— Мертвечины будет много.
— Ах ты, гаденыш! — рявкнула Танька, метнувшись к карлику, и попыталась ухватить его за лямку комбинезона. Он ловко вывернулся и оказался за моей спиной. — Держи гада! — заорала сестрица, в которой проснулся охотничий азарт.
— Оставь его в покое, — посоветовала я и с улыбкой повернулась к нему. Все-таки выглядел он уморительно, но вряд ли испытывал от этого удовольствие.
— А ты здесь зачем, принцесса? — весело спросил он.
— Сама не знаю. Но мне здесь нравится.
— Правда? Чертово местечко.
— Потом расскажешь, если захочешь. Мы могли бы подружиться, как считаешь?
Он церемонно поклонился, сделав шаг в сторону.
— Рад вам служить, принцесса.
— С радостью принимаю вашу дружбу, сэр, — ответила я, присев в поклоне.
— Мне еще не доводилось видеть девушку столь ослепительной красоты.
— Вы заставляете меня краснеть.
— А вы меня беспокоиться. Доброй принцессе здесь не место. Будьте осторожны.
— Обязательно. Я могу рассчитывать на вашу помощь?
— В любое время дня и ночи. И помните, ровно в полночь все, что вы здесь видите, превращается…
— Проклятый урод, — услышала я визгливый голос и от неожиданности вздрогнула.
Карлик, ковыляя, припустился к кустам, весело крича:
— Карета в тыкву, кучер в крысу, а добропорядочные граждане в упырей и оборотней.
— Чтоб ты себе шею свернул, — неслось ему вслед.
Я повернулась и увидела женщину лет тридцати пяти, полную, невысокую, в льняном сарафане с вышитым петухом на подоле, ее волосы были заплетены в две косы. Вздернутый нос, узкие губы, губная помада морковного цвета, которая ей совершенно не шла, светлые глаза поглядывали настороженно. Она быстро оглядела нас с ног до головы и без всякого намека на любезность спросила:
|
|
— Что вы хотите? Здесь частные владения…
— Мы ищем дом номер тринадцать по Озерной улице, — сурово ответила Танька, приглядываясь к женщине. — Ведь это тринадцатый дом?
— Да… — Теперь в голосе женщины послышалось недоумение.
— Мы представляем интересы Костолевского Виктора Игоревича. Я его невеста Татьяна Ларина. Это моя сестра Ольга. — Женщина нахмурилась, с подозрением глядя на нас. — У меня есть доверенность. — Танька полезла в сумку, а женщина вроде бы очнулась.
— Что вы, что вы, я вам верю. Вы действительно Ларины, Татьяна и Ольга? — Она улыбнулась, а я сообразила, что ее недоверие скорее всего относилось к нашим именам. — Зинаида Петровна звонила мне. Очень рада вас видеть. Ирина Константиновна. Можно просто Ира. Я жила в этом доме, то есть и сейчас живу. Покойный Лев Вениаминович мой дядя. Идемте в дом. Почти все в сборе.
Подходя к дому, я увидела за кустами стоянку, забитую машинами, все как на подбор иномарки, причем не из дешевых.
— Автомобиль лучше перегнать туда, — сказала Ирина.
Танька вернулась к машине. Мы ждали ее возле крыльца. Я сочла момент подходящим, чтобы кое-что выяснить.
— Гостей в доме много?
— Гостей? А-а… Нет, только племянники. Лев Вениаминович рассорился со всей родней, отношения с племянниками не поддерживал, но когда понадобилось написать завещание… Как он шутил — «из двух зол выбирают меньшее», оттого и завещал все племянникам. У дяди был тяжелый характер, — вздохнула она. — Я прожила с ним много лет и лучше других знаю об этом.
— Много лет? — повторила я, желая продолжить разговор.
|
|
— Да. Мои родители погибли, когда я только-только пошла в школу. Лев Вениаминович брат моей матери, другой родни у меня не было. Вот так я и оказалась здесь. — Она тяжело вздохнула, должно быть, воспоминания детства ее отнюдь не радовали.
— А этот карлик, кто он?
Ирина нахмурилась.
— Сосед, то есть это брат поварихи в доме Алиевых. Живет в поселке. Злобное, мерзкое существо, которое везде сует свой нос. Впрочем, понятно: с чего бы ему быть добрым. Лев Вениаминович по неизвестной причине очень к нему благоволил. У людей искусства бывают довольно странные фантазии. После того что случилось, Леопольд бродит возле дома, все что-то вынюхивает.
— Леопольд его настоящее имя?
— Представьте, да. Ничего нелепее и придумать невозможно.
К нам присоединилась Танька, и интересную беседу пришлось прервать. По широкой лестнице мы поднялись к наполовину застекленным дверям. Они бы органично смотрелись где-нибудь в Америке, но в российской глубинке выглядели довольно нелепо. Наши люди предпочитают дубовые двери, а если учесть, что покойный Костолевский был коллекционером, выбор и вовсе странный. Мы оказались в просторном холле, который украшали четыре колонны и две огромные китайские вазы в нишах.
— Простите, я не ожидала, что вы приедете вдвоем… — сказала Ирина. — Вам придется пожить в одной комнате.
— Не привыкать, — кивнула Танька, увиденное ей явно понравилось, и мне тоже. Знать бы еще, сколько у дяди племянников, то есть на сколько частей все это надо поделить.
— Я хочу показать вашу комнату, чтобы вы могли умыться с дороги. А потом представлю вас остальным. Надеюсь, Андрей вот-вот подъедет и мы сможем сесть ужинать.
|
|
Комната располагалась на первом этаже, в левой башне. Полукруглое окно делало ее романтичной и уютной, вид из окна открывался великолепный. Обстановка комнаты самая простая: шкаф, кровать, диван, два кресла, низкий стол, зеркало в нише над консолью, которую можно было использовать в качестве туалетного столика. Белый тюль с красной каймой на окне и ярко-красное покрывало на кровати.
— В шкафу еще комплект постельного белья и дополнительные одеяла, — сообщила Ирина. — Туалет рядом, там же душевая кабина. Внизу ночевать будете только вы, так что никаких проблем. Располагайтесь, я зайду за вами минут через пятнадцать.
— Ну, как тебе? — спросила Танька, упав на кровать и немного попрыгав на ней.
— Пол-"лимона" как минимум, — удовлетворенно кивнула я. — Место изумительное, а дом как раз в духе «новых русских». Строительство здесь все-таки запретили, так что каждый дом на вес золота. Даже развалюха в поселке и то обойдется в несколько десятков тысяч долларов, а здесь такой дом. — Болтая, я разбирала сумку, Танька слушала, утвердительно кивая.
— А атмосфера? — спросила она, когда я закончила радоваться Витькиному везению.
— Что атмосфера?
— Карлик этот? Что он там болтал насчет мертвечины?
— Ирина сказала, что он вроде бы дружил с покойным, а покойному, как тебе известно, помогли перебраться в мир иной. Сегодня съезжаются наследники. Вот тебе и стервятники, а где стервятники, там и мертвечина. Сплошная аллегория.
— Да? Хорошо, если так. Что-то мне не по себе в доме за пол-"лимона" баксов.
— Как минимум пол-"лимона", — заметила я, уверенная, что сие придаст Таньке бодрости.
— Ага. И дядю действительно кокнули. Так что нам не мешает соблюдать осторожность. С невестой это ты хорошо придумала.
Я закончила разбирать сумку, и мы отправились взглянуть на места общего пользования. Планировка дома, по крайней мере первого этажа, произвела на нас самое благоприятное впечатление. Дом не был особенно огромным, скорее очень уютным. Вкус у покойного дяди был отменный. В коридоре висело несколько картин в дорогих рамах. Танька восторженно метнулась к ним, но я охладила ее пыл:
— Это копии. Кстати, вполне приличные.
— Да? А где оригиналы?
— В сейфах компании «Медиум», — сообщила Ирина, внезапно появившаяся из ближайшей двери. — Дядя не хранил здесь ничего особенно ценного, считал, что не стоит искушать судьбу. Коллекция требует особых мер безопасности, а у нас, как вы видели, даже забора нет. К достижениям техники дядя тоже относился с прохладцей. Здесь нет ни видеокамер, ни сигнализации. Дядя не любил покидать дом, а уж ночевать вне дома точно терпеть не мог. Если вы готовы, мы можем пройти в гостиную.
Гостиная представляла собой комнату метров сорок с роскошным камином, зеркалом в золоченой раме с амурами, колонны на входе, потолок с лепниной и стены расписаны вполне приличным художником. Гирлянды цветов, купидоны, вазоны, рог изобилия и прочее, прочее…
Два комплекта мягкой мебели из белой кожи, легкие шторы на полукруглом окне, паркет вишневого цвета, два шелковых ковра на нем, чья стоимость, скорее всего, тоже впечатляла, в двух углах витрины со статуэтками из фарфора. Все это напоминало парадный зал какого-нибудь дворца. Плоский экран «Сони» на стене с новейшей стереосистемой выпадал из общего стиля, но, на мой взгляд, гостиную отнюдь не портил.
Занятая разглядыванием комнаты, я не сразу обратила внимание на людей, что собрались здесь, а они между тем того заслуживали.
— Знакомьтесь, — громко сказала Ирина и почему-то тяжко вздохнула, точно вынуждена была сообщить нечто неприятное. — Это Татьяна, невеста Виктора. А это ее сестра Ольга. — Она сделала паузу и развела руками. — Прошу любить и жаловать.
Любить и жаловать нас здесь никто не собирался.
— Почему бы Витьке самому не приехать? — презрительно заметила рослая блондинка с капризным лицом. Лицо можно было бы назвать вполне симпатичным, если бы глаза не смотрели так зло.
«Стерва», — мысленно охарактеризовала ее я.
— Он уезжает в Англию, — кашлянув, ответила Танька.
— Сегодня?
— Нет.
— Значит, не удостоил. Тебя прислал. Ну-ну…
— По-моему, вполне дальновидно, — фыркнул мужчина лет тридцати. Он сидел, развалясь, в кресле, светлые брюки и трикотажная рубашка подчеркивали телеса, которыми его наградила природа, хотя скорее это было следствием неуемного аппетита.
— Что ты имеешь в виду? — повернулась к нему блондинка.
— То, что Витька не дурак, знал, что здесь все перегрызутся, вот и предпочел отправить вместо себя любимую девушку. Я называю это дальновидным поступком, а ты?
— Лично я грызться ни с кем не собираюсь, — спокойно сказала дама, сидящая у камина.
Поначалу я решила, что ей лет двадцать семь, но, приглядевшись, поняла, что гораздо больше. Очень эффектная, с умело наложенным макияжем, прекрасной фигурой. Это я смогла оценить, когда она, поднявшись, пошла к нам навстречу.
— Мария, — представилась она, протягивая руку сначала мне, а потом Таньке. — Я сестра Виктора. Двоюродная, разумеется. Мы здесь все двоюродные. И не обращайте внимания на Антона, — кивнула она на толстяка. — К его шуточкам надо привыкнуть. Я, правда, так и не привыкла, меня по-прежнему тошнит от его глупостей.
— Ах, ах, ах, — передразнил Антон и тоже пошел к нам навстречу, Таньке кивнул, а мне поцеловал руку. — Заполучить в родственницы такую красотку просто счастье.
— Идиот, — прокомментировала Мария.
— Машка обожает строить из себя леди, — усмехнулся он. — Выросла в коммуналке, и снобизм у нее в крови.
— А ты вырос на помойке, до сих пор смердит.
— Привыкайте, — засмеялся Антон, обращаясь к нам. — Мы тут все друг друга очень любим.
— Прекратите, в самом деле, — устало попросил мужчина, сидящий в кресле возле окна. — Что о нас люди подумают?
— Это Егор, — сказала Ирина, он помахал нам рукой в знак приветствия. — А это Виталий, муж Маши.
Признаться, это сообщение меня удивило. Более нелепой пары и представить было трудно. Виталий — существо невзрачное, я бы даже сказала, безликое, сидел как-то ссутулившись и на окружающих, похоже, реагировал мало, на нас точно внимания не обратил. Тщедушный, он вряд ли доставал жене до подбородка, его длинные волосы были зачесаны назад в тщетном стремлении замаскировать лысину. Но, несмотря на лысину, он выглядел моложе жены. Очки в золотой оправе, приличный костюм. Должно быть, бизнесмен или подающий надежды чиновник. Иначе невозможно понять, чем он мог привлечь Марию. «Скорее все-таки он чиновник», — решила я. Танька хмуро разглядывала свою будущую родню, не желая скрывать эмоций.
— Примерно так я себе это и представляла, — произнесла она вслух, хотя могла бы и помолчать.
— Не нравится? — подняла брови блондинка.
— Если честно, не очень, — ответила сестрица.
Антон захохотал, Ирина растерянно ахнула, остальные безмолвствовали. Тут Ирина пришла в себя и затараторила, стараясь скрыть неловкость:
— Это наша Верочка, дочка тети Ани. Витя вам, наверное, рассказывал? Маша дочка Петра Вениаминовича, Антон сын Аркадия Вениаминовича…
— Это девушкам неинтересно, — перебил ее Антон.
— Почему же? — возразила я.
— Воспитанность здесь демонстрировать необязательно. Наши родители друг друга не жаловали и терпеть не могли покойного. Кстати, было за что. К нам «добрые» чувства перешли по наследству.
Егор, симпатичный мужчина, старше всех собравшихся, невольно поморщился. Выглядел он очень респектабельно.
— Егор у нас политик, — тут же переключился на него Антон. — Оттого любит наводить тень на плетень. Все должно быть благопристойно, это наше главное кредо.
— Ты о своем кредо подумай, алкаш несчастный, — взъелась блондинка.
— А где, кстати, Андрей? — ничуть не обидевшись, спросил Антон. — Или такие мелочи, как наследство, нас не интересуют?
— Рассчитываешь на чужую долю? — съязвила Верочка.
— Если она будет… Моя маменька утверждает, что ждать добра от покойника — дело бесперспективное.
Дверь за нашей спиной распахнулась, и в гостиную вошли сразу двое мужчин. Первый был блондин, рослый, симпатичный, чем-то неуловимо похожий на Верочку, что и неудивительно: они оказались родными братом и сестрой. Второй очень эффектный мужчина неопределенного возраста, ему могло быть и тридцать, и сорок. Любое женское сердце начинало биться сильнее при одном взгляде на него. Среднего роста, нормальной комплекции, но в походке, во взгляде, в улыбке было что-то волнующее и неотразимое.
Егор, увидев его, вскочил и кинулся навстречу, руку протянул еще метров за десять.
— Александр Петрович, добрый вечер. Рад, очень рад видеть вас.
Появление красавца-брюнета подействовало на всех самым благотворным образом. Дамы заулыбались, Виталий ожил, а Антон притих и вроде бы даже уменьшился в размерах. Чувствовалось, что Александр Петрович гость желанный и всеми уважаемый. Хотя… Ирина, к моему удивлению, повела себя несколько странно, нахмурилась и отошла в сторону, как будто не желая находиться рядом. Впрочем, и она через минуту улыбнулась и даже сказала:
— Милости просим.
Блондин, оказавшийся долгожданным Андреем, расцеловался с сестрой, извинился перед остальными и устроился в кресле. Мне он сразу понравился: добродушный очкарик, застенчивый и милый.
— Встретил Андрея по дороге, — пояснил Александр Петрович.
— Автобус сломался, — пожал тот плечами. — Пришлось идти пешком.
— Когда машину купишь? — все-таки влез Антон.
— Денег нет.
— Бери пример с сестрицы.
— Игорь Николаевич будет с минуты на минуту, — бесцеремонно перебил его Александр Петрович. — Только что звонил, он уже в поселке. — Тут взгляд его упал на меня, он быстро огляделся, точно ища поддержки. — Простите…
— Это Витины родственницы, — затараторила Верочка. После появления Александра Петровича она сделалась как-то проще, мгновенно растеряв свой лоск. — Ой, вы же незнакомы с Витей.., сын Игоря Вениаминовича. Это его невеста Татьяна и ее сестра… Ольга, кажется.
— Не хочу показаться банальным, — пропел Александр Петрович, — но ваша красота.., прошу прощения у присутствующих дам.
Все дружно засмеялись, а мужчина мгновенно перестал мне нравиться. В самом деле до тошноты банально. Только все расселись, группируясь у камина, как послышались шаги и в гостиную вошел юркий старичок с плешивой головой и портфельчиком под мышкой.
— Приветствую, господа, — руки он пожал только Александру Петровичу и Егору. — Все собрались? Что ж, приступим. Время, как известно, деньги, — он весело хихикнул, положил портфель на каминную полку, извлек оттуда бумаги и замер в театральной позе: одна рука за спиной, в другой бумаги.
— Это тоже родственник? — не удержалась я, вопрос адресовался Антону, который сидел рядом со мной.
— Адвокат, — шепотом ответил он.
— А Александр Петрович?
— Друг старикана. Черт знает почему он здесь. Вполне возможно, что старик ему все и оставил. Вот будет цирк.
— Чему вы радуетесь? Вам что, наследство не нужно?
— Деточка, меня уже никакое наследство не спасет.
— Прошу внимания, — провозгласил адвокат.
Все сурово взглянули на нас, и мы замолчали.
Поначалу я даже заскучала, адвокат читал бумаги, точно первоклассник на конкурсе чтецов: выразительно, наслаждаясь и даже гордясь. Наконец дошли до сути и стало интересно.
— Дом и все имущество, находящееся в нем… — тут он сделал паузу и обвел всех взглядом, подчеркивая остроту момента, — моей племяннице Ирине Константиновне Шевчук в благодарность за ее терпение и преданность.
— Черт, — в гробовой тишине произнесла Мария, но на это никто не обратил внимания, все завороженно слушали, лишь Александр Петрович криво усмехнулся, покосившись на нее.
— В пожизненное пользование, — закончил адвокат.
— Что это значит? — растерялась Ирина.
— Прошу внимания, — повторил адвокат. — В случае вашего замужества или смерти, не приведи господи, — весело усмехнулся он, — дом следует продать, а вырученную сумму, разделить между всеми нижеперечисленными родственниками в равных долях.
«А дяденька оригинал», — решила, я, поражаясь закрученности интриги.
— Картины из моей коллекции… — далее шел перечень картин, — племяннику Андрею Викторовичу Тарасову. Он лучше всех сумеет ими распорядиться. Все остальное недвижимое имущество продать.., а также все мои деньги.., племянникам… Виктору… Антону… Егору… Марии… Вере.., в равных долях… — Дочитывал завещание он в гробовой тишине. — Племяннице Ирине.., пожизненная пенсия в размере трехсот долларов в месяц, а также деньги на содержание дома, для чего открыт специальный счет, который тоже будет аннулирован в случае ее замужества. Самарскому Александру Петровичу бронзовую скульптуру «Искупление» из моего кабинета в память о нашей долгой дружбе. Акварельный набросок Айвазовского к картине «Буря» Молчановой Анне Игнатьевне с восхищением ее красотой и прекрасными душевными качествами. По настоянию покойного завещание оглашается в сороковой день после его кончины. По закону оно вступит в силу.., впрочем, — тут он сделал паузу, — некоторые обстоятельства.., всем присутствующим известно, следствие по делу о гибели Льва Вениаминовича еще не закончено, так что…
— Я ничего не поняла, — быстро заговорила Ирина, нервно теребя подол сарафана.
— Чего тут не понять? — перебила ее Верочка. — Ты живешь здесь, как и раньше, получаешь свои триста баксов у месяц и еще деньги на содержание дома.
— Да, — кивнул адвокат. — Разумеется, вы не можете тратить деньги на дом как вам заблагорассудится, вы обязаны будете предоставлять отчет о своих расходах в нашу адвокатскую контору.
— Но он сказал, что я не могу выйти замуж, — пролепетала Ирина.
— Можете, — улыбнулся адвокат. — Но в этом случае лишитесь и дома, и пенсии.
— Но как же так…
— Чего ты глаза таращишь? — не выдержала Мария. — Продолжаешь жить как раньше. Замуж ты все равно никогда не выйдешь. Послушайте, — повернулась она к адвокату, — хотелось бы знать поточнее…
— Понимаю ваш интерес, — улыбнулся он. — На счетах Льва Вениаминовича на сегодняшний день восемь тысяч долларов и двести восемьдесят пять тысяч рублей. Недвижимое имущество, назначенное к продаже, это автомобили… — Он достал еще листок, кашлянул и продолжил:
— Учитывая, что двое, Ирина и Андрей, в этот список не включены, каждый получит приблизительно по шесть тысяч долларов США.
Антон зашелся от смеха. Танька разочарованно скривилась. Я тоже не смогла сдержать гримасы разочарования: вот тебе и «Альфа-Ромео». Но самое большое впечатление завещание произвело на Виталия, заморыш вдруг вскочил и заорал:
— Да это черт знает что такое.., это издевательство…
— В завещании есть еще один пункт, — ласково продолжил адвокат, — на который я предлагаю обратить ваше внимание: в случае, если кто-то из родственников оспорит завещание, все имущество переходит государству.
— Ай, молодец, — продолжал веселиться Антон, охаживая себя ладонями по ляжкам. Виталий нервно бегал по комнате. Егор поднялся и обратился к Ирине:
— В качестве своей доли я хотел бы взять пейзаж, что висел в спальне Льва Вениаминовича…
— Он не стоит шести тысяч, — поспешно сказал Андрей. Он сидел красный как рак и прятал глаза от окружающих.
— Ну и что, — пожал плечами Егор. — Зато он очень нравился моей маме. Но если это невозможно… Я благодарен дяде за его заботу. А теперь, извините, вынужден проститься.
— Подождите, — вмешался адвокат. — В завещании есть пункт, по которому все наследники обязаны прожить в доме три дня с момента оглашения завещания. Если это невозможно, наследника должен заменить кто-то из членов его семьи.
— Очень сожалею, — ответил Егор, — но это совершенный бред. Завтра утром у меня важная встреча. Всего доброго.
— Вы теряете право на наследство, — настойчиво внушал ему адвокат.
— Что ж.., придется мне это как-то пережить, — улыбнулся Егор, всем кивнул и отбыл. Перспектива потери шести тысяч долларов его, как видно, не впечатлила.
— Правильно, — громко сказала Мария, как только за ним закрылась дверь. — Что ему эти деньги, эти жалкие копейки.
Тут она осеклась, быстро взглянув на Александра Петровича. Тот поднялся и вежливо раскланялся.
— Думаю, мне тоже пора. Я ведь правильно понял, — повернулся он к адвокату. — Мое присутствие здесь необязательно?
— Да, речь идет лишь о родственниках. Анна Игнатьевна и вы получаете завещанное вам в любом случае.
— Я бесконечно признателен своему другу за его внимание ко мне, — проникновенно сказал Александр Петрович. Выглядел он вполне искренним. — Это моя любимая вещь в его коллекции.
— К сожалению, вы можете ее забрать только по окончании следствия.
— Да-да, конечно. Я понимаю.
Ирина как-то странно взглянула на него, во взгляде была злость, если не ненависть. Маловероятно, что потеря скульптуры так подействовала на нее. Выходит, тут что-то другое.
Александр Петрович еще раз поклонился собравшимся и отбыл весьма довольный. Минут через пятнадцать уехал и адвокат.
Пока адвокат находился в гостиной, родственники в основном пребывали в прострации. Виталий носился по комнате, иногда натыкаясь на предметы, остальные сидели, уставившись кто в пол, кто на огонь камина.
— Кто такая Анна Игнатьевна? — нарушила тишину Мария.
— Живет здесь неподалеку, — отозвался Андрей. — Дядя с ней, кажется, дружил.
— Быть того не может, — нервно хихикнула Вера. — Дядя был способен дружить с женщинами?
— Но этого просто не может быть! — визгливо выкрикнул Виталий.
— О чем ты, дорогой? — повернулась к нему Мария.
— На счетах у него какие-то крохи… Но этого просто не может быть. Он жил на широкую ногу… Этих денег ему вряд ли бы хватило на год.
— Дядя был страшный жмот, — вздохнула Вера. — Вон у Ирки спроси, она знает. Он тратил деньги только на картины…
— Которые теперь достались твоему брату, — съязвил Виталий. Пожалуй, я ошиблась, решив, что он неразговорчивый тип. — С какой стати, интересно? Он же терпеть его не мог.
— Может, скажешь, кого из нас он любил? — усмехнулся Антон. — Если вас интересует мое мнение, дядя сделал правильный выбор, что касается картин, разумеется. С точки зрения дяди, Андрей бессребреник и неудачник, но человек исключительно порядочный. Что будешь делать с картинами? — повернулся он к брату. — В музей отдашь?
— Конечно. Люди должны их видеть. Это же…
— Идиот, — вздохнула Вера, глядя на него с сожалением. — Но ничего…
Андрей поежился, а я решила, что в его жизни грядут испытания.
— Что ж, следует признать очевидный факт, — вновь заговорил Антон. — Мы получили совсем не то, что ожидали, — тут он хихикнул.
— Вот именно, — скривилась Вера. — Ждали смерти богатого дяди, а он оказался совсем не богатым. Шесть тысяч на каждого! Да это смешно. Я собиралась купить квартиру…
— Он мог вовсе не упомянуть нас в завещании, — пожал плечами Андрей.
— Ты лучше молчи, тебе хорошо говорить…
— Боже мой, — простонала Ирина, о которой, похоже, все забыли.
— Ты-то чего убиваешься? — накинулась на нее Вера. — Дом, пенсия, чего еще надо?
— Он не мог так поступить со мной, — забормотала она, глядя на всех с душевной мукой.
— Ты что, замуж собралась? Интересно, за кого? Впрочем, почему бы и нет? Будешь жить без регистрации, а что? Там сказано, «если выйдет замуж». Нет регистрации, нет и замужества, и ты останешься при своем.
— А дядя занятный тип, — продолжал веселиться Антон. — Кажется, он испытывает нас на прочность.
— Что еще за ерунда? — удивилась Мария.
— Может, и не такая уж ерунда, если вдуматься. Здесь собрались люди далекие от нравственности…
— Говори, пожалуйста, за себя, — перебила его Вера.
— Твои нравственные устои вне сомнения, сестренка, — съязвил он. — Не секрет, что у большинства из нас финансовые проблемы.
— У меня нет никаких проблем, — взвизгнул Виталий, чем, признаться, даже напугал меня. — Это слухи, которые распускают мои враги.
— На то и враги, — согласился Антон. — Как вы думаете, с какой такой стати мы должны торчать здесь три дня?
— Чтобы окончательно возненавидеть друг друга? — усмехнулась Маша.
— Само собой, но если учесть, что дядя увлекался детективами.., предположим, кто-то из нас вдруг скоропостижно скончается. Доля остальных сразу увеличивается.
— На пару тысяч баксов? — презрительно хмыкнула Маша. — Тебе самое время обратиться к психиатру.
— Для тебя это, конечно, не деньги, а для кого-то… — Тут все взглянули на нас, а Антон захохотал, очень довольный своей шуткой.
— Они приехали на «Альфа-Ромео», — заявила Вера, как видно, восприняв его слова всерьез. — Такая тачка стоит денег.
— По-настоящему беспокоиться стоит только Ирине, — продолжил добрый братец. — Если она выйдет замуж, сумму, полученную за дом, мы поделим между собой. Такая цифра мне намного симпатичнее. Если у тебя нет жениха на примете, я берусь его найти.
— Что ты мелешь? — не выдержала Вера, а Антон развел руками.
— Ей следует опасаться коварства родственников. Чтобы завладеть денежками, кто-то из нас вполне способен подсунуть ей какого-нибудь афериста, который за небольшое вознаграждение вскружит бедняжке голову. Держи ухо востро, сестрица.
— Антон, ты неисправимый дурак, — покачала головой Мария, но тут в очередной раз меня потряс ее муженек.
— А что там сказано по поводу ее смерти? Если она вдруг умрет, стоимость дома делится на всех поровну? Никешины выставили дом на продажу, просят за него шестьсот тысяч. А их дом хуже расположен…
— Просить можно сколько угодно, — нахмурилась Вера. По выражению лиц остальных было заметно, что все принялись лихорадочно что-то подсчитывать.
— Да, из-за такой суммы…
— Егор уже вне игры, — подлил масла в огонь Антон, явно наслаждаясь ситуацией. — Если кто-то из нас… Доля будет постоянно увеличиваться.
— Нет, ты точно идиот, — покачала головой Маша. — Подумай об Ирке, мы уедем, а ей жить одной в этом чертовом доме, где даже двери стеклянные.
— В самом деле, Антон, — подал голос Андрей. — Твои шутки…
— Я просто имел смелость высказать то, о чем вы думаете. Или будете думать.
Все дружно приготовились возразить, но тут зазвонил Танькин мобильный. Она поспешно достала его из кармана, буркнула «извините» и вышла из гостиной. Вернулась она минут через десять, за это время каждый, за исключением меня, успел высказаться насчет Антона, разумеется, нелицеприятно.
— Витя улетает завтра утром, — сообщила сестрица. — Я бы хотела проводить его. Вы не возражаете, если вместо себя я оставлю сестру? Это не будет нарушением договора?
— Почему же? Будет, — ядовито ответила Вера. — Витька и так ничего не получит, потому что формально вы ему не родственница. Невеста, не жена. И ваша сестрица…
— Она его жена, — с усмешкой заявил Антон. — Я ведь не ошибся?
— Нет, — гордо ответила Танька.
— Адвокату об этом известно, потому он оставил их в игре. Так что формально, — он подчеркнул это слово, с ухмылкой глядя на Веру, — Ольга — Витькина родственница. Золовка, кажется. Так что девушка в деле.
— Что за идиотская манера называть происходящее игрой, — разозлилась Мария. — В конце концов, сегодня сороковой день со дня смерти дяди и это не повод для всяких там выходок…
— Он просто запал на девчонку, — поддакнула Вера. — И хочет, чтобы она осталась.
Про Ирину вроде бы опять все забыли. Она сидела возле камина, где догорал огонь, нервно потирала руки и, похоже, ничего не слышала.
— А что у нас с поминками? — возвысил голос Антон. — Ужинать будем? Я бы выпил с удовольствием. Ирочка, ты ведь не позволишь нам умереть с голоду?
Она все-таки услышала, вскочила, пробормотала «да-да, сейчас», потом окончательно пришла в себя и предложила:
— Идемте в столовую, у меня все готово.
Родственники двинулись в сторону столовой, а я потянула Таньку за рукав к нашей комнате.
— Ты ведь не рассчитываешь всерьез, что я здесь останусь? — спросила я, закрыв дверь.
— Витька едет на три месяца. Должна же я его проводить?
— Конечно, должна. Я понимаю, что получить шесть тысяч баксов совсем неплохо, но.., честно говоря, у меня ни малейшего желания торчать здесь три дня. Твоя будущая родня произвела впечатление.