– Много ли девушек среди второкурсников близки с Нагумо-сэмпаем?
– Девушки, которые близки с ним? Ну, все из них. Видишь ли, они доверяют ему больше, чем любому другому парню…
Я знаю, что он не из тех целей, к которым применимы обычные методы.
– Кто, думаешь, может выступать в качестве пешек Нагумо-сэмпая?
– Думаешь, я скажу тебе?
– Как сэмпай, не могла бы ты дать фору первогодке?
– Ты, действительно, сказал это? А ты нахальный, – сказав это, она рассмеялась.
Но, похоже, она не против этого.
– Ну, я не мне, конечно, об этом говорить. Среди второгодок распространен сильный дух товарищества. Ты мог заметить, что мы разбились на группы гораздо быстрее, чем первый и третий курсы, не так ли? Получив объяснения в автобусе, по команде Мияби мы немедленно распространили информацию между классами.
По идее, они должны соперничать, но видно, что они кооперируют друг с другом.
Асахина назвала мне имена представителей классов. Поддерживая связь с другими, они смогли в некоторой степени определить состав групп. Похоже, девушки поступили таким же образом.
– Что насчет момента, когда группы объединились с первым и третьим курсами? Тогда вы поделились случайно?
План Нагумо в отношении парней был основан на системе, которую применили первогодки.
– Эм, вроде того.
– Вроде того? Значит, есть исключения?
Асахина скрестила руки в глубоких раздумьях.
– …Почему конкретно?
Было видно, что Асахина сомневается. Она не могла найти решения, потому тишина продолжилась.
– Ты мне не скажешь?
– Нет, дело не в этом. Поступила просьба от девушек второго года, когда формировались большие группы. Точнее, были сделаны некоторые регулировки. Эта группа состояла из людей, на которых Нагумо мог положиться.
Если группы были набраны по приказу Нагумо, вероятно, каждой группе была дана какая-то особая роль. К этому заключению невозможно было бы прийти, не зная о том, что происходило среди второкурсников.
Если смотреть на это глазами первогодки или третьегодки, то кажется, что друзья решили собираться вместе.
– Есть ли среди первогодок и третьегодки известные студенты, связанные с теми девушками?
– Не могу ничего сказать насчет первокурсников. Но, полагаю, можно выделить Тачибану-сэмпай. Она была секретарем Хорикиты-сэмпай. Но лидер – кто-то другой. Так что, ничего странного н произойдет, это я могу сказать точно. К тому же, Мияби ведь уже сказал, что хочет сражаться честно, не так ли?
– Твоя вера в Нагумо-сэмпая очень сильна.
Хорикита-старший, похоже, так же сомневается в правдивости слов Нагумо. Если верить Хориките старшему и тому, что сказала Асахина, то можно посчитать всю эту цепь подозрений ошибочной. Можно подумать, что он использует подозрения, чтобы выкинуть что-то пока наше внимание рассеяно.
– Он всегда держит обещания. Поэтому он не прибегнет к нечестному бою. Даже если группа девушек устроят какую-нибудь ловушку, это никак не отразится на бою Хорикиты и Мияби, правда?
– Это так. Без сомнений.
Сомнения Асахины довольно верны. Нагумо настаивал на матче между его группой и группой Хорикиты. Это никак не связано с девушками. Потому, даже если девушки, которые особо близки к Нагумо, окажутся в группе с Тачибаной, это ни к чему не приведет.
Значит, он посеял сомнения касаемо честности схватки, но никакого подвоха на самом деле и нет.
Это значит, что те, казалось бы, важные слова, которые он сказал Ишикуре-сэмпаю с третьего года, тоже ложные. Если нужно кого-то дезориентировать, то можно посеять некоторые подозрения, после чего опровергнуть их на деле. Довольно интересный способ.
В отличие от Сакаянаги и Рьюена, эта стратегия уникальна.
– Могу сказать, что это твои проблемы, если тебя это беспокоит.
– Ты мне очень помогла.
Мне следует поблагодарить Асахину за то, что она выслушала мой безрассудный вопрос и рассказала мне об их интригах. С ее перспективы, конечно, кажется, что она не выдала ничего, что может помешать Мияби.
Скорее всего, она думает, что кто-то вроде меня не может стать проблемным врагом.
– Что же, можешь пойти и напугать Мияби до смерти. Я буду болеть за тебя. Немного.
– Ум, еще кое-что.
– Хмм?
Если объединить то, что я узнал с информацией Кей, все становится еще яснее.
Я решил продвинуться еще на шаг.
Часть 6
Наступила ночь шестого дня. Наша группа пребывает все в том же скверном настроении. Если этот день закончится так, что, возможно, завтра мы даже не сможем собраться. Думаю, эти ужасные взаимоотношения будут продолжаться и дальше.
А если так, будет крайне тяжело получить высокий балл на экзамене, который будет проходить уже через два дня. Когда я вернулся из ванной, настроения не изменились.
Ишизаки воздвиг вокруг себя стену и ни с кем не разговаривает. Кейсей запер себя в самообвинениях. Ученики класса B, пытавшиеся подбодрить нас разговорами, тоже не выдержали этой атмосферы, и сидели тихо.
Убедившись, что почти пришло время отбоя, Яхико выключил свет в нашей комнате, пытаясь поскорее закончить этот день.
– Эй, Ишизаки. Могу я занять немного твоего времени, – прервал тишину Хашимото.
– Нет, не можешь, – Ишизаки отверг просьбу Хашимото.
Судя по звуку, донесшемуся с его кровати, он отвернулся от нас.
– Если мы продолжим в том же духе, то у нас будут большие проблемы. Может быть, у нас есть некоторые преимущества из-за такого малого количества людей, но взамен мы выпадаем, когда речь идет об экзамене. В худшем случае Юкимуру и еще кого-нибудь могут исключить.
Если так, то разве не Ишизаки должен вылететь первым? Вот что он подразумевал.
– Заткнись, мне плевать, исключат меня или еще что.
– Боже…
Казалось, будто Хашимото протягивал Ишизаки руку помощи, но тот отказался. Хашимото вздохнул, словно он сдался.
– …Фу…
Я не видел лица Хашимото в темноте. Значило ли это, что наша группа не сможет быть функциональной вновь? Настало время сдаться.
– Когда я был вы младшей и средней школе, мы играли в футбол. Это была престижная школа, поэтому каждый год мы участвовали в международных играх. Мы не были асами, но, поскольку играли постоянно, справлялись довольно неплохо, – Хашимото сказал это не кому-то конкретному, а всем в комнате.
– Ты ведь не в футбольном клубе, да? Не похоже, что ты пострадал, – заметил Яхико.
– Да. Сейчас футбол не так популярен. Помню, тогда я начал курить.
– Значит, тебя выгнали за курение, когда узнали?
– Нет. Я делал это в тайне. Только моя семья об этом знала.
– Даже если курение вредит здоровью, это не повод бросать футбол, – сомнения Яхико бьют в точку. Если никто не знал, то никаких проблем быть не могло.
– Я чувствовал себя отчужденным. Когда все объединялись с целью победить в международных играх, мне было все равно. Мне казалось, что я не принадлежу этому месту. Наверное, мне не нравился футбол в целом. Я мог бросить футбол и учиться. Я был довольно способным, потому мне было несложно это совмещать.
– Ты пытаешься похвастаться? Не могу это слушать, – прервал Ишизаки.
– К сожалению, или к счастью, лучшее, что я мог получить – необходимы проходной балл. Но иногда я жалею об этом. Когда я вижу, как Хирата и Шибата занимаются на площадке, я представляю, что там мог быть я, хотя мне это даже не нравилось. Разве это не странно? – Хашимото самоуничижительно засмеялся.
– Что насчет тебя? Каким было твое детство, Ишизаки?
– А? Зачем ты спрашиваешь меня?
– Просто так.
– Хах… мне нечего рассказать.
Он отказался разговаривать под предлогом того, что ему не о чем говорить. Тогда Кейсей решил присоединиться к беседе в темноте.
– С самого детства я занимался только учебой. Возможно, меня вдохновила старшая сестра, желавшая стать учителем. Я всегда был примером для подражания. С младших классов она давала мне нелепо сложные задачи. Безрассудная у меня сестра.
– Значит, так ты стал хорош в учебе? – Хашимото пытался продолжить беседу.
– Ага. За исключением спортивных дисциплин. Что бы я не делал, каждый раз я сдавал с трудом. Я решил забыть о своих слабостях и продвигать свои сильные стороны. Я думал, что улучшать свои физические показатели бессмысленно, если ты не планируешь быть профессиональным атлетом. Когда я поступил сюда, меня терзали сомнения. Я был уверен, что с моими способностями меня должны были определить в класс A.
Словно погрузившись в воспоминания, Кейсей затих раздумывая. Он был определен в класс D. Отчаяние, которое он испытал в тот момент, должно быть, невыносимо.
– После этого вещи, которые я не мог принять, происходили друг за другом. Я не мог принять систему общей ответственности в классе. Я не мог принять жизненные условия этого острова… в нашем классе Судо был моей полной противоположностью. Несмотря на то, что он хорош в спорте, он не способен в учебе. Сначала я думал, что на мои плечи пала неподъемная ноша. Но когда мы попали на этот остров, стало ясно, что Судо гораздо полезнее меня.
В его голосе чувствовалось разочарование.
– Честно говоря, некоторые вещи я по-прежнему не могу принять. Но понемногу я начинаю понимать. Если ты способен только в учебе или только в спорте, то дела плохи. Это относится и к экзамену. Если ты не справляешься и с тем и с другим, то не сможешь получить хороший балл. Или я ошибаюсь, Ишизаки? – Кейсей попытался втянуть Ишизаки в беседу.
– Тогда зачем ты…
– Как во время спортивного фестиваля и на необитаемом острове, я переполнен чувством унижения. Я обуза для всей группы. Получив травму, я стал еще большей ношей для других. Что важнее всего, понизил наше моральное состояние. Я не смог ничего доказать Ишизаки, делающему для группы гораздо больше, чем некоторые, несмотря на его возмущения.
Ишизаки хотел высмеять его, но остановился. Ничего не видно. Именно потому, что мы не можем видеть лица собеседников, мы можем говорить о подобных вещах.
– Прости, Ишизаки… за то, что лидер, который должен подавать пример, находится в таком состоянии.
Кейсей пытался скрыть это, но я слышал, что он плачет. Но никто не прерывает его. Понятно, что он плачет не потому что хочет. Это слезы отчаяния.
– Только не надо этого, зачем ты извиняешься… в смысле, это я тебя обвинил… – Ишизаки презрительно посмеялся над собой, после чего продолжил.
– Во-первых, только ты взял на себя роль лидера, когда никто другой не пошел бы на это.
Даже если бы его заставляли, он мог отказаться. Так и сделал Ишизаки.
Ишизаки, должно быть, осознал его добрые намерения и принял их.
– Мне не нравилось слушать твои приказы, но без них мы бы были в еще более ужасном состоянии. Это касается и завтраков, и марафонов.
– Не поспоришь, – произнес Хашимото, смеясь.
Студенты способные в учебе, студенты неспособные в учебе. Студенты способные в спорте, студенты неспособные в спорте. Все виды учеников собираются в одном классе или группе.
Есть и другие проблемы, такие как враги и союзники. Так понемногу Яхико и остальные начали разговаривать.
В этот день, в эту ночь наша группа впервые начала вести себя так, как подобает. Так мне кажется.
Глава 6: То, что потеряно и то, что не потеряно.
Вступление
Наступило утро седьмого дня в тренировочном лагере. Наша группа прекратит свое существование после сегодняшнего дня. Экзамен пройдет завтра утром. Несмотря на то, что вчерашние действия Хашимото спасли нашу группу от распада и взаимоотношения, построенные в ней, исчезнут с началом экзамена.
Должно быть, немало студентов печалятся из-за этого. Большинство членов нашей группы, несмотря на поведение Коенджи, хорошо ладят друг с другом.
Ишизаки, вероятно, ненавидит меня больше, чем Коенджи, но старается этого не показывать. Честно говоря, думаю, он хочет затравить меня, но понимает, что произойдет в этом случае. Его грубое поведение схоже с Судо, но, когда дело доходит до чтения ситуации, Ишизаки значительно лучше. У меня складывается впечатление, что он уважает своих оппонентов и признает то, что нельзя отрицать. Возможно, по этой причине Рьюен держал его близко к себе. Но все это еще не говорит о том, что Судо хуже, чем Ишизаки.
Судо гораздо более способный, когда дело касается физических способностей, и, вероятно, он превосходит Ишизаки и в учебе тоже. Под руководством Хорикиты, Судо будет продолжать медленно развиваться. Будучи столь похожими, в чем-то они, все же, фундаментально отличаются.
– Я хотел бы обсудить эстафету на длинной дистанции, которая предстоит нам завтра. Прошу выслушать меня.
Все, оставаясь в своих кроватях, повернулись, чтобы посмотреть на Кейсея.
– Нас всего десять, поэтому каждому придется взвалить на себя тяжелую ношу, но, в зависимости от обстоятельств, это может стать нашим преимуществом.
– О чем ты? Разве не лучше иметь больше людей? В таком случае нам бы пришлось бежать гораздо меньше.
– Действительно, если бы нас было пятнадцать, то дистанция была бы поделена сильнее, но с таким количеством людей увеличивается вероятность того, что некоторые участки будут пробегаться медленнее из-за медлительных студентов. Людей, проявивших себя в беге на длинные дистанции в нашей школе можно пересчитать по пальцам одной руки.
– …Действительно.
– Иначе говоря, это наша возможность улучшить результат.
– Но это сработает только если вся наша группа состоит из спортсменов, так? – Ишизаки осмотрелся.
Он, вероятно, отнес меня к категории спортивных парней, но, если он не считает Коенджи, то ожидать хорошего результата мы можем только от Хашимото.
Нельзя назвать эту группу спортивной. И что самое важное…
– Это довольно-таки печально, после таких громких слов, говорить, что я буду бесполезен.
Кейсей знает себя лучше остальных. Потому что из всей группы, его выносливость и скорость находятся под вопросом. Однако, как лидер, он разъяснил нам свою стратегию.
– Дистанция эстафеты будет в районе восемнадцати километров. Это означает, что каждому в группе нужно пробежать как минимум 1,2 километра при условии, что в группе пятнадцать человек. Но в группе из десяти человек, длина дистанции на человека значительно увеличивается.
– Но мы ведь не можем объявить о твоей травме и заставить кого-то бежать твою дистанцию, так?
– Любые болезни и ранения в день экзамена наказуемы, так что наши ряды не только сократятся, но мы так же получим штраф по времени. Так не пойдет. Нужно заметить, что каждому из нас нужно побежать больше, чем членам других групп, чтобы передать эстафету.
Школа делает все, что в ее силах, чтобы закрыть лазейки.
Студентам необходимо делать то, что от них требуют. Кейсей и Яхико оба не уверены в своей скорости, потому должны пробежать минимальные 1,2 километра.
К ним стоит отнести троих из класса B.
Альберт довольно быстр, но не обладает высокой выносливостью. Если все они побегут минимальную дистанцию, то оставшимся четверым придется бежать по 2,7 километра и более. Если у нас есть достаточно выносливые парни, то мы должны покрыть эту дистанцию. Я поделился своими мыслями с Кейсеем.
Члены группы выслушали мое предложение.
– В таком случае я побегу 3 километра… нет 3,6 километра, – объявил Ишизаки.
Нет сомнений в том, что он один из немногих в нашей группе, кто способен пробежать такое расстояние. Еще один человек поднял руку.
– Тогда, полагаю, у меня нет иного выбора. В конце концов, я тоже неплох в беге на длинные дистанции, – это сказал Хашимото.
Два представителя взвалили на себя эту тяжелую ношу. Значит, мы покрыли 7,2 километра.
– Благодарю, – Кейсей опустил голову и поблагодарил их от всего сердца.
Я решил, что мне тоже стоит пробежать определенное расстояние.
– Тогда… я сделаю все, что могу. Но я не знаю, за какое время я пробегу эту дистанцию.
– Тебя это устраивает, Киётака?
– Да, только не ожидайте от меня слишком многого.
Но самое важное еще впереди. Это Коенджи, самый способный из всех, с которым не может сравняться даже Судо, несмотря на то, как он горд своей физической подготовкой.
Чем больше пробежит Коенджи, тем легче будет остальным студентам. Он, наверняка, побежит минимальные 1,2 километра, но мы должны добиться от него обещания того, что он покроет больше.
Еще важнее то, что невозможно угадать, будет ли он бежать всерьез. Даже если девять из нас, включая меня, выложатся по полной, это будет бесполезно, если Коенджи решит пройтись пешком.
– Коенджи. Я хочу, чтобы ты тоже бежал, – понимая, что это слабое звено в цепи, Кейсей подошел к Коенджи с обезоруживающим тоном в голосе и опущенной головой.
К тому Коенджи, который восхищался своими ногтями, лежа на кровати.
– Коенджи, – спокойно повторил Кейсей.
– Конечно я побегу. Но в отличие от них, мне нет дела до длинных дистанций.
Думаю, не стоило ожидать того, что он согласится на большее сразу.
Ишизаки взглянул на Коенджи, но не стал ничего делать. Проведя с ним несколько дней, он понял, что большинство его действий бессмысленны.
– Я хотел бы избежать риска того, что наша группа будет самой последней.
– Правильно. Я понимаю, что ты пытаешься сказать, очки-кун, – оторвав взгляд от ногтей, Коенджи посмотрел на Кейсея.
– Даже если больше – невозможно, я хотел бы, чтобы ты пробежал 1,2 километра в полную силу.
Вся группа смотрела на Коенджи.
– Не могу обещать этого. Даже если наша группа будет на последнем месте, меня не исключат. Только тебя, как плохого лидера. Но ведь ты не станешь делать что-то столь нечеловечное, как, например, тащить меня с собой?
Если бы лидером был Ишизаки или Яхико, тогда Коенджи, возможно, побежал бы.
Но поскольку лидером является Кейсей, он понял, что ему ничего не будет. Если бы мы угрожали ему всей группой, то он мог бы побежать, но в будущем от него нельзя будет ничего дождаться.
– …Тогда скажи мне, что мы можем сделать, чтобы ты кооперировал с нами. Если личные баллы убедят тебя бежать, то я готов заплатить.
Кейсей понимает, что он обуза, и потому хочет компенсировать это даже большой ценой для себя.
– Не тащи все на себе в одиночку, Юкимура. Тут немного, но у меня тоже есть баллы.
– Я тоже заплачу.
За ним Ишизаки и Хашимото, затем Яхико и остальные оказали поддержку. Понемногу мы набрали приличную сумму.
Но у Коенджи был готов ответ на коллективное требование группы.
– К сожалению, я не нуждаюсь в баллах. К тому же, даже если у меня их не будет вовсе, я смогу продолжить вести полноценную школьную жизнь.
Даже чувство сплоченности всей группы не достучалось до него. Чего я и боялся, Коенджи не станет ничего делать за жалкие гроши. Но говорить ему сделать это ради класса еще менее эффективно.
За последние дни я и остальные пытались заставить Коенджи действовать. Ничего не сработало.
– Значит, бежать ты не будешь?
– Именно так, – Коенджи сказал это так, словно задумывался над ответом. – Не похоже, что я окажусь ценным для вас, – сказав это, Коенджи отказался.
Не в силах выносить это дальше, Ишизаки попытался встать, но Кейсей остановил его.
– Однако, можете расслабиться. Я не собираюсь делать больше, чем от меня требуется, но минимум выполню. Я делаю все по-своему.
– Иначе говоря… ты выдашь средний результат?
– Именно так. В первую очередь, если речь идет обо мне, то я выдам безупречный результат даже если буду выполнять минимум. Это хорошая новость для вас, не так ли?
Все мы обдумали слова Коенджи. Даже если это немного, мы осознали, что мы группа, и начали помогать друг другу.
Но на деле это не так. Проанализировав Коенджи, можно сказать, что он будет действовать только ради себя. На всех экзаменах Коенджи делал все по-своему. Но ни за какие из этих действий его не могли исключить.
Коенджи на 99% уверен, что Кейсей не потянет его с собой, но вероятность существует. Школа тоже заметит, если он будет выдавать плохие результаты.
Также понятно, что если он станет целью для исключения, то бежать ему будет уже некуда. Он не совершит такую ошибку.
– Какой превосходный результат? Разве может такое выдать тот, у кого возникают проблемы даже с дзадзен?
– Фу. Фу. Фу. Это потому что я уже в совершенстве освоил дзадзен в детстве. Это не проблема.
– Что это еще за детство такое?
Коенджи продолжал удовлетворенно смеяться. Этого должно быть достаточно для Кейсея. Коенджи не планирует кооперировать, но хотя бы пообещал выполнить минимум.
Это важно. Будучи одноклассником Коенджи, я знаю, насколько высок его потенциал.
Многое неизвестно о дзадзен и письменном экзамене, но пока дело касается физической подготовки и выносливости, на него можно положиться.
Часть 1
Одна проблема решена и теперь пришло время утренней уборки. Когда Кейсей попытался начать убираться, как обычно, Ишизаки взял тряпку для уборки пыли.
– Отдыхай. Если это приведет к тому, что ты не сможешь бежать на эстафете, то проблем будет больше.
– Нет, но…
– Отдохни. В обмен, сделай все возможное на письменном экзамене. Получи как минимум 120 процентов, понял?
– …Да, получить 120 процентов невозможно, но я постараюсь получить 100…
Ишизаки понимает, как работают взаимные уступки.
Поблагодарив его, Кейсей присел.
– Хорошая позиция, нарушитель-кун.
– Захлопнись, Коенджи. Ты не сделал ничего с самого первого дня!
– Да ну? ХА-ХА-ХА-ХА.
Коенджи не взял в руки ни тряпки, ни метлы, а, скорее, вышел прогуляться на природе.
Даже привлекая внимание второкурсников и третьекурсников, он продолжает вести себя нагло.
– Он – заболевание. Вы вообще сможете продвинуться в старшие классы, когда с вами такой тип, как он?
Даже класс D волнуется о нас.
– …Не могу сказать, что я уверен в этом.
Кейсей всегда уверен, когда дело касается продвижения в учебе, но, похоже, Коенджи выходит за грани нормы. То, как он поведет себя завтра, тоже играет большую роль. Утром мы смогли заставить его дать обещание того, что он пробежит минимум, но это еще не гарантировано. Он может расслабляться, пока мы не видим его.
Если он отказывается даже от уборки, тогда крайне велик шанс того, что мы окажемся на последнем месте. Видя это, старшеклассники могут обнажить когти.
Даже при том условии, что я считаю Коенджи расчетливым, меня по-прежнему беспокоит то, что его действия не поддаются здравому смыслу.
Похоже, Ишизаки заметил волнения Кейсея, и решил подойти к нему.
– Не переживай. Просто нам нужно охватить его часть тоже.
– Не ожидал подобных слов от тебя. А ты вырос за один день.
– Закройся, Хашимото. У тебя с этим какие-то проблемы?
– Никаких проблем. Состояние группы влияет и на меня тоже, ведь я хочу получить наибольший возможный балл. Так, Яхико?
– …Ну, полагаю. Поскольку мы в проблемной группе, другого выбора нет. Если мы покажем плохие результаты, Кацураги-сан будет разочарован.
Хашимото горько усмехнулся на слова Яхико, единственной целью которого был Кацураги, и хлопнул его по плечу.
Яхико тоже знает, что он будет обузой, когда дело касается физических нагрузок. Несмотря на то, что он так говорит, все это время он был довольно сдержанным.
– Несколько раз я выступал против Кацураги по приказу Сакаянаги. Думаю, ты презираешь меня за это, но сейчас мы на одной стороне. Нам стоит забыть о прошлых разногласиях.
– Хм-м. Я подумаю об этом.
Яхико не поднял голоса, но не похоже, что он особо доверял Хашимото. Наверное, он не мог простить то, что Кацураги мешали его собственные одноклассники.
– Разве не ты назначил Кацураги-сана лидером и в этот раз?
– Я тут не причем. Это план Матобы.
Похоже, Яхико не убедили отрицания Хашимото.
Даже так, он сдерживался и вел себя, как член группы. Хочу отдать ему должное за это.
Часть 2
Наш последний обед пере завтрашним экзаменом. Я заметил Ичиносе, проходящую мимо с подносом в руках, и подозвал ее.
Но что-то с ней было не так.
– Тебя что-то тревожит?
– Эм? Аянокоджи-кун. Нет, ничего такого. Просто задумалась о всяком.
– Тебя терзает какая-то проблема, не так ли?
Ичиносе собиралась уходить, но это остановило ее.
– Экзамен пройдет уже завтра. Что ты о нем думаешь, Аянокоджи-кун?
– Это довольно расплывчатый вопрос.
– Я хочу услышать твое честное мнение.
– Полагаю, этот экзамен сложнее, чем предыдущие. Мне кажется, что риск выбывания довольно велик.
– Думаю, это так… но мы уже в третьем семестре, поэтому не удивительно, что сложность будет нарастать, правда?
– Возможно.
– Говоря о рисках, у нас действует система лидеров, так? Становление лидером группы.
– Ага.
– Становление лидером группы рискованно, но… стать лидером ради того, чтобы победить. Это ведь тоже важно, правда?
Я не отрицал этого и продолжал слушать Ичиносе.
– Ты говоришь о риске отчисления, но ведь это не точно. Честно говоря, есть много неизвестных факторов. Но я боюсь не потери баллов класса или личных баллов. По крайней мере я так думаю.
– …Ты говоришь о своих одноклассниках?
– Да. Риск потери друга непостижим для меня.
– Что ты собираешься делать, если кто-то из твоих одноклассников будет на грани исключения?
– Что я сделаю, хм?
Ичиносе медленно подняла голову и усмехнулась.
– Аянокоджи-кун, ты, действительно, довольно умен.
– К чему ты это?
– Я о том, что обычно, когда дело доходит до исключения поделать с этим ничего нельзя, правда? Но ты знаешь, что это не совсем так.
– Это был гипотетический вопрос…
– Если бы это был гипотетический вопрос, то ты не стал бы использовать слово «собираешься», не так ли? «Что будет?» или «Все ли хорошо в твоем классе?» подходит гораздо лучше.
– Прости, но ты переоцениваешь меня здесь. Я просто так выразился.
– И все же, думаю, у тебя есть некоторые «догадки» по этому поводу.
Перед уходом она предупредила, что я сказал слишком много. Все же, были вещи, которые Ичиносе еще нужно было обдумать. Я попрощался с Ичиносе, которую уже подозвали другие студенты. Наверное, тяжело быть популярной.
Даже если ты попытаешься обдумать что-то, люди вокруг не дадут тебе покоя.
Обычно Ичиносе всегда ходит с улыбкой на лице, но не сегодня.
– Да… простите, я сегодня не в настроении…
Ичиносе определенно была не столь энергичной. Она проигнорировала двух девушек, с которыми близко общалась, и прошла мимо.
– Простите. Я мне нужно кое-что обдумать, мне нужно побыть одной сегодня.
Она определенно не притворялась.
Можно сказать, что она стала совсем другим человеком в сравнении с тем, какой она была, когда мы попали в тренировочный лагерь. Теперь я это понимаю.
Сакаянаги сделала свой ход.
Шторм, надвигающийся с этим экзаменом, грозит не только парням, но и девушкам тоже.
Часть 3
Поскольку это последний день перед экзаменом, ситуация сильно изменилась. Атмосфера кафетерии осталась практически такой же, но студенты определенно поделились на веселящихся и меланхоличных.
Иначе говоря, сразу ясно, каким группам удалось подготовиться, а каким – нет.
Выйдя в коридор, я увидел Кей, стоявшую, прислонившись к стене.
Она вскользь передала мне листок бумаги, когда я прошел мимо. Она сразу же ушла в кафетерий. Скорее всего она встречается с друзьями, чтобы пообедать. Когда мы разделились, я посмотрел на листок бумаги, после чего разорвал его на множество кусков, которые разбросал по урнам, находящимся на территории школы.
Она неплохо держалась последнюю неделю, но, похоже, она уже на пределе. Я направился к указанному месту.
Потому что человек, за которым я попросил проследить Кей, сейчас бродит в надежде побыть в одиночестве.
А побыть в одиночестве в этом лагере выходит нечасто. Возможность появляется ночью, но если она пропадет надолго, то ее соседи заметят это. В таком случае, удобнейшим способом становится время, когда все остальные обедают.
Продолжая двигаться в том направлении, в котором она ушла, я увидел ее, сидящей так, словно она пыталась спрятаться.
Она не заметила меня, и продолжила плакать, обхватив колени. И на миг я начал сомневаться. Однако, несмотря на то, что сюда нечасто забредают, кто-то, все же, может пройти здесь.
В таком случае мне нужно разобраться с этим побыстрее.
– Если что-то беспокоит тебя, то стоит поговорить с Хорикитой… прошлым президентом школьного совета, не так ли?
–!?
Тачибана Аканэ, третьегодка из класса A подняла голову. Запаниковав из-за того, что я увидел ее в таком положении, она начала утирать слезы.
– Что тебе нужно?
– Важно не то, чего я хочу, а то, что я только что сказал.
– Не то чтобы меня что-то беспокоило.
– Слезы без причины – тоже проблема.
– Я не плачу! – сказав это, Тачибана отвела от меня взгляд.
Она не уходит отсюда, потому что, если она зайдет в освещенное помещение, все заметят ее покрасневшие глаза и следы слез.