Он не думал, что будет скучать по шуму каравана: крикам Чэни и Клода, вечной болтовне Аэрилин и нотам бедной скрипки Джонатана. Но, чем дольше они шли, тем больше ему этого не хватало.
Он понимал, что не стоило так думать. Гаррон был мертв по их вине, он и не ждал снова увидеть караван.
Они вышли из-под прикрытия деревьев на широкую долину. Узкий ручей бежал по ней, вдоль берега он увидел знакомые зеленые туники, люди отмывали раны в воде.
Он увидел Аэрилин на дороге вдали от остальных. Ее глаза были красными, она упрямо скрестила руки. А, когда увидела их, тут же побежала. Кто-то рассказал ей правду. Он видел по ее взгляду, что они в беде, и приготовился.
Она подбежала к Килэй.
- Знаю, - она вскинула голову, чтобы не пролились слезы. – Горацио сказал мне, что ты опасна. Плевать. Король спустил тех монстров на всех нас, ему было все равно, кто пострадает. Но важно то, что ты – моя подруга, а друзья не позволят этому помешать их дружбе, - она крепко и быстро обняла Килэй и шагнула к Каэлу.
Она прижалась к его груди, и он не знал, что делать. Так что он обхватил ее руками, стараясь не помять платье.
- Мне жаль, - начал он, но она зажала его рот рукой.
- Не надо. Я уже наплакалась, а папа не хотел бы видеть меня такой, - она слабо улыбнулась. – Знаешь, что он бы сейчас сказал? «Время ценно, милая, так что не топи его в слезах».
Она взяла их за руки и повела к каравану, где их ждали друзья.
Глава 18:
Пираты?
Они долго не задерживались на месте, через пару часов деревья пропали, их встретило открытое поле. Солнце начало спускаться, лучи падали в бреши между туч. Ветер танцевал с длинными травинками, пока караван шел мимо них.
За полем мир резко обрывался. Каэл оторвался от группы и подбежал к краю утеса, его манил гул волн. Он остановился на краю и смотрел на чудо перед собой.
Океан.
Он был бесконечным, как небо. Вода тянулась вдаль, волны мерцали на солнце, преследовали облака над собой. Чайки летали на холодных порывах ветра, кричали друг другу, и он завидовал им. Оттуда был прекрасный вид.
Он мог стоять так весь день, глядя на то, как вода целовала небо. Но караван шел дальше. Они мало спали, а деревня у скал обещала горячую еду.
Вниз можно было спуститься только по тропе, вырезанной в камне. Путь был опасным, резко менял угол направления. Лошади спускались зигзагами и со страхом перебирали копытами. Внизу их ждал деревянный знак «Харборвилль».
Синие буквы выгорели и облетели. Одна из цепей была ржавой. Табличка висела на оставшейся цепи, и ветер беспощадно бил ею о столбик.
Среди камней и гнилых досок стояли кучи ростом с человека. От них сильно пахло гнилью и тем, что он мог описать как старый океан: вода высыхала, и оставался запах рыбы.
Они прошли первые несколько куч, и Каэлу начало казаться, что они не одни: кто-то следил за ними из теней. Он зажег факел и шагнул ближе, готовый к нападению. Свет прогнал тени и открыл преследователя. Размытые грани тьмы стали тощими руками и ногами, он увидел испуганное лицо мальчика.
Он был младше Клода. Но выглядел как старичок: под его голубыми глазами были мешки, его одежда была изорванной и грязной. Несколько пуговиц на рубашке пропали, его живот выглядывал из-под одежды, раздутый.
Мальчик поймал взгляд Каэла и нырнул за гниющую кучу. Каэл подвинул факел и озарил его. Он испуганно отпрянул, когда увидел, сколько под кучей трупов. Их кожа облетала с костей, их глаза были красными и закрытыми. Он хотел отвернуться, но один из них поднял тощую руку и приоткрыл глаза.
Они были живыми.
Кто-то – судя по запаху, Джонатан – схватил его за плечо и оттащил. Он держал факел, пока они шли и видели все больше страдающих людей под грудами мусора. Те, кому повезло, сидели у маленьких костров, смотрели на котелки. Другие сидели, прижавшись подбородками к коленям, смотрели впавшими глазами на проезжающий караван.
Не так должны были выглядеть Высокие моря. В «Атласе» были описаны богатые деревни рыбаков, океан был полон разноцветных суден. Здесь описывались мили белого песка, дети, бегающие по нему с ракушками в руках. Здесь должно было светить солнце, а не быть тучи. И должна была стоять деревня, а не Харборвилль.
Если бы Джонатан не толкал его, он бы не смог двигать ногами. Он знал, что герцог Реджинальд заставлял людей бедствовать, но не знал, что они голодали. Куриц Горацио кормили лучше, а ведь их ждал котел.
- Двигайся, друг, - тихо сказал Джонатан, когда он снова остановился.
Но Каэл не хотел идти, он хотел найти герцога Реджинальда и ударить по голове.
- Нужно что-то сделать, - прорычал он.
- Мы не можем, это против закона, - Джонатан повернул его к новенькой табличке, висящей впереди на камнях. Он видел буквы даже издалека.
«Это колония воров, забирающих у короля, их оставил отбывать наказание здесь Его превосходство герцог Реджинальд. Все, кого увидят помогающим ворам, будут названы ворами и соответственно накажут ».
Под табличкой у воды горело несколько больших костров. Вокруг них стояли стражи, говорили и пили из кружек. На их туниках спереди был символ Высоких морей: свернутая змея, хвост которой пронзал гарпун.
Он ощущал запах жареной рыбы от костров стражей, так что его ощущали и жмущиеся у куч люди. Он не знал, почему они не пытались поймать себе еду. А потом прочитал табличку у воды и все понял:
«Моря – имущество Его превосходства герцога Реджинальда. Все, кто будут ловить рыбу без разрешения, будут обвинены в воровстве и соответственно наказаны ».
Люди Харборвилля не были попрошайками, им не позволяли работать. От этой мысли Каэлу было не по себе, его чуть не стошнило. Почему никто ничего не делал?
Аэрилин шла, опустив голову, безмолвно плача, но это точно не было связано с ужасом вокруг них. Горацио был зол, но прятал кулаки в карманах. Он не знал, о чем думала Килэй: она была в капюшоне, который скрывал ее лицо. Джонатан нервно теребил скрипку и смотрел на стражей.
Никто из них не знал, что такое голод, но не Каэл.
В его восьмую зиму запасов было мало, и все в Тиннарке выживали на похлебке из коры сосен. Он помнил, как они с Амосом пробирались через снег ради одного приема пищи в день. Когда они дошли, сильно устали. И когда ушли, он уже проголодался. Всю зиму он держался за живот и кричал от боли.
Он старался и учился ставить хорошие ловушки, чтобы голодать больше не пришлось. Он не знал людей Харборвилля, не знал, были они ворами или нет. Но он не собирался мириться с этим. Никто не заслуживал голода.
Мальчик смотрел на него издалека, перебегая от камня к камню. Его руки раскачивались, ноги дрожали, пока он двигался. Каэл чувствовал его взгляд, его мольбу.
Несколько стражей следили за ними, но, как только их ужин был готов, они отвернулись. Пока они отрывали белое мясо от кости и слизывали жир с пальцев, Каэл получил шанс. Он снял рюкзак и порылся в нем, взял последний апельсин.
Джонатан увидел это и побелел.
- Не надо. Серьезно. Если стражи увидят…
- Вот, что я думаю о стражах, - он показал Джонатану жест, которому научился у Килэй. – А это о герцоге.
Его рот раскрылся от шока. Он рассмеялся.
- Тут я спорить не могу, - он вытащил из своей сумки хлеб. Он смотрел, как стражи склоняются к еде. – Сейчас, - сказал он, и они бросили еду детям.
Мальчик поймал апельсин Каэла, а девочка рядом с ним – хлеб. Они переглянулись, раскрыв рты, словно хотели кричать от радости. Но они спрятали еду под одежду, благодарно кивнули и пропали в тенях.
Они играли так. Дети окружили их, телами прикрывали друг друга от стражей, пока Каэл и Джонатан бросали им еду. Килэй тоже присоединилась, а потом и Аэрилин. Вскоре весь караван делился едой. Горацио опустошал все сумки и бочки. Чэни резал сухое мясо кусками и давал Клоду, а тот бросал толпе.
Дети прятали еду под одежду и бежали к семьям, радуясь. Красные яблоки, оранжевая морковь и зеленая капуста выделялись в сером мире вокруг них.
Когда они пересекли невидимую линию улицы, дети перестали идти за ними. Они радостно помахали, Каэл ответил им, широко улыбаясь, и караван завернул за угол.
Они шли глубже в Харборвилль, дома улучшались. Гнилые лачуги стали гнилыми домиками, а потом простыми домами. Вскоре они попали в лучшую часть города, и она была отвратительной.
В центре Харборвилля по улицам ходили люди в одежде, расшитой золотом. Они стояли у витрин магазинчиков, порой открывали кошельки возле своих животов, чтобы что-нибудь купить. Магазинами управляли люди со знаком Высоких морей на туниках. Они продавали товары по ценам герцога Реджинальда, не было места торгу. Если цена была непосильной, товар получить не удавалось.
Неподалеку голодали дети, а эти люди в хорошей одежде переживали насчет модной одежды. Мужчина прошел мимо, помахивая тростью с золотым набалдашником. Каэл поставил ему подножку.
- О, вы в порядке? – сказал другой мужчина и помог ему подняться.
- Да, в порядке, - проворчал он. Он огляделся, отряхивая одежду, но Каэл уже спрятался за Горацио. – Наверное, споткнулся о камешек…
Караван остановился у большой гостиницы с названием «Веселый герцог». Под табличкой был нарисован герцог Реджинальд. Он сверкал белыми зубами и радовался видом на деревню.
Каэл пытался плюнуть в него, но табличка висела слишком высоко.
Несколько длинных столов заполняли главную комнату «Веселого герцога». Они сели, и Горацио заказал еду. Когда владелец назвал цену, он удивленно фыркнул, но заплатил. Несколько стражей были в дальнем углу комнаты, крутили оружием. Горацио понимал, что из-за цены лучше не спорить.
Ужин оказался водянистой едва теплой кашей. Куски рыбы и крупа плавали в бульоне. Каэл попробовал немного, но был слишком зол, чтобы есть. Напротив него сидела Аэрилин с красными печальными глазами. Она зачерпнула бульон, наклонила ложку и смотрела, как он стекает в миску.
- Слушайте, господа, - сказал Горацио, хотя никто не говорил. – Я смог обеспечить проход к Великому лесу. Мы уходим на рассвете.
Мужчины пробормотали, что поняли, и продолжили мрачно ужинать.
Килэй пропала, когда они вошли. Но вскоре после объявления вернулась.
- У нас будет судно, - сказала она, опустив миску рядом с Аэрилин. – Уходим в полночь.
Сердце Каэла сжалось. Он знал, что этот момент наступит, но не был готов.
Ложка Аэрилин стукнула по столу.
- Но вы не можете уйти. Как я без вас? Нет, вы должны остаться и перезимовать с нами в Великом лесу, - она вытерла глаза и села прямее. – Прошу. Ваше путешествие может подождать до весны.
Килэй покачала головой.
- Нет. У нас долгий путь впереди, чем дольше мы с караваном, тем больше от нас бед.
- Плевать на беды! – отчаянно сказала она. – Прошу, останьтесь с нами.
- Нет, - четко сказала Килэй, даже слишком четко.
Глаза Аэрилин стали мокрыми.
- Вот так? Мы провели вас по Поляне, а вы бросаете нас? Отбросите нас как мусор? Как можно! – она судорожно вдохнула и выбежала из комнаты в слезах.
Как только она ушла, Джонатан устроился на ее месте, придвинувшись к Килэй как можно ближе.
- Я чувствую запах приключений, - сказал он ей на ухо.
Она ткнула его локтем.
- Не заставляй меня убивать тебя ложкой.
- Хорошо, не буду, - он отодвинулся и посерьезнел. – Я хочу пойти с вами.
- Вот уж нет.
- Почему?
- Потому что там будет опасно, одну жизнь мы уже потеряли. Мне не нужно больше жертв.
Он уставился на нее.
- Я все равно пойду. Мне дома ничего не осталось. У меня нет меча, но я все же ценен.
- О? Чем? – сказала Килэй, раздражение смешалось с удивлением.
Он криво улыбнулся.
- Очарованием и хорошим видом. И я знаком с грязной стороной общества. Если придется иметь дело с крысами, нужно знать, как они пищат.
- И ты эксперт в этом?
- Я пищу на трех диалектах, - сказал он, кивнув. А потом слез со скамьи и опустился на колено. – Возьмите меня с собой, и я не буду трогать скрипку три часа.
- Двенадцать.
- Хорошо, - он пожал ее руку, широко улыбаясь, а Каэл не мог в это поверить.
- Тебе стоит знать, что велика вероятность нашей смерти или попадания в подземелье, - сказала она.
- Я готов. Может, я получу пару шрамов по пути. Леди любят мужчин с боевыми шрамами. Ну, - он потер руки, - куда отправимся?
Она ухмыльнулась.
- На юг. Отправляемся ночью.
- О, загадка? Это я люблю. Лучше тогда встряхнуться, - он ушел.
- Уверена, что это хорошая идея? – сказал Каэл.
Она пожала плечами.
- Время покажет. Но такие люди рядом бывают полезны. Он дружелюбен, в чем мы с тобой плохи.
В этом она была права. Он решил все-таки поесть, когда вернулась Аэрилин.
Она села за стол, вскинув голову. Ее нос был красным, но глаза опасно блестели.
- Я приняла решение, - заявила она. – Нет смысла идти домой сейчас, я не буду всю зиму рыдать. Раз вы не хотите идти со мной, я иду с вами. Когда уходим?
* * *
Перед полуночью Килэй вывела их из «Веселого герцога». Чэни и Клод часами молили взять и их, но Джонатан смог уговорить их остаться с караваном.
- Как ваш папа справится зимой без помощи в магазине? – сказал он, и братья с неохотой признали его правоту.
Каэл вышел на улицу и услышал, как открылось окно. Клод выглянул оттуда, а потом и Чэни.
- Мы будем скучать!
- Принесите что-нибудь из приключения!
Поклявшись, они помахали и пошли дальше.
Горацио спустился проводить их. Он был расстроен, когда Килэй сказала, что они уходят, но не отрицал факта, что их контракт завершен.
- Возьмите хоть плату, - сказал он, но Каэл вернул ему серебро.
- У меня уже нет места в сумке. Отдайте его жителям.
Горацио кивнул, а потом крепко обнял его.
- Тебя всегда ждут у нас, если горы не подойдут, - он кивнул Килэй. – И следи, чтобы девочка была вдали от проблем.
Он пообещал, что попытается.
Горацио был готов опустить их, пока не вышла Аэрилин с рюкзаком поверх бледно-голубого походного плаща. Он побагровел.
- Нет! – проревел он, схватив ее за рюкзак. – Ты идешь только домой.
- Я иду, куда хочу! – закричала она. – Я взрослая женщина, мне пора идти своим путем.
Горацио встал перед ней, оттолкнув ее животом.
- Мужчины идут своим путем, а не дамы. Королевство опасно для женщин, а я поклялся уберечь тебя! Я не пущу тебя кто знает куда, кто знает зачем. Это опасно!
Она толкнула Горацио в живот, пытаясь пробиться к двери.
- Но Килэй путешествует, а она – женщина!
- На которую охотится королевство!
Горацио вопил, пока не сорвал голос. Аэрилин надулась и топала ногой, пока он говорил. Вскоре злые слезы полились из ее глаз, она начала вопить, как это нечестно. Кто-то выглянул из окна над ними и сказал, что, если они не замолчат, он вызовет стражей. Горацио уже говорил мужчине, куда ему засунуть стражей, когда Килэй схватила его за руку и втащила внутрь.
Они долго шипели, потребовалось много спокойствия Килэй. Она заставила говорить его на нормальной громкости. А потом он скрестил руки и кивал. Через пару минут они договорились.
- Так решили?
Горацио посмотрел на ее руку, а потом пожал.
- Хорошо. Но ни волоска с ее головы, ясно?
Килэй была серьезной.
- Пока я дышу.
Когда Горацио развернулся и с неохотой сказал, что Аэрилин может идти, она завизжала от радости. Она обвила руками его плечи и сказала ему, какой он добрый и щедрый. Они бы проплакали всю ночь насчет того, как будут скучать, но Килэй кашлянула и напомнила, что их ждет корабль. Они попрощались с Горацио и пошли к причалу.
Каэл не мог поверить, что корабли такие чудовищные. Фонари висели по пути на расстоянии нескольких шагов. Они отмечали край для путников, а еще давали разглядеть судна. Он вытащил «Атлас» из кармана и начал проверять, какие он знает.
Он узнал лодки с прусами, они были меньше остальных и быстрее. Герцог мог использовать их, чтобы распространять свои дурацкие законы. Он лишь по запаху узнал широкие рыбацкие лодки: пахло мертвой рыбой, запах висел как облако. Даже зажав нос, он ощущал вкус во рту. Джонатан поднял воротник до носа, Аэрилин тихо кашляла в платок. Килэй была в капюшоне, и он не видел ее лицо.
Она могла и не скривиться.
Крики и смех привлекли его внимание к самому высокому кораблю. Группа бородатых мужчин склонялись у поручней и били кружками о броню на груди, пытаясь привлечь внимание Аэрилин. Когда она подняла голову, они засвистели.
Джонатан заслонил ее собой и зажал ей рот раньше, чем она возмутилась.
- Простите, ребят, она занята! – подмигнул он.
Солдаты рассмеялись и подняли ему кружки, он отсалютовал в ответ.
- Я поцелую ее за вас! – крикнул он, а потом уголком рта сказал Аэрилин. – Они того не стоят, девочка. Они пьяные и свешиваются над океаном. До утра часть точно не доживет.
Они прошли три шага, когда услышали плеск и вопли.
- Видишь? Что я говорил? – улыбнулся он.
Килэй выбрала им торговое судно, судя по большому количеству бочек на поверхности. Они прошли по трапу, Каэл ощутил, как странно сжимается желудок. Его ноги подрагивали, он понял, что, если смотрит на воду, становится хуже.
Наверное, это было от волнения.
На борту было много солдат герцога, все они были в броне. Несколько матросов делали всю работу. Они грузили ящики, привязывали их, готовили корабль к отправлению, пока люди герцога прислонялись к поручням и следили.
Килэй довела их до солдата, пронзившего их взглядом.
- Вы платили за двоих, мисс, - сказал он Килэй. К счастью, капюшон не давал ему рассмотреть ее лицо. – Я не могу позволить четверых, у нас нет места.
- Вам и одного пассажира нельзя, - парировала она. – Я могу заплатить много, и место у вас найдется.
Он посмотрел на тяжелый мешочек на ее поясе и заерзал.
- Вы не понимаете, мисс. Если герцог узнает, я потеряю место. А сейчас это как смертный приговор. Простите, но вам придется поискать другое место.
Килэй потянулась к мечу, но Аэрилин вмешался раньше, чем она убила всех.
- Прошу, сэр. У нас важное дело и мало времени. Вы не можете нам помочь? Хотя бы до следующего порта?
Под чарами глаз Аэрилин солдат быстро смягчился.
- Хорошо, - проворчал он. Он взял мешочек у Килэй и быстро спрятал в карман. – Сюда.
Они прошли за ним в конец судна, где между двумя стопками ящиков была натянута ткань.
- Будете все время здесь. Если нужно облегчиться, зовите стражей. Они отведут вас к поручню. Не шумите, - он понизил голос. – Моря опасны, особенно, для таких кораблей, как наш, - он ушел, оставив их устраиваться на ночь.
Место было не похоже на комнату гостиницы. Даже когда они ночевали в пути, Каэл мог растянуться. Но теперь к его боку прижималось плечо Аэрилин, он был придавлен к твердому дереву ящика. Джонатан уже уснул, судя по тяжелому дыханию, которое касалось макушки Каэла.
Он поворочался и смог лечь на бок, так места стало больше. Он повернулся к ящику и заметил на нем знак солнца Белокости. Он провел пальцами по выжженным линиям, а потом услышал шипение Аэрилин:
- Килэй, ты с ума сошла?
- Вроде, нет, - холодно ответила она.
- Но мы на корабле с товарами из пустыни. Ты знаешь, что делают в пустыне?
- Песок?
- Украшения! – восторженно сказала Аэрилин. – Золото, серебро, бриллианты, - эти ящики полны сокровищ. Ты понимаешь, что это делает нас маяком для, - она понизила голос, - пиратов?
Килэй фыркнула.
- Пираты – старая сказка.
- Нет! Ты не слышала, что страж сказал, что моря опасны? Дело не в герцоге. Это из-за пиратов. Нужно уходить. Уверена, можно найти другой корабль…
- Ты встречала пиратов?
Она выдохнула.
- Конечно, нет! Их не приглашают на чай. И торговцы – враги пиратов. Мы работаем ради денег. Пираты – пьяные воры, они убьют и повесят твое тело на мачте своего корабля.
Килэй рассмеялась.
- Я тебя умоляю. Зачем им так делать? Подумай о грязи. Мы остаемся, - добавила она, - и вам лучше поспать. Обещаю, утром все будет выглядеть не так плохо.
Глава 19:
Грохочущий якорь
Чтобы не шуметь, Джонатану запретили играть на скрипке. Когда капитан пригрозил выбросить ее за борт, он спрятал инструмент в сумку и сел на нее. Вскоре он нашел стопку карт и решил, что его долг – обучить Каэла игре.
На каждой карте был нарисован человек или зверь. Самой большой картой был король. Он смотрел из-под короны, сжимая опасного вида кинжал в правой руке. Было четыре короля, каждый правил своим цветом: черный был самым сильным, потом шел красный, синий и зеленый.
Каэл не сразу понял все, но вскоре научился игре так, что Джонатан расстроился.
- А я-то думал, что ты - кошель, - ворчал он, когда Каэл забирал трофеи: два куска хлеба и помятую сливу.
- Это как? – спросила Аэрилин.
- Это чудак, который не умеет играть, деньги которого выигрывают все за столом, - объяснил Джонатан. Он бросил черного рыцаря на стол. – Отдавай сыр! Ты ничем не можешь ее отбить.
Каэл бросил черного дракона, и его рот потрясенно раскрылся.
- Злодей, - возмутился он. – Хладнокровный убийца! – он бросил карты и лег на спину, держась за сердце.
Аэрилин ударила его по животу.
Они проводили долгие дни в море, играя во все, что придумывал Джонатан: Раскроши безумца, Качка, Обмани ведьму, Жженый пекан и многие другие. Каэл подозревал, что Жженый пекан не был игрой, Аэрилин не слышала о такой, и Джонатан сам выдумал правила.
Пока им было чем заняться, было не так плохо. Но как только дела кончались, Каэл начинал замечать, как все плохо.
Он никогда еще не жил в таких условиях. У него всегда рядом была природа, лес, где можно было бегать и прятаться. Но на корабле бежать было некуда, и вскоре он начал чувствовать себя зайцем в клетке. Если Джонатан придумывал мелодию, он напевал ее весь день, пока она не прилипала к Каэлу. Если Аэрилин задавала глупый вопрос, он не мог притворяться, что не слышит ее, ведь она все время сидела рядом. Солдаты скалились, звали его горной крысой, а он ничего не мог поделать.
- Нельзя злить людей посреди моря, - предупредил Джонатан, когда Каэл ворчал из-за их насмешек. – Если они решат тебя бросить, до берега плыть далеко.
- Я не умею плавать, - признался Каэл.
Он пожал плечами.
- Тогда все закончится быстро.
Не раздражала его только Килэй. Судно было маленьким, а волны становились все больше. И корабль раскачивало, словно кружку с остатками эля. Желудок Килэй этого не выдерживал.
Ее лицо все время было зеленоватым. Ей было сложно удержать еду в себе. Она почти все время лежала на боку с капюшоном на голове и пыталась спать. Ему было жаль ее, он приносил воду, когда мог.
Дни тянулись и угасали, ночи были приятнее. Он смотрел на небо, и звезды очаровывали его. Они плясали по всему небу, подмигивали им. Он хотел бы хоть раз увидеть мир с их высоты. Его проблемы смотрелись оттуда смешными пустяками. А для него они были огромными.
Аэрилин храбрилась днем, но в темноте было сложнее. И по ночам она, видимо, думала о Гарроне. Ее смелость таяла и сменялась слезами. Каэл часто просыпался от ее всхлипов. Он понимал ее чувства. Когда небо темнело, он представлял Тиннарк. Он ворочался, переживая за Амоса, не зная, в порядке ли Роланд, жалея, что он не с ними. Порой он боялся, что никогда не увидит их снова. Порой он хотел прыгнуть за борт и поплыть обратно, оставить эту безумную затею.
И хотя Аэрилин будила его, он не ругался на ее слезы. Если с Амосом что-то случится, он знал, что будет плакать – мальчикам с гор позволялось плакать только из-за смерти.
* * *
На четвертый день Каэл проснулся и подумал, что ослеп. Он протер глаза, повернул голову в стороны, но все равно видел лишь белое облако. Воздух пах странно, словно грязными носками.
Он помахал рукой перед лицом. Белое двигалось, от этого чесалась ладонь. На миг он увидел свои ноги, а потом белизна скрыла их. И он понял, что это не он ослеп, а корабль попал в густой туман.
Он помнил, что Джонатан говорил о тумане в море: «Корабли заплывают туда, но выплыть не могут».
Он понимал по тревожным крикам, что солдаты тоже переживали. Гремела броня, ноги носились по палубе, словно они ожидали нападение. Над ним один из стражей вопил на матроса.
- Ты ослеп? Не говори, что не видел этого! Как можно пропустить такой туман?
- Клянусь, я огибал его, - с паникой говорил мужчина. – Я задал курс и двигался по нему. Но туман придвинулся, он двигался против ветра, - его голос дрожал. – Я за все время не видел, чтобы туман так двигался. Это неестественно.
Каэл решил, что пора разбудить Килэй. Он слепо потянулся в ее сторону. Когда он задел ее кольчугу, ее ладонь впилась в его руку.
- Это я, - прошипел он раньше, чем она выкрутила ему руку.
- О, - она ослабила хватку, но не отпустила. Через миг она поняла, что происходит. – Что за…?
- Туман, - сказал он, она села. – Смотри, - он помахал рукой, хоть она чесалась, белый немного отступил, и им стало видно палубу.
- Погоди… сделай так еще раз, - сказала она.
Он послушался и очистил туман так, что увидел ее лицо. Она почему-то улыбалась.
- Помоги разбудить других, и не шумите.
Когда они разбудили всех, туман немного рассеялся. Теперь они видели силуэты людей, бегающих по палубе. Несколько раз они вздрагивали от громкого грохота, тело падало на палубу, другой извинялся.
Солдат, взявший их деньги, вопил на упавшего. Каэлу казалось, что его голос доносится от штурвала, но он прозвучал снова, в этот раз с кормы. Туман блокировал вид и искажал звук.
А потом воцарилась тишина. Словно кто-то накрыл их влажным одеялом. Крики утихли, мужчины у поручней застыли. Они даже не шептались.
Он потянулся за стрелой, но Килэй остановила его.
- Не стоит.
Но тело кричало ему готовиться к бою. Его сердце колотилось о ребра так, что волосы встали дыбом.
- Слушай, - тень ее капюшона делала ее глаза темнее, но они не становились менее серьезными. – Это не наш бой, но, если вытащишь лук, он станет нашим. Мы не победим. Оставайся с остальными. Ты должен защитить их. Клянешься?
Он уже не справился один раз и не повторил бы ошибку. И он подавил инстинкты и опустил стрелу в колчан.
- Клянусь.
Она улыбнулась.
- Молодец. Встань за мной.
Они ждали несколько долгих минут, а потом кто-то крикнул:
- Я слышу! Справа! – все побежали туда.
- Ничего не слышу, - сказал кто-то через миг.
- Клянусь, я слышал, - не сдавался мужчина. – Странное потрескивание.
- Помоги, море, - выдохнул другой. – Это призрак левиафана, точно! Кровожадный монстр проглотит нас!
Кто-то ударил его, и он вскрикнул.
А потом раздался стон, словно скрипело гниющее дерево, с левой стороны. Зашипели мечи, вынутые из ножен, затопали ноги.
Они застыли, когда корабль затрясся. Оглушительно загрохотал гром. Мир повернулся набок, палуба задрожала. Тела падали за борт, крики обрывались, когда волны забирали людей.
Аэрилин с визгом упала на Каэла, придавив его к ящику. Он пытался выбраться, корабль застонал и был наклонен под опасным углом. Веревки, которыми матросы привязали груз, дрожали от веса золота и серебра. Одна веревка порвалась.
Огромный ящик полетел к ним, наклон лодки подгонял его. Паника дала ему сил, он отодвинул Аэрилин, но не успел спасти себя.
Он приготовился к удару, но Килэй скользнула к ему. Она отбросила его в сторону, уцепилась ногами за ящик, удерживая его в стороне. Корабль выровнялся, дрожа, и ящик откатился.
Она не обратила внимания на его потрясенный взгляд.
- Все в порядке?
Волосы Аэрилин сбились, юбка порвалась сбоку, но она была в порядке. Джонатан запутался в ткани. На него упал ящик с шелками, и он пытался выбраться из горы разноцветных шарфов.
Крики паники звучали над палубой, Каэл чуть не подпрыгнул, когда им ответил рев голосов. Тени скользили в тумане, сталкиваюсь. Металл скрежетал о металл, отбрасывая их.
- Что происходит? – сказал Джонатан, подобравшись к ним, убрав последний шарф.
- Я говорила! – выла Аэрилин. – Я говорила, что нужно уйти с этого корабля. Но вы не слушали, и теперь на нас напали пираты!
Каэл застыл. Звуки боя становились все тише, одна сторон побеждала. Он надеялся, что солдаты держатся. Герцог говорил, что неизвестно, что делают с узниками пираты. Но в их планы могли входить акулы.
- Откуда нам знать, пираты это или нет? – сказал Каэл.
Джонатан фыркнул.
- Ты поймешь. У них золотые зубы, а в бороды вплетены кости!
- Какая разница, как они выглядят? Нас убьют!..
- Тихо, - Каэл зажал рукой рот Аэрилин. Они говорили слишком громко, а на корабле резко стало тихо. Если на борту кто-то оставался, они могли услышать.
Он был готов стрелять. Килэй сказала стрелять, если в тумане появится человек или зверь. Он следил за туманом, отчаянно искал признаки движения. Он долгое время слышал только дыхание товарищей и стук своего сердца. Потом что-то скрипнуло.
Звук был осторожным. Так шумел человек, привыкший скрывать свои шаги. Он явно выругался, наступив на ту доску, потому что это выдало его приближение Каэлу.