Об энергии, зачатии, сексе и смерти 2 глава

Кастанеда приходит в себя в своем бюро в Лос-Анджелесе. Он совершенно ошеломлен. Чтобы выяснить, что же в действительности произошло, он отправляется в Мексику расспросить дона Хуана. Но его учитель исчез и не появляется больше. Он находит лишь группу учеников, среди которых и Паблито, который, со своей стороны, так же озадачен прыжком в пропасть, как и сам Кастанеда.

Книги «Второе кольцо силы» и «Дар Орла» отражают замешательство, в котором Кастанеда находится в это время. Фрагментами, кусочками всплывают снова и снова разрозненные воспоминания, которые вначале, как кажется, не имеют никакого смысла. Однако затем все складывается вместе, и он вспоминает. Дон Хуан вводил его каждый раз в состояние, которое он сам называл состоянием повышенного осознания. Одной из особенностей этого необычного состояния сознания является то, что, возвращаясь в нормальное бодрствующее состояние сознания, люди не могут вспомнить о событиях, происходивших в нем с ними.

Согласимся, это звучит невероятно. Однако если подумать о сравнимых состояниях, как, например, о лунатизме, о котором также не остается никаких сознательных воспоминаний, то можно представить себе, что понимается под этим расширенным осознанием. Сравнимым является и то обстоятельство, что мы не сохраняем никаких воспоминаний о большинстве наших снов. Но хороший гипнотизер может вызвать все эти воспоминания, так как они, очевидно, просто хранятся в нашей памяти в каком-то ином месте, чем обычные.

Кстати, это похоже на объяснения, имеющиеся для таких состояний у самих магов. Кастанеда знакомит нас в книгах «Огонь изнутри», «Сила безмолвия» и «Искусство сновидения» не только с вновь обретенными воспоминаниями об учении области сознания, но также и с высокоразвитым мировоззрением магов, базирующемся на их столь своеобразных исследованиях сущности сознания и сущности мира. Эти исследования, однако, могут быть понятны только в контексте истории тех магов.

По словам дона Хуана, более чем десять тысяч лет назад на высокогорной территории нынешней Мексики уже жили люди, которые то ли из-за голода, то ли из любопытства принимали психотропные растения. Под их влиянием они могли воспринимать другие миры или иные аспекты известного нам мира.

Древние шаманы вовсе не были столь «примитивны», как некоторые могут подумать. Это были исключительно трезвые мыслители, которые начали систематизировать свой опыт. Они не отдавались в своих психотропных путешествиях воле случая, а планировали их как научные маневры в области человеческого сознания.

Они узнали, что повседневное восприятие является лишь продуктом произвольного соглашения и с помощью определенных средств может быть прервано и заменено другими, столь же фактическими и объективными формами восприятия. Так, они, например, умели превращаться с помощью их «растений Силы» в зверей и птиц и совершать другие непредставимые действия — и умели это не только на уровне психологических желаемых представлений, но и в реальности. Они и были, собственно, основателями магии — манипуляции осознанием, которая включает в себя намного больше того, о чем мы осмеливаемся сегодня мечтать.

Те древние маги поколение за поколением проникали все глубже и глубже сквозь внешнюю оболочку явлений, пока наконец не достигли восприятия, которое больше нельзя было редуцировать: восприятия мира как энергии, того, что дон Хуан называет видением. Это название нередко вводит в заблуждение, поскольку мы идентифицируем его с деятельностью глаз. Видение — в противоположность обычному смотрению — акт всего тела или, как говорят маги, акт восприятия всего собственного энергетического тела.

Для предшественников дона Хуана, линии магов, пережившей свой первый расцвет между восьмым и пятым тысячелетиями до нашей эры, достижение такого видения сделалось основной целью, а знания, которые они получили, достигнув видения, легли в основу учения для всех последующих поколений магов. Кастанеда так излагает эти основные пункты:

1. Вселенная является бесконечным скоплением энергети­ческих полей, похожих на нити света.

2. Эти энергетические поля, которые называют эманациями Орла, излучаются из источника непостижимых размеров, метафорически называемого Орлом.

3. Человеческие существа также состоят из несчетного количества таких же нитеподобных энергетических полей. Эти эманации Орла образуют замкнутые скопления, которые проявляются как шары света размером с человеческое тело с выступающими по бокам руками, подобные гигантским светящимся яйцам.

4. Только небольшая группа энергетических полей внутри этого светящегося шара освещена точкой интенсивной яр­кости, расположенной на поверхности шара.

5. Восприятие имеет место, когда энергетические поля из этой небольшой группы, непосредственно окружающие точку яркого сияния, распространяют свой свет и освещают идентичные энергетические поля вне шара. Поскольку воспринимаются только те поля, которые озарены точкой яркого сияния, эта точка называется «точкой, где собирается восприятие» или просто «точкой сборки».

6. Точка сборки может быть сдвинута со своего обычного положения на поверхности светящегося шара в другие места на поверхности же или внутри шара. Поскольку свечение точки сборки может озарить все энергетические поля, с которыми она приходит в контакт, она немедленно высвечивает новые энергетические поля, делая их воспринимаемы­ми. Это восприятие известно как видение.

7. Когда точка сборки смещается, становится возможным восприятие совершенно иного мира — такого же объективного и реального, как и тот, который мы воспринимаем обычно. Маги отправляются в этот другой мир, чтобы полу­чать силу, энергию, решение общих и частных проблем, или для встречи лицом к лицу с невообразимым.

8. Намерение — это проникающая сила, которая дает нам возможность восприятия. Мы осознаем не благодаря восприятию — скорее, мы воспринимаем в результате давления и вмешательства намерения.

9. Целью магов является достижение полного осознания для того, чтобы овладеть всеми возможностями, доступными человеку. Это состояние осознания предполагает даже со­вершенно иной способ ухода из жизни».

Маги древности также видели, что точка сборки у новорож­денного еще не фиксирована в определенной позиции, но ко­леблется туда-сюда. Только процесс социализации, когда родители и воспитатели обучают ребенка, каким он должен воспри­нимать мир, постепенно фиксирует точку сборки в позиции, из которой ребенок воспринимает действительность точно так же, как и его «указчики места», и может теперь взаимодейство­вать с ними осмысленно и в соответствии. Его шаг за шагом знакомят с действительностью, которую он учится восприни­мать, защищать и удерживать как «истинную реальность». Дру­гими словами, он учится самостоятельно удерживать точку сборки в одном фиксированном положении.

Сила подобной фиксации столь велика, результирующая действительность столь всеобъемлюща, что практически нет возможности выйти за ее пределы. Вся энергия, находящаяся в нашем распоряжении, используется для удержания нашего ми­ра, так что у нас не остается достаточно энергии, даже чтобы увидеть что-нибудь за краем действительности, не говоря уже о том, чтобы покинуть ее пределы.

Растения силы давали магам древности необходимую для сдвига точки сборки энергию. Однако этот сдвиг был неконтро­лируем и принудителен, а его последствия для тела и энергети­ческих параметров ужасны. Поэтому они стали искать альтернативы. Они видели, что точка сборки смещается также в экстремальных ситуациях, например под влиянием голода, темпе­ратуры, болезни, старческой слабости и так далее. Бессонница, пост, эмоциональные неурядицы и глубокая медитация также вызывали подобное смещение. Однако достигнутые смещения редко оказывались стабильными, а цена за них была по-преж­нему велика.

Решающее открытие было сделано, когда они направили свое видение на спящих. Когда человек засыпает, его точка сборки начинает вибрировать и затем перемещаться вглубь све­тящегося яйца. Чем далее сместилась точка сборки, тем более необычными были сновидения, о которых, проснувшись, сооб­щали спавшие. Таким образом, маги древности не только объяснили причину ночных сновидений, но и получили даль­нейшее подтверждение правильности их предположений отно­сительно роли точки сборки.

Из их объяснения следует, что необходимость сна возника­ет из того обстоятельства, что фиксация точки сборки в одной позиции — восприятии повседневного мира — постепенно ис­тощает всю имеющуюся в запасе энергию и делает необходи­мой регенерацию. Необходимость в этом, снижающуюся фик­сацию, мы ощущаем как чувство усталости.

При засыпании фиксация прекращается, и точка сборки скользит внутрь нашего светящегося кокона. При этом она освещает другие эманации, что приводит, в зависимости от места локализации эманации, к более или менее чужеродным восприятиям. Если точка сборки смещается незначительно, то мы переживаем во сне фантомные картины нашего повседнев­ного мира. Если же она смещается далее, мы переживаем фан­тастические сценарии, которые имеют лишь очень немного общего с известной нам действительностью.

Однако подобные перемещения непостоянны, вследствие недостатка энергии точка сборки скользит вдоль полей эмана­ции и освещает то одну, то другую световую нить. Подобный феномен известен всем нам: он проявляется всегда, если после­довательный поток событий сновидения прерывается. Лица и места превращаются в другие, вещи переходят одна в другую, и действие теряет всякую логику. Такие переходы манифестиру­ют постоянное смещение точки сборки во сне.

Пытаясь контролировать подобные перемещения и фик­сировать точку сборки в новых позициях, маги древности раз­работали две основы толтекской магии: искусство сновидения и искусство сталкинга. При этом речь идет о двух нераздельных методических системах, причем техники сновидения направле­ны на то, чтобы сдвинуть точку сборки, а принципы сталкинга нацелены на ее удержание в любой позиции, в которую она сдвинулась.

Начало сновидения очень просто описать, но трудно выпол­нить. Человек ставит перед собой задачу сохранять во сне осоз­нание того, что он спит. Маги применяют для этого различные трюки, например сохранять осознание в момент засыпания или дают себе задание увидеть во сне собственные руки. Результа­том будет так называемое осознанное сновидение, в котором можно действовать и принимать решения, как и в повседнев­ном мире. При этом человек осознает, что его физическое тело во время происходящего лежит в постели и спит.

Однако толтекские мага не остановились на ступени осоз­нанного сновидения, которое, кстати, изучается также и в других традициях, например в тибетской, и используется сегодня все чаще для терапевтических целей. Вначале они с помощью уп­ражнений развили особый вид внимания, которое сделало их способными наблюдать картины сновидения столь долго и ин­тенсивно, сколь им было угодно. Это внимание сновидения, ко­торое Кастанеда называет, чтобы подчеркнуть его противопо­ложность обычному вниманию в повседневном мире, вторым вниманием, стало основой одного из их самых значительных открытий.

Звездный час магов древности наступил, когда они принес­ли во внимание сновидения свое видение. При этом они обнару­жили, что большинство их снов представляли только фантом.

Понятия «толтекский» и «Толтек» используются здесь и в дальнейшем не в этнологическом или историческом, но в их первоначальном значении. «Толтек» означает «образованный», «искусный» или «знающий». Только с развитием искусства сновидения и сталкинга в описаниях раннего среднеамериканского шаманизма появляется определение «Толтек».

Иные миры, не обладающие энергетической основой, и, очевид­но, были вызваны некоторыми аспектами воспоминаний или процессами в их собственном энергетическом поле. Однако в этих сновидениях все время появлялись существа, которые, если сновидящий изолировал их с помощью видения, излучали энергию. Очевидно, у них было собственное энергетическое поле, что отличало их от обычных феноменов во сне. Эти су­щества были столь же действительны, как и сам сновидящий.

Маги обнаружили, что данные существа являются лазут­чиками из других миров, которые пытаются через сновидение вступить в контакт с другими формами жизни. Они происходи­ли из мира, существующего параллельно нашему, из универсу­ма-близнеца, в котором существа хотя и обладают осознанием, но не имеют органического, материального существования. В традиции дона Хуана они были поэтому названы «неорганичес­кими существами».

Неорганические существа значительно отличаются от из­вестных нам органических форм жизни. Их энергетическая структура такова, что по сравнению с нами они живут беско­нечно долго. Они очень старые, и их осознание, соответствен­но, очень высокоразвито. Нет ничего удивительного, что древ­ние маги попытались заключить с ними соглашение.

Контакт с неорганическими существами был верстовым столбом в истории магии. С помощью более высокого осозна­ния последних сновидение магов древности стало безукоризнен­ным. Им удалось проникнуть телесно в мир неорганических существ и воспринять энергетическую структуру последних. В определенном смысле они тоже сделались неорганическими и бессмертными. Но какой ценой!

Они очутились в мире, который исполнял все их малейшие желания, но и сама вечность превратилась в ходе тысячелетий в мучение. Многие из тех древних магов живут и поныне в том другом мире, из которого нет выхода, поскольку их собствен­ный мир давно прошел и позабыт. Согласно дону Хуану, они попали в западню, заключив соглашение с союзниками и под­писав соглашение, столь же связывающее и привлекательное, как и соглашение нашей социализации, которое мы научились воспринимать как «единственный реальный мир».

Однако не все попались в ловушку. Некоторые маги были достаточно трезвыми, чтобы посмотреть фактам в лицо. Тот новый мир был, точно так же, как и повседневный мир, лишь одной позицией точки сборки и его восприятие—интерпрета­цией одного энергетического потока. Они стали двигаться дальше и открыли, что существует много других таких пози­ций, представляющих собой вход в другие миры, каждый из которых столь же фактический, реальный и привлекательный, как и мир, известный нам. При этом они пришли с помощью видения к новому пониманию термина «действительность»: ре­альными для них были только те миры и существа, которые вырабатывают собственную энергию. Все остальные — миры-фантомы, проекции нашей фантазии или воспоминаний, кото­рые не производят никаких энергетических эффектов.

Маги исследовали новые миры и обнаружили, что они по­добны кожуре луковицы: к каждому миру непосредственно примыкает следующий. Одной из этих оболочек является и наш повседневный мир. Все эти миры — или позиции точки сборки — особо прочны и объединяющи, поскольку они выра­батывают энергию; поэтому из некоторых практически нет вы­хода. Дон Хуан сообщает, что целые группы магов никогда не вернулись назад из своих путешествий. Другие сознательно ис­кали спасения в иных мирах, но никто не знает, что они там нашли.

В те времена, примерно три тысячи лет назад, некоторые маги, так называемые Нагвали, сделались особенно влиятель­ными. Нагваль — это маг, который от рождения имеет особен­ную энергетическую структуру, отличную от энергетической структуры других людей: его светящееся яйцо кажется другому видящему двойным, с энергетической точки зрения у него большая масса. Светящееся тело обычного человека состоит из двух отделений, у Нагваля — из четырех. Такая структура не только ведет к необычным резервам силы, но и к тому, что Нагваль может сдвигать точку сборки других людей или синх­ронизировать ее. Данная способность делает Нагваля — это может быть как мужчина, так и женщина — прирожденным вождем группы магов.

Под руководством мужчин и женщин такой энергетичес­кой конфигурации в классической Мексике расцвела высокая культура, которая никогда не была по-настоящему понята ис­ториками. Маги того времени настолько идеально развили свои способности сновидеть, что с помощью своего связанного внимания сновидения смогли проецировать копии городов и сооружений в иные миры, чтобы потом проследовать туда и жить там. Они сновидели вместе новый мир.

Пример тому — храмовое сооружение Теотихуакан вблизи Мехико. Археологи до сих пор удивляются размерам этого со­оружения и спорят о его назначении. Так, пирамида Солнца имеет в своем основании значительно большие размеры, чем самое монументальное сооружение Старого мира — египетская пирамида Хеопса. Другая загадка — улица мертвых, названная так потому, что в нишах стены этой крепости длиною более километра обнаружили деформированные человеческие остан­ки. Вряд ли это были жертвы военных действий, потому что в Теотихуакане не обнаружили никаких следов войны, более того — никакого оружия. И куда могло деться население — столь бесследно, что историки до сих пор ломают голову, что же это за народ там жил?

Согласно Кастанеде, Теотихуакан был городом древних ма­гов. Он сообщает, что по всей длине улицы мертвых в малень­ких нишах располагались сновидящие, чтобы закрепить пира­миду Луны, находящуюся в конце улицы, во внимании сновиде­ния:

«По сигналу они стали пристально созерцать пирамиду, что­бы сохранить ее для сновидения под различными углами зрения. В интенсивном совместном созерцании некоторые сгорели в огне изнутри, причем остались только некоторые части тела, и из благоговения их там и оставили, потому что считали, что они пропитаны необычной силой. Другие сновидящие тут же занимали место ушедших. Их целью было совместно сновидеть пирамиду на другом месте и сохранить ее там на несколько десятилетий, а может, и на более длительное время. Конкретный город Теотихуа­кан и его сооружения были для них лишь некоторого рода проектом. В действительности речь шла о версии сновидения города. Они увековечили картину. И население целых горо­дов исчезло здесь, как и в других местах — например, на Юкатане — между 800 годом до нашей эры и 800 годом нашей эры, или еще позже, уйдя в иные миры, в свои города сновидения».

Падение той чужеродной культуры произошло, однако, не из-за такой необычной формы путешествий. Это волны пере­селяющихся народов смели древних магов. Между 600 и 1200 годами нашей эры в Северной Америке царил страшный пери­од засухи, и воинственные народы проникали в сравнительно благополучные плодородные пространства Юга. Древние маги с болью в сердце узнали, что все их способности не могут по­мочь против человеческой вражды, а их неорганические союз­ники не могут сделать их недоступными для ранений. Их прос­то-напросто растоптали.

Завоеватели присвоили себе культурные достижения толтекских магов, однако ядро их знаний они не смогли постичь. Согласно дону Хуану, они так и не смогли научиться видеть: «До сих пор по всей Мексике встречается множество магов — последователей тех завоевателей. Они следуют по пути Толте­ков, но понятия не имеют ни о том, что сами делают, ни о том, о чем говорят, поскольку не являются видящими».

Маги, пережившие падение их мира, ушли в подполье и стали решать, что следует предпринять. Они были твердо убеж­дены, что причину падения их культуры следовало искать в их собственной слабости, и пришли к решению подвергнуть все их знание тщательной проверке. Они хотели раз и навсегда исклю­чить все возможные ошибки.

Из этой реформации вышла и линия традиции дона Хуана, которую ее наследники могут проследить назад вплоть до вре­мени исторических Толтеков примерно до десятого века нашей эры. Те новые видящие преодолели маниакальное стремление своих предшественников находить все новые и новые позиции точки сборки, все новые магические трюки, чтобы властвовать над подданными как человеческого, так и нечеловеческого ви­да. Они видели, что именно это конкретное стремление к собс­твенной выгоде, чувство собственной важности древних магов и связанная с ним переоценка самих себя и послужили причи­ной их поражения.

Чувство собственной важности стало главным врагом но­вых видящих, которому они объявили открытую войну. Они повернулись спиной к конкретному и ко всем формам магии, преследующим определенные цели, и устремились отныне лишь к абстрактному. Этим словом они обозначили некую силу, которая была известна и их предшественникам, но кото­рой прежде не придавалось существенного значения. Новые видящие познали, что это и есть та самая сила, которая правит положением точки сборки, восприятием и, следовательно, судьбой любого существа. Они видели, что эта сила определяет положение точки сборки примерно так же, как сильное магнит­ное поле определяет положение стрелки компаса. По этой при­чине они назвали эту силу абстрактным, духом или намерением.

Свою новую цель новые видящие сформулировали одним словом: свобода — свобода от принуждения воспринимать то, что предписывает позиция точки сборки. Цель, выводящая за пределы оболочки луковицы и, по определению, находящаяся вне всех конкретных положений точки сборки, а значит, вне всех конкретных миров. Но поскольку в конце концов положе­ние точки сборки определяется намерением, им следовало сна­чала овладеть последним.

Так овладение намерением сделалось еще одним краеуголь­ным камнем учения нового цикла. Задача эта оказалась непрос­той, потому что намерение является чем-то вроде власти судь­бы, с которой не шутят. Надо сначала подружиться с намерени­ем, войти с ним в доверительные отношения. Для этой цели новые видящие использовали реформированную практику сно­видения, которая направлялась отныне не на цели конкретной магии, а концентрировалась на овладении осознанием, на свободе, которой они достигали намереванием новых позиций точки сборки.

Параллельно они обратились к сталкингу, распространив­шемуся отныне на намеревание собственного поведения. Преи­мущество получили техники выслеживания самого себя, которые не только позволяли контролировать позицию точки сборки, но одновременно были направлены против чувства собствен­ной важности и переоценки своих возможностей. Возник свое­образный кодекс, связывающий воедино три основы магии — сталкинг, сновидение и намерение — и ведущий практиков по пути к свободе. Это Путь воина.

Этот Путь заканчивается единственным маневром, кото­рый невозможно себе представить: абстрактным полетом, ог­нем изнутри. При этом практик заставляет свою точку сборки скользить по всей ширине его светящегося яйца, по всему спек­тру возможных для человека восприятий и таким образом за­жигает одновременно все внутренние эманации. Соответству­ющий кокон как будто взрывается, маг превращается в чистую энергию и обретает истинную свободу.

Скольким магам это до сих пор удалось — не известно, точно так же, как мало что известно из истории первых двенад­цати поколений линии дона Хуана, о которых Кастанеда и его спутницы до сих пор поведали очень немного. Точная генеало­гия представлена нам лишь со времен испанских конкистадо­ров, другому значительному событию в истории магии.

Дон Хуан сообщает:

«Новый цикл только-только сформировался, когда пришли испанские захватчики. К счастью, новые видящие успели как следует подготовиться к такого рода опасности. Они уже стали непревзойденными мастерами практики искусства сталкинга.

Последовавшие за этим столетия порабощения обеспечили новым видящим идеальные условия для дальнейшего совер­шенствования мастерства. Это может показаться довольно странным, но именно исключительная суровость и жесто­кость тех времен дали им импульс к выработке новых прин­ципов. А благодаря тому, что они никогда не афишировали свою деятельность, их оставили в покое, так что они получили возможность разобраться в своих находках».

После того как новые видящие поняли, что коммуникация с завоевателями бесполезна, они ушли в подполье. Они не были партизанами, но они хранили в тайне свое знание, они защитили его тем, что каждый Нагваль изолировал свою группу от любых открытых контактов с другими видящими. Этим они предотвратили свое окончательное уничтожение между жерновами инквизиции с одной стороны и местническим сознанием групп — с другой. Последствием данного эдикта новых видящих стало образование отдельных школ, которые развивали учение дальше индивидуальным образом.

Не каждая школа находила последователей, что частично можно объяснить отношением новых, видящих к чувству собственной важности. Они больше не избирали своих учеников сами, как делали все их предшественники, но позволяли намерению указать на них. Это означает, что маг нового цикла уже не ищет сам никаких учеников, но ученик может искать себе учителя. Всегда имеется омен, знак намерения, духа, который руководит их соединением. Но даже если подобные предпосылки имелись, могло случиться, что полученный от намерения кандидат вовсе не интересовался магией, и соответствующая школа была обречена этим на вымирание.

Школа дона Хуана имела, начиная с конца пятнадцатого века и до сегодняшнего дня, включая дона Хуана и Карлоса Кастанеду, шестнадцать Нагвалей. Первые восемь руководили своими группами до конца семнадцатого столетия в полном соответствии с кодексом новых видящих. Большинство этих групп воинов были невелики и состояли из восьми-шестнадцати членов. Каждая из таких генераций передавала непосредственно следующей свое традиционное знание и весь свой накопленный опыт.

Однако в 1723 году случилось нечто такое, что в корне изменило дальнейшее развитие школы. Девятый Нагваль, Себастьян, встретился с одним из магов древности, внезапно появившимся перед ним во плоти и попросившим у него помощи. Его собственные силы иссякли, ему срочно нужна была энергия двойного существа, иначе он был обречен умереть.

Древний видящий находился 7000 лет в заточении в параллельном универсуме, пока он в начале XVIII века не нашел лазейки из ловушки неорганических существ. Теперь ему срочно нужна была помощь, которую и оказал нагваль Себастьян после некоторого колебания. Он поделился энергией, необходимой древнему видящему для дальнейшей жизни в созданном им самим мире сновидения. В награду дон Себастьян получил непосредственное знание: позиции точки сборки, открытые в незапамятные времена магами древности.

Нагваль Себастьян заключил с древним видящим соглашение, по которому и все его последователи обязывались отдавать энергию в обмен на знание других положений точки сборки. И Бросивший вызов смерти, получивший после заключения пакта также прозвище «Арендатор», являлся с тех пор всем последующим Нагвалям: Сантистебану, Лю Ханю, Розендо, Элиасу, Хулиану, Хуану и Карлосу Кастанеде. Последний описывает в «Искусстве сновидения», как он встречается с Бросившим вызов смерти в церкви и следует за ним в его город сновидения.

Нагваль Карлос Кастанеда был первым в этой длинной цепочке магов, который не потребовал от Бросившего вызов смерти никакой ответной услуги. Однако, как оказалось, это было не единственным, что отличало его от дона Хуана и его предшественников. Когда на пыльной автобусной станции дон Хуан узнал в страстном антропологе избранного ученика, посланного ему намерением, он еще не знал, что встретился с окончанием своей линии. Или, может быть, он увидел новое начало?

О конце одной линии

Все начинается и все заканчивается в нужном месте, в нужное время.

Джоан Линдсей, «Пикник в день Валентина»

После того как нагваль дон Хуан нашел в Кастанеде своего предполагаемого наследника, он и его спутники занялись составлением партии воинов для нового Нагваля. При этом они полностью отдались воле намерения, которое также определило и конфигурацию их группы. Новая команда должна была быть точной копией команды предшественников.

Они следовали правилу Нагваля, мифу, который предпола­гает, что союз Нагвалей — мужчины и женщины — ведет груп­пу воинов к свободе. Эти воины принадлежат к различным основным типам, из которых и состоит человечество: четыре женских и четыре мужских типа. Женщины к тому же были представлены двумя группами: сталкеры и сновидящие.

Такая классификация является у магов не психологической изощренностью, а энергетической данностью. Светящиеся ко­коны отдельных типов явно имеют отличительные параметры, которые выражаются также в поведении и предпочтениях ти­пов. Да, можно сказать, что четыре различных человеческих типа имеют различное представление о том, что такое счастье в жизни, представление, которому уравниловка нашего совре­менного повседневного мира не дает возможности развиться.

Ученый человек найдет осуществление в понимании, чело­век действия — в деле, организатор — в планировании, а курьер — в практическом исследовании новых путей и возможностей.

С женской стороны четыре типа соответствуют четырем сторонам света: Восток соответствует порядку, Север — силе, Запад — чувству и Юг — росту. Восточная женщина найдет свое счастье в творческом оформлении, северная женщина — в борьбе, западная женщина — в интуитивном познании, а южная — в заботе и уходе за другими существами.

Согласно правилу, партия воинов составляется из предста­вителей всех этих типов. Наибольшая мыслимая разнород­ность отдельных членов ведет в совместных действиях к наи­большему возможному потенциалу активности, потенциалу, который вообще возможен для какого-либо человеческого сообщества. При этом Нагваль-мужчина и Нагваль-женщина об­разуют посреднический центр, без которого другие члены груп­пы вряд ли нашли бы общий язык. Данная посредническая функция принадлежит им от рождения, поскольку они могут отражать все остальные типы различными гранями своего поведения.

Правило Нагваля — это живой миф, абстрактный сцена­рий человеческого взаимодействия, который создает из толпы отдельных индивидов структурное целое, единый организм. И этот организм обладает способностью размножаться в смысле передачи структуры своей культурной традиции наследникам, когда он продолжает существовать абстрактным образом в со­ответствующей группе последователей.