К сожалению, большинство женщин не имеют ни малейшего понятия о силах, которые в них заключены, и прежде всего потому, что мужчины в течение последних тысяч лет во всех земных культурах сделали все возможное, чтобы женщины забыли о собственных возможностях и превратились в управляемых служительниц мужским интересам. Такое подавление происходило и происходит, конечно, не только из-за мужского стремления к удобствам или к владению, но, главное, из-за непобедимого страха перед сверхмощной и чуждой им силой, заключенной в матке, силой, которая делает их зависимыми от женщины.
Кастанеда сообщает в связи с этим, что первоначально шаманская культура Древней Мексики в течение тысячелетий создавалась и поддерживалась женщинами, пока их коллеги мужского пола не захватили эту власть насилием. С тех пор существует скрытое, а подчас и открытое недоверие между полами, которое удалось преодолеть лишь некоторым практикам. Похоже, нечто подобное произошло и в большинстве культур, поскольку повсюду находят следы былых матриархальных обществ, которые сменились несколько тысячелетий назад всеобщим патриархатом.
Если даже и не совсем ясно, когда и почему произошел такой переворот в нашей культуре, то многочисленные исторические события свидетельствуют об открытой или скрытой войне мужчин против женского знания. Классическим примером может служить пресловутая охота на ведьм в Средневековье, в которой мужчины поистине приложили все старания, чтобы уничтожить мудрых женщин, еще сохранивших свои знания о плодородности, предотвращении нежелаемого зачатия и тайнах матки. Возможно, они были последними истинны ми свидетельницами матриархальной традиции в Европе, которые преследовались и были уничтожены самозваными защитниками Богу-мужчине угодного патриархата — Католической Церковью и ее палачами.
То, что жертвами этого процесса сделались многие невинные женщины, ничуть не беспокоило преследователей. Женщины были подозрительны уже потому, что они женщины. Разве не Ева была виновной, заключив легкомысленное соглашение с дьяволом, и тем ответственная за изгнание из рая? И разве не были все ее дочери опустившимися соблазнительницами, завлекающими своими смертоносными яблоками?
Да и сегодня большинство мужчин испытывают тайный страх перед оружием женщин, перед Femmefatale, перед соблазняющими сиренами их беспорядочных сновидений, которые их соблазняют и затем сталкивают в пропасть. Они боятся мести мрачной Немезиды, которая вырвет узды правления из их рук и накажет их за все то, что они сделали женщинам. Потому что и сегодня поодиночке и все вместе мужчины продолжают подавлять женщин, их эксплуатировать, выставлять глупыми и считать глупыми. И, как всегда, под шитым белыми нитками предлогом: что мужчины якобы являются «сильным полом», теми, кто истинно владеет интеллектом, языком, техническим складом ума и физической силой.
Многие женщины, к сожалению, тоже верят в эту белиберду, не в последнюю очередь потому, что им от рождения ее внушали, и не только мужчины, но и их собственные матери, тетки и сестры, которые уже были воспитаны как безвольные статисты в обезьяньем театре повседневного мира. При этом, например, не замечают, что, если уж говорить о физической силе, матка является самым сильным мускулом, который вообще имеется у человеческого рода с момента его появления. И с точки зрения накопления знаний этот наиболее женственный из всех органов ничуть не является недостатком, а, напротив, решающим преимуществом. По мнению магов, существует природное различие между видом и способом овладения знаниями мужчинами и женщинами.
Флоринда Доннер-Грау поясняет:
«Мужчины собирают знания — с энергетической точки зрения — по конусообразному закону: ступенька за ступенькой. Этот постепенный процесс накопления знаний можно представить себе физически как конус, в котором мужчины шаг за шагом все более и более приближаются к источнику знаний, но никогда не могут его достигнуть. У женщин — по-другому, потому что этот конус у них перевернут. Благодаря матке женщины обладают способностью воспринимать знания непосредственно».
Это различие, которое никак нельзя назвать «незначительным», проявляется не только в различных органических отношениях, но и в фундаментальном положении точки сборки, которая в конечном счете определяет, мужчина мы или женщина. Точка сборки тоже имеет форму светящегося конуса, причем наиболее ярко светящаяся часть у женщин направлена внутрь, а у мужчин — наружу.
Соответствующая конструкция точки сборки обусловливает совершенно различное отношение к жизни и способы поведения у мужчин и у женщин. Маги говорят, что мужчины способны строить мосты понимания с помощью слов, в то время как женщины сооружают их самой жизнью. Это означает, что мужчина сначала формулирует свою цель — ему нужна структура и порядок, прежде чем он приступит к действию. А женщина, напротив, просто «живет» и только позже упорядочивает или систематизирует свой опыт.
А происходит это потому, что мужчина вследствие направленности его конуса от источника — намерения — чувствует себя удаленным от него и, следовательно, стремится постепенно, шаг за шагом, восстановить связь с этой силой, связь, о существовании которой он в силу конфигурации своей энергии только догадывается. Женщины же по причине интровертированной структуры их конуса уже по природе своей с самого начала связаны с намерением, что делает излишними любые «научные» методы, процедуры и ритуалы. Все эти как научные, так и религиозные устремления типичны только для мужского процесса познания.
Флоринда Доннер-Грау замечает:
«Первоначально женщины не видели необходимости интеллектуально использовать свою способность непосредственно подключаться к Духу. Они не считали необходимым говорить об этом или интеллектуально осмыслить эту их способность. Им было вполне достаточно знать, что они такой способностью обладают и в любой момент могут ее использовать. Именно неспособность мужчин непосредственно подключаться к Духу и привела к тому, что они начали говорить о процессе достижения знаний — и они до сих пор не прекратили говорить об этом. Как раз то, что они зациклились на анализе этого процесса, и привело их к убеждению, что рациональное мышление является мужским качеством».
Поэтому не стоит удивляться, что именно после средневекового преследования ведьм наступило время расцвета разума, так называемое Просвещение. Мужчина пережил истинный расцвет в смысле развития своего процесса познания, однако за этот процесс было заплачено ужасной ценой — полным подавлением женского начала.
По причине различных линий поведения в жизни и в познании подавление проявляется не только в социальной несправедливости и эксплуатации, но и в том, что женский элемент практически полностью отсутствует в концепциях общества, в науке, религии и понимании природы разума. И поныне именно мужчины определяют, что именно является истинной природой знаний и действительности, и не дают женщинам возможности участвовать в этом процессе или развивать собственные концепции и идеи.
Однако самый ужасный эффект подавления женского начала заключается в том, что в ходе времени и сами женщины забыли свою непосредственную связь с намерением. Флоринда Доннер-Грау указывает: «Они забыли, как нужно ее использовать, или, вернее, они стали копировать состояние мужчин, у которых вообще не было этой связи. Тысячи лет мужчины усердно боролись, чтобы добиться такого положения дел, что женщины забудут об этой связи. Потребность мужчин властвовать над другими и отсутствующий у женщин интерес формулировать словами их знание и способ их познания образовали трагический комплекс. Только этот комплекс и создает возможность принудить женщин с момента их рождения уважать мнение, что полнота жизни находится в любви, замужестве, рождении детей и самоотрицании. Женщины исключены из доминирующих форм абстрактного мышления и воспитаны быть зависимыми. Их так основательно тренировали верить, что за них должны думать мужчины, что они в конце концов вообще отказались от мышления».
Могут возразить, что такое представление о женщинах в наши дни является анахронизмом, поскольку в нашем современном обществе имеется много женщин, добившихся успеха, и женщин-мыслителей. Однако те немногие, которые относятся к этой категории, являются, по мнению магов, не столь эмансипированными, как просто подстроившимися. Они имитируют мужской процесс познания и таким образом вносят свой вклад в угнетение женщин, не только потому, что при этом они сами себя отрицают, но и потому, что они предлагают другим женщинам ложный образ, в котором эмансипированная женщина представляется как лучший мужчина.
Этим процессом обманчивой эмансипации мы только расширили подмостки обезьяньего театра повседневного мира, добавив еще и холодную войну между полами. В этой войне речь идет не только о том, кто в нашем обществе «в штанах ходит», но и о том, что представляет собой женщина вообще, об идентичности женщины самой себе. К сожалению, большинство женщин даже не замечает, как общество, в котором доминируют мужчины, навязывает им типично мужские проблемы и конфликты, которые заставляют женщин еще более основательно забыть о собственных импульсах и побуждениях. Они столь усердно стараются быть с мужчинами на равных, что им даже не приходит в голову, что уже благодаря тому обстоятельству, что они — женщины, они всегда превосходили и всегда будут превосходить мужчин.
Единственное, что делает мужчину чем-то примечательным с точки зрения магов, — то, что мужчины — редкость. Маги, собственно, говорят, что сам Универсум по природе своей является женским — бесконечным собранием существ женского пола, женских миров и женских энергий. В этом Универсуме мужское как расширение и дополнение женского представляет довольно редкое явление.
Поэтому — как редкость — мужские существа исключительно желательны для женщин, и женские существа заботятся о них, ухаживают и оберегают — и делают это не только в смысле вербовки партнера в рамках биологического императива продолжения рода. Мужчин даже активно преследуют, как пишет Карлос Кастанеда в «Искусстве сновидения». Там он описывает неорганические существа из параллельного универсума, женские сущности другого мира, ищущие контакта с мужчинами нашего мира через мост, создаваемый сновидением, чтобы таким образом получить столь желаемую ими мужскую энергию.
Позже мы подробно поговорим на эту тему.
А пока нам надо остановиться еще на двух вопросах. Во-первых, что Универсум не является понятием мужского рода, как это утверждает наш патриархальный язык; и, во-вторых, то обстоятельство, что мужские существа являются исключением, в значительной мере обусловливает их высокомерие и чувство собственной важности, а женщин склоняет к тому, чтобы о мужчинах заботиться и их баловать. На энергетическом уровне это заходит столь далеко, что они — если даже и бессознательно — скармливают мужчинам собственную энергию и при этом столь значительно ограничивают собственные возможности, что матка функционирует только как орган для вынашивания детей и уже не может служить творческим центром для непосредственного восприятия и познания.
Однако женщины делают это, надо сказать, не из-за слепой любви и не из наивного альтруизма, потому что, как и неорганические существа, они получают определенные преимущества из энергетической связи с мужчинами. Как указывалось в главе 5, мужчина обычно очень быстро становится зависимым от энергии женщины, с которой он спит, и, соответственно, в определенной степени контролируемым и управляемым. Конечно, при этом имеется в виду не столько уменьшение или увеличение отдаваемой мужчинам энергии, хотя такие механизмы поощрения или наказания и играют огромную роль в повседневной игре по оказанию знаков внимания. Гораздо большее значение имеет то, что женщина выигрывает тайное влияние на мужчину, потому что она его действительно энергетически носит в себе и находится в нем. Поэтому, скажем, не удивительно, что женщина практически всегда чувствует, если любимый ей изменяет, даже если он внешне исключительно успешно старается замести все следы.
Со стороны женщин стремление оказывать влияние на мужчин определяется не столько стремлением к владению или потребностью подавлять других — это типично мужские черты, — сколько ее заботой о сохранении однажды достигнутого социального статуса, причем не имеет значения, сколь бы нищенским этот статус ни был.
Флоринда Доннер-Грау говорит по этому поводу: «Это большая трагедия, что у женщин их социальное сознание доминирует над индивидуальным сознанием. Женщины боятся быть другими и не хотят слишком далеко отклоняться от удобств известного. Они предпочитают свои прочные путы страху перед новым».
По всей видимости, с обеих сторон мы имеем дело с примитивными, эгоистическими мотивами. Мужчина желает владеть и властвовать, женщина ищет защиты и уверенности. Поэтому она подчиняется ему и жертвует своими магическими возможностями в пользу сомнительной защиты и обманчивой уверенности. Со своей стороны, мужчина заботится о женщине и отдает свою свободу за собственность, которой он на самом деле никогда не будет иметь, не говоря уж о том, чтобы над ней властвовать. В конце концов оба оказываются ни с чем, потому что их желания неисполнимы, и в своем стремлении к их исполнению они теряют и то, что уже имели.
В свете наших заученных и бережно хранимых норм и представлений о мире это может казаться грубым искажением социальной действительности, однако исходная позиция, на которой стоят наследники дона Хуана в своих высказываниях, не является ни социальной, ни моральной, а чисто феноменологической: они описывают мир только таким, каким они его видят. И, согласно такому видению, Универсум в энергетическом отношении не только является женским, но и имеет разбойничью натуру. Все существа, находящиеся в нем, заботятся в той или иной степени только о своей собственной пользе и живут в постоянной охоте за другими существами и энергиями, которые могут обеспечить их выживание. И мы сами являемся разбойниками, питающимися исключительно другими живыми существами, причем мы не остановимся, даже если перед нами наш — ах! горячо любимый! — партнер.
По словам Кастанеды, наш глаз—глаз хищника в постоянной охоте за добычей, в постоянном поиске пропитания или партнера для секса и продолжения рода. При этом он имеет в виду не только животные инстинкты, унаследованные нами от наших предков, но и основополагающую структуру нашего восприятия, которая в ходе эволюции постоянно направлялась на выживание в разбойничьем Универсуме.
С помощью этого восприятия и соответствующей ему, сформулированной мужчинами системы интерпретации, мы создали бесчисленное количество вооружений, трюков и ловушек и действительно подчинили себе Землю в смысле библейского напутствия. Мы не только истребили наших макроскопических врагов и конкурентов, как, например, почти всех хищников, — мы не менее успешно справились и с нашими микроскопическими противниками. Пенициллин, антибиотики и подобное им оружие современности дали нам власть над микрокосмосом бактерий, грибков и вирусов, перед которым были беззащитны наши предки. Даже царство неорганической материи сделалось для нас добычей и плацдармом для эксплуатации, причем в столь эксцессивном масштабе, что мы за несколько столетий человеческой цивилизации почти полностью исчерпали природные ресурсы и богатства Земли.
Если посмотреть на разрушение окружающей нас природной среды, то, кажется, наша разбойничья сущность в сочетании с мужской парадигмой собственности и мании владения, вызванными чувством оторванности от намерения, сделали нас «слишком успешными». Как клетки злокачественной опухоли, мы в нашем не знающем более собственной зависимости от целого слепом эгоизме уничтожаем основы нашего коллективного и индивидуального выживания.
Однако маги говорят, что это не единственная причина наших нынешних сложностей. Ведь огромное количество людей понимают, что эксплуатация природы и других людей может привести нас всех в конце концов к гибели. И многие всеми силами пытаются предотвратить катастрофу, например, если они отказываются, хотя бы частично, от своей разбойничьей натуры и становятся вегетарианцами, гуманистами, феминистками, пацифистами, «зелеными» или просто сознательно относящимися к природе реалистами. Многие такие попытки обречены на неудачу с самого начала, ведь они определены мужской парадигмой с лежащей в ее основе оторванностью от мира и от намерения — они вырождаются в разговоры о необходимых изменениях, за которыми не следуют никакие действия. Но если даже мы не будем говорить о таких попытках, то все равно, несмотря на все усилия, ситуация не изменяется к лучшему. Маги говорят, что причина заключается не столько в том, что нам не хватает доброй воли, убежденности или идей, но скорее в том, что нам недостает необходимой для такого изменения энергии. Они увидели, что наша энергия расходуется не только на поддержание повседневного мира, но и потребляется сверх этого некоей внешней силой, одной разбойничьей живой формой, которую мы не замечаем, но которая оказывает на нас определяющее влияние и имеет живейший интерес поддерживать неизменным состояние нашего повседневного мира. Как мы увидим в дальнейшем, она даже в некоторой степени ответственна за поддержание именно такого состояния дел и за все наши глобальные проблемы.
Воладорес: жизнь в курятнике
О, как мне это надоело — каждое утро нести яйца, — пожаловалась курица.
Ну, отныне тебе больше не нужно будет делать этого, — сказала лиса.
«Басня о завтраке»
Мы подошли к очень болезненной теме, которая столь необычна и нова, что Кастанеда в своих сочинениях до настоящего времени обходил ее стороной. Только в последней книге «Тенсёгрити — магические движения магов» мы находим указания на некую чуждую силу, которая нас контролирует, некоторых частично, а некоторых и полностью. Однако эта сила не называется и подробно о ней не говорится. Собственно, дон Хуан разъясняет своему ученику следующее:
«То, что ты называешь твоим разумом, вовсе не является твоим разумом. Маги глубоко убеждены в том, что наш разум является внешним установлением, которое навязано каждому из нас. Прими это к сведению, без дальнейших пояснений о том, кто нам его навязал и как это произошло». Однако в докладах, сделанных за последние годы, Кастанеда понемногу начал освещать подробности этого процесса и ответственных за него существ — несмотря на однозначное предостережение дона Хуана: «Если ты начнешь говорить об этом, они тебя определенно сожгут».
Не совсем ясно, имел ли при этом старый маг в виду действительное сожжение на костре своего ученика или символическое, а может, и действительное сожжение его книг. Во всяком случае, он знал совершенно точно, что в этой части его наследства речь идет о чем-то таком, что не только не каждому нужно знать, но и что далеко не каждый захочет знать.
Поэтому и мы сделаем на этом месте предостережение: последующие рассуждения могут звучать еще более невероятно, чем все вышеизложенное в этой книге. Возможно, они будут казаться измышлениями параноика или вызывать чувства паранойи, страха и стремление защититься. Все это совершенно нормально с точки зрения магов, и очень понятно, потому что рассудок — центр нашего отражающего сознания — будет всеми силами стараться защититься от представления о себе как чужой инсталляции разбойничьего существа иного мира. Такое высказывание равносильно требованию изобличить самого себя, а признание в преступлении — это то, что никто не делает охотно и с легким сердцем.
Поэтому в связи с этим рекомендуется попытаться не выносить сразу собственное суждение, а сначала послушать, что говорит Кастанеда и его спутники. Только постепенно становится ясно, что имеют в виду наследники дона Хуана и какое значение в действительности могут иметь их высказывания. Только так мы можем избежать недоразумений, которые в ином случае запрограммированы.
Итак, перейдем к пояснениям.
Первыми, кто заметил, что дело не в порядке, были шаманы Древней Мексики, те женщины и мужчины древности, которым удалось непосредственно видеть энергию, протекающую в Универсуме. В своих наблюдениях они не только заметили, что точка сборки у маленького ребенка не закреплена в определенной позиции, но и что светящийся кокон младенца отличается от кокона взрослого и в другом отношении. Так, например, они увидели, что кокон новорожденного полностью покрыт своеобразной блестящей оболочкой, которая похожа на прозрачное покрытие из пластмассы и обусловливает особо яркое свечение кокона. Однако по мере взросления это внешнее свечение постепенно исчезает, и у взрослого человека остается обычно только малая часть, некий род светящейся лужи под его ногами, которая и равна по величине примерно его стопам. Древние шаманы поняли интуитивно, что внешняя светящаяся оболочка представляет собой собственное осознание человека, поскольку они увидели, что интенсивность свечения так же абсолютно точно определяет степень осознания соответствующей личности, как позиция точки сборки предписывает природу сознательно воспринимаемого мира. Взволнованные обстоятельством, что наше осознание с раннего детства столь сильно уменьшается, в то время как мы в зрелые годы становимся как будто все более и более сознательными существами, они занялись поиском ответа на это явное противоречие.
Вначале они подумали, что это загадочное исчезновение определяется постепенной фиксацией точки сборки в ходе социализации из-за того, что восприятие отграничивается от множества возможных миров и явлений и сокращается до восприятия одного-единственного мира: мира повседневности.
Но затем, внимательно наблюдая за таинственным исчезновением осознания, они увидели тенеподобных существ, которых они вначале не заметили из-за слишком яркого свечения оболочки человеческого энергетического поля. Они увидели, что тени питаются блеском нашего осознания и систематически пожирают его. Поскольку эти разбойники-паразиты показались им похожими на летучих мышей и поскольку они летали и прыгали, древние шаманы назвали их воладорес, что означает «летающее существо» или «летун».
Маги линии дона Хуана обнаружили далее, что воладорес — высокоразвитые сознательные существа, не имеющие материального тела и потому обычно недоступные нашему взгляду. Согласно Кастанеде, они явились в наш мир много тысяч лет назад, натолкнувшись в своем поиске пропитания на великолепный источник. Поскольку они питаются исключительно од ним определенным типом энергии и осознания, соответствующим внешнему свечению нашего светящегося кокона, то они нашли в людях именно то, что искали. Так мы сделались их любимой добычей или, более того, как говорят маги, мы сделались полезными домашними животными воладорес, которых те используют так, как им угодно.
Энергетический ущерб нашему осознанию, вызываемый этим процессом, невосполним. Хотя внешнее сияние и растет постоянно, но воладорес его снова и снова поглощают вплоть до определенной высоты — как коровы, которые на пастбище постоянно обрывают верхушку травы, оставляя только короткие ростки. Так и степень нашего осознания все время остается на очень низком уровне, который хотя и позволяет нам создавать наш привычный мир, но не дает возможности вглядеться в нашу ситуацию и узнать, что мы разделяем в значительной мере судьбу наших домашних животных. Дон Хуан говорит, что точно так же, как мы держим кур в курятниках и клетках, воладорес держат нас в человеческих стойлах, с той только разницей, что наши стойла и клетки мы строим себе сами.
Такие стойла, подчеркивает Кэрол Тиггс, — наши города, деревни и дома, причем не играет роли, живем ли мы в идиллическом малозаселенном уголке планеты или в центре большого города. Ведь и для кур нет особо большой разницы, сидят ли они в тесных клетках на птицеферме или свободно разгуливают во дворе крестьянина — их яйца там и там разбойничьи похищаются, потому что они живут и умирают в рабстве.
По причине полнейшей несвободы и эксплуатации, которым мы подвергаемся, может предстать в новом свете и наша дискуссия о гуманном содержании наших домашних животных. Потому что, как говорит Кэрол Тиггс, мы делаем с ними то же, что летуны делают с нами. Как просвещенные рабы, берущие пример со своих господ, мы точно так же безжалостно эксплуатируем наших домашних животных: мы берем от них молоко, шерсть, убиваем их, получая мясо, мы воруем их яйца и пользуемся ими различными другими способами. Мы ловим их, сажаем в клетки, подрезаем им крылья, клювы, когти и рога, дрессируем их, делаем их зависимыми, выводим новые породы, постепенно уменьшаем их агрессивность и естественное стремление к свободе.
Такими чертами глубоко проникнуто все наше поведение, ведь мы эксплуатируем не только наших домашних животных, но и всю живую и неживую природу, включая и других людей. Несмотря на уничтожение рабства и всеобщие лозунги современного мира, провозглашающие свободу, равенство и братство, эти понятия могут стать действительностью лишь для тех немногих, кто находится на самом верху общественной лестницы. Большинство же людей все еще живут и работают в зависимых отношениях, в которых они—более или менее добровольные слуги, даже если сегодня они и не носят ошейник или цепь на шее. Их единственное утешение заключается в том, что другие, возможно, стоят еще ниже на иерархической лестнице и потому могут ими эксплуатироваться и подавляться — совершенно по принципу велосипеда: вверх отпускать, вниз — давить на педали.
Все это маги линии дона Хуана рассматривали не только как следствие нашего происхождения от существ-разбойников, но и как продукт неравноправных отношений между воладорес как режиссерами за кулисами обезьяньего театра повседневного мира и людьми как марионетками на сцене. Мы имитируем наших господ в своеобразном менталитете эксплуатации и потребительского отношения, в то время как иначе могли бы действительно ограничиться жизненно необходимым.
Лужица осознания у наших ног, которую оставили нам воладорес, не позволяет нам выйти за границы обыденной жизни, у нас хватает осознания лишь на то, чтобы просто жить день за днем и отражать себя в блестящей поверхности лужицы. По причине недостатка энергии мы находимся в положении современного Нарцисса, который в своем ограниченном осознании не может распознать ничего другого, кроме самого себя и своих маленьких проблем. Нам не осталось ничего, говорит Кастанеда, кроме нашего «осознания подошв», лужицы, которая отражает нашу собственную саморефлексию, наше чувство собственной важности и наше Эго, которое и является, собственно, нашей клеткой.
Это поясняет также кажущееся противоречие, на которое натолкнулись шаманы Древней Мексики. Несмотря на их непрерывную работу с собственным осознанием, саморефлексия играла все большую роль в процессе социализации, что создавало ложное представлении о якобы растущем осознании. В действительности же растет вовсе не осознание, а способность интерпретировать восприятие, соответствующая система интерпретации, и, соответственно, увеличивается чувство собственной важности.
Видящие могли ясно воспринимать этот процесс как рост или вспучивание точки сборки.
При этом происходит достойное внимания странное изменение нашей энергии, на которое тоже обратили внимание шаманы Древней Мексики. Они увидели, что светящийся кокон человека содержит шесть больших энергетических центров, которые могут быть восприняты как светящиеся вихри.
Дон Хуан поясняет: «Для каждого энергетического центра тела характерна определенная концентрация энергии. С точки зрения видящего, который пристально всматривается в такой центр, она видится своего рода вихрем, водоворотом энергии — чем-то вроде трубы, которая вращается против часовой стрелки». Древние шаманы с удивлением обнаружили, что один из этих вихрей, соответствующий шестому центру на макушке тела, изменяет свое движение в ходе социализации и с уменьшением осознания. В то время как у новорожденного энергия этого вихря вращается в направлении, противоположном часовой стрелке, у взрослого она постоянно изменяет направление своего вращения — по словам дона Хуана, такое движение неестественно и вызывает отвращение.
При точном исследовании оказалось, что эти изменения в направлении движения вихря вызывают воладорес путем некоторого рода имплантанта, чужеродного механизма, контролирующего и направляющего действия соответствующей жертвы. Дело обстоит так, как если бы летун сидел непосредственно на голове соответствующего человека и оттуда не только отсасывал его энергию, но еще и суфлировал, что человек должен думать и что делать.
Как уже указывалось вначале, маги утверждают, что наш рассудок и является этим чужеродным механизмом — и не только в метафорическом смысле. Наш повседневный разум, рассудок, не является продуктом нашей собственной деятельности, но представляет собой контрольный инструмент воладорес, который должен сделать нас управляемыми посредством простых нормирующих процессов.
Это высказывание нуждается в некоторых пояснениях. Посмотрим сначала, как нам в детстве «прививается» рассудок: в процессе социализации нас учат вначале ходить и говорить, однако позже, в школе, мы должны учиться тихо сидеть и молчать. Благодаря этим и бесчисленному количеству других аналогичных противоречивых указаний нам и прививается послушание, мы учимся быть в высшей степени «разумными», вместо того чтобы учиться быть самостоятельно мыслящими существами. «Здравый смысл» — Common sense социального порядка — принудительно навязывается нам в процессе социализации, причем будучи детьми мы не имеем ни малейшей возможности проверить на истинность нормы и ценности рассудка, а о том, чтобы отвергнуть их, вообще не может быть и речи.
Только если мы очень внимательно рассмотрим нормы и ценности рассудочного мышления, можно заметить в них чужеродное влияние. Какой смысл имеют, например, библейские призывы позволить вести себя, как агнца, на заклание? Или подставить другую щеку, если тебя ударили по одной? От такого поведения, само собой разумеется, нам, людям, нет никакой выгоды. Однако те, кто знает о существовании воладорес, легко догадаются, кому может быть выгодно такое человеческое по ведение. Наш менталитет рабов, привитый нам еврейской культурой и утешающий нас наградой в потустороннем мире, служит не нам, людям, а чужой власти, которая в порядке обмена награждает нас за нашу отдачу энергии верованиями и мировоззрениями, в которых мы оказываемся дураками и приняв которые попадаем в еще более прочную зависимость.