ОБНАЖАЯ СЕРДЦЕ
Книга: Обнажая сердце
Автор: Сигал Эрлих
Жанр: Современный любовный роман
Рейтинг: 18+
Серия: Старк #2 (про одних героев)
Номер в серии: 2
Главы: 35 глав+эпилог
Переводчик: Шкаф
Редакторы: Дарья Х., Анна Б.
Вычитка и оформление: Алёна Ф., Анастасия Я.
Обложка: Таня П.
ВНИМАНИЕ! Копирование без разрешения, а также указания группы и переводчиков запрещено!
Специально для группы: K.N
(https://vk.com/kn_books)
Аннотация
Хейли твердо намерена вернуть контроль над своей жизнью и завершить их с Дэниелом отношения. Теоретически это звучит хорошо…
Но Дэниел решает доказать ей, что она не права, и планирует вернуть ее.
Кажется, у Хейли и Дэниела есть все. Но будет ли достаточно их любви, когда сталкиваются две сильные личности, и ведущую роль играет действительность?
Столкнувшись с большим количеством препятствий, чем могла себе представить, когда дело коснулось Дэниела, Хейли, разделяя жизнь со своим мужчиной, пытается сохранить свою личность. Однако постепенно в ее уверенности пробиваются ростки сомнения, побуждая переосмыслить решение.
И вот, когда кажется, что они со всем справились, возникает угроза, которую ни Хейли, ни Дэниел не могли предвидеть. Угроза, способная разлучить их навсегда...
ВНИМАНИЕ!
Копирование и размещение перевода без разрешения администрации группы, ссылки на группу и переводчиков запрещено!
Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.
Посвящается Кэпи, он же Хила, ты лучший друг, о котором только можно мечтать.
Чтобы понять сущность духовной красоты, нужно для начала распутать множество защитных слоев.
Глава 1
Один из семи миллиардов
Зал прибытия аэропорта О’Хара был довольно оживлен, особенно для воскресного утра, но это и к лучшему. Чем больше толпа, тем больше людей, за которыми я могу шпионить, как какой-то ненормальный сталкер. Не могу не задаться вопросом: что бы сказал специалист об этой моей сомнительной особенности?
Мне нужно было отвлечься. Пришлось выбраться из дома — этого пузыря эмоциональных и психологических пыток. Я сходила с ума. Мне пришлось сбежать от напряженного уныния, опустившегося на дом родителей, с того самого момента как мы получили ужасающие новости о Стивене, моем младшем брате, военном враче, несущем службу в Афганистане. Мы — лишь часть семьи в ожидании известий о частичке, дополняющей нас, отчаянно надающиеся вновь стать единым целым. Каждого из нас, по-своему, ужасала мысль, что этого не случится. Это были изматывающие двадцать четыре часа ожидания, кажущиеся вечностью. Ожидания любой новости, которая либо разрушит наши жизни, либо гарантирует то, что наш Стивен выжил после того, как террорист-смертник подорвался рядом с колонной его взвода в Кабуле.
Пробираясь между людей, стоящих группками и поодиночке, я направляюсь к скамье прямо перед раздвижными дверями, которые непрерывно пропускают пассажиров, прибывающих местными рейсами. Я резко останавливаюсь, увидев свое отражение в стеклянной двери напротив. Бледная. Растрепанная. Мои длинные волнистые волосы собраны в небрежный пучок. Темно-карие глаза без своего обычного яркого блеска. Даже мои веснушки больше не добавляют жизнерадостности так, как раньше. Кажется, я выгляжу такой же изможденной снаружи, как чувствую себя внутри.
Я расположилась на скамейке и размышляю о том, что аэропорт — это лучшее место для снятия недовольства, раздражения и боли, которые терплю уже очень долго. Это место, которому всегда хорошо удавалось взрастить во мне надежду, подобно параллельной вселенной, которая объединяет людей и помогает унять тоску. И как только я подумала о тоске, мысль о Дэниеле невольно врывается в мою голову, сопровождаемая невероятной болью, которую я ношу в своем сердце со дня нашего расставания две недели назад.
По правде говоря, он никогда не покидает моих мыслей. Он всегда занимает там место, хочу я этого или нет.
Звучание его голоса, когда я позвонила ему вчера ночью, сейчас живо воспроизводится в моей голове. То, как мое имя молитвой об искуплении прозвучало из его уст. То, как мое сердце пропустило удар от его эмоциональной наполненности. То, как каждая частичка меня в надежде потянулась к нему. И то, как мощно и сильно, обрушились реальность и осознание при слабом звуке, который издал мой разрядившийся телефон.
Это был толчок к пробуждению в форме умирающей линии. И вот он снова исчез. Исчез, так же как и моя смелость и уверенность в том, что снова быть вместе — это верное решение. Так же сильно, как хочу его (с почти иррациональной необходимостью), я также знаю, что не могу позволить себе быть уязвимой снова. Такой, какой я, несомненно, становлюсь, когда дело касается Дэниела. Не могу себе представить, что когда-нибудь снова смогу пройти через такую агонию, как это было после нашего разрыва.
Мне необходимо, чтобы эти голоса, повторяющие имя Дэниела в моей голове, сделали перерыв. Я так не могу. Такое чувство, что я скоро потеряю рассудок. Тебе нужен быстрый сеанс экзорцизма, вот что действительно необходимо. Я не должна позволять ему занимать мои мысли. Я разберусь со всем, что связано с Дэниелом, когда вернусь домой. Я не могу справиться и с муками беспокойства о Стивене, и с болью из-за Дэниела. Мои сердце и разум не в состоянии за раз принять так много, и я не хочу рисковать.
Из-за неудобной пластиковой скамьи по моей спине расползается неприятное онемение, заставляя сменить позу. Я наблюдаю за движением передо мной, за толпами людей, ожидающих своих близких. Мое внимание привлекает отблеск красного воздушного шарика, парящего над головами толпы. Ветерок из автоматических входных дверей гипнотически раскачивает шарик из стороны в сторону, побуждая меня сконцентрировать на нем взгляд, и окружающий мир постепенно размывается. Я пялюсь на тоненькую ниточку, соединяющую шарик с чьей-то рукой. Сообщение службы безопасности раздается на заднем фоне, призывая людей не оставлять свои вещи без присмотра. Я опускаю свой взгляд ниже, к пухленькой маленькой ручке, держащей шарик. Он принадлежит ребенку, стоящему рядом с женщиной, скорее всего, его мамой. Я изучаю аккуратные веснушки, украшающие милое круглое личико. Мое сердце трепещет, когда я замечаю его карие глаза: оттенок немного светлее, и они будут точно такими же, как те в которых я так долго тонула. И вновь я начинаю прокручивать свои воспоминания о Дэниеле, о звонке прошлой ночью и его голосе, принесшим облегчение нам обоим.
Правильно ли я поступила, не перезвонив ему? Обрыв звонка забрал с собой всю мою смелость и всякую уверенность, которая у меня была, когда я набирала его номер. Ты все правильно сделала, Хейлз. Хватит убиваться! Просто прекрати!
Сквозь размышления пробивается внезапная искра, привлекшая мое внимание, свет восторга. Такой восторг может прозвучать лишь из уст жизнерадостного ребенка. Маленький мальчик с шариком хихикает и бежит к ожидающему его на корточках с распростертыми объятьями мужчине. Мое сердце переполняется эмоциями от этой картины. Именно из-за таких моментов я люблю наблюдать за людьми в аэропортах. Каким бы странным не выглядело это мое пристрастие, такие встречи — просто бесценны.
Я перевожу взгляд на людей, проходящих через автоматические двери за спиной отца мальчика. Поглощенная этим занятием, я некоторое время глазею на них. Затем, тряхнув головой, делаю глубокий вдох и проверяю время.
Мне нужно уйти, пока не привлекла внимание службы безопасности аэропорта, как подозрительный объект. Отклеившись от сиденья, я направляюсь к выходу, ведущему на парковку.
С квитанцией за парковку в руке я пристегиваюсь и завожу двигатель. Отрывки песен миксуются друг с другом, пока я подбираю радиостанцию, выезжая с парковки. Не найдя ничего интересного, останавливаюсь на каком-то ток-шоу, и тут же закатываю глаза от бредятины, вылетающей из ртов ведущих. Внезапно мне захотелось холодного карамельного латте, и я нетерпеливо начинаю барабанить пальцами по рулю. Шикарная арендованная машина впереди меня останавливается и даже не подает никаких признаков того, что собирается сдвинуться с места. Пытаясь разглядеть водителя, устроившего эту задержку, я наклоняюсь вперед и качаю головой, увидев кудрявую шевелюру и сутулое плечо, скорее всего, принадлежащее какой-нибудь старушке. Ну-ка! Я посигналила, но не похоже, что это как-то побеспокоило особу впереди.
Бабуля, из всех людей вы-то уж должны знать, что мы живем не вечно. Дайте остальному человечеству продолжить жить. Тьфу…
С каждой прошедшей секундой мое нетерпение растет. Я выхожу из машины, хлопнув дверью и, бормоча проклятия себе под нос, направлюсь к источнику помехи. Постучав в окно, я смотрю вперед и сочиняю в голове небольшую тираду. Мои ноги, похоже, зажили своей жизнью и выстукивают по земле. Скорчив гримасу, я жду реакции от сбежавшего обитателя дома престарелых.
— Да, милая, — отвечает старушка с милейшей улыбкой.
Я качаю головой и смущенно улыбнувшись, отвечаю:
— Приятного дня, мадам.
Затем разворачиваюсь на каблуках и тащу свою пристыженную задницу обратно в машину.
Отлично, Хейзл, пора взять себя в руки. Может ты и полная развалина внутри, но не позволяй этому всплывать на публике. Соберись! И быстро!
После того, как вышла из благословенного Старбакса, допивая залпом такой желанный холодный, сладкий кофеиновый напиток, я возвращаюсь к дому родителей, хотя это и последнее место, где мне хочется сейчас быть. Я пытаюсь припарковать свой седан на узком месте рядом с маминым гибридом, но такси, остановившееся перед их воротами, привлекает мое внимание. СТИВЕН? При этой мысли мое сердцебиение учащается. Когда я с тревогой выхожу из машины, дверь такси открывается — и я задыхаюсь. Несмотря на то, что вокруг меня неограниченное количество кислорода, кажется, ни капли не попадает в мои легкие. Я таращусь на пассажира, выходящего из такси, и на секунду теряю равновесие. Мир вокруг замирает. Я прикована к асфальту и не могу сдвинуться, не могу дышать. Только заворожено смотрю на него, как будто все это — плод моего воображения. Какого черта он здесь делает? Если бы я могла двигаться, ущипнула бы себя.
Дэниел делает несколько осторожных шагов ко мне. Его напряженный взгляд оценивает меня на расстоянии. Все это занимает лишь мгновение, тянущееся очень медленно, целую вечность, в течение которого мое сердце ускоряется в два раза и стучит в ушах.
Когда между нами остается лишь шаг, я неосознанно поеживаюсь, боясь, что мое скачущее сердце выпрыгнет из груди. Он замирает в нескольких дюймах, впившись в меня своими красивыми карими глазами. Лишь тонкий слой воздуха разделяет нас. Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него — Дэниел реально стоит передо мной, с решительным лицом и непроницаемым взглядом. Он немного нагнулся, чтобы наши глаза были на одном уровне. На его прекрасном лице проявляется множество эмоций. Я пытаюсь впитать их все, пока не появляется и не остается та, самая желанная. Та, которую я так ждала.
— Скажи, что мне делать, Хейлз, — нарушает он напряженную тишину таким знакомым низким хриплым голосом, удерживая мой взгляд своим.
Я смотрю на него ошеломленно. Моя нижняя губа начинает дрожать, и мне приходится прикусить ее. Слезы от эмоций собираются в уголках глаз.
— Потому что я действительно не знаю, чего ты хочешь, и не хочу еще больше все испортить, — его голос смягчается, и он смотрит на меня с тревогой в глазах в поисках моей реакции. Я потрясенно молчу, и он добавляет: — Надеюсь, еще не слишком поздно, и я не пересек слишком много твоих границ, и еще есть шанс вернуть все обратно.
Я моргаю, переживая самую сильную сердечную боль и, молча, стою перед ним. Он делает слабый вдох:
— Пожалуйста, детка, скажи мне, что делать.
— Просто обнять меня? — удается произнести мне дрожащими губами, в то время как сердце подкатывает к горлу, переполненное нуждой в нем. Первое ослабляющее прикосновение его тела к моему посылает разряды тока вверх и вниз по позвоночнику. Когда он прижимает меня крепче, я позволяю себе прильнуть к нему, растворяясь в его крепких объятиях. Я впитываю каждую частичку такого знакомого и невероятно приятного аромата свежести, страсти и мужественности, присущего ему. Я закрываю глаза и таю в его теплоте.
— Я думал, что все кончено. Я думал, ты отказалась от меня, — шепчет он в мои волосы с явным облегчением, его губы дрожат от волнения над моей макушкой. Он сжимает меня в своих объятиях так сильно, будто не собирается отпускать никогда. И это радует. Я вжимаюсь в него каждой клеточкой своего благодарного тела. Это кажется самым естественным в мире.
— Будто я вообще способна на это.
Мои слова — это абсолютная капитуляция, запредельная счастливая капитуляция перед моей собственной силой воли, перед ним, перед нами. После двух мучительных недель я наконец-то чувствую, что я именно там, где и должна быть. И эти четырнадцать дней болезненной вечности заканчиваются единственно необходимым, глубоко желанным объятием.
Ди, ты мой единственный из семи миллиардов.
— Стивен в порядке, — говорит он успокаивающим низким голосом. Он держит меня близко к себе, моя голова прижата прямо к его быстро бьющемуся сердцу.
Я широко распахиваю глаза, пытаясь удостовериться, что все правильно расслышала. Он лишь кивает, и чуткая легкая улыбка подтверждает его слова. Мои глаза наполняются слезами, когда я вопросительно наклоняю голову, все еще не до конца веря его словам.
— Он в порядке, Хейлз, — спокойно повторяет он.
Мои губы инстинктивно тревожно раскрываются. Множество вопросов проносится в голове. Я даже не могу угнаться за ураганом своих мыслей. Что он здесь делает? Как он узнал, что я буду здесь? Откуда он знает про Стивена? Где он взял информацию, что Стивен в порядке? И прежде чем успеваю задать хотя бы один из них, я теряюсь в смешении тоски и облегчения, читающихся в его глазах. Они превратились из светло-карих в какие-то более темные. Такие, что проникают в самую глубину моей души. Его губы слегка приоткрываются, а взглядом он прожигает мои. Медленно наклонив подбородок ко мне, он легким наклоном головы опускается к моим губам.
Я задыхаюсь.
Первое прикосновение, как прикосновение перышка, нерешительное. Он лишь немного отодвигает голову, чтобы посмотреть на меня, как бы спрашивая моего согласия. Его дыхание ласкает мое лицо. Затем его рот страстно обрушивается на мой. Я раскрываю губы, позволяя его языку проникнуть внутрь, чтоб воссоединиться с моим. Наше столкновение действует на каждую часть моего тела. Его язык исследует мой рот, начиная тщательный требовательный восхитительный тур по моим глубинам, и захватывает меня. И лишь от одного поцелуя я совершенно опьянена его вкусом, ощущением его. Это как терапия. Терапевтическое развлечение. После долгих мгновений, пока мы парили в нашем пузыре, воссоединяясь физически, целуя друг друга до бесчувствия, мы неохотно разделяемся, чтобы глотнуть воздуха.
— Что ты здесь делаешь? — наконец-то мне удается спросить, запыхавшись.
— Я приехал за тобой, — он впивается в меня взглядом. — Ты позвонила мне и сказала, что тебе что-то нужно. Я не смог дозвониться до тебя, поэтому приехал.
Пока я изумленно смотрю на него, различные эмоции крутятся в моей голове. И все они о том, как сильно я его люблю. Несмотря на все, что произошло, я просто люблю его.
— Что ты пыталась сказать мне вчера ночью? — он заправляет выбившийся локон, который падает мне на щеку, и углубляет свой взгляд, проникая, сквозь каждый барьер внутри меня.
— Что ты мне нужен, — говорю я тихим голосом и смотрю на него из-под ресниц. Он отвечает тем, что прижимает меня к своей груди, полностью укрывая своими успокаивающими объятьями. Моя голова уютно устраивается под его подбородком, пока он делает вдох.
— Как ты, Хейлз? — спрашивает он в мои волосы.
Вместо ответа, я делаю глубокий освобождающий, но все еще трудный вдох, и зарываюсь лицом в его грудь.
— Все хорошо сейчас, детка, — шепчет он, прижимая ближе, крепче удерживая меня. Объятия, длящиеся долгие минуты покоя.
Глава 2
Вернемся к главному
— Эм, откуда ты знаешь про Стивена? — спрашиваю я, нарушая нашу комфортную тишину.
— Давай поговорим об этом за бранчем (Примеч. пер.: brunch = breakfast + lunch, трапеза между завтраком и обедом, поздний завтрак). Я умираю с голоду.
Мне кажется, он не хочет обсуждать этот вопрос и, пока что, я ему это позволяю. Пока Стивен в порядке, это может подождать.
Смотрю вверх, улыбаясь ему:
— Тогда давай накормим тебя. Я знаю хорошее местечко.
Дэниел смотрит на меня, затем оглядывается на дом:
— Ты не хочешь зайти?
— Не сейчас.
Мой ответ не мог прозвучать более категорично. Мне нужно побыть с ним наедине без третьих лиц и смущающих представлений. Несмотря на весь восторг, в котором я пребываю, нам двоим нужно о многом поговорить.
Взяв его за руку и направляясь к машине, я замечаю странную ткань, намотанную вокруг костяшек его пальцев. Поднимаю наши переплетенные руки, чтобы посмотреть, что это, и с удивлением обнаруживаю бинт.
— Что случилось с твоей рукой? — то, как высоко звучит мой голос, не оставляет никаких шансов скрыть чрезмерную, мягко говоря, панику.
— Ничего особенного. Побочный эффект бокса, — бормочет он, пожимая плечами.
— Ты не пользуешься перчатками? — спрашиваю я об очевидном.
— Не всегда, — отвечает он, криво улыбаясь на мое явное сомнение в выражении лица.
Я подношу его руку к губам и целую рану. Краем глаза замечаю, как его рот расплывается в улыбке.
Устраиваясь на водительском месте, я наблюдаю, как Дэниел идет к пассажирской двери. На нем серая трикотажная толстовка, обтягивающая широкую грудь, мешковатые джинсы, черные армейские ботинки и сумка-почтальонка за спиной. Его золотистые буйные волосы зачесаны назад, открывая прекрасное слегка загорелое лицо. Я удовлетворенно вздыхаю, расслабленно поедая его глазами.
Пристегнувшись в машине моего отца, Дэниел интересуется, куда мы направляемся, и я называю один из самых моих любимых местных ресторанчиков «Таверна на Раш» (Примеч. Современный стейк-хаус на знаменитой улице Раш в Чикаго). Он бесстрастно кивает, соглашаясь.
— Если мы поедем по I-90 (Примеч. Номер трассы), дорога не займет больше двадцати минут, и так как погода прекрасная, мы сможем посидеть в кафе-патио, — говорю я вслух, хотя это больше для самой себя.
— Все, что ты предложишь, подойдет. Ты местная. Просто поторопись! — бубнит он, посылая мне мимолетную озорную улыбку, пока убирает свои наушники Dr. DreBeats в походный чехол (Примеч. пер. «Dr. DreBeats», амер. бренд наушников, характеризуются довольно высокой ценой и техническими характеристиками, складываются втрое). Он надевает авиаторы и откидывается на спинку кресла в удобной позе.
— Каков был твой план? Запрыгнуть в самолет и рискнуть? — посылаю ему насмешливый взгляд.
Дэниел хмурится и сжимает губы:
— Я позвонил Наташе вчера ночью. Она рассказала мне, где ты находишься, и я решил, что должен быть рядом с тобой. — Все признаки игривости исчезают с его лица. Наташа — моя соседка-лучшая-подруга-на-всю-жизнь-родственная-душа, которая также является работником в компании Дэниела, занимающейся кибербезопасностью.
— О, — это все, что мне удалось сказать, несмотря на бесконечный круговорот мыслей в голове. Скорее всего, от нее же он узнал и о Стивене.
И тут внезапно понимаю, что не рассказала родителям новости о брате. Я должна была сделать это в первую очередь, как только услышала, что он в порядке. Похоже, недавний эмоциональный вихрь затуманил мой разум.
— Итак, как ты получил информацию о Стивене? — спрашиваю я. Мне нужны какие-нибудь подробности, перед тем как позвонить родителям и избавить их от страданий.
— Помнишь мою тайскую сделку?
Как я могла забыть. Это была сделка, из-за которой он был так занят и напряжен долгое время. Я киваю в подтверждение.
— Ну… — он вздыхает. — Когда имеешь дела с министерствами иностранных дел, то связываешься с ними на национальном уровне. Поэтому, я использовал эти связи, чтобы добыть информацию о твоем брате.
Судя по выражению его лица, когда он заканчивает (а я такое уже изучила в нем), я полностью уверена в том, что это единственная информация, которой он со мной поделится.
Я звоню родителям и сообщаю им новость. Когда они спрашивают, где я взяла эту информацию, то понимаю, что попала в ловушку. Я никогда не говорила им о Дэниеле, и поэтому не могу сказать, что это он мне рассказал. Даже если бы и не хотел, он все равно услышит мой разговор. Скоро он поймет, что мои родители ничего о нем не знают, и не уверена, как он это воспримет.
Когда я говорю, что получила информацию от хорошего друга, Дэниел тут же впивается в меня взглядом, и перестает делать вид, что не прислушивался. Я пытаюсь выглядеть непринужденно и пожимаю плечами, но кажется, он не купился.
— Они не знают обо мне? — спрашивает он, как только я заканчиваю разговор, и смотрит на меня искоса с явным разочарованием.
Я вжимаюсь в сидение и чересчур внимательно таращусь на пустую дорогу впереди, будто прорываюсь через огромную пробку.
— Я не хотела беспокоить их своими проблемами, когда у них и так есть о чем переживать.
Он, молча, изучает меня, прищурив глаза. Кажется, он даже близко не выглядит убежденным или удовлетворенным таким моим объяснением.
— А до этого? Разве ты не говорила им обо мне, когда у нас все было хорошо? — его взгляд тревожит, и я чувствую, как он буквально проникает в меня.
Внезапно мне становится плохо от того, что я никогда не говорила им о нем. Особенно, принимая во внимание то, что он познакомил меня со своей мамой и рассказал ей обо мне с самого начала. Пытаюсь осмыслить свое решение молчать, и ответ сразу становится ясен — я была не уверена, что это у нас все серьезно, и вообще. У меня было столько сомнений относительно его намерений. Каждая разумная часть меня чувствовала, что в итоге он причинит мне боль. И судя по тому, какими напряженными и короткими были наши отношения, я была недалека от истины.
— Нет, не говорила — тихо отвечаю я.
Он отвернулся к окну, но бегло взглянув на него, я увидела его сжатую челюсть. О’кей, если мы уж пришли к этому моменту, то можем и продолжить, потому как именно сейчас самое подходящее время для этой темы. Мы давно уже должны были это обсудить.
— Мы собираемся обсуждать реальную проблему в машине?
Дэниел вернул свое внимание ко мне и начал изучать, прищурившись. Он поднял руки к лицу в молитвенном жесте, и было видно, как вертятся колесики в его голове.
— Знаешь, Дэниел, лучший способ решения проблемы — это признать ее существование.
Кусая губы, я перевожу взгляд с его лица на дорогу и обратно. Я знала, что рано или поздно, нам придется с этим столкнуться. Мы не можем просто спрятать это под ковриком и надеяться на лучшее. Истории имеют тенденцию повторяться, и каждый раз с бóльшим влиянием. Черта с два я пройду через это снова с закрытыми глазами.
Он кладет руку мне на бедро и прочищает горло:
— Да, я признаю свою вину, я облажался, но и понес наказание. Хейлз, мысль о том, что я потерял тебя, была самым ужасным наказанием из всех возможных, — он смотрит на меня, искренность и решительность в его взгляде переполняют меня своей силой. — Я должен был доверять тебе с самого начала. Я не должен был делать поспешных выводов. Нужно было сначала выслушать твой вариант ситуации, — говорит он, и мое сердце тает. Он признает то, что я никогда не подумала бы, что признает. То же самое, что заставило меня сомневаться в любой возможности полного прощения. — Но мысль о тебе, обо всех людях, предающих меня…
Я съеживаюсь.
— Наверно, я почувствовал себя уязвимым. А я не могу быть уязвимым. Я не знаю, как иметь дело с уязвимостью, — он выдыхает громко и расстроено. — Какое-то время я думал, что ты предала мое доверие, а ты знаешь, как высоко я ценю его. Перед глазами все покраснело, когда я увидел ту статью, Хейлз. А так не должно было быть. Я должен был сначала с тобой поговорить. — Он сжимает мое бедро. — Прости меня за то, как я с тобой поступил, детка. Никогда снова. Ты заслуживаешь лучшего, и ты это получишь, — облизав нижнюю губу, он продолжает, — я сделаю все, чтобы не потерять тебя снова, — последняя часть прозвучала мягко и эмоционально.
Волна сверхъестественного обожания накрывает мое сердце от искренности его слов. Словом «любовь» не описать моих чувств к тебе, Ди. Бросив быстрый взгляд в зеркало заднего вида, я резко сворачиваю на обочину и останавливаюсь. Дэниел вопросительно оглядывается на дорогу. Я закусываю губу, быстро ныряю под ремень и неуклюже перебираюсь к нему на колени.
— Вау, — говорит он удивленно, а когда до него доходит, что я делаю, милая кривая мальчишеская улыбка появляется на его губах. Я сдуваю прядь с лица, и он мягко фыркает. Наши глаза загораются и встречаются. — Привет, — говорит он, широко, улыбаясь. Я глупо ухмыляюсь. — Чем обязан такой чести?
В ответ я обнимаю его за шею и страстно целую.
— Просто я должна была, — объясняю я, улыбаясь, когда мы отрываемся друг от друга.
Он ухмыляется и оставляет короткий целомудренный поцелуй на моих губах. Я делаю то же самое, и мы оба глупо хихикаем. Он обхватывает меня крепче и прижимает к себе. Сквозь объятия прорывается жалоба его живота, усугубленная бурчанием. Я давлюсь от смеха, а он пожимает плечами. Я хлопаю его по накаченной груди:
— Ладно, ладно, я поняла, еда…
— Обратно ты будешь перебираться так же элегантно и женственно? — он ехидно улыбается мне. — Или может, воспользуешься гениальным изобретением… — постукивает он по двери.
Я одариваю его злобным взглядом, из-за которого он смеется, и возвращаюсь тем же путем, что и пришла. Он хохочет, наблюдая за мной с интересом, и шлепает меня по заднице, когда та «грациозно» проплывает мимо его груди. Я снова пристегиваюсь и улыбаюсь ему. Когда я включаю поворотник, Дэниел серьезно говорит:
— Я имел в виду каждое слово.
Это оставляет меня задумчивой и тихой. С одной стороны, я хочу ему столько всего сказать о том, как больно мне было, и что он не должен больше так никогда поступать, если хочет, чтобы у нас все получилось. А с другой, он только что извинился за все те вещи, насчет которых я хотела с ним поспорить.
Должна ли я продолжить мусолить эту тему или просто отпустить?
Дэниел изучает мое лицо, в то время как его принимает шаловливое выражение:
— Мисс Грейс, у вас не осталось слов? Вам нужна минутка?
Я хихикаю и закатываю глаза:
— Ну, — говорю, — так как мы оба согласны, что должны доверять друг другу и все обсуждать, то этот разрыв был не напрасен.
Я решаю не давить на него, и накрываю его руку, лежащую на моем бедре своей. Он берет ее, поднимает к губам и оставляет на ней теплый долгий поцелуй.
— Общение и доверие, Дэниел.
— Общение и доверие, — повторяет он в центр моей ладони.
— Но, — почти заикаюсь я, чувствуя тошноту, — я тоже должна извиниться. — Его брови почти сходятся вместе, когда он смотрит на меня. — Я должна была быть более осмотрительной, когда говорила о твоей личной жизни в публичном месте, — прикусываю щеку изнутри. — Ты даже не можешь себе представить, как плохо мне было, да и сейчас плохо, от того, что все это закончилось публично. — Я пытаюсь проглотить комок, моментально образовавшийся в горле.
Ответом на мое извинение стал очередной поцелуй в центр моей ладошки и его теплое:
— Я люблю тебя, Хейлз.
Все мои силы уходят на то, чтобы не дать слезам пролиться по щекам.
— И я тебя, Дэниел.
Как до космоса и обратно.
— Теперь, когда мы покончили с обменом любезностями на сегодня, где обещанный тобой ресторан?
Я смеюсь и въезжаю на парковочное место. Пока мы идем к входу, я спрашиваю его о выпуске нового программного обеспечения, над которым он так долго работал.
— Как ситуация на работе? Есть какие-нибудь улучшения?
— Я бы сказал, есть определенный прогресс. Честно говоря, я настроен оптимистично, что, в конце концов, все получится, хотя мне все равно придется курировать его больше, чем хотелось бы, — его голос звучит устало, когда он произносит последнюю фразу.
И все же ты здесь.
— Я скучал по тебе, — говорит он, используя свою, иногда пугающую, врожденную способность читать мои мысли.
— Я скучала по нас, — отвечаю я.
Фигуристая молодая администраторша профессионально улыбается, подходя к нам, а после того, как видит Дэниела вблизи, улыбается по-настоящему. К счастью, есть свободный столик в саду, поэтому она незамедлительно провожает нас в дальний конец балкона.
— Ваш официант скоро подойдет. Наслаждайтесь своим бранчем, — говорит она, вручая нам меню. Она пожирает Дэниела глазами, увенчивая все это широкой соблазнительной улыбкой красных губ. Хмурясь на нее, я смотрю на Мистера Не-Обращающего-Внимание, который глубоко погружен в меню.
Не поднимая глаз, он тянется к моему стулу и со звуком трения металла о металл, притягивает его ближе, пока стулья не соприкасаются. Я улыбаюсь ему, поворачиваюсь, чтобы достать солнечные очки из сумки и, протерев их краем своей белой хлопковой футболки, надеваю.
— Что ты хочешь? — спрашивает Дэниел, указывая подбородком на меню. И добавляет: — Ты все еще слишком далеко. Ты нужна мне ближе. — Он впивается в меня своими сверкающими глазами, с этой его улыбочкой на губах, намекающей на то, что он задумал нечто недоброе. Это же самое выражение на его лице, накрывало меня столько раз, что и не сосчитаешь.
— Я рядом с тобой, — кокетливо отвечаю я.
— Все еще слишком далеко, — говорит Дэниел. Он расставляет ноги, создавая между ними немного пространства, затем разворачивается, хватает мои голые ноги в обрезанных джинсах, и устраивает их меж своих ног.
— Знаешь ли, это приличное место.
— Как будто мне не пофиг, — улыбается он и, схватив мою руку, притягивает меня настолько близко, чтобы его рот мог прижаться к моему в жадном поцелуе. — Гораздо лучше, — бормочет он, покусывая местечко под моим ушком.
— Я буду кофе, — говорю я.
Он выгибает бровь, внимательно изучая меня, с напряженным выражением на лице.
— Ты недавно ела?
Определенно «ела». Если любой вид кофеиносодержащего напитка считается едой, тогда да. Если нет, значит, нет. Благодаря тебе…
— Ела? — строю из себя невинность. Он наклоняет голову в сторону и кривит рот, как бы говоря: «Ты издеваешься, да?». — Итак?
— Немного. — Я смотрю на него из-под ресниц, посылая скромную улыбку.
— Ты начнешь прямо сейчас, даже если мне придется тебя заставить.
Спрячь свой зонд для кормления, псих.
Дэниел смотрит на меня минуту и запускает пальцы в мои волосы у висков. Уголки его губ приподнимаются в подобии маленькой улыбки. Наклонив свое прекрасное лицо ко мне, он шепчет в мои губы:
— Боже, я скучал по тебе.
Кончиком языка он обводит мою нижнюю губу и медленно, но решительно проталкивает его глубже. Когда мы сближаемся, наши языки начинают медленный чувственный танец. Моя кровь так быстро нагревается, что создается ощущение, будто кончиком языка он контролирует температуру моего тела. Я наклоняюсь ближе, и руками в моих волосах он втягивает меня в наш поцелуй еще глубже.
Вежливое покашливание разрушает чары, и мы неохотно разрываем контакт. Мы многозначительно смотрим друг на друга, и перед тем как, наконец-то, ответить официанту, я шепчу в ответ:
— Я тоже по тебе скучала.
Губы Дэниела приподнимаются в улыбке, а глазами он посылает мне тот особый свет.
— Что желаете? — голос официанта заставляет нас посмотреть вверх.
— Мы будем дюжину устриц на половине раковины, шесть охлажденных и шесть Рокфеллера, тартар с тунцом и авокадо, лобстер на шампуре и мраморную говядину.
Что? У нас месячные или типа того?
— Что будете пить? — прыщавый парень переводит взгляд с меня на Дэниела и обратно.
— «Кир-рояль» (Примеч. пер. Коктейль на основе игристого вина и французского смородинового ликера), «Кровавую Мэри» и очень горячий двойной капучино, и побольше пены. — Дэниел заказывает кофе именно такой, как я люблю. Повернувшись, он подмигивает мне, и я улыбаюсь.
— Это все, сэр?
— Да, спасибо.
— Ну и кто все это будет есть? — не могу не спросить. Он заказал столько еды, что хватит на небольшую армию.
— Ты. — Мгновение я думаю, что он не шутит, и собираюсь разразиться тирадой о расточительстве и о голодающих в мире, но когда его губы расплываются в улыбке, я качаю головой, улыбаясь в ответ. — Я умираю с голоду, детка — он хлопает себя по своему несуществующему животу.
Пока мы ожидаем заказ, я рассказываю Дэниелу о своих выходных у родителей, а он — о своих последних двух неделях: долгие дни на работе и напряженные ночные тренировки в домашнем тренажерном зале.
— Эй, Ди, — улыбаюсь я ему. Он поворачивается ко мне и дарит все свое внимание. — Знаешь, ты сильно ошибся на счет Джоша.
Он морщит лоб, озадаченно глядя на меня. Это мой кеноподобный босс с улыбкой из рекламы «Колгейт».
— Мой босс, Джош. Он не только не заинтересован во мне, он — гей; у него также очень специфический вкус на экзотических красавчиков, — усмехаюсь я. — Экзотических красавчиков, типа моего любимого Яна.
Мой Ян, который не только модель с зелеными глазами и безупречной оливковой кожей, но и один из немногих людей, занимающих свое место в моем сердце.
— Ну, ты затуманила мой разум, Хейлз. Это твоя вина, — хмыкает он. — И я рад, что ты окружена геями.
Я закатываю глаза, а у него вырывается смех.
— Ваш заказ, — официант выставляет горы еды на стол и вежливо кивает.
Дэниел передает мне пенящийся напиток с вишенкой сверху и поднимает свою «Кровавую Мэри».
— За огромное количество примирительного секса, — улыбается он, и я чокаюсь с его бокалом, отвечая такой же улыбкой.
Взяв одну охлажденную устрицу, он смотрит на меня с намекающей кривоватой ухмылкой:
— Откинь голову назад и открой рот, — командует он властным голосом. Я слежу за ним с явным удовольствием.
От разрыва — к этому, спустя лишь ночь.
Когда я подчиняюсь, он наклоняет раковину и устрица скользит через мои раскрытые губы. Я позволяю соленому холодному удовольствию со вкусом лимона проскользнуть в горло, смакуя каждую каплю. До того как я успеваю выпрямиться, он руками крепко хватает меня за затылок и прижимает ближе к себе, утыкаясь носом в мой висок. Его губы поглаживают мои медленно, очень медленно. Волна тепла оседает у меня в животе.
Я награждаю Дэниела тем же угощением, каким наслаждалась только что сама. Когда я отворачиваюсь глотнуть напиток, он внезапно отодвигается. Я изучаю его, испугавшись того, как он нахмурил свой лоб, а губы сжал в напряженную тонкую линию.
— Что такое? — я не доношу бокал до рта.
— Есть кое-что, что мне нужно тебе сказать, Хейлз, — говорит он тихо, чем сразу вызывает напряжение, которое только возрастает, пока Дэниел раздумывает над своими словами.
Когда он, наконец, открывает рот, его прерывает краткая трель из-под стола. Я осторожно смотрю на него, и меня не покидает чувство беспокойства.
Что ему нужно мне сказать, особенно выглядя так мрачно?
Он кривит губы и бормочет под нос что-то несвязное про выбор времени и отворачивается, разорвав напряженный зрительный контакт. Достав телефон из кармана, он смотрит на экран и отвечает, раздраженно выдыхая. После привычного краткого обмена словами, не имеющего для меня никакого смысла, он внезапно расслабляется и фыркает, передавая мне телефон с полуулыбкой.
— Это меня? — удивленно спрашиваю я. Он кивает и делает глоток своего коктейля, об