Подобным же образом в индийской Джнана-Йоге адепт приходит к трансцендентному "Я" посредством критического изучения своего тела, в результате чего приходит осознание того, что "это тело не есть Я". Затем он критически изучает- свою психическую жизнь - желания, чувства, память, образы и т. д. - чтобы прийти к осознанию, что "эта психическая жизнь не есть Я". И, наконец, он подвергает критическому анализу само свое мышление, отрешившись от него, и приходит к постижению мыслящего-как пришли к постижению трансцендентного "Я" Декарт и Кант, восходя от мысли к мыслящему. Здесь заключен источник уверенности и в том, что "Я существую" (Декарт), и в том, что "Я свободен, я бессмертен [и] я пребываю в присутствии Бога" (Кант).
Да умолкнут, наконец, критики Декарта и Канта, умерив свой пыл благодаря лучшему их пониманию; да не "вмешиваются они более" в то, чего достигли две эти выдающиеся личности, т. е. в "духовное постижение" своей сокровенной сути, своего трансцендентного "Я". Да прекратятся когда-нибудь до тошноты приевшиеся повторения, что Кант "изменил своим же методам и предал собственные принципы" и что, состарившись, он "впал в фидеизм своей юности". Ибо истина в том, что Кант ничего не предавал и ни во что не впадал. Он лишь пришел к созревшим плодам трудов всей своей жизни. Неужели лучше, если бы он так ничего и не достиг и закончил жизнь всего лишь мастером критики и сомнений?... Если бы искренние и целенаправленные усилия всей жизни не привели его ни к какому опыту, а стало быть и к уверенности в том, что относится к сфере метафизики? Вместо того, чтобы радоваться и праздновать сам факт достижения такой уверенности, его обвиняют в непоследовательности и старческом слабоумии! Боже мой! Какая мелочность!
Теперь вы видите, дорогой Неизвестный друг, что и великие мыслители Запада - так же как индийские йоги - пришли к постижению сокровенной сути человека, его трансцендентного "Я", что привело их к уверенности в бессмертии.
Христианский герметизм, будучи синтезом мистицизма, гнозиса и священной магии, предлагает человечеству помимо описанного выше "метода" три метода обретения уверенности в бессмертии.
Прежде всего, существует традиционный мистический путь очищения, просветления и единения, представляющий собой добровольное и осознанное прохождение человеческой душой трех этапов на пути после смерти - через чистилище к небесам, а от небес к Богу. Его можно найти не только у таких великих христианских мистиков, как Дионисий Ареопагит, Бонавентура, Тереза Авильская, Сан Хуан де ла Крус... не только в дохристианских учениях герметических трактатов, приписываемых Гермесу Трисмегисту, как скажем, в трактате "Божественный Поймандр", но также и в великих таинствах язычников, египтян и прочих, где три эти стадии:????????? (очищение),???????? (просветление) и??????? (единение, или слияние сБогом) - дают осознание посмертных состояний души и уверенность в бессмертии. Вот что об этом говорит Жан Марк-Ривьер:
"[Такова] суть учения как египетского, так и греческого эзотеризма: знание посмертных состояний души, позволяющее преодолеть страх перед этой смертью, страх психологический и человеческий. Посвященный узнавал о том, что его ожидает; чего же ему было бояться?" (87: р. 90).
Как практика концентрации есть "искусство забвения", а практика глубокого приобщения или медитация есть овладение "искусством сна", точно так же и созерцание при подлинной посвященности означает овладение "искусством умирания". Только в овладении забвением, сном и смертью - в прошлом, ныне и в будущем - обретается мистический опыт единения души с Богом, а значит, и абсолютная уверенность в бессмертии. Это неизменно достигается лишь прохождением трех этапов вечного мистического пути: очищения, просветления и единения. Сан Хуан де ла Крус свидетельствует, что в процессе очищения раскрывается, действует и крепнет подлинная вера; что и фактором, и результатом просветления является надежда; и, наконец, к единению души с Богом приводит любовь к ближнему (cf. 66: II, V).
Этот путь вечен, и никому не дано изобрести или открыть какой-либо иной. Его, разумеется, можно разделить на тридцать три этапа - или при желании даже на девяносто девять; можно облечь его в интеллектуальные одеяния либо в прекрасные и простые символы; его можно представить в различных терминах - санскритских, каббалистических, греческих, латинских и др. Но всегда мы будем иметь дело с одним и тем же путем непреходящего мистицизма - путем очищения, просветления и единения. Ибо иного пути нет, никогда не было и не будет.
Герметизм также не может предложить никакого иного пути, кроме пути непреходящего мистицизма, на котором основаны гностические, магические и философские методы. Другими словами, чтобы стать гностиком, магом или даже философом (в подлинном и изначальном смысле слова), невозможно обойтись без очищения. Столь же невозможно в гнозисе, священной магии и философии (опять же в подлинном и изначальном смысле слова) обойтись и без просветления. Ибо непросветленный гностик будет не гностиком, а обычным "чудаком"; непросветленный маг будет всего лишь колдуном; а непросветленный философ будет либо полным скептиком, либо любителем "интеллектуальных забав". Что до первоисточника, из которого гностик черпает свои откровения, маг - свое могущество, а философ - свою осведомленность, то такой источник лишь один: более или менее непосредственное соприкосновение души с Богом. Поэтому продвижение всегда проходит по одному и тому же пути, независимо от того, какой именно применяется метод, - мистический, гностический, магический или философский.
Дорог много, но путь только один. А стало быть, что бы человек ни делал, он продвигается и растет только на стезе очищения, просветления и единения; и независимо от знаний и опыта критерием подлинного прогресса может служить лишь прогресс в очищении, просветлении и единении. О дереве судят по его плодам; о мистике, гностике, маге и философе судят по их вере, надежде и любви к ближнему, т. е. по их прогрессу на стезе очищения, просветления и единения.
Духовное величие - широта души - определяется лишь ее верой, надеждой и милосердием (любовью). Будда, разумеется, видел, что мир болен, - и, считая его неизлечимым, учил различным способам его покинуть. Христос тоже видел, что мир смертельно болен, но счел его излечимым и пустил в ход силу, направленную на исцеление - проявившую себя через Воскресение. В этом все различие между верой, надеждой и любовью Учителя Нирваны и Учителя Воскресения и Жизни. Первый сказал миру: "Ты неизлечим; вот средство положить конец твоим страданиям - и твоей жизни". Второй же сказал: "Ты излечим; вот средство для спасения твоей жизни". Два доктора поставили один и тот же диагноз - но сколь громадно различие в лечении!
Традиция учит-и всякому серьезному эзотеристу и оккультисту известно, что так оно и есть - что Архангел Михаил является Архистратигом, т. е. Военачальником, возглавляющим небесное воинство. Почему именно он? Потому что в этот ранг возвели его вера, надежда и любовь. Дело в том, что "возглавлять" означает в духовном мире наименьшую по сравнению с другими подверженность сомнениям, отчаянию и склонности к осуждению.
Традиция учит, что Архангел Михаил олицетворяет Солнце, тогда как архангел Гавриил - Луну, архангел Рафаил - Меркурий, архангел Анаэль - Венеру, Захариэль - Юпитер, Орифиэль - Сатурн и Самаэль - Марс. Почему Солнце? Потому что Солнце есть зримый символ, образ веры, надежды и любви. Оно равно проливает свет на добрых и злых, ни на мгновение не покидая своего места в центре небес.
Да, величие самого Бога, т. е. того, что в Нем для нас Божественно, - заключается не в его могуществе, превышающем всю совокупность сил во вселенной, и не в Его всеведении, благодаря которому Он, словно отличный инженер, предвидит порядок взаимодействия заранее рассчитанных и предопределенных сил в будущей "машине мира", и даже не в том, что Он абсолютно незаменим как центр всякого тяготения во вселенной - духовного, психического и физического. Нет, подлинно Божественное в Боге, т. е. то, что всех нас повергает перед Ним на колени, - это Его вера, Его надежда и Его любовь. Ибо как мы веруем в Бога, так и Бог верит в нас - но верой более возвышенной и преисполненной Божественного величия; Его надежда на это огромное сообщество свободных существ, именуемое нами "миром", столь же бесконечна, как и Его любовь к этим существам.
Мы поклоняемся Богу не потому, что Он более всемогущ или всеведущ, нежели мы, но потому, что у Него больше, чем у нас, веры, надежды и любви. Наш Бог бесконечно благороден и великодушен, а не только всемогущ и всеведущ! Бог велик Своей верой, надеждой и любовью - и страх Божий есть прежде всего страх погрешить против этого благородства и великодушия!
Итак, основой христианского герметизма является путь вечного мистицизма; да и в практике герметизма он также представляет собой основу и отправную точку. Отправная точка - куда?... - В сферу гнозиса, священной магии, равно как и в сферу герметической философии.
Гнозис, естественно не имеющий ничего общего с методами, заимствованными из учений гностических сект или из их символов веры, - это вклад мистического опыта в разумение и память. От чистого мистицизма он отличается тем, что последний сводится к опыту, в котором воля - чистая и просветленная - составляет единое целое с Богом, тогда как разумение и память исключаются из него и остаются за порогом мистического опыта. И именно эта непричастность разумения и памяти к мистическому опыту делает его невыразимым и непередаваемым. С другой стороны, гнозис есть тот же мистический опыт с участием разумения и памяти, переступившими этот порог и бодрствующими вместе с волей. Только обучение с помощью символики наделяет их способностью соучаствовать в мистическом опыте воли. Они участвуют в нем как свидетели, т. е. хранят полное безмолвие, играя роль зеркала. Но результатом их присутствия в качестве свидетелей мистического опыта воли становится их способность выразить и передать этот опыт. Причина в том, что разумение и память получили впечатление о нем. А это впечатление и есть то, что мы здесь понимаем как "гнозис". Мистик является гностиком в той мере, в которой он может выразить и передать свой опыт другим. "Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем" (1 Ин. 4: 16), - гласит основной постулат мистического богословия. "Бог есть Троица: Отец, Сын и Святой Дух", - таков встречный гностический постулат. Либо: "Я и Отец - одно" (Ин. 10: 30), -это постулат мистики; а "В доме Отца Моего обителей много" (Ин. 14: 2) - постулат гнозиса.
Таким образом, гнозис есть плод безмолвного участия разумения и памяти в мистическом опыте воли. Я говорю " безмолвного ", ибо в противном случае, т. е. в случае активного участия, речь бы уже шла не об откровении, а об утверждении, порожденном разумением и воображением. Ибо для того, чтобы понять, нужно слышать, а чтобы слышать, необходимо молчать. Разумение и память/воображение должны хранить молчание, если хотят понять, т. е. принять откровение свыше.
И точно так же, как гнозис есть плод участия разумения и памяти в мистическом слиянии воли с Богом, так и священная магия есть плод участия трех сил души в мистическом единении с Богом в отношении к ближнему и Природе. Когда душа, обретшая опыт единения с Богом, обращается к ближнему и Природе не для созерцания, но для действия, - тогда она становится душою мага. Каждый мистик является магом в той мере, в какой он действует, вдохновляясь своим мистическим опытом. Священная магия есть практическое применение того, что мистик созерцает, а гностик постигает через откровение.
Итак, философия герметизма основывает свои выводы на мистическом, гностическом и магическом опыте и стремится к приведению их в соответствие с опытом земной жизни и открытиями естественных наук. Таким образом, герметизм может дать трисмегистскую ("трижды величайшую") уверенность в бессмертии, т. е. троекратную достоверность мистического, гностического и магического опыта.
Эта уверенность, как мы видим, формируется в трех - или четырех - стадиях нисходящего сверху вниз процесса откровения. Традиция называет это "нисхождением небесного Иерусалима" в противоположность описанному выше методу "возведения Вавилонской башни". Таким образом, христианский (и дохристианский) герметизм безусловно принадлежит к обширной традиции, практикующей метод "нисхождения небесного Иерусалима", который действует в истории человечества, с целью приготовления всего рода людского к грядущему духовному событию вселенского масштаба - "нисхождению небесного Иерусалима". Ибо "нисхождение небесного Иерусалима" является в то же время и практическим методом духовных школ. Вся совокупность духовного мистического, гностического и магического опыта отдельных индивидов, постепенное преобразование всей человеческой цивилизации в "град небесный", т. е. место, где действуют небесные законы, и, наконец, Реинтеграция всей Природы, являющаяся свершением космической значимости, - все это вместе составляет осуществление "нового неба и новой земли" (Откр. 21: 1), в котором происходит исцеление мира. Следовательно, "нисхождение небесного Иерусалима" объединяет в себе как наиболее сокровенный опыт человеческих душ, так и всю историю и эволюцию нашей планеты - согласно закону:"... ибо нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано" (Мф. 10: 26), ибо все, что происходит в субъективной сокровенности, рано или поздно становится объективной реальностью. Таков уж магический закон истории, что все субъективное становится когда-нибудь объективным, а устремления, помыслы и чувства дня нынешнего завтра становятся историей. "Так как они сеяли ветер, то и пожнут бурю" (Ос. 8: 7).
Эти слова возвращают меня к карте Тринадцатого Старшего Аркана Таро. Здесь мы видим Смерть, пожинающую руки, ноги и даже головы, которые появляются над поверхностью черной земли. Она не скашивает ни растущую траву, ни целые человеческие фигуры - которые, к тому же, здесь отсутствуют.
Смерть выступает в роли стража определенного уровня, отсекая любой фрагмент человеческого тела, появляющийся над ним. Она действует скорее как хирург, чем как уничтожитель... но какой хирург?
Выше мы говорили о методе и идеале "возведения Вавилонской башни", посредством которого оживленная и наделенная интеллектом электрическая энергия восходит из физического организма в высшие сферы - вначале в витальную или эфирную сферу, в которой "растет трава", как показывает карта Тринадцатого Аркана.
Это восхождение оказывается по сути лишь частичным, если оно не осуществляется планомерно и с полным осознанием этого процесса, как это нередко и бывает в оккультных школах. В итоге порою до витальной или эфирной сферы удается подняться одним лишь "электрическим рукам", или "ногам", а иногда только "голове". Смерть же, изображенная на нашей карте, заботится о том, чтобы в витальный мир не проникали "эмиссары" из мира физического. Подобно истинному хирургу, она отсекает эти электрические "части" физического тела, появляющиеся над этим уровнем, т. е. порогом, за которым начинается витальный мир. Таким образом, она ампутирует больные части тела - "больные" в том смысле, что они проникли в не принадлежащую им по праву сферу бытия - прежде чем болезнь станет неизлечимой. Стало быть, Смерть на этой карте играет роль стража порога между двумя мирами и в силу этих своих обязанностей пользуется хирургическими методами.
Итак, не является ли Смерть, вообще говоря, целительным началом в этом мире? Призвана ли она убивать и разрушать - или исцелять методами хирургии?
Предлагаемый мною ответ, дорогой неизвестный друг, состоит в том, что Смерть безусловно есть исцеляющее начало в этом мире. Она ампутирует пришедшие в негодность части - даже всю совокупность негодных частей, т. е. все физическое тело - во имя освобождения самого человека.
Как есть на свете природная медицина, которая возвращает здоровье с помощью правил и навыков здорового образа жизни - диеты, сна, дыхания, физических упражнений и т. д. - и есть медицина гомеопатическая, которая исцеляет, помогая всему организму преодолеть болезнь, и как есть аллопатическая медицина, которая борется с болезнью методом противоположностей, и как существует, наконец, хирургия, спасающая жизнь организма, жертвуя какой-то его частью, так существует на свете и исцеляющий "механизм", иерархическая структура которого аналогична иерархической шкале природной, гомеопатической, аллопатической и хирургической медицины.
Смерть в этом "космическом госпитале" соответствует отделению хирургии. Это крайнее средство спасения жизни. Помимо нее есть еще три принципа сохранения и укрепления здоровья мира и отдельных индивидов. Этими принципами являются мистицизм, гнозис и магия. Таким образом, перефразируя лозунг времен французской революции, можно сказать:
Мистицизм, гнозис, магия - или смерть.
Письмо XIV. Умеренность
«Exaudi nos, Domine sancte,
Pater omnipotens aeterne Deus,
et mittere digneris sanctum Angelum tuum de coelis,
qui custodiat, foveat, protegat,
visitat atque defendat omnes habitantes in hoc habitaculo».
("Услышь нас Господа, святый Боже, всемогущий Отче,
вечный Боже,
и ниспошли святого Ангела своего с небес,
дабы хранить, лелеять, оберегать, посещать и заступаться
за всех тех, кто собрался здесь".)
Литургическая молитва, предшествующая торжественной мессе
«Всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять; А кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовсе; но вода, которую Я дал ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную».
Ин. 4:13-14
«Истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится свыше, тот не сможет увидеть Царствия Божия».
Ин.2:3
«По воспитанию и интеллектуальной подготовке я принадлежу к "детям неба"; по темпераменту и профессиональным занятиям я - "дитя Земли". Поставленный жизнью в самом центре двух миров и близко зная их теории, язык, чувства, я не воздвиг между ними никакой внутренней перегородки. Напротив, я предоставил полную свободу взаимодействовать в моем сознании двум явно противоположным влияниям ».
Пьер Тейяр де Шарден94
Дорогой неизвестный друг.
На карте Четырнадцатого Старшего Аркана Таро перед нами предстает Ангел в красно-синем одеянии, совершающий - либо наблюдающий - странное действие. Он переливает прозрачную воду из одного сосуда в другой или, вернее, выплескивает ее почти горизонтально, под углом примерно 45 градусов, держа сосуды на значительном расстоянии друг от друга.
Нечто невероятное!... а значит, именно аркан - т. е. нечто требующее постижения и осознания за пределами сферы обычного опыта и мышления. И стало быть, он приглашает нас к глубокой медитации - духовному упражнению. Последуем же этому приглашению.
Какой вопрос непроизвольно возникает при внимательном рассмотрении этой карты и ее общего содержания? Какова главная идея этого образа - Ангела с двумя крылами в красно-синем одеянии, с красным и синим сосудами в руках, который заставляет воду загадочным образом литься из одного сосуда в другой? Не он ли приносит благую весть о том, что за пределами дуализма "либо-либо" существует - или возможно - "не только, но и" или "и то, и другое"? Не напрашивается ли совокупное содержание этой карты и сам изображенный на ней Ангел на истолкование их как проблемы взаимодействия полярностей или интегрированной двойственности? Не внушает ли нам карта предчувствие или подозрение, что вода переливается именно благодаря двум крыльям, двум рукам, двум цветам одеяния и двум сосудам?... и что эта вода есть плод и дар той интегрированной двойственности "и то, и другое", которая бросается в глаза с первого же взгляда на карту?
Итак, идея, представляемая нашему разумению картой Четырнадцатого Аркана, относится к широкому спектру идей, связанных с полярностью и соответствующими возможностями в плане духовного познания и осознания герметизма - мистического, гностического и магического.
В предыдущих письмах уже рассматривался в различных аспектах вопрос двойной полярности - полярности "полемики" (войны), порождающей энергию типа "электрической", и полярности взаимодействия, или "мира", высвобождающей силу "витального" характера. Теперь же Ангел карты Четырнадцатого Аркана предлагает нам вернуться к проблеме двойной полярности и двойной динамики, обещая по-новому осветить эту тему. А посему вернемся к ее рассмотрению.
Выдающийся специалист в сфере духовной жизни и подлинного духовного опыта Св. Бернар Клервосский оставил потомкам фундаментальную по значению доктрину. Это его доктрина человека как образа и подобия Божия. Она может послужить идеальной отправной точкой для тщательного исследования двойной полярности. Вот основные моменты этой доктрины:
Бог создал человека "по Своему образу и подобию" (Быт. 1:26). Божественный образ и подобие совмещались в первом человеке до момента Грехопадения. Однако после Грехопадения это совмещение не сохранилось. Образ остался нетронутым, но изначальное подобие было утрачено. Вследствие первородного греха человек пребывает в "уродстве не подобия", сохранив все же прежний образ.
"Человек был сотворен по образу и подобию Божию: в образе он обладает свободой воли, в подобии же обладает добродетелями. Подобие было разрушено, но свой образ человек сохраняет. Этот образ может гореть в преисподней, но пламя не поглотит его. Его можно повредить, но не уничтожить. Он живет вопреки даже неумолимой и неизбежной смерти. Где бы ни была душа, там будет и образ. С подобием же иначе. Оно сохраняется в душе творящего добро; в душе греховной черты его уродливо искажены. Душа согрешившая подобна зверям, лишенным разума" (30: vol. I, p. 106).
Таким образом, согласно Св. Бернару, образ представляет собой сущностную структуру человека, а подобие есть совокупность его функций, или функциональная структура. Сущностная структура человека, его образ, неразрушима; именно образ наделяет его неотъемлемой свободой.
Человек свободен и остается таковым вечно - на земле, в преисподней, в чистилище, в раю, - всегда и повсюду. Свобода, следовательно, есть абсолютный факт. Как таковая, она означает бессмертие. Тот же довод можно встретить и в "Критике практического разума" Канта, ибо что такое Кантов "категорический императив", если не образ Божий в человеке?
Что касается подобия, или совокупности функций человека, то в нем коренится рассадник греха, с присущим ему влечением к злу. И оно бессмертно лишь в той мере, в какой оно совпадает с образом. Его бессмертие условно, -так сказать, "вторично".
Такова сущность учения Св. Бернара. Отсюда возникает вопрос: Если Божий образ человека нисколько не поблек, а Божие подобие в нем отчасти отступило под напором дурных привычек и склонностей, то есть ли в жизни человека какой-либо противовес дурным склонностям его функционального организма, выдвигающий против них добрые? Да. В функциональном организме человека безусловно есть еще нечто, играющее роль противовеса порочным наклонностям и привычкам, укоренившимся в нем со времен Грехопадения. Это Ангел-хранитель.
Ангел-хранитель верным союзником сопровождает Божий образ в человеке точно так же, как порочные наклонности прокладывают себе путь в его функциональный организм, который до Грехопадения был Божьим подобием. Ангел-хранитель берет на себя функции, уничтоженные в подобии первородным грехом, и заполняет прорванную ими брешь. Он замещает собою функции, разрушенные Грехопадением.
Приведенная мною в начале этого письма литургическая молитва - обращение к Богу, чтобы Он "ниспослал святого Ангела своего с небес, дабы хранить, лелеять, оберегать, посещать и заступаться за всех тех, кто собрался здесь", - гласит, что Ангел исполняет свои обязанности пятью способами: он хранит, лелеет, оберегает, посещает и заступается. Он, следовательно, представляет собою "пламенеющую звезду", светоносную пентаграмму над человеком.
Он хранит память, т. е. непрерывность необозримого прошлого в настоящем, приуготовляющую незримое будущее. Ангел-хранитель заботится о том, чтобы существовала связь между великим "вчера, сегодня и завтра" души человека. Он есть бесконечное "напоминание" об изначальном подобии, о вечном предназначении души в симфонии вселенной, и об особой обители этой души "в Доме Отца Моего [,где] обителей много" (Ин. 14:2).При необходимости Ангел-хранитель пробуждает воспоминания о прежних земных воплощениях души, чтобы укрепить непрерывность усилий во внутреннем подвиге -переходящего из жизни в жизнь стремления и поиска души - чтобы каждая отдельная жизнь была не просто отрывочным эпизодом, а ступенью единого пути к единой цели.
Ангел-хранитель лелеет духовное подвижничество, поиск и устремления души, ступившей на этот путь. Это значит, что он заполняет бреши в психическом функциональном организме, возникшие вследствие искажений подобия, и исправляет недостатки - при наличии доброй воли к тому самой души. Ибо поддержка никогда не подразумевает подмену воли человека волей Ангела. Воля всегда и повсюду остается свободной. Ангел-хранитель никогда не затрагивает свободную волю человека и смиренно ожидает решения или выбора, сделанного в неприкосновенном святилище свободной воли. Если этот выбор справедлив, он немедля приходит на помощь, если же нет -он остается пассивным наблюдателем, ограничиваясь одной лишь молитвой.
Если порою Ангел вынужден оставаться в стороне от деятельности души - когда эта деятельность не согласуется с ее Божьим образом, - то иногда он может проявить в ней большее участие, нежели обычно, если эта деятельность не просто дозволена, но и является призванием души. И вот тогда Ангел-хранитель нисходит с места своей обычной стражи в сферу действий человека и посещает его.
Подобные "посещения" Ангела-хранителя временами действительно происходят - при совпадении их возможности и необходимости. Но постоянно Ангел-хранитель занят тем, что оберегает человека. При этом он компенсирует недостатки его физических чувств, лишенных ясновидения еще со времен первородного греха. Он словно ясновидец, помогающий разглядеть психические и физические искушения и опасности. Он предупреждает, подсказывает и помогает их правильно оценить. Однако он никогда не устраняет саму возможность искушения. Ибо, как сказал Св. Антоний Великий, "без искушения нет духовного роста". Искушение является неотделимой составляющей испытания свободной воли человека, неприкосновенной как для Ангела, так и для демона.
Что до последней из пяти функций Ангела-хранителя по отношению к человеку, т. е. заступничества, то от всех прочих она отличается тем, что обращена вверх, к небесам, а не вниз или по горизонтали. Рассматривая вопрос заступничества, осуществляемого Ангелом-хранителем по отношению к своему протеже, мы приближаемся к святому таинству самой сути Ангела-хранителя. Ибо здесь раскрывается природа ангельской любви, обладающей рядом отличительных признаков.
Ангелы-хранители постоянно пребывают над своими протеже. Помимо всего прочего это значит, что они прикрывают его от небес от взора свыше. Тот факт, что люди на земле как бы прикрыты Ангелом-хранителем от Божьего Правосудия, означает - в отличие от охраны, поддержки, оберегания и общения - что Ангелы-хранители суть защитники, адвокаты человека перед лицом Божьего Правосудия. Подобно тому, как Моисей сказал Господу, когда дети Израиля совершили смертный грех, предпочтя золотого идола Богу Живому: "прости им грехи их. А если нет, то изгладь и меня из книги Твоей, в которую Ты вписал" (Исх. 32: 32), так и Ангелы-хранители "прикрывают" своих подзащитных перед лицом Правосудия Господня. Эта задача сводится к произнесению - явному или тайному - тех же слов Моисея. Так Ангелы-хранители защищают своих подопечных.
Ангел-хранитель укрывает подопечного своими крылами, наделяя его тем самым собственными заслугами в очах Божьего Правосудия и беря на себя его прегрешения. Он словно говорит: "Если гром гнева Господнего должен поразить моего подопечного, мое чадо, тогда пусть он поразит меня вместо него, - если же кара неотвратима, то пусть она настигнет нас обоих!"
Ангел-хранитель защищает своего подопечного, как мать защищает свое дитя, независимо от того, хорошее оно или плохое. В сердце Ангела-хранителя живет таинство материнской любви. Не все Ангелы являются хранителями. Есть среди них и другие, занятые иными задачами. Но Ангелы-хранители, выполняя свои функции, становятся как бы "матерями" своих подопечных. Вот почему традиционное искусство часто изображает их как крылатых особ женского пола. И по той же причине карта Четырнадцатого Аркана Таро часто изображает Ангела как женщину с крыльями, облаченную в красно-синие женские одежды.