У него два сына на службе. Носят фамилию Искандер. Сам он высокого роста, весь бритый, почти без волос, как античная маска.
– Ставропольский губернатор Янушевич говорил Барятинскому, что та строгость, с какою содержат вел. князя Николая Константиновича, объясняется тем, что стала известны его сношения с Желябовым, а вовсе не похищенным им ожерельем.
* * *
Был генерал Мулэн. Говорит по русски. Пикар, – военный министр, выучился по русски. Приезжал говорить по поводу статьи в «Нов. Времени» о франко‑русском союзе. Между правительствами искренняя связь. Новиков‑Беляев, наш сотрудник, едет в октябре в Париж, чтобы прослушать курс, в военной академии и познакомиться со всем военным делом о Франции. Я сказал ему, что считаю статью, наделавшую столько шума, полезною. Она взбудоражила общества русское и французское и заставила оказать франко‑русские симпатии.
* * *
Заседание о театральной школе моего имени. Ничего из этого не выйдет путного.
* * *
Вчера писал пьесу и сегодня поправил корректуру.
(Для пьесы): После речи. Л. Цедер, как будто соглашается. Говорит, что надо было выставить всю бездарность, беспечность, пошлость их жен и детей, флиртующих, пресмыкающихся, продающих свои поцелуи, свои ночи. Конечно, была царица Клеопатра, которая тоже продавала свои ночи, но теперь это проще. Разврат в этом «многодобродетельном отечестве» требует того, чтобы почистить эти головки и внушить им гражданские чувства. Между женщинами есть прекрасные, преданные натуры и есть натуры презренные, развратные и т. д. – Пощечина – И …… – «Я вас вызываю. Вы должны со мной драться». Она в обморок падает.
– «Хорошо. Я дуэли не признаю, но драться буду».
* * *
– Стоит кадетам поручить министерство, тотчас террористы спокойно разойдутся по домам.
* * *
Гр. Витте давно занимается экспроприацией. Он делал конверсии, девальвацию, винную монополию.
Июля.
У кн. Урусова. «В Кишеневе меня так любили, что при моем проходе становились на колени. В военной среде меня тоже чрезвычайно любили. Я совсем не знал губернии, куда меня назначили, но дорогой кондуктор, приставленный к моему купэ, рассказал кое‑что, и я тотчас все обнял, понял и сообразил. Я въехал в город на паре белых лошадей. Евреям я сказал: – «Вы народ богатоодаренный, тесно сплоченный, подвижный, умеющий накоплять богатства. Вы побеждаете в экономической борьбе ленивый, пьяный, не злой, но расточительный коренной русский народ. Умейте благоразумно пользоваться вашими преимуществами, чтобы не раздражать русский народ. Мои двери вам всегда открыты». Несмотря на эти нелестные для них слова, они были в восторге. Население вскоре приняло вид веселый и радостный. Для прогулки я выбирал глухие места, где были кражи и грабежи, но грабители мне кланялись и благословляли. У меня был хороший помощник, но шальная бомб террориста уничтожила его»…
(– Шальная, отчего шальная, когда она направлена была в него?)
– Румынский король очень беспокоится о России и давал мне советы как должно действовать русское правительство. Я передал, но, увы не я был исполнителем этих советов».
* * *
…– «У вас неумолимо ласковая улыбка, безусловные глаза, смерть и жизнь в пьяном соке розового плода ваших влажных губ».
– «Кто продохнет через себя трагедию, тот – спасенный – ее герой и усмиритель».
– «Как красный сок ободранного граната, пробежала кровь под тонкую кожу».
…– «Вы любите его?»
– «Люблю».
– «Всячески?»
– «Всячески, как угарная».
Он воет, как филин в дупле,
Визжит, верещит, как угодно.
Скорее, скорей, сильвупле.
Поедем к ночным амазонкам.
…– «Вы очень несносны своим влюбленным эгоизмом. Надо быть свободным и легким».
* * *
…Даже на одной фотографии с кадетами я не снимусь. Слишком, много им чести.
* * *
…В Выборге вы себя одурачили, в Гельсингфорсе окривели совсем налево.
* * *
…– «Мы не отмежевываемся от левого настроения, а берем его с собою».
– «Как солдат свой ранец?»
– «Пожалуй, в виде ранца с провизией и патронами?»
– «А ружье свое?»
– «Ружье собственное. А вы чем хвалитесь? Ваш ранец – 17 октября. Он гораздо легче, и ружье у вас фабрики Сергея Витте и кн. Оболенского, синодского прокурора. Оно – старого образца, пистонное, у нас новейшего, скорострельное».
– «Конечно, вам выгоднее. У вас на крайней левой сарай с бомбами»
* * *
…Серое мужицкое море, всколыхленное голодом и холерою.
* * *
…Мы ежегодно уплачиваем за границу сотни миллионов просто потому, что совершенно небрежно относимся к разработке собственных богатств. За немецкий уголь платим 40 миллионов, за медь – 15, за хлопок, шелк, медь, растительное масло и рыбные товары –160 милл.
* * *
…Министерство ровно ничего не делает для изыскания рудных, жил, рудных месторождений, а бюро частных разведок запрещает, боясь то оно его скомпрометирует.
* * *
…Кадеты – Катилины.
* * *
…Октябристы – есть тесто, из которого правительство намерено испечь вполне благонамеренную чиновничью конституцию.
* * *
…Мечников: – «счастье в сыворотке болгарской. Она поддерживает правильное пищеварение, убивает вредные микробы, и человек живет долго».
* * *
…Вал…… – «я сохраняю свою любовь для виртуозных проявлений».
Витгенштейн – «Чем вы кормите Б. Медведицу?»
* * *
Фофанов хвастался:
– «А я совершил одно великое дело».
– «Какое?»
– «Проппера надул. Мы сочинили с приятелем стихи о реакции, о гнете, и я понес их Пропперу. Говорю, что «Нов. Время» их не напечатает. «Я принес их вам, но с тем, чтобы вы их напечатали через 5 дней, когда я сяду в Петропавловскую крепость по политическому делу». Он взял их, заплатил по 1 р. за строку, и мы с приятелем их пропили, а через 5 дней в «Бирж. Вед.» появилась заметка, что меня заключили в Петропавловскую крепость, и что перед отправлением туда, я написал такое‑то стихотворение».
* * *
По телефону спрашивали: «Который час?»
Рассыльный отвечал: «телефонируйте в Петропавловскую крепость. Там верные часы по пушке».
* * *
…Правительство должно быть сильным правительством, русским по своим стремлениям, закономерным в своих действиях. Различается три периода. Нельзя выступить с общим желанием перемены или, еще опаснее, с одним стремлением начать борьбу за власть. Три периода, первый пережили, второй – о свободном движении, скомпрометирован.
Остался освобод. осадок. Освободительный атом. Партийные замыслы.
Июля.
Вчера сидел П. С. Боткин. Его назначили в Танжер резидентом. Приглашал меня туда приехать, говорит, что зима там великолепная, В. П. Боткин умер 80 лет. Завещал 10 миллионов двум своим дочерям, одна за И. И. Гучковым, другая за художником Астарковым. Н. И. Гучков получил за 1906 год 275 тыс. от Боткина. Гучковы были бедные, и Боткины им помогали.
* * *
Кончил 2 д. 8‑е не знаю. Чуть мерещится.
* * *
…Воронежский священник Замахаев на беседе духовенства заявил, что Христос был первым революционером. («Биржев. Вед.»). А революционеры до Христа? Их было достаточно.
* * *
…Всякому позволено быть дураком до известной степени. «Est permis d’être bête jusqu‘a un certain point». (Франц. пог.).
18 июля.
«Масоны». (Пьеса).
– «Ну, вы как начнете о масонах, так и Адам согрешил по наущению масонов».
– «Да дьявол то и был учредителем масонства. Не даром это в Библии».
– «Да, масонство основано для объединения людей на началах братской любви, равенства, взаимной помощи и верности. Новиков был масон, Карамзин, да мало ли?»
– «Так, так. Но масоны, будучи тайной сектой, келейными путями и пропагандой проникли всюду и стали упиваться властью. Государственные люди очутились в руках масонов. Армия и флот долго не поддавались, но пропаганда и туда проникла. Разве дело Дрейфуса стало бы всемирным, если бы не масоны. Мало ли попадалось людей в измене отечеству? За них никто не восставал. Но изменником оказался Дрейфус, и масоны подняли всю печать, все страны, точно мост проваливается. Подкуп, обман, подлоги, клевета, инсинуация – все было пущено в ход. Лабори, адвокат Дрейфуса, говорил мне, что взял на себя защиту Дрейфуса заочно, а когда увидал его, то говорил: «Я редко видел такое подлое лицо» («Ue si sale gueule»). Благодаря масонам, освободительное движение обратилось в разрушительное, вместо света и свободы – нетерпимость, вражда, революция. При нашей сентиментальности и уступчивости, при нашем благородном доверии к человеку, масоны становятся во главе всего. Они диктуют проекты законов, пишут судебные реформы, составляют выборный закон, масоны в комиссии вероисповедной. Масон управляет первой Думой и масон же второй».
– «Все масоны. Чудно!»
– «Не чудно. Печать, адвокатство, актерство, банкирство, – все масоны».
–«Значит, мы дрянь. Не надо искушать вора».
– «Именно мы и дрянь. Они сплочены, мы нет, они стоят друг друга, мы друг друга едим, они имеют семью, – у нас она разлагается, они религиозны, – у нас началось безверие. Кто же виноват? Не клади плохо».
– «Во Франции всего сто тысяч евреев, а французов 40 миллионов, а буржуа‑еврей владеют там целой третью недвижимой собственности. И у нас они овладеют. Дайте только им равноправие. У них все деньги, и вся власть будет у них».
– «Так работайте сами, развивайте энергию, составляйте синдикаты, союзы. А то масонство!»
– «Да вы знаете, что муж Жеребцовой, которая участвовала в заговоре против Павла I, был членом в 27 ложах?»
– «А у нее было, может быть, 27 любовников, в том числе английский посол»…
* * *
…Мы все критикуем. Раскритиковали все, и ничего не осталось, Это – анархия. А хорошее русское, литература, искусство, культура, русский язык. Его изучают во всем мире, им станут говорить в недалекой будущем все славяне. Надо творчество. Надо соединение.
…«Это противоречит теории и логике!»
– «А чорт с ними! Подальше от теории и логики. Надо опытным путем идти. Не годилось это, – делай другое, пока не достигнешь успеха».
* * *
…Традиции основываются, как и почва отечества, из праха мертвых.
* * *
…Все вырождается, и короли, и знать.
* * *
…Мои старые идеи, мои старые слова не отвечают больше тому, что около меня действует и говорит. Что мне делать в этом мире? Общество живет автомобилем, механикой, и душа его стала механической.
* * *
В Гааге «белая» дипломатия. Военная слава увеличивает престиж. Франция – разбитая, Германия – победоносная, Франция не двигается в своей торговле и промышленности, Германия процветает, отчасти благодаря престижу победы и развившейся энергии немцев победителей. Военные успехи увеличивают смелость инициативы. То же делается, с Японией. Ее товары проникнут и к нам. Она уже побеждает Америку в торговле, а нам с нею, конечно, нечего и мечтать о конкуренции.
* * *
…Борьба идет не за существование только, но за господство. Это во всем. В жизни, литературе и политике.
* * *
…Как митинг или гольф, так я тотчас простужу горло. Говорю, никто не слышит.
* * *
…Всякая борьба – дело серьезное, она только тогда не безнравственна, когда ведется трагически, как борьба не на живот, а на смерть.
* * *
…Мрачные краски так и бросаются в глаза. Но на всяком шагу видно, что вы любите это время, что вы чувствуете его важность, его величие, точно так же, как злое и злых, и потому вы человек сегодняшнего дня, а не вчерашнего.
* * *
…Скептицизм может быть великодушен и оживляющ, он проповедует действие, а не отчаяние, заставляет подумать даже тех, которые вам не совсем верят.
* * *
…Дети традиций, дети нового духа.
* * *
…У одних нет соц. смысла, другие не думают о том, что законы и политические учреждения – пустые рамки (cadres vides), которые стоят зав раз столько, сколько стоят те личности, которые должны действовать в этих рамках.
Июля.
Мы не хотим тупого повиновения, но когда дело идет об общих интересах, личность должна подчиняться (война). Проигранное сражение более всего отзывается на рабочих.
* * *
… «Гражданин»: «действ, револьверов в России 250–300 тыс. и 20 милл. патронов».
* * *
– «Террор справа так глубоко пошел, что я получил угрозу, – мне грозили смертью за то, что я требовал отмены смертной казни» (Кузьмин‑Караваев).
* * *
Графиня С. А. Толстая говорит: «Я полукровка»; но бабушка ее Исленьева, кажется, дочь какой‑то графини.
* * *
«Полукровка». Дворяне тоже делали с бабами и девками полукровок. Аристократичный элемент в крепостное право был распространен, а также в тех местах, где долгое время стояли кавалерийские полки.
* * *
Лев Львович Толстой в своей пьесе выставил своего брата Андрея гитариста. Он разводится со своей женой, рожденной Дитрихс (сестра его за Чертковым) и соблазнил уже несколько женщин. Теперь к нему ушла жена тульского губернатора Арцимовича. Ей 30 лет и шесть человек детей. – «Хоть час, да мой». Звегинцева ее было уговорила, но он как‑то ей подвернулся…
Июля.
Вчера в оперетке у Тумпакова Манасевич говорит, что союз русского народа получил 400 тысяч и револьверы. Казаков действовал по благословению охранного отделения, когда устраивал покушение на Витте.
* * *
В Летнем саду встретил Ельца. Совсем постарел. Насилу его узнал. Прожил год во Франции, около Трувиля и в Париже, лечил свои раны. Рассказывал о своих приключениях, когда его разжаловали, а затем опять пожаловали. Очень интересная картина наших самодержавных порядков. Бранил Алексеева. В самом деле, этот человек, лебезивший с Безобразовым, Абазой, выходит сух из воды. А он и Стеселя оставил, и из соперничества с Куропаткиным наделал множество гадостей. Царь дал ему Георгия, чорт знает за что.
* * *
На днях в Озерках арестовали 15 человек, очень важных. Сыщик – малорос, едва грамотный, целые сутки просидел на дереве около дачи и оттуда наблюдал за тем, что делалось на даче. Их накрыли, когда они сходились на заседание. Были два солдата, студент, который стал стрелять, когда входила полиция, и тем выдал всю компанию. Он не попал ни в кого.
Июля.
Думал о третьем акте. Вчера переделывал первый. Ничего не выходит. Переделка для театральной школы вычислена в 8 тысяч. Платить не хотят. Далматов хочет в инспекторы Плещеева. Начнется домашняя история, а потом публичный дом. У нас все так. Принимав будут по знакомству, по протекции, по пакости, а не по талантам которые обыкновенно скромны в первое время и льнут нахально.
* * *
В государственном архиве начальник обыкновенно списывает интересные документы, проводит их в печать, точно это собственность. Министр в министерстве – помещик.
* * *
Вечером вернулся в Петербург. Был В. И. Ковалевский. Долго говорили о Витте, о современном положении вещей, о Менделееве Менделеев хотел очистить путь к северному полюсу, говорил, что он изучил все пути, но два остались неисследованными. Он так верил, что обязывался взять с собою всю семью. Вел. кн. Александр Михайлович отрицал. Написал письмо государю. Оно было передано опять Александр Михайловичу, который сказал – «Довольно нам опытов Макарова». Менделеева получила пенсию в 5000 руб. Министр финансов сказал – «Больше не дам». Ковалевский стал хлопотать. Набавили тысячу. Пятую устроил П. А. Столыпин, сказал Ковалевскому, чтобы Менделеева написала письмо государю, а он его доложит.
Витте и Каприви. Каприви хотел, чтобы Финляндия была отделена от России в таможенном отношении, как отдельное государство. Витте, не докладывая государю, дал Каприви два дня сроку, чтобы взять это предложение назад, и мучительно ждал, что он ответит. Почти в исходе 2‑го дня Каприви взял свое требование назад. Витте рассказал об этом Александру III. – «Победителя не судят», – сказал царь, пожимая руку Витте. Был случай, что речь свою в рейхстаге Каприви прислал Витте. Ковалевский хорошо говорит, и он примирился с Витте и имел возможность высказать ему откровенно свое мнение. У Витте большой талант и большой ум. Умение узнавать людей, но малое образование и полное отсутствие нравственных правил. Он старается подкупить всякого человека тем или другим способом и вытянуть из него все, что можно. Огромная ошибка была издать манифест 17 октября, никого не предупредив; все губернаторы узнали из газет, когда они стали выходить. Ковалевский говорит, что Трепов старался в пользу конституции. Он же написал речь царю, сказанную при открытии 1‑й Думы. Царь взял из нее 11 строк о порядке и свободе, перефразировав их, и о желании оставить наследнику Россию «крепкую и просвещенную». Остальное – Горемыкинское. Заговорив о том, что Дума не выразила порицания террористам М. М. Ковалевский ответил на вопрос: «ведь убийство это больше чем грех» – так:
– «Я не смел (порицать). Вся моя репутация погибла бы, если б я сказал. Крестьяне сначала рассчитывали на царя, потом на Думу. Когда царь распустил Думу и, значит, показал, что он выше ее, – народ совсем упал духом. Союз русского народа действует возмутительно, стараясь вызвать неудовольствия с тем, чтобы исправники и становые прижимали его. О Милюкове, которого Ковалевский знает: – «большая способность работать, минимальные требования относительно средств и прямолинейность». О П. А. Столыпине – «искусный человек, но ума государственного нет, нет той «масти», которая нужна для этого. Будь она у чего, он бы мог сговориться со 2‑ю Думою».
Витте повалил Трепова, он же повалил Горемыкина. Вл. Ив. не говорит прямо, но несомненно, и он принимал в этом деятельное участие. Уверяет, что Трепов показывал ему письмо Витте государю, в котором он говорит, что он отказывается от манифеста 17 октября, что это ошибка, что Россия не доросла до этого и надо вернуться назад.
– «Я этого не писал», сказал Витте.
– «Я сам читал это письмо», – сказал Ковалевский.
– «Вы не так поняли», – возразил Витте.
Ковалевский просил это письмо у Трепова, но тот не дал.
Тренов говорил о царе: – «Я делал все, чтоб спасти его. Но нельзя снасти человека, который этого не хочет».
У государя: – «Я подумаю» – если он сказал это о чем‑нибудь, значит, он с этим несогласен, и нечего об этом разговаривать.
Я слышал, кажется, от Витте или от Столыпина, что государь ведет свой дневник. Ему не мешает его вести, потому что суровых обвинений против него в мемуарах современников будет очень много.
Статья Киреева, помещенная в «Новом Времени» на днях – пересказ поданной им записки государю, о которой я говорил раньше.
Вл. Ив. говорил о необходимости поместить статью о приобретении государством кабинета Менделеева. Витте ему говорил:
– «Напишите об этом в «Новом Времени» и оба подпишемся».
Но Ковалевский не хотел подписываться вместе с ним и не хочет подписываться один, чтоб не огорчить Витте.
– «Если это не подействует, я обращусь к купцам. Они это сделают», – сказал он.
25 июля.
Меламеды – ученые евреи – жалуются, что учеников в их школах слишком много, они должны брать себе помощников из молодежи, а молодежь вся анархистская. Поэтому надо снять черту оседлости.
* * *
…– «Да будет союз Русского народа мне надежной опорой» – слова государя к Ив. Дубровину.
* * *
…Ни на одном европейском языке нет слова собираться к работе. Западные люди готовятся к работе!
* * *
Киреев говорил, что император Александр III называл Вильгельма II пьявкой, – «пристанет, так не отвяжется», а разных немецких князей – паршивцами. А вот как эта «пьявка» выросла и как прославилась! А «паршивцы» начинают работать, заниматься наукой, поэзией, строить фабрики и заводы.
Июля.
Был Л. Л. Толстой. Лето в Швеции, которою он бредит. 4 дня в «Ясной Поляне». Лев Николаевич молодцом себя чувствует, купался. Прислал поклон. Л. Л. написал две пьесы, одну в 2 актах, другую в 5 актах и в 6 картинах. Нечто ужасное, по его словам. Изображение всего существующего. «Моя родина» название, т.‑е. несчастная моя родина.
* * *
Узнал, что контракт на бумагу заключен Снесаревым.
Конечно, хороший процент взял себе. Параграф о забастовке и о тон, что в этом случае фабрика может доставлять бумагу худшего качества, я вычеркнул.
* * *
…Государственные люди не имеют времени читать историю, а потому делают ее, как бочар делал луну в Гамбурге.
Июля.
Вчера у О. А. Новиковой. Говорили о Л. А. Тихомирове, чтоб взять его в «Новое Время». Мне бы хотелось, но в редакции многие против него. Видел у нее Губастова.
– «Вчера была у меня кн. Васильчикова, жена министра. Спрашивает: что мой муж? – «Глуп твой муж, – сказала я ей, – умней ему надо быть».
Крестьяне встретили ее в деревне хорошо.
– «Я им, вместо водки, дала по пуду пшена. Думали, что это будет стоить 40 руб., а оказалось 200 руб. Совсем разорилась».
Она очень симпатичная старушка.
* * *
Ha днях арестована вся бригада кондукторов – на Царицынской дороге. Один из них выбросил на станции целый багаж прокламаций. Жандарм видел.
* * *
…«Гласность – средство борьбы с охватившим целые группы людей безумием».
* * *
…«Быть всегда шагом впереди общества, никогда двумя» – Герцен.
…Конституция есть монополия государя, как вино есть монополия министерства финансов.
Августа.
…Тоска по идеалам, по хорошим отношениям, по свободе. Тоска по новому. Везде начальство. В революцию, оно строже, а иногда сурово.
* * *
Карпов был, говорили о пьесах. На одной из станций он видел Федотову. Вольную старуху, страдающую подагрой, тащили несколько человек. Написал комедию из современного политического быта.
* * *
– «Вы меня не узнаете?»
Оказалось, министр иностранных дел Извольский, который когда‑то был у меня. Мы с Извольским проговорили об японско‑русском соглашении. Я говорил за китайцев, он за японцев: «Китайцы – выродившееся племя, погруженное в материализм, идеальных стремлений у него нет. У японцев патриотизм и т. д. Могут многих победить и т. д., но не надолго». Вообще не поражает умом. Рассчитывает, что соглашение наше очень хорошо, лет на 10 даст нам спокойствие. Оно к тому же составляет часть общей сети соглашений – Англии с Японией и Францией, Франции с Японией и Россией и России с Японией и Англией. Последнее соглашение будет заключено через месяц.
Августа.
Тимирязев: «Обе Думы – думы чувства, а не мысли», или лохмотья мысли, которая выражалась бурными порывами. Темперамент не мысль. Темперамент раздраженный, горячий. Дума должна быть думой государственной мысли и опыта. А государственной мысли не было у государственных людей».
* * *
– …Мне жаль затравленного зверя (революцию). Не то, чтобы я жалел его острых зубов, его хищного наскока, его безумной ярости, – помилуй бог! Мне жаль улетевшей красоты этого единственного в своем роде русского медведя, столь много обещавшего и столь мало давшего. Мне жаль моих ожиданий, моей грусти, моих восторгов, моей веры и ошибок, жаль пролетевшей, как сон, молодости. Подкрадывается что‑то старое, склизкое, корявое. Перед зрелищем затравленной революции я испытываю что‑то среднее между тошнотой и раскаянием. Смелость сознавшей свою силу и отвагу задорной юности; наглость реакции, наглость торжествующей злобно‑старострастной, импозантной, но похотливой энергии старости.
Августа.
«Русь» вспоминает мою статью 1882 г. о «Священной дружине». Верно передавая факты, в сущности лжет. То, что я предлагал, как масонство, совсем не то, что «Священная дружина».
…Кто на кого клевещет? Чорт ли на вас, или вы на чорта? не разберешь. Чорт стал честнее, чем люди, и стал теряться сплошь и рядом, дружась с негодяями, воображая, что встретил добродетельных людей, которых необходимо соблазнить. Оказывалось, что они соблазняли самого чорта и его запутывали.
* * *
«Речь» говорит, что «мы (кто?) пережили своего рода политическое славянофильство или самобытничество». Хотели перевернуть мир при помощи революции и начать новую эру. Привыкнув к мечтаниям, огромная часть интеллигенции двинулась путем этих мечтаний и возможностей. Все полетит к чорту. История никогда никого не научила, я всякий должен учиться на собственном опыте. Опыт оказался неудачен.
* * *
«Друзья слева» – кадетские друзья. Рассчитывали на стихию преждевременно, но и страх перед стихиею оказался напрасным. Традиционные силы правительства взяли верх. Укрепления оказались картинными, тактические приемы пришлось сдать в архив. Не физическая сила решает, но есть сила и «невесомых величин».
Революционеры, хотели победить физической силой, а кадеты дозволяли им делать опыт. Если б он удался, они пристали бы. Но он не дался, и они отстают.
* * *
…«Смотри веселее!» (Рассказ Витте). Когда встречали гроб Александра III, Трепов командовал эскадроном и, обратившись к нему, крикнул: «Смотри веселее!».
Августа.
Вчера и сегодня подучил несколько писем но поводу моего «Маленького письма» о масонстве. Были два автора очень дельных писем: Евг. Ник. Жуковский, войсковой старшина Сибирского казачьего войска (Омского) и Ник. Конст. Волков, товарищ прокурора Сибирского окружного суда.
Первый рассказывал о переселенцах, о спорах администрации между собой. Зима. Переселенцы выкапывают яму, накрывают ее хворостом или соломой в виде тюфяка и там живут. Тиф, оспа. Леса нет. Когда достал, – министерство земледелия недовольно. В Омске два лесных склада, один казенный, другой переселенческий. Довольно одного. На чиновников возлагается пропасть работы. Всякая инициатива считается несоответствующей чиновничеству, зато кто отписывается, тот и идет в гору. Переселенцы великоросы – ужасны. Малоросы лучше. Много немцев и латышей. Ездил с губернатором на пространстве 60 верст. Все немцы и ни слова по‑русски. 8 руб. в день – мужик, баба и мальчик. Поработает три дня и уходит. – «Мне, – говорит, – на месяц достаточно». Не заботится о будущем.
* * *
…В наше время надо много смелости и, главное, денег, чтобы говорить правду. Но у кого много денег, те совсем перестают говорить правду и начинают говорить ложь, а у кого их нет, тех преследуют, не дают говорить и т. д.