Для того чтобы проведенное в предыдущей главе различие между измеримой и неизмеримой неопределенностью не стиралось, мы будем обозначать первую из них термином "риск", а вторую - термином "неопределенность". Обычно слово "риск" употребляют весьма вольно: так называют неопределенность любого вида, связанную с непредвиденными обстоятельствами неблагоприятного толка; точно так же термин "неопределенность" подразумевает благоприятный исход. Мы говорим о риске убытков и о неопределенности выигрыша. Но если признать наши предыдущие рассуждения корректными, то в таком употреблении терминов заложена пагубная двусмысленность, от которой необходимо избавиться. В какой-то мере оправданием предложенной нами специализации терминов может служить употребление слова "риск" в связи с измеримыми неопределенностями или вероятностями в страховом деле. Для обозначения риска и неопределенности соответственно мы можем также пользоваться терминами "объективная" и "субъективная" вероятность - эти выражения уже широко применяются, причем им придается смысл, близкий к тому, который мы в них вкладываем.
Практическое различие между категориями риска и неопределенности состоит в том, что, когда речь идет о риске, распределение исходов в группе случаев известно либо благодаря априорным расчетам, либо из статистических данных прошлого опыта, тогда как в условиях неопределенности это не тик по той общей причине, что ситуация, с которой приходится иметь дело, весьма уникальна, и нет возможности сформировать какую-либо группу случаев. Лучше всего неопределенность можно проиллюстрировать в связи с вынесением суждения или формированием мнений по поводу будущего хода событий; именно такие мнения, а отнюдь не научное знание чаще всего реально управляют нашим целенаправленным поведением. Далее, если известно распределение различных возможных исходов в группе случаев, то можно избавиться от какой бы то ни было реальной неопределенности, прибегнув к группировке или "объединению" случаев. Но из того, что это можно сделать, вовсе не следует, что это будет сделано, и мы должны сразу же отметить, что при рассмотрении отдельно взятого случая нет никакой разницы между измеримым риском и неизмеримой неопределенностью. Как уже говорилось, индивид выражает свою оценку весомости мнения в вероятностной форме: "я успешных исходов при b испытаниях", где а/Ь - правильная дробь, и его субъективное восприятие этой оценки подобно такому же восприятию любой другой ситуации вероятностного толка.
Как и практически все в этой теме, насыщенной логическими затруднениями и парадоксами, вышесказанное требует
оговорок. Прежде всего, степень уникальности конкретного случая не имеет значения, если можно вычислить действи-
тельную вероятность, т.е. если мы можем точно установить, сколько успешных исходов было бы, скажем, при ста испытаниях, если бы эти сто испытаний можно было провести. Если мы точно знаем, сколько шансов против нас, то несущественно, делаем мы все ставки в одной игре или по одной ставке в
каждой из нескольких разных игр: законы вероятности дейст
вуют во втором варианте точно так же, как и в первом. Но в
ситуациях, возникающих в сфере бизнеса, возможность со
считать вероятность в отдельно взятом уникальном случае по
является так редко, что данная оговорка гораздо менее значи
ма, чем это можно предположить. Однако, коль скоро в рас
четы входит объективная вероятность, трудно представить
себе, что мыслящий индивид будет рассматривать какой-либо
отдельный случай в отрыве от всего остального. Единствен
ным исключением было бы решение, ставящее на карту все
состояние индивида или его жизнь. Значимость случайности
и вероятная частота повторения на протяжении жизни инди
вида ситуаций, схожих по масштабам с рассматриваемыми,
вынуждает по-разному относиться к каждому отдельно взято
му случаю и влияет на теоретическую вероятность успешного
или неудачного исхода
Другая, более важная, оговорка связана с возможностью формирования классов случаев посредством группировки решений, принимаемых неким конкретным лицом; об этом мы говорили в предыдущей главе. Это означает, что, хотя процесс группировки не дает нам численного значения вероятности, вес же имеет место некоторая тенденция к устранению флуктуации и известное приближение результата расчетов вероятности к константе. При вынесении суждений, похоже, присутствуют элементы тех же двух видов, что и в собственно вероятностных ситуациях: (а) детерминированные факторы (более или менее неизменная способность индивида выносить суждения); (б) подлинно случайные факторы, варьирующие от решения к решению в соответствии с принципом статистического безразличия. Разница между неопределенностью, сопряженной с мнением, и истинной вероятностью заключается в том, что в первом случае мы не можем отделить первую группу факторов от второй ни априорными вычислениями, ни эмпирической сортировкой. Но если говорить о последнем способе разделения факторов, то различие между неопределенностью и истинной вероятностью не носит абсолютного характера: в известной степени метод сортировки приложим и к случаю неопределенности, хотя и в узких пределах. Жизнь в основном соткана из неопределенностей, и условия, при которых ошибка или потеря в одном случае может быть компенсирована другими обстоятельствами, обескураживающе сложны. Мы можем лишь сказать, что, "коль скоро" человек сталкивается с ситуацией неопределенности и пытается справиться с ней по существу как с отдельным, ни с чем другим не связанным случаем, ему практически безразлично, измерима эта неопределенность или нет.
Не проще, чем проблема неопределенности как таковой, и проблема отношения человека к неопределенности (независимо от видовых различий, проведенных в целях данного исследования). Дело не только в том, что реакция людей на ситуации такого рода часто бывает непредсказуемой и совершенно разной у разных индивидов; даже "нормальная" реакция подвержена хорошо различимым отклонениям от того варианта целенаправленного поведения, который диктует здравая логика. Так, вспомним известный факт, обсуждению которого уделил немало внимания Адам Смит: люди охотно рискуют малой суммой в надежде выиграть большую даже в ситуации, когда известная вероятность неблагоприятного исхода или ее оценка намного превышает отношение первой суммы ко второй, и в то же время они отказываются нести малый риск потери более крупной суммы ради практически верного шанса выиграть меньшую сумму даже тогда, когда они с достаточно большой вероятностью застрахованы от этой потери. В дополнение к таким предубеждениям типичному индивиду присуща еще и неистребимая вера в свое "везение", особенно сильная тогда, когда в основе неопределенности лежит качество его собственного суждения. У человека с улицы способность давать реальную оценку собственным мнениям развита не больше, чем понимание "логики" (если это можно так назвать), лежащей в их основе. Кроме того, следует учесть почти всеобщую подверженность суевериям. Любое совпадение, привлекшее внимание, возводится в ранг закона природы, порождая веру в безошибочное "знамение". Даже простое предчувствие или ощущение типа "что-то мне подсказывает...", не имеющее ни реальной, ни воображаемой почвы в уме самого человека, может с готовностью быть принято за солидную основу для действий и восприниматься как неоспоримая истина.
Конечно, в долгосрочной исторической перспективе даже 1 капризы и импульсы людей становятся все более рациональными.
Обычная экономическая ситуация выглядит следующим образом. У предпринимателя складывается в более или менее узких рамках определенное мнение по поводу исхода задуманного им. Если он склоняется к тому, чтобы осуществить это предприятие, то данное мнение - либо ожидание определенного гарантированного дохода, либо убежденность в том, что существует реальная вероятность большего дохода. Любой, другой результат вне границ ожиданий предпринимателя становится для него все менее вероятным по мере того, как мыслимый размер дохода отклоняется в любую сторону. Следовательно, корректна трактовка всех случаев экономической неопределенности как ситуаций выбора между более надежным, но меньшим вознаграждением и ожидаемым с меньшей уверенностью большим вознаграждением.
В самой основе проблемы неопределенности в экономической теории лежит присущая самому экономическому процессу устремленность в будущее. Блага производятся для того, чтобы удовлетворять потребности; производство благ требует времени, и тем самым вводятся два элемента неопределенности, соответствующие двум различным видам прогнозирования. Во-первых, следует с самого начала оценить цель производственных операций. Хорошо известно, что, приступая к производственной деятельности, невозможно точно предсказать, каковы будут ее результаты в физическом измерении, к какому количеству и качеству благ приведет расходование
данных ресурсов. Во-вторых, потребности, для удовлетворения которых предназначены блага, безусловно, в такой же мере относятся к будущему, и их прогнозирование точно так же сопряжено с неопределенностью. Таким образом, производитель должен оценить и будущий спрос, который он стремится удовлетворить, и будущие результаты своих деловых операций, посредством которых он старается удовлетворить этот спрос,
Само собой разумеется, при рациональном целенаправленном поведении имеет место стремление свести к минимуму неопределенности, связанные с приспособлением средств к целям. Это, подчеркиваем, не означает, что неопределенность как таковая есть нечто отвратительное роду человеческому; наверное, это не так. Вряд ли мы на самом деле предпочли бы жить в мире, где все "приготовлено заранее", т.е., попросту говоря, не хотелось бы нам, чтобы наша деятельность была во всех отношениях совершенно рациональной. Но, стараясь действовать "разумно", мы пытаемся адаптироваться к реальности, а это и означает как можно лучше предвидеть будущее. Как уже отмечалось, в целенаправленном поведении присутствует элемент парадокса, которым не следует пренебрегать. Какая-то сила заставляет нас гнаться за тем, что "по зрелом размышлении" мы признаем ненужным нам, по крайней мере во всей полноте и законченности. Пожалуй, именно очевидная невозможность достичь цели порождает наше стремление к ней. В любом случае мы действительно стремимся уменьшить неопределенность, хотя и не хотим, чтобы она полностью исчезла из нашей жизни.
Возможность уменьшения неопределенности зависит от двух основных совокупностей условий. Во-первых, если классифицировать по группам исходы, то неопределенности будут меньше, чем если эти исходы рассматривать по отдельности. В случае априорной вероятности неопределенность вообще исчезает с ростом размера группы; та же тенденция проявляется и в ситуации статистической вероятности, но в меньшей степени, так как ее сдерживает несовершенство классификации. И даже у третьего типа - истинной неопределенности -проявляется определенная тенденция к регулярности, если группировка осуществляется на основе критерия подобия (любого вида) или наличия общего элемента. Во-вторых, уменьшению неопределенности способствует то обстоятельство (или совокупность обстоятельств), что разные индивиды по-разному к ней относятся. Эти различия многообразны, и мы сейчас займемся их перечислением. Отметим, что они могут быть присущи как самим людям, так и их позиции в связи
с данной проблемой. Можно назвать два главных способа преодоления неопределенности: уменьшение ее посредством группировки или отбора лиц, призванных "нести" ее, т.е. соответственно "объединения" (consolidation)1 или "специализации". К этим двум способам мы должны добавить еще два, которые столь очевидны, что вряд ли нуждаются в обсуждении: управление будущим и повышенная способность к прогнозированию. Между ними существует тесная связь, так как главное практическое значение знания - умение управлять, а кроме того, оба способа неразрывно связаны с общим прогрессом цивилизации, совершенствованием технологии и ростом знаний. Возможно, следует упомянуть и о пятом способе - ''диффузии'' последствий неблагоприятных случайностей. При прочих равных условиях событие, повлекшее потерю в размере тысячи долларов у каждого из ста человек, - более выигрышный вариант по сравнению с потерей ста тысяч долларов одним лицом; лучше двум людям потерять по глазу, чем одному человеку - оба, так что следует считать усовершенствованием систему производства, при которой большее по сравнению с прежним число рабочих получают травмы, но зато меньше людей погибает. На практике такая диффузия, пожалуй, всегда связана с объединением, но между ними существует логическое различие, и в некоторых случаях они по существу отделимы друг от друга. Мы должны также отметить наличие тесной связи между объединением и специализацией и по ходу нашего исследования будем неоднократно подчеркивать это обстоятельство. Помимо указанных пяти способов преодоления неопределенности существует еще один-шестой: насколько это возможно, придавать экономической деятельности такую направленность, которая сопряжена с минимумом неопределенности, и избегать видов деятельности, предусматривающих более высокий уровень неопределенности.
Прежде чем приступить к детальному техническому рассмотрению проблемы неопределенности в экономической науке, мы можем разобраться с одним из самых непосредственных и важных ее следствий. Суть организованной экономической деятельности - производство одними лицами благ, предназначенных для удовлетворения потребностей других лиц. Таким образом, сразу возникает вопрос: какая из этих групп (производители или потребители) в каждом конкретном случае должна взять на себя прогнозирование будущих потребностей, которые нужно будет удовлетворять? Пожалуй, очевидно, что если речь идет о технологическом аспекте производства, то функция прогнозирования неизбежно возлагается на производителя. На первый взгляд может показаться, что потребителю легче предвидеть собственные потребности, нежели производителю прогнозировать их за потребителя, но заметим сразу же, что на деле все обстоит не так. Первичная фаза экономической организации общества - производство благ для общедоступного рынка, а не по прямому заказу потребителя. Если бы не было неопределенности, то не имело бы значения, предшествовало ли соглашение об обмене благами фактическому производству или происходило вслед за ним. Но и при наличии неопределенности в обеих сферах - и в производстве, и в потреблении - можно по-прежнему представлять себе, что люди могли бы обмениваться не продуктами, а производственными услугами; однако действие фактора неопределенности приводит к иному результату. Прежде всего, современное общество организовано на основе теории (хотя и сомнительной, если принять во внимание определенные обстоятельства), согласно которой люди более эффективно прогнозируют будущее и приспосабливают к нему свое целенаправленное поведение в том случае, когда результаты достаются им самим, нежели тогда, когда они достаются другим. Таким образом, ответственность за управление производством возлагается на производителя.
Но потребитель, вообще говоря, даже не заключает предварительный контракт на свои блага. Отчасти причиной тому может быть неопределенность в смысле его возможностей оплатить блага в конце периода, но на самом деле это, по-видимому, не так уж важно. Главная же причина в том, что он сам не знает, чего, сколько и насколько сильно он пожелает в будущем; соответственно он предоставляет производителям возможность создавать блага и держать их наготове в ожидании решения, которое он примет, когда придет время. Ключ к решению этого кажущегося парадокса - "закон больших чисел", т.е. объединение рисков (или неопределенностей). Для самого себя потребитель - единственный и неповторимый; но для производителя он- просто масса, в которой теряется всякая индивидуальность. Оказывается, посторонний человек может предвидеть потребности массы с меньшим трудом и большей точностью, нежели индивид - свои собственные потребности. Этот феномен дает нам самую главную характеристику экономической системы - производство для рынка, а следовательно, и общий характер той среды, в контексте которой в дальнейшем будут изучаться эффекты неопределенности. Прежде чем продолжать исследование других фаз и способов объединения рисков, рассмотрим кратко различия между индивидами в смысле их отношения к измеримой и неизмеримой неопределенности и реакции на ту и другую.
Как уже говорилось, хотя жизнь, вне сомнения, интереснее тогда, когда в целенаправленном поведении присутствует некоторый элемент неопределенности (реальный масштаб которой различен у разных индивидов и при разных обстоятельствах), мы все же исходим из предпосылки, что люди на самом деле стремятся точно предвидеть будущее и приспосабливать к нему свое целенаправленное поведение. В этом аспекте мы можем выделить в характерах и способностях индивидов по крайней мере пять изменчивых элементов. (1) Разные люди обладают разными способностями к восприятию и к умозаключениям, позволяющим вырабатывать правильные суждения о будущем ходе событий в окружающей их среде. Более того, эти способности далеко не однородны: одни лица отличаются даром предвидения применительно к одним проблемным ситуациям, другие - к другим, причем многообразие оттенков здесь почти бесконечно. Особое значение, по сравнению со способностями судить о природных явлениях, имеет дар распознавания человеческой натуры, предвидения целенаправленного поведения других людей. (2) Другое, хотя и связанное с первым, различие проявляется в способностях людей судить об имеющихся в их распоряжении средствах., а также обдумывать и планировать шаги и корректировки, которые необходимо предпринять, чтобы справиться с ситуацией, ожидаемой в будущем. (3) Точно так же имеют место вариации в способности осуществлять те планы и корректировки, которые признаются необходимыми и желательными. (4) Кроме того, в целенаправленном поведении разных людей в ситуациях, сопряженных с неопределенностью, существуют различия, обусловленные разной степенью уверенности индивидов в собственных уже выработанных суждениях и в своей способности действовать на их основе; эта степень уверенности мало зависит от "истинной цены" суждений и способностей как таковых. (5) Чувство уверенности следует отличать от волевого отношения к ситуации, по поводу которой с данной степенью уверенности вынесено суждение. Хорошо известно, что одни индивиды предпочитают быть полностью уверены в исходе и вообще не любят "рисковать", тогда как другим нравится действовать, основываясь на первом, что им приходит в голову; эти, похоже, скорее предпочитают неопределенность, нежели избегают ее. Мы сплошь и рядом видим, как люди действуют, исходя из сомнительных, по их же собственному мнению, предпосылок; здесь налицо склонность "верить в свою удачу".
Мерой масштаба неопределенности, присущей целенаправленному поведению, служит степень субъективной уверенности в том, что обдумываемое действие является правильной адаптацией к будущему (см. пункт 4). Понятно, что мы можем в каком-то смысле говорить об "истинной цене" суждения и способности к действию, но деятельность человека управляется его собственным мнением об этих "ценах". Следовательно, с точки зрения данного лица, пять перечисленных переменных сводятся к двум: к субъективной, или ощущаемой, неопределенности и к волевому ее восприятию. Для полноты, пожалуй, следовало бы добавить шестой фактор неопределенности в виде происшествий, настолько неожиданных для всех и меняющих общий ход событий, что едва ли уместно говорить об ошибке в суждении.
Перечислив пять или шесть различных элементов, присущих ситуации неопределенности, мы должны указать, что первые три из них сами не элементарны. И в способность выносить суждение или дар предвидения, и в умение планировать и осуществлять определенные действия входят как минимум четыре разных фактора, причем каждое из названных качеств может независимо от остальных варьировать по степени присутствия этих факторов. Речь идет о точности, быстроте, временном диапазоне и пространственных масштабах данной способности или образа действий. Первые два фактора не нуждаются в пояснениях; очевидно, что способность точно и быстро выносить суждение и действовать на его основе - талант, более или менее независимый от других качеств. Третий фактор относится к промежутку времени в будущем, к которому адаптируется или может адаптироваться целенаправленное поведение, а четвертый - к масштабу или степени охвата предполагаемой в будущем ситуации и запланированных действий. Хорошо известно и различие между индивидами, ум которых ориентирован на детали ситуации, и теми, чье внимание приковывают более крупные ее очертания. Даже такая довольно сложная схема выглядит весьма упрощенной в сравнении с фактами реальной жизни, ибо охватывает лишь строго "статическое" воззрение на проблему. Различия между индивидами в способностях к переменам и развитию в разнообразных направлениях не менее важны, чем наблюдаемые в любой заданный момент времени различия в смысле перечисленных выше качественных признаков. Знание имеет гораздо больше отношения к обучению, нежели к вынесению однозначных суждений. Обучение же требует времени, а за это время и обучающийся, и ситуация, с которой он столкнулся, претерпевают изменения.
Мы распределили возможные реакции на неопределенность примерно по полдюжине рубрик, каждая из которых порождает свои особые проблемы, хотя социальные структуры, призванные справляться с этими проблемами, имеют довольно большое общее пересечение. С нашей точки зрения, наиболее существенные факты, связанные с неопределенностью, суть, во-первых, возможность уменьшить се масштаб путем группировки случаев, а во-вторых, разное отношение индивидов к неопределенности, порождающее тенденцию к сосредоточению функции ее преодоления в руках определенных индивидов или классов. Мы уже говорили о главном воздействии, оказываемом неопределенностью на социально-экономическую организацию, а именно на производство для общедоступного рынка, ответственность за которое возложена на производителя; это, в первую очередь, тот вариант, когда неопределенность уменьшается путем объединения, или группировки случаев. Сам факт производства для рынка еще не означает, что функция адаптации к неопределенности (uncertainty-bearing) уже специализирована, а та специализация, что имеет место, связана с положением производителя в контексте данной проблемы, а не с его специфическими человеческими качествами. Чтобы отделить изучение феномена производства для рынка от прочих соображений, мы должны представить себе чисто "ремесленную стадию" социальной организации. В рамках такой системы каждый индивид выступает независимым производителем какого-то одного готового товара и одновременно потребителем большого количества разнообразных продуктов. Приближенную иллюстрацию такого положения дел в некоторых отраслях промышленности мы наблюдаем в позднем Средневековье.
Однако это довольно-таки слабое приближение. Еще до того как ремесленная организация полностью сформировалась, у нее появляется непреодолимое стремление трансформироваться в совсем иную систему, и это дальнейшее развитие - последствие присутствия неопределенности. Эта вторая система - "свободное предпринимательство", т.е. форма, господствующая в наши дни. Ее отличие от простого производства для рынка заключается в том, что к группировке неопределенностей добавляется специализация функции адаптации к неопределенности; она возникает под давлением все той же проблемы прогнозирования будущих потребностей и соответствующего управления производством. В условиях свободного предпринимательства решение этой проблемы, уже дистанцированное от потребителя, изымается и у огромной массы производителей и переходит в сферу компетенции ограниченного класса "предпринимателей", или "бизнесменов". Основная масса производителей перестает осуществлять ответственный контроль над производством и берет на себя вспомогательную роль поставщиков производственных ресурсов (труда, земли и капитала) предпринимателю, передавая их под его единоличное управление по фиксированной договорной цене.
Более детально мы рассмотрим феномен свободного предпринимательства в следующей главе, хотя уже сейчас можно выделить еще два обстоятельства, связанные с ним: во-первых, специализация функции адаптации к неопределенности у предпринимателя предусматривает дальнейшее объединение; а во-вторых, она тесно связана с изменениями в технологии производства, которые приводят к увеличению продолжительности производственного процесса и, соответственно, к нарастанию неопределенности, а также к объединению производителей в большие группы, совместно работающие в одном учреждении пли на одном производственном предприятии, что, в свою очередь, требует концентрации управления. В оставшейся части данной главы мы рассмотрим социальные структуры, призванные справляться с неопределенностью. С некоторыми сюжетами мы здесь и расстанемся; речь идет прежде всего о тех явлениях, которым уже посвящена специальная литература, поэтому здесь достаточно охарактеризовать их в общих чертах и указать их место в систематической интерпретации неопределенности. Другие вопросы будут эскизно очерчены, а более полное их изучение оставлено на последующие главы, подобно тому, как это сделано в отношении темы предпринимательства.
Следуя изложенному выше порядку классификации способов преодоления неопределенности, начнем с рассмотрения некоторых институтов, или специфических явлений, возникающих как следствие тенденции справляться с неопределенностью путем объединения. Наиболее очевидный и хорошо известный из этих механизмов, разумеется, страхование, которое уже фигурировало в качестве иллюстрации принципа устранения неопределенности путем операций не с отдельными случаями, а с их группами. Обсуждая теорию неопределенности в предыдущей главе, равно как и в других местах книги,. мы подчеркивали принципиальное различие между измеримой и неизмеримой неопределенностью. Измеримость зависит от возможности включения данной ситуации в группу ей подобных и установления пропорций между элементами: группы, у которых возможны разные исходы. Это слияние си-
туаций в классы может быть весьма точным, и, возможно, пропорции различных исходов поддаются вычислению на априорной основе с приложением теории сочетаний и перестановок, позволяющей определить допустимые группировки равновероятных альтернатив; но в реальной практике бизнеса такое если и случается, то редко. Степень точности классификации может быть сколь угодно высокой, но пропорции приходится устанавливать эмпирически. Приложимость принципа страхования, т.е. возможность трансформации риска крупных непредвиденных потерь и выплату небольшой фиксированной суммы, зависит от результата измерения вероятности на основе очень точной группировки случаев по классам. Вообще говоря, страховой компании, принимающей на себя "риск" большого числа случаев, недостаточно уметь предсказывать свои совокупные потери настолько точно, чтобы назначаемые страховые взносы поддерживали ее платежеспособность и в то же время не возлагали бремя, сопоставимое с непредвиденными потерями. Помимо этого компания должна быть в состоянии убедительно доказать конкретному страхуемому, что размер внесенного им вклада в общий фонд, из которого компенсируются убытки (по мере их возникновения), вполне соответствует реальной вероятности потери, т.е. что страхуемый несет справедливую часть общего бремени.
Как мы уже неоднократно подчеркивали, логически удовлетворительное обсуждение стоящих перед нами вопросов сопряжено с затруднениями, обусловленными тем. что очень важные отличительные признаки одновременно имеют разные промежуточные степени своего проявления, и их очертания становятся расплывчатыми. Это особенно хорошо видно, когда речь идет о возможности измерить неопределенность пу-тем классификации случаев. С одной стороны, вряд ли мы на практике найдем действительно однородные классификации в том смысле, который предполагает понятие теоретической вероятности, т.е. подобно варианту последовательного бросания идеальной игральной кости; а с другой стороны, трудно найти случаи, которые не допускали бы никакого объединения в группы, а тем самым и измерения. На деле уже само понятие случайности, похоже, не совместимо с абсолютной уникальностью (к слову сказать, несомненно, во Вселенной вообще нет ничего абсолютно уникального). Ибо говорить, что определенное событие случайно, "возможно" или "может случиться", равносильно высказыванию типа: известно, что "такое" случалось прежде; и это самое ''такое", очевидно, образует класс случаев, сформированный на той или иной основе. Таким образом, главным предметом исследования становится
вопрос о том, в какой степени случаи допускают объединение, или какой уровень однородности классов можно обеспечить; и, наоборот, какова степень уникальности разных видов случайностей в сфере- бизнеса. Страховой бизнес имеет дело с такими случайностями, которые "хорошо" классифицируемы, т.е. для них характерна относительно низкая степень уникальности, но разнообразию видов страхования соответствует широкий диапазон вариаций гарантированной степени точности измерения вероятности.
Прежде чем заняться различными типами страхования, отметим мимоходом один момент, не заслуживающий более тщательного рассмотрения в данном контексте, а именно: единый принцип функционирования разных форм организации в сфере страхования. Не имеет никакого значения, организуют ли индивиды, подверженные данному виду случайностей, общество взаимного страхования или каждый из них заключает с внешним агентством отдельный контракт, предусматривающий возмещение убытков в случае их возникновения. При наличии конкуренции и при условии, что все актуальные вероятности точно известны, внешнее страховое агентство не будет иметь никакой прибыли, а размер страховых взносов и при той, и при другой системе будет равен величине административных издержек, сопряженных с ведением страхового дела.
Наиболее развитой областью страхования в смысле наиболее совершенной группировки случаев и тем самым высокой точности измерения вероятности непредвиденных событий, безусловно, является так называемое "страхование жизни". Можно сказать, что основа этого типа страхования наиболее "математизирована". (Поскольку это вообще "страхование", а не просто инвестиционное предложение [investment proposition], ясно, что речь идет о страховании от "преждевременной" потери кормильца, а не от смерти.) На основе медицинских обследований и с учетом пола, возраста, места жительства, рода занятий и образа жизни можно отобрать "риски" так, чтобы получить хорошую приближенную оценку идеальной вероятности. У двух здоровых индивидов, положение которых сходно в смысле перечисленных выше признаков, шансы умереть, наверное, объективно столь же одинаковы, и ответ на вопрос о жизни или смерти одного из них в сравнении с другим носит столь же неопределенный характер, как и все в природе. Конечно, если выйти за пределы относительно узкого круга "нормальных" людей, возникают определенные затруднения, но ведь и распространение страхования жизни вне этого круга тоже ограниченно. Страхование жизни людей "с отклонениями по повышенным ставкам получило некоторое развитие, но в ограниченных масштабах, и его можно считать исключением, а не правилом.
Совсем иная, по сравнению со страхованием жизни, ситуация наблюдается в страховании от болезни или несчастного случая. Здесь нельзя объективно описать и классифицировать случаи, поэтому страховой бизнес сталкивается с большими затруднениями и может развиваться лишь в весьма ограниченной степени. Хорошо известно, что стоимость страховых полисов такого рода неоправданно велика; действительно, страховым компаниям выгодно щедро выплачивать компенсацию, разумеется, за счет соответствующего увеличения размера страховых взносов. Благодаря общественному контролю несколько лучше обстоит дело с выплатой рабочим пособий по несчастному случаю на производстве, но следует иметь в виду, что размер этих пособий лишь отчасти покрывает реальные экономические убытки, понесенные индивидом, а такие факторы, как недомогание, боль, неудобство, вообще не учитываются. Однако во всей сфере непредвиденных обстоятельств личного, физического характера нельзя найти ничего такого, что бы точно соответствовало природе "делового риска", если не считать благополучно отмирающего феномена страхования коммерческой ответственности работодателя.
Характерным вариантом приложения принципа страхования к проблеме делового риска является защита от убытков, нанесенных пожаром. Интересно сравнить теорию ставок страхования от пожаров и приложение математической статистики к страхованию жизни. В последнем варианте, как мы видели, можно получить очень хорошую аппроксимацию объективной вероятности; она настолько близка к идеальной, что
задачи, связанные со страхованием жизни, подобно проблемам технической вероятности, решаются по формулам, выведенным из биномиального закона. Страхование от пожара относится к совсем иному разряду; лишь сравнительно недавно был выработан подход к формированию достаточно однородных классов рисков и измерению действительной вероятности в конкретном случае. Даже после того, как более или менее точно были выделены буквально тысячи классов риска, мы имеем в лучшем случае обширное поле для вынесения "суждений"1. Еще важнее тот факт, что в результате страховые платежи не покрывают совокупный риск убытков от пожара. С учетом "субъективного риска" и практических затруднений приходится ограничивать размер страхования "прямыми убытками или ущербом" или даже их частью, разумеется, при том, что, как правило, имеют место большие косвенные убытки, связанные с непредусмотренной приостановкой деловых операций и нарушением планов. Таким образом, невозможность объективно однородной группировки и точного измерения вероятности убытков приводит к тому, что и страховщик и страхуемый оказываются в ситуации большой неопределенности. Этому уровню неопределенности в расчетах соответствует вероятность связанных с риском пожара убытков или прибыли для каждой из сторон. Вычисление вероятностей в этом случае осложняется тем обстоятельством, что разные виды риска не являются полностью независимыми. Начавшись в одном месте, пожар скорее всего распространится дальше, т.е. налицо тенденция групповых потерь. Однако в той мере, в какой общие убытки от пожара можно подсчитать заранее, их либо можно превратить в постоянные издержки каждого из индивидов, которым они угрожают, либо нельзя, и эта неопределенность исключает возможность положительной или отрицательной прибыли для любой из заинтересованных сторон.
Принцип страхования применяется не только в связи с пожаром, но и во многих других вариантах делового риска: крушение грузовых судов, уничтожение посевов бурей, хищения и кражи со взломом, присвоение денег или имущества наемными работниками (последние осуществляют косвенное страхование путем залоговых гарантий), возмещение ущерба пострадавшим наемным работникам, избыточные потери в результате предоставления кредита и т.д.
Итак, мы видим, что принцип страхования можно применять даже при почти полном отсутствии научно обоснованиях данных для вычисления страховых ставок. Если оценки не завышены и проведены квалифицированно, то оказывается, что взносы, получаемые при страховании самых уникальных непредвиденных ситуаций, покрывают потери, а потери и доходы от <
Поиск по сайту©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование. Дата создания страницы: 2016-08-08 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных |
Поиск по сайту: Читайте также: Деталирование сборочного чертежа Когда производственнику особенно важно наличие гибких производственных мощностей? Собственные движения и пространственные скорости звезд |