Он окончательно запутался сам и запутал майора. Как только Кожевников появлялся в его кабинете, майор тоскливо закатывал глаза и робко спрашивал:
– Опять?
– Пошли‑пошли, – торопил Кожевников. – Мы эту машину разъясним.
И они снова шли в машинный зал и копались в проводах, щелкали тумблерами, включали и выключали компьютеры.
На главном мониторе время от времени вспыхивали какие‑то цифры. Майор говорил, что это показания сейсмографа. Но к главному монитору шло такое количество проводов, что уследить, какой механизм дает основную информацию, было невозможно.
– А давайте методом исключения, – предложил майор.
– Как это?
– Ну вот будем отключать один за другим составные и смотреть, что получится.
– Ну что ж, – согласился Кожевников. – Самый русский метод – «авось» называется.
И весь сегодняшний день с утра они посвятили тому, что один за другим отсоединяли провода от монитора.
Майор вел подробную запись, что и как получилось, когда они отключали очередной шлейф. Оказалось, что монитор по‑прежнему выдает цифры, которые внешне никак не изменяются.
– Это туфта, – сказал Кожевников, когда они отключили уже десятый или двадцатый провод.
– Очень может быть, – весело согласился майор. – Но может и не быть.
Они провозились до обеда, а потом сидели в кабинете майора и горячо спорили – работает сейсмограф или нет.
– Да там все дело в программе, – втолковывал Кожевникову майор. – Понимаете, суперсейсмограф, насколько я понимаю, должен выдавать какие‑то очень точные сведения, скажем, суперточные. Специальная программа просчитывает варианты и выдает место, силу и результат применения направленного взрыва.
– Ну?
– Или наоборот, вы хотите, скажем, разрушить Нью‑Йорк...
– Лучше Москву.
– Вот. И задаете компьютеру задачу, как это сделать, он, на основании наблюдений сейсмографа, выдает вам нужный вариант. Это в принципе. Но может ли такая программа существовать, можно ли вообще вычислить все с такой точностью?
– Компьютер же!
– Ну и что? Вон Каспаров эти компьютеры в шахматы обыгрывал, а там вариантов куда меньше – всего‑то шестьдесят четыре клетки. А тут целая Земля...
В дверь постучали.
– Товарищ майор, посторонний на территории части.
– Кто такой? Пастух опять какой‑нибудь?
– Да нет, сами посмотрите.
Кожевников с майором поднялись и двинулись в охранную комнату, где на нескольких экранах видна была наружная жизнь.
– Вот, – ткнул пальцем в экран солдат. Майор пригляделся.
– Что за черт! Женщина.
Кожевников тоже склонился к экрану. Нет, не может быть. Это ему показалось. Но женщина бежала прямо ко входу, опасливо оглядываясь назад.
– Черт побери, – сказал Кожевников. – Это ж Аня.
– Кто?!
– Да знакомая одна... Ерунда какая‑то, она в другом городе...
– Хорошая знакомая, видно, если вас и здесь нашла.
– Я ее едва знаю, – честно сказал Кожевников.
Аня тем временем подбежала ко входу, нашла потайную дверь и оказалась перед сканерами и телекамерой.
– Ну что, впустить? – спросил майор.
– Погодите, а связь есть? Ну она нас может слышать?
– Да, вот кнопка.
Аня стояла перед железной дверью, поглядывая на глазок телекамеры, и тыкала во все кнопки.
– Аня, что вы здесь делаете? – спросил по громкой связи Кожевников.
Девушка на секунду замерла. Снова опасливо оглянулась.
– Кто это? – спросила она.
– Кожевников. Я у Пастухова недавно был.
– Господи! Слава тебе! – всплеснула руками Аня. – Откройте мне быстрее. Меня Сергей послал.
– Открывайте, – сказал Кожевников майору.
– Иди встреть, – приказал тот солдату и повернулся к гостю. – Кто такой Пастухов?
– Наш человек, – успокоил Кожевников. – Видно, что‑то у них стряслось.
Через несколько минут солдат привел Аню, и все разъяснилось.
– Они сейчас на полигоне под Кулябом, – быстро говорила она, огромными глотками опорожняя стакан с водой. – Им туго. Боюсь, они...
Аня закрыла руками лицо.
– Ну‑ну, успокойтесь, – сказал Кожевников. – Выпейте еще воды.
Аня справилась с рыданиями, еще выпила воды.
– Меня Сергей попросил бежать к вам. Я только не знала, что вас здесь застану.
– А если бы не застали?
– Даже не знаю... – Она взглянула на майора. – Попыталась бы убедить.
– Что ж Сергей, ни пароля вам не сказал, ни кода?
– Он, наверное, и не знает. Это вообще от отчаяния. Бандиты скоро явятся за каким‑то аппаратом сюда. Вот он и просил предупредить.
– Далеко это отсюда?
– Далеко. Я еле добралась.
– Все, майор, собирай свою команду, идем на выручку Пастуху.
– Что вы! – воскликнула Аня. – А здесь кто останется? Нет, Сергей просил никакой помощи не присылать. Он просил вас держаться. Свяжитесь с кем‑нибудь, вызовите подмогу.
– Верно, – кивнул майор. – Надо людей вызывать.
Он пошел в свой кабинет, Кожевников все пытался утешить Аню.
Она плакала и плакала.
– Знаете. – сказал она, когда слезы потихоньку просохли, – я ведь его люблю.
– Кого?
– Сергея.
Аню отвели в комнату с кроватями, настрого запретили ее беспокоить, а сами, расставив посты, еще раз проверив все входы и выходы, опять занялись сейсмографом.
– Теперь понимаешь, майор, что я тут делаю? – спросил Кожевников.
– Выходит, это не туфта... Ну давайте искать, полковник.
И они снова принялись отключать от главного монитора провода.
Когда отключили уже тридцатый или сороковой, вдруг монитор написал – «ошибка, отключен основной компонент».
– Есть! – закричал радостный майор. – Нашли!
– Это какой провод мы сейчас отключили? – заволновался и полковник.
– Да вот он! – поднял шлейф майор.
– И куда ты нас, родимый, приведешь? – потянул за провод Кожевников.
– Да, тут еще пойди найди.
Майор втиснулся в промежуток между двумя железными стойками, пошел по проводу.
– Не видно ничего! Куда‑то сюда идет.
– Ищите! Ищите! Майор вылез обратно.
– Торчинский! – крикнул он что было сил. – Бегом сюда. – И добавил уже тише: – Сейчас фонарь принесут. Торчинский! Я сказал – бегом!!!
Солдата не было.
– Позасыпали они там, что ли. Стуков! Иди сюда! Стуков!
И снова никого.
– Ох, блин, я им сейчас наваляю, – отряхнул ладони майор. – Сейчас я им выдам по первое число.
Майор пошел за фонарем, а Кожевников снова подключил тот самый провод.
– Не туфта, – шептал он, – не туфта.
Через десять минут, когда полковнику надоело включать и отключать шлейф, он решил сам найти нужный аппарат. Тоже притиснулся между железных стоек и потянул за провод – конец его терялся в нагромождении техники. Тут действительно было темно.
– Да где он там с фонарем?!
И Кожевников пошел искать майора.
Он нашел его сразу же за дверью. Тот лежал в непомерно большой луже крови, вытекшей из его горла. Оно было перерезано до самых позвонков.
Полковник моментально прижался к стене, выхватил пистолет.
Все‑таки они проскочили. Никакая охрана им не помогла. Ну, сволочи, держитесь.
И он пошел вперед, осторожно выглядывая из‑за каждого выступа.
Крови было много. Ни одной живой души он не встретил – одни страшные, почти обезглавленные трупы.
Где же они прячутся? Чего не идут к нему? Почему они уже не ворвались в зал с СПЧ? Заблудились? А что, это здесь вполне возможно.
Полковник замер. Из‑за двери он услышал шорох.
Взвел курок и распахнул дверь.
Тут же увидел в темноте испуганное, побледневшее лицо Ани. Да где же он ее раньше видел? Нет, не у Пастухова, а раньше?
– Где они? – спросил шепотом.
– Не знаю, – замотала она головой.
– Сиди здесь, я сейчас.
– Нет, я боюсь. Я с вами.
– Ладно, пошли. Только ни на шаг. Стрелять умеешь?
– Н‑нет, не знаю, может быть.
– Держи. Просто нажмешь на курок.
И он вручил ей подобранный по дороге автомат.
– Я боюсь.
– Не бойся.
И Кожевников повернулся к выходу.
Что‑то быстро коснулось его шеи, грудь обожгло горячим. Он выронил пистолет, стал заваливаться на бок.
Последнее, что он увидел, – лицо Ани. Спокойное, мирное даже, красивое лицо убийцы.
И в эту секунду вспомнил, где он видел ее – на секретной базе спецназа под Ростовом...