Об энергии, зачатии, сексе и смерти 3 глава

Это было именно то, что дон Хуан и его спутники намере­вались сделать. И они нашли для нового Нагваля группу муж­чин — Нестора, Паблито, Бениньо и Элихио — и кольцо жен­щин: Лидию, Розу, Хосефину и Марию-Елену, которую за ее полноту называли также «Ла Горда» — толстуха. Теперь недос­тавало только женской половины, дополняющей Кастанеду, — женщины-Нагваля, которая нашлась последней. Это была Кэ­рол Тиггс.

Ее первая встреча с доном Хуаном и Кастанедой произошла в Мехико, где она тогда изучала историю искусства. Она нас­лаждалась семестром за границей, вдали от охраняющей ее семьи, так как, как она сама говорит, она была «законченная стерва», которая старалась, нарочно шепелявя, привлечь вни­мание мужчин.

Однажды вечером она гуляла по парку Аламеда и заметила, что за ней следуют двое мужчин, старый и молодой. Она при­няла обоих за «нахальных латиноамериканцев» и ускорила шаг, но мужчины подходили все ближе. Когда молодой мужчина почти поравнялся с ней, она услышала, как старый закричал: «Только не дай ей удрать! Хватай ее, за что можешь»!

Это напугало не только Кэрол. Кажется, и молодой мужчи­на колебался, что же ему предпринять. Задыхаясь, он выпалил ей в спину целый ряд вопросов: «Ты американка? Как тебя зовут? Сколько тебе лет? Ты одинока или у тебя есть друг»?

Тут Кэрол запаниковала. Она уже хотела пригрозить, что громко позовет на помощь, когда старик вдруг очень громко отрыгнул. Она окаменела от ужаса и затем услышала собствен­ные слова: «Меня зовут Кэрол Тиггс, мне девятнадцать лет и у меня нет друга».

Кэрол рассказала мужчинам, где она живет, и они регуляр­но ее посещали, пока она находилась в Мехико. Совместная работа производилась всегда в состоянии повышенного осоз­нания, в которое дон Хуан перевел ее уже при первой встрече. Благодаря своей громкой отрыжке он привлек к себе внимание Кэрол и одновременно магическим движением руки сдвинул ее точку сборки. Позже ему нужно было только привлечь ее вни­мание к своему левому глазу и повторить движение рукой — и Кэрол уже переходила в состояние повышенного осознания. Но когда она возвратилась назад в США, воспоминания о встрече заволокло туманом.

Дома Кэрол как ни в чем не бывало продолжила свое обу­чение в колледже. Лишь годы спустя она вновь встретилась с доном Хуаном, на этот раз при совершенно других обстоятель­ствах. Она работала во время каникул в государственном уч­реждении, и к ней обратился старый, как ей показалось, беспо­мощный индеец, у которого были проблемы с документами. Она не узнала его!

Кастанеда подробно описывает последующие события в книге «Дар Орла», где он еще был убежден, что речь идет о первой встрече Кэрол и дона Хуана. Он тоже не мог вспомнить предысторию, произошедшую в Мехико, потому что и он тогда находился в состоянии повышенного осознания.

Дон Хуан использовал свои замечательные способности сталкера, чтобы окончательно завлечь Кэрол в свой мир. Он вновь перевел ее в состояние повышенного осознания, причем настолько глубоко, что она больше уже никогда полностью не выходила из него. Ее точка сборки сместилась столь драмати­ческим образом, что никогда больше не возвращалась в свою привычную позицию.

С этого момента Кэрол Тиггс перестала существовать для повседневного мира. Дон Хуан объяснил ей Правило Нагваля, и Кэрол приняла его со всеми вытекающими отсюда последс­твиями. Одним из последствий было то, что она как Нагваль-женщина должна была сопровождать дона Хуана и его спутни­ков в их окончательном путешествии, чтобы позже стать светя­щимся маяком на пути к свободе для своей группы. До нее этот же путь проделали и все остальные женщины-Нагвали.

Группа наследников линии дона Хуана была, таким обра­зом, укомплектована, и все, казалось, находилось в идеальном соответствии, если бы не проявились некоторые несогласован­ности, подобные темным грозовым тучам на горизонте. Сог­ласно правилу, кольцо женщин должно было состоять из стал­керов, которые очень сильно отличаются по свой энергетичес­кой структуре от сновидящих. Обычно те вступают в игру, когда прежняя команда воинов уже покинула мир. Однако Лидия, Роза, Хосефина и Ла Горда однозначно принадлежали к сновидящим. Поскольку сам дух избрал этих женщин, дон Хуан и его спутники приняли это решение намерения, хотя и не поняли его.

Затем на сцене появилась новая фигура: Соледад, истинная женщина-сталкер. Вначале никто не принял ее всерьез, пос­кольку это была старая, жирная баба, у которой, по всей веро­ятности, было не очень много энергии. Однако от нее было не просто отвязаться, и знаки намерения были столь очевидны, что дон Хуан и его спутники не смогли отказать ей. Они приняли ее, хотя она совсем не вписывалась в схему, по которой формировался круг возле нового Нагваля.

Следующей загадкой было преображение Ла Горды, кото­рая в ходе обучения потеряла все лишние килограммы. Это не только изменило ее внешность, но и повлияло на энергетичес­кую структуру. Видящие партии дона Хуана считали ее вначале южной женщиной. Однако вдруг оказалось, что она — север­ная женщина. Это было, собственно говоря, невозможно, пото­му что энергетическая структура от рождения представляет со­бой неизменный параметр. Об ошибке при видении тоже не могло быть речи, поскольку энергетическая структура имеет в каждом случае совершенно четкую конфигурацию, не допускающую никаких отклонений и ошибочных заключений.

Все эти события придали партии воинов довольно стран­ный вид: одна-единственная старая женщина-сталкер и непол­ное кольцо сновидящих, у которых южная позиция оказалась вакантной, а северная, напротив, была представлена сразу дву­мя женщинами — Розой и Ла Гордой. Такого еще не было ни в одном из предыдущих поколений.

Становилось все более ясно, что что-то неладно. При более внимательном исследовании доном Хуаном и его спутником Сильвио Мануэлем, которым эти несоответствия не давали по­коя, оказалось, что «ошибка» была в самом Нагвале — Карлосе Кастанеде. Все думали, что он — такой же Нагваль, как дон Хуан, и вдруг оказалось, что он имеет совершенно другую энер­гетическую структуру. Вместо четырех отделений, обычно ха­рактерных для Нагваля, его светящееся яйцо имело только три. Этого дон Хуан и его спутники до сих пор не заметили. Пос­кольку правила, которым они следовали, были созданы для «четырехзубчатого» Нагваля, они просто-напросто не срабаты­вали у «трезубца» Карлоса Кастанеды.

При этом расследовании также оказалось, что никто не совершал ошибки. При выборе учеников маги точно следовали указаниям духа. Очевидно, само намерение подложило куку­шонка в гнездо дону Хуану. Теперь следовало выяснить, что при этом имелось в виду, и действовать согласно условиям новой ситуации.

В ходе дальнейшей учебы Кастанеды дон Хуан все более приходил к убеждению, что решение духа избрать Кастанеду его учеником не может означать ничего иного, как конец его линии.

Кастанеда вспоминает точку зрения дона Хуана:

«Он говорил, что конец его линии не имеет ничего общего с ним или с его усилиями а также с его успехом или неудачей как мага на пути к абсолютной свободе. Он понимал все обстоятельства как нечто такое, что связано с решением, которое было принято по другую сторону от человеческой области, не каким-либо существом или творением, но без­личными силами самого Универсума».

Изменения, потребовавшиеся вследствие данного обстоя­тельства, лишь частично документированы в книгах Кастане­ды. Так, например, отныне Кастанеда не тренировался больше вместе с другими учениками. Его смягченная энергетическая структура делала для него невозможным вести других учени­ков, быть для них Нагвалем.

Это касалось, прежде всего, трех мужчин — Нестора, Паблито и Бениньо, и трех женщин — Лидии, Розы и Хосефины. Они образовали собственные группки: «Хенарос» и «Сестрич­ки». Необычайно талантливому Элихио удалось подключиться к курьеру дона Хуана Эмилито, а Соледад попала под крылыш­ко Флоринды, северного сталкера старой группы. Только Ла Горда и Кэрол и дальше учились вместе с Кастанедой, посколь­ку были энергетически более совместимы и, очевидно, принад­лежали его группе.

К этому союзу вскоре присоединились еще две женщины, подходящие для Кастанеды. Дон Хуан получил знамение отно­сительно девушки по имени Марта, которая была введена в мир магов с помощью Клары, южной сновидящей старой группы. А его спутница Флоринда открыла на вечеринке у одного техасского нефтяного магната непоседливую Регину, в которой сразу же узнала точную копию самой себя. Вскоре после этого Регина была завлечена в Мексику Делией, южным сталкером группы дона Хуана, и там посвящена в тайны магии. Оба новичка стали позже известны под другими именами: как Тайша Абеляр и Флоринда Доннер-Грау.

Подобное изменение имен является у магов обычным де­лом. Во-первых, оно становится выражением полноты измене­ния, которое происходит с человеком при вступлении в мир магов. С другой стороны, существует традиция передавать име­на от одного поколения к другому как наследство, чтобы еще более подчеркнуть принадлежность потомков рамкам правила Нагваля. Марта приняла имя, первоначально придуманное для нее родителями, — Тайша. А Регина унаследовала имя своей учительницы и предшественницы, которая была удивлена их необычайной схожестью с первого мгновения встречи — Фло­ринда.

Итак, новый союз состоял из пяти членов: Карлос Кастанеда, Кэрол Тиггс, Тайша Абеляр, Флоринда Доннер-Грау и Ла Горда. Долгое время группа не упоминалась Кастанедой, пос­кольку дон Хуан не позволял ему писать о ней. Произведения Кастанеды должны были дать информацию о первоначальной традиции толтекских магов, а не об изменениях, произошед­ших в последнее время. После того как его линия была, очевид­но, обречена на закат, дон Хуан сам стал поощрять Кастанеду в его писательской деятельности, потому что видел в ней шанс сохранить по крайней мере малую толику от завещания своей традиции, от знания Толтеков.

Лишь с опубликованием «Искусства сновидения» Кастанеда прервал навязанное ему молчание и начал давать сведения о своей собственной группе. Он объясняет:

«Мы взаимодействовали друг с другом исключительно во втором внимании. В мире повседневной жизни мы не имели друг о друге даже смутного представления. Что же касается отношений каждого из нас с доном Хуаном, то здесь все было совершенно ясно: он вкладывал одинаково огромные силы в обучение и тренировку каждого из нас. Тем не менее ближе к концу, когда время дона Хуана было почти исчер­пано, психологическое давление, вызванное его предстоя­щим уходом, начало разрушать бывшие до того незыблемыми границы сферы второго внимания. В результате наше взаимодействие стало выплескиваться в мир повседневнос­ти. И мы впервые, как нам казалось, встретились». Флоринда Доннер-Грау сообщает в книге «Жизнь-в-снови­дении» об этих встречах. Интересно, что при чтении этой книги создается совершенно иное представление о Кастанеде, кото­рый в своих собственных публикациях охотно выставляет себя глуповатым учеником старого мага-мастера дона Хуана. В «Жизни-в-сновидении» он сам предстает талантливым магом, который умело справляется со всеми вызовами на пути воина. Если бы он и в действительности не был таким, ему вряд ли бы удалось преодолеть все трудности, с которыми сталкивают­ся на этом пути. Так, в «Искусстве сновидения» Кастанеда рас­сказывает, как в конце шестидесятых годов он все больше по­падает под неотразимое влияние неорганических существ и предпринимает в сновидениях продолжительные экскурсии в их мир.

В одном из этих путешествий он находит заточенное там существо, энергия которого существенно отличается от энергии других неорганических существ. Его сияние было не красным или розоватым, как у существ в параллельном универ­суме, а голубым. Поэтому Кастанеда назвал его голубым лазут­чиком.

В «Искусстве сновидения» он описывает, как начал испы­тывать жалость к этому существу и как он, наконец, попытался захватывающим дух актом воровства вырвать существо из ми­ра неоргаников — маневр, который почти стоил Кастанеде жизни. Он затратил на попытку освобождения, удавшуюся лишь наполовину, всю свою энергию. Поскольку отказаться от своего предприятия он тоже не хотел, то, как объяснил ему дон Хуан, он и Кэрол Тиггс должны были совместно найти выход, чтобы окончательно освободить лазутчика из тенет параллель­ного универсума.

Путь освобождения и последующие события не описаны ни в одной из книг Кастанеды. Единственной возможностью освободить голубого лазутчика из мира неорганических сущес­тв было целиком забрать его в наш мир. Но единственным путем, ведущим к физическому существованию в нашей сфере, является рождение. Поэтому Карлос и Кэрол в состоянии по­вышенного осознания решили зачать ребенка и дать, таким образом, осознанию голубого лазутчика физическую оболочку.

Попытка удалась, и Кэрол Тиггс стала матерью необычной дочери, которая была выращена и воспитана с помощью магов группы дона Хуана. Однако оказалось, что голубой лазутчик был не один. За ним скрывалось еще одно существо, которое также попало в застенки мира неорганических существ, — оранжевый лазутчик. Кастанеда и его спутницы решили осво­бодить и это существо, чтобы последовательно завершить на­чатое дело.

Кэрол Тиггс уже не подходила на роль матери. После неко­торого колебания Флоринда Доннер-Грау заявила о своем сог­ласии родить оранжевого лазутчика. Для этой цели она нашла подходящего мужчину — как она сама говорит, «родового ин­дейца из окрестностей Оахаки», и зачала с ним дочь. И эту девочку сразу после рождения маги группы дона Хуана взяли под свою опеку.

Однако самые большие испытания ожидали Кастанеду в 1973 году, когда он впервые встретился с Бросившим вызов смер­ти. Это событие подробно описано в «Искусстве сновидения». Там он сообщает, как чудовищно старый маг появился перед ним в образе женщины, с которой он встретился в церкви в городке недалеко от Оахаки. Она провела Кастанеду в версию сновидения церкви и городка, и Карлос получил первые впечат­ления о непредставимой мощи древних магов, их способности фиксировать внимание сновидения на конкретных явлениях.

В ходе описанной встречи произошел обмен между Кастанедой и Бросившим вызов смерти, отдача энергии, совершить которую он был вынужден как наследник линии Нагваля Се­бастьяна. Однако новый Нагваль Карлос отказался принять как ответное действие подарок Силы — конкретную позицию точки сборки. Он не хотел никаких сделок с Бросившим вызов смерти. Если уж он должен был тому помочь, то хотел сделать это свободно, как настоящий подарок.

Это привело к неожиданным осложнениям. Бросивший вы­зов смерти не хотел брать у Кастанеды энергию без ответного действия. Поэтому он отказался от конкретного действия, а сделал новому Нагвалю абстрактный подарок: способность ле­теть на крыльях намерения, способность намереватъ во вни­мании сновидения. Это было высшее искусство древних магов, с помощью которого они и транспортировали в иные миры це­лые города вместе с их населением.

Однако вскоре выяснилось, что этот подарок был подобен троянскому коню. Бросивший вызов смерти нашел возмож­ность окончательно вырваться из тюрьмы своей позиции снови­дения. Он знал, что это может быть его последним шансом после того, как конец линии Нагваля Себастьяна был опечатан Кастанедой. Он вступил в соглашение с женщиной-Нагвалем Кэрол Тиггс, о котором Кастанеда узнал, когда уже ничего нель­зя было изменить. Кэрол объединилась с Бросившим вызов смер­ти в одно существо, использовав тот же дар, что он сделал Кастанеде: через намеревание во внимании сновидения. Таким образом старый маг навсегда соединил свою судьбу с последним звеном цепочки, последним Нагвалем и его группой. Если они когда-нибудь достигнут свободы, он тоже станет окончательно свободным.

Непосредственным следствием слияния Кэрол Тиггс и Бро­сившего вызов смерти было то, что они покинули известный нам мир. Долгое время Кастанеда был убежден, что Кэрол ушла вместе с Нагвалем доном Хуаном и его группой, как то предпи­сывало Правило Нагваля. Это заблуждение вполне понятно и объясняется эмоциональным взрывом в момент прощания и тем, что события практически совпали по времени. Ведь уже спустя несколько недель, в июне 1973, дон Хуан и его спутники заявили о своем решении предпринять окончательное путе­шествие. Кастанеда вспоминает по этому поводу:

«Я видел, как они уходят, дон Хуан и его группа, целое скопление магов. Они шли к месту, свободному от всего человеческого и от болезненного принуждения поклонения человеку. Они сгорели в огне изнутри. Когда они уходили, они приняли форму, которую они называли пернатый змей. Они полностью, вплоть до обуви, превратились в энергию. Единым движением они еще раз обернулись назад, чтобы бросить последний взгляд на этот прекрасный мир. Когда я об этом вспоминаю, я дрожу и у меня выступает гусиная кожа. Последний поворот — только чтобы бросить один взгляд.

Я бы мог их сопровождать. Когда дон Хуан уходил, он сказал: «Уход требует от меня всего. Он нуждается во всем моем мужестве, во всей моей надежде — и никаких ожиданий. Остаться — тебе тоже потребуется все твое мужество и все твои надежды». Так и случилось, что я прыгнул в пропасть и проснулся в моем бюро в Лос-Анджелесе». Элихио, курьер из первой группы Кастанеды, покинул мир вместе с доном Хуаном. Остались Хенарос, Сестрички, Соледад и группа Кастанеды. После долгих лет учебы они были впервые предоставлены сами себе, они остались без руководства, и пот­ребовалось немалое время, прежде чем они вновь обрели рав­новесие. Кастанеда впечатляюще описывает это время во «Вто­ром кольце силы».

Когда ученики вновь обрели самообладание, они обнару­жили, что не все маги старой группы покинули мир. Флоринда и Зулейка, западная сновидящая когорты дона Хуана, остались, поскольку по своим чувствам они не принадлежали дону Хуану. Они предполагали собрать еще больше энергии, чтобы совер­шить гигантский прыжок. Они хотели достичь группы их учи­теля, Нагваля Хулиана, которая покинула мир таким же обра­зом десятилетия назад. Как говорила Флоринда, Нагваль Хули­ан был «любовью ее жизни», к которому она чувствовала себя привязанной более, чем к миру.

В течение следующего десятилетия обе ведьмы опекали оставшиеся группы, причем старая Флоринда больше заботи­лась о новой группе Кастанеды и о своей «приемной дочери», принявшей ее имя. Однако ее стиль руководства более походил на стиль нетерпеливого фельдфебеля, а не на стиль заботливой матери. Она давала все новые и новые задания, которые долж­ны были развивать способности учеников в искусстве сталкинга.

Кастанеда рассказывает:

«Флоринда потребовала от меня, чтобы я нашел себе работу. Я ответил ей, что нахожу ее предложение бессмысленным, поскольку достаточно зарабатываю писательским трудом. «Писать и выступать с докладами — это бессмыслица! — нетерпеливо возразила она. — Ты должен вернуться на твер­дую почву». «И что я по твоему мнению должен делать»? — спросил я. Она немного подумала и ответила: «Работай поваром»!

Так я нашел себе место повара в Туксоне, Аризона, где люди ненавидят латиноамериканцев, что я регулярно и чувство­вал на себе. Однажды один парень величиной с дерево и набитый до отказа сахаром и пивом бросил в меня гамбур­гером и обругал. Я не знал, как я должен был реагировать в подобной ситуации. Позже я спросил у Флоринды, но она сказала только: «Пригнуться!»

Подобный род указаний постепенно развил в Кастанеде очень прагматический способ поведения, который ему как уче­ному был прежде чужд. А Тайша и молодая Флоринда были, наоборот, посланы в школу, потому что они как женщины уже по природе своей были прагматиками, однако сталкивались с трудностями, пытаясь облечь свои знания в слова. Обе учились — как и сам Кастанеда — в УКЛА, университете в Лос-Андже­лесе.

Ученицы были благодарны старой Флоринде, что их учеба не превратилась в сухую академическую пытку. Так, Флоринда Доннер-Грау описывает в своих книгах «Шабоно» и «Сон ведь­мы» свои захватывающие полевые исследования, к которым ее побудила ее учительница. Ее пребывание у индейцев яномама в девственных лесах Америки и у ведьм и целителей на побережье родины—Венесуэлы было одновременно огненным испыта­нием для всего, чему она научилась прежде на пути воина.

Не пощадили и Ла Горду. Она была ассистенткой Кастанеды в Туксоне, где работала официанткой. Она не видела смысла в выполнении все новых и новых заданий, которые, как каза­лось, уводили все дальше от цели. В ее глазах Кастанеде было нужно слишком много времени, чтобы действительно научить­ся соответствовать роли Нагваля и вести ее к свободе. Ее нетер­пение росло день ото дня.

В 1985 году Ла Горда окончательно сорвалась. Поскольку дон Хуан в свое время уверил ее, что она является «непревзой­денной сновидящей», она все больше и больше приходила к убеждению, что именно она должна возглавить руководство. В пылу чувства собственной важности она утверждала, что явля­ется истинным Нагвалем и поведет всех остальных к свободе. Поскольку ей никто не поверил, она попыталась самостоятель­но совершить абстрактный полет. Попытка закончилась катас­трофой. Вместо того чтобы сгореть в огне изнутри, она умерла на руках остальных членов группы.

Когда старая Флоринда, во время этого события отсутству­ющая, вернулась домой, она страшно разгневалась. Она обви­нила Кастанеду и его спутниц в ответственности за смерть Ла Горды. Они якобы ничего не предприняли, чтобы удержать Ла Горду от ее предприятия, и она сыта по горло столь некомпетентными дилетантами. Флоринда решила в тот же момент покинуть мир. Лишь свою возлюбленную дочь хотела она взять с собой.

Флоринда Доннер-Грау рассказывает, что в этот момент из-за нее разгорелся спор. Кастанеда вырвал ее из рук старой ведьмы. Затем та покинула дом и исчезла за апельсиновым деревом. Молодая Флоринда увидела вспышку света, однако все еще думала, что ее любимая учительница всего лишь спря­талась. Однако затем сад заполнился странной вибрацией, по­колебавшей апельсиновое дерево и его цветы. Спутница дона Хуана действительно отправилась в свое окончательное путе­шествие. С тех пор Кастанеда и его спутницы были предоставлены самим себе и не знали, что они должны делать дальше. Поэтому они решили заниматься повседневными делами, пока не полу­чат знака намерения, который укажет им дальнейший путь. Никто из них не предполагал, что такой знак очень скоро поя­вится.

Примерно за два года до описываемых событий Кэрол Тиггс вернулась в повседневный мир, хотя об этом никто не знал; Кэрол вдруг снова обнаружила себя на улице в Туксоне, где она бесцельно слонялась. Она чувствовала, что что-то не в порядке, потому что с трудом приходила в себя. Ее ноги были необыкновенно тяжелыми и ватными.

Медленно она вновь обрела сознание. Она узнала свою бывшую родину, однако все здесь изменилось. Повсюду были новые дома и улицы. Что произошло? Сколько времени прош­ло? Кэрол решила подумать, что же ей следует предпринять.

Она вспомнила, что дон Хуан постоянно советовал своим ученикам припрятывать в окрестностях своего дома неболь­шие суммы денег на случай, если случится что-то непредвиден­ное. Кэрол последовала его совету, что ей теперь и пригодилось. Она нашла часть зарытых ею денег, хотя на одном из ее тайни­ков за эти годы уже выстроили новое здание. Когда она уладила свои дела таким способом, она попыталась установить контакт с другими членами своей группы.

Однако это было нелегким предприятием. Кастанеда и его спутницы — не те люди, чьи фамилии можно найти в телефон­ной книге. Они постоянно стремились, чтобы даже ближайшие знакомые ничего не знали об их местопребывании. Поэтому потребовалось некоторое время, чтобы Кэрол отыскала их сле­ды. В середине 1985 она увидела в Лос-Анджелесе плакат, приг­лашающий на доклад Кастанеды, чья книга «Огонь изнутри» как раз вышла из печати. Так она оказалась в указанный вечер в переполненном книжном магазине «Феникс» в Санта-Монике, точно так же возбужденная, как и другие посетители.

Когда Карлос наконец появился, публика засыпала его вопросами. Его взгляд скользил по толпе и наткнулся на Кэрол. Как он сам рассказывает, он заметил сначала между слушателями «странно привычное свечение». Следует заметить по этому поводу, что светящееся яйцо мага имеет излучение иного цветового оттенка, чем яйцо обычного человека. Затем он увидел Кэрол и вначале не поверил своим глазам. Но это была действительно она.

С трудом он закончил свой доклад, чтобы наконец увериться в своем предположении. Это была действительно Кэрол! Вне себя от счастья, Кастанеда не знал, что он должен говорить и делать. Поэтому он обратился к молодой женщине, сидящей рядом с Кэрол, так как думал, что это она совершила чудо, приведя Кэрол назад. Он осыпал ее благодарностями, в то время как женщина напрасно пыталась объяснить ему, что не имеет к происходящему никакого отношения. Она не могла и предположить, что она сделалась частью знака намерения, знака, которого Кастанеда и его спутницы страстно ждали со времени смерти Ла Горды и ухода старой Флоринды.

Начало новой эры

«Пойдем с нами, — сказал петух. — Что-нибудь получше, чем смерть, можно отыскать повсюду».

«Бременские музыканты»

Возвращение Кэрол было событием, не имеющим аналогов в истории магии. Во всех предыдущих поколениях женщины-Нагвали покидали мир вместе со своими предшественниками и затем служили маяком к свободе для собственной группы. Только этот маневр и обеспечивал продолжение традиции на протяжении тысячелетий. Было ясно, что круг разорван, и конец линии определен однозначно.

Кастанеда и его спутницы восприняли как особый знак, что Кэрол появилась именно во время одного из докладов. Для них это было неоспоримым указанием, что они, чтобы выполнить свое предназначение, должны еще активнее распространять свои знания в массах. Ведь они были последним звеном в цепи, и именно они должны были решить, что произойдет со знанием, переданным им предшественниками.

Со времен Конкисты их традиция скрывалась под покровом тайны. Никто даже не догадывался, что она существует. Это привело к тому, что линия дона Хуана была подобна необитаемому острову, бытие которого оторвано от остального человечества, от развития человеческих целей и идеалов. После того как конец линии был предопределен, не имело никакого смысла больше поддерживать существующее положение. Напротив, речь шла о том, чтобы найти новые пути дальнейшего сохранения их знаний, абстрактного ядра их традиции. Одним из особых моментов этой традиции были магичес­кие движения, открытые магами древности и передававшиеся от поколения к поколению в большой тайне. Кастанеда и его спутницы задались вопросом, что им делать с этой частью их наследства. Было просто-напросто невозможно описать в кни­гах, что они с успехом делали в отношении других аспектов своего знания, большое число последовательностей магических движений. С другой стороны, в магических движениях речь шла о практической, функциональной части их наследства. Кастанеда пишет:

«Мы решили использовать магические движения и передать их всем, кто желает их изучить. Наше решение положить конец таинственности, окружавшей их с незапамятных вре­мен, было логическим следствием нашей глубокой убежден­ности, что мы действительно являемся окончанием линии дона Хуана. Мы не могли согласиться с представлением, что мы должны унести с собой тайны, которые вовсе не принад­лежат нам. Окутать магические движения покровом тайны было не наше решение. Но это именно наше решение — покончить раз и навсегда с таким положением дел».

И Кастанеда с его спутницами начали в конце восьмидеся­тых годов преподавать магические движения сначала неболь­шому кружку интересующихся. Они встречались один раз в неделю в балетной студии в Санта-Монике, всего в двух шагах от места, где Кэрол в 1985 году вновь восстановила контакт с группой: в «Phoenk Bookstore». Участие в «классах» было бесп­латным и происходило по пригласительным билетам. Единс­твенное, что требовал Кастанеда от участников, было нераздель­ное внимание. «Свобода свободна, — говорил он каждому, кто хотел его слушать. — Ее нельзя купить или понять».

Участники набирались вначале из слушателей докладов, которые делали Карлос Кастанеда и Флоринда Доннер-Грау. Одной из первых, получивших такое приглашение, была моло­дая женщина, которая сидела рядом с Кэрол во время доклада и пыталась защититься от незаслуженных ею благодарностей Кастанеды. К счастью, в тот вечер был сделан список участни­ков, в котором Кастанеда и ведьмы смогли найти ее имя — Рената Мюрез. И после некоторых первоначальных трудностей, связанных с ее строгим католическим воспитанием, «Рени» ста­ла постоянным участником «классов».

К этому времени на сцену выступила и молодая норвежка, с которой Флоринда познакомилась незадолго до этого в кар­тинной галерее в Осло, — Кайли Лундал. На пути в Норвегию Флоринда поддалась одному из своих грехов и так объелась шоколадом, что должна была расплатиться за это. Ее тошнило, и молодая художница Кайли искренне позаботилась о Флоринде. Поскольку ее художественные работы не приносили боль­шого дохода, Кайли работала также массажисткой. Она приве­ла Флоринду в свою приемную и обработала ее по всем прави­лам мастерского искусства. В разговоре выяснилось, что Кайли знакома с произведениями Кастанеды, и Флоринда пригласила ее в Лос-Анджелес, чтобы расплатиться за ее дружелюбие. Как она сама признается, она не рассчитывала, что Кайли примет ее сделанное не слишком серьезно предложение.

Год спустя Кайли сожгла за собой все мосты и последовала приглашению. Она искала агентов Флоринды и рассчитывала на то, что Флоринда будет о ней заботиться. Однако она везде получала отказ. Флоринда велела ей передать, что она приехала с необоснованными претензиями и будет лучше, если она вернется домой. Ей не нужна лишняя обуза.