– И вы этим занимаетесь…
– Уже почти триста лет. Эту работу начали ржавники – после того, как поняли, что натворили. Но нам ни за что не победить. Остается надеяться только на то, что удастся и дальше сдерживать эти растения.
Тэлли откинулась на спинку кресла, покачала головой и закашлялась. Цветы были так красивы, так нежны и безобидны на вид, но при этом губили все вокруг себя.
Рейнджер наклонился и протянул Тэлли фляжку. Она взяла ее и благодарно прижала к губам.
– Ты ведь в Дым идешь, да?
Тэлли захлебнулась и закашлялась.
– Да. А откуда вы знаете?
– Ладно тебе. Не просто же так уродка будет бродить среди цветов со скайбордом и походным инвентарем.
– Ну, да… – Тэлли вспомнила строчку из записки: «Потом ищи среди цветов глаза жуков огня».
Наверняка эти люди и раньше видели уродцев.
– Мы выручаем дымников, если что, а они выручают нас, – объяснил Тонк. – Если спросишь меня, то я скажу, что они ребята чокнутые – живут кое‑как и остаются уродцами. Но о природе они знают побольше, чем большинство городских красавчиков и красоток. Достойно восхищения, честно.
– Ну да, – растерянно кивнула Тэлли. – Наверное.
Тонк нахмурился.
– Наверное? Но ведь ты туда идешь. Ты не уверена?
«Вот где начинается вранье», – поняла Тэлли. Вряд ли она могла сказать рейнджерам правду – что она была шпионкой, подсадной уткой.
– Да нет, что вы! Конечно, я уверена.
– Что ж, скоро мы тебя высадим.
– Прямо в Дыме?
Он снова сдвинул брови.
– Ты разве не знаешь? Место, где находится Дым, строго засекречено. Дымники красивым не доверяют. Даже нам, рейнджерам. Мы доставим тебя к обычному условленному месту, а уж как быть дальше, ты знаешь, да?
Тэлли кивнула.
– Знаю. Я просто решила вас проверить.
Вертолет приземлился в крутящемся облаке пыли. Белые цветы пригнулись к земле широким кругом возле места посадки машины.
– Спасибо, что подвезли, – поблагодарила Тэлли.
– Удачи, – пожелал ей Тонк. – Надеюсь, тебе понравится Дым.
– Я тоже надеюсь.
– Но если передумаешь, Тэлли, имей в виду: мы всегда ищем волонтеров, желающих поработать рейнджерами.
Тэлли непонимающе нахмурилась.
– Что такое «волонтеры»?
Рейнджер улыбнулся.
– Это когда ты сам себе выбираешь работу.
– А, ну да, – кивнула Тэлли. Она слышала, что такое возможно в некоторых городах. – Может быть. – А вам я желаю успехов в вашем деле. Кстати говоря, скажите: вы не собираетесь, случайно, тут поблизости устраивать пожар?
Рейнджеры расхохотались, а Тонк сказал:
– Мы обрабатываем огнем только края зарослей, чтобы цветы не распространялись дальше. А это место ровнехонько посередине. Дело безнадежное.
Тэлли огляделась по сторонам. Повсюду, насколько хватало глаз, тянулись белоснежные поля. Солнце село час назад, но орхидеи светились, словно призраки, при свете луны. Теперь, когда Тэлли знала, что это за цветы, от этого зрелища ей стало зябко. Как Тонк назвал это явление? «Биологический нуль».
– Ясно.
Она спрыгнула с подножки и выдернула свой скайборд из магнитного ящика рядом с дверцей. Потом стала отходить, пятясь и хорошенько пригнувшись, как ей посоветовали рейнджеры.
Машина взвыла и ожила, Тэлли запрокинула голову и посмотрела на мерцающий диск. Тонк объяснил ей, что по воздуху машину несут две тонкие лопасти, вращающиеся настолько быстро, что их не разглядишь. «Может быть, он все‑таки пошутил?» – думала Тэлли. Ей казалось, что этот радужный диск выглядит как самое что ни на есть типичное силовое поле.
Ветер поднялся безумный, как только машина зарокотала на полную мощь и взмыла ввысь. Тэлли крепко прижала к себе скайборд одной рукой, а другой долго махала, пока вертолет не исчез в темном небе. Она вздохнула.
Снова одна‑одинешенька.
Оглядываясь по сторонам, она гадала, как же разыщет дымников посреди этой бесконечной страны орхидей.
«Нас жди на лысой голове, пока не рассветет», – гласила последняя строчка в записке Шэй. Тэлли обшарила взглядом горизонт, и ее лицо озарилось радостной улыбкой.
Не так далеко от того места, где она стояла, поднимался высокий круглый холм. Наверное, это было одно из тех мест, где изначально расплодились цветы – продукт генной инженерии. Верхняя половина холма умирала – там не осталось ничего, кроме голой земли, разрушенной орхидеями.
Опустевшая вершина очень походила на облысевшую голову.
Через несколько часов Тэлли добралась до вершины.
Здесь скайборд был бесполезен, но подниматься было легко, поскольку рейнджеры подарили Тэлли новые туфли взамен старых – те‑то обгорели настолько, что в кабине вертолета попросту развалились. И еще Тонк наполнил фильтр Тэлли водой.
В вертолете одежда Тэлли немного подсохла, а пока она поднималась на холм, высохла окончательно. Рюкзак благополучно пережил погружение в реку, и даже пакетики со «СпагБолом» в водонепроницаемом мешке не промокли. Единственное, что безвозвратно пострадало, – это записка Шэй, превратившаяся в мокрый комок бумаги в кармане куртки.
Но Тэлли была почти у цели. Глядя вокруг с вершины холма, она понимала, что сравнительно легко отделалась – не считая волдырей на руках и ногах, ссадин на коленках и нескольких сгоревших прядей волос, она была цела и невредима. Лишь бы только дымники знали, где ее найти, лишь бы они поверили в легенду о том, что она – уродка, явившаяся сюда для того, чтобы стать одной из них, и не выяснили, что на самом деле она шпионка… тогда все было бы просто великолепно.
Она ждала на вершине холма – уставшая, измученная, – но заснуть не могла. Она гадала, вправду ли сумеет сделать то, чего от нее хотела доктор Кейбл. Медальон на шее тоже пережил все испытания. Тэлли сомневалась в том, что вода могла повредить устройство, но узнать об этом наверняка она могла, только оказавшись в Дыме и активировав медальон.
На мгновение у нее мелькнула надежда на то, что медальон не сработает. Мало ли – может быть, он испортился из‑за тряски, может быть, он не среагирует на рисунок ее радужки, и тогда она не сможет отправить послание доктору Кейбл. Но надеяться на это вряд ли стоило. Без медальона Тэлли оставалось только застрять здесь навсегда. На всю жизнь остаться уродиной.
Вернуться домой она могла, только предав подругу.
ЛОЖЬ
Через пару часов после рассвета за ней пришли.
Тэлли увидела, как они пробираются по полю орхидей – четыре фигурки в белом, в широкополых шляпах, со скайбордами под мышкой. Шляпы надежно скрывали головы. «Если они присядут на корточки, – подумала Тэлли, – их не будет видно среди цветов, они, можно сказать, исчезнут».
Эти люди очень старались остаться незаметными.
Они приближались, и через какое‑то время Тэлли разглядела выглядывающие из‑под одной из шляп стянутые в два хвостика волосы Шэй и принялась отчаянно размахивать руками. Тэлли собиралась следовать совету, изложенному в записке, буквально и до самого конца ждать на «лысой голове», но, увидев подругу, она схватила скайборд и побежала вниз по склону навстречу Шэй и ее спутникам. Шпионка она теперь была или кто другой, но ей не терпелось увидеться с Шэй. Высокая, долговязая девушка отделилась от группы и бросилась навстречу Тэлли. Весело смеясь, подруги обнялись.
– Это ты, ты! Я так и знала, что это ты!
– Конечно, это я, Шэй. Мне так тебя не хватало, и я не выдержала.
Тут она почти не погрешила против правды.
Шэй все улыбалась.
– Когда мы ночью заметили вертолет, большинство ребят сказали, что это наверняка другая группа беженцев. Они говорили, что уже прошло слишком много времени и что мне надо перестать ждать тебя.
Тэлли пыталась улыбаться в ответ, гадая, неужели она настолько «отстала от графика». Не могла же она признаться в том, что ушла из города через четыре дня после своего шестнадцатилетия.
– Мне пришлось здорово поблуждать. Ну скажи, разве ты не могла написать записку попонятнее?
– Ой… – Шэй перестала улыбаться и сокрушенно проговорила: – Я думала, ты все поймешь.
Тэлли не могла смотреть на то, как Шэй винит себя. Она помотала головой.
– Да нет, на самом деле записка была нормальная. Это я тупая. И самое ужасное случилось тогда, когда я добралась до цветов. Сначала рейнджеры меня не заметили, и я чуть не поджарилась.
Шэй только теперь разглядела исцарапанное и обгоревшее лицо Тэлли, волдыри у нее на руках, всклокоченные, опаленные огнем волосы.
– Ой, Тэлли! У тебя такой вид, будто ты только что с поля боя!
– Можно и так сказать.
Тут к ним подошли остальные трое уродцев и встали чуть поодаль. Один парень помахал каким‑то приборчиком.
– Она с «жучком», – сообщил он.
У Тэлли сердце замерло в груди.
– С чем? – оторопело переспросила она.
Шэй осторожно взяла у Тэлли скайборд и передала парню. Он провел свой прибор над доской, удовлетворенно кивнул и выдернул один из плавничков‑стабилизаторов.
– Вот он.
– Иногда на дальнобойные доски ставят «жучков», – объяснила Шэй. – Пытаются разыскать Дым.
– Ой, а я… Я и думать не думала. Клянусь!
Расслабься, Тэлли, – сказал парень. – Ты тут ни при чем. У Шэй в скайборде тоже «жучок» торчал. Вот почему мы новичков тут встречаем. – Он поднял вверх стабилизатор с «жучком». – Мы унесем эту пакость куда глаза глядят и прицепим к перелетной птице. Поглядим, как агентам‑чрезвычайникам понравится Южная Америка.
Все дымники рассмеялись.
Парень подошел ближе к Тэлли и провел прибором вдоль ее тела сверху вниз. Когда прибор находился вровень с медальоном, Тэлли вздрогнула, но дымник с улыбкой объявил:
– Все в порядке. Ты чиста.
Тэлли облегченно вздохнула. Конечно, она еще не активировала медальон, поэтому прибор не мог его засечь. А «жучок» в скайборде был всего лишь обманным маневром доктора Кейбл, предназначенным для того, чтобы отвлечь дымников, усыпить их бдительность. На самом деле настоящую опасность представляла сама Тэлли.
Шэй встала рядом с парнем и взяла его за Руку.
– Тэлли, это Дэвид.
Он улыбнулся. Уродец – а улыбка хорошая, приятная. И еще: его взгляд излучал уверенность, какой Тэлли прежде никогда не замечала у уродцев. На вид он был на несколько лет старше ее. Тэлли ни разу не видела, чтобы кто‑то взрослел естественным образом после шестнадцати, и подумала: «А может быть, уродство – это всего‑навсего дурацкий переходный возраст?»
Конечно, красавцем Дэвида назвать было трудно. Улыбка хоть и милая, но немножко кривоватая, лоб слишком высокий. Но пусть все эти ребята были уродцами, Тэлли не могла наглядеться на Шэй, Дэвида – на всех на них. Да, она провела пару нелегких часов в компании рейнджеров, но вообще ей казалось, что она уже несколько лет не видела человеческих лиц.
– Ну, что там у тебя?
– А?
Второго парня из тех, кто пришел вместе с Шэй, звали Крой. Он тоже выглядел старше шестнадцати, но ему это не так шло, как Дэвиду. Некоторые больше нуждались в операции, чем другие. Крой протянул руку к рюкзаку Тэлли.
– Ой, спасибо.
За неделю от лямок рюкзака у Тэлли сильно устали плечи.
Крой на ходу расстегнул клапан рюкзака и заглянул внутрь.
– Фильтр для воды. Устройство для ориентирования. – Он вытащил водонепроницаемый мешок и открыл его. – «СпагБол»! Ням‑ням!
Тэлли простонала:
– Забирай!
Крой вытаращил глаза.
– Правда? Можно?
Шэй потянула рюкзак к себе.
– Нет, нельзя.
– Послушай, Шэй, я ела эту гадость три раза в день в последние… ой, по‑моему, я ими целую вечность питалась!
– Да, но обезвоженные концентраты в Дыме раздобыть очень трудно, – объяснила Шэй. – Тебе стоит сберечь эту еду, сможешь потом выменять ее на что‑нибудь другое.
– Выменять? – нахмурилась Тэлли. – Что ты имеешь в виду?
В городе уродцы обменивались между собой кучей всякой дребедени, которую где‑нибудь стащили, но чтобы обмениваться едой?
Шэй рассмеялась.
– Скоро привыкнешь. В Дыме разные вещи не просто вынимают из стены, как в городе. Нужно беречь все, что принес с собой. Не раздавай всякому, кто попросит.
Она сердито зыркнула на Кроя, и тот стыдливо отвел взгляд.
– Я собирался ей что‑нибудь дать за это, – попытался оправдаться он.
– Конечно, – кивнул Дэвид.
Тэлли заметила, что его рука лежит на плече Шэй с того самого момента, как они начали спускаться с холма, что он все время к ней нежно прикасается. Тэлли вспомнила, как ее подруга всегда говорила о Дэвиде – можно сказать, мечтательно. Вероятно, в Дым Шэй манила не только свобода.
Они подошли к краю цветочного поля, где у подножия величественной горы густо росли деревья и кусты.
– А как вы сдерживаете орхидеи? – поинтересовалась Тэлли.
Глаза Дэвида загорелись – похоже, это была его любимая тема.
– Этот древний лес не дает им распространяться. Он тут стоит несколько столетий – может быть, он тут рос еще до эры ржавников.
– В этом лесу очень много разных растений, – добавила Шэй. – Поэтому он достаточно силен для того, чтобы бороться с орхидеями.
Она бросила на Дэвида такой взгляд, словно ждала, что он одобрит ее слова.
– На остальной земле в этих краях когда‑то были фермы и пастбища, – продолжал Дэвид, указав на бескрайнюю белизну позади. – Ржавники испортили почву еще до того, как здесь разрослись орхидеи.
Через несколько минут после того, как они вошли в лес, Тэлли поняла, почему орхидеи не могут с ним справиться. Сросшиеся между собой кусты и деревья с толстенными стволами стояли непроходимыми стенами про обе стороны от тропы. И даже пробираясь по этой узкой тропке, Тэлли то и дело приходилось раздвигать ветки, приподнимать сучья, перешагивать через корни и камни. Еще никогда она не видела такого дикого и негостеприимного леса. В полумраке с деревьев свисали лианы, усеянные злобными шипами и похожие на колючую проволоку.
– Вы что же, ребята, тут живете?
Шэй улыбнулась.
– Не бойся. Есть пути гораздо легче. Просто мы хотим удостовериться в том, что за тобой не следили. Дым находится намного выше, где деревья растут не так густо. Но уже недалеко до речки. Скоро полетим.
– Здорово, – обрадовалась Тэлли.
Ноги в новых туфлях у нее уже вспотели. «Но они теплее, чем мои сгоревшие „липучки“, – подумала Тэлли. – И лучше приспособлены для ходьбы. А что бы со мной было, если бы рейнджеры не подарили мне эти туфли? Как они себе новую обувь в Дыме раздобывают? Отдают кому‑то всю свою еду? Сами шьют?» Она перевела взгляд на ноги того, кто шагал впереди, а впереди шел Дэвид. У него обувь оказалась самодельной – из двух кусков кожи, грубо сшитых друг с другом. Но при этом, как ни странно, он ловко передвигался по подлеску – молчаливый и уверенный, в то время как все остальные топали, как слоны.
У Тэлли от одной только мысли о том, что придется самой шить себе обувь, голова пошла кругом.
«Но это не имеет значения», – напомнила себе девочка, сделав глубокий вдох. Попав в Дым, она могла сразу активировать медальон, а потом через день окажется дома – а может, даже через несколько часов. И потом, стоит ей только попросить – и к ее услугам будут какая угодно еда и какая угодно одежда. Наконец‑то ее лицо станет красивым, наконец‑то она снова будет вместе с Перисом и всеми старыми друзьями.
Наконец‑то этот ужас останется позади.
Вскоре послышался шум бегущей воды, и ребята вышли на небольшую поляну. Дэвид снова вытащил прибор и нацелил его на тропу, по которой они пришли.
– По‑прежнему чисто. – Он улыбнулся Тэлли. – Поздравляю, теперь ты – одна из нас.
Шэй расхохоталась и снова обняла подругу. Остальные стали готовить к полету свои скайборды.
– Все еще не могу поверить, что ты пришла, – призналась Шэй. – Я уже думала, что все испортила тем, что так долго не говорила тебе о побеге. И какая же я была глупая – зачем только с тобой поссорилась! Надо было просто сразу рассказать тебе, что я задумала.
Тэлли покачала головой.
– Ты мне все сказала раньше, просто я тебя не слушала. Когда я наконец поняла, что ты настроена серьезно, мне оставалось только хорошенько поразмыслить. У меня ушло какое‑то время… то есть я думала про это каждую минуту, до самой последней ночи перед днем рождения. – Тэлли глубоко вдохнула, гадая, зачем говорит какие‑то глупости, зачем врет Шэй, когда врать нет никакой необходимости. Нужно было заткнуться, добраться до Дыма и покончить со всем этим. – А потом я поняла: я никогда не увижу тебя, если не пойду за тобой. И никогда не узнаю, что с тобой.
Последние слова, по крайней мере, были правдой.
Все встали на скайборды, поднялись в воздух и стали подниматься еще выше в горы, держась над бурной речкой, которая становилась все шире. Кроны деревьев образовывали сводчатый туннель. Кривые маленькие деревца сменялись высокими соснами, подлесок редел, речка время от времени прерывалась порогами. Шэй то и дело с восторженным визгом влетала в снопы брызг.
– Я просто умирала от нетерпения – как мне хотелось все это тебе показать! А какие пороги с другой стороны!
Через некоторое время они оставили речку, полетели вдоль выходящих на поверхность залежей железной руды и перевалили через горный хребет. Сверху открывался вид на небольшую уютную долину, почти не поросшую лесом. Шэй взяла Тэлли за руку.
– Вот он. Мы дома.
Перед ними лежал Дым.
МОДЕЛЬ
В поселке под названием Дым действительно оказалось довольно дымно.
Тут и там по всей долине, прямо под открытым небом, горели костры, вокруг них стояли небольшие группы людей. До Тэлли долетали запахи горящего дерева и готовящейся еды. Эти запахи напомнили ей туристические походы и пикники. Кроме дыма в воздухе висела предутренняя мгла. Белый язык тумана пробрался в долину от облаков, окутывавших вершину горы. Тускло поблескивало несколько панелей солнечных батарей, вбирающих в себя рассеянный туманом свет. Между двумя десятками одноэтажных дощатых домов зеленели огороды. Тут все было деревянным: дома, изгороди, мостки, положенные в особо топких местах. Возле костров стояли большие поленницы. «Откуда они берут столько дерева?» – подумала Тэлли.
А потом она заметила пни вокруг поселка и ахнула.
– Деревья! – в ужасе прошептала она. – Вы спиливаете деревья!
Шэй сжала ее руку.
– Только в этой долине. Поначалу это кажется дико, но знаешь, ведь до эры ржавников люди так и жили. Мы собираемся расширить поселок – начать строить по другую сторону от горы, истребить там орхидеи.
– Ясно, – с сомнением в голосе произнесла Тэлли. Тут она заметила, что несколько уродцев осторожно буксируют через долину спиленное дерево, уложенное на два скайборда. – Тут есть решетка?
Шэй радостно кивнула.
– Только кое‑где. Мы перетащили сюда немного металла с железной дороги – колеи вроде той, вдоль которой ты добралась до побережья, – и проложили несколько маршрутов для скайбордов по Дыму. Постепенно мы охватим решеткой всю долину. Над этим проектом работаю я. Через каждые несколько шагов мы зарываем в землю что‑нибудь железное. Тут с этим непросто, как и со всем остальным. Ты просто не представляешь, сколько весит рюкзак, набитый стальными обломками.
Дэвид и остальные ребята начали спуск. Выстроившись в цепочку друг за другом, они летели между двумя рядами скал, помеченных ярко‑оранжевой краской.
– Это маршрут для скайборда? – спросила Тэлли.
– Ага. Догоняй. Я отведу тебя в библиотеку. Тебе надо познакомиться с Боссом.
На самом деле, как объяснила Шэй, Босс не был самым главным. Просто он вел себя как самый главный, особенно с новичками. Но он заведовал библиотекой – самым большим домом из тех, что стояли вокруг центральной площади поселка.
На пороге библиотеки Тэлли ощутила знакомый запах пыльных книг. Оглядевшись по сторонам, она поняла, что, кроме книг, в библиотеке почти ничего нет. Ни большого объемного дисплея, ни даже отдельных маленьких рабочих мониторов. Разномастные столы и стулья и множество стеллажей с книжками.
Шэй повела Тэлли в центр помещения, где стояла круглая стойка. За стойкой сидел человек небольшого роста и разговаривал по старомодному мобильному телефону. Они подошли ближе – и у Тэлли чаще забилось сердце. Она боялась того, что ей предстояло увидеть.
Босс был старым уродцем. Несколько человек такого возраста Тэлли заметила по пути издалека, но сумела отвести взгляд и не смотреть на них. Но теперь перед ее глазами предстала жуткая правда – морщинистая, изборожденная выпуклыми венами, выцветшая, дряхлая. Отчитывая кого‑то скрипучим голосом по телефону, Босс смотрел на девочек белесыми глазами и отмахивался от них рукой, похожей на клешню.
Шэй захихикала и потянула Тэлли к стеллажам.
– Он нас потом позовет. А я тебе пока хочу кое‑что показать.
– Этот бедняга…
– Ты про Босса? Страшноват, да? Ему… сколько же… сорок! Но погоди, вот поговоришь с ним.
У Тэлли пересохло во рту, она сглотнула слюну и попыталась прогнать из памяти ветхое лицо старика. Нет, эти люди – просто безумцы, если мирятся с таким, если хотят такого.
– Но его лицо… – промямлила Тэлли.
– Ерунда. Вот, посмотри.
Шэй усадила Тэлли за стол, подошла к стеллажу и сняла с него несколько томиков в защитных обложках. Она положила книги на стол перед Тэлли.
– Бумажные книги? Что в них такого?
– Это не книги. Они называются «журналы», – объяснила Шэй, раскрыла один журнал и указала на страницу.
На странно блестящих страницах было множество картинок. Снимки людей.
Уродцев.
Шэй стала переворачивать страницы, тыкала в один снимок за другим и хихикала, а Тэлли вытаращила глаза. Никогда в жизни она не видела такое количество настолько разных лиц. Губы, глаза, носы всевозможных форм и размеров на лицах людей какого угодно возраста. И еще – фигуры этих людей. Одни – потешно толстые, у других – неприятно большие мышцы, третьи – слишком худые, и почти у всех нарушенные, уродливые пропорции. Но вместо того, чтобы стыдиться своей неправильности, люди смеялись, целовались и позировали – так, будто все эти снимки были сделаны на какой‑то грандиозной вечеринке.
– Кто они такие, эти уроды?
– Они не уроды, – покачала головой Шэй. – Самое потрясающее в том, что это – знаменитые люди.
– Чем знаменитые? Тем, какие они страшные?
– Нет. Это звезды спорта, актеры, художники. Вот эти, с курчавыми волосами, кажется, музыканты. А совсем некрасивые – политики. А про толстяков мне кто‑то говорил, что большинство из них комики.
– Но это смешно и странно, – призналась Тэлли. – Так вот как выглядели люди до того, как появился первый красивый человек? И как только им не страшно было выходить на улицу самим и смотреть на других таких же?
– Ну да. Поначалу страшновато. Но что удивительно: поглядишь на них подольше – и начинаешь привыкать.
Шэй перевернула очередную страницу. На развороте был размещен фотоснимок женщины в облегающем нижнем белье, похожем на кружевной купальник.
– Что за… – оторопело выговорила Тэлли.
– Угу.
Женщина выглядела так, будто ее морили голодом. Ребра выпирали под кожей, а ноги у нее были такие тоненькие, что Тэлли удивилась: и как только они выдерживают вес женщины. Ключицы и тазовые кости казались острыми, как иголки. Но тем не менее она улыбалась и явно гордилась своим телом, будто ей только что сделали операцию, а она не понимала, что у нее убрали слишком много жира. Самое смешное, что лицо у этой женщины было ближе к идеалу красоты, чем у всех остальных. Большие глаза, гладкая кожа, маленький нос. Правда, скулы маловаты и слишком большой лоб.
– Кто она такая, черт подери?
– Модель.
– А «модель» – это кто?
– Что‑то вроде профессиональной красотки. Наверное, когда все вокруг уроды, быть красивой – это что‑то вроде… работы.
– А в нижнем белье она потому что?.. – выговорила Тэлли, но тут ее озарило. – Она больна той болезнью! Ну, той, про которую нам рассказывали учителя!
– Может быть. Но я всегда считала, что насчет болезни это они выдумали, чтобы нас пугать.
В те времена, когда еще не была придумана Операция Красоты, как помнилось Тэлли по рассказам учителей, очень многие (а особенно – юные девицы) так стыдились своей полноты, что переставали есть. Они теряли вес слишком быстро, и некоторые привыкали голодать и продолжали худеть до тех пор, пока не становились такими, как эта «модель».
Некоторые даже умирали – так говорили в школе. Это стало одной из причин, почему придумали операцию. После этого болезнь исчезла, поскольку каждый знал: исполнится шестнадцать – и я стану красивым. На самом деле некоторые даже позволяли себе растолстеть перед операцией, поскольку знали, что лишний жир у них в любом случае уберут.
Тэлли смотрела на снимок, и по коже у нее бежали мурашки. Зачем же к такому возвращаться?
– Жуть, да? – Шэй отвела взгляд. – Пойду, посмотрю, не освободился ли Босс.
Проводив ее взглядом, Тэлли обратила внимание на то, какая Шэй худая. Это была не болезненная худоба, а уродская – Шэй всегда плохо ела. «А не похудеет ли Шэй еще сильнее здесь, в Дыме? – гадала Тэлли. – Вдруг она здесь тоже будет недоедать, а в конце концов начнет морить себя голодом?» Шэй исчезла за стеллажом.
Тэлли повертела в пальцах медальон. Не активировать ли его сейчас – и дело с концом?
Эти люди забыли о том, каков был на самом деле прежний мир. Конечно, им весело тут жить, как в кемпинге, и играть в прятки. Но почему‑то они забыли про то, что ржавники в конце концов чокнулись и чуть не погубили мир миллионом разных способов. И эта тощая почти‑красотка была одним из таких способов. Так зачем к этому возвращаться?
А они здесь уже рубили деревья.
Тэлли раскрыла медальон‑сердечко и посмотрела на маленькое сверкающее отверстие, за которым прятался миниатюрный лазер, готовый в любое мгновение считать рисунок ее радужки. Дрожащей рукой Тэлли придвинула медальон ближе к лицу. Глупо было тянуть. Потом будет только труднее.
А какой у нее был выбор?
– Тэлли? Он уже почти…
Тэлли защелкнула медальон и торопливо сунула его под рубашку.
Шэй хитро улыбнулась.
– А я уже заметила. Что случилось?
– Ты о чем?
– Ой, ладно тебе! Ты раньше ничего такого не носила. Стоило только оставить тебя одну на пару недель – и ты вдруг стала вся такая романтичная…
Тэлли сглотнула подступивший к горлу ком и посмотрела на серебряное сердечко.
– Вообще штучка очень миленькая. Красивая. Но кто тебе ее подарил, Тэлли?
Тэлли поймала себя на том, что не может соврать.
– Просто один человек, вот и все.
Шэй сделала большие глаза.
– Закрутила с кем‑то романчик под конец, да? А я всегда думала, что ты бережешь себя для Периса.
– Это другое. Это…
«Почему бы не рассказать ей все, как есть? – в отчаянии спросила себя Тэлли. – Она же все равно все поймет, когда сюда припрутся чрезвычайники. А если Шэй все узнает, то хотя бы успеет приготовиться к тому, что этот придуманный мир скоро рухнет».
– Я должна кое‑что рассказать тебе.
– Конечно.
– То, что я здесь оказалась… в общем, понимаешь, когда я отправилась в…
– Чем это ты тут занимаешься, а?
Услышав скрипучий голос, Тэлли вздрогнула. Наверное, так звучал бы голос доктора Кейбл в старости: будто ржавой бритвой провели по нервам.
– Этим журналам больше трехсот лет, а ты без перчаток! – Босс шаркающей походкой приблизился к столу, за которым сидела Тэлли, вытащил из кармана белые хлопчатобумажные перчатки и надел их. Встал за спиной Тэлли и закрыл тот журнал, который она просматривала. – Твои пальцы покрыты жуткими кислотами, юная леди. Если не обращаться с этими журналами осторожно, то ты погубишь их, они сгниют. И прежде чем совать нос в наши коллекции, надо было явиться ко мне!
– Прошу прощения, Босс, – сказала Шэй. – Это я виновата.
– Не сомневаюсь, – буркнул старик и убрал журналы на полку. Его изящные, ловкие движения никак не сочетались с грубой, сердитой речью. – Ну, юная леди, как я понимаю, тебя сюда прислали на работу?
– На работу? – оторопев, переспросила Тэлли.
Босс и Шэй не спускали с нее глаз. Наконец Шэй не выдержала и расхохоталась.
РАБОТА
Дымники обедали все вместе, как и уродцы в своих интернатах.
Длинные столы явно были сделаны из выструганных досок, выпиленных из самой середины стволов деревьев. Были хорошо видны срезы сучков. По всей длине волнами тянулся рисунок волокон. Столы выглядели грубо, но красиво, однако Тэлли никак не могла избавиться от мысли о том, что деревья были срублены живыми.
Она очень обрадовалась, когда Дэвид и Шэй привели ее в компанию молодых уродцев возле одного из костров. С большим облегчением Тэлли ушла подальше от поваленных деревьев и от уродцев постарше, которые ее пугали. У этого костра, по крайней мере, все выглядели почти ровесниками. Тэлли не была большим специалистом в определении возраста уродцев, но, как оказалось, не ошиблась. Двое только что прибыли из другого города, и им еще даже не исполнилось шестнадцати. Еще трое – Крой, Райд и Астрикс – были друзьями Шэй, из той группы, которая бежала из города еще до их знакомства с Тэлли.