Дыхание у меня перехватило. Я вся взмокла и с ужасом поняла, что не смогу и шага сделать. Я смотрела на его спину и думала, как бесчеловечно несправедлива ко мне жизнь, и сердце ныло и готово было разорваться от горя и глупой жалости к себе. Как будто мой возлюбленный, чья любовь мне дороже жизни, изменял мне на моих глазах. Если учесть, что мужчину я видела впервые, да и то лишь спину, вы поймете, какое сумасшествие охватило меня в ту ночь.
К счастью, боль была столь острой, что привела меня в чувство. Я попятилась, а потом побежала, что называется, не разбирая дороги, то есть не соображая, куда и зачем. Наконец я замедлила бег и огляделась. Бежала я вдоль озера и потому быстро сориентировалась. Вон там под деревьями стоит машина. А вот и дорога. Она петляла вдоль берега. Ища уединения, хозяева джипа съехали с нее и углубились в лес. При мысли о джипе, точнее о его хозяине, я зажмурилась и настоятельно посоветовала себе выбросить происшествие из головы и уж точно никогда и никому, даже Таньке, о нем не рассказывать, дабы не умереть со стыда.
— Ужас, — пробормотала я себе в оправдание, в том смысле, что в таком чертовом месте с бедной девушкой может приключиться все, что угодно.
Однако волнение, которое теперь я называла безобразным, не проходило. Хуже того, меня начало слегка трясти, а потом мне захотелось реветь, что уж вовсе никуда не годилось. Так как и Ирина, и карлик, и прочие в этом доме меня волновать перестали, точно по мановению волшебной палочки, я решила: лучшее, что могу сделать для себя, то искупаться. Вода всегда благотворно действовала на мою нервную систему, авось и в этот раз не подведет. Осознавать, что ты относишься к разряду тех людей, что испытывают сексуальное влечение, подглядывая за чужой любовью, мне упорно не хотелось. Эдак начнешь эротику смотреть, журнальчики листать… Я поморщилась, ибо такие занятия считала совершенно недостойными.
Берег озера здесь был покатый, скрытый зарослями кустов, в трех шагах виднелся спуск к воде. Лужайка выглядела так, точно кто-то специально для меня ее подготовил. От дороги довольно далеко, вряд ли кто появится оттуда неожиданно, и до машины не близко. Впрочем, ее хозяева так заняты друг другом, что, даже если увидят меня, интереса не проявят.
Я быстро разделась и полезла в воду. Я ожидала, что она будет холодной, но вода оказалась теплой, точно на море в разгар сезона. Я начала беспричинно улыбаться, зашла по грудь и поплыла. Это было сказкой. Я легла на спину, раскинув руки, смотрела в темное небо с россыпью звезд и думала: это и есть счастье. От такого открытия захотелось смеяться. Я в самом деле засмеялась, а потом принялась дурачиться, ныряла, плескалась, падала на спину и замирала, представляя себя то дельфином, то неведомым морским чудовищем. Не знаю, как долго это продолжалось, я выбилась из сил и, несмотря на то, что вода была теплая, успела озябнуть. Выбралась на берег и поспешно оделась. Мысли о карлике и его загадках окончательно меня оставили, но тут явилась другая проблема: как я вернусь домой? Возможно, существовала еще дорога к дому, не только та, по которой я попала сюда, но мне об этом ничего не известно. Идти вновь мимо машины мне не хотелось, а плутать в темноте по лесу занятие глупое и бесперспективное, так что выбора, пожалуй, нет. «Надеюсь, они уже уехали», — подумала я. Сердце вновь учащенно забилось. Это вызвало раздражение. Что это такое, в конце концов? А если парочка все еще там? Постараюсь прошмыгнуть незаметно.
Нервничая все больше, я отправилась вдоль озера в обратном направлении. Худшие мои предчувствия оправдались, машина стояла под деревьями. Мотор работал, водительская дверь открыта, мужчина сидел за рулем, а женщина стояла метрах в пяти от машины, ближе к озеру, должно быть, она только что искупалась. Волосы ее были мокрыми, она натянула платье, повернулась. Я узнала Марию и замерла в тени кустов. Мужчина, что был с ней, нимало не походил на Виталия, хотя я и видела его лишь со спины. Значит, дамочка весело проводит время, пока ее супруг занят неизвестно чем.
— Боже, какая красота! — воскликнула Мария, воздев руки к небесам. — Кирилл, — позвала она любовника, — ты только взгляни…
— Дорогая, — ответил он. — Минуту назад ты утверждала, что тебе надо быть дома. — Голос его звучал хрипловато и вновь вызвал у меня незапланированное волнение.
— Ты абсолютно лишен романтики, — хихикнула Мария, потянулась, как кошка, и села в машину.
Джип плавно тронулся с места. Я посмотрела на номер, хотя зачем мне этот номер, скажите на милость? Но в ту ночь все было странно и лишено логики.
Они уехали, а я выбралась на тропинку и поспешно зашагала к дому. Мысли, одна другой глупее, лезли в голову. То я пыталась представить его лицо, то прикидывала, кем он может быть, живет ли в одном из домов Озерной или приехал специально из города? Обратный путь показался мне очень коротким, дом возник как-то вдруг. В своей комнате я оставила свет включенным, а окно открытым. Подумала, что дверь, скорее всего, заперта, а отвечать на вопросы, где меня носит по ночам, не хотелось, так же как и доставлять беспокойство хозяйке, поэтому в комнату я вернулась тем же путем, то есть через окно.
На подоконнике лежала роза. Я улыбнулась, вспомнив Леопольда, наверное, цветок оставил он. В комнате я нашла вазу и отправилась в ванную. Приняв душ и пристроив розу в вазу с водой, я легла спать, оставив окно открытым. Однако вскоре передумала. Ночевать ранее в чужом доме, битком набитом тайнами, мне не приходилось, поэтому окно лучше держать закрытым. Мысли об оборотнях ночью откровенно пугают.
Только я начала засыпать, как услышала тихий стук, стучали в окно и как-то нерешительно. Я вскочила с кровати и отдернула занавеску. За окном все та же фантастическая луна и никакого намека на живое существо. Я вновь подумала о Леопольде и открыла окно, легла на подоконник, но маленького человечка нигде не было. «Показалось», — решила я, выждала минуту и закрыла окно. Вернулась в постель, прислушиваясь к звукам. В доме царила тишина. Лишь где-то скрипнула дверь, но и в этом я не была уверена. За окном тоже тишина, наверное, мне все-таки показалось, что кто-то стучал по стеклу. Я перевернулась на правый бок, прочла молитву, которой давным-давно меня научила бабушка, и почти сразу уснула.
Сон, приснившийся под утро, иначе как издевательским не назовешь. Мне снилось, что в мою комнату, залитую лунным светом, вошел мужчина. В джинсах, босиком и с обнаженной грудью. Темные волосы, а лицо.., лицо я упорно не могла увидеть. Он как-то хитро уходил от моего взгляда. Однако я знала, что он улыбается. Хотела спросить, что ему здесь надо, но не стала: глупости спрашивать ни к чему.
— Привет, — хрипло сказал он, садясь на мою постель, я тоже села. Он обнял меня за плечи, привлек к себе, и тут я увидела, что лица у него нет вовсе. Зато из темных волос чуть выше ушей торчат самые настоящие рога… Я завизжала и проснулась.
В комнате было светло. Я взглянула на часы — семь утра. Что за напасть проснуться в такую рань? Полчаса я ворочалась в постели, пока не поняла, что уснуть все равно не удастся. Я встала и направилась к окну. Вид, открывшийся утром, вновь порадовал меня своим великолепием. В раннем подъеме тоже есть свое очарование. Можно прогуляться, потом где-нибудь пристроиться с книжкой, у меня ведь что-то вроде отпуска, следует сполна наслаждаться его прелестями. Возле дома наверняка найдется укромный уголок, где мне никто не помешает.
Я прихватила полотенце и для начала отправилась в душ. Душевая была отделана с шиком, мраморная плитка и зеркало во всю стену. Вот это зеркало и привлекло мое внимание. Точнее, не зеркало, а то, что я в нем увидела. Поначалу я даже не поняла, что это за темные пятна на моих плечах. Подошла к зеркалу почти вплотную, пристально вглядываясь, а потом испытала настоящий шок: на моих плечах темнели синяки, самые что ни на есть настоящие, след чьих-то цепких пальцев.
— Мама дорогая! — ахнула я и тут же вспомнила свой сон.
То, что мне приснился полуобнаженный мужчина, не удивительно: после вчерашнего приключения следовало ожидать эротических видений. Отсутствие у него лица тоже объяснимо: ведь в действительности я лица не видела, а моя буйная фантазия во сне дала сбой. Даже наличие у него рогов вполне понятно: весь вечер я только и делала, что предавалась страхам, местечко для нечисти самое подходящее, да и слова Леопольда не прошли даром. Но синяки.., откуда, черт возьми, они могли взяться? А что, если кто-то действительно был в моей комнате ночью? Дверь заперта, окно тоже, выходит, этот кто-то не нуждался в дверях и окнах.
— Не иначе как прошел сквозь стены, — пробормотала я, крайне озадаченная.
Еще минут десять я пялилась на себя в зеркало, но разумного объяснения синякам так и не нашла. «Смываться отсюда надо подобру-поздорову», — мудро рассудила я и наконец покинула душевую, хотя имела в виду вовсе не ее, а дом Костолевского и данный поселок в придачу. «Существуют явления, неподвластные человеческому разуму, — утешала я себя, двигая по коридору. — Будем считать, что это одно из них». Но лучше от этого мне не стало. Если честно, стало даже хуже.
Вдруг я услышала шорох. Он исходил от противоположной стены, там стояла кадка с фикусом. Я собралась было взвизгнуть, но тут из-за кадки показался Леопольд и прижал палец к губам, умоляюще глядя на меня.
— Это ты? — спросила я, не придумав ничего умнее. Конечно, он, кто же еще?
— Пожалуйста, тихо, принцесса, — прошептал Леопольд. — Ты поднимешь весь дом.
— Что ты тут делаешь? — возмутилась я, внезапно решив, что он как-то причастен к появлению синяков на моих плечах.
— Ищу клад, — серьезно ответил он, сидя на полу и скрестив на груди короткие ручки.
— Ах ты, маленький негодяй, — пробормотала я. — Немедленно вылезай оттуда. — Я попробовала ухватить его за шиворот, но он оказался очень ловок, увернулся и выскочил по другую сторону кадки.
Раздались шаги, кто-то из родственников спускался по лестнице. Ловкий бесенок пулей пролетел в мою комнату, я попятилась вслед за ним. В этот момент в коридоре появился Виталий. Выглядел он хмурым и даже злым.
— Что это вы здесь шумите? — спросил он без всякого намека на любезность, забыв поздороваться.
— Извините, что побеспокоила вас, — ответила я, тоже не особо стараясь выглядеть любезной.
— Идиотизм какой-то, — буркнул он и убрался восвояси.
— Интересно, что он имел в виду? — пожала я плечами и заторопилась в свою комнату, опасаясь, что за это время карлик успел сбежать, воспользовавшись окном.
Он сидел в кресле, поджав ножки, и улыбался.
— Спасибо, что спасла меня, принцесса, — сказал он и поклонился. Выглядело это очень комично.
— Я думала, ты мне друг, — заметила я ворчливо и надула губы, демонстрируя большую обиду.
— Конечно, я твой друг, — кивнул он, изобразив в свою очередь обиду на мое недоверие.
— Ты был здесь ночью? — быстро спросила я.
— В доме?
— Разумеется, в доме, — ответила я, хотя поначалу имела в виду свою комнату, но тут же поняла, что это прозвучит глупо: как карлик мог попасть сюда, если я сама закрыла окно и дверь?
— Был, — ответил он. — Но ночью искать клад неудобно. Темно. А с фонариком опасно. Поэтому я вернулся утром. Обычно здесь раньше восьми встает только Ирка, но сегодня все не так. Я едва не попался.
— Расскажи мне про клад, — предложила я, устраиваясь на полу рядом с Леопольдом. — Старик прятал деньги в доме?
— По-твоему, он дурак? — хихикнул карлик.
— Тогда о каком кладе ты болтаешь?
— Клад — это кое-что получше денег.
— Что может быть лучше: золото, бриллианты?
— Побрякушками старик не интересовался. Его занимали более серьезные вещи.
— Например?
— Отгадай. Ты же большая, значит, должна быть умной. Так что ценнее денег?
— Власть? — сказала я наугад.
Карлик весело захихикал.
— Рад, что не ошибся в тебе, принцесса. Кто найдет клад, тот получит власть.
— В масштабах всей планеты или старик был скромнее?
— Зря смеешься, принцесса, — вздохнул карлик, понаблюдав за мной. — Знаешь, мне очень будет не хватать его. Я хотел бы продолжить игру, но у маленьких людей маленькие возможности.
Пока я думала, что на это ответить, он взгромоздился на подоконник и был таков. А я покачала головой и неопределенно протянула:
— Да-а… — Взяла книгу и вышла из комнаты. Навстречу мне по коридору шел Антон.
— Доброе утро, — поздоровался он. — В такую рань и уже с книгой в руках. Вы редкая девушка, — заметил он не без яда.
— А вы собрались уезжать? — в тон ему ответила я.
— Чуть позже, — заявил он, нахмурившись. — А вы намерены погостить?
— Я намерена дождаться свою сестру.
— А сейчас вы решили прогуляться? Не возражаете, если я составлю вам компанию?
— Не возражаю.
— Странно, что Ирина еще не встала, — заметил он, когда мы выходили из дома. — Я бы не отказался от чашки кофе.
— Она запрещает хозяйничать на кухне?
— Кто, Ира? Нет, просто я терпеть не могу что-то делать сам.
— Хорошая привычка, — заметила я и подумала, что от чашки кофе и я бы не отказалась.
Мы не спеша шли по тропинке друг за другом, разговаривать так было неудобно, оттого мы молчали. Антон шагал впереди. Мы миновали развилку, где вчера я потеряла из виду Ирину, прошли чуть дальше, но теперь по той тропе, что шла левее, то есть скорее всего именно здесь проходил маршрут Ирины и Леопольда. И вдруг Антон сбился с шага, а потом и вовсе замер, точно столб. По инерции я сделала еще шаг и едва не ткнулась физиономией в его спину.
— Что это? — жалобно произнес он.
Я сошла с тропинки и в первое мгновение ничего не увидела. Потом проследила взгляд Антона и обнаружила возле куста что-то белое. Присмотревшись, я поняла, что это кусок ткани, зацепившийся за ветку. Любопытство быстро сменилось беспокойством, потому что Антон тоже сошел с тропы и вдруг вскрикнул, по-детски, беспомощно. Я сделала шаг в том же направлении и поняла, что кусок ткани — это сарафан Ирины, подол действительно зацепился за цепкие ветви ежевики. Едва я задалась вопросом: «Что здесь произошло?», как поняла: сарафан здесь не сам по себе, он здесь вместе со своей хозяйкой. Я увидела перепачканную землей коленку и приготовилась кричать. Антон между тем раздвинул ветви. Жуткая картина открылась нашим глазам: Ирина лежала лицом вниз, вывернув шею, волосы на затылке слиплись от крови, в них уже копошились насекомые, и это произвело на меня гораздо большее впечатление, чем мысль о том, что Ирина мертва.
— Не может быть, — пробормотал Антон, с ужасом глядя то на меня, то на Ирину. — Не может быть…
— Надо срочно звонить в милицию. — Я думала лишь об одном: только бы побыстрее уйти отсюда, чтобы не видеть жуткую рану на голове и копошащихся в ней насекомых.
— Да-да, конечно, в милицию, — кивнул Антон, достал мобильный и набрал номер.
* * *
Милиция появилась довольно быстро. К тому моменту все в доме уже знали об убийстве и совершили паломничество к трупу, хотя я и говорила, что делать это неразумно, там ведь могли быть следы и эти «экскурсии» вряд ли придутся господам сыщикам по вкусу.
Собравшись возле камина, как и накануне, обитатели дома охали, бормотали «ужас» и время от времени дергали плечами. Я проделывала это вместе со всеми, констатируя у себя полное отсутствие мыслей и жуткую душевную тоску, что, впрочем, не удивительно, обнаружить труп мне довелось впервые.
Антон остался возле Ирины (он сам вызвался добровольцем), прибывшая следственная бригада разделилась, двое пошли в лес, а двое занялись нами.
— Мы должны задать вам несколько вопросов, — строго сказал мужчина лет сорока с пышными усами и седой гривой волос. Выглядел он импозантно, как-то сразу вызывал доверие, а также острое желание покаяться.
В тот момент я и подумала, что ситуация, в которой я оказалась, мягко говоря, неприятная. Вчера выяснилось, что по-настоящему серьезные деньги наследники могут получить только после смерти Ирины, и вот она уже лежит в кустах с проломленной головой. С точки зрения милиции мы все подозреваемые, даже я. Вполне логично предположить, что я решила помочь сестре в расчете на ее большую благодарность. Это для меня такая мысль несусветная глупость, а для них может быть в самый раз. Прибавьте к этому мою ночную прогулку… Подтвердить, что я была на озере, а не подстерегала Ирину в засаде, я ничем не смогу. Вот и выходит…
От эдакой мысли мне стало не по себе, и я покрылась липким потом. Следовало как можно быстрее решить, что говорить следователю, а о чем лучше умолчать. И тут меня озарило: Леопольд. Ну конечно, карлик следовал за Ириной и, вполне возможно, видел убийцу. А если не видел? И я лишь навлеку на него подозрения, сообщив, что он следил за ней? Убить Ирину ударом по голове он точно не мог, потому что просто физически не способен на такое, но объяснить, с какой целью он следил за ней, ему тоже будет затруднительно.
Вдруг я вспомнила нашу с ним утренней встречу и вторично испытала шок. Что он болтал тогда о каком-то кладе? Интересно, как долго он его ищет? С момента гибели старика? Или клад заинтересовал его лишь сегодня, по той простой причине, что он уже знал: Ирины нет в живых? «Точно, знал», — едва не брякнула я вслух. Он же сказал, что раньше восьми, кроме Ирины, в доме никто не встает. А ее он не боялся. Почему? Да потому что был уверен: она его в коридоре не застукает, так как сегодня утром рано не встанет. Ну и в историю я влипла! И все благодаря сестрице. Тут я, конечно, и о ней вспомнила. Не мешало бы Таньке появиться или хотя бы позвонить. Ладно, сама ей позвоню, когда все кончится.., если не окажусь в тюремной камере без мобильного, светлых мыслей и адвоката.
В таком состоянии духа я и предстала перед следователем, когда пришла моя очередь отвечать на его вопросы. К тому моменту я была твердо уверена, что ничего хорошего ждать от жизни не следует, зато необходимо соблюдать осторожность. Ни в коем случае не врать, но и с правдой не спешить, раз эта правда может быть понята превратно.
Вопросы мне задавал тот самый дядька с усами. Начал он мягко, по-отечески, кто я, что я и чего мне здесь понадобилось. Я ответила с максимальной честностью, глядя на него с трепетной надеждой. Затем описала вчерашний вечер. Завещание, о котором он, безусловно, знал (пока я ждала своей очереди, прибыл адвокат), его очень интересовало. Особенно то, как на него отреагировали наследники.
— У меня есть показания, что Виталий Гостюхин был взвинчен, очень нервничал…
Топить кого-либо в мои планы не входило, «взвинчен и нервничал» еще не значит, что убил, но и врать я поостереглась.
— По-моему, он не ожидал, что денег будет так мало, и не смог скрыть своего разочарования.
— То есть он, по-вашему, ожидал гораздо большей суммы?
— Наверное. Мы с сестрой, когда увидели дом, тоже решили, что дядя — миллионер.
— И тоже расстроились? — улыбнулся следователь.
— Чего нам расстраиваться? Шесть тысяч долларов большие деньги. Для меня, по крайней мере, немалые. Я считаю, что сестра с мужем должны быть довольны, ни с того ни с сего получить такие деньги…
— Ну, теперь они могут получить гораздо больше, — вновь улыбнулся следователь. Я пожала плечами, демонстрируя уныние. — А правда, будто Антон говорил, что со смертью сестры все остальные выиграют?
— Антон вчера много шутил. Знаете, он из тех мужчин, что любят поболтать. Возможно, кто-то воспринял его слова чересчур серьезно. Я же так не считаю. Если честно, вчера я просто не придала им значения.
— Вчера, а сегодня?
— А сегодня я думаю, что дурацкие мысли лучше держать при себе, чтобы не накаркать. Конечно, я никого из этих людей толком не знаю. Мы познакомились лишь вчера. Но мне кажется, что слова Антона просто глупая болтовня. К тому же, если он замышлял что-то подобное, зачем же рассказывать об этом? По-моему, нелогично. Свои намерения преступник должен держать в тайне. Так мне кажется, — повторила я.
— Возможно, его слова натолкнули кого-то из присутствующих на мысль действительно избавиться от сестры?
— Ничего не могу вам сказать по этому поводу.
— Хорошо. Вернемся ко вчерашнему вечеру. Что вы делали после ужина?
— Мы с Антоном пошли прогуляться.
— Молодой человек вам понравился?
— Если честно, не очень. Мне нравятся стройные брюнеты. Но я здесь никого не знаю, а ложиться спать было еще рано. Поэтому, когда он предложил составить мне компанию, я согласилась.
— О чем вы говорили?
Антона уже допрашивали и наверняка задавали те же вопросы, так что скрывать было бы глупо.
— Об убийстве, конечно.
— О каком?
— Об убийстве дяди. Хозяина этого дома. Я думала, он задохнулся во время приступа, потому что ему не успели оказать медицинскую помощь. Свекровь моей сестры даже намекала на отравление, а Антон прямо сказал, что его убили. И тоже в лесу. Это правда?
— Да. Причем на том же месте, что и Ирину. А почему вы сомневаетесь в словах Антона?
— Я же объясняла, он из тех мужчин, что любят поболтать, мог и наврать с три короба, просто так, интересничая.
— Вот оно что, — усмехнулся следователь, взгляд его прямо-таки излучал благодушие, но почему-то в искренность этого благодушия не верилось. — А какие-нибудь версии он высказывал?
— Конечно. По-моему, глупые. Например, говорил, что убила его Ирина. Женщина и вдруг бьет родного дядю по голове? С какой стати?
— К примеру, из-за наследства.
— Из-за наследства убивают только в детективах, — не выдержала я.
— Вот как. Почему?
— Потому что в милиции сидят не дураки и выйдет, что вместо наследства человек получит тюремное заключение. Он в тюрьме, зато родственникам радость. Скажите на милость, разве это не глупо?
Дядька захихикал, ни ничего определенного по этому поводу не сказал.
— Долго вы прогуливались?
— Не знаю. Я на часы не смотрела. Наверное, час. Может, и больше.
— Когда вернулись в дом, с Ириной разговаривали?
— Нет. Мы вообще никого не встретили. Простились возле моей комнаты.
— И вы легли спать? — улыбнулся следователь, а я посоветовала себе тщательно обдумать свои слова, прежде чем отвечать.
— Нет. Я открыла окно и устроилась в кресле с книгой, но не столько читала, сколько любовалась луной.
— Понятно. Вы девушка романтичная…
— Как большинство девушек моего возраста. К тому же я довольно давно не была за городом, а здесь прекрасный вид из окна.
— Значит, вы читали и смотрели в окно? Ничего интересного помимо луны не заметили?
— Видела силуэт на тропинке, — ответила я со вздохом, не рискнув соврать.
— Очень интересно. Чей силуэт?
— Мне показалось, это была женщина в светлом платье. Думаю, Ирина. Но утверждать не берусь. Было уже темно.
— Она прошла мимо вашего окна?
— Не знаю. Вряд ли. Я бы услышала. Просто в какой-то момент я перевела взгляд на тропинку и увидела там нечто белое, быстро удаляющееся.
— Где расположена ваша комната?
Я объяснила, но этого усатому показалось недостаточно, и мы отправились в комнату, где я провела ночь. Я открыла окно и показала на то место, где заметила Ирину.
— Если она вышла из дома через кухню, то идти мимо вашего окна ей бы не пришлось, — изрек дядя. — Она была одна?
— Наверное, — пожала я плечами. — Больше я никого не видела. — «Скажи ему про карлика, — мысленно твердила я. — Речь идет об убийстве. Леопольд наверняка что-то видел. Должен был видеть, ведь он шел за ней. Я скажу про карлика, а он скажет про меня, и тогда получится, что я соврала, будто ночью сидела в своей комнате. А если я не скажу, а он расскажет.., будет еще хуже». — Тут еще был Леопольд, — сообщила я с душевной мукой.
— Кто? — не понял следователь. Я бы тоже не поняла.
— Карлик. Смешной такой, и имя у него смешное. Мы с ним познакомились, как только с сестрой приехали. Он вертелся возле дома, и мы немного поболтали.
— Подождите, — нахмурился следователь. — Когда поболтали?
— Сначала, когда приехали. Мы вышли из машины, а он, как я уже сказала, был здесь, то есть появился из кустов. Он произвел на нее незабываемое впечатление.
— Чем?
— Вы карликов часто встречаете? — спросила я. — Я — нет. А тут настоящий карлик, появился, точно из-под земли. Раскланивался, говорил как-то забавно, назвал меня принцессой. Так что эту встречу вполне логично назвать незабываемой. И вечером, когда я любовалась луной, он вновь появился. Наверное, обратил внимание на открытое окно, увидел меня и подошел. Мы устроились на подоконнике и немного поболтали.
— О чем?
— В основном об оборотнях. В лунную ночь всякая нечисть выползает из своих нор. — Следователь смотрел на меня так, точно заподозрил, что я сошла с ума.
— Вы что, серьезно?
— Теперь мне все это кажется глупостью, а вчера я даже испугалась. Потом Леопольд ушел, а я перебралась в постель и еще долго читала.
— Ничего не слышали?
— Нет.
— Откуда вообще взялся этот карлик?
— Он живет в поселке.
— Он ушел до того, как вы заметили силуэт, или после?
— До, — с чистой совестью ответила я, потому что Леопольд сначала спрыгнул с подоконника и лишь потом я увидела Ирину.
— Как вы думаете, зачем он приходил?
— Я думаю, ему просто нечего делать и он рад с кем-нибудь поболтать.
— Больше вы его не видели?
— Нет, — вздохнула я. Наверное, правильнее было бы рассказать о нашей встрече утром, но все эти бредни про чертей и клады вряд ли произведут на милиционера хорошее впечатление, а неприятностей Леопольду я не желала. Быть убийцей Ирины из-за своего роста он никак не может (вряд ли она встала на колени, чтобы он ударил ее по голове), а дурацкие сказки, которыми он пытался разнообразить свою жизнь, выйдут ему боком.
Проявляя завидное терпение, следователь задавал мне вопросы еще минут двадцать, затем я подписала какие-то бумаги, и он вполне вежливо попросил меня «задержаться в этом доме на некоторое время». На какое время, не уточнил, а я спрашивать не стала.
Как только мы простились, я набрала номер Танькиного мобильного. Ее телефон был отключен. Очень похоже на сестрицу. Позвонила в офис, и ее секретарь радостно мне сообщила, что у Таньки совещание и соединить меня с ней она не может.
— Как только моя сестра освободится, передайте, пожалуйста, что я благодаря ее глупости оказалась замешанной в убийстве.
Танька позвонила через десять минут.
— Я знаю, что ты скажешь, но у меня не было другого выхода, — затараторила она. — Я должна была появиться на работе. Дел чертова прорва, а ты все равно отдыхаешь. Я приеду сегодня вечером. Нет, завтра. Хорошо?
— Плохо. То есть можешь совсем не приезжать. Надеюсь, что в конце концов я смогу выбраться отсюда. Если еще раньше не окажусь в тюрьме.
— Что за глупости ты болтаешь? И зачем ты запугала Лариску, она влетела в кабинет вся зеленая. Сестры так себя не ведут.
— Ведут, если их подозревают в убийстве.
— Какое убийство? — пискнула Танька, а я осчастливила ее:
— Сегодня утром мы с Антоном обнаружили труп Ирины. Кто-то ударил ее по затылку, да так, что пробил голову. Ты меня слышишь?
— Слышу. Но не могу поверить. Ты все нарочно выдумываешь, да? Чтобы я поскорее приехала?
— Найди мне хорошего адвоката, — посоветовала я.
— Неужто правда убили? — запричитала Танька. — А кто?
— Господи, откуда мне знать? Думаю, милицейские подозревают всех. А мне еще пришлось врать.
— Зачем?
— Затем, что, скажи я им правду, быстро бы оказалась подозреваемым номер один. Я за ней следила.
— За кем?
— Скажи, пожалуйста, за что тебя считают умной? — разозлилась я.
— За то, что в дурацкие истории не попадаю, — рявкнула Танька. — Немедленно рассказывай, что произошло. — Разумеется, я рассказала. — Все не так уж и плохо, — по окончании моей затянувшейся речи вынесла вердикт умная Танька. — Про купание в озере и вправду распространяться не стоило. Лишь бы карлик не проболтался. Но в его интересах помалкивать. Постарайся найти его раньше, чем менты, и прояснить ситуацию. А я подумаю, что можно сделать, чтобы избавить тебя от всего этого безобразия.
— Ага. Подумай. Только недолго.
Испортив сестре настроение, я почувствовала себя увереннее. Танька права: надо поговорить с Леопольдом. Чем скорее, тем лучше. Проблема в том, где его искать. Ирина сказала, что карлик живет в поселке. Значит, туда и следует отправиться. Дом, по крайней мере, я найду без труда, а если повезет, то и Леопольда. Воспользовавшись тем, что никого по соседству нет (в целях конспирации я звонила, прогуливаясь по улице), я быстро зашагала по дорожке в сторону озера.
Вскоре оказалось, что путь до поселка совсем не близкий, на машине мы преодолели его за несколько минут, у меня же на это ушло почти полчаса. Я вышла к магазину и для начала решила спросить, где живет Леопольд. Толкнула дверь и увидела старушек в количестве семи человек, которые увлеченно что-то обсуждали.
При моем появлении они перешли на шепот, но слово «убийство» я уловила. Значит, жители о гибели Ирины уже знают и обсуждают данное происшествие.
— Здравствуйте, — сказала я. Мне никто не ответил. Продавец, женщина лет пятидесяти, судя по всему принимавшая живейшее участие в обсуждении, выжидающе уставилась на меня. — Я ищу Леопольда, — не мудрствуя особо, сообщила я. — Кто-нибудь знает, где он живет?
Бабульки быстро переглянулись.