– Я уверен, что в этот раз сумею её очаровать, – произнёс я с куда большей уверенностью, чем ощущал в этот момент.
Мне просто нужно держать себя в руках. Мне потребовалось немало времени, чтобы освоить искусство приглушения своих эмоций, но теперь это удавалось мне довольно хорошо. Такое чувство, будто огонь заливали ледяной водой, гася пламя, пока не оставалось ничего, кроме мокрого пепла. Тусклого, серого, безжизненного пепла внутри. Пустота.
Я посмотрел обратно на Аэнор, на мягкие изгибы её тела. Я пытался твердить себе, что она мне безразлична, что я ничего не чувствую. Слова перекатывались в моей голове как тщетная молитва небесам.
Мне нужно снова превратить себя в мокрый пепел.
Глава 11
Аэнор
Моя кровь громко шумела в ушах, как гром за горизонтом. Я сидела у пальмового дерева, наблюдая, как Шахар и Салем тихо переговариваются меж собой. Они ни разу не прикоснулись друг к другу, но тепло светилось в их глазах.
Салему нравилось говорить всем, что он не может любить – он беспечно бросал эти слова на ветер как семена одуванчика. Но в этом его заявлении что‑то было не так. Он явно любил Шахар.
Теперь он шёл обратно ко мне с мягким выражением на лице.
Во рту пересохло, когда я шатко поднялась на ноги и попыталась облизать губы.
– Я бы не прочь привести себя в порядок перед тем, как мы отправимся в Маг Мелл.
Оссиан подвинулся ко мне, взяв за руку.
– Думаю, я и с тошнотой сумею тебе помочь. Давайте вернёмся в мой дом. Я напою тебя кое‑каким чаем.
Вообразите, если бы моим наречённым был Оссиан. Хороший парень с миленькими птичками, чирикающими вокруг него. Было бы очаровательно.
Я кивнула.
– Ладно. Хорошая идея. Я призову лодку из волн.
Шахар хмуро посмотрела на меня.
– А ты можешь это сделать? Я чувствую вокруг тебя немного магии, но не столько же.
Только в этот момент я заметила её отсутствие, глодающую пустоту в груди. Паника затрепетала в моём сознании, и я крепко стиснула руку Оссиана, впившись ногтями.
– Полегче, – он отцепил мои ногти от своей кожи.
– Нет, – прошептала я, – ты права, Шахар. Я не чувствую своей магии, – я закрыла глаза, нащупывая свою связь с морем. Она всё ещё была там, слабая туманная линия между мной и водой. Я вообразила лодку, призванную из капель морской воды и блестящую на солнце. Этого должно было хватить, чтобы создать судно и приманить его ближе к нам.
Но вновь открыв глаза, я увидела перед собой только облако тумана.
Моя челюсть отвисла от шока, сердце ухнуло в пятки.
– Морской бог украл мою магию. Боги, помилуйте.
– Вот теперь ты паникуешь, – сказал Оссиан. – Тот факт, что ты умрёшь через пару дней, не вызвал даже небольшой вспышки, но потеря магии заставляет тебя впиваться ногтями в мою кожу. У тебя какие‑то очень неправильные приоритеты, ты в курсе? – он вздохнул. – Я призову свою лодку. Ты к нам присоединишься, Шахар?
Она нахмурила лоб.
– Кажется, я давненько не ела.
– Я тебя накормлю, – пообещал он. – Просто дай мне минуточку, чтобы призвать сюда мою лодку.
Салем изучал меня с любопытствующим выражением лица, и я уставилась на него в ответ. У меня дыхание перехватывало от его красоты. Солнечный свет подчёркивал его скулы и мужественный изгиб подбородка. Смотреть на него было почти больно.
В его глазах пылал огонь. Он сделал глубокий вдох. В какой‑то момент он потянулся ко мне… затем снова сжал кулак и отстранился, как будто обжёгся.
Он отвернулся от меня, посмотрев на волны.
– Дева Ночи сможет это исправить. Я уверен.
Пока он смотрел на море, я проследила за его взглядом. С некоторым облегчением я увидела, что маленькая деревянная лодочка Оссиана движется к нам, покачиваясь на волнах. Когда лодка приплыла к каменистому берегу, я пошла вброд через воду и забралась в судёнышко. Я уселась на одно из грубых деревянных сидений и позволила себе уронить голову на руки. «Только не блевать. Только не блевать».
Когда мы оттолкнулись от берега, ощущение солёного ветра на моём теле было подобно бальзаму. Через несколько минут я выпрямилась, почувствовав себя лучше. Салем сидел рядом со мной, и от его тела исходило тепло.
Оссиан прислонялся к боку лодки напротив меня.
– Чего я не понимаю, так это почему бог моря не мог остановить фоморов без этой сделки? Это же его чёртово море. Он должен быть непосредственно заинтересован в том, чтобы не дать ему вскипеть. Мог бы сделать всё без лишней драмы.
– Всё потому, что земные боги – это бездонная бездна нужды, – сказал Салем.
– Они тоже падшие.
Шахар посмотрела на небо.
– Когда падаешь с небес, это создаёт пустоту, которую невозможно наполнить. Как будто твоя душа – это слабый голос, эхом отдающийся в вакууме. Земные боги пытаются заполнить этот раскол, пожирая почитание своих служителей. Они требуют жертв, любви. Но они никогда не будут полными.
– Есть лишь один способ заглушить эту пытку, – тихо сказал Салем, – и это – вернуться обратно на небеса.
***
Я несколько часов пролежала в постели Оссиана, а когда проснулась, на прикроватной тумбочке меня ждали две белые таблетки и чашка чая, от которого шёл пар. На краю кровати сидела сердитая Джина.
– Что в чае? – спросила я.
Она пожала плечами.
– Оссиан измельчил пучок странных трав, но я принесла ибупрофен, потому что не ожидаю, что это растительное хиппи‑дерьмо сработает. Выпей таблетки.
Я слишком устала, чтобы спорить, так что закинула их в рот и запила чаем Оссиана. Отвар был крепким и горьким, и он уже согревал меня. Я села в кровати, окидывая взглядом его спальню – уютное помещение со светильниками, лившими тёплый свет на тёмное дерево. Каждый уголок был забит книгами, мхом и растениями, произраставшими между ними. Из другой комнаты доносились тихие звуки регги. И вновь мне пришла в голову мысль, что из Оссиана получился бы очаровательный и нежный наречённый – такой, который будет приносить мне чай и читать книжки рядом со мной в постели.
Я сделала ещё один глоток горького отвара и почувствовала, что он уже работает. Тепло распространялось по моей груди вместе с ощущением спокойствия. Ноющая боль в мышцах, особенно вокруг запястий, начала отступать. У меня всё ещё не было кайфа моей мощной морской магии, но я так долго прожила без неё, что шок потери уже выветрился.
Я приподняла чашку.
– Работает.
Джина выглядела сомневающейся, но кивнула.
– Ага, это ибупрофен. Быстро действует. Так каков твой план? Твой приятель – тот, что с крылышками – ходячий секс. Но он же сомнительный тип, Дьявол и всё такое? Ты действительно доверяешь его плану с Девой Ночи?
– Салем брутально честен, даже до неприличия. Так что если он говорит, что Дева Ночи может меня вылечить, он говорит правду. Вопрос в том, что она захочет взамен за свои услуги?
– Полагаю, попробовать стоит. Эта магия теперь уже поднимается по твоим рукам.
В дверь постучали, и я крикнула:
– Да‑да?
Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул Оссиан. Птички порхали вокруг его светлых локонов.
– О, отлично! Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы подняться? Салем готов полететь вместе с тобой до Маг Мелла.
Я допила остатки чая, упиваясь ощущением того, как он работает в моём организме и успокаивает мышцы.
– Этот чай изумителен, Оссиан.
Он кивнул.
– Я приготовил его с перетёртой в порошок мошонкой морского быка.
Я прикрыла рот, вновь готовая блевануть.
– Я бы предпочла не знать этого.
– Мошонка перемешана с бергамотовым чаем, – сообщил он.
Я свесила ноги с края кровати.
– Оссиан, мой милый друг, у тебя есть ванна? Я надеюсь, что при Дворе Шелков мне не придётся выглядеть крысой‑утопленницей.
Оссиан показал в дальний конец комнаты, где лучи света лились через округлый дверной проем.
– Ванная там.
– Идеально, – я присела и подобрала с пола сумку, копаясь в вещах, которые добыла прошлой ночью. – Как думаешь, Джина, что мне надеть ко Двору Шелков?
– Джинсы. Нет, шёлк!
Я вытащила белое платье на пуговицах, похожее на платье‑рубашку с длинными рукавами и воротничком. К нему прилагался ремень на талию, и выглядел этот наряд весьма элегантно.
– Ну, шёлка у меня нет, придётся довольствоваться этим. У меня складывается впечатление, что они там всё равно носят мало одежды.
– А можно мне пойти?
– Нет.
Я отнесла новое платье в ванную – круглую комнату из камня, где в центре стояла медная ванна на ножках в форме львиных лап. Я открыла кран и заполнила ванну горячей водой. От неё поднимались клубы пара. Я содрала с себя джинсы и свитер, уронив их на пол.
Моё горло ощущалось сухим, как наждачная бумага, и я с трудом сглотнула. Если не считать жажды, я чувствовала себя в миллион раз лучше. Как только я шагнула в ванну, мои мышцы расслабились.
Я схватила мыло с бортика ванны и принялась намыливаться. Но мой взгляд постоянно возвращался к лентам тёмной магии под моей кожей. Через несколько минут я осознала, что постоянно тру их, как будто могла смыть черноту.
Со вздохом я сполоснула мыльную пену и вышла из ванны. Горячая вода капала с моего тела, но я быстро вытерлась полотенцем, затем подобрала свои джинсы с пола. Из кармана я вытащила морское стекло. Там же я хранила свой жемчужный гребень, который тоже возьму с собой. На всякий случай.
Но этого казалось недостаточно, если я отправлялась в загадочный Двор Шелков. Нож не помешает.
Будучи абсолютно голой, я подошла к двери и приоткрыла её, выглянув в спальню Оссиана. Джина сидела на полу со скрещёнными ногами, ковыряясь в телефоне.
– Джина! – прошептала я. – Мне нужна услуга.
Она подняла взгляд.
– А? Ты в порядке?
Я кивнула.
– Просто мне нужны какие‑нибудь ножны. В смысле, для ножа. Что‑нибудь такое, что можно будет незаметно надеть под платье. Или маленькая кожаная сумочка. И нож, которым можно перерезать кому‑нибудь горло.
Она приподняла брови.
– Зачем?
– На случай, если мне понадобится кого‑нибудь убить, Джина.
– А, ну да. Ладно.
Я закрыла дверь и надела чистое нижнее бельё – белое и кружевное, чтобы подошло под белый наряд. Я продела руки в гладкий материал платья, затем застегнула пуговицы спереди, оставив V‑образный вырез. Подол опускался чуть ниже моих колен, так что я подумала надеть свитер, учитывая октябрьский холодок. Затем я завязала волосы в низкий пучок.
Пока я занималась этим, в дверь деликатно постучали. Открыв, я увидела там Джину, стоящую с небольшой кожаной сумочкой на ремешке и кинжалом. Выглядел он как мизерикорд[1]– маленький, но острый. Всё лучше, чем ничего.
– Спасибо, Джина, – я забрала вещи из её рук, перебросила ремень сумочки через плечо и впихнула в неё нож, морское стекло и свой гребень. Затем надела балетки.
Полностью помывшись и одевшись, я вышла в спальню. Оссиан, благослови его боги, оставил новую порцию чая из мошонки. Я залпом выпила вторую чашку, и она успокоила моё горящее горло. Набросив на плечи кожаную куртку, я готова была отправляться в путь.
Ко Двору Шелков и Деве Ночи. Я пересекла кухню, где меня поджидал Оссиан с ещё большим количеством чая. С целым термосом чая.
Он улыбнулся.
– Это должно спасти тебя от рвоты. Однако, боюсь, грядущую смерть это не остановит.
Я подняла термос.
– Спасибо.
Шахар сидела за столом Оссиана, перед ней стояла тарелка пасты. Она слизала томатный соус с пальцев.
– Мой брат ждёт снаружи.
Джина подошла ко мне, затем обвила руками, привлекая в объятия.
– Я буду здесь, присмотрю за Оссианом. Но возвращайся поскорее, потому что у него ни интернета, ни телика. И мне совсем не хочется спасать твою задницу, так что просто поспеши обратно.
– Со мной всё будет нормально, – по крайней мере, сказать такое казалось уместным.
Стиснув тёплый термос, я вышла наружу. Солнечный свет на мгновение ослепил меня. Когда глаза адаптировались, я увидела, что Салем стоит возле пальмовых и сливовых деревьев, росших вдоль берега. Раньше он был обнажён по пояс, но теперь надел, должно быть, одну из белых рубашек Оссиана: она была слишком маленькой, пуговки едва держались. Но учитывая, что Оссиан никогда не носил рубашку, она была в идеальном и элегантном состоянии. Мы двое как будто специально нарядились в одном стиле.
Красноватый свет омывал его тело. Солнце садилось, заливая морскую рябь дикой игрой медовых и имбирных оттенков. Это время суток принадлежало Салему.
– Дай мне секундочку перед тем, как мы отправимся в путь, – сказала я, пройдя мимо него и сбросив обувь.
Когда я ступила в волны, от ощущения морской воды на ногах по моим лодыжкам пробежали мурашки. Призрак моей магии зашевелился в груди. Но там, где должен быть пьянящий прилив силы, я теперь ощущала лишь пустоту. Ни капли магии не потрескивало на кончиках моих пальцев.
Разочаровавшись, я повернулась обратно к Салему. Выйдя на камни, я снова надела туфли.
– Ладно. Я готова.
Не сказав ни слова, он подошёл ко мне и подхватил на руки – одна рука скользнула под мои колени, другая обвилась вокруг талии. Он прижал меня к груди, неся как невесту через порог. Я обхватила руками его шею, напоминая себе не отвлекаться на его запах, или ощущение его груди, подобной тёплой стали под рубашкой.
Крылья появились за его спиной, позолоченные светом солнца, и тёмные перья замерцали золотистыми искорками, ошеломив меня на мгновение. Я хотела протянуть руку и погладить их.
Но я держала свои руки при себе. Салем пробудет рядом всего несколько дней. Я не могла слишком расслабляться в его присутствии. Он опасен как сам грех, и его соблазнительное присутствие имело надо мной магнетическую власть. Что бы ни случилось завтра, я не могла позволить себе поддаться его чарам.
Глава 12
Салем
С Аэнор на руках я полетел на восток, ко Двору Шелков. Садящееся солнце светило мне в спину, солёный бриз шелестел в перьях моих крыльев. Мерцающее сапфировое небо простиралось под нами.
Одно лишь ощущение того, как Аэнор прижималась ко мне, угрожало сокрушить всю мою сдержанность и зашвырнуть её в океан. Я остро осознавал каждое место, где соприкасались наши тела. Я испытывал безумное желание выглядеть идеальным в её присутствии и в то же время объяснить ей все свои изъяны, рассказать ей всё.
Мои крылья хлопали по воздуху позади меня. Я пытался отвлечь себя величием садящегося солнца. Но запах Аэнор заставлял мою кровь нестись быстрее, и всё, чего мне хотелось – это целовать её, пока вся её грудь не зальётся румянцем.
И вот она снова отвлекает меня.
Это магия судьбы в работе, а не связь двух любовников, которые знали мысли и страхи друг друга. Это не прочная каменная кладка двух людей, которые на протяжении многих лет постепенно раскрывали самые болезненные воспоминания и самые дичайшие мечты друг друга; двух людей, которые за время выучили каждый жест и выражение лица партнёра. Наша связь подобна стеклянному дворцу; прекрасная, но хрупкая.
Это магия … иллюзия. Отдельный сорт проклятия.
Но это ощущалось таким реальным.
Будь у меня сейчас коньяк, я бы выпил. Вместо этого у меня имелась фляжка водки из дома Оссиана, которая прожигала дыру в моём кармане. Обычно я выбирал не водку. Она ощущалась как зверство, вылитое мне прямиком в горло. И всё же сейчас мне хотелось этой водки, чтобы приглушить незнакомую панику, которая накатывала каждый раз, когда я думал о тёмной магии, струящейся под кожей Аэнор.
Мы с паникой оставались незнакомцами на протяжении многих столетий, но теперь мы вполне себе сблизились.
Аэнор покосилась на океан, не отрываясь от моей груди, и покрепче обхватила руками мою шею. Эта маленькая перемена в её теле наполнила меня диким желанием защитить. Пока я смотрел, как её волосы развеваются на ветру, я увидел образ её, стоящей на утёсе старого Ис давным‑давно, когда я ещё не разрушил его.
– Салем… – Аэнор посмотрела мне в глаза. – …Ты загораешься. Твоё тело ощущается так, будто ты вот‑вот воспламенишься.
Я посмотрел на свою рубашку, увидел, что та начала дымиться, и сделал медленный глубокий вдох.
Она повернулась, чтобы снова взглянуть на море. В этих диких сумерках её кожа окрасилась розоватым отсветом.
– Ты можешь править Нова Ис, знаешь. После того, как излечишься, – не знаю, почему я сказал это. Чувство вины, наверное, ведь я отнял это у неё. А может, я просто хотел знать, что когда меня здесь уже не будет, она надёжно устроится в жизни. Я хотел, чтобы она сидела на троне, чтобы в подчинении у неё была армия и легион слуг, готовых удовлетворить все её потребности.
Между её бровей пролегла озадаченная складка.
– Почему ты об этом подумал?
– Мне просто кажется, что из тебя выйдет сильная королева. И мне нравится думать, что ты будешь командовать армией.
– Хмм. Не уверена, что это моё.
– Почему нет?
– У меня нет опыта. Когда я была приближена к управлению Ис, я полностью находилась под контролем матери. И… – резкий вдох. – Я не уверена, что я на неё похожа.
– Что ты имеешь в виду?
– Она повелевала толпой так, как я никогда не сумею. Она входила в помещение, и люди просто хотели ей угодить. Они чувствовали себя в безопасности с ней. Она просто была… такой уверенной в себе. И у неё не было такого наследия, как у меня.
– И что это за наследие?
– Мой отец был особенно кровожадным. Он прибивал людей гвоздями к деревьям. И думаю, она видела его тьму во мне. Она попросила меня казнить кого‑то, но вот что странно… какой‑то части меня понравилось это делать. Когда я приносила жертву, это вроде как вызвало во мне восторг, – она прикусила губу. – Знаешь, что? Я вообще не понимаю, почему я тебе это рассказываю.
– Я не понимаю, почему ты так себя винишь за это. Убийство людей может быть приятным. Знаешь, высока вероятность, что единственное значимое, что сделал этот мужчина – это умер. Он ведь помог вашим посевам вновь произрастать, так? И в любом случае, люди слишком много времени тратят на угрызения совести.
Аэнор одарила меня слабой улыбкой.
– Хмм. А ты мог бы стать психологом, если бы задержался здесь.
– К сожалению, в большинстве случаев моя мудрость так же полезна, как давать арахис беззубому человеку.
Когда она сделала глубокий вдох, её грудь задела мою, и мой пульс участился. В сознании пылали образы того, как я целую её груди, захватываю один из её сосков в рот. Когда мой взгляд скользнул по её телу, я мог представить её обнажённой и распростёртой на постели передо мной.
Но посмотрев на её лицо, я увидел, что она снова хмурится.
– Твоя грудь опять начинает дымиться. Что это?
Мои пальцы крепче сжали её ноги и талию. В её присутствии просто невозможно ясно мыслить. В её присутствии казалось, что в мире больше никого не существовало. Ни Шахар, ни Анат. Только Аэнор и я.
Очевидно, я размякал. Мне нужен рок, смертельность. Мне нужно думать о тюрьме наших тел, которая заточит нас на Земле, если я не покину это место.
Тысячу лет назад в Шотландии, когда аристократ хотел казнить кого‑то на своём пиру, он приносил отрезанную голову чёрного быка. Отвратительный символ смерти. Мне нужна отрезанная голова быка, сочащаяся кровью и окружённая вьющимися мухами. Мне нужно выставить эту голову перед Аэнор и разрушить опьяняющие чары между нами.
Потому что такова моя тёмная правда: если я позволю себе почувствовать что‑то к Аэнор, это будет означать её смерть.
Во мне бурлила потребность поведать ей всё, рассказать всю свою историю, каждую мысль и желание до неё. Это был безумный порыв – такое чувство, будто если я разложу перед ней все поломанные кусочки себя, она сможет собрать их обратно в одно целое.
Но на деле такого никогда не случится. Я давным‑давно проклят, и частью проклятья являлось то, что я не мог об этом говорить.
– Твои пальцы как тиски, – сказала Аэнор.
Я немного ослабил хватку, и мой взгляд ухватился за маленький белый огонёк, порхавший вокруг нас.
Вот он, ничтожный блуждающий огонёк, который следовал за мной и наблюдал, не сорвусь ли я. Крошечный фейри‑шпион, преследующий меня.
Я сделал глубокий вдох. Настолько приблизившись к своему предназначению, я не утрачу сосредоточенности.
– Ты чувствуешь вину за казнь одного человека, – сказал я. – Может, я смогу помочь тебе посмотреть на вещи под другим углом. Ты как‑то раз сказала, что я прячу свою истинную природу под завесой изысканности. И ты была права. Знаешь, что таится за моими дорогими костюмами и коньяком? Я ничего ни к кому не чувствую. Я существую лишь для того, чтобы мучить других. Как‑то раз я соблазнил жену фермера, и когда мужчина застал нас трахающимися под багряником, он впал в ярость. Хочешь знать, что я сделал с ним?
– Ни капельки.
Но извращённое желание сказать правду накатило на меня как лава.
– Я переломал ему конечности, чтобы он не смог ходить. Я спалил его ступни до неузнаваемости, оставив его беспомощным. Я стал поглощать его, начиная с живота…
У Аэнор отвисла челюсть.
– А можно не надо? У меня почти закончился чай от тошноты.
– А закончив, я увидел, что его дочка наблюдает за мной. И я знал, что она никогда уже не будет прежней.
За свою жизнь я совершил много ужасных поступков. Но этот… этот я запомнил, потому что у маленькой девочки были огромные тёмные глаза, совсем как у Шахар, и она стискивала свою кошку.
Аэнор выглядела так, словно её вот‑вот опять стошнит.
– И я не изменился, Аэнор. Я мог бы сделать то же самое завтра – импульсивно разодрать человека в клочья. Замучить кого‑то до смерти. Те языки пламени, которые ты видела – это напоминание о том, кто я на самом деле, и причина, по которой я ухожу.
И вот она, голова чёрного быка, выставленная перед ней напоказ.
Она прикрыла ладонью рот, широко распахнув глаза.
– Думаю, ты ясно донёс свою точку зрения.
Мои крылья хлопали по воздуху в ритме медленного сердцебиения.
– Конечно, я ощущаю примитивное желание, – «к тебе, и лишь к тебе одной», – добавил я мысленно. – Я чувствую гнев. Но на этом всё.
– То есть, тебе плевать, если мир сгорит и все умрут, – Аэнор нахмурилась. – Напомни‑ка мне, почему ты запер себя в клетке души вместо того чтобы уйти с Шахар, когда у тебя была возможность?
Я почувствовал, как нечто подобное ужасу расходится по моим венам, и бросил взгляд на блуждающий огонёк. Мне нужно положить конец этой беседе.
Я сохранял совершенно бесстрастное, даже скучающее выражение лица.
– Я планировал трахнуть тебя ещё разок перед тем, как покончу с этим миром, а это оказалось бы проблематичным, если бы ты заживо сварилась в океане.
Когда она вновь посмотрела на меня, её глаза потемнели, превратившись в бассейны теней. От ледяной ярости в них моё сердце едва не остановилось. Я еле‑еле мог дышать, когда она смотрела на меня вот так.
– Но ты о чём‑то умалчиваешь.
Она не поверила мне, а это опасно в присутствии маленького шпиона. Она знала правду? Я не мог разглашать это перед теми, кто наблюдал. Опасная, опасная территория.
Я стиснул челюсти.
– Не пытайся романтизировать меня, Аэнор. Я рассказал тебе, какой я.
– О, я в курсе, что ты полный говнюк, не пойми меня неправильно. Просто ты что‑то умалчиваешь. Я чувствую это всякий раз, когда твои пальцы сжимаются на моём бедре. Секрет, который ты утаиваешь, пожирает тебя изнутри как рак. Ты хочешь сказать мне что‑то важное, но останавливаешь себя.
Она знала меня лучше, чем я думал. Но мы не могли обсуждать тот факт, что она моя наречённая – только не сейчас. Я привлёк её так близко к себе, что теперь кожей чувствовал её пульс.
Наконец, когда чёртов блуждающий огонёк опять улетел прочь, я начал немного расслабляться. Возможно, я в достаточной мере удовлетворил его, убедил, что никого не люблю и по‑прежнему способен пожирать тело живого мужчины, пока его дитя в ужасе наблюдает. «Хорошее шоу, Салем».
– Вот тебе правда, – сказал я. – Я убил твою мать и разрушил твоё королевство. Я украл твою силу и взял под контроль твой разум, когда приковал тебя в своём каменном подвале. Я фантазировал о том, как буду использовать этот контроль, чтобы удовлетворить с тобой свои самые темнейшие сексуальные желания, пока ты находилась в моём плену. Короче говоря, я был твоим худшим мучителем. И угадай что? После всего этого судьба решила, что ты – моя наречённая.
Вот она, ещё одна бычья голова на блюде. Но Аэнор не завопила от ужаса.
Она просто моргнула, сохраняя ледяное выражение лица.
– Поэтому мы можем исцелять друг друга, положив руку на грудь. Обычно, – добавил я.
– Я знаю.
– Ясно. Ну, теперь ты понимаешь. Боги сделали нас наречёнными, потому что хотят, чтобы мы страдали. Потому что мы друг для друга – худшие кандидаты из возможных, и этот мир развращён.
Её челюсти стиснулись.
– Я тоже не в восторге, но я же не швыряю тебе в лицо речи о том, что мир – это адов труп.
Я начинал чувствовать себя ещё хуже, чем тогда, когда ел того мужчину.
– Если бы я остался здесь, то однажды тебе пришлось бы наблюдать, как я воспламеняю окружающих. Ты была бы окружена криками умирающих. Я дарил бы тебе удовольствие, а потом смерть. Вот что боги припасли для нас. И твоя жизнь постоянно находилась бы в опасности.
– О, я понимаю. Ты вовсе не заслуживаешь доверия.
Я выдержал её взгляд, пока морской воздух хлестал по нам.
– Слушай, Аэнор. То, что я собираюсь сказать, очень важно. Никто не может знать, что мы наречённые. Охраняй этот секрет как свою собственную жизнь.
– Почему?
Я открыл рот, приготовившись объяснить, но проклятье украло слова с моего языка. Но существовало множество других причин хранить это в тайне. Я просто назову ей одну из них.
– Когда мы прибудем в Маг Мелл, – начал я, – я заявлю права на трон. Нынешний король, узурпатор, безумен. В королевстве с ненадёжным правителем самое безопасное место – как можно дальше от трона. Так что все будут желать твоей смерти, раз ты моя наречённая.
– Наследник трона Маг Мелла… полагаю, перед тобой выстроится немало кандидаток в жены, – она сделала глоток из термоса и закрыла глаза, присосавшись к жидкости. – Моя жажда просто запредельна. Эту проблему чай не лечит.
– Скоро ты вернёшься в норму. Снова сможешь потопить всю Европу, если будешь не в настроении.
Я обещал то, что не мог ей даровать?
Возможно, это один из моих последних шансов по‑настоящему прикоснуться к Аэнор. Клин боли расколол мою грудь при этой мысли, нанеся рану, подобную кроваво‑красной трещине на дне моря.
Может, я сумею в последний раз соблазнить её перед уходом. Если это ещё возможно после всего того, что я ей рассказал.
Я вдыхал запах её волос, теперь отчаянно желая извлечь максимум из того времени, что нам осталось вместе. Перед уходом мне хотелось провести с ней ещё одну ночь. Я исцелю Аэнор, а потом соблазню её в последний раз. В безопасности, подальше от пытливых глаз блуждающих огоньков, я найду способ в последний раз услышать, как она хрипло всхлипывает от наслаждения.
И я сделаю так, что она никогда этого не забудет.
Глава 13
Аэнор
В воздухе витал холодок, влажный и тяжёлый. Теперь уже опустилась тьма, и за нами следила полная луна.
Очевидно, Салем выдал свой тёмный глубинный секрет (о том, что мы наречённые супруги), и это худшая вещь в мире, и никто не должен об этом знать.
Вот только… мне не казалось, что ему больше нечего сказать.
Я понимала его достаточно хорошо, чтобы знать – он ненавидит секреты. Но он всё равно утаивал что‑то. Судя по напряжению в груди, по жёсткости его пальцев я знала, что он до сих пор хранит секрет.
Однако не похоже, что я выведаю его в ближайшее время.
Октябрьская прохлада в воздухе сделалась ещё морознее, когда опустилась ночь. Когда я выдохнула, вокруг моей головы заклубился туман. Даже в кожаной куртке я замерзала. Окинув взглядом океан, я увидела куски льда, дрейфующие в волнах. Они мерцали отблесками света. «Какого чёрта…?»
– Аэнор, – прошептал Салем. – Я не уверен, что мы одни.
– Я как раз думала о том же, – когда начал падать снег, искрящий серебром в лунном свете, я крепче обвила руками шею Салема. Я высунула язык, и на него упала снежинка. – Помнишь, когда ты поджёг тех ведьм в лесу? Тех, что с ледяной магией?
– Помню, да.
Снежинка растаяла.
– Полагаю, ты не стал оставлять кого‑то из них в живых? Потому что этот холод не кажется полностью естественным.
Его бицепсы напряглись.
– Возможно, я оставил кого‑то из них в живых. Там царил хаос, и они были как будто повсюду.
– И если мы убили всех их сестёр, думаю, они захотят отомстить. И мы недалеко от Маг Мелла.
Последний слог моего слова заглушил пронзительный визг, пронёсшийся по воздуху.
Крылья Салема захлопали чаще, низкий бьющий звук разносился по ветру.