Наш разговор скоро перешел на Сатья Саи - таинственного человека, изображенного на картине. О чем бы я ни спрашивал Индру Дэви, ее мысли словно бы вели ее неизменно назад, к Сатья Саи: Сатья Саи то, Сатья Саи это. Так что под конец я даже подумал, что это очень странно - такое отношение к нему со стороны женщины, которой за семьдесят. Неудивительно, если молодой человек, встретив духовного учителя, проникается к нему чувством благоговейного обожания. Но чтобы Индра Дэви при ее зрелом уме, умудренная опытом... Во время своих многочисленных поездок в Индию она посетила почти все ашрамы и лично встречалась со многими йогами и садху (духовными людьми), достигшими большого совершенства. И чтобы теперь, уже на склоне лет, она вдруг изменила всем своим старым привязанностям и отдала свои мысли и сердце этому простому, обыкновенному смертному? Странно и невероятно!
- Шесть лет тому назад,- объясняла она,- Сатья Саи совершенно преобразил мою жизнь. Власть и могущество этого духовного учителя и наставника лежат за пределами человеческого понимания.
И тут, к моему удивлению и все растущему недоверию, она стала перечислять безграничные, как казалось, умения Сатья Саи. Он, к примеру, может материализовать предметы из ничего, из воздуха. Она сама много раз видела, рассказывала она, как несколькими кругообразными движениями руки Сатья Саи материализовал святой пепел (вибхути) - субстанцию, которая почитается в индийской традиции столь же священной и чудодейственной, как святая вода у католиков. Индра Дэви показала этот жест - правая рука вычерчивает горизонтальные круги по часовой стрелке. Или вдруг, рассказывала она дальше, он достает, буквально из воздуха, большую металлическую вазу, наполненную вибхути. Сатья Саи сказал ей тогда, что эта ваза никогда не будет пустой, она будет сама всегда заполняться вибхути. И в самом деле, продолжала Индра Дэви, в последовавшие за этим годы она раздавала много вибхути, и не раз случалось, что ваза бывала почти совсем пуста; однако каким-то образом она всегда снова заполнялась до краев.
Меж тем наша почтенная собеседница, учитель йоги и автор нескольких книг, описывала все новые и новые способности, которыми якобы наделен Сатья Саи. Ему случалась останавливать дождь. Изображать на небе радугу, дабы убедить сомневающегося. Помогать людям, изменяя ход событий и природных явлений. Молниеносно вызволять своих приверженцев из беды - хотя бы его отделяло от места действия изрядное расстояние. Наконец, достоверно известен, по крайней мере, один случай, когда он воскресил из мертвых.
После этого я не удивился, услышав, что Сатья Саи знает прошлое, настоящее и будущее любого человека; что он может превращаться в других людей и другие существа; что он может находиться одновременно в двух местах.
И все же, продолжала Индра Дэви, суть великого чуда, которое являет собой Сатья Саи, заключается не в этом многообразии поразительных деяний, но в его глубочайшем духовном прозрении и в его способности обращать людей к Богу. Она также добавила, что всякий, кто хотел бы самолично испытать эффект присутствия Христа, Будды или Кришны, должен поехать к Сатья Саи, потому что он - их перевоплощение. "В его присутствии вы оказываетесь в ореоле столь интенсивной и напряженной любви, в атмосфере столь глубокой духовности и святости, что подчас мгновенно перерождаетесь. Во всяком случае, почти каждый, кто ездил к нему, ощутил в себе глубокие внутренние перемены."
Она стала рассказывать о том, что случилось с ней лично. Вот, например, история с фотографией Сатья Саи, которую она сделала в Индии, а проявила уже в Америке. Кто-то из знакомых, просматривая ее альбом, заметил эту фотографию. "Матаджи (Матушка - так уважительно называют Индру Дэви),- спросил он,- а почему на этой фотографии пыль?" Индра Дэви взглянула на фотографию и застыла в изумлении: она поняла, что "пыль" - это ни что иное, как вибхути, которое материализуется на расстоянии 12 000 миль от Сатья Саи. "Я поставила фотографию под стекло, но (ее голос переходит в благоговейный шепот) фотография по-прежнему покрывается вибхути."
Она показывает мне вставленную в рамку фотографию. Свалявшиеся хлопья чего-то, похожего на пыль, заполняют пространство между фотографией и стеклом. Зрелище довольно странное. Однако едва ли его можно счесть убедительным свидетельством чуда. Неужели она полагает, что это "доказательство" заставит меня поверить ее россказням? Как же легко она попалась на удочку. Или же, кто знает, может быть, сама себя обманывает. Как бы там ни было, думал я, это отнюдь не доказательство пришествия Мессии.
- Очень интересно,- услышал я свой голос.
А горячая почитательница Сатья Саи все говорила и говорила, распространяясь о его величии и безграничных возможностях и рассказывая при этом такие невероятные истории, что у меня голова пошла кругом, а мозг мой совершенно отказался воспринимать все это. Индра Дэви, продолжая говорить в своей восторженной манере, водила нас по дому и показывала разные предметы, которые будто бы материализовал Сатья Саи. Какое странное ощущение! На тебя сыпятся, ошеломляя и чуть не сбивая с ног, все эти рассказы, а ты ни на минуту не забываешь, что это никак не может быть правдой.
Индра Дэви стала называть известные имена - она уверяла, что все эти люди ездили к Сатья Саи и вернулись преображенными и что они могли бы подтвердить ее рассказ. Вполне допускаю, но это попросту не моя стезя. По всей видимости, Индра Дэви страдает приступами затмения памяти, когда в состоянии своего рода сомнамбулического транса она бродит по дому и, движимая непреоборимой потребностью верить, переставляет предметы с одного места на другое и посыпает их вибхути, чтобы потом, вернувшись в нормальное состояние и совершенно забыв свои действия, приписать все случившееся Сатья Саи.
Индра Дэви улыбнулась мне понимающе. "Когда я первый раз услышала о Сатья Саи.- заговорила она, - я не поверила даже, что такой человек вообще существует. Меня до такой степени напичкали рассказами о Сатья Саи, что я уже не верила ни одному слову. Это вроде как объесться пирожными, когда бывает тошно от одного вида сладкого. Я постаралась на время выкинуть все из головы, дать услышанному, так сказать, отстояться."
Нечто в этом роде произошло и со мной. Я вернулся домой с ощущением, что я решительно не в состоянии переварить все обилие новой информации. Я навел справки у тех людей, на которых ссылалась Индра Дэви. Я хотел удостовериться, что Сатья Саи реальное лицо. Я узнал, что он не только реально существует, но и имеет миллионы приверженцев и что о нем написаны десятки книг.
Я был изумлен. Оказывается, в Индии в наши дни живет духовный пастырь, которому поклоняются миллионы, а мы здесь, на Западе, абсолютно ничего о нем незнаем. Если хотя бы тысячная доля того, что о нем говорят, соответствует действительности, то как могло случиться, что в наш век, когда весь мир опоясан сетью радио и телевидения, мы даже не слышали о его существовании?
Дальше все разворачивалось очень быстро. Я решил поехать в Индию, чтобы своими глазами увидеть Сатья Саи. Мне, разумеется, и раньше доводилось читать и слышать рассказы о ясновидении, телепатии и других так называемых "спиритуальных" способностях - вроде тех, которые приписываются Сатья Саи. Таковы, например, рассказы о чудесах Христа. Я всегда полагал, что чудеса - это обман зрения, а рассказы о них - досужие вымыслы доверчивых или недобросовестных историков и борзописцев.
В моем представлении вера в чудеса либо проистекает из таких психологических явлений, как массовый психоз или групповая галлюцинация, либо строится на способности оказывать воздействие невероятной силы, в результате чего восприятие действительности тех, кто попал в гипнотическое поле, претерпевает радикальные изменения.
Возможность наблюдать подобного рода явления - так сказать, на месте их возникновения - и самому исследовать их психологический механизм казалась весьма заманчивой. Я подумал, что личное наблюдение за Сатья Саи даст мне представление о том, что могло и во времена Христа послужить толчком к распространению неправдоподобных историй о творимых им чудесах.
Интересно будет разобраться в том, до какой степени потребность человека в вере может искажать его восприятие объективного мира. Мы столь малы, столь ничтожны и уязвимы, мы до такой степени боимся принять действительность во всей ее реальности, что сотворяем себе Бога и потусторонние миры, дабы обрести чувство уверенности и большей безопасности.
Я всегда полагал - вполне в духе прагматических воззрений экзистенциалистов - что жизнь абсурдна, непостижима и бессмысленна; что мы приходим в этот мрачный, сумбурный мир,- где вечно бушуют войны и не стихают распри, а люди жестоки и беспощадны друг к другу, - из ниоткуда и уходим в никуда. Я всегда считал, что максимум, на что мы можем рассчитывать в этой жизни,- это немного удачи и несколько быстротечных счастливых мгновений.
Но тогда откуда это странное, сладостное и почти жуткое томление при одной мысли, что, быть может, существует некая Высшая сущность, Высшее сознание, Высшая любовь?
Нет, нет, просто разыгрались нервы. Давно, еще в школьные годы, я отбросил подобного рода идеи, ибо, считал я, это удел слабых - не противиться потребности верить во что-то, недоступное нашему восприятию.
Случилось так, что Индра Дэви отправлялась в Индию через месяц после нашей первой встречи. Я решил поехать с нею. Я поеду как ученый, с тем чтобы изучать и разгадать психологическую сущность явления, дающего пищу мистицизму, чтобы доказать, наконец, что чудес на свете не бывает.
Если тебе покажут камень и скажут: "Гора в миллион раз больше этого", ты все равно не представишь себе гору. Для этого тебе должно увидеть саму гору, хотя бы в отдалении. Точно так же каждому должно приблизиться ко мне, дабы познать меня.
Письма домой
Вторник, 9 мая 1972 г. Лондон, 7 часов утра.
Дорогая Шэрон!
Меня пытаются убедить, что сейчас 7 часов утра. Солнце встало. Люди вокруг шумят и поедают свои завтраки. Но меня не проведешь: в Сан-Диего лишь час ночи. Я ужасно устал. Завтракать я не могу, потому что только два часа назад поужинал.
Но вообще-то все складывается как нельзя лучше. Матаджи проявляет много внимания и заботы. Она не раз летала в Индию этим путем, и она опекает меня, как ребенка. Представь себе, в аэропорту Кеннеди она взбежала по лестнице на третий этаж, а потом обратно бегом на первый, разыскивая меня.
Я съел всю еду, которую ты дала мне, кроме мандарина. Прости, что разбудил тебя так рано своим звонком из Лондона. Я все время думаю о тебе. Я тебя очень люблю. Чем дальше улетает мой самолет, тем сильнее я тебя люблю. Или, по крайней мере, тем больше осознаю силу моего чувства. Трудно сказать, что принесет мне это странное приключение. Время покажет.
Целую.
Сэм.
Четверг, 11 мая. Бомбей, 6 часов утра
Любимая!
Сейчас шесть часов утра. Понемногу привыкаю к сдвигу во времени. Я хорошо отдохнул после вчерашней беготни по Бомбею и по магазинам. Я скучаю без тебя и все время о тебе думаю. Прошу тебя, обо мне не беспокойся.
Полет прошел довольно гладко, хотя 29 часов в воздухе, разумеется, не прибавили бодрости и сил. Из Нью-Йорка в Бомбей мы летели на огромном "Боинг-747". Я мог, заняв четыре места, спать сколько вздумается и с полным удобством. Всю дорогу я донимал себя нескончаемыми вопросами: зачем я поехал? Не ошибка ли это? Существует ли, в самом деле, человек по имени Сатья Саи? Что меня ждет? И т.д. и т.п. В три часа утра мы, наконец, приземлились в Бомбее. Разница во времени по сравнению с Сан-Диего - двенадцать с половиной часов.
Мы сошли с самолета. Воздух был жаркий и влажный. Удобная жизнь кончилась. Мое первое и неизменное до сих пор ощущение от Бомбея - чувство неприязни. У меня огромное желание вернуться домой. Так бы и поступил, если бы не Сатья Саи. Аэропорт в Бомбее точно большой сарай - грязный, обшарпанный, неблагоустроенный. Засаленные, захватанные руками голые стены. Примитивные туалеты, забитые изможденными, болезненного вида людьми с признаками белкового голодания. Я обливался потом. С ног валило от усталости и ошеломления. Было чувство, что я уже заболеваю малярией, гепатитом, лихорадкой су-гон-фу и всеми другими существующими болезнями. Я боялся к чему-либо прикасаться. Я получил чемоданы и был приятно удивлен, что у меня ничего не украли и что деньги все еще при мне. Пройдя таможенный досмотр и продравшись сквозь толпу, которая пестрела нищими, просившими милостыню, и спекулянтами, пытавшимися произвести незаконный обмен валюты, мы сели в старое, допотопного вида такси и направились в город. Из первых впечатлений: два крохотных москита в машине, и я молюсь, чтобы только не заболеть; ухабистые, трясучие дороги; шофер выключил фары, чтобы не жечь даром батарею; потом он кашлянул - я отпрянул и стал молиться о здоровье. Тощие, изможденные люди спят прямо на дороге, кто как. Жара, невыносимая жара. Влажность. Действует угнетающе... Вокруг бродят собаки и коровы. Изможденный человек согнулся пополам, чтобы умыться в придорожной сточной канаве.
Я чувствовал себя усталым и подавленным. Остановился в отеле "Вест-Энд". Мы проживем в Бомбее два или три дня, потому что, как мы узнали, сюда приезжает Сатья Саи. Он выступит во время торжественной церемонии, которая состоится здесь, на большом стадионе.
В моей комнате, слава Богу, есть кондиционер, так что я не испытываю неудобств. В первый день я пошел по магазинам. Настроение мое еще больше упало, когда я увидел перенаселенный, грязный город и полуголодных людей. "Они расплачиваются за свои грехи", - говорят богатые и благополучные. Не знаю... но я так не думаю. Может быть, Сатья Саи мне объяснит...
Когда я в первый раз вышел из отеля, чтобы посмотреть город, я был буквально подавлен обилием новых впечатлений. От долгого путешествия и полной перемены окружающей картины у меня голова шла кругом и подкашивались ноги. Солнце сверкало, палило, ослепляло. Вокруг была суета, шла деятельная жизнь. Воздух был наполнен какофонией звуков и несметным множеством запахов. Все это ошеломляло и почти валило с ног. Запахи были всевозможные - запах благовоний и навоза, запах кухни, запах человеческого пота и пота животных.
Тут же коровы, собаки, обезьяны. Народу тьма. Неразбериха. Люди снуют взад и вперед. Картины перед глазами и бесчисленные звуки мелькают, словно в калейдоскопе. Чувство такое, будто твой нос, глаза, уши прямо-таки исхлестаны новыми ощущениями. Бам... бам... трам... тарарам... запах оттуда... запах отсюда... переливающиеся блики на окнах... прыгающая обезьяна... здесь собака... там корова... и люди, глазеющие на тебя отовсюду. У меня было легкое головокружение и нечто вроде опьянения, однако я с радостью отдавался новым впечатлениям, сдобренным необыкновенностью всего, что я видел, слышал, обонял.
Я бродил в изумлении по городу и разглядывал каждого встречного, так что даже чуть не наскочил на корову. Вскоре я заметил, что не я один брожу тут туристом. И все же я чувствовал, что в моем западном облачении я был явно не к месту, словно пришелец с другой планеты.
После полудня Матаджи заехала за мной на такси, и мы пообедали в доме ее знакомых, которые как раз составляли программу торжества, на котором будет присутствовать Сатья Саи. Это были заметные люди: один - богатый промышленник по имени Камани; другой - высокий дружелюбный норвежец Альф Тидеман. Насколько мне известно. Альф - главное действующее лицо в одной из глав книги Говарда Мэрфита "Человек, творящий чудеса". Когда я спросил его о его первой встрече с Сатья Саи, он сказал, что это долго рассказывать, и отослал меня к 16 главе книги Мэрфита. Быть может со временем, если мы познакомимся поближе, я смогу услышать его собственный рассказ. Вообще-то он был удивительно мил, услужлив и внимателен. Он рассказывал о Саи, говорил о жизни вообще, и от его слов у меня даже улучшилось настроение.
Странная вещь! Уже несколько раз так бывало, что у меня совсем падало настроение, и я принимался думать, что гоняюсь за несбыточной мечтой. Но стоило мне только поговорить с приверженцем Сатья Саи, и хандры как не бывало. То ли из-за присущей им всем безудержной радости, то ли из чего другого, но всякий раз у меня возникает чувство, будто в меня вливается нечто искрящееся, тонизирующее, и это нечто поднимает мой дух. Я заметил странное сходство в чувствах и эмоциях различных людей, встречавшихся с Сатья Саи. Складывается впечатление, что они все вибрируют на одной волне и наделены способностью передавать эти вибрации другим людям. Это обнадеживающий признак.
Я переходил от подавленности к эйфории. У меня появлялось почти физическое ощущение, что я стою на пороге каких-то событий. Чего-то очень важного, самого главного в моей жизни и в твоей жизни - в наших связанных навеки жизнях, моя любимая, моя драгоценная. Я, как всегда, мысленно с тобой.
Целую тебя.
Сэм.
Пятница, 12 мая. Бомбей.
Дорогая Шэрон!
Сегодня предстоит занятой день. Друг Матаджи устроила мне свидание с человеком, который прочитает мою судьбу по Книге Брэгу (Бхригу). Для меня это будет впервые, и я волнуюсь. Как я узнал, Книга Брэгу почитается всеми за труд высокого духовного содержания и считается достойной безусловного доверия. Как полагают, Книга была написана 7 777 лет тому назад, и автором ее был человек, преодолевший ограниченность человеческого сознания и постигший тайны других миров.
По идее, в Книге записаны судьбы всех без исключения людей. Если только это действительно так, то вот поистине головоломка для западных ученых и основательный удар по их представлениям о времени и реальной действительности. Еще одна удивительная вещь - это то, как толкователь выбирает главу или страницу, с которой он будет считывать твою судьбу. Он измеряет твою тень, причем в любое время дня, когда бы ты не пришел. Вот и вся процедура. После этого, при помощи таблицы теней, он делает какие-то таинственные вычисления и приносит нужную таблицу. Если вдуматься, какова должна быть сила прозрения, чтобы зашифровать всю эту феноменальную информацию, притом взяв за исходное столь, казалось бы, произвольные и полученные таким элементарным способом данные. Меня смогут убедить, разумеется, лишь конкретные, не известные мне до сих пор факты, а не общие слова. Матаджи заверяет меня, что именно так с ней и произошло: она получила точное описание некоторых очень важных событий из своего прошлого и настоящего, а также ряд конкретных предсказаний на будущее.
Насколько мне известно, Сатья Саи говорит, что прошлое, настоящее и будущее нерасчленимы и что только в силу нашей земной природы мы воспринимаем лишь малую часть этой непрерывности, именуемую настоящим. Если чтение моей судьбы по Книге Брэгу поразит мое воображение, то, быть может, это изменит мое отношение к понятию времени.
Сатья Саи приезжает на торжество сегодня. Мне повезло - я поеду на стадион с одним из организаторов церемонии. Однако я не рассчитываю увидеть Сатья Саи поблизости, потому что там будут тысячи людей.
Матаджи уже уехала в Бангалор. Это город в горах, в 450 милях к юго-востоку от Бомбея. Я встречусь с ней там через несколько дней. Дело в том, что Бриндаван - летняя резиденция Сатья Саи и место, где проводятся занятия Летней школы, находятся совсем неподалеку от Бангалора.
Я очень часто, почти все время, думаю о тебе и детях. Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне. У меня все хорошо, только скучаю без вас.
Целую.
Сэм.
Первая встреча
Моя первая встреча с Сатья Саи, при всей ее необычности, оказалась лишь одной в ряду ей подобных. Когда мы прилетели в Бомбей, мы узнали, что Сатья Саи будет выступать на бомбейском стадионе, а затем вернется в свою летнюю резиденцию близ Бангалора. Как он будет себя вести? И установятся ли контакты между ним и всем этим множеством людей на стадионе?
В тот день, когда на стадионе должна была состояться торжественная церемония, одна из учениц Сатья Саи пригласила меня отобедать с ней у нее дома, где-то в окрестностях Бомбея. Она сама поехала на стадион заранее, чтобы занять лучшее место, а я все еще чувствовал усталость после долгого перелета и потому решил немного отдохнуть перед тем как поехать на стадион. Она мне объяснила, как туда добраться. Бомбей, надо сказать, это расползшийся гигант с шестимиллионным населением. В этом огромном городе, где-то весьма далеко от стадиона, затерялась маленькая квартирка, в которой я остался отдыхать. Сатья Саи должен был появиться на стадионе в шесть часов вечера. Около половины шестого я вышел на улицу, чтобы взять такси и поехать на стадион.
Когда я выходил из дома, я заметил, что какие-то люди расстилают перед входом вытертую красную дорожку и вешают над дверью гирлянды из цветов. Я остановился и спросил, в честь чего они это делают. Ответ, брошенный мимоходом, - поскольку кто же станет ожидать, что этот человек в европейском платье поймет все значение происходящего, - вызвал у меня жуткое ощущение, будто это уже случалось со мной раньше. Притом, чем больше я думал, тем больше мной овладевало смятение. Неужели именно в этот дом собирается приехать Сатья Саи? Похоже, что так, - он хочет навестить своего ученика, проживающего на девятом этаже.
Какое поразительное совпадение! Хотя, впрочем, маловероятно. Просто выдаю желаемое за действительное. Здесь горстка людей расстилает на земле вытертую красную дорожку, а там, на стадионе, его ожидают десятки тысяч. Как глупо даже предполагать, что Сатья Саи приедет сюда. Впрочем, к этому времени мой взгляд на вещи стал менее однозначным, так что я мог допустить, что в этом мире, столь не похожем на мой собственный, может произойти все, что угодно. Поэтому я решил немного подождать и посмотреть, что же будет. Мне сказали, как пройти в квартиру на девятом этаже. Там я увидел несколько индусов среднего возраста и их детей-подростков. Ни молодежи, ни европейцев или американцев среди собравшихся не было.
Человек, стоявший у двери, заверил меня, что они в самом деле, ожидают приезда Сатья Саи. Так сказала ему хозяйка дома, так что остается только проявить немного терпения. Я посмотрел на часы - через пятнадцать минут Сатья Саи появится на стадионе. Вот уж, поистине, кто выдает желаемое за действительное. Так, видно, и родились все истории о Сатья Саи. Какая глупость допускать даже мысль о том, что из всего Бомбея он выберет именно тот дом, где, по чистой случайности, я нахожусь в эту минуту; и что это должно произойти лишь за несколько минут до того момента, когда все ждут его появления на стадионе.
Я спустился по лестнице и пошел к стоянке такси. Потом остановился и постоял в нерешительности - ехать или оставаться? Логика подсказывает, что надо ехать на стадион. Сатья Саи должен появиться там минут через десять. Однако... Как было бы замечательно увидеть его здесь, притом вблизи, а не на стадионе среди криков толпы и всеобщего столпотворения. С тобой, Сэм, творится что-то странное, - подумал я,- если ты всерьез расчитываешь на такое невероятное совпадение.
И тем не менее, только я открыл дверцу такси, как в метре от меня проехала белая машина и мелькнуло приметное оранжевое облачение и буйная копна волос. Я понял, что Сатья Саи, в самом деле, едет в квартиру на девятом этаже. Прежде чем я успел что-нибудь сообразить, я уже мчался, как безумный, вслед за белой машиной.
Я резко, чуть не на полушаге остановился, - вот и ты становишься религиозным фанатиком. Я напомнил себе, что я в сущности, не верю в Сатья Саи. Это, конечно, поразительное совпадение. Однако куда разумней действовать осмотрительно, а не отдаваться, очертя голову, на волю нахлынувших эмоций... Я опять поднялся на лифте на девятый этаж и увидел, что Сатья Саи находится в задней комнате, а все люди молчаливо ждут, когда он вновь к ним выйдет.
Некоторые приверженцы Сатья Саи говорили мне, что они почувствовали его Божественность с первого момента, как увидели его. Я слышал также, что, случается, люди, впервые встретившись с ним лицом к лицу, теряют сознание или же испытывают сильнейшее эмоциональное потрясение. Я с интересом ждал... И вот он появился - изящный, улыбающийся, лучезарный. Кивнул каждому головой. Он производил впечатление человека, в высшей степени уверенного в себе - огромное самообладание, сдержанность и очень плавные, изящные движения. Он был строен, а ростом лишь немногим более пяти футов. Никаких сильных эмоций я не испытал. Я подумал также, что он ничем особым не примечателен. Я видел многих артистов и музыкантов, которые держались с таким же достоинством и вызывали не меньшее уважение. Кроме того, я имел возможность наблюдать моих достойных учителей и профессоров.
Все люди, которые там были, старались протиснуться к нему поближе, прикоснуться к его ногам. Мне было стыдно подумать о том, чтобы участвовать в такого рода спектакле. Поэтому я стоял в стороне и наблюдал. Он подошел к одному из мужчин, что-то ему сказал и быстро пошел к лифту. Весь визит продолжался не более двух-трех минут.
По дороге на стадион я размышлял о вероятности такой вот случайной встречи. Я уверен, что приверженец Сатья Саи счел бы это доказательством того, что Сатья Саи руководит людьми, направляет их жизни. Однако для человека, который верит в случайности, это было совпадением - достаточно невероятным, но все-таки лишь совпадением.
Я приехал на стадион слишком поздно, чтобы попасть вовнутрь, и мне пришлось довольствоваться тем, что можно было видеть сквозь решетку входных ворот. Далеко, в другом конце стадиона, я увидел Сатья Саи. Он делал медленные кругообразные движения повернутой вверх ладонью правой руки, чуть воздевая ее кверху и как бы призывая обратить взоры к небесам. Это продолжалось несколько секунд, а потом он вдруг медленно направился в мою сторону.
На его лице изображалось доброе сострадание и любовь и, вместе с тем, глубокая, устремленная куда-то в неведомое, сосредоточенность; и это его выражение выдавало его одновременную принадлежность и этому и иным мирам. У меня появилось такое ощущение, будто он излучает некий внутренний ритм, а также те священные песнопения, которые звучат на стадионе. Люди стали тянуть руки, стараясь прикоснуться к его ногам. Он мягко отступил назад и остановил их жестом руки.
Я видел устремленные на него молящие, искательные глаза, в которых отражалось пламя сокровенных желаний и надежд. Я видел судорожно протянутые к нему руки, которые жаждали соприкосновения с ним. Потом, в каких-нибудь ста метрах от меня, он вдруг повернулся и, даже не взглянув на меня, пошел назад.
Тому, кто живет в мирской суете, одержимость Богом представляется сумасшествием. Тому, кто одержим любовью к Богу, мирская суета представляется безумием, глупостью, заблуждением, слепотой. Из всех видов безумия, которыми одержимо человечество, одержимость Богом является безвредным и самым благотворным.
Господь принимает человеческий облик и ходит по земле, дабы люди могли внимать Ему, лицезреть Его, почитать Его, повиноваться Ему. Он говорит языком людей и действует, как человек, то есть как обыкновенный представитель рода людского. В противном случае, люди не приняли бы Его и стали бы Его отрицать, либо устрашились бы Его и стали бы Его чураться.
Из воздуха
Бангалор находился всего в 110 милях от Путтапарти - деревни, в которой родился и вырос Сатья Саи. Однако этот город расположен в горах, на 3 000 футов выше, чем Путтапарти, так что он овевается благословенным горным ветром и отличается вполне умеренной температурой. Путтапарти, напротив, лежит в долине, окруженной горами, которые, словно стенки парового котла, пышут жаром знойного индийского солнца. Температура в тени доходит до 110 или даже 120 градусов по Фаренгейту, и все вокруг жухнет и буквально спекается на солнце. Когда я приехал в Бриндаван, там проводились занятия Духовного семинара. Это летний курс, который был впервые организован в том году, и теперь будет проводиться ежегодно. Для занятий в семинаре в различных колледжах страны были отобраны и уже съехались в Бриндаван 300 лучших студентов. Со всех концов страны приехали, по приглашению Сатья Саи, образованные и энергичные люди, мужчины и женщины, которые будут читать лекции и проводить занятия в Семинаре. В этом обрамлении мне и предстояло видеть Саи в ближайшие две недели. Я буду жить в гостинице в 12-14 милях от Бриндавана и буду каждый день на такси приезжать сюда, чтобы слушать лекции, посвященные индийской истории и духовному наследию Индии. Я смогу часто видеть Саи, потому что он будет присутствовать на лекциях и будет уделять студентам много времени и внимания. Я буду ежедневно обедать вместе с ним и каждый вечер слушать его полуторачасовое выступление.
Я надеялся, что, наблюдая за Сатья Саи и видя его в разных ролях, настроениях, проявлениях, я смогу составить достаточно полную картину того, что представляет собой эта загадочная личность. Я буду смотреть и тщательно, обстоятельно все записывать. Если в нем есть что-либо необычное, глубинное, таинственное, потустороннее, то я, несомненно, смогу в этом убедиться. Я был все еще полон сомнений, но предчувствовал возможность интересных событий впереди.
14 мая. Бангалор. 7 часов утра.
Любимая!
Я затиснут в душную комнату, полную всякой живности. Черные муравьи на стенах и на полу, запах затхлости и пыли, и дождь за окном. Я уехал из Бомбея, хотя Сатья Саи еще там. Я просто не мог больше выносить эти толпища людей и мои явно безнадежные попытки встретиться с ним. Я надеюсь скоро переехать в другое место, однако Бангалор деловой город, и все отели заполнены.