О том какова была реакция Ричарда на эти сообщения, сведения противоречивы, но он, несомненно, не был рад тому, что вскоре случилось. Когда на пресс‑конференции команду Джохансона попросили объяснить свои находки, они заявили, что это «не имеющий себе равных прорыв в поисках истоков человеческого рода… Всего за два дня мы расширили наши знания о роде Яото почти на полтора миллиона лет… Все прошлые теории происхождения той ветви эволюции, которая привела к появлению современного человека, теперь нужно кардинально пересмотреть»{272}.
Джохансон, этот выскочка в овечьей шкуре, поставил с ног на голову всю отрасль науки. Хотя относительно возраста сделанной Ричардом «находки 1470» еще оставались некоторые сомнения, утверждение Джохансона о том, что его команда отодвинула появление человека на полтора миллиона лет в прошлое, было, как понимал Ричард, преждевременной заявкой на победу в погоне за древностями.
Но, несмотря на это и все другие утверждения, в отношениях между учеными не было заметных перемен, и обе команды поддерживали контакт друг с другом. Более того, встретившись вскоре после этого, Ричард и Мэри привезли с собой некоторые находки из Олдувайского ущелья и из Кооби Фора в надежде решить проблему с датировкой. Позже в своей книге Lucy («Люси») Джохансон заявлял, что ему казалось, будто Ричард и Мэри делают все возможное, чтобы не затрагивать этот вопрос, а Ричард считал, что его группа как раз пытается выяснить, что происходит. Тайеб, присутствовавший на этой встрече, позже говорил, что как для Мэри, так и для Ричарда обстоятельства складывались неудачно.
Выделение нового вида – всегда сложный процесс. В данном случае выделенный Джохансоном вид Australopithecus afarensis вызвал бурю с разных сторон. Официальное объявление должно было произойти на Нобелевском симпозиуме в 1978 году. Мэри присутствовала на нем и пришла в ярость, когда Джохансон заявил, что включает в свою классификацию и некоторые из ее находок. Хотя она, возможно, знала об этом его намерении, но публичное заявление было особенно досадным, потому что его классификация полностью противоречила той позиции, которую давно занимали Лики.
Ситуация обострилась, когда Джохансон опубликовал свою точку зрения в соавторстве с Тимом Уайтом. Он называл Люси и свое «Первое семейство» древнейшим видом, который можно считать настоящими предками человека. Если он прав, то это действительно было то самое недостающее звено или, по крайней мере, одно из таких звеньев.
По классификации Джохансона, Australopithecus afarensis располагается в основании Y‑образного дерева. Люси, «Мать человечества», образует основу, из которой в одном направлении отходит Homo habilis, в свою очередь приводящий к появлению Homo sapiens, современного человека. Вторая ветвь этого дерева ведет к Australopithecus boisei Луиса Лики, а затем к вымиранию. Это полностью противоречило убежденности Лики в том, что человеческий род появился намного раньше. Таким образом, были задействованы результаты множества исследований, а некоторые находки самих Лики использовались против них же. Тем самым Джохансон претендовал на честь считаться открывателем того самого недостающего звена{273}.
Трудно сказать, что на самом деле чувствовали Ричард и Мэри. Как всегда, Ричард утверждал, что хочет докопаться до правды. Хотя он никогда не говорил об этом, но, должно быть, думал, что Джохансон в стремлении получить титул первооткрывателя делал поспешные выводы. Лики придерживался позиции, что а) нет достаточных доказательств, поддерживающих утверждения Джохансона, что б) для Люси можно найти место среди уже существующих видов и, наконец, что в) ее можно отнести к «неопределенным» данным, как сам он это уже делал в начале своей карьеры.
Сильным свидетельством против использования Джохансоном некоторых находок Мэри служило то, что он объединял образцы, между которыми пролегли миллионы лет и тысячи миль. В письме своему коллеге Мэри называла работу команды Джохансона «неряшливой» и призывала его «собрать доказательства» против них{274}.
Ситуация осложнилась еще больше, когда Джохансон опубликовал книгу о Люси. Среди его комментариев о реакции Мэри: «Она выдвигает против нас… мелочное обвинение относительно номенклатуры и ошибок, которые, как она утверждает, мы допустили, давая название этому новому виду»{275}. Тем не менее семья Лики и Джохансон продолжали общаться, и на этом фоне произошло финальное противостояние Джохансона и Ричарда Лики.
Если у кого‑то еще и оставались сомнения в том, что палеонтология получила широкую известность, то они развеялись, когда Уолтер Кронкайт пригласил и Джохансона, и Ричарда в свою влиятельную и очень популярную телепрограмму Universe. По словам Джохансона, Лики утверждал, что вражда между ними – миф, всего лишь выдумка прессы. «Это казалось мне неправдой, поэтому я обрадовался возможности встретиться с Лики в эфире»{276}. С другой стороны, Ричард был убежден, что попал в ловушку, которую, правда, не обязательно расставил именно Джохансон, потому что был уверен, что это будут не дебаты, а скорее дискуссия по поводу креационизма и эволюции человека!
Дело не в том, что Лики боялся дебатов, но ему казалось, что, поскольку в центре обсуждения находятся окаменелости, найденные Джохансоном, то сам он будет в заведомо невыгодном положении. Конечно же, Джохансон захватил с собой кое‑какие экспонаты, в том числе и череп Australopithecus afarensis. Вот что рассказывает Джохансон: «Как только заработали камеры, стало очевидно, что Кронкайту нужны были именно дебаты»{277}.
После этого Джохансон представил свою версию генеалогического дерева человека на диаграмме и посмотрел на Лики. Ричард, рассердившись из‑за того, что позволил заманить себя в подобную ловушку, нарисовал на ней большой крест. Затем, придерживаясь своей обычной позиции, согласно которой мы не располагаем достаточным количеством доказательств для принятия окончательного решения, он просто добавил с другой стороны огромный вопросительный знак. Позже Лики называл эту передачу «неудачной». Джохансон по‑прежнему настаивает: «Я выиграл!»{278}
Это было в 1981 году. С тех пор они не общались{279}, но негативные последствия все еще ощущаются. В 1984 году Лики начал отходить от исследований. Некоторые полагают, что к этому имеет отношение данная вражда, он же утверждает, что у него просто появились другие интересы, которыми он намерен заняться. Хотя Лики продолжает руководить Национальным музеем Кении, а также Институтом по изучению приматов – ответвлением института его отца, – он все же действительно отошел от активных исследований. Он не участвует в конференциях и совещаниях, столь важных для него в молодости, а особенно в мероприятиях, где может столкнуться с Доном Джохансоном.
Однако имя Лики по‑прежнему высоко ценится в кругах палеоантропологов. Например, в 1984 году Американский музей естественной истории в Нью‑Йорке спонсировал крупную выставку под названием «Предки: четыре миллиона лет человечества». Организаторы хотели продемонстрировать оригиналы крупнейших находок окаменелостей, в том числе и ребенка из Таунга Дарта, зинджан‑тропа Луиса и Мэри, «1470» Ричарда и Люси Джохансона. Основной доклад должен был делать Джохансон. Ричарда тоже пригласили выступить и показать некоторые из своих находок. Он не только отказался участвовать, но и не дал разрешения использовать ничего из материалов семьи Лики, ссылаясь на опасения за их безопасность.
Мэри тоже пригласили, и она явилась. В своей речи она хвалила организаторов за хорошо устроенное мероприятие, но, повторяя слова Ричарда, также указала на то, что все эти уникальные экспонаты собраны в одном помещении, где какой‑нибудь религиозный террорист (несомненный намек на креационистов) может легко уничтожить все наследие. Этим замечанием дело не закончилось. Другие музеи тоже отказались предоставить свои ископаемые. Как уже часто бывало в прошлом, обвинили во всем Ричарда, могущество которого было надуманным. Естественно, его власть не выходила за границы Кении, поэтому большинство жалоб были несправедливы.
Среди других направлений деятельности Ричарда была также работа в качестве директора Службы охраны дикой природы Кении в период с 1989 по 1994 год. Действуя решительно, он многих выводил из себя. В 1993 году, возможно, в результате диверсии, а может быть, исключительно вследствие несчастного случая, рухнул самолет, которым он управлял, и Ричард потерял обе ноги. Хотя он продемонстрировал огромное мужество и продолжил работу во многих областях, полевые раскопки теперь оказались не для него. Поэтому его жена и помощница Мив взяла на себя множество обязанностей в экспедициях. Ричард занялся политикой.