Скрежет металла по какой-то твердой поверхности, сопровождаемый приглушенным стуком из кухни, грубо вырывает меня из глубокого сна. Немного напуганная, я поднимаю голову, чтобы посмотреть из-за дивана, и вижу спину Дэниела. Он склонился над кухонным столом, занимаясь каким-то кулинарным трудом. Я проверяю время на развлекательном центре. Полдень? Потерев глаза, я пытаюсь избавиться от остатков тяжелого сна.
Я слишком долго спала. Я не сказала на работе, что больна. Черт.
Я медленно поднимаюсь с дивана, служившего мне комфортным оздоровительным убежищем последние несколько часов. Натянув рукава на кулаки, я обнимаю себя и потягиваюсь.
— Дэниел? — мой голос все еще слишком хриплый от долгого сна.
— Эй, детка, как ты себя чувствуешь? — он поворачивается ко мне вполоборота с половником в руке, открывая вид на два белых контейнера без этикетки на краю стола. Я ошеломленно смотрю на эту сцену. Сделав шаг, я ощущаю приятный вкусный аромат, исходящий от них.
— Я думаю, мне немного лучше. Что ты делаешь дома? Эмм, что ты делаешь? — я киваю в сторону стола.
Он слегка улыбается:
— Принес тебе немного супа.
Я чувствую, как мое сердце тает, и превращается в пенистую лужицу. Дэниел подмигивает мне через плечо, я подхожу и крепко обнимаю его сзади.
— Если бы не боялась тебя заразить, я бы так сильно тебя сейчас поцеловала. — Он мягко посмеивается. — Ты настоящий? Ты мне не снишься?
— Я очень реальный и полностью твой, — говорит он, стоя спиной ко мне.
Я вдыхаю с удовлетворением:
— Разве ты не должен сейчас иметь дело с иностранной компанией или чем-то подобным?
— Моя девушка заболела.
Я улыбаюсь, моя улыбка рвется прямо из глубины души.
— Я должна позвонить Джошу. Боже, уже полдень… — бормочу я, уткнувшись головой в его широкую твердую спину. Я глубоко вдыхаю, впитывая его запах, смешанный с запахом свежей льняной белой рубашки. Сжимаю его талию и растворяюсь в нем, безмятежно, улыбаясь.
— Я уже позвонил ему рано утром, — говорит Дэниел, оглядываясь через плечо. Я сдвигаю голову, мой подбородок все еще уперт в его спину, и в удивлении дважды моргаю. Он пожимает плечами. Потом наклоняется проверить таймер на духовке. — Твою мать, блядь, ебать! — внезапно кричит он.
Я отпускаю его, и он выпрямляется.
Псих?
— Прости. Это очень соблазнительно, но я, определенно, не в состоянии для этого.
С веселым смешком он берет ключи от машины и кладет их в передний карман:
— Ешь свой суп и отдыхай, — приказывает он, затем легко целует меня в лоб, все еще посмеиваясь. — Я постараюсь приехать домой пораньше, — говорит он и бормочет под нос, — черт возьми, я так опаздываю.
И он уходит.
Я провела вторую половину дня, практически ничего не делая, кроме заметок и просмотра телевизора. Третий звонок Дэниела заставляет меня фыркнуть, и я смеюсь над его сверхопекой:
— Дэниел, серьезно, мне уже лучше. Я съела суп, отдохнула и не покидала диван.
— Слушай, Хейлз… — потом короткая пауза, по которой я могу предположить, что он не может полностью отвлечься от работы, — …я не уверен, что смогу освободиться сегодня пораньше.
Он игнорирует мой комментарий, а его голос чересчур мрачный для такой несущественной информации. Я слегка смеюсь над его мелодрамой:
— Я. Буду. В. Порядке. — Мои глаза невольно закатываются.
— Я напишу тебе позже. Пора идти, — он нисколько не смягчается, его серьезность не пострадала. Я качаю головой, улыбаясь.
Я постараюсь это пережить, Ди.
***
Наконец-то, далеко за полдень я принимаю душ. Стоит мне только выйти из ванной, как звонит интерком. Я чувствую себя гораздо лучше, хотя все еще борюсь с остатками болезни. Наверно, это один из тех двадцатичетырехчасовых вирусов. Я проверяю экран домофона, и мои губы расплываются в улыбке при виде Яна. Он позирует, как никудышная актрисулька на премьере малобюджетного фильма. Я быстро натягиваю штаны для йоги и розовую толстовку, пробегаюсь пальцами по волосам, только чтобы придать им хоть какую-нибудь презентабельность, и выхожу в коридор.
— Как-то ты долго отвечала, — ворчит Ян. Он кривит рот, и стоит, опершись о дверной проем, скрестив в лодыжках ноги. Стоящая позади него Таша качает головой и беззвучно произносит «зануда».
— Думаешь легко поддерживать в порядке такую красоту? — отвечаю я, моргая опухшими глазами.
Они оба фыркают, а Ян жизнерадостно заявляет:
— Ты всегда прекрасна! А сейчас убери свой кишащий микробами труп подальше от меня. Мне нельзя заражаться. Мое тело — важный рабочий актив. — Он аккуратно отталкивает меня одним пальцем.
— Я никак не могла представить себе, что ты можешь так выглядеть. Так естественно. — Таша улыбается мне своими идеальными зубами и сжимает в теплом объятии. Ян поддается ее примеру, обнимает меня и поднимает вверх.
— Что вы, ребята, здесь делаете? — спрашиваю я их, провожая в гостиную.
— Что ж, хрен мне в зад, в какую хибарку ты переехала, — заявляет Ян, указывая руками в сторону комнаты. Его способность драматизировать каждую вещь, вырывающуюся из его рта, иногда меня утомляет. Таша и я обмениваемся сардоническими взглядами.
Дом Дэниела гораздо менее роскошный, чем особняк родителей Яна, но мы позволили Яну сыграть свою мини-сценку.
— Итак… Что вы здесь делаете? — я веду их на кухню, и они следуют за мной.
— Не рада нас видеть, дорогая подруженька? — Таша выгибает изящную бровь.
Я улыбаюсь ей.
— Окей, вот моя часть истории, — прерывает нас Ян с таким видом, будто нас ждет эпичный рассказ. — Ровно в семнадцать часов я получил звонок, — мы с Ташей хихикаем над тем, как он пытается создать напряжение своим вступлением. — Мисс Тейлор доставила приказ Короля, что она должна составить компанию его лежачей Королеве.
Я бросаю на Ташу насмешливый взгляд в поисках подтверждения, мои брови практически сливаются в одну. Она согласно кивает мило улыбаясь.
— Теперь моя версия, — сухо говорит Таша, пока я наливаю Яну бокал охлажденного белого, ей итальянского «Мерло», а себе кружку жасминового чая.
— В четырнадцать тридцать… — Таша передразнивает выступление Яна, заставляя нас троих рассмеяться. — В общем, пару часов назад я получила электронное письмо от гендиректора компании. Обращаю ваше внимание, это было вежливое письмо… ну, для него, — издеваясь, говорит она. — В нем говорилось, что я должна собрать свои вещи и позаботиться о своей лучшей подруге.
Я рассеянно поднимаю руки, чтобы закрыть лицо. Он не знает никаких границ, этот властный близкий мой человек.
— Простите, наверно, эм, от его имени?.. — я посылаю им обоим извиняющийся неловкий взгляд.
— Типун тебе на язык! — рычит Ян. — Моя лояльность к сексуальнейшему из всех Королю неоспорима. Я выполняю приказы Короля до последней буквы.
— Да ну, сэр Ланселот, давай не будем отвлекаться. Почему бы нам не сесть за стол, — сухо говорю я и предлагаю Яну локоть.
— Пфф, как будто мы бы сюда не пришли. — Таша обхватывает меня за талию и кладет свою голову на мою.
— Подожди, давай захватим этих малышек с собой. — Я с любопытством изучаю контейнер в руке Яна. — Свежие домашние имбирные печеньки, — говорит он. — Я сделал их специально для тебя, красотка.
Я улыбаюсь и целую его в щеку. Обожаю моего Яна.
Втроем мы втискиваемся в плетеный шезлонг. Ян ставит контейнер с печеньем на мои бедра, так как я зажата посередине. Большую часть часа мы поглощаем благословенное кондитерское произведение искусства Яна, попивая наши напитки и слушая The young professionals на заднем фоне. Вдвоем они рассказывают о каждой минуте своей недели. Я была рада слышать, что Ян не поиздевался ни над одним бедным существом в моей кровати.
— Пока, — ехидно замечает Таша.
После этого мы с Яном очень внимательно слушаем подробные истории Таши о ее свиданиях со своим кажущимся идеальным новым увлечением.
— Что ты напеваешь? — спрашиваю я Яна.
— Песню из «Пиноккио», — и на мои вопросительно поднятые брови он объясняет, — я смотрел его с Эйденом недавно.
Эйден — это парень, чьим «старшим братом» по волонтерской программе является Ян. И ему нравится этим заниматься, несмотря на то, что это начиналось как наказание за преступление (слишком идиотское, чтобы упоминать о нем), которое он совершил очень давно. Он уже с лихвой отбыл свое наказание, но все еще продолжает заниматься волонтерством.
Таша и я ласково ему улыбаемся, добавив коллективный женский вздох. Он делает глоток вина и заявляет:
— Деревянный чувак — гений. Он обнаружил наилучший образ жизни.
— Разве? — уголки Ташиных губ поднимаются.
— Там как-то так: «Я без веревочек теперь могу ходить, плясать и петь! Где шалить и где гулять — уж это мне решать!», — счастливая улыбка Яна практически ослепляет нас.
Только Ян может переделать невинную детскую песенку в гимн полигамии.
— Мм-хмм, понятно. Вы имеете в виду, что гарантированные ЗППП — это и есть наилучший образ жизни, сэр? — я качаю головой, ухмыляясь. Мои компаньоны присоединяются ко мне в хихиканье.
— Ты сама этим занималась, перед тем как стать такой домашней с мистером Чертовски-Сексуальным. Так что, это ты мне скажи. — Ян прищуривает на меня глаза.
— Ауч, сучка, — говорит Таша, и мы все обмениваемся веселыми взглядами. — И что нам с тобой делать? — спрашивает она.
— Любить меня до последнего вздоха на этой Земле? — говорит Ян, и мы все втроем фыркаем в унисон. — Правда или вызов, красотка, — говорит мне Ян, отложив подколки.
— Я выбираю правду. Ни за что не сделаю того, для чего потребуется поднять задницу.
Таша, соглашаясь со мной, вздыхает:
— Прежде чем ты меня спросишь, я отвечу так же, — говорит она Яну.
— Правда, что нет никаких шансов, что ты вернешься обратно в квартиру, да?
Ян и Таша обмениваются загадочными взглядами, что не остается незамеченным. Когда я корчу лицо и собираюсь ответить, Таша останавливает меня, подняв руку:
— Эм, ну, прежде чем ты ответишь, могу я тебе напомнить, что ты все еще поклялась соблюдать священный пакт, который мы заключили годы назад: «не обмани подруженьку свою»?
— Правда, — подчиняюсь я, кривя рот, пока они ехидно ухмыляются мне. — Вы снова в центре внимания, ребята, спасибо. — Ни за что я больше не буду в центре их внимания, так как в их глазах сейчас сверкают злобные искорки.
— Ян, правда. Почему ты звонил отцу в тот день?
Я вздрагиваю. Пытаешься вскрыть ему кишки в открытую, мисси?
— Наверно, как бы жалко это не звучало, я думал, что, может быть, если он узнает, что у меня проблемы, он начнет со мной общаться.
Я переплетаю свои пальцы с пальцами Яна в молчаливом сочувствующем жесте. Мы втроем замолкаем. Внезапно, кажется, что вечер наступил быстро, и температура упала на несколько градусов. Или это из-за болезненной темы.
— Итак, Таш, Брэд хорош в ослеплении твоих интимных мест? — спрашивает Ян в явной попытке разрядить атмосферу.
— Не хочу сглазить, но он просто… — Взгляд Таши становится томным, и я запросто могу представить, как сейчас ее зрачки принимают форму сердечек. — Ну, он определенно знает, как заставить женщину… улыбаться.
— Ничего плохого в нем? — настаивает Ян, изображая шок.
— По шкале от одного до собственника? Я думаю, девять с половиной.
Я пораженно улыбаюсь. Наверно, он редкая штучка, если мисси ставит ему такую высокую оценку.
— Пока что… я держу пальцы крестиком, чтобы не столкнуться с какими-нибудь сюрпризами.
Мы сидим втроем в комфортной тишине почти десять минут, а, может, целую вечность. Наше рассеянное медитативное состояние напомнило мне о былых временах. Временах, которые сейчас кажутся другой жизнью, в которой мы любили сидеть вот так часами. Единственным маленьким отличием было то, что в то время это состояние происходило от потребления некоторых веществ, расслабляющих и способных отправить ваш разум в поразительные философские места.
— Знаете что, ребята, — говорит Таша, нарушая наше затянувшееся медитативное молчание, — моя жизнь такая скучная, такая банальная, такая чертовски нормальная. — Мы оба поворачиваем головы в ее сторону. — Я до тошноты нормальная, — вздыхает она.
— По сравнению с нами, ты имеешь в виду? — спрашиваю я. Лицо Яна принимает уморительно озадаченное выражение.
— По сравнению почти со всеми, кого мы знаем… — говорит Таша. — Я выросла в доме, окруженном идеальным белым штакетником, в пригороде в ультра-нормальной семье. Ребят, серьезно, у моего дома был реально белый гребаный штакетный забор, — раздражается она. — У меня был идеальный средний балл. Всегда длительные отношения без драм. Все абсо-блядь-лютно нормально.
— И ты считаешь это проблемой, потому что?.. — Ян вкладывает свои и мои мысли в эти слова.
Таша закатывает глаза и продолжает:
— Могу поспорить на всю свою нормальность, что из нас троих кризис среднего возраста будет у меня. Печальный пригородный ментальный срыв в возрасте тридцати пяти, вызванный серьезной скукой, — Таша замирает в конце предложения на мрачном драматичном тоне, уставившись в какую-то точку перед собой.
Я презрительно качаю головой.
— Знаешь, Таш, — говорит Ян, надев свою маску серьезного взрослого, — насколько я помню, последний раз, когда моя жизнь была простой и без драм, был сразу перед тем, как мою пуповину перерезали, и поверь мне, ты такого не захочешь. Скучно — хорошо. Скучно — нормально. Похоже, тебе нужно начать брать мой «Ксанакс», детка, — бормочет он в конце.
Джекпот, красавчик. Хотя если подумать, мне кажется, что последний раз был как раз перед тем, как ты открылся. Я задумываюсь, когда моя жизнь была лишена драмы. Может быть, за минуту до того, как я встретила любовь всей своей жизни? Я вздыхаю.
— Да ладно, моя жизнь может быть разложена по гребаным маленьким коробочкам с серостью, — говорит Таша.
Откуда это все берется? Может, нам нужно больше времени тет-а-тет, прежде чем Барби превратится в Чаки?
— Ты что-то добавил в имбирное печенье? — спрашиваю я Яна, который забавно рычит и качает головой.
— Знаете что, ребята? Я хочу быть крутой, не в девчачьем стиле Хейли, — продолжает Таша.
— Я не обижаюсь, — лениво говорю я, стряхивая крошки печенья с кофты.
— Я имею в виду крутой, как Чак Норрис, вот чего я хочу…
— Лаааадно, — говорит Ян, посылая мне неловкий какого-черта-взгляд. — Хорошо, Чак Норрис. Очевидно, кто-то хлебнул слишком много из своего кубка счастья.
— Что самое лучшее, что с тобой случалось? — спрашиваю я Ташу. Мы должны вытащить ее из этой чепухи, захватившей ее разум.
— Прости, Ян, без обид, — говорит она, повернувшись к нему, — но это ты, Хейлз. — Я улыбаюсь ей и чмокаю в щеку, только ради смачного звука губ.
— Больная здесь, — говорю я, указывая на себя, предупреждая передачу микробов.
Ян фыркает на нашу краткую сцену и продолжает маленькую диверсию, которую я начала:
— Что насчет тебя, Хейлз?
— Вы двое, без всяких сомнений.
Таша бросает на меня саркастический взгляд:
— Ага-ага. А как же твой дружочек?
— Пффф, совсем другая история… — кривлю я губы. — Ну, я же не собираюсь выходить за вас двоих замуж…
Чтоооооооо?
— Какого хрена, Хейлз? — почти визжит Ян, а моя рука взлетает, чтобы прикрыть свой сумасшедший рот.
— Вот вам и воплощение оговорки по Фрейду… — бормочет Таша, усмехаясь.
— Это было разговорное выражение. На самом деле, я не имела в виду свадебную фигню, что за этим стоит, это просто метафора. Никто не думает о… Я не имела этого в виду.
Ага, очень убедительно.
— Имела, — говорит Ян, раздражающе ухмыляясь и поигрывая бровями.
— Нет. Определенно, нет.
— Дааа, — он растягивает «а». — Ты точно имела.
— Нет, серьезно, ребят? — говорит Таша, поворачиваясь от меня к Яну и обратно. — Серьезно?
— Послушайте, — я указываю пальцем в воздух. — Ошибка! Если это еще раз повторится, последуют жертвы! — не опуская поднятый палец, я добавляю: — Жертвы, как на кровавой бойне, типа свадьбы из «Убить Билла».
— Пофиг, психичка, — говорит Ян, улыбаясь, и я раздуваю ноздри.
Таша начинает хохотать и мы присоединяемся к ней. Когда приступ смеха спадает, я поворачиваюсь к Яну:
— Теперь твое самое лучшее.
— Моя внешность! — Таша и я вместе фыркаем на него. — Что? Да ладно, разве вы не считаете, что я обладаю естественной божественной красотой?
— Божечки, Ян, ты настолько самовлюбленный, прямо до тошноты, — вопит Таша. Я очень люблю Яна, но иногда мне хочется, чтобы он скинул маску, хотя бы ненадолго. Хотя бы с нами.
— Серьезно, тебя надо проверить. Я не знаю на что, но что-то определенно не так, — вставляю я свои пять копеек.
— Или пропустить этот этап и направиться прямиком в «Мир Сильных Препаратов», — добавляет Таша.
— Хейлз, — хриплый голос Дэниела, зовущего меня, раздается внутри дома.
— О, жених, — говорит Таша. Я игнорирую ее подколку.
— Я здесь, красавчик, — выкрикивает Ян.
— Идиот, — я дружески стучу ему по прессу.
— Привет, — говорит Дэниел, подойдя к нам, и посылает мне самую замечательную улыбку. Я секунду смотрю на него и улыбаюсь от удовольствия. Его квадратный подбородок украшен щетиной, добавляющей немного брутальности его чертовски сексуальному лицу. На нем белая рубашка и поношенные джинсы с широким черным ремнем. Его бедра так обтянуты джинсами, что мне хочется подползти к нему и расстегнуть ремень зубами. Он протягивает мне руку и вытягивает меня из моего укрытия между друзьями. Поднявшись на ноги, я оказываюсь в теплом крепком объятии.
— Как ты себя чувствуешь, детка? — спрашивает он низким голосом и оставляет на моих губах мягкий поцелуй.
— Гораздо лучше, — улыбаюсь я и обнимаю его шею руками. Я тянусь к его рту для еще одной порции наркотика.
Когда Дэниел сажает меня обратно, не отводя от меня взгляд, Ян отвлекает нас обоих:
— Дэниел, что самое лучшее случилось с тобой за всю жизнь?
Мы еще не закончили? Не думаю, что Ди любитель социальных игр.
Дэниел отвечает тут же. Не моргнув и не взяв времени подумать, он твердо говорит:
— Хейли.
Серьезность, с которой он это говорит, оставляет меня в восхищении. Мои глаза распахиваются в удивлении, в то время как сердце увеличивается до необъятных размеров. Я боюсь, мои ребра могут треснуть.
— Не твоя компания? — вылетает невольно из моего рта.
Его глаза напряженно смотрят на меня некоторое время:
— Нет, — твердо отвечает он. И без промедления ведет меня к соседнему лежаку, стоящему напротив лежака с моими друзьями.
За спиной Дэниела Таша демонстративно обводит вокруг безымянного пальца воображаемое кольцо, качая головой с волчьей улыбкой. Я пренебрежительно качаю головой.
— Кому-нибудь нужно что-то на кухне? — спрашивает Дэниел.
Через пару минут он возвращается с пивом в одной руке и бежевым пледом в другой. Когда он наклоняется, чтобы тщательно укрыть меня, я смотрю на него и улыбаюсь. В это время ловлю озорной прищуренный взгляд Яна, уставившийся на задницу Дэниела. Ян кусает губы и подмигивает мне. Я посылаю ему «дружеский» предупреждающий взгляд. Лицо Таши принимает восторженный вид с выражением он-настолько-очарователен-что-я-сейчас-растаю, и согласно кивает.
О да, он такой.
Дэниел садится позади, крепко обнимает меня, целует в висок и затем поворачивается глотнуть пива.
— Эй, Дэниел, не хочешь немного имбирного печенья? — Ян поднимает контейнер, лежащий на его коленях.
— Ян испек их, — Таша улыбается Дэниелу.
— Со свежемолотым имбирем, — добавляет Ян.
— Кто бы сомневался. — Рядом со мной раздается низкое бормотание.
— И с мускатным орехом, — решительно добавляю я, кусая щеку изнутри, чтоб не улыбнуться. Не представляю, что творится сейчас у него голове.
— Будто мне не пофиг, — раздается очередное бормотание, затем Дэниел небрежно говорит: — Может быть, позже.
— Итак, как ты смотришь на то, что эти две продажные дивы бросают нас и улетают вместе на Мальдивы? — говорит Таша. Я чувствую, как тело Дэниела напрягается позади меня, и его хватка на мне ослабевает.
Я ему еще не сказала об этом, и он узнает все таким образом. Черт.
— Не волнуйтесь, сэр, я позабочусь о вашей девушке, особенно в ее день рождения, — добавляет Ян свой ненужный комментарий к этому ужасному моменту.
И тут Таша добавляет финальный штрих:
— Ты на самом деле доверишь ее Яну?
Боже, могут эти два идиота перестать болтать?
Я посылаю им пылающий угрожающий взгляд, морщусь и поворачиваю голову, чтобы через плечо взглянуть на застывшее лицо Дэниела.
— Когда ты собиралась мне об этом сказать? — спрашивает он.
Я кусаю губу:
— Я собиралась тебе сказать. Это совсем вылетело у меня из головы. — Я пытаюсь изобразить самое милое свое выражение лица, но, кажется, это не срабатывает.
Он на самом деле выглядит расстроенным.
— Эй, это все из-за твоей способности отвлекать меня. — Я целую его напряженную щеку, пытаясь сгладить его настроение, и радуюсь, увидев намек на улыбку, мимолетно коснувшейся его губ. Его глаза прищуриваются, пока он ждет продолжения. — Я расскажу тебе позже, хорошо?
Его ноздри раздуваются, когда он громко выдыхает. Когда он повторяет «позже», это больше похоже на недовольное бормотание, нежели на согласие.
Я перемещаю свою руку под одеялом с живота на пространство между нашими телами. Медленно пробираюсь пальцами под его ремень и глажу дорожку волос, ведущую к краю его боксеров.
— Это не поможет, — шепчет он хриплым голосом и делает еще один глоток пива. — Но продолжай. — И мои губы растягиваются в улыбке.
Где-то в середине бесконечного трепа Яна обо всем и ни о чем, нам удается вставить пару коротких предложений об эксклюзивном официальном приеме среди хай-тек компаний, на который, как оказалось, мы с Дэниелом идем в воскресенье вечером. Мы узнаем, что Таша и ее новый «герой дня» также приглашены.
Немного позже у Дэниела звонит телефон. Он извиняется и уходит в свой кабинет, чтобы ответить на звонок. Я слежу за ним, впитывая, пока он не исчезает внутри.
— Земля вызывает Хейлз. — Ян щелкает пальцами, как мамочка. Когда все мое внимание обращено к нему, он прочищает горло, пока глаза Таши так же не фокусируются на нем. Как только он получает все внимание, то начинает рассказывать нечто, что кажется очередным полномасштабным анекдотом в стиле Яна.
— Дамы, я вам рассказывал, как позволил в спальне упасть моим потрясным внутренним преградам? — время от времени меня поражает, каким серьезным он может быть, говоря такую чушь вслух. Таша качает головой, и Ян продолжает: — На днях я встретил мегакрасивого, полностью темного и опасного пуэрториканца в форме, от которой текут слюнки. Офицера полиции, дамы! — он драматически смотрит на меня, на Ташу и обратно, подчеркивая важность этого события очевидным фонтанирующим оптимизмом. Я сдерживаю неудержимое желание расхохотаться, чтобы услышать продолжение истории, хотя искра веселья в глазах Таши делает это практически невозможным. — Серьезно, что может быть более диким, опаляющим простыни и фантасторгазмическим, чем отыметь латиноамериканского бога… в форме? — глаза Яна цвета ириса освещают все вокруг своим декадентским светом.
О, боже, это одна из тех самых историй. Ди, ты выбрал самый удачный момент, чтобы исчезнуть.
— Мне понадобится веер? — интересуется Таша, изображая серьезность. Ян широко улыбается.
— Тебе понадобится гребаная промышленная система охлаждения, мисс Тейлор.
И вот до этого момента мне с бывшей соседкой, удавалось сдерживать свои угрожающие фыркания.
Немного позже, после того, как его откровенность заставляет нас с Ташей слишком много раз поерзать на наших лежаках, Ян заканчивает свой наглядный, выходящий за ограничение «для взрослых» рассказ. Конечно, до этого мы получили подробную лекцию о многочисленных достоинствах латиноамериканского любовника.
Боже, торжество извращенцев. А я думала, что уже все видела…
Наконец-то, я смогу спокойно жить дальше со знанием того, что чей-то язык/пальцы/большие пальцы/локти/носы/бог знает что еще, что мне удалось уловить, может побывать практически во всех местах, которых я даже себе не могла представить. Мне приходится еще раз вздрогнуть, чтобы изгнать из моего бедного развращенного сознания эти ужасы.
Господи, мне кажется, даже Доктор Рут покраснеет от разговора с маниакальным сексуальным извращенцем. Ему действительно требуется цензура, перед выходом в люди (Примеч. пер. Рут Вестхаймер, более известная под псевдонимом «Доктор Рут» — американский сексопатолог, ведущая теле- и радиопередач, автор множества книг).
Я проверяю время и объявляю:
— Время смерти: двадцать один сорок пять.
— Кто умер? — незамедлительно спрашивает Таша, ее полные губы застыли в предвкушении. Безупречный хвост весело подпрыгивает от ее нетерпения.
— Моя невинность.
— Это в какой такой вселенной ты когда-либо была невинной? — Ян лучится весельем.
— Как ты находишь всех этих дружков по сексу? — спрашивает Таша со всей серьезностью, заставляя меня улыбнуться. У этих двоих должно быть свое собственное шоу экстренных новостей.
— Grindr, — торжественно отвечает Ян, будто это должно иметь для нас смысл.
— Что это? — Таша побуждает его просветить нас, все еще слишком серьезно. Я фыркаю.
Губы Яна складываются в порочную улыбочку:
— Это приложение. — Его улыбка становится еще шире. — Нажимаешь один раз и получаешь местоположение каждого горячего тела, готового к любым действиям в ближайшем районе.
Мы обе таращимся на него. Он смеется и показывает нам, чтобы мы подняли свои челюсти с пола.
— Без шуток? — спрашиваю я, пораженная этой развратной технологией.
— Хочешь посмотреть? — Ян тут же предлагает свой телефон для демонстрации.
— Что это? — небрежно спрашивает Дэниел, подойдя к нам.
Скривившись, я бормочу:
— Приложение для поиска сексуальных тел, типа … «готовых к действиям», что-то вроде этого…
Лицо Дэниела становится обеспокоенным:
— Спасибо за информацию…
Он кивает мне, указывает на дом, затем приставляет два пальца к виску и закатывает глаза. Я киваю в ответ, улыбаюсь и посылаю ему забавный воздушный поцелуй.
Когда оба моих лучших друга идут попрощаться с Дэниелом, я отношу наши бокалы на кухню и загружаю посудомойку. Дом погружается в мирный покой, и я иду на поиски своего мужчины в его кабинет.
Стоя в дверном проеме, я слушаю, как он заканчивает разговор с кем-то по имени Мэтьюсон. Из тех крупиц информации, которые мне удается услышать, я понимаю, что в ближайшем будущем Дэниелу предстоит поездка в Таиланд. Это сразу же портит мое хорошее настроение. Он бросает свой телефон на стол, откидывается в кресле и встречается взглядом со мной.
— Итак… ты и Ян на Мальдивы, Хейлз? — его голос спокоен, но сдержанная манера намекает на течение под гладкой поверхностью воды.
Дэниел вдыхает, напряженно глядя на меня. Он потирает щетину, появившуюся за день, на своем твердом подбородке. Сокращая дистанцию между нами, я противостою взгляду его бушующих карих глаз своим взглядом.
— На самом деле, я не задаю тебе вопрос. Я даю тебе шанс выпутаться из этого самой, — говорит он низким голосом. Привет, мистер Рассудительный…
— Как бы абсурдно это ни звучало, у меня на самом деле это выскочило из головы, — я оседлала его ноги. Его руки инстинктивно тянутся к моей талии. Он слушает, сохраняя напряжение, медля с ответом. — Летняя обложка «YOU» будет сниматься на Мальдивах, а Яна выбрали моделью, — говорю я.
Прежде чем заговорить, он кивает, сохраняя все то же выражение лица.
— И это в твой день рождения? — его голос становится разочарованным, большие пальцы рисуют круги на моей коже под кромкой футболки.
— Да, — киваю я, мой голос копирует его.
— Ясно, — быстрый вздох вылетает из его рта.
— Я так же расстроена, что не смогу провести его с тобой, — моего утверждения достаточно, чтобы немного успокоить его. Он откидывается дальше и перемещает меня к себе на талию. Я утыкаюсь в его грудь, он крепко меня обнимает, целуя в макушку.
— Мы что-нибудь придумаем. — Он скользит рукой под футболку и гладит мою спину. Мы остаемся в той же позе, пока он продолжает просматривать почту. — Хейлз, мне нужно тебе кое-что сказать, — спустя какое-то время говорит он, и я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него. Что-то в его тоне настораживает. Его лицо приобретает непонятное выражение, и я вглядываюсь в него, пытаясь понять, что происходит. — Это было… — но прежде чем он продолжает, его телефон издает звук. На экране написано «Мэтьюсон». — Блядь, — шипит он, но, как ни странно, его тело расслабляется, и вне всяких сомнений он выглядит … спасенным?
— Мне нужно ответить, — твердо говорит он, лицо все еще напряжено, и я киваю. Когда разговор затягивается и, кажется, что он никогда не закончится, я решаю оставить Дэниела в покое и сделать свой еженедельный звонок родителям.
Глава 12
Незаконный кайф
Казалось, что вся неделя пролетела, чтобы остановиться только на вечере воскресенья — официальном деловом мероприятии. Отбрасываю угнетающие мысли о прошедшей сумасшедшей, не дающей продыху, неделе, когда вхожу в ванную и закрываю за собой дверь. Аккуратно положив шелковые вещи на столик, я улыбаюсь, вспоминая.
Черная матовая коробка с золотой надписью уже ждала меня, когда я, измотанная и истощенная, вошла в пустую спальню вчера вечером. У меня было плохое настроение от мысли, что приходится возвращаться в дом для еще одного вечера в одиночестве без Дэниела, который снова занят на работе. На этот раз, из-за последних юридических документов по той сделке. Когда перед глазами появился лейбл с золотыми буквами знакомого дизайнера, настроение немного улучшилось. Я сразу позвонила Дэниелу. Несмотря на то, что он был как обычно занят, он ответил на мой звонок.
— Привет, детка
— Что за внезапные подарки? — мой голос был переполнен детским волнением.
— Ты казалась такой занятой, чтобы подумать о субботнем вечере, поэтому я уладил это за тебя, — он скопировал тон моего голоса.
— Значит, ты купил мне платье? — зная, насколько сильно он был занят эти несколько дней, я была удивлена, что у него нашлось время.
— Без ограничения бюджета Яну подвластны все чудеса, — язвительно сказал он.
— Ты попросил Яна купить мне платье? — в моем голосе сквозил плохо скрытый скептицизм из-за внезапной связи между этими двумя. Его ответом послужил короткий низкий смешок. — Вы, ребята, действительно нашли общий язык, да? Прежде чем мы узнаем, вы будете заплетать друг другу косички. Кстати, ты уже некоторое время пытаешься мне что-то сказать, но нас постоянно прерывают. Что это, Ди?
— Не сейчас, Хейлз, позже… сегодня, — его голос помрачнел, но я списала это на загруженность на работе.
Я смотрю на себя в зеркало в полный рост, пока добавляю последние штришки и улыбаюсь отражению. Облегающее платье без бретелек до середины бедра цвета шампанского, идеально обхватывает мое тело, будто сшито на заказ. Пара священных «Маноло» добавляют необходимый финальный аккорд, не заостряя внимания. Естественная палитра макияжа, которую я выбрала, слегка сияет и делает мою бронзовую кожу действительно светящейся.
Не могу не думать о последнем разе, когда Дэниел удивил, купив мне платье, улыбаюсь и качаю головой. В ту ночь, когда я надевала то платье, мы стали… нами.
— В этой жизни, Хейлз, — нервный голос Дэниела из-за двери вырывает меня из кратких грез, побуждая ускориться.
Открыв дверь, я тут же замираю на месте от представшей картины. Чувствую большую вспышку ниже талии, и «большая» это еще мягко сказано. Я не могу насытиться своим мужчиной в его повседневном шикарном виде, но от этого вида у моего сердца начинается обширное систолическое расстройство. Он — шесть футов и три дюйма сексуальной мужественности в смокинге.
Я с трудом глотаю, чтобы избавиться от слюны, собравшейся под языком. Его безупречное тело упаковано в дорогой, сшитый на заказ смокинг, полностью контрастирующий с противозаконным, обещающим секс видом, источаемым его позой плохиша. А сочетание этих двоих…
Ди, ты только мой незаконный наркотик.
— Боже, Хейлз, ты выглядишь невероятно красиво, — взглядом он будто говорит, что готов сорвать мою одежду. Я улыбаюсь, мое эго готово раздуться до атмосферы Марса.
Кто бы говорил.
— Скорее всего, я закончу сегодняшний вечер либо в драке, либо с тяжелым случаем посиневших яиц. — Он оставляет опаляющий поцелуй под моим ухом. У меня вырывается хихиканье из-за серьезности его слов.
Кто сказал, что романтика умерла?
— Не обязательно драться, так как я не уверена, что смогу оторваться от Вас, сэр. А о тяжелом случае, упомянутом Вами, поверьте мне — я с радостью позабочусь об этом. Чем быстрее, тем лучше. — Соблазнительно хлопаю ресничками.
Другими словами, Ди, я сейчас собираюсь приставать к тебе, такому незаконно возбуждающему, как кошка в течке, пока не удовлетворю все те потребности, которые ты во мне пробудил.
— Черт подери, я не могу поверить, что нам нужно идти сейчас, — рычит он позади меня. В глубине души я согласна с его негодованием.
Мы идем рука об руку к машине, я — взбудораженная, но угрюмая, он — развращенный-удовлетворением-сиюминутных-желаний.
Глава 13