Зейсс-Инкварт: Вчера вечером, когда мне представили этот вопрос, я достаточно устал, и сделал заявление в чём-то противоречащее факту содержащемуся в документе и сказал, что в параграфе 3 упоминались некие доклады которые не имели связи со мной. Итак, эта свидетель утверждает, что доклады касавшиеся условий евреев от меня шли к Гиммлеру посредством полиции безопасности. Это полная бессмыслица, которой противоречит результат. Рейхскомиссары никоим образом не подчинялись Гиммлеру, что касалось еврейского вопроса. Я направил вероятно два или три письма касавшихся отдельных случаев. Они шли из моего штаба в штаб Гиммлера; но никогда через полицию безопасности.
Штейнбауэр: Этого достаточно. К тому же, вам представили показания доктора Карла Шёнгарта в связи с вопросом расстрела заложников.
Зейсс-Инкварт: Да. Шёнгарт являлся преемником или более точно, заместителем Раутера; и правильно то, что он пришёл ко мне после осмотра места покушения. Он сказал мне, что Гиммлер требовал расстрела 500 реальных заложников, видных голландцев. Я был ошеломлён; и Шёнгарт непосредственно сказал, что это совершенно не обсуждается. Соответственно я со всей определённостью сказал Шёнгарту: «Но мы должны что-то сделать, мы каким-то образом должны на это отреагировать». Тогда он сказал мне, что по ряду дел приговоры были на руках, которые должны были быть приведены в исполнение расстрелом за несколько следующих дней и недель. Он предложил, чтобы этих людей расстреляли и чтобы было сделано объявление относительно того, что это было возмездие за покушение.
Штейнбауэр: Вы и командующий вооруженными силами в Нидерландах в связи с вопросом заложников принимали предупреждения населению, как установлено международным правом.
Зейсс-Инкварт: Мне кажется, есть доступный документ, который содержит моё предупреждение от саботажа, и т.д., в котором я угрожаю, в случае нарушения законов, конфисковать имущество и призываю население охранять город.
Штейнбауэр: Я хочу обратить внимание Трибунала на факт, что данное предупреждение содержится в 1163-ПС.
(Обращаясь к подсудимому)
Далее, я представлю вам документ, который является допросом подсудимого генерала Христиансена, в котором он говорит, что вы были тем, кто отдал приказ по расстрелу заложников.
Зейсс-Инкварт: Мне кажется, что Христиансен не говорил этого. Он признал, что он отдал приказ; но имел в виду, что я, так сказать, требовал этого за кулисами. Я сделал своё заявление, но вероятно свидетель Виммер сможет дать нам более точные подробности этого, поскольку он присутствовал на этой дискуссии, как заявил сам Христиансен.
Штейнбауэр: Вчера вечером я ещё раз изучил данный вопрос, поскольку распоряжение суда осталось у меня в памяти, относительно того, что это заявление свидетеля, которое в действительности показания обвиняемого лица, были признаны судом. По моему мнению, параграф 21 устава означает нечто ещё. Мне кажется, что такая частичная вещь не имеет доказательственной ценности, так как теоретически возможно, что Христиансен может быть осуждён британцами на основании того, что его заявление неправильно. Итак, я не хочу затягивать данный Трибунал, но я желаю обратить внимание на равнозначное заявление криминального комиссара Мунта, которое я уже представлял под документальным номером 77, страница 99.
Затем я обращаю внимание Трибунала на иной вопрос. Французский обвинитель утверждал, что голландские секретари оставались от голландского правительства служа в качестве правительства, и что вы не были оправданы во вмешательстве в суверенитет Нидерландов. Что вы на это скажете?
Зейсс-Инкварт: Я ничего не знаю об этом и мне также кажется, что у этого не было последствий. Нидерланды капитулировали, и они сделали так за весь регион за исключением Зееланда.
Условия капитуляции включали только военные детали. С гражданской точки зрения это было безоговорочной капитуляцией. Мне кажется, что на основании международного права я был полностью оправдан, взять правительство в свои руки.
Штейнбауэр: С позволения Трибунала в этой связи я хочу представить документ, который разрешает этот вопрос. Это вердикт Верховного суда Нидерландов от 12 января 1942. В своей заключительной речи я сошлюсь на его юридический аспект. Он будет приобщён Трибуналу в заверенной форме на четырех языках через обвинение, которое согласилось с этим. Экземпляр номер 96.
Далее, французский обвинитель утверждал, что вы проводили массовые расстрелы и в частности депортации рабочих и перемещение евреев, с целью ослабить биологическую силу Нидерландов.
Зейсс-Инкварт: Мне кажется, что я могу привести конкретные примеры, которые показывают, что у меня были противоположные намерения. Точно то, что во время войны возникают потери среди населения и вероятно, если бы я уделял больше внимания или оказывал большее сопротивление, я мог предотвратить что-либо. Этого не происходило, я искренне сожалею. Но две цифры решающие: цифры смертности и те, что показывают рост населения.
До 1944, уровень смертности в Голландии, на основании статистических данных Бюро статистики Нидерландов, вырос с 9,5 до 10 на тысячу, в то время как в 1914–18, изначальный уровень с 12 на тысячу возрос до 17 на тысячу, другими словами почти 50 процентов, хотя голландский народ подчинялся своему правительству, не находился в войне, и не находился в блокаде. Согласно статистике, которую я получил из Бюро статистики Нидерландов, с 1914 по 1918 было падение на половину. В годы моего управления, до 1944 население росло с 20 на тысячу до 25 на тысячу. Это рост на одну четверть. Конечно, это в основном из-за желания голландского народа жить. Но это также и последствие мер моей гражданской администрации.
Штейнбауэр: С целью подтвердить цифры, приведенные моим клиентом, я хочу представить доклад Центрального статистического бюро Нидерландов. Я получил его посредством генерального секретаря в немецкой и английской версии, но он не удостоверен. Оригинал должен находиться в офисе генерального секретаря.
Зейсс-Инкварт: Я хочу заметить, что в этой статистике…
Председательствующий: Доктор Штейнбауэр, как это относится к делу?
Штейнбауэр: Потому что в обвинительном заключении и в слушаниях здесь, заявлялось, что Зейсс-Инкварт имел намерение германизировать голландский народ и сломить сопротивление и потому что он также нёс ответственность за плохое состояние здоровья населения, снижение рождаемости и уровня смертности. Всё это было утверждениями сделанными в докладе голландского правительства и часть представлялась здесь. Вчера, с разрешения Трибунала, я представил этот запрос голландскому правительству и я получил ответ. Фактически ответ был больше чем я запрашивал, в частности, учёт жертв. Но мы воздаём должное истине и представляем то, что имеем.
Председательствующий: Тогда вы приобщаете его? Вы приобщаете его в качестве доказательства?
Штейнбауэр: Я представляю его под номером, полученным от генерального секретаря. Это номер 106.
Зейсс-Инкварт: Я хочу добавить, что снижение рождаемости в 1914–18 показывает меньшую цифру, чем доклад, который я получил в январе 1945.
Штейнбауэр: У меня всё ещё есть два коротких вопроса, относительно Австрии. Первый вопрос такой: американский обвинитель предъявил вам, что вы дали Мюльману заметки для Берхтесгадена. Вы можете сказать, что содержалось в записях?
Зейсс-Инкварт: Да, это был результат дискуссии, которую я только что провёл с доктором Шушнигом и оно включало, прежде всего, соглашение по доктору Юри, Рейнталлеру[2933] и доктору Фишбоку и учреждении национальных политических отделов — в рамках Отечественного фронта — короче, вещах, которые мы согласовали, о вещах которые Адольф Гитлер, в Берхтесгадене, никоим образом не доводил до австрийских национал-социалистов.
Штейнбауэр: Затем американский обвинитель спросил вас, знали ли вы о том, что австрийцы умирали в концентрационных лагерях после аншлюса. Вы ответили нет, что вы не знали этого. Но в течение месяцев, вам стали знакомы условия в концентрационных лагерях. Вы имеете в виду, что они являлись идентичными тем, что вы имели в виду?
Зейсс-Инкварт: Никоим образом нет.
Штейнбауэр: Спасибо, этого достаточно.
Зейсс-Инкварт: И помимо этого, я сказал, что я услышал, что могло быть возможно, что австрийцы умирали в германских концентрационных лагерях. Австрийские концентрационные лагеря никоим образом не могут сравниваться с тем, что мы услышали здесь о германских концентрационных лагерях.
Штейнбауэр: Спасибо. Я завершил свой основной допрос подсудимого и с разрешения Трибунала, я хочу вызывать своего первого свидетеля по австрийскому вопросу генерала Гляйсе-Хорстенау.
Бидл [2934]: Подсудимый, вы сказали, что вы считали, что законы сухопутной войны являлись устаревшими. Вы помните?
Зейсс-Инкварт: Да.
Бидл: Вы считаете, что они все устарели?
Зейсс-Инкварт: Нет.
Бидл: Какие из них вы считаете устаревшими?
Зейсс-Инкварт: У меня было мнение, что договорные положения по защите гражданского населения отстали от технического развития вооружений, так как очевидно военные меры, такие как тотальная блокада, взрывы, бомбардировки, и т.д. приводили в основном к уничтожению гражданского населения и соответственно являлись бы оправданными только если бы гражданское население рассматривалось военным потенциалом, как и солдаты на фронте. Но если в этом дело, тогда гражданское население оккупированных стран следует рассматривать таким же образом.
Бидл: И когда вы говорите «рассматривать таким же образом» вы, следовательно, имеете в виду, право использовать гражданское население для борьбы в войне, изготовлении боеприпасов и тому подобном; заключение такое?
Зейсс-Инкварт: Да, такое у меня заключение.
Бидл: Когда вы пришли к такому заключению?
Зейсс-Инкварт: Мне кажется, приблизительно с нарастанием бомбовых атак.
Бидл: Забудьте о бомбовых атаках. Просто приведите мне дату. Когда это пришло?
Зейсс-Инкварт: В конце 1941 или начале 1942.
Бидл: Хорошо; теперь есть два коротких вопроса. Вы сказали, что вы говорили фюреру, что не действуете как троянский конь; правильно?
Зейсс-Инкварт: Да, конечно.
Бидл: Что же, он предлагал вам, чтобы вы действовали как троянский конь?
Зейсс-Инкварт: Нет, нет, но я был полностью осведомлен о своём трудном положении. Мне было совершенно очевидно, что я мог бы неправильно использоваться для такой задачи, чтобы за спиной своего министерского поста готовить переворот в Австрии.
Бидл: Что же, вы использовали это выражение после разговора с фюрером, не так ли?
Зейсс-Инкварт: В течение дискуссии, но сами мысли об этом приходили ко мне раньше; я лишь поднял это во время дискуссии.
Бидл: Да, вы должны были подумать некоторое время?
Зейсс-Инкварт: Да.
Бидл: Когда-либо вы должны были подумать о том, что должны были взяться за этот австрийский вопрос активно, я полагаю?
Зейсс-Инкварт: Возможность разногласий и разницы во мнениях об этой ситуации была мне совершенно ясна.
Бидл: Тогда ваши действия могли быть неверно истолкованы?
Зейсс-Инкварт: Прежде всего; и во-вторых, о том, что фактически моя деятельность могла быть раскрыта таким образом каким я не планировал.
Бидл: Конечно, потому что представлять обе стороны в одно и тоже время это всегда сложное положение, не так ли?
Зейсс-Инкварт: Правильно.
Бидл: А теперь, возьмем вопрос объявление утраты прав на имущество врагов государства. Вы делали заявления, я полагаю, не так ли, в качестве рейхскомиссара?
Зейсс-Инкварт: Да.
Бидл: И они делались согласно распоряжению фюрера дающего вам право делать их?
Зейсс-Инкварт: Это являлось основной практикой заведенной в Рейхе и если я и не получал приказ вместе с тем имелась своего рода директива…
Бидл: Минуточку. Я не спрашиваю вас об этой практике. Это делалось по распоряжению, не так ли? Эта практика была согласно распоряжению?
Зейсс-Инкварт: Да.
Бидл: И это распоряжение применялось ко всем оккупированным территориям, не так ли?
Зейсс-Инкварт: Я так не думаю. Я впервые объявил об этом распоряжении в Нидерландах сам. Меры в Нидерландах проходили на основании моей директивы.
Бидл: Я это понял. Я не хочу вас запутывать. Ваша акция предпринималась по распоряжению фюрера, не так ли, дававшего вам полномочия; это правильно?
Зейсс-Инкварт: Скажем так, на основании директивы.
Бидл: Директивы фюрера; правильно?
Зейсс-Инкварт: Да.
Бидл: Эта директива находится в доказательствах? Она приобщалась в качестве доказательства?
Зейсс-Инкварт: Я так не думаю.
Бидл: Хорошо. Теперь скажите нам, что в ней содержалось. Что было в директиве?
Зейсс-Инкварт: Это была общая директива о том, что имущество лиц совершивших акты враждебные Рейху должно было конфисковаться. Я уже принимал распоряжение похожее на это в Австрии. Первое было принято в самом Рейхе; оно являлось образцом.
Бидл: Итак, вы являлись лицом в Нидерландах, которое имело полную свободу действий при определении того, кто являлся врагом Рейха, не так ли? Это было вашим решением согласно распоряжению?
Зейсс-Инкварт: Нет, в действительности это было вопросом полиции и судов.
Бидл: Я понял.
Зейсс-Инкварт: У меня имелось только влияние.
Бидл: Итак, полиция не должна была идти в суды, чтобы точно удостовериться, не так ли?
Зейсс-Инкварт: Нет. Либо полиция напрямую принимала решение такого рода или людей передавали в распоряжение суда и суд приговаривал людей на основании неких нарушений, и затем на основании приговора имущество следовало за юридическими последствиями.
Бидл: Итак, имущество масонов конфисковалось по этому распоряжению. Какое другое имущество, иных групп, конфисковалось в Нидерландах согласно этому распоряжению фюрера? Я не имею в виду индивидуумов, я имею в виду группы.
Зейсс-Инкварт: Сейчас я не могу вспомнить о каких-либо других, хотя было несколько других групп.
Бидл: Но, по сути — посмотрим, говорю ли я правильно о практике — полиция решала о том, что индивидуум или группа индивидуумов, из-за своих слов или действий, являлась врагами Рейха, и затем их имущество конфисковалось; правильно?
Зейсс-Инкварт: Да. И решающим ведомством того времени был Гейдрих.
Бидл: Решающим фактором был Гейдрих?
Зейсс-Инкварт: И нидерландские службы осуществляли его решения.
Бидл: И вы осуществляли решения Гейдриха; правильно?
Зейсс-Инкварт: Я осуществлял решения Гейдриха, когда они поступали о правах на имущество. Свидетели Иеговы[2935] относились к этим группам.
Бидл: О, свидетели Иеговы относились к этой группе тоже?
Зейсс-Инкварт: Они были среди них.
Бидл: Имущество свидетелей Иеговы также конфисковалось, поскольку они являлись врагами Рейха?
Зейсс-Инкварт: Вероятно у них не было много, но то, что они имели конфисковалось, из-за их отношения участвовать в военных усилиях.
Бидл: Они отказывались — позвольте сказать прямо. Это интересно. Свидетели Иеговы отказывались бороться или участвовать в германских военных усилиях и поэтому их имущество конфисковалось? Это правильно?
Зейсс-Инкварт: Не совсем. Свидетели Иеговы в Германии отказывались служить в германской армии. А значит, прежде всего, они были там запрещены и затем этот запрет распространился на остальные регионы.
Бидл: Минуточку. Я не говорю об этом. Я говорю о Нидерландах. Это являлось правдой для Нидерландов?
Зейсс-Инкварт: Да; но свидетели Йеговы не запрещались, потому что они отказывались служить в германской армии, но скорее, потому что мы в принципе были против данной группы.
Бидл: О, я понял, общие принципы. Как и с пацифистами, вы были против них, а значит конфисковали их имущество; правильно?
Зейсс-Инкварт: Да.
Председательствующий: Подсудимый может вернуться на скамью.