Через неделю мы встретились как ни в чем ни бывало. Она посмотрела на меня благожелательно и вежливо улыбнулась, я улыбнулся в ответ. Красивая девчонка, - подумал я равнодушно, выполняя формальности. Но... Не интересная. Она думает, я стану ухаживать за ней, домогаться ее благосклонности? И не подумаю! Она красивая, но холодная как статуя. У кого возникнет желание ухаживать за изваянием? Впрочем, очень даже может и возникнуть, допускаю. Но - не у меня. Она не интересна мне.
Обменявшись дежурными фразами, мы расстались. Я прошел в комнату для сеанса, а она опустила голову к бумагам.
Я вошел и растворился в воздухе. Я не видел ни рук, ни ног, ни туловища. Вот как? Невидимка? И хорошо! Помнится, в детстве я мечтал быть невидимкой. Я хотел подшучивать над товарищами, над учителями, и, стыдно сказать, незаметно воровать сладости из магазина. Теперь же мне ничего воровать не хотелось. Я огляделся. Убогая комнатенка. Топчан в углу, покрытый цветастыми тряпками, облупленный стол с отставшим пластиком, мутное зеркало над избитой чугунной раковиной с одиноким краном, из которого мерно капала вода, скрипучий табурет, вешалка с убогой одежонкой бедняка, облезлая деревянная тумбочка. Я сел на табурет и вздохнул. Между прочим, табурет не заскрипел, как я ожидал по его виду. В комнате было оконце с подъемной рамой. Я выглянул в него, увидел двор, завешенный сохнущим бельем, услышал пронзительный женский голос, распекавший какого-то пацана.
Не понимаю. Кто я? Невидимка. Но почему? Не для того же, чтобы воровать конфеты!
Послышались шаги, звякнул замок, дверь отворилась, и в комнату вошел молодой человек, очень коротко постриженный, с густой черной бородой, смуглый, с волосатой грудью, видневшейся в распахнутом вороте рубахи и волосатыми руками. Он повалился на топчан и застонал. Меня он, конечно же, не заметил. Я удивленно разглядывал его.
- Шайтан! - неожиданно сказал он и я вздрогнул. - Я давно уже готов к делу! Я хочу сделать дело, но мне не дают. Почему? - он судорожно схватил драную подушку и прижал ее к груди. В глазах его светились слезы. - Почему? Для чего меня берегут, как говорит Ахмет? Мои братья и сестры уже давно в раю, а я... Я все еще здесь. Почему меня так наказали? Я тоже хочу в рай! Дайте мне взрывчатку, и я взорву сонмы неверных! Они все, все отправятся в ад! А я - в рай. Убивать неверных - благое дело, угодное аллаху. - Он закусил подушку, и одна из слезинок скатилась по щеке.
Я все понял. Это - террорист-смертник, готовый на террористический акт. Он плачет о том, что его время взорвать сотни ни в чем не повинных людей еще не пришло. Вот так так! Я ненавижу терроризм. Это для меня как Чубайс для коммунистов. И тут вдруг - вот один из них, передо мной! Несколько минут я собирался с мыслями, потом сурово сказал:
- Аслан! - и откуда у меня в голове взялось это имя?
Он вздрогнул, принялся озираться.
- Не смотри по сторонам. Ты не увидишь меня.
- Кто ты? - прохрипел он испуганно. - Шайтан?
- Нет.
- Аллах?! - ахнул он. - Пророк?
- Тебе не дано знать - кто я. Оставь попытки дознаться.
- Ты не аллах и не пророк. Почему я должен слушать тебя?
- Потому, что тебе придется слушать. Ты заткнешь уши, но все равно будешь слышать. Ты уйдешь - я пойду за тобой. Ты будешь петь, кричать, но все равно услышишь меня. Смирись с этим.
- Почему я должен смириться? Не хочу слушать тебя, ты шайтан!
- Шайтан не я, а ты.
- Что?! - он выпустил подушку и уставился в мою сторону черными глазами. - Как я могу быть шайтаном?
- Ты - злой.
- Я?! Да, я злой. Я злой к неверным. Я ненавижу их.
- За что?
- За все.
- Кто-то из неверных убил близкого тебе человека? Надругался над твоей сестрой? Бил тебя? Что такого сделали тебе неверные, что ты так ненавидишь их?
- Они убили моего дядю. И троюродного брата.
- Как убили? Взорвали? Казнили?
- На войне.
- На войне? Так почему же ты не берешь оружие и не идешь воевать? Почему ты хочешь убить тех людей, которые непричастны к смерти твоих близких? Женщин и детей?
- Пусть страдают их близкие, как страдаю я. - Он взглянул исподлобья.
- Все дело в том, что будут страдать не те, кого бы ты хотел заставить страдать.
- Это все слова! - рассердился он. - Демагогия! Ты - неверный и хочешь свернуть меня с пути истинного.
- А кто сказал тебе, что твой путь истинный? Ахмет? Он воюет не своими руками, а руками таких как ты, глупых мальчиков и девочек. Он воюет и присваивает себе огромные деньги. Знаешь ли ты, что у него есть вилла на Багамских островах? Видел бы ты ее!
- Ты лжешь! - вскричал Аслан. Он был искренне обижен за Ахмета.
- Я никогда не лгу, - тихо ответил я. - Спроси у него и посмотри, какие при этом будут у него глаза.
- Я не стану спрашивать! Ахмет беден, как и все мы. Он живет тем, что ему приносят сердобольные женщины!
- Ты наивен, как и все вы. Ты веришь, что тебя, убийцу, аллах пустит в рай?
- Да! Убийство неверных угодно аллаху!
- Это тебе сам аллах сказал? Или, опять-таки, Ахмет?
- Я не стану тебя слушать! Замолчи! - он схватил тряпки с топчана и заткнул уши.
Я промолчал. Он посидел минуту, потом медленно опустил руки.
- Ты здесь?
- Да.
- Ты замолчал потому, что я приказал?
- Глупый, - рассмеялся я. - Ты не можешь мне приказать.
Он насупился, стал кривить губы.
- Не говори так больше, - попросил через минуту.
- Этого я тебе обещать не могу, - я вздохнул, пожал невидимыми плечами.
- Пожалуйста.
- И не проси. Ахмет - нехороший человек. Он наживается на крови и страданиях. Идя вслед за ним, ты не попадешь в рай.
- А куда же я попаду?
- Никуда.
- Ты сам не знаешь - куда! - он усмехнулся. - Поэтому не говоришь. А раз не знаешь, то и не смущай меня.
- Твоя вера так непрочна, что ее может смутить бесплотный призрак?
- Моя вера тверда как скала! - Он выпрямился, постучал себя в грудь. - Ее ничто не может смутить. Ахмет не аллах и не пророк, но я люблю его как брата, как отца, потому, что он делает правое дело.
- А ты, все-таки, спроси его, где он был в прошлом месяце - уж не на вилле ли своей?
- Вздор! Нет у него никакой виллы!
- Ты боишься его?
- Вот еще! Я никого не боюсь, кроме аллаха.
- Почему же не хочешь спросить?
- Не считай меня трусом, - с нажимом сказал Аслан. - Я никогда не был трусом.
- Тогда спроси!
- И спрошу! Прямо сейчас пойду и спрошу!
Он сорвался с места, с шумом хлопнул дверью, я едва успел проскочить вслед за ним. Он шел быстро, почти переходя на бег. Его путь лежал по узким улочкам, мощеным желтым кирпичом, мимо глинобитных зданий, мимо мутных арыков, мимо женщин в чадрах с кувшинами на головах, мимо стариков, сухих и изможденных, чья жизнь, казалось, питается только солнцем, стоящим в зените и немилосердно жгущим пыльную землю. Он прошел мимо блок-поста, мимо бронетранспортера, на котором сидел здоровенный десантник и поигрывал ножом. Он посмотрел на Аслана, показал на него пальцем, сказал "Пух!" и захохотал. Аслан пошел дальше, скрипя зубами.
Он подошел к воротам в высоком глухом заборе, его окликнул человек с автоматом под широкой и длинной рубахой, кивнул ему, приглашая пройти. Аслан вбежал в ворота, быстро направился к приземистому большому зданию, вбежал на крыльцо. Здесь его встретил еще один часовой, тоже кивнул. Аслан вошел внутрь и оказался в плохо освещенной комнате с низким потолком. Здесь стоял длинный деревянный стол, за ним сидели трое мужчин в камуфляжной форме, что-то ели. Ахмет вскинул глаза, посмотрел на Аслана. Тот ел мясо, отрезая его длинным блестящим ножом с ложбинкой для стока крови.
- Что с тобой, брат? - спросил Ахмет. - На тебе лица нет. Случилось что?
- Нет, - сказал Аслан, переводя дыхание. - Пришел вот спросить кое что.
Сидящие за столом повернулись, уставились на него, одинаково черные, бородатые, страшные.
- Ну, спроси,- разрешил Ахмет. Двое других ухмыльнулись.
- Правда ли, что у тебя на Багамах есть богатая вилла? - выпалил Аслан.
Ахмет хорошо владел собой - он ни чем не дал понять, что встревожен.
- Кто тебе сказал такое? - спросил он зловеще. Двое других многозначительно переглянулись.
- Неважно! Ты на вопрос ответь!
- Нет, это важно! - грозно сказал Ахмет и с силой воткнул нож в столешницу. - Я отрезал бы лгуну его поганый язык! Вот и ответ на твой вопрос.
- Хорошо, - сказал Аслан. - Я спросил, ты ответил.
Он вышел за дверь. Я немного задержался, и видел, как Ахмет кивнул одному из громил, и тот начал подниматься. Я быстро догнал Аслана, шепнул ему:
- Беги. За тобой идет один из подручных Ахмета. Тебя убьют! Беги!
- Отстань! - отмахнулся Аслан. - Ты слышал, что сказал Ахмет? У него нет никакой виллы!
- И ты поверил на слово?! Боже мой, какой ты наивный! Тогда скажи, зачем Ахмет послал за тобой своего клеврета? Уж не от того ли, что опасается за твою жизнь?
Аслан оглянулся, но никого не увидел за спиной.
- Ты опять лжешь! - устало сказал он.
- Беги, дурачок, беги! - в отчаянии закричал я. - Умрешь ведь ни за понюшку табаку!
Аслан невольно прибавил шагу, спеша в свою каморку. Он вбежал в комнату, запер дверь, сел на топчан и сложил руки на коленях.
- Ну что? - спросил я. - Так и будешь ждать смерти? Слышишь шаги по лестнице? Это он. Прыгай в окно.
К двери подошли и тихо постучали.
- Аслаан, - протяжно позвал разбойничий голос. - Ты дома? Открой.
- Это ты, Азиз? - спросил Аслан. - Что тебе нужно?
Аслан запустил руку под топчан, вытащил оттуда сверток промасленной бумаги, завернул в тряпицу, положил за пазуху и открыл окно.
- Уходи, Азиз, - устало сказал он, спустив ноги наружу. - Я устал и спать хочу. Завтра поговорим.
- Что ты, Аслан, - пел фальшивый голос за дверью. - До завтра ждать никак невозможно. Ахмет просил передать тебе, что подобрал для тебя подходящее дело.
Аслан остановился, прислушался.
- Не слушай, - свистел я ему в ухо. - Это ложь! Ты узнал тайну Ахмета и надеешься остаться в живых?
Но Аслан упрямо тряхнул головой, вернулся в комнату, разорвал свой пакет, в котором оказались две гранаты и пластиковый пакет с взрывчаткой, положил пакет на топчан, сел, загородив его спиной, вынул чеку из гранаты и зажал рычажок в руке.
- Входи, Азиз.
Азиз нажал на дверь, хлипкий крючок отлетел и громила вошел в комнату, ненатурально улыбаясь. Одну руку он прятал за спиной. Я заглянул и увидел огромный десантный нож.
- Аслан, - начал Азиз сладким голосом. - Не понимаю, что за недоверие такое? То ты пристаешь к Ахмету с глупыми вопросами, то не пускаешь меня в дом. Негостеприимно это, дорогой Аслан.
- У него нож в руке, - шепнул я Аслану.
- Негостеприимно, говоришь? - Аслан криво усмехнулся. - А приходить в дом с ножом в руке - это хорошо?
- Вай, с каким ножом? - Азиз слегка смутился, но тут же оправился. - Нет ножа, видишь? - Он показал руки, успев заткнуть нож за пояс.
- Повернись!
- Вай, дорогой, зачем обижаешь? Гость в дом, а хозяин встречает такими словами.
- Так что за дело Ахмет обещал?
- Дело хорошее, не сомневайся. Взорвешь рынок завтра в обед. Там народу будет много, хороший взрыв получится.
- Рынок? Да кто ж меня подпустит к рынку с взрывчаткой? Там солдаты каждого ощупывают.
- Ну, не пустят, взорвешь солдат. Так им и надо!
- Избавиться хотите? - хмуро спросил Аслан.
- Что ты, дорогой, как избавиться, зачем избавиться? - начал юлить Азиз. Ты же давно - дела просишь, вот тебе и дело по плечу. Только ты можешь на рынок проникнуть. Другому не удастся, ты же знаешь. Многие пробовали.
- А если я... тебя взорву? - Аслан показал гранату и чеку, отодвинулся и Азиз увидел взрывчатку. У него в глазах мелькнул животный ужас.
- Эй, ты что? С ума сошел, да? Вставь чеку, прошу тебя! Ну что я тебе плохого сделал? Я же хороший, мы же с тобой всегда дружили...
- Заткнись, - сурово сказал Аслан и Азиз послушно замолчал. - Говори - есть у Ахмета вилла?
- Не знаю я ни про какую виллу, - заныл Азиз.
Было неимоверно противно видеть, как здоровый мужчина превращается в тряпку, ноет и клянчит. У него было умоляющее выражение лица. Аслан сделал вид, что бросает гранату ему, тот шарахнулся, глаза у него стали безумными.
- Не убивай, - прошептал он трясущимися губами. - Я жить хочу...
- Если хочешь жить, тогда очень медленно достань нож из-за спины и отдай мне. И помни - одно резкое движение, и мы с тобой отправимся к праотцам.
Азиз выполнил приказ, отдал нож трясущейся рукой.
- А теперь - говори, приказал Аслан, но тут раздался телефонный звонок. - Это у тебя? Ответь. Скажи Ахмету, что ты меня убил.
Азиз поспешно достал из нагрудного кармана трубку.
- Да. Да, это я. Да. Все сделано, Ахмет.
- А теперь - говори! - повторил Аслан. Все говори, что знаешь. Есть вилла или нет? Не мнись! Ведешь себя как неразумная женщина! Так есть?
- Ну есть, есть, - неохотно согласился громила. - Ну и что? Эй, эй! Ты не отпускай гранату! Ну да - и что? Какое тебе дело до его виллы?
- Как какое? Как какое? Он же всем говорил, что беден, как и мы все, поэтому он с нами. Что он сам тоже скоро умрет смертью шахида. Выходит - он лгал? Молчи, я теперь и сам вижу - лгал. Значит, он загребает жар чужими руками? Он и не собирался умирать, он пользовался такими как я. Мой брат погиб, моя сестра. Для чего? Молчишь? Для того, чтобы Ахмет наживался на этом деле, получая деньги от неизвестных хозяев?
Аслан замолчал и задумался. Азиз, не отрываясь, смотрел на его руку с гранатой.
- Мне придется тебя убить, - задумчиво сказал Аслан через минуту.
- Зачем?!
- Иначе ты расскажешь Ахмету, что я остался в живых.
- Я не расскажу! Я буду молчать! - громила молитвенно сложил руки.
Дальше все произошло очень быстро. Аслан резко выбросил вперед левую руку, в которой держал нож Азиза, мелькнуло лезвие, и Азиз, хрипя, повалился на пол - нож вошел ему в горло. Я отвернулся.
- Ты убил его, - сказал я вскоре.
- Да, - просто ответил Аслан, возвращая на место чеку. - Мне нужно выиграть время
- Тебя затравят.
- Нет. У меня есть план.
С этими словами он взял нож Азиза и принялся деловито отрезать его голову. Я отвернулся, и меня замутило.
- Подарочек Ахмету, - усмехнулся Аслан, искоса поглядывая в мою сторону.
- Ну и дикари же вы, - прошептал я, но Аслан услышал.
- А ты, видно, христианин? - он усмехнулся, отер пот со лба. - Как же ты докатился до жизни такой - стал призраком?
- Да, - сказал я. - У нас с вами совершенно различные понятия о добре и зле.
Аслан отрезал, наконец, голову, поднял ее за бороду, показал мне. Я старался не смотреть. Он взял с топчана дырявое покрывало, положил в него голову, завязал. Достал из тумбочки котомку, сложил в нее свои боеприпасы, прихватил телефонную трубку.
- Я пошел.
- Куда? К Ахмету?
- Что я, похож на слабоумного?
- Вполне.
Он засмеялся, махнул рукой.
- Ты ведь со мной?
Я не ответил, выскользнул вслед за ним. Аслан навесил замок, кивнул в сторону комнаты и сказал, скалясь:
- Скоро он так завоняет, что сбежится вся улица.
- Очень смешно. Ты убийца.
- Мной руководила рука аллаха.
Я молча пожал плечами. Доказывать что бы то ни было ему бесполезно. Это все равно, что пенять судье на то, что он лишает свободы некоторых вполне приличных людей.
Аслан долго петлял по узким улочкам, оглядываясь, не идет ли кто за ним.
- Что ты озираешься? - прошептал я. - Я же с тобой, я все вижу. За тобой никого нет.
- Хвоста нет, - засмеялся он. - Как в шпионских книжках.
- Ты читал шпионские книжки?
- Ну да. А что в этом такого? Читал. Больше того - они мне нравились. До тех пор, пока я не вырос.
- И не попал под влияние Ахмета.
- Ну, вроде того. Все, пришли.
Он постучал в дверь, которая была в глухой стене, за дверью послышался старческий голос:
- Кто там?
- Это я, тетя Зейнаб.
- Болван! - зашипел я. - Притащился к собственной тете! Тебя будут искать здесь в первую очередь!
- Она мне не тетя. Она мать моего школьного друга.
- Какая разница! Тебе вообще нужно уносить ноги из города, а ты шляешься с таким грузом в руках. А если патруль остановит?
- Не остановил же.
Отворилась дверь, и мы вошли в маленькую комнатку, заставленную убогой мебелью. Маленькая старушка приветливо улыбалась Аслану.
- Тетя Зейнаб, я побуду у тебя некоторое время?
- Конечно, сынок. Проходи в комнату Махмуда.
Комната Махмуда так мала, что не нужно сильно вытягивать руки, чтобы коснуться противоположных стен. Здесь чисто и аккуратно, железная койка застелена покрывалом, в углу стоит миниатюрный угловой столик, над ним, на стене, прикреплена фотография бойкого кудрявого мальчишки.
- Махмуд погиб в прошлом году, - хмуро сообщил Аслан.
- Тоже террорист?
- Это вы называете нас террористами. Мы мстители.
- Ну да, ну да. И за что мстите?
- Ты видел как я живу? Видишь, как жил Махмуд? Как живет его мать? Разве это жизнь? Это жалкое существование. Мы хотим жить так же как вы, лучше вас!
- Так вот в чем дело! Элементарная зависть! Хотите жить так же, как мы? Ну так работайте!
- Ты думаешь, мы лентяи? Ты думаешь, я не работал, мои предки не работали? Все гнули спину до седьмого пота. И что в результате? Бедность и нищета. А тут еще пришли вы и стали учить нас, как надо жить. Вы сами-то не умеете жить, а туда же, беретесь учить других! Вот если бы американцы пришли и стали учить, их бы послушали! А вас...Вы стали убивать наших мужчин, женщин и детей, мы стали мстить.
- Но почему вы мстите так? Исподтишка? Возьмите оружие и воюйте, как подобает мужчинам, лицом к лицу!
- Мы воевали! Но вы загнали нас в горы. Мы не умеем воевать так, как вы. Мы умеем воевать по-своему. И хватит об этом! Ахмет казался нам таким же, как мы, бедняком. Но он нехороший человек, и он умрет. Ты называешь меня убийцей? Пусть так. Но это угодно аллаху.
- Откуда ты знаешь, что угодно аллаху?! Ты говорил с ним? Откуда ты можешь знать помыслы Бога?
- Не разводи демагогию.
Сказав это, Аслан достал из-под койки картонную коробку, в которой оказались какие-то провода, кнопки, зажимы, инструменты, и принялся что-то мастерить из своей взрывчатки и гранат.
- Что ты делаешь?
- Взрывное устройство. Меня научили этому в горах арабские наемники. Был бы ты человеком, помог бы мне осуществить мой план. А так... Какой толк от призрака, которого даже увидеть нельзя? Приходится рассчитывать только на себя.
- Расскажи свой план.
- Я отправлю Ахмету голову Азиза, начиненную взрывчаткой.
- Как отправишь - по почте?
- Нет, с посыльным.
- И кто станет посыльным? Подучишь какого-нибудь мальца, которого не жалко?
- А хоть бы и так. Тебе что за дело?
- Сложный план. Не нравится он мне совершенно! Может возникнуть очень много препятствий, которые ты не в силах предусмотреть. Не проще ли сдать Ахмета властям? Его ищут по горам, а он сидит себе преспокойно в городе и жрет мясо с ножа.
- Сдать властям? Ты за кого меня принимаешь?! Был бы ты человек, я бы с тобой подрался за такие слова!
Зазвонил телефон.
- Наконец-то! - прошептал Аслан. - А то ведь я номера не знаю.
- Да, - сказал он, искусно подражая голосу Азиза. - Да, это я. Слушай, Ахмет, у этого шакала оказался приятель, с которым он беседовал перед тем, как я перерезал ему глотку. Я сейчас иду за ним, выбираю удобный случай. Не беспокойся. Все будет сделано. Почему не доложил? Да некогда было, шел по людным улицам. Все, отбой. - Он отключил телефон и сказал с ненавистью: - Шакал паршивый! Смерть тебя уже дожидается. Гореть тебе в аду.
- Вместе будете гореть, - ввернул я. - В одном костре.
- Э, оставь! - отмахнулся он. - Ты болтун.
- А ты - самонадеянный болван! Вообразил, что знает волю аллаха. Вообразил, что прав, а все остальные -нет. Вершитель судеб хренов!
- Ругайся, ругайся, - криво улыбнулся он. - А я буду делать свое дело.
Через некоторое время он закончил работу, большую часть которой я не видел, потому что она состояла из извлечения мозгов Азиза и закладывания вместо них взрывчатого вещества. Он упаковал голову в покрывало и вышел из дома, сердечно попрощавшись с тетей Зейнаб.
Шли мы совсем недолго. Аслан постучался в дверь одного из домов, ему открыл маленький мальчишка, грязный, взъерошенный, босоногий и сопливый. На вид ему было лет шесть-семь. Он поминутно вытирал нос рукавом.
- Русланчик, - сладко сказал Аслан. - У меня к тебе дело. Хочешь заработать монету? он показал мальчишке блестящий доллар.
- Кто ж не хочет, - шмыгнул носом пацан. У него в глазах загорелся алчный огонь.
- Снеси этот мешок дяде Ахмету. Только не ему самому, а охраннику отдай. Скажи, Азиз велел передать. Сам, мол, Азиз не может, преследует одного шакала. Запомнил? Повтори.
Мальчишка повторил все слово в слово.
- Да гляди, не смотри что там, в мешке. Много будешь знать - мало проживешь.
- Ладно! - важно сказал мальчишка. - Что я, маленький, что ли, не понимаю?
Он с достоинством аксакала принял мешок и степенно пошел по улице.
- Отдашь, и бегом назад! - сказал Аслан ему вслед. - Я долго ждать не стану.
- Ты с ума сошел, мусульманин! - зашипел я, когда мальчишка уже не мог меня слышать. - Втягивать в такое дело малолетку - это грех. Он же обязательно посмотрит - что там, в мешке!
- Не посмотрит, - убежденно сказал Аслан. - Ты не понимаешь, что значит слово мужчины.
- Какой мужчина? Какой мужчина? Он же сопляк совсем. Любопытен как черт! Посмотрит! Как пить дать, посмотрит!
- Ты, невидимка, не понимаешь если чего - молчал бы, что ли. Мелешь языком как женщина.
- Мужчины они! Поглядите на них! - я не на шутку рассердился. - Мужчины пацанов в пекло не посылают! Не посылают! Мужчины сами в пекло лезут! Меня с женщиной сравнивает, а сам - трус! Трус! Жалко, что я не человек, а то я бы морду тебе побил! Вот так вы и воюете! Ребенка послал к головорезам! Да ему же голову оторвут, и как звать не спросят!
- Замолчи! - зашипел Аслан. Его тоже вывели из себя мои речи. - Кого я еще пошлю? Тетю Зейнаб? А остальные связаны так или иначе с Ахметом. Руслан тебе не пацан, а мужчина, джигит! И не сует нос туда, куда не нужно. Он отдаст мешок охраннику, тот, конечно, посмотрит - что там? - а в это время Руслан уже два квартала пробежит. Ему же монету поскорее получить хочется!
- Посмотрит, конечно посмотрит! - горячился я. - И увидит твою бомбу!
- Не увидит! Я ее хорошо замаскировал! Я знаю в этом толк! А еще я знаю людей! Им и в голову не придет, что в голове взрывчатка. Вот представь - охранник заглянул в мешок, а там голова Азиза, приближенного Ахмета. Думаешь, охранник его любит, этого шакала Азиза? Он его ненавидит лютой ненавистью! Он у него девушку отбил в прошлом году. Станет он в его башке копаться? Да ни за что! Потащит сразу Ахмету. Ахмет придет в ярость, будет рвать и метать, тут бомба и взорвется.
- А если она в руках мальца взорвется? От тряски, от толчка? Ты же не предупредил его о том, ЧТО там? Вдруг он ею в футбол начнет играть?
- В футбол? - Аслан засомневался. - Нет, не начнет. Не думаю. Нет, точно - не начнет. Русланка не такой.
- А если? Что тогда?
Аслан долго думал, морщил лоб.
- Тогда, тогда. Вот пристал. На все воля аллаха!
Я задохнулся от возмущения и замолчал. Мне вдруг пришло в голову, что восток - это совсем другая цивилизация, совсем другая мораль. Погибнет пацан - воля аллаха. Погибнет Ахмет - воля аллаха. Погибнет Аслан - тоже воля аллаха. А люди, стало быть - только орудия его? И человеческая жизнь ничего не стоит?
Аслан бесцельно слонялся по улице, поджидая Руслана. Его не было довольно долго. И вот мы услышали в той стороне сильный взрыв.
- Сработало! - Аслан деловито и нервно потер руки. - А вот и Русланчик!
- Аслан, гони скорее доллар! - закричал еще издали мальчишка. Там рвануло где-то - побегу смотреть.
- Держи! - Аслан швырнул монету, которую мальчишка ловко поймал.
- Пойду и я посмотрю, - прошептал Аслан и неспешно направился вслед за пацаном.
Я покачал головой и поплелся за ним. Этот план, который я изначально считал идиотским и совершенно безнравственным, похоже, удался, вне зависимости от того, погиб Ахмет или остался цел.
Дом Ахмета был оцеплен за два квартала. Солдаты никого не подпускали близко. Там работала пожарная машина, из выбитых окон валил дым. Голосили женщины, молча стояли мужчины. Аслан долго отирался в толпе, слушал разговоры, и я вместе с ним. Мы поняли, что план Аслана удался полностью. Ахмет погиб, его тело уже опознали. Погибли еще трое, тело одного из них разорвало на куски, а другого Аслан узнал сам, когда его выносили на носилках. Лицо погибшего было закрыто простыней, но Аслан узнал хромовые сапоги, которым многие завидовали. Это был тот самый охранник.
- Аллах акбар! - прошептал террорист и стал выбираться из толпы.
И тут его окликнули. Это оказался Руслан. Он подошел с заговорщическим видом и тихо проговорил:
- Эй, что это там взорвалось, а? Уж не твоя ли посылка?
При этом глаза у мальчишки были прищуренные, хитрые и многозначительные.
- Неосторожно обращались с взрывчаткой, - нехотя ответил Аслан, останавливаясь.
- Рассказывай! - хохотнул Руслан. - Бабушке своей расскажи на ночь. Лучше гони-ка десятку, за молчание.
Аслан присел на корточки, поманил мальчишку пальцем поближе, крепко ухватил его за ухо и начал цедить сквозь зубы, выкручивая ухо:
- А ты, стало быть, меня шантажировать вздумал? Ох, неправильно ты решил, ох неправильно! Потому как если это моя посылка взорвалась, то ты являешься прямым соучастником. Кто посылку в дом доставил? Ты. Ты и есть прямой убийца. Я тебя выгораживать не стану за твое малолетство. И пойдешь ты в колонию для несовершеннолетних, где из тебя женщину в два счета сделают. Так что молчи, сволочь, молчи, шакал, молчи, грязь! Никому не смей и пискнуть! Понял меня, или тебе ухо совсем оторвать?
- Понял, - промямлил мальчишка сквозь слезы, непроизвольно льющиеся из глаз от боли. - Отпусти.
Аслан отпустил, наконец, ухо, мальчишка схватился за него, но я успел заметить, какое оно красное и опухшее.
- Продаст он тебя, - с сомнением сказал я. - За одно ухо только.
- Ты бы продал? - Аслан скривил губы.
Я не ответил.
- Что ты собираешься теперь делать? - спросил я через минуту.
- То же, что и делал.
- А что ты делал? Насколько я помню, ты готовился совершить террористический акт.
- Вот именно этим я и займусь! - он повернулся и пошел в сторону от места взрыва.
Я долго не находил, что сказать. У меня все слова вылетели из головы. Я был просто потрясен. Но, по размышлении, понял, что для Аслана ничего особенного ведь не произошло. То, что человек, которому он верил, оказался просто стяжателем и подонком, его возмутило, конечно, но основ не подорвало. Тот путь, которым он шел до того, как узнал правду об Ахмете, был правильным, угодным аллаху. Зачем же сворачивать в сторону, если встретил на дороге шакала, которого можно убить и пойти дальше?
Я вспомнил, как спокойно этот молодой человек прирезал громилу Азиза, как невозмутимо отрезал у трупа голову, как деловито извлек из черепа мозги и вложил на их место взрывчатку. Я вспомнил это и меня передернуло. Нет, нужно с этим что-то делать!
Я догнал Аслана и начал:
- Послушай. Неужели ты еще не понял, что терроризм выгоден именно таким, как Ахмет? Они идут по вашим трупам к своей цели - нажить богатство и потом, в старости, с усмешкой вспоминать, сколько наивных глупцов отдали жизнь за то, чтобы они жили сладко и сытно. Мало того, что глупцы отдали свои жизни, так они потянули за собой сотни, тысячи других, не сделавших никому ничего плохого!
Аслан остановился, повернулся ко мне и горячо возразил:
- Убивать неверных - угодно аллаху. - А то, что к правому делу присасываются такие пиявки как Ахмет... Что ж, это всегда было. Это неизбежно.
- Ты коран-то хоть читал? Угодно аллаху! А как же заповедь "не убий"? Есть в коране такая заповедь?
- Есть, - согласился Аслан. - Но к неверным она не относится.
Мне осталось только плюнуть и замолчать. После долгой паузы я сказал мрачно:
- У тебя и взрывчатки-то больше нет.
- Ха-ха-ха! - рассмеялся Аслан. - У меня есть деньги. Не у меня, конечно, у наших ребят. Это деньги на благое дело. А деньги - та же взрывчатка. Я пойду и куплю ее у ваших же солдат. А теперь подумай - кто из нас убийца? Я или солдат, продавший мне взрывчатку? Причем этот солдат прекрасно знает, что я покупаю у него пластид не для того, чтобы глушить рыбу в пригородном пруду. - Аслан развеселился, стал размахивать руками. - Солдатик, не продавай гранаты, а то от них же и примешь смерть свою! - пропел он старушечьим голосом. - Нет, продам! - пробасил юношеским баском. - Маму родную продам, сестру продам, себя продам, все с себя продам, потому что это не мое, это казенное. Гранаты? Бери! Патроны? Сколько угодно! Автоматы? Хоть вагон вывози. Только бабки давай, бабки! - Он посмотрел мимо меня и продолжал своим голосом: - Так кто из нас сволочь? Из них половина на игле, они за дозу все сделают! Бомбу атомную хочешь? Запросто! Вопрос только в цене.
- Ладно, сволочей везде полно, в том числе и у вас, как ты имел случай убедиться. Накупил оружия? Ну хорошо, иди, воюй! Залезь в окоп, стреляй по солдатам, раз ты их так ненавидишь. Зачем идти на рынок и взрывать бомбу там, где полно твоих соплеменников? Свои-то в чем виноваты?
- Они с вашими сотрудничают. Предатели. Как можно воевать с вами, если нас так мало?..
- А почему вас так мало, ты не задумывался? Не потому ли, что вы от народа давно оторвались, ненавистью своей ослепленные? Опомнитесь!
Я замолчал, потому что Аслан постучался в дверь дома тети Зейнаб. Старушка радушно пропустила его в дом. Он прошел в комнату Махмуда, притворил дверь, залез под кровать и вытащил картонную коробку с детскими игрушками. Тут были старые поломанные машинки еще советского производства и одна тряпичная кукла со стертым лицом. Аслан извлек из-под игрушек пластиковый сверток, положил на столик. Я пригляделся. Да это же пояс шахида! Под пластиком угадывались шурупы, гайки, металлические шарики.
- Сволочь ты, Аслан! - горько сказал я. - Мать друга - и то для тебя игрушка. Придут с обыском, посадят старушку ни за что.
- Приходили уже, когда Махмуд погиб, - усмехнулся Аслан. - Они ленивые, два раза в один и тот же дом с обыском не ходят.
- На людей тебе наплевать, - продолжал я, - так хоть о себе подумай. Женился бы, нарожал детей, и зажил себе в почете и уважении...
- И в непроходимой бедности. Оглянись кругом! Разруха. Нищета. Голод. Люди живут как попало. Нет уж, я лучше в рай.
- Да не пустят в рай со свиным рылом! - устало сказал я. - Тебя даже в ад не пустят, помяни мое слово! Вот запомни, запомни, что я говорю! Даже в ад тебя не пустят. В распыл! В расход! В небытие! Уничтожат тебя...
- А ты злой, - засмеялся Аслан. - Пожалуй, злее меня будешь.
Я осекся. Кто согрешил в помыслах своих, тот согрешил перед Богом. Пусть идет. Могу ли я как-нибудь помешать? А вот сейчас увидим.
Я пошел следом за ним. Судя по всему, Аслан держал путь к городскому рынку. Дело к вечеру, и народу там, скорее всего, немного. На подступах к рынку стоял бронетранспортер, в его тени сидели трое солдат, играли в карты. На Аслана они даже не взглянули. Я подбежал к солдатам и сказал:
- Видите того парня в длинной рубахе? Это террорист, у него пояс со взрывчаткой.
Солдаты переглянулись, принялись озираться.
- Да верьте вы, верьте! Хватайте его, а то уйдет!
- Сам хватай, - ошарашенно сказал один из солдат, постарше.
Они бросили карты, встали на ноги.
Аслан почти вошел в рыночные ворота, когда его, все-таки, окликнули:
- Эй, парень! Да-да, ты! Стой-ка. Иди сюда.
"Эх, черт, не так нужно действовать! - подумал я. - Он ведь может привести в действие свою адскую машину..."
Именно так и произошло. Поняв, что его сейчас либо станут обыскивать, либо сразу пристрелят, Аслан нажал кнопку, и произошел взрыв. Сквозь меня пролетели куски его разорванного тела. Я закрыл глаза и пошел прочь, чтобы не видеть крови...