Варрон начинает свою работу с установления ее темы: какими вопросами должен заниматься автор трактата, посвященного земледелию; что должно составлять его содержание. "Я вижу, что те, кто писал о земледелии по-пунийски, по-гречески и но-латыни, забрели дальше, чем следовало", - заявляет он и заканчивает эту главу, которую можно рассматривать как введение, злой и насмешливой критикой латинского сельскохозяйственного трактата (1.2.13).
Судьба сохранила нам первый из этих трактатов - "Земледелие" Катона. Его содержание и композиция, сложная и прихотливая, подсказаны бессознательным, но ярким восприятием сельского хозяйства как некоего живого, целостного организма; разнообразие вопросов, затронутых Катоном, вполне соответствует разнообразию и пестроте явлений, из которых складывается жизнь этого организма. Катон был сам сельским хозяином, любил хозяйство, и в своей книге он нашел форму, которая нам кажется неуклюжей, но которая была вполне адекватна тем не столько мыслям, сколько чувству, в свете которого он воспринимал свое хозяйство. Содержанием книги Катона была богата: Колумелла, превосходный хозяин и знаток хозяйства, в таких областях, как полеводство и разведение плодовых деревьев, почти ничего не прибавил к урокам, которые за два столетия до него дал старый цензор. Такой же богатой и пестрой была и вторая книга о земледелии, автором которой был Сазерна, опытный хороший хозяин, чей авторитет чтили еще в I в. н. э.
Критиковать их сочинения по существу Варрон, черпавший сведения свои но сельскому хозяйству больше из вторых рук, чем из собственного опыта, конечно, не мог. И он обрушился на своих предшественников, возражая им не по существу; критика его была чисто формальной и касалась двух пунктов. Во-первых, самим заглавием "Земледелие" очерчен был круг тем; переступать за черту этого круга и вторгаться в такие области, как домоводство или медицина, было элементарным нарушением требований, которые законно предъявляет каждая наука. Есть ли основание в книге, посвященной земледелию, говорить о том, как печь коржики, или о том, как лечить заболевшего вола? Во-вторых, советы, касающиеся обработки земли и организации полевого хозяйства, должны быть даны в такой форме, чтобы ими было можно пользоваться не в одном определенном месте, а при разных обстоятельствах и условиях. Какую пользу мог извлечь человек из тех списков рабочих, которые Катон составил для своего виноградника и маслинника? Как могли пригодиться нормы выработки, составленные Сазерной для долины По?[2]
Латинская сельскохозяйственная литература была зачеркнута я объявлена негодной по признакам, повторяю, чисто формальным, но имевшим в глазах современников Варрона огромное значение: та верхушка рабовладельческого общества, для которой он писал, требовала научного сельскохозяйственного трактата. Мы можем до известной степени представить себе эту среду и по письмам Цицерона, н по его диалогам, риторическим и философским, и по введениям, которым Варрон снабдил каждую из трех книг своего "Сельского хозяйства". Это люди, причастные к греческой науке и философии; они читали Платона и Аристотеля, Дикеарха и Феофраста; по-гречески они говорят, как по-латыни, и Гомера знают чуть ли не наизусть. Они все в какой-то мере интересуются хозяйством, потому что у них у всех есть своя земля; агрономические трактаты александрийцев, несомненно, побывали в их руках, и стройная логика греческих книг приучила их смотреть свысока на произведения отечественной агрономии. Пусть "Земледелие" Катона было богато содержанием, форма его по сравнению с композиционной целостностью греческих книг, в строгой последовательности развивающих свои мысли, казалась чем-то по-детски беспомощным и варварски грубым. Такое восприятие хозяйства, какое было естественно для Катона и его современников, эти слишком книжные люди целиком утратили, и книга Катона превратилась для них в беспорядочно сваленную груду случайных заметок. Тонкая живая связь, превращавшая эту груду в единое слаженное целое, ускользнула от глаз Варрона и его современников. Для своих предшественников - Сазерны и Катона - у него нашлись только насмешливо-презрительные слова; рекомендательный список сельскохозяйственных писателей, который он предлагает своей жене, состоит сплошь из греческих имен. А между тем развившееся самосознание и чувство народной гордости требовало создания и у себя на родине чего-то, что можно было бы противопоставить блистательным созданиям греческого гения. В области риторики и философии этим занялся Цицерон; историю культуры и лингвистику взял себе в удел Варрон. Обратиться на старости лет к вопросам сельского хозяйства (предмет этот был ему чужд в течение всей жизни) побудили его причины того же порядка: он хотел заменить неуклюжее "Земледелие" своих предшественников стройным агрономическим трактатом.