Глава 1. Меты сна и меты сна наяву

Первая Ведогонь

В памяти русского народа хранятся поразительные свидетель­ства когда-то имевшихся у нас древних знаний, вероятно, веди­ческих. Вчитайтесь:

Я была у маменьки на роду одна,

Отдала меня маменька замуж за реку,

Не велела маменька часто в гости быть.

Прожила я годичек, прожила я два,

А на третий годичек зажурилася,

К маменьке я в гостюшки запросилася.

А просить мне коника — знаю, не дадут,

А идти мне пешею — знаю, не дойду.

Сяду я, скручуся, вспорхну и улечу.

Прилечу я к маменьке во зеленый сад,

Сяду я на веточку, буду куковать.

В это время маменька выйдет воду брать.

Что это за пташечка жалобно поет?

Не моя ли доченька горьки слезы льет?

Если ты кукушечка — в поле полетай,

Если моя доченька — в гости пожелай.

Я к тебе, моя маменька, в хату залечу,

Все твои гостинцы слезами оболью,

Всю твою посуду крылами размечу.

Сяду я, скручуся, вспорхну и улечу.

 

Сяду я, скручуся, вспорхну и улечу... Это волшебное искусст­во называлось оборачиванием, и было женским, даже девичьим по преимуществу. Это видно на обложке книги.

Но было и другое, по преимуществу, мужское искусство. Оно отразилось, к примеру, в колыбельных песнях.

Сидит дрема на заборе.

Идет дремота,

Расшибает ворота.

 

Сон ходит по лавкам,

А дрема по стенам...

 

Уж ты дремушка-дрема,

Приди к (имя) в голова.

Дремушка-дрема

По проулочку брела.

Уж ты дремушка-дрема,

Зайди к Семену на двор...

 

Сон шел по нитке,

Дрема по паутинке,

Нитка урвалась,

Паутинка прорвалась...

 

Бай, бай, бай!

Угомон тебя возьми.

Сон да дрема

У тя в сердцах...

 

Сейчас все эти странные образы предпочитают называть по­этическими метафорами, но попробуйте написать Дрема в этих припевках с большой буквы, точно имя, и вы окажетесь в со­всем ином мире.

Волшебное искусство, которое переносило в него, называ­лось Ведогонь. Думаю, само это древнее имя объясняет, почему я вспомнил Веды...

 

Введение

 

Книга с названием «Первая Ведогонь», которое вряд ли по­нятно большинству современных читателей, посвящена иссле­дованию снов. В сущности, это лишь запись исследования, кото­рое было проведено Исследовательской мастерской Академии Самопознания в ноябре 2004 года.

Велось это исследование в ключе прикладной культурно-ис­торической (КИ) психологии.

Ведогонью называлась когда-то у славян наука и искусство использовать сны, хотя это очень узкое ее понимание. По боль­шому счету, это путь или мировоззрение ведуна, путь знания, отличающийся от пути колдуна, который назывался Ерегонью.

Наверное, посторонний наблюдатель посчитал бы Ведогонь одним из колдовских искусств, но я застал бытование этой на­уки уже на ее излете во время этнографических поисков, и те, кто мне о нем рассказывали, не считали себя колдунами. Они однозначно заявляли, что это способ познать себя.

Понять Ведогонь до конца мне вряд ли удалось, да это и не простое дело, как вы поймете из самого содержания. Поэтому для меня и тех, кто принял участие в этой работе, она оказалась вполне научным, КИ-психологическим исследованием.

Когда-то Ведогонь была чем-то гораздо большим, чем то, что я показываю в этой книге. Да и мои собственные знания не ограничиваются тем, что я посчитал возможным рассказать здесь. Те же люди, у которых я изучал это искусство, владели им го­раздо лучше меня. Просто в качестве примера скажу, что мой первый учитель, которого друзья звали Докой, а я в своих рас­сказах о нем ограничиваюсь по некоторым весьма для меня су­щественным соображениям отчеством Степаныч, вызывал меня к себе, являясь во снах.

После того, как я, впервые попав к нему, прожил с ним потрясшую меня до оснований неделю, я спросил его, уезжая когда мне можно приехать к нему снова. На это он ответил: Сам поймешь!

Я остался в недоумении, но подумал, что это означает что-то вроде того, что во мне родится внутреннее знание, что пора приезжать. Ничего подобного. В один прекрасный день, точнее, • ночь, примерно через неделю, Степаныч просто приснился мне и сказал: Пора!

Я тут же проснулся, внутри что-то сильно пульсировало, и было твердое ощущение, что это не сон.

Когда я его спросил, он так и ответил: Нет, не сон. Ведогонь.

Таким было мое первое знакомство с этим искусством.

Не могу сказать, что мы после этого только тем и занима­лись, что изучали Ведогонь. Степаныч относился к ней как к чему-то второстепенному, что придет чуть ли не само, если бу­дет сделана главная подготовка. А главным для него было очище­ние сознания — Кресение. Я ему доверял, как доверял и тем людям, к которым попал после него. Поэтому знания о Ведогони ко мне приходили по крохам. И я подозреваю, что до сих пор не знаю, что относится к ней, а что к другим искусствам той Хитрой науки, с которой я тогда столкнулся.

Да, Степаныч так и называл свои знания — Хитрой наукой. Мне изначально сказали про него, что он дока. Я думал, что это означает лишь то, что он умелец в каких-то делах, вероятно, в ремеслах. Но оказалось, что это, во-первых, прозвище. А во-вто­рых, как я теперь догадываюсь, какое-то звание или место, ко­торое он занимал в своем сообществе, Братчинке, как они говорили.

Само сообщество это, от которого ко времени моего прихода в 1985 году оставалось лишь несколько человек, называло себя Мазыками. Мазыки или Масыги — это одно из самоназваний Офеней — коробейников, о которых поется в песне на стихи Некрасова: Эх, полным-полна моя коробушка... Жили офени на Владимирщине, занимая местность от Суздаля до Южи и от Шуи до Коврова. Я познакомился с мазыками, жившими недалеко от поселка Савино Ивановской области и в той части Ковровского райна, что ближе к Клязьме,

Именно они и считали себя этим особым сообществом внут­ри офеней, что не только имело особое имя — Мазыки, но и хранило знания, недоступные даже простым офеням. Среди них науку очищения — Кресение и искусство сна — Ведогонь.

Лично для меня задачи рассказать о Ведогони не было. Как-то раз, лет десять назад, я проводил в рамках нашей экспери­ментальной этнопсихологической лаборатории семинар по Ведогони и понял, что этот разговор преждевременен. Сейчас, когда мы работаем как Исследовательская Мастерская Академии Са­мопознания, оказалось, что он необходим как подготовка к боль­шому семинару по Прикладному очищению. Поэтому он и про­водился как короткий подготовительный семинар, имеющий задачей ввести некоторые понятия, без которых будет неясен «Состав человека», как это называлось. Иными словами, пред­мет очищения. К тому же, нужно было наработать несколько приемов самонаблюдения, для чего создать у слушателей опре­деленные понятия, в которых мы не нуждаемся в обыденной жизни.

Все это определяет форму книги.

Она написана как отчет об исследовании по искусству само­наблюдения. В самом семинаре приняло участие 165 человек, но отчеты самонаблюдения постоянно присылали немногим более 100 исследователей. Остальные прошли наблюдателями.

Само исследование велось по переписке в сети Интернет и строилось как своеобразное удаленное обучение. Сначала всем участникам были даны задания: высказать то, что они знают о сне в рамках своей бытовой культуры. Это исходное требование культурно-исторического подхода — двигаться к истокам поня­тий сквозь те культурные слои, которыми уложено наше созна­ние.

Затем им были даны материалы о сне, как его видели Мазыки. Для этого была использована моя лекция на одном из семи­наров Академии Самопознания, где я вводил некоторые исход­ные понятия, как они применялись мазыками во время Ведогони.

После этого я предлагал участникам определенные задания на самонаблюдение, а сам обобщал их ответы и делал предвари­тельные выводы. Однако, сказать, что это исследование было в чистом виде исследованием сна, нельзя. Поскольку я решал свою задачу — как подвести участников к прикладной работе с очи­щением, — я исследовал сон не в чистом виде, что позволило бы вывести все необходимые понятия строго из проведенных наблюдений, а использовал эти наблюдения, чтобы проверить, верно ли описывали сон мазыки.

В сущности, работа наша велась так. После обобщения како­го-то объема наблюдений я предлагал слушателям рассказ о том, как это видели мазыки, и просил проверить: не противоречит ли мое понимание мазыкской Хитрой науки тому, что они на­блюдают в действительности. Если противоречий не обнаружи­валось, мы двигались дальше по тому пути, который я изначаль­но наметил для этого семинара. Все лишнее, что появлялось в письмах участников, отсекалось и переносилось на второй семи­нар, чтобы не раздувать размеры Первой Ведогони.

В итоге, огромное количество любопытнейших вопросов и необъясненных наблюдений осталось за рамками нашего иссле­дования, но при этом нам удалось создать очевидное описание и объяснение каких-то начальных вещей, пройти мимо которых все равно не может ни один исследователь сна. Это позволило выработать общий понятийный язык. Причем, понятия эти те­перь являются для всех прошедших обучение не просто именами каких-то состояний, а и памятью этих состояний. Иначе говоря, это прикладные понятия, что само по себе говорит о качестве языка, который был заложен нами в этом исследовании.

Будет ли Вторая Ведогонь и когда она будет, я пока не знаю. Если это понадобится для остальной нашей учебы и для иссле­дований, мы ее проведем. Вероятно, она будет еще ближе к об­разцу строгого исследования.

Что же касается этой книги, то ее чтение может быть не­сколько затруднено использованием нами во время исследова­ния особых понятий. Пожалуйста, примите в рассмотрение то, что в исследовании принимали участие подготовленные люди, чаще всего уже давно изучающие Хитрую науку и близко знаю­щие друг друга по семинарам и учебе, проводящимся вживе. Поэтому часто они используют какие-то слова и выражения, которые им всем понятны, а для стороннего читателя могут ока­заться загадкой.

Мы постарались объяснить как можно больше подобных вы­ражений, вынеся их в сноски. Но все же непонятные выражения могут сохраниться. Пожалуйста, учтите, что все эти понятия в действительности доступны, поскольку систематически излага­ются в Учебном курсе Училищ русской народной культуры.

В любом случае, все эти незнакомые слова не затмевают смысл высказываний и происходящего. Но если какое-то из них вас особенно заинтересует, вы всегда можете связаться с Академией Самопознания или одним из Училищ и задать им вопросы. Адре­са указаны в конце книги.

Последнее, что необходимо учитывать, это особенности по­добных исследований. Поскольку люди, познающие себя, вы­нуждены раскрываться и доставать на свет что-то, подчас, весь­ма сокровенное, мы думаем об их защите. Все участники подобных исследований получают рабочие имена, подобные моему — Иван Скоморох.

Не имеют имен только новички, которые еще не начали ра­ботать настолько искренне, чтобы это могло сделать их уязвимы­ми. Поэтому новичков мы публикуем под инициалами. Все же остальные идут под особыми именами, которые не просто про­звища и не могут быть изменены по желанию слушателя. Все эти имена дает участникам Водящий и дает на основании их соб­ственной работы по самопознанию. Иначе говоря, эти имена отражают какую-то важную личностную черту каждого.

Над этими чертами люди ведут работу, которая идет парал­лельно с участием в семинаре. Поэтому имена могут смениться по ходу исследования. Участникам моего семинара все имена да­вал я. Но честно признаюсь, в итоге не узнаю почти никого. Имена закрывают людей настолько плотно, что всем нам трудно вспом­нить то тело, к которому они относятся. В итоге постепенно при­ходит способность видеть не то, что помнишь о человеке, а то, чем он проявил себя.

Это дополнительное исследование, идущее во всех наших семинарах, параллельно с заявленным. В сущности, это очень важное исследование и придает всей работе вкусовой букет, ко­торый можно назвать лишь словом самопознание. Его обязатель­но надо учитывать, потому что без него основное исследование значительно обедняется, а многое станет непонятным, как бы бессмысленным. Ведь вы будете не понимать, что заставляет лю­дей совершать те или иные поступки.

Объясняю: все участники семинара живут в рамках главной цели — познать себя. Она настолько действенна, что позволяет им менять свою жизнь и себя настолько, что они сами и их близкие не узнают их. Это же позволило им писать так, что я лично зачитываюсь их отчетами. По моим понятиям, соблюдя форму строгого исследования, мы создали настоящее художественное произведение. Жаль, для этого жанра нет еще имени.

Иван Скоморох.

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1. Меты сна и меты сна наяву

 

Главная задача начала любого семинара по прикладной куль­турно-исторической (КИ) психологии — выявить какой-то пласт сознания участников, который живо отзывается на внешние раз­дражения. Поэтому иногда приходится начинать, вроде бы, из­далека и не прямо с той темы, что заявлена. Однако все, что будет названо в этом первом и немножко странном письме, нео­жиданно отзовется и окажется прямо относящимся к исследова­нию сноподобных состояний.