Я оставалась на коленях. Кровь начала отступать, но тонкий слой её по‑прежнему покрывал пол, мои ладони и ноги.
Огонь. Я знала это. Я чувствовала это. Огненная связь, которую я ощущала, была реальной. Он в аду.
Я встала, дрожа.
Оссиан выглядел ошарашенным.
– Это была… весьма конкретная угроза. У меня столько реакций на произошедшее, – он закрыл глаза. – Во‑первых, мы только что видели сиськи мамы Салема…
Я повалилась на стол.
– Это не самая важная часть.
– Она сказала, что будет молоть фейри на мельнице и перемешает с кровью мертвецов? И что значит «вывею»?
– Не знаю, – ответила я, – но, похоже, ничего хорошего. Кажется, она увлеклась метафорами про пшеницу, – у меня возникло ощущение, будто чья‑то ладонь сдавливала моё горло. – И Салему больно. Ты ведь это слышал, да? Он горит. Я должна как можно быстрее запечатать раскол, и тогда он будет свободен, и никого не вывеют.
Джина открыла дверь и содрогнулась при виде пола.
– Какого чёрта происходит? Чья эта кровь? Вы двое можете хоть на пару часов перестать творить всякую жуть?
– Это были не мы, – сказала я. – Визит небесной богини войны, которая хочет перемолоть нас на мельнице и выбросить прах наших останков в море. Нам надо немедленно освободить Салема, иначе, кажется, мы можем превратиться в кровь на полу чьей‑то кухни.
– Бл*дский ад, – выдала Джина. – Это просто безумие. Ты это знаешь, да?
– О, я в курсе.
– Ладно, ещё один момент, – Оссиан поднял палец ко рту. – Салем – твой наречённый?
– Что? – визг Джины прозвучал пронзительно. – У тебя есть наречённый? Погодите‑ка… что такое наречённый? Буду честна, я сейчас немного ошеломлена всем этим.
– Это неважно, – сказала я быстро и не совсем правдиво. Забыв, что мои ладони покрыты кровью, я закрыла лицо руками.
– Вот теперь ты лжёшь, – сказал Оссиан. – Это инстинкт, отчаянное желание защитить кого‑то, уберечь их, – он указал на меня. – Вот почему Аэнор тихонечко сходит с ума. Затем это перерастает в настоящую любовь, где души словно сливаются воедино. Вот только… их связь наречённых сломана. Я сомневаюсь, что у Салема есть душа, и он не может любить, – полотенцем он стёр немного крови со своих ног. – В любом случае, нам надо побыстрее вытащить его, потому что его мамуля просто ужасает.
Я подошла к раковине Оссиана и сполоснула руки под тёплой водой, наблюдая, как кровь уходит в слив. Затем я наклонилась, чтобы умыть лицо. Когда я закрыла глаза, мне показалось, что я слышу крики Салема.
Я ахнула, выпрямляясь, чтобы выключить воду. В моих лёгких не осталось воздуха, и я чувствовала себя так, будто сама обугливаюсь. Отчаяние и паника накатывали на меня. Вопреки очень даже детальной картине ужасов, которую мне только что описала Анат, хуже всего для меня была мысль о том, что Салем уже горит.
Мой разум бешено завертелся, когда это вернулось ко мне – мой план. О котором я думала до появления Анат.
Более значимая жертва. Нечто посерьёзнее нескольких капель крови. Идея вибрировала в моей голове.
Я повернулась к Оссиану и Джине, и луч надежды осветил мой разум.
– У меня есть идея. Когда я в прошлый раз запечатала раскол, я сумела ненадолго сдержать фоморов. Но лёд начал таять. Магии было недостаточно. Мне нужно больше силы. Мне нужно заморозить их полностью, потушить их огонь. Навсегда. Мне нужна сила бога. Мне надо принести более значимую жертву.
– Окей, давайте‑ка повременим с этой мыслью, – сказала Джина. – Когда я говорила с тобой в последний раз, ты едва могла справиться с той силой, которая есть у тебя сейчас, не говоря уж о магии бога. И меня немного беспокоит слово «жертва».
– Мне уже лучше удаётся справляться с ней, – сказала я. – Салем научил меня, как контролировать её.
Оссиан склонил голову набок.
– Но как именно ты увеличишь свою силу, Аэнор? Не существует никакого простого способа сделать это, иначе все бы так поступали. Мы все в таком случае были бы богами.
Я сделала глубокий вдох.
– В прошлый раз я принесла небольшую жертву крови, чтобы увеличить свою силу. Я порезала свою кожу, позволила крови капать на морское дно. Я заключила сделку обмена. Но тут нужно нечто большее. Мне надо пожертвовать чьей‑то жизнью. Кем‑то важным.
Они вдвоём уставились на меня.
– Что‑то ты подалась в совсем мрачные дебри, Аэнор, – сказал Оссиан.
– Сказал парень, который дружит с Люцифером, – парировала я. – Слушай, я не имею в виду кого‑нибудь хорошего. Например, можно взять монстра, – я вздохнула. – Ты знаешь, сколько плохих мужчин я убила за свою жизнь? Именно этим я и занимаюсь. Я убиваю нечестивых, – я подняла рубашку, показывая свои шрамы. – Демоны, которые вырезали свои имена на моей коже? Теперь они мертвы. Я прослежу, чтобы это был кто‑то поистине злобный, заслуживающий смерти. И я получу их силу, освобожу Салема, и никто не превратится в муку.
– У тебя есть кто‑то на примете? – спросила Джина.
– Я пока не знаю, – ответила я. – Морской бог хочет получить жизнь. И посмотрите на это под таким углом – пожертвовать одной жизнью, чтобы спасти множество других. Это простая моральная математика.
Хоть Джина и выглядела сомневающейся, но Оссиан напряжённо уставился на меня, и я видела, как в его мозгу вертятся шестерёнки.
– Если ты хочешь монстра, у меня есть один на примете. На самом деле, я только и ждал возможности упомянуть это.
Я выпрямилась.
– Да?
– Кое‑кто абсолютно злобный и разрушительный, – сказал он, – без надежды на исправление. Олефест убил мою наречённую много лет назад, и он едва не убил тебя. Я целое столетие пытался найти способ уничтожить его, раз за разом практикуясь в заклинаниях. И, кажется, я нашёл подходящее – кое‑что конкретно для него. Это сработает с особенностями его биологического устройства. Я нашёл способ полностью иссушить его. Так что я выследил его и применил заклинание. Он иссох как шелуха от кукурузы, превратившись в сухой прах передо мной.
– Так почему он не мёртв? – спросила я.
– Потому что он просто возрождается. Он оживает. Его в буквальном смысле невозможно убить, – он подался вперёд с блестящими глазами. – Если только ты не происходишь из его родословной.
Я вскинула брови.
– И ты знаешь потомков Олефеста?
– Он был создан Карадоком из Корнуолла с помощью его тёмной магии. Он использовал собственную кровь.
У меня отвисла челюсть.
– Карадок был моим предком, – произнесла я. – Первым из рода Мериадок.
– Именно, – Оссиан, похоже, проникался этой идеей вместе со мной. – Твоя магия может по‑особенному воздействовать на него. Я могу осушить его тело, а ты нанесёшь финальный удар.
Я начала расхаживать туда‑сюда, теперь уже уверившись, что это сработает.
– Я повредила ему глаза, так что у него уже есть уязвимость. Думаю, мы сможем это сделать.
Оссиан прислонился бёдрами к столу.
– Вот только собираясь предложить его убийство, я не подразумевал это как жертвоприношение, – он скрестил руки на груди. – Приносить в жертву чью‑то кровь – это не то же самое, что жертвовать собственную. Это опасно. Ты, типа, можешь высвободить тёмную силу.
Джина тоже начала ходить туда‑сюда, буквально заламывая руки.
– А богу моря ничего больше не понравится, кроме чьей‑то жизни? Может, подарочный сертификат в Старбакс или бомбочки для ванны?
– Вот в чём штука, – сказал Оссиан, – для жертвоприношения нужно согласие. Без согласия это тёмная магия, которая имеет нешуточную цену. И не то чтобы я переживал за Олефеста. Я просто беспокоюсь о том, что ты можешь выпустить на свободу.
Кеды Джины поскрипывали из‑за крови на полу.
– Я немного жалею, что уехала из отеля, потому что это ещё хуже, чем потрахушки на парковке у закусочной.
Я почти не слышала их слов. Боль заставляла мои конечности дрожать. В моём сознании мелькали образы идеального тела Салема, горящего в пещере.
– Я это понимаю, – сказала я. – Но что ещё мы придумаем за несколько часов? Она сказала сделать это немедленно. Как думаешь, сколько у нас времени? – я ощутила рывок в груди, словно верёвка жаркого пламени тянула меня к Салему. Джина. Если бы ты слышала угрозы Анат, ты бы согласилась с этим планом, я не сомневаюсь. В любом случае, рыцари постоянно такое проворачивают. Фейри теней, морские фейри – они посвящают свои убийства тем богам, которым служат. И ничего плохого не случается.
– Но они же не просят магии, верно? – возразил Оссиан. – Проблема в сделке. В любом случае, я подумал, что должен тебя предупредить. Если честно, я всё равно хочу это сделать. Я готов на что угодно, чтобы убить этого ублюдочного змея.
– Хорошо. Потому что мы не знаем, случится ли что‑то плохое при жертвоприношении. Но мы точно знаем, что без него произойдёт нечто ужасное. И знаешь что? Я раньше уже приносила кое‑кого в жертву в обмен на силу. И это сработало. И я в норме.
Оссиан уставился на меня.
– Ты принесла чью‑то жизнь в жертву богам в обмен на магию? А я‑то думал, что ты хорошая девочка.
Моё сердце загрохотало в груди от этого воспоминания.
– Я сделала это, чтобы защитить Ис. Я сделала то, что должна была. Именно так поступает лидер.
На самом деле, то жертвоприношение выжглось в моей памяти, потому что это было моё первое убийство.
– Мужчина, которого я убила, затевал заговор против короны, – начала я. – Мама сказала, что он считал, будто женщины недостойны править… он планировал выпотрошить нас как рыб. Он был плохим парнем, как Олефест. Так что я использовала море, чтобы разбить его тело о камни. Мы посвятили его смерть морскому богу. Ис страдал от засухи, и его смерть возродила посевы. Морской бог даровал нам свою силу в обмен на жизнь. Это сработало. Я сделала то, что должна была, и я сделаю это вновь.
Моя кожа опять нагревалась, горела. То давно похороненное воспоминание поднималось из глубин моего разума и обжигало меня. Переломанное тело того мужчины на камнях, руки, изогнувшиеся под неестественными углами…
Но это ведь дало нужный результат, так?
Я сделала глубокий вдох, и во мне поднялась решительность.
– Я убью Олефеста. Принесу в жертву морскому богу. Это лучшее, что мы можем сейчас предпринять. Оссиан, давай отправимся к клетке души.
Глава 5
Аэнор
У нас ушло меньше часа, чтобы добраться до маленького острова, возле которого я вчера оставила Салема. Я стояла рядом с Оссианом на скалистом берегу, наблюдая, как небо над Атлантикой приобретает приглушённый синий оттенок заката. Острые скалы и мох простирались позади нас. Перед нами лежало бирюзовое море, сменявшееся тёмно‑синими глубинами там, где покоился Салем.
Именно здесь, недалеко от Маг Мелла мы вчера сражались с фоморами. Казалось безумием, что прошёл всего один день с тех пор, как Салем заточил себя в клетке из коряг. Теперь он совсем недалеко от меня.
Я стиснула меч Оссиана, лезвие которого предназначалось для шеи Олефеста. Этот горящий канат проникал глубже в мою грудь, жарко тлея. Он тянул меня к моему наречённому.
Оссиан смотрел в противоположную сторону, окидывая взглядом скалистое побережье.
– Рыцари не собираются хоронить своих погибших?
Как только он упомянул это, вонь смерти с силой ударила по мне. Я так сосредоточилась на мыслях о Салеме, что почти не замечала трупов, обмякших меж каменистых расселин. Повернувшись, я окинула взглядом последствия бойни, с удивлением обнаружив, что некоторые рыцари фейри до сих пор лежали среди мёртвых фоморов. Разве рыцари не заберут своих погибших и не организуют для них нормальные похороны? Что касается фоморов, то они, наверное, будут лежать тут среди пальмовых деревьев и гнить, пока солнце не выбелит их кости.
Я повернулась к блестящей воде.
– Ты уверен, что с Джиной всё будет хорошо в твоём коттедже?
– Перед уходом я поставил кое‑какие магические защиты, и у неё есть несколько пачек чипсов. Она просто бесится, что ты не прислушиваешься к её предупреждениям.
Я закрыла глаза, и меня тут же приветствовал ужасный образ того, как Салем горит в своей старой пещере в Геенне. Его прекрасное тело изгибалось и искажалось в пламени, дым валил от лица, мучимого агонией. Я чувствовала боль.
«Времени не осталось».
Мои глаза вновь распахнулись, и я хватала ртом воздух. Холодный пот усеял мой лоб.
– Ты в порядке? – спросил Оссиан.
– Мне просто нужно вытащить его, – я вообще не собиралась ничего говорить, но слова прозвучали с отчаянием, почти рычанием. Первобытный звук.
Солнечный свет искрил в синих глазах Оссиана, и он шагнул ко мне.
– Я понимаю. Мне знакомо отчаяние, которое ты ощущаешь. Оно мне очень хорошо знакомо. Только мою наречённую уже поздно спасать. У тебя ещё есть шанс. А мне осталось только возмездие, да?
Я кивнула.
– И ты делаешь то, что нужно, чтобы предотвратить возвращение Анат, – продолжал он. – Салем будет благодарен тебе за освобождение, даже если он не может любить.
И вот снова… фраза «не может любить». Она заставляла моё сердце сжиматься.
Я сделала глубокий вдох.
– Ладно. Давай сделаем это. Просто постарайся не убить меня, если Олефест начнёт отравлять наши умы страхами. И попытайся не поддаться моим чарам, когда я стану использовать свою магию моргены.
Он закатил глаза.
– Думаю, со мной всё будет в порядке, дорогуша.
Я вытащила из кармана гребень, вырезанный из морской раковины, и провела кончиками пальцев по его зубцам. Затем я пересекла каменистый берег, и моё сердце сразу же бешено застучало.
Я закрыла глаза и провела гребнем по своим голубым волосам. Я запела тихую, сладкую песню морген, чтобы приманить Олефеста ко мне.
Моя морская магия змеилась по телу, дрожала вдоль моих ног и бёдер. Пока моя песня плыла по воздуху, я настроилась на визгливую магию Олефеста. Я чувствовала, как моя сила оборачивается вокруг его волнообразного тела. Когда я ступила в холодные волны, я почувствовала, что монстр уже движется ко мне. Его пронзительные вопли разносились сквозь воду.
Я снова открыла глаза. Теперь солнечный свет как будто сиял ярче, отражаясь от волн.
Я ощутила ладонь на своих ступнях и взглянула вниз на Оссиана. Из‑за моей песни, витавшей в воздухе, он упал на колени, и морская вода блестела на его татуированной груди. Он уставился на меня так, точно я была богиней. Видимо, он попал под перекрёстный огонь моих чар.
Я легонько пнула его по рёбрам, и он, похоже, очнулся. С потрясённым видом он поднялся на ноги и снова сосредоточился на море.
Что же касается меня, я вновь сфокусировалась на приближавшемся Олефесте, всматриваясь в море в поисках его извилистого тела. Если я позволю ему подойти слишком близко, нам с Оссианом крышка. Мне нужно сохранять чрезвычайную бдительность.
Я запела громче, не отрывая глаз от моря, и водила гребнем по волосам.
Наконец, я мельком увидела, что он уже близко, змеится сквозь волны. Я улыбнулась при виде его змеевидного тела и блестящей на солнце чешуи. Идеальная жертва для бога моря. Моя сила будет колоссальной.
Мне уже казалось, что я чую это существо – такой горький, резкий, едкий запах, что меня чуть не стошнило.
Нервозность затрепетала в моей груди. Можно сказать, что приманивать Олефеста ближе – ужасная идея, ведь внушаемые галлюцинации сделают меня уязвимой. Я могла кричать в истерике, когда его магия заразит мой разум, и он попросту погрузит свои огромные зубы цвета слоновой кости в моё тело, раздирая лёгкие, внутренности. Но… но…
Ужас бушевал в моём разуме. Зачем я здесь?
Я крепче стиснула рукоять меча, стараясь сохранять рассудок. Магия существа уже затмевала мой разум.
Ещё одно лихорадочное мгновение, и меня вышвырнуло с острова в другое место и время в моём разуме.
Теперь я стояла на краю утёса в Ис. Облака налетели, затягивая небеса надо мной. Я смотрела на бушующее море, и колокола Ис звонили, созывая на казнь. Под утёсом на камнях лежал мужчина – изменник, который хотел убить королеву.
«Жертва богу моря».
Королевы, принцессы… мы все должны были совершать поступки во благо наших королевств. Даже если для этого приходилось пачкать руки.
На утёсах сиял солнечный свет, ярко отражавшийся от воды. Я подняла руки к небесам и призвала море. Мои губы изогнулись в коварной улыбке, когда магия затрещала по моим венам. Я защищу своё королевство кровью, если того требуют боги. Море всё сильнее швыряло мужчину на камни, ломая его кости, раскалывая голову.
Закончив, я посмотрела на его изувеченное тело. Эйфорическое благословение морского бога вибрировало на моей коже. Но то было тёмное заклинание… кровавое жертвоприношение, и мои колени подкосились.
Я слишком долго смотрела на жертву, и паника накрыла меня с головой.
Вот он, изувеченный пленник. Струйки крови бежали по его конечностям, руки покрылись кроваво‑красной паутиной. Кровь стекала по его бледной коже, встречаясь в центре обнажённой груди.
Теперь мои колени подкашивались. Подо мной лежал не пленник. Это был Салем. Это его тело расшибло волнами. Я убила его.
Это всё неправильно. Неправильно.
Крики Оссиана вырвали меня из кошмара, и я осознала, что оседлала его и схватила руками за горло. Он сбросил меня с себя, и я приземлилась на камни.
Воздух резкими и частыми вздохами вырывался из моих лёгких, пока я силилась прийти в себя.
– Заклинание! – прокричала я.
Как только слово слетело с моих губ, Оссиан уже начал тараторить текст заклинания, и его мелодичный голос разносился над волнами. Тяжело сглотнув, я снова сосредоточилась на море. Олефест находился в считанных метрах от нас и нёсся прямо на меня.
Я уставилась на существо, на его тело, пересекавшее поверхность моря волнообразными движениями, и приготовила меч. Если это обернётся неудачей, мы оба покойники.
Но, похоже, заклинание Оссиана работало. Я видела, как капельки воды поднимались с чешуи Олефеста и взлетали в воздух. Как будто сильный дождь падал обратно в небо.
Горький запах существа сворачивался в моих ноздрях, густой как желчь на языке. Мои коленки всё ещё тряслись от страха. Тело существа извивалось в воде. Его хвост бил туда‑сюда в предсмертных спазмах, но он до сих пор двигался слишком быстро, слишком сильно.
Выбросив голову на берег, монстр раскрыл пасть.
А меня накрыло внезапным осознанием, что всё это, возможно, являлось одним большим просчётом.
Глава 6
Аэнор
Я кинулась в сторону, и Олефест поднял голову надо мной. Я пырнула мечом вверх, и клинок пронзил основание его пасти. Из раны хлынула кровь. Я как можно быстрее вытащила меч, но этого оказалось недостаточно, чтобы убить его, и я отпрянула.
Существо кричало, мотая головой. Он снова атаковал меня, щёлкая челюстями. Я метнулась прочь, с кувырком приземлившись на камни. Я спешно вскочила и побежала к шее монстра.
В порыве паники я попыталась ухватиться за чешую сразу за его головой. Это единственное безопасное место, где существо не могло достать меня своей пастью.
Чешуйки рассыпались под моими пальцами, и удержаться было сложно, но я вцепилась в его шею. Забираясь на Олефеста, я чувствовала под собой его толстые мышцы. С неистово стучащим сердцем я кое‑как умудрилась перекинуть ногу через его шею. Теперь он бешено мотал головой, пытаясь сбросить меня, а я с трудом удерживалась на месте, и мой пульс зашкаливал.
Я стискивала его макушку, вцепившись в сухую чешую, пока змей извивался и дёргался на камнях. Только тогда я осознала, что потеряла свой чёртов меч, пока пыталась вскарабкаться на этого ублюдка, но сейчас я была слишком занята попытками удержаться на нём верхом.
Однако теперь влага быстрее уходила из тела змея, целые струи воды выстреливали из него в небо. Он иссыхал подо мной, извиваясь и дёргаясь, пока Оссиан повторял заклинание.
В данный момент его единственный глаз выглядел как шершавая чёрная галька, чешуйки на спине пересохли и скукожились. Такое чувство, будто существо подо мной сдувалось, его тело обращалось в прах. Моё сердцебиение стало немного замедляться, когда крики змея начали стихать, а движения постепенно ослабевали. Чешуя в моих руках превратилась в пыль, и я соскользнула с него.
Оссиан протянул мне меч, и я посмотрела на иссохшего монстра.
– Если ты отрубишь ему голову, – сказал Оссиан, – он умрёт.
Я занесла меч над его шеей.
– Я посвящаю эту смерть богу моря, и я прошу его о благословении.
Я резко опустила меч, отрубая голову монстра. Пыль взвилась клубами вокруг клинка, когда я рассекла шею вплоть до камней под ней. Не пролилось ни капли крови, только пыль.
На мгновение я уставилась на Оссиана.
Он просиял, его глаза блестели.
– Кажется, я люблю тебя, Аэнор. Думаю, мы идеальная команда.
Я перевела дыхание, дожидаясь благословения морского бога.
– Я пока не чувствую никакой силы.
Вопреки холоду в воздухе бисеринки пота усеивали мои виски, и я стёрла их. Запах миндаля и морских камней закружил вокруг меня, напоминая о Лире. Когда я повернулась, чтобы посмотреть на воду, она как будто потемнела от красного оттенка – цвета высохшей крови.
Холод заструился по моим венам, и по мне пробежали ледяные мурашки. «Вот оно».
Моя спина выгнулась, когда благословение переполнило моё тело. Теперь каждое биение сердца ощущалось как волна, с силой разбивавшаяся о берег. Буря нарастала, будоража солёный океан, принося запах морской соли на камнях. Мои волосы разметались вокруг лица.
«Жизнь».
Море было источником жизни. Именно там всё зародилось, и эта сила принадлежала мне. Волны льда проносились по моим венам, и я подняла руки к небесам. Бог наполнил мои мышцы силой. Я закрыла глаза, и магия ещё сильнее накатила на меня приливной волной. Я чувствовала там присутствие морского бога, ощущала его шелковистую магию.
Оссиан теперь что‑то говорил мне, но я едва его слышала. Голос бога, подобный колоколу, заполнил мою голову, и этот язык предназначался лишь для божественных существ. Я не могла различить слова, и они делали меня наполовину безумной. Но я не сомневалась, что этого будет достаточно. Именно в этом я нуждалась, чтобы запечатать раскол, чтобы опять распахнуть клетку души.
Моё тело вибрировало как струна арфы.
Вновь открыв глаза, я обнаружила, что к нам присоединился кое‑кто ещё, стоящий буквально в трёх метрах от портала, открытого в скале. Моё сердце ударилось о рёбра при виде Лира, полубога моря. Солнечный свет струился по нему, и холодное дыхание клубилось вокруг его головы в морозном октябрьском воздухе.
– Лир, – прошептала я. Я не сомневалась, что меня только что застали за совершением проступка, который он не одобрит.
Ну надо же было рыцарям выбрать именно этот момент, чтобы вернуться за телами.
Пальцы Лира дрогнули на рукоятке меча. Когда он осторожно подошёл ближе ко мне, его глаза напоминали ледники. Должно быть, он видел исходящую от меня магию его отца, и у меня вдруг возникло ощущение, будто я её украла. Но он же не мог теперь остановить меня, так?
– Что ты делаешь, Аэнор? – произнёс он сдержанным тоном.
«Становлюсь богом. Как минимум на мгновение».
Когда я выдохнула, иней развеялся по ветру. Когда я вдохнула вновь, мерцающие снежинки начали падать с небес, отражаясь янтарными отблесками в свете солнца. Под моими ногами расползалась паутина инея, тоненькими ниточками распространявшаяся по окровавленным камням. Лёд собирался на бровях мертвецов, в их бородах.
Ах, так это не октябрьский морозец. Это я.
Я просияла, глядя на Лира.
– Меня благословили магией бога моря. Твой отец дал мне этот дар. Я пойду к расколу и запечатаю его навеки. Нам больше не придётся топить богов.
Рука Лира снова легла на меч.
– Аэнор. Что ты наделала?
– Я сделала то, что должна была.
– Мой отец возьмёт с тебя плату, которую ты, возможно, не захочешь платить. Это возмутительное прегрешение.
Порывы силы вырывались из меня подобно шторму.
– У меня не было выбора.
– Но у тебя же был выбор, – Лир сделал ещё один шаг ко мне, словно пытался успокоить дикое животное. – Потому что ты делаешь это не ради спасения мира, так? Магия Салема держит раскол закрытым. Ты могла оставить его там, и любой мудрый человек так и поступил бы. Ты делаешь это потому, что он твой наречённый.
Это ощущалось как удар кулаком под дых. Я не хотела, чтобы все знали.
– С чего ты это взял? Это Зимняя Ведьма тебе сказала? Она безумна, знаешь ли.
– И всё же она часто оказывается права, – в его светлых глазах блестела печаль. – Бейра подозревает, что он твой наречённый, но не знает наверняка. И я думаю, что она права, потому что иначе какого х*я бы он запер себя в клетке… такой монстр, который ни о ком не заботится и любит, когда всё вокруг горит? И какого х*я ты стала бы принимать такое идиотское решение? – его глаза превратились в осколки льда. – Так что да, я думаю, что старая сумасшедшая ведьма права. Опять.
– Старая ведьма хотела, чтобы я носила связывающий ошейник, помнишь? Она хотела превратить меня в тень прежней меня.
– Я помню. Ты сбежала от меня. Но теперь ошейника нет.
– Слушай, Лир. Дело не только в Салеме. Его мать озвучила весьма конкретные и пугающие угрозы, которые она воплотит в жизнь, если мы не вытащим его немедленно. Очень много вывеивания и сжигания фейри, начиная с Оссиана и меня. По счастливому стечению обстоятельств его мать – богиня войны Анат, и она не любит шутить шуточки.
– Я там был, – вклинился Оссиан. – Она просто ужасает. Горячая цыпочка, но ужасает.
– Возможно, – сказал Лир. – Но то, что ты делаешь, обойдётся тебе дорогой ценой. И может, Салем – твой наречённый, но он убил твою мать и разрушил твоё королевство. Ты же не забыла об этом, нет? Это предательство.
– Я никогда этого не забуду, – сказала я. – Но к твоему сведению, мы тоже не были невиновными. Мы с мамой потопили его сестру. Это было способом получить больше магии для Ис. Мы потопили его близняшку, Лир. Единственную, о ком он когда‑либо заботился.
От Лира исходила осязаемая злость.
– Ты действительно его защищаешь.
– Сделка заключена, – теперь океан звал меня, подманивая ближе соблазнительным шёпотом. – Дело сделано, Лир, – в этот раз голос был не моим. Нет, думаю, это был голос морского бога.
Тени омрачили воздух вокруг него, но я отвернулась.
Я поспешила в накатывающие волны, чувствуя холод, ударявший по моим ногам и бёдрам. Сейчас у меня на уме было только одно, и это освобождение Салема.
Ветер хлестал по мне, и я нырнула в солёную воду, погружаясь всё глубже. Лучи света пронизывали поверхность, струясь по каменистому дну моря, по водорослям и обломкам раковин.
Я всё глубже и глубже уходила под волны, пока лучи солнца не потускнели. Но клетка всё равно выглядела далёкой, буквально точка света в море.
«Салем, ты чувствуешь, что я иду за тобой?»
Мне всё равно, что я едва его знала; я хотела держать его в своих объятиях. Жар горел в моей груди, пока я плыла. Ослепительный свет вокруг клетки становился всё ярче, пока я неслась к нему сквозь ледяные потоки. Его звёздный свет пронизывал тьму, начиная согревать меня.
Но прежде чем я добралась до него, мой взгляд зацепился за кое‑что другое – блестящий и сверкающий синий кусок морского стекла на океанском дне. Тот, что из Маг Мелла. Тот, что предназначался мне.
Не могу сказать, почему я сделала это, но я устремилась вниз, вниз, вниз.
Дар Мерроу, морское стекло было единственным, что могло убить Салема, и только я могла им управлять.
Само собой, я не смогла убить его раньше, когда считала это необходимым. Но может быть, однажды оно мне понадобится, чтобы убедить Салема. Оно могло замедлить его, и я сомневалась, что это можно сделать как‑то иначе.
Были ли у меня проблемы с доверием? О да, чёрт подери.
Сверху величие магии Салема расходилось по морскому дну, отражаясь от стекла ярким божественным светом. Этот маленький проблеск синевы полыхал как звезда.
Я схватила стекло с камней, и между моими пальцами оно ощущалось гладким и холодным. Я засунула осколок в карман джинсов, надеясь не заколоть им саму себя.
Со дна моря я снова посмотрела на клетку из коряг, едва не ослепнув от переливающегося света Салема. Первозданный голос бога эхом раздавался в моём черепе. «Используй мою силу, заплати мою цену».
Я поплыла к Салему, прикрывая глаза от его сияния. К тому моменту, когда я добралась до клетки, мне пришлось закрыть глаза от света. Мои руки дрожали, когда я распахнула дверцу.
Весь свет вокруг Салема метнулся обратно в его тело. Его глаза распахнулись, пылая цветами закатного неба. Он был без рубашки, его тело являлось воплощением божественно очерченных мышц. Его меч лежал рядом. Теперь с ним всё в порядке.
Напряжение ушло из моего тела.
Но в следующее мгновение я осознала, что его огненный взгляд не выражает облегчения.
Нет, это был взгляд, полный ярости.
Глава 7