В истории христианства период с середины I в. н. э. до начала IV в. обычно характеризуется как время гонений со стороны Римского государства. Выделяя их причины, исследователи, как правило, начинают с общественных. Известно, что у первых христиан не было ни храмов, ни статуй богов, на их собрания не допускались непосвященные. Эти встречи, часто проходившие в ночное время, по форме напоминали «ночные сборища», запрещённые римским законодательством, согласно которому могли существовать лишь открытые коллегии с обязательным присутствием на заседаниях представителя власти. Поэтому вполне естественно, что христианство вызывало массовую неприязнь.
Отказ христиан от почитания традиционных богов привел к возникновению представлений об их «безбожии», тайный характер собраний—к обвинениям в каннибализме, убийстве младенцев, сексуальных оргиях. В любой проблемной общественной ситуации христиане легко могли стать «козлами отпущения». В Африке, отмечает В. В. Болотов, даже сложилась пословица: «не дает Бог дождя, так пойдём на христиан». В других провинциях тоже периодически звучал призыв: «Христиан —ко львам!». Эту общественную неприязнь вполне разделяли и римские авторы I—II вв. Так, Тацит называет христиан «ненавидимыми за их мерзости», по Светонию христиане — «род людей нового и зловредного суеверия».
Такое общественное отношение к христианам способствовало гонениям, но не являлось их причиной. Важнейшую из них, особенно в
I в., следует искать в сфере политической. Характерно, что римский прокуратор Иудеи Понтий Пилат, согласно Евангелиям, санкционировал казнь Иисуса Христа лишь тогда, когда убедился (или дал себя
убедить) в том, что его деятельность и особенно признание им себя мессией («Царём Иудейским») политически опасны. Первоначально же Пилат не придал значения обвинениям иудеев, так как чисто религиозные распри среди них его мало волновали. Напротив, с точки зрения иудеев, Иисус совершил именно религиозное преступление и как лжемессия должен был быть предан казни. Считающийся в христианской традиции первым мучеником Стефан, утверждавший, что с приходом Христа установления Моисея и Иерусалимский храм утратили своё значение, был побит иудеями камнями по обвинению в богохульстве (Подробнее см.: Деян 6-7), то есть опять-таки религиозном преступлении.
|
|
Однако попытки иудеев привлечь для борьбы с распространяющимся за пределами Палестины христианством римскую администрацию серьёзного успеха не имели. Наместник провинции Ахайя Галлион даже не стал слушать обвинения иудеев против апостола Павла («учит людей чтить Бога не по закону»), заявив о своей готовности вникнуть в суть вопроса только при наличии «обиды» и «злого умысла», а «когда идет спор об учении и об именах и о законе вашем, то разбирайте сами: я не хочу быть судьею в этом» (Деян 18; 13-16).
Римляне первоначально видели в спорах между иудеями и христианами лишь распри внутри иудаизма, которые сами по себе, при отсутствии ярко выраженной политической опасности, их мало волновали. Постепенно эти споры принимали всё более ожесточенный характер, и тогда император Клавдий счел, что их продолжение в столице чревато угрозой стабильности, и распорядился, по сообщению Светония, изгнать из Рима «иудеев, постоянно волнуемых Хре-стом» (41 г. н.э.) Трудно сказать, касалось это распоряжение только христиан или также и иудеев, но политическая основа преследования очевидна.
|
|
Император Нерон преследовал уже именно христиан, приказав предавать их смерти по обвинению в поджоге Рима (64 г.). И в данном случае преследования были вызваны не собственно религиозными убеждениями. Нерон, по сообщению Тацита, желал опровергнуть слухи о своей ответственности за пожар в столице, поэтому в качестве виновных выставил тех, кто навлек на себя «своими мерзостями» всеобщую ненависть — то есть христиан. Во время гонений Нерона, как полагает христианская традиция, погибли апостолы Петр и Павел.
После подавления римлянами I Иудейского восстания (66-70 гг. н. э.) и разрушения Иерусалимского храма для иудеев была установлена специальная подать в храм Юпитера Капитолийского, которая,
с одной стороны, являлась символом их поражения, но с другой — в определённой степени освобождала их от отправления императорского культа. Поскольку каждый еврей должен был быть занесён в специальные синагогальные списки, то те, кто в них не состоял, уже не могли считаться приверженцами иудаизма. Следовательно, христиан теперь уже можно было дифференцировать гораздо более четко, чем раньше. Существование под покровом «дозволенной» иудейской религии заканчивалось.
Слова Христа «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф 22:21) предполагают определенное разделение властей и имплицитно — невозможность посягательства государственной власти на область личной веры. В Новом Завете есть немало текстов, содержащих мысли о необходимости повиновения власти, почтительного отношения к ней и молитвы за неё (1 Пет 2:13-17, 1 Тим 2:2, Тит 3:1). Апостол Павел, утверждая, что «Всякая душа да будет покорна высшим властям; ибо нет власти не от Бога», а «противящийся власти противится Божию установлению» (Рим 13:1-2), призывает подчиняться ей «не только из страха наказания, но и по совести» (Рим 13:5). Но Павел также подчеркивал и ничтожество власти в сравнении с Христом (Колосс 2:15), а апостол Петр говорил, что «должно повиноваться больше Богу, нежели человекам» (Деян 5:29). Поэтому в повиновении власти может быть отказано, если она вторгается в сферу духовного и принуждает христианина поступать против совести. Когда Синедрион грозил апостолам Петру и Иоанну, требуя от них ничего не говорить об Иисусе Христе, те отвечали: «судите, справедливо ли пред Богом — слушать вас более, нежели Бога? Мы не можем не говорить того, что видели и слышали» (Деян 4:19-20).
|
|
Поэтому будучи, как и иудеи, приверженцами монотеизма («Бог соделал Господом и Христом сего Иисуса» —Деян. 2:36), христиане отказывались принести, в соответствии с римскими законами, требуемую жертву традиционным богам и императору, так как полагали это отречением от истины, от Христа, который сказал о себе: «Я есьм путь и истина и жизнь» (Ин 14:6). Пытаясь оправдать отказ от участия в жертвоприношениях, раннехристианские апологеты (П-Ill вв.) полагали свободу религиозного выбора естественной и необходимой. Тертуллиан, например, утверждал: «Естественное и гражданское право требует, чтобы каждый поклонялся тому, чему хочет... Жертвоприношения божеству должны делаться по согласию сердца».
Однако римские власти, не признавая свободу вероисповедания естественным правом, не находили для христиан никаких извинительных обстоятельств для отказа от того, чего требовал закон. Те,
в свою очередь, готовы были умереть за истину, ибо, как отмечал другой христианский апологет, Юстин Философ: «Любитель истины должен всячески и больше своей собственной жизни стараться соблюдать правду в словах и поступках своих, хотя бы смерть угрожала ему». Поскольку в Риме, как мы видели, религия была делом прежде всего государственным, то последующие преследования христиан можно считать имеющими религиозно-политические основания.
В 112-113 гг. наместник провинции Вифиния Плиний Младший вел переписку с императором Траяном по вопросу об отношении к христианам. Плиний сообщал о поступлении доносов, содержащих обвинение в принадлежности к христианству, и о своих действиях, заключавшихся в том, что всех, кто согласился поклониться статуям богов и императора через воскурение фимиама и возлияние вина, прокляв Христа, он отпустил, отказавшихся же предал смертной казни. Не найдя в самом христианстве ничего, кроме «грубого и безмерного суеверия», наместник задавал императору вопрос о том, следует ли христиан наказывать «за само имя, помимо каких-либо преступлений, или за преступления, связанные с именем». Из недостаточно определенного ответа Траяна можно заключить, что хотя «имя», то есть принадлежность к христианству, уже образует состав преступления, «разыскивать их не следует», реагируя только на поступающие доносы и наказывая тех христиан, которые не пройдут тест на лояльность, принеся жертвы богам.
Таким образом, Траян, а в дальнейшем — и один из его преемников Адриан (117-138 гг.), настаивавший на обязательном предъявлении доказательств противозаконной деятельности христиан, обозначили намерение власти поставить их преследование на строгую юридическую основу. Римское право предполагало, что «где не выступает обвинитель, там нет и судебного процесса», причем обвинение обычно выдвигалось частным лицом, и лишь в исключительных случаях — государственным. Поэтому для начала процесса требовался донос, причем обвинитель, в случае доказательства во время судебного процесса сознательной клеветы с его стороны, мог быть подвергнут аналогичному наказанию. Всё это делало возможной ситуацию, при которой одно и то же должностное лицо могло одновременно и иметь дома рабов — христиан, и отправлять на казнь тех их единоверцев, на которых поступил донос. Обычно отдавался приказ об аресте не всех епископов на какой-то территории, а лишь тех, против которых кем-либо выдвигалось обвинение. Доносчики же в римском обществе не пользовались общественными симпатиями. В итоге во II и даже в III вв. во многих провинциях империи христи
ане могли десятилетиями чувствовать себя достаточно спокойно. В 180-е гг. церковный писатель св. Ириней Лионский писал: «мир наслаждается спокойствием через римлян, и мы — христиане движемся без страха по улицам, ездим, куда хотим».
Обвиняли же христиан главным образом в sacrilegium (преступление против религии — святотатство, ‘похищение святыни’) — отказе отправлять культ признанного законом божества, и crimen lae-sae majestatis (преступление против власти, «оскорбление величества»)— отказе от участия в императорском культе. И в том, и в другом случае наказание следовало не за убеждения как таковые, а за вытекающие из них действия, точнее — их несовершение. Готовность христиан молиться за императора, а не ему самому властями считалась недостаточной.
В данной связи показательным представляется приводимый В. В. Болотовым диалог римского чиновника Мартиана и епископа Акакия. «Как верноподданный римского государя, живущий под римскими законами, ты должен, конечно, любить своего государя»,—заявил чиновник. Епископ ответил: «кто же больше любит римского императора, как не христиане, которые денно и нощно молятся о благоденствии государя, войска и всей империи». В ответ на это Мартиан заметил: «Хвалю за такое убеждение, но, чтобы твоё верноподцанничество сделалось для императора ещё яснее, принеси ему жертву». А от жертвы как императору, так и языческим богам Акакий последовательно отказался, приняв мученическую кончину.
В начале III в. император Септимий Север издал закон (не имевший, правда, общеимперского характера), запрещавший обращение в иудаизм и христианство. С середины III в. римское государство перешло к практике более жестких преследований, беря инициативу в свои руки. Текст эдикта (возможно, их было несколько) императора Деция (249-251 гг.), как и многих других важных документов эпохи, не сохранился. Возможно, он не имел ярко выраженной антихристианской направленности, содержа лишь предписание всему населению империи совершать жертвоприношения римским богам. Деций, судя по всему, стремился к восстановлению традиционных порядков, предлагая своим подданным пройти тест на лояльность. Совершивший жертвоприношение по установленным правилам получал специальный документ. В одном из них говорилось: «Я всегда приносил жертвы богам и теперь также по (императорскому) приказу в вашем присутствии пил и вкусил от жертвенной снеди и прошу удостоверить это. Подал это я, Аврелий Диоген». Конечно, в результате политики императора пострадали прежде всего христиане, и ко
личество мучеников именно с этого времени резко возросло. В Церкви же впервые в серьёзном масштабе возникла проблема «падших», то есть тех, кто отрёкся от христианства под страхом наказания.
Следующие крупные гонения предпринял император Валериан в 257-259 гг. Его распоряжения касались уже непосредственно христиан, причем впервые специальное внимание было обращено на духовенство: ему было запрещено совершать богослужение. Требовалось также публично принести жертвы римским богам. Христиане, входившие в высшие слои римского общества, лишались своих сословных привилегий и ссылались.
Наконец, последние крупные преследования христиан имели место при императоре Диоклетиане в 303-304 гг. Христианам опять предлагался тест на лояльность в виде жертвоприношения римским богам. За отказ следовали репрессии: казни, конфискации имущества, разрушение мест богослужения и уничтожение священных книг. Однако и эта, возможно, самая решительная попытка покончить с христианством не дала ощутимых результатов. Количество христиан в империи к началу IV в., по некоторым данным, составляло уже от 5 до 15% населения империи, и Церковь стала достаточно сильной.
Изменение государственной политики в отношении христиан обычно связывается с именем императора Константина. Однако ещё его предшественник Галерий разрешил, в виде милости, исповедание христианства, при отсутствии какого-либо нарушения закона (311 г.). Миланский эдикт Константина и его соправителя Лициния (313 г.) открыл новую эпоху в истории христианства и церковногосударственных взаимоотношений. Однако данный акт касался не только христианства. Его текст содержал следующее важное положение: «никому не запрещается свободно избирать и соблюдать христианскую веру и каждому даруется свобода обратить свою мысль к той вере, которая, по его мнению, ему подходит, дабы Божество ниспосылало нам во всех случаях скорую помощь и всякое благо». Таким образом, в империи провозглашалась достаточно широкая свобода вероисповедания, взамен прежней веротерпимости.
Вторая часть Миланского эдикта относилась уже непосредственно к христианам. Им возвращались, причем «немедленно и беспрекословно», отобранные ранее места совершения богослужения. Частным лицам, приобретшим земли, на которых они находились, обещалось вознаграждение из государственных источников. Власть явно выразила намерение впредь покровительствовать именно христианству. Это стремление нашло выражение в таких мерах, как указы об освобождении духовенства от гражданских повинностей, а цер
ковных земель — от дополнительных обложений (313-315 гг.), о запрете иудейского прозелитизма (315 г.), о праздновании в империи воскресного дня (321 г.), о предоставлении Церкви права получать имущество по завещаниям (325 г.).
Эти и некоторые другие мероприятия Константина современный православный исследователь А. Николин характеризует как «постепенное воцерковление всех сфер жизни в Римской империи». Действительно, время правления Константина Великого можно считать началом переходной эпохи, в конце которой на смену государственному римскому политеизму (язычеству) придет обретшее государственный статус христианство. Константин выказывал последнему явное личное предпочтение: городам, отказывавшимся в пользу христианства от язычества, даровал привилегии, увеличил количество христиан в бюрократической элите империи, запрещая государственным чиновникам участвовать в языческой культовой практике. В 330 г. им был основан первый изначально христианский город империи — Константинополь.
Однако решительных ограничений традиционного политеизма Константин не предпринимал. Он, подобно своим предшественникам, считался верховным жрецом (pontifex maximus), продолжалось и отправление императорского культа, хотя строительство языческих храмов за государственный счет прекратилось. Вопрос о существовании или закрытии языческого храма был отдан на рассмотрение муниципальных органов власти, и если те принимали положительное решение, то закрытие осуществлялось всё-таки не государственными чиновниками, а самими христианами.
Вряд ли прохристианская политика Константина была обусловлена его глубокой религиозностью. Христианство император принял лишь на смертном одре. Вероятно, Константин, оценив силу Церкви, надеялся на то, что с помощью христианства в перспективе может быть обеспечено идеологическое единство империи. Церковь, «епископом внешних дел» которой император себя полагал, даже не будучи формально христианином, также, по его мнению, должна была сохранять внутреннее единство. Прежняя римская политика отношения к религии как к государственному делу была теперь обращена на новый объект — христианство.
Вначале (316 г.) Константин вмешался во внутрицерковный «до-натистский спор» (донатисты полагали недействительными таинства, совершенные духовным лицом, отступившим от христианства, требовали перекрещивания отступников). Против донатистов были, по распоряжению императора, направлены войска. Затем Константин председательствовал на I Вселенском соборе в Никее (325 г.),
осудившем учение Ария, полагавшего Христа не Богом, а лишь его совершеннейшим творением. Арий был отправлен императором в ссылку, а собрания его сторонников были запрещены.
Сознание христианских епископов, которые иногда даже сравнивали Константина с Авраамом и Моисеем, было, как справедливо отмечает А. Шмеман, «заворожено обращением» императора: «оного и помешало Церкви пересмотреть в евангельском свете теократический абсолютизм античной государственности, а, напротив, его самого слишком надолго сделало неотъемлемой частью христианского восприятия мира».
Начавшееся при Константине государственное вмешательство в дела Церкви, резко сужавшее её внутреннюю свободу, в полной мере обнаружилось при его преемниках. Сын Константина Констанций, покровительствовавший арианам, прямо заявлял епископам: «Моя ноля — вот для вас канон» (355 г.). Пытавшийся протестовать папа Либерий был немедленно сослан. Во время правления Констанция появляются первые государственные указы о закрытии языческих храмов, преимущественно в городах.
Разумеется, процесс сближения государства и Церкви, нашедший выражение, в частности, в уравнении границ диоцезов, возглавляемых епископами, с делением империи на провинции, не был однолинейным. Император Юлиан (361-363 гг.), именуемый в христианской традиции Отступником, теоретически вернулся к принципу свободы вероисповедания, но на практике, как и Константин, оказывал покровительство, только теперь уже язычникам, ущемляя христиан. Никаких преследований последних он не предпринимал, но городам, обратившимся к язычеству, предлагал просить каких угодно даров, а от христианских — не принимал даже послов с жалобами.
К концу IV в. прохристианская тенденция окончательно возобладала. Император Грациан в 370-е гг. отказался от титула pontifex maximus, традиционно принадлежавшего почти всем его предшественникам, удалил статую Победы из римского Сената, что означало окончание какой-либо государственной поддержки язычества, разработал систему наказаний за ересь — от лишения прав до ссылки и смертной казни. В переводе с греческого ересь означает «выбор». В первые три столетия существования христианства, несмотря на вспыхивавшие подчас ожесточенные споры, ещё действовал принцип «нетерпимость к идеям, терпимость к личностям». Наказание еретиков заключалось в отлучении от Церкви. Теперь же государство, без всякого серьёзного сопротивления со стороны Церкви, взяло борьбу с ересью в свои руки, обрушивая на еретиков преследования.
Первым казненным еретиком традиционно считается Присцилли-ан, обезглавленный в 385 г., когда на престоле находился Феодосий I (378-395), именуемый Церковью, подобно Константину, Великим. Чрезвычайно высоко оценивали Феодосия древние христианские писатели, в частности, Амвросий Медиоланский, сравнивавший его с древнееврейским царем Иосией, ликвидировавшим языческие культы в Иудее (VII в. до н.э.). Уже этот факт свидетельствует о том, что нетерпимость и государственное насилие в отношении язычников представлялись Церкви вполне допустимыми. В 380-381 гг. распоряжениями Феодосия Никейское исповедание веры было объявлено единственно правильным. В его указе подчеркивалось: «Мы хотим, чтобы все народы, которыми мы управляем, пребывали в той религии, которую передал римлянам святой апостол Петр и которой держатся папа Дамас и епископ Петр Александрийский... Другие сумасбродные безумцы, которые несут на себе бесчестие еретического учения и собрания которых не должны присваивать себе имя Церквей, подлежат прежде всего возмездию от Бога, а затем и мщению от нашего побуждения». Впервые христианские догматы стали предметом государственного законодательства. Это означало, во-первых, фактическое провозглашение христианства государственной религией, во-вторых, проведение политического различия между приверженцами «истинного» (Никейского) христианства и еретиками.
Одновременно Феодосием были приняты законодательные акты, каравшие за отступление от христианства лишением права передавать имущество по завещанию. В 391-392 гг. совершение жертвоприношений в храмах, как и отправление культа домашних богов было приравнено к «оскорблению величества». Это означало запрет внешних проявлений традиционного политеизма. На рубеже IV-V вв., после окончательного разделения империи на западную и восточную части императоры Аркадий (Восток, 399 г.) и Гонорий (Запад, 408 г.) издали законы о разрушении языческих храмов, причем наблюдение за исполнением возлагалось на христианских епископов. Целью данной акции открыто объявлялось побуждение язычников к принятию христианства. Впоследствии эти постановления неоднократно подтверждались.
В Кодекс императора Феодосия II (принят в 438-439 гг.) были внесены положения о наказаниях за ересь и о запрещении строительства новых языческих храмов, ограничении сооружения синагог, хотя возможность просто быть «мирно живущим» язычником пока ещё оставалась.
После падения в 476 г. Западной Римской империи прямая преемственность власти здесь пресеклась, сохранившись лишь на Во
стоке.
Император Восточной Римской (Византийской) империи Юстиниан в 529 г. издал Кодекс, в постановлениях которого впервые содержалось требование обязательного крещения. Все некрещёные, за исключением иудеев, должны были «объявиться» вместе со своим семейством, «научиться истинной христианской вере», после чего принять крещение. Не исполнившие данное распоряжение лишались всех имущественных прав и отправлялись в ссылку.
Христиан же, обратившихся в язычество, ожидала смертная казнь. Итак, теперь уже и право быть язычником, а в значительной мере и еретиком (запрет свободы передвижения, в некоторых случаях — принуждение к отступлению от ереси пыткой), было отвергнуто. При Юстиниане неоднократно проводился розыск язычников, причем от них теперь уже не требовали, как ранее римские власти от христиан, никакого теста на лояльность, а сразу же наказывали и принуждали к исповеданию христианства. В Кодексе также впервые предусматривались наказания за богохульство.
С VII столетия в Византии распоряжения против язычников практически перестали издаваться, что, однако, свидетельствовало не столько об их полном исчезновении, сколько об императивности следования ортодоксальному христианству всеми подданными императора. Иудаизм в принципе оставался терпимой религией, хотя и при Юстиниане, и позже попытки принудить их к принятию христианства периодически предпринимались.
Для того чтобы ускорить христианизацию иудеев Юстиниан издал ряд актов, регулировавших синагогальное богослужение. Иудеям было предписано уделять наибольшее внимание тем текстам Ветхого Завета, которые христиане считали содержащими пророчества о приходе в мир Иисуса Христа.
Церковь же, став единственной религиозной организацией, получившей право проповеди своего учения, подверглась дальнейшему огосударствлению. Юстиниан полагал, что между Церковью и государством в идеале должна быть «добрая симфония... для пользы человеческого рода». Церковные каноны были объявлены государственными законами, и тем самым первые утратили свою самостоятельность. Императоры, инаугурация которых вплоть до VIII— IX вв. была преимущественно светской (одобрение народа и войска), а помазание утвердилось лишь в XIII в., оказывали решающее влияние на избрание первоиерархов — Константинопольских патриархов, а иногда и прямо назначали их. Епископы выполняли отдельные государственные функции. Произошло полное слияние Церкви с империей. На протяжении всей последующей византийской истории именно государство, на стороне которого была сила, играло ведущую роль
в «симфонии», жестоко карая то, что каждый император в данный момент полагал ересью. В качестве примера можно привести действия императоров-иконоборцев Льва III Исавра и Константина V против иконопочитателей в период иконоборческого спора в VIII в. Характерно, что Церковью в официальном порядке император за ересь никогда не осуждался.
Таким образом, для религиозно-правовой ситуации, сложившейся в Византийской империи в VI в. и сохранявшейся, с небольшими изменениями, весь дальнейший период её существования, был характерен государственный статус христианства (православия), причем исповедание его носило обязательный, вплоть до принуждения, характер с элементами веротерпимости в отношении лишь одной конфессиональной группы — иудеев.
Несколько иначе складывалась ситуация на Западе. После падения Западной Римской империи и образования на её месте варварских королевств, в одних из которых произошел возврат к язычеству (Британия), в других (королевство вестготов в Испании) господствовало арианство, в третьих ортодоксальное христианство сосуществовало с язычеством (королевство франков), церковногосударственный синтез по византийскому образцу первое время был невозможен. Однако и на Западе, приняв христианство, короли начали активно использовать принудительные меры по приведению к нему своих подданных (что, конечно же, никоим образом не исключало и добровольности) параллельно с осуществлением мероприятий по насильственному искоренению язычества. Король франков Хлодвиг принял крещение в конце V в., а в середине VI в. в королевстве был запрещён общественный языческий культ. В начале VII в. король Дагоберт уже пытался добиться крещения всех своих подданных, включая иудеев.
Законодательство англосаксонских королей, процесс принятия христианства которыми начался в конце VI в., уже с VII в. осуждало языческую практику, а законы датского короля Кнута (XI в.), власть которого распространялась и на Англию, предусматривали наказания за «поклонение идолам, языческим богам, Солнцу и Луне, огню или воде, родникам или камням... ».
Если проповедь христианства осуществляли миссионеры, то, конечно, силу они не применяли. Но если обращением язычников занималась государственная власть, то насилие было нормой. В качестве примера можно привести действия короля франков Карла (в будущем — император Карл Великий) против саксов в конце VIII в. Здесь завоевание территории сопровождалось уничтожением деревьев, считавшихся саксами священными, и насильствен-
иым крещением. За отказ от крещения устанавливалась смертная казнь.
На Западе ещё с языческих, варварских времён король считался исполненным особой харизматической силы. Даже после принятия варварскими королями христианства освящение власти духовенством, как долгое время и в Византии, существовало лишь в самом общем виде. Только начиная с VIII в. закрепилась традиция помазания при вступлении на престол (Пипин Короткий во франкском королевстве в 751 г., король Экферт в Англии в 787 г.). К этому времени Церковь была полностью слита с государственными структурами. Несмотря на то что ещё в конце V в. папой Геласием I было сформулирован тезис о независимости духовной власти от светской, папство пока не являлось серьезной силой, находясь сперва в орбите византийского влияния, а затем под контролем императора Карла Великого (коронован в 800 г.) и его наследников. На большей части Западной Европы королевское и императорское законодательство устанавливало церковные доктрины и обряды, правила поведения духовенства. Епископская инвеститура также реально находилась в руках светской власти.
Король и император считались викариями (заместителями) Христа, тогда как папа — лишь викарием св. Петра. Карл Великий, активно вмешивавшийся в ход церковных соборов и оказывавший серьёзное влияние на их решения, ввел институт «государственных посланцев» (missi dominici), которые следили в том числе и за тем, насколько благочестиво ведут себя миряне и клирики. Советник Карла, англо-сакс Алкуин утверждал, что в мире существуют три могущественные силы: папство в Риме, Византийская империя и держава Карла. Последняя сила, по его мнению, являлась наивысшей, так как Христос назначил Карла руководителем христианского народа (populus Christianus).
Эти и другие факты дают современному американскому исследователю Г. Берману основания для справедливого, на наш взгляд, утверждения о том, что система церковно-государственных отношений в Западной Европе к концу I тыс. н. э. была «аналогична той, что господствовала в Восточной Римской империи». В Англии законы Этельреда (ок. 1000 г.) утверждали: «христианский король является Христовым наместником среди народа христианского, и он должен с величайшим усердием отмщать преступления против Христа». Однако ересь считалась преимущественно духовным проступком и наказывалась анафемой (отлучением от церкви ). Разветвлённой системы церковных наказаний за ересь вплоть до XII в. не существовало, а кары за неё, предусматривавшиеся древнеримским пра