатое колено, и следил. Его тело было почти как у человека, но покрытое густым черным мехом. Его голова и лицо были как у волка. От человека остались только глаза под мохнатым лбом.
|
|
Король получил его тело, но он боролся за разум. Он игнорировал голоса, проникающие в него, рассеянные мысли всех, попавших под заклятие. Он знал, что если будет слушать их, его глаза станут пустыми и темными. Он станет животным… как все в его стае.
Где-то дальше скрипнула дверь. Кровоклык дернул острыми ушами, тяжелые шаги звучали по холодному полу, приближались к их камере. Он встал, прислушался и разбудил стаю низким рычанием. Они потянулись и заворчали из-за прерванного сна, но не могли игнорировать альфу. Они сели один за другим, выпрямили лапы, щелкая клыками в предвкушении.
Когда стало видно хранителя зверей, Кровоклык приветственно застучал хвостом по полу. Он поздоровался и с серым соколом на плече хранителя зверей, тот похлопал крыльями в ответ.
Кровоклыку нравился Вечерокрыл, он был маленьким, но умным. Он знал, как бороться с голосами.
Еще не пришло время еды, так что Кровоклык знал, что принесли послание короля. Железная перчатка на покрытой шрамами руке хранителя зверей засияла, когда он коснулся ее. Ошейник Кровоклыка стал теплым. Он сел прямее. Вдруг в голове раздался голос короля: «Следуй за Вечерокрылом, он приведет тебя к добыче. Когда найдешь ее… убей. Принеси мне ее голову, будешь вознагражден».
Стая восторженно завыла вместе с Кровоклыком. Они были готовы к новой охоте и нетерпеливо ждали воспоминание короля.
Кровоклык узнал город, где им нужно было начать: эту деревню люди звали Вороньим крестом. В гостинице была кровать с ее запахом. Воспоминание изменилось, и он увидел ее лицо. А потом понял, что ему не нужен ее запах, он уже его хорошо знал.
|
|
Он невольно завыл, ноги согнулись от веса ошейника. Он боролся с ним впервые за годы. Как бы он ни старался, чары с силой сковывали его со словами короля. Он управлял его обликом, воровал его мысли, двигал его ноги. Он никак не мог остановить себя, если король приказывал.
Когда хранитель зверей открыл дверь, Кровоклык выскочил. Он опустился на четыре лапы и поскакал. Он следовал за Вечерокрылом по мрачным коридорам, его стая радостно лаяла позади.
Они не помнили ее лицо. Как они могли? Магия забрала их разумы много лет назад. Они снова были щенками, ослепленными жаждой охоты, не видящими смерти, что ждала их. А она точно убьет их всех.
Коридор повел выше, они впивались когтями в мох и карабкались. Они вылезли из дыры в стене замка, свежий запах ночного воздуха наполнил нос Кровоклыка.
Стены Средин пропали позади, они бежали. Он следовал за Вечерокрылом, точкой высоко над ними, слушал, как его когти бьют по земле. Пока они путешествовали, он пытался не думать о добыче… он не хотел, чтобы король узнал то, что было ему известно.
* * *
Каэл несколько дней просыпался и сразу оглядывался. Он осматривал холмы, пытался увидеть облако пыли, что означало бы, что армия догоняет их, но этого не было.
Впереди все ближе была западная гряда Беспощадных гор. Они уже не были лиловыми тенями вдали, а теперь были большими и неровными, как их восточные браться.
Он не понимал, как Гаррон собирался поднять туда шесть телег. Многие пути были вытоптаны оленями, туда не могла пролезть телега. Но никто не беспокоился. Караван шел дальше, словно опасные горы были простыми зелеными холмами. Он не был уверен, что они понимали, как сложно будет неделями идти там. Это было безумием.
Но у подножия первой горы стало ясно – и ему стало страшно – как они их пересекут.
Маленькая гора отличалась от других – она была рассечена пополам, словно огромный топор упал с неба по ошибке туда, а не на бревно, разбил гору пополам. Трещина была узкой. Она изгибалась в центре горы и пропадала в вышине.
- Это проход Бартоломью, - сказала Аэрилин, когда он указал туда. – Сто лет назад изобретатель Бартоломью сделал магазин на этой горе. Но один его эксперимент пошел не так, и он взорвал гору! Бедняга, от таких взрывов не выживают.
Проход Бартоломью? Торговцы совсем сошли с ума от денег, что забыли о разуме? Он отошел от Аэрилин и сел рядом с Килэй на бревно.
- Ты видела? – сказал он.
Она посмотрела в указанную сторону и пожала плечами.
- Да, нужно быть слепой, чтобы не заметить это.
- Мы же не пойдем туда?
- Конечно. Пойдем. Это самый быстрый путь к побережью, - она обхватила рукой его плечи, словно он был ребенком, которого нужно было успокоить. – Не переживай, нас вряд ли засыплет.
Он отпрянул от нее.
- Вряд ли?
- Ага.
- А я вот уверен, что засыплет, - прошипел он, говоря тихо, чтобы не слышали остальные. – Я видел оползни в горах. Я знаю, как быстро это происходит. Если хотя бы камешек двинется, пока мы будем там, нас не найдут и через сотни лет, пока очередной Бартоломью не решит взорвать гору. Почему ты смеешься?
Но она согнулась так, что не могла ответить. Ее лицо было красным, дыхание вырывалось порывами. Несколько раз она пыталась взять себя в руки и что-то сказать, но смотрела на него и начинала смеяться снова.
Ему надоел ее смех и весь этот бред. Он развернулся и пошел прочь, не слушая ее просьбы вернуться. Когда гора обрушится на них, он спросит, смешно ли ей, если успеет.
Гаррон хоть немного исправился, сообщив, что они не будут останавливаться, а пойдут сразу, отдохнут, когда окажутся на другой стороне. Он повел их, перо на его зеленой шляпе покачивалось от шага лошади.
Караван вошел в Проход, и разговоры утихли. Давление горы словно сжало руками их шеи. С каждым шагом хватка становилась сильнее: воздух был слишком тяжелым для дыхания, тишина давила на них. Постепенно стены камней закрыли солнце, и они пошли в свете факела.
Каэл мог лишь идти и тревожиться, и это усилило его воображение. Тьма делала каждый звук зловещим. Лошадь заскулила, и он замер. Он задержал дыхание и слушал. Камешки падали по стенам, зловещие капли перед бурей, он был в этом уверен. Он прислушивался к гулу камней, но его не было.
Корни древних деревьев извивались на стенах, тянулись к нему, удлиненные из-за теней. Они впивались в его лицо, просили уйти, пока они не поглотили его. Говорили, что его плоть сделает их сильнее, что они вырастут на его крови.
Его сердце колотилось, а Килэй была спокойна. Она шла уверенно перед ним, свет ее факела делал ее тенью, из-за огня на ее плечах были странные линии.
Прошла вечность, и кто-то все же крикнул, что видит конец. Каэл поднял голову и выдохнул с облегчением. Точка серого света вдали становилась все больше с каждым шагом. Вскоре жуткое место окажется позади.
Когда он подумал, что переживет, Килэй остановилась. Ее рука коснулась его груди, он попытался пройти, но она оттолкнула его.
- Что такое? Идем, мы почти…
- Тихо.
Ее тон был резким, он тут же притих. Она склонила голову, хмуря темные брови, разглядывая стены над ними, пытаясь найти то, что он не мог видеть.
Наконец, она опустила руку.
- Может, ничего нет. Но я будто слышала…
Крик сокола пронзил воздух, а потом вопль был таким жутким, что стыла кровь. Звучало так, словно человеку оторвали ногу. Это был крик души, которую терзали, которая не могла остановить боль, крик человека, который не мог вырваться из агонии. Он закрыл уши и стиснул зубы.
Существо вырвалось из-за утеса и с воплем бросилось на Килэй.
Это было чудовище, одно из тех, о которых предупреждал хозяин гостиницы. Он и не поверил бы, если бы не увидел сам, но тело выглядело так, как ему описывали: будто человек проглотил волка. Только теперь волк явно вырывался наружу.
Участки серого меха вырывались из кожи человека, почти покрывая длинный нос и впалые щеки. Черные глаза смотрели из глазниц на Килэй. Острые когти тянулись к ее горлу.
Каэл не успел испугаться, она сбила его на землю. Она стояла над ним, монстр пролетел, она уклонилась от когтей. Вспышка белого, и мертвое тело ударилось о стену. Она развернулась, и Каэл увидел Предвестник в ее руке. Лезвие сияло в свете факела.
Еще больше воя раздалось в Проходе, еще больше монстров появилось из-за утеса и обрушилось на торговцев. Гаррон вопил поверх криков мужчин, пытаясь навести порядок. Крики Аэрилин оглушали.
Существа следили за ними всю ночь, скрывались в тенях, следили своими бездушными глазами, как они слабеют. Они ждали этого момента для атаки, и они напали как волки – изо всех сил, думая лишь об одном: убить.
Еще один монстр напал на Килэй. Он попытался укусить ее за шею острыми зубами, она отскочила. Она ударила его факелом по голове и побежала. Схватив Каэла за руку, она подняла его.
- За мной!
Она, казалось, знала, что делает, и он не спорил.
Гаррон собрал торговцев меньше, чем за минуту. Он организовал их в круги и приказал встать спиной к спине. Они махали мечами и атаковали стрелами, защищаясь, пока Гаррон на коне бросался на стаю. Он отгонял монстров мечом и вопил:
- Держитесь! Деритесь изо всех сил!
Они обнаружили Аэрилин, сжавшуюся на земле, за телегой ювелира. Край ее платья был грязным, ее глаза покраснели от слез. Ее завитки волос обвисли. Килэй схватила ее и забросила на плечо. Она ударила дверь телеги ювелира и забросила Аэрилин внутрь.
Каэл вскинул лук и был готов вступить в бой, когда она схватила его за пояс и забросила к Аэрилин. Он вскочил на ноги и побежал к двери, но она оттолкнула его.
- Ты остаешься здесь, ясно? Не двигайся! – прорычала она, зеленые глаза пылали, она захлопнула дверь перед его лицом.
Он был в ярости. Он был не самым сильным в королевстве, но не был трусом: он бы не прятался, пока остальные сражаются. Ворча, он выхватил лук и открыл дверь ногой.
Группа торговцев была близка к поражению. Они смогли одолеть двух монстров, но третий рухнул в центр, разбив их круг. Он ударил одного когтями по спине, второго отбросил ударом в живот. Третий мужчина размахивал мечом, загнал монстра к стене и замахнулся на его грудь.
Когти чудища ударили его снизу по челюсти. Он отлетел и упал на лодыжку. Был слышен хруст.
Чудище приближалось, ощущая добычу. Ноздри раздувались, мужчина пытался отпрянуть, но зверь ощущал его страх. Слюна лилась изо рта, монстр прыгнул. Длинные когти почти ударили по горлу мужчины, когда стрела Каэла попала в его бок.
Зверь отлетел и рухнул на землю, но не надолго. Монстр тут же перекатился и встал. Его голова поворачивалась, пока черные глаза не нашли Каэла.
Пока он смотрел, чудище выдернуло стрелу. Горячая кровь полилась из раны. С рычанием зверь напал на него.
Он пригнулся и закрыл за собой дверь. Монстр врезался в телегу и отпрянул, этого времени хватило, чтобы он выпустил еще одну стрелу. Она взревела и вонзилась в плечо. Монстр бросился снова, но в этот раз Каэл двигался не достаточно быстро.
Коготь проехал по его ноге и потащил к себе, разрывая сапог, штанину и кожу. Он вскрикнул, его оттаскивали за плоть. Боль пронзила ногу, рана пылала. Он застонал, а монстр наслаждался пыткой.
Зверь выгнул спину и вскрикнул от боли. Зверь развернулся, когти тянулись к стреле в спине. Каэл увидел Чэни, опускающего лук.
- Нет!
Но было слишком поздно.
Монстр забыл о нем и бросился к Чэни, чьи глаза расширились, пока он искал стрелу в колчане. Его руки дрожали слишком сильно для выстрела. Он не мог натянуть тетиву. Монстр прыгнул.
Каэл прикусил губу и заставил шевелиться раненую ногу. Когти тянулись к Чэни, пасть монстра раскрылась, как брешь в центре земли, брешь с сокрушающими кости зубами. Он ощущал только стрелу, пока целился. А потом его пальцы соскользнули с тетивы.
Каэл моргнул, монстр был мертв.
Стрела торчала из его шеи, пробила слои меха и кожи. Выстрел был невероятным. Он бы гордился этим весь день, если бы не переживал так за Чэни. Он придвинулся ближе, опасаясь худшего, и голова Чэни выглянула из-под тела монстра. Он был потрясен.
- Я застрял, - проворчал он, пытаясь убрать с себя тело зверя. Каэл потащил, а Чэни толкал. Но результата не было.
- Я поищу помощь.
Чэни побелел.
- Ты не можешь меня тут бросить! А если другой решит меня съесть?
Тревога была не напрасной. Одна из телег горела, судя по запаху, кожевника. Он видел, как сражалась Килэй.
- Я буду следить за тобой, обещаю. Притворяйся мертвым.
- Быстрее!
Он побежал к Килэй и замер, увидев, с кем она борется. Судя только по размеру, это был король этих волков-монстров. Он стоял на задних лапах, возвышался над ней, его тело было полностью покрыто черной шерстью. Он замахнулся когтями, но Килэй отбила их мечом. Он бросился на нее, а она, танцуя, отпрянула.
Она играла с ним?
Он не мог дожидаться конца этой игры. Как только он приблизился, он прицелился в голову монстра. Он уже хотел стрелять, когда Килэй заметила его.
- Не стреляй! – завопила она.
Паника в ее голосе отвлекла его, он не так отпустил тетиву. Стрела задела острое ухо монстра. Он повернулся к Каэлу, а тот уже готовился стрелять снова. Но, увидев глаза монстра, он застыл.
Его глаза были не такими, как у остальных. Они не были черными и безумными, они были карими и умными. На миг он подумал, что смотрит в глаза человека. И от этого замешкался.
Килэй размахивала Предвестником, и меч зловеще вопил.
- Каэл, уходи отсюда!
Ее голос отвлек зверя. Он повернулся, замахнулся, но Предвестник вспыхнул быстрее. Монстр упал на колени, держась когтистой лапой за рану на теле, откуда текла темная кровь на его мех. Он посмотрел на Килэй и заскулил, но она не добивала его.
Почему?
- Еще один!
Люди бросились на монстра со всех сторон с мечами. Но зверь отскочил и побежал к утесу на четвереньках. Они бросали камни, но он уже ушел.
Как только его хвост пропал из виду, Килэй добралась на него. Она схватила Каэла за рубашку и подняла к себе.
- Чем ты думал? Как ты мог…?
- Чэни застрял, - быстро сказал он, пока она не ударила его.
Когда они прибыли, трое мужчин пыталось снять мертвого волка с Чэни. Она подошла к ним, схватила монстра за загривок и отбросила. Она не обратила внимания на раскрытые рты, пока поднимала Чэни на ноги.
Бой был закончен, торговцы собирались со всех стороне каравана. Некоторые была ранены в голову, прижимали к порезам ткань. Но мертвых Каэл видел только волков.
- Где Аэрилин? – сказала Килэй
От ее вопроса его сердце сжалось. Он совсем забыл про Аэрилин. Он поняла это по его лицу, и они развернулись одновременно и побежали к телеге ювелира.
Дверь висела на петле. Украшения блестели в земле вокруг нее, кольца и бусы были рассыпаны по полу. Но Аэрилин не было видно.
Килэй повернулась к Каэлу.
- Как ты мог ее оставить?
- Я не виноват, - рявкнул он. – Ты должна была понять, что я не буду сидеть и жаться, пока остальные сражаются.
Она нахмурилась.
- Я просила защитить ее. Я просила охранять ее, защитить ту, что совсем беззащитна! Я не просила жаться, - ее голос стал ниже, соответствуя взгляду. – Я просила поступить храбро. А ты не смог.
Ее последние слова повисли в воздухе горячим пеплом, прожигающим сердце. Если Аэрилин была мертва, то по его вине. И он знал это. Он побежал искать ее, но крик из передней части каравана остановил его.
Он узнал голос Аэрилин, она выла:
- Папа!
Глава 17:
Идэн и Быстроножка
Гаррон лежал на земле и смотрел на то, что никто из них не мог видеть. Его туника была покрыта грязью, зеленая шляпа была изорвана, часть пера пропала. Его седые волосы, обычно стянутые назад и чистые, торчали под странными углами. Но ему было все равно.
Он смотрел на что-то вдали. Может, видел врата в другое королевство, дверь в Зал, где отдыхали храбрые люди, где не было жестокой зимы. Или его история просто закончилась. Может, он прочитал последнее предложение и улыбнулся, поняв вечный секрет, что жизнь на этом не кончалась.
Но в реальности Аэрилин голосила, лежа на земле рядом с Гарроном. Она отбросила отломанную часть ее копья и уткнулась лицом в его грудь. Ее ладони дрожали, и она сжала в кулаках его тунику, словно думала, что могла оттащить его обратно.
Тело чудища лежало рядом с Гарроном. Его волчья голова была разбита копьем Аэрилин, спину усеивали стрелы. Глубокие следы когтей вокруг сердца Гаррона были работой этого монстра. Темные пятна вокруг ран уже не растекались, но вред был нанесен.
Всхлипы Аэрилин были единственными звуками. Остальные окружили ее, не зная, что делать. У некоторых были красные глаза, но Каэл ощущал лишь гнев. Буря в его груди была такой сильной, что его сердце едва выдерживало. Кровь текла из раны на ноге в сапог, а ярость подбиралась к голове.
Когда зверь убивал человека в горах, семья никак не могла отомстить. Каэл плюнул на голову волка и смотрел, как слюна стекает по его сухому носу. Он понимал, что Гаррон не боялся встретить смерть: у него были товарищи, что могли выступить за него.
Он мог ощущать это в воздухе, когда горы услышали его. Холодный воздух коснулся его шеи, и он знал, что они смотрели. Горы не могли получить Гаррона, он остался с Каэлом.
Остальные тоже плевали. Джонатан был следующим, за ним Чэни и Клод. Вскоре и другие торговцы плюнули на голову чудища и касались лица Гаррона.
Они могли не понимать, что делают, но Каэл не останавливал их. Гаррон заслужил почести.
Килэй обнимала Аэрилин все это время. Она крепко держала ее, шептала успокаивающие слова, которые знали только женщины. Аэрилин плакала в ее плечо, лепетала бред со всхлипами. Но постепенно ее громкие рыдания стали едва слышными.
Горацио склонился возле Гаррона, нахмурился от боли и закрыл пустые глаза кончиками пальцев. Рядом с Гарроном лежала зеленая шляпа. Горацио поднял ее с земли и стряхнул землю. Он сунул ее в карман.
- Нам не стоит задерживаться, - хрипло сказал он. – Их может быть больше, а бежать здесь некуда.
- Что это было? – спросил один из мужчин, остальные согласно заворчали.
- Не знаю, - признался Горацио.
Джонатан шагнул к убитому волку и осмотрел железный ошейник на его шее.
- На них поцелуй Его величества, - сказал он, Каэл побелел, увидев черного дракона на ошейнике.
От его слов люди зло зашептались.
- Но зачем королю нападать на торговцев? – спросил кто-то.
Джонатан посмотрел на Килэй, но опустил голову. Горацио пытался смотреть в другую сторону.
Наконец, заговорил Чэни:
- Он еще тот жадина, явно хотел наше золото.
Люди приняли его ответ. Они сжали кулаки, вены проступили на шеях, они требовали поход в Средины. Горацио не с первого раза смог их успокоить.
- Хватит! Прекратите! – рявкнул он. – Думайте головой, а не сердцем. Король опасен, - мужчины заревели, соглашаясь, - нас слишком мало. Если пойдете туда с вопросами, он всех вас повесит. Подумайте о детях, подумайте о женах.
Холодная правда слов Горацио заглушила их крики. Мечи неохотно вернулись в ножны, стрелы – в колчаны.
- Но что нам делать? – спросил Клод, его голос был тихим.
Горацио вздохнул.
- Мы пойдем домой. Вернемся в деревню и под защиту графини. Королевство теперь опасное для торговцев.
И он отдал приказ двигаться. Только три телеги из шести могли ехать: у двух других были разбиты колеса, а телега кожевника сгорела. Хуже было то, что конь Гаррона упрямо стоял рядом с хозяином и не двигался, и Аэрилин снова разрыдалась.
- Кто-нибудь, позаботьтесь о звере, - пробормотал Горацио. Он забрал Аэрилин. Чэни схватил коня за поводья и потянул.
Остальные шли, не оглядываясь, оставив Килэй и Каэла позади. Он не мог винить их. Джонатан сдержал обещание, Горацио не выдал Килэй. Они больше ничего не были должны им.
Когда они ушли, он увидел, что Килэй ставит камни вокруг тела Гаррона, закрывая его от падальщиков. Она сделала могилу, а потом опустилась рядом с ней. Он не слышал, что она шептала, и ему было слишком больно подходить.
Вокруг никого не было, и он мог быстро исцелить ногу. Он закатал штанину и снял сапог, скривившись, когда засохшая кровь треснула, потекла новая. Он закрыл раны, но не заживлял полностью: он оставил шрамы. Он не хотел забыть этот день.
Когда он поднял голову, то заметил, что Килэй делает вторую могилу – из-под нее торчала когтистая лапа зверя. Он вскочил и побежал к ней, не обув сапог.
- Что ты делаешь?
- А на что это похоже? – она опустила камень и пошла за следующим, но он преградил путь.
- Не верю. Честно. Ты оказываешь этому существу такое же уважение, как и Гаррону?
- Каждый человек заслуживает могилы, - она пыталась обойти его, но он не давал.
Она должна убить его или хотя бы отключить, чтобы пройти.
- Ты слепая? Это не люди, а монстры!
Она фыркнула с отвращением.
- Ты не знаешь, о чем говоришь. С дороги.
- Нет.
А потом его ноги оторвались от земли, острые края стены Прохода впились в его спину.
- Они были людьми, шептун, - сказала она, ее голос дрожал, она рычала. – Древняя раса людей с силой принимать облик зверей. Они мирно жили в лесах задолго до твоих королей, - она процедила слово. – А теперь Креван делает из них зверей. Он сделал их рабами через магию в их крови, довел до безумия своей ненавистью. Он украл их величие и превратил тела в такое, - она схватила его за подбородок, заставляя посмотреть на ближайшего волка, - в то, что вы зовете монстрами.
Он не сразу осознал то, что она сказала. А потом понял.
- Погоди… так они были… оборотнями?
- Или чужаками, как твой вид любил их называть, - рявкнула она, отпуская, и он рухнул на землю.
Она ничего не знала о его виде: оборотни были в Беспощадных горах. Старейшины верили, что это были благословленные дети Судьбы. Сколько раз он слышал, как Роланд ворчал, что обречен ходить по лесу на двух ногах? Что неуклюжий облик человека не давал ему понять все секреты леса?
Каэл подумал о моменте, когда смотрел в глаза последнему монстру, который был главой среди них. Он помнил его глаза, они были умными и понимающими. Это было невозможно, но так было.
- Я не знал. Клянусь, - сказал он.
Огонь в глазах Килэй угас до угольков, но она все еще поджимала губы.
- Нет, это моя вина. Не стоило ждать, что ты поймешь.
- Но я понимаю. Мне всегда нравились истории про оборотней.
Она не ответила и продолжила строить могилу. Он помогал ей двигать камни, но она не смотрел на него. Ее губы были сжатыми, взгляд – необычно тяжелым. Как мог он убедить ее, что ему было очень жаль?
- Когда я был младше, я представлял себя одним из них, - его лицо пылало, когда он ощутил на себе ее взгляд, но он продолжил. – Я притворялся, что слышу разговор зверей, что у меня острый слух и нюх. Знаю, звучит глупо, но я всегда хотел быть таким.
Она молчала.
- И каким животным ты себя представлял?
- Оленем.
- Правда? – теперь она улыбалась, и он не знал, радоваться или обижаться. – Я всегда думала, что ты больше похож на барсука.
- Почему?
- Ты сильнее, чем выглядишь, и с причудами.
Он обдумал это и решил не возражать. Когти барсука были неплохими. Он посмотрел на волка, его желудок сжался, когда он увидел, как искажено тело.
- Все они так выглядят?
- Да, после того, что с ними сделал король, - мрачно сказала она. – Маги наложили на них проклятие, и оно заставляло их менять облик против их воли. Это против природы. После нескольких лет они застряли где-то между.
Он увидел ошейник на шее зверя с черным драконом.
- Это оковы.
Она кивнула.
- Проклятые.
Гнев разбухал в его груди. Он никогда не встречал оборотня, но читал про них достаточно, чтобы они были ему близки. Королевство было перед ними в долгу.
Он помнил Крепкого Идэна, единственного храброго рыцаря, который смог вызвать на бой левиафана из Высоких морей. Когда они встретились, монстр разбил его судно, и он отлетел в глубины. Его прибило к берегу три дня спустя, едва живого. Если бы не Быстроножка, кулик, он бы умер. Она вытащила его и отнесла в гнездо, где выходила его.
Идэн влюбился в нее, но Быстроножка знала, что любовь обречена. Как только он выздоровел, она улетела за океан, в странные земли за морем.
Хотя Идэн жил, его сердце было разбито. Он снова поплыл и вызвал левиафана. В этот раз ему было нечего терять, и он поплыл в пасть монстра, в его горло. Он добрался до сердца и разрезал вены, удерживающие его, отправил его в огненные глубины брюха левиафана, где оно сгорело.
Если бы не Быстроножка, Идэн никогда не убил бы левиафана. Высокие моря были безопасными, потому что он пожертвовал собой.
- Думаешь, их можно как-то спасти? – слова вылетели из его рта раньше, чем он подумал.
Килэй пожала плечами.
- Может… я пыталась, но это пошло не так, как я планировала.
- Потому у тебя такие проблемы с королем?
- Отчасти, - кивнула она. Килэй села на корточки и уперла локоть в колено. – Слушай. Освобождать оборотней сложно. Одно дело идти по Беспощадным горам, другое дело – Средины. Мы должны взять себя в руки, да?
Он неохотно кивнул. Он не знал, сколько лет должно уйти, чтобы отомстить за Тиннарк и освободить оборотней. Если все продолжится в таком темпе, как сейчас, он будет возраста Амоса, когда получит шанс жить счастливо.
Килэй хлопнула его по плечам, улыбаясь при виде его тяжелого взгляда.
- Не переживай. Можно думать сразу о нескольких заданиях. Ведь задания редко простые и требуют лишь сделать что-то.
* * *
Он помог ей похоронить оставшихся оборотней – полуволков, как звала их Килэй – и они покинули Проход.
Темные тучи закрыли небо над ними, ветерок стал холоднее. Изгибы равнин остались позади, впереди их ждали камни и пучки коричневой травы. Сосны смотрели свысока, как стражи, пока он шел за Килэй по тропе, вьющейся между деревьев.