· Святитель сохраняет монашеский нрав, оказавшись вовлечен в круговорот светской жизни.
Житие Иоанна Суздальского повествует: «к пощению множайшее ему простертие бе и бдению прилежание, и молитвы вышшую восхождение выну, и боговидениих умножение»[58], «Великий же Иоан обычная держашеся добродетели… весь бе кроток, тих, незлобив, весь целым голубем подобяся и цела имея чювьства… плод приношаше в 100, и в 50, и в 30…»[59], «Сице же бе тщание его – да не прилипнет ум его никацех же вещех земных и житиискых печалей»[60].
«В таковей же превеликаго государя сый всемилостивой чести, не возгордися и ни вознесеся, но наипаче кротостию возновляшеся, ревнуя душеспасительным Христа Бога нашего евангелским словесем: “Научитисе от мене, яко кроток есмь и смирен сердцем”. Та словеса опасно христолюбивой своей душой сохранити усердно тщашеся»[61]. Иларион не хранил в своей келье и не раздавал друзьям и знакомым то, что жертвовал ему государь, но «вся истощаше на церковное украшение и ризницы во умножение». Он не стал есть больше пищи, нежели той, которой питался в пустыне. «Ничесоже упояющего в пиянство пития ни очима си восохоте созерцати, но и о приобыкших в том весма ошаятися повелеваше»[62]. Он не входил на обеды и ужины господствующих и бояр.
· Святитель уподобляется апостолам.
Разнообразные и многократные случаи выражения подобного мотива.
а) напрямую
О святительском служении Исаии Ростовского агиограф говорит так: «Идеже обретает идолы, вся огню предаяше и по всему ревнуя апостольскому житию и елико же он тщашеся дело равно апостолом сътворити»[63], «И еликоже онъ тщася дѣло равно апостолом сотворити, толико Господь нашь Исус Христос праведный Судья даруетъ тому дар равенъ съ апостолы»[64].
б) с помощью библейских цитат и аллюзий.
Идеологическая парадигма, сопоставляющая святителей с апостолами, вводится в повествование житий чаще всего с помощью отсылок к тексту Евангелия, Деяний и посланий святых апостолов. Так, описывая дальний и нелегкий путь из Москвы на Соловецкий архипелаг боярина Феодора Колычева (будущего игумена, а после и митрополита Филиппа), агиограф апеллирует к словам Господа, обращенныи к апостолам, отправляемым на проповедь слова Божия в Галилее: «Доблий же Феодор сердечную веру делы исполняя, яко же и выше назнаменах, божественым повинуяся заповедем, ни мешца имеяше, ни двою ризу, ни при поясе меди...»[65] (Ср. Мф 10:9-10 «Не стяжите злата, ни сребра, ни меди при поясех ваших, ни пиры в путь, ни двою ризу, ни сапог, ни жезла...»). Здесь закономерно возникает вопрос о целях введения в повествование Жития этой цитаты. Типологически соответствия между евангельским и житийным контекстом не наблюдается: апостолы идут на проповедь и исцеление представителей богоизбранного народа именем и силою Христовой, боярин Феодор – безвестный путник, направивший свои стопы к древней обители Соловецких иноков. Однако смысл цитирования слов Христа, обращенных к его ученикам, становится ясен тогда, когда мы переносим на текст Жития ставшую классической параллель между святителем и апостолами: жизнь и поступки будущего святителя, задолго до того как он примет сан первосвятителя Русской Церкви, должна быть описана как мистическое воплощение жизни апостолов. Говоря о высоте митрополичьего сана и о возможных претендентах на его получение, агиограф митрополита Филиппа восклицает: «И о сем... бывшу взысканию многу, еже бы в таковое великое начальство – на апостольский престол – возвести архиерея непорочна и праведна»[66].
Прямая отсылка к апокрифическому сюжету чудесного перенесения апостолов в Иерусалим в день Успения Пресвятой Богородицы звучит в составе Жития Исаии, епископа Ростовского: те архиереи, которые вышли однажды рядовыми монахами из стен Киево-Печерского монастыря и были поставлены архипастырями в различных концах русской земли, переносятся на некотором облаке на свою духовную родину в день освящения Успенского собора[67].
Нередко святители интертекстуально сопоставляются с апостолом Павлом: «И тако святый предасть душу свою в руце Божии, венцем мучения увязеся в лето 7078-го месяца декабря в 23 день, течение сконча и подвиг соверши» (2 Тим 4:7 «Подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох »). «Доблий же страдалец ни сего убояся умолча, но яко же блаженный Павел вопия: “Житие убо мое – Христос и иже умрети – приобретение жизни” его»[68] (Фил 1:21 «Мне бо еже жити Христос, и еже умрети приобретение есть »).
· Тема доброго пастыря (заявленная в самом начале, здесь она развивается уже более явственно и подробно).
а) святитель пасет богоданную паству «Тем же и вси правовернии граждане хвалу возсылаху Христу Богу о таковем отци и учители, иже словесное ему извольшему пасти стадо»[69], «и по мале времени иже в святых отец наш Алексии добре стадо упас и на пажити животная наставив съзидает на основании апостольстем, многая знамения Божия створив»[70].
Мотив «положения души за овцы» не всегда бывает связан со смертельной опасностью. Довольно часто эти слова становятся скорее метафорой: «Тако убо преподобному во спасении, яко же предварше уже рехом, пребывающу и душу свою полагающу по евангельскому гласу по овцах, о всех любовию разгаряяся спасении»[71].
б) пастырь душу полагает за овцы. Святитель уподобляется Христу – пастырю доброму – не только как духовный отец словесной паствы, полагающий все свои душевные дарования на воспитание пасомых в духе евангельской истины, но и как любящий отец своих духовных чад, готовый отдать жизнь, ценой своего исповедания укрепляя паству. В этом случае подразумевается реальная угроза смертельного исхода.
1. Стефан Пермский и наиболее радикально настроенные язычники среди пермяков
2. святитель Алексий, направляясь в орду
3. святитель Леонтий Ростовский
Своего рода агиографическая инсценировка этой притчи Христа составляет основу сюжета Жития третьего по счету епископа Ростова – Святителя Леонтия. Агиограф Леонтия упоминает первых двух епископов, оставивших кафедру в страхе быть растерзанными местными язычниками: «Тъ убо Феодор, пришед в Ростов со князем Борисом Владимеричом и тъ бысть первыи епископ Ростову, и крести ростовьскую землю и судальскую и церковь постави в Ростове во имя Пречистыя Владычицы Нашея Богородица и Приснодевица Мариа вельми чюдну, яко же послежде скажем. По сих же не возможе терпети многаго ради неверьствия и досаждения людскаго, и не можаше их до конца утвердити, еже отвратити их от льсти идольскыа в познание истинному Богу Нашему. И изгнан бысть от них. Патриарх Фотей, избрав от своего клироса Илариона нарицаемаго, освятив его епископом, постави Ростову. Не стерпевшу же тому пребыти в Ростове, бяху бо людие мнози помрачишася прелестию сатаниною, не беша бо еще познали истиннаго Бога, возвратися пакы и тъ к Царюграду, ничто же успе»[72]. Как видно, агиограф нейтрально, почти благосклонно оценивает капитуляцию первых двух епископов города. Более того – сам святитель Леонтий, столкнувшись с яростным противодействием ростовских язычников распространению христианства, решается было последовать примеру своих предшественников, однако нравственной преградой на пути осуществления этого плана действий становится воспоминание об архипастыре Христе, не пожалевшем своей жизни во искупление первородного греха всего человечества: «они же не внимаху учения его, и изгнаша его вон из града и яко убо изыде из града, и хотяше паки ити ко Царюграду, но милостивый Бог, не хотя твари своея до конца врагом одержимым быти, но хотя избавити от волка мысленаго и всех хотя спасти и в разум истины привести, ороси благодатию Святаго Духа святаго Леонтия и воспоминув вселенныя божественнаго пастыря и учител еуангелиста Иоанна, глаголюща сице: “Пастырь добрый душу свою полагает за овца, а наимник несть пастырь, ему же не суть овца своя, видит волка грядуща, оставляет овца и бегает и нерадит о овцах”. И рече со воздыханием сице в себе: “Лучше убо мне умрети за Христа Бога Моего, нежели ослушатися повеления Божиа и моего господина святителя патриарха”»[73]. Таким образом, Леонтий отвергает от себя возможность следования примеру епископов-беглецов как недостойный образец архипастырского служения, уподобляющий епископа наемнику, не радящему об овцах и оставляющему их на растерзание волкам-бесам.
4. митрополит Филипп.
Добрым пастырем, отдающим душу за христоименитую паству, предстает в Житии и святитель Филипп, митрополит Московский. В отличие от Леонтия митрополит Филипп вступает в конфликт не с языческой фрондой в лице волхвов и их приспешников, а с православным государем, который, казалось бы, не должен восприниматься как представитель темных сил истории, – нравственным и психологическим основанием этого конфликта является желание иерарха уберечь паству от физической расправы и пыток, устроенных государем, видящим вокруг себя измену и предательство. Как бы то ни было, ходатай и печальник русского народа восстает против самодержавной деспотии немилостивого царя и воплощает своим святительским служением, поруганиями, принятыми по низложении из сана, и праведной кончиной христоподражательный подвиг – подвиг пастыря доброго: «И глагола сия: “Се приях точию того ради, да вы бо спели на добро и возмущение ваше хотя утвердити, аще не бы вашея любве деля той день един не рачил бых пребыти зде, но отшел. И слово Божие укрепи мя: пастырь добрый душу свою полагает за овца”»[74].
· Образ первомученика Стефана и его роль в святительском каноне.
Тема мученической кончины святителя, реально происходящей в сюжете жития или же гипотетически возможной, вводится в сюжет с помощью отсылки агиографа к образу первомученика Стефана. Духовным сыном первомученика Стефана называется в Житии митрополит Филипп: «Въходит же в соборную церковь пречистые Богородицы, сий же новаго завета проповедник, великий Христов архиерей Филипп, аще и не того Стефана сын, но благими делы последствуя, сын бываше ревностию и делы равноапостольному первомученику Стефану»[75]. Мотив imitatio Stephani может вводиться в житие также с помощью цитаты Деян 6:15 «И воззревше нань вси седящии в сонмищи, видеша лице его, яко лице ангела »: «И причастися телу и крови Христа, Бога нашего, таже и вся братия причастишася от руки его, и видеша лице его, яко лице ангелово »[76], «И абие облечеся в священыя ризы и повеле прозвитерам и диаконом облещися в ризы. И яко приидоша и видеша лице его яко лице ангелу, и абие падоша мрътвии, а друзии ослепоша»[77]. Уподобляется перводьякону Стефану и умерщвляемый руками бунтовщиков архиепископ Астраханский Иосиф: незадолго до смерти святитель повторяет слова первомученика «Господи, не постави им греха сего »[78] (Деян 7:60).
· Отдельные библейские цитаты-топосы:
а) «право правяще слово Твоея истины»
б) «Аще ли кто назидает на основании сем злато, сребро, камение честно, дрова, сено, тростие»
в) Притча о талантах. Наиболее обобщенно ее смысл заключается в утверждении того, что трудясь на ниве просвещения и окормления народа Божьего, святитель умножает данный ему Богом талант.
Житие Исайи Ростовского «Напааетъ убо тѣх своимъ учениемъ блаженый, возращаетъ в добродѣтелех и плод сторицею благому Владыцѣ приносить, якоже благый онъ рабъ».
Житие Иоанна Суздальского: «Сам же святыи порученный ему талант умножати прилежаше, благо творя всем и вся исполняя словом же и делом»[79].
Притча о талантах осмысляет в Житии Илариона Суздальского возведение в священство как подготовительная стадия на пути к святительскому служению. Монахи Флорищевой пустыни обращаются к Илариону, сомневающемуся о том, стоит ли ему принять священство, так: «Не скрывай, святче Божий, богопорученнаго ти таланта о заповедех Господних учительнаго попечения, но спаси себе на месте сем себе и нам усердно молим тя. Аще ли не послушаеши ны, вси имамы отсюду разытися, но вемы от некоего извещения, яко тебе поручает Господь Бог и Пресвятая Богородица место сие строити же и снабдевати ко исправлению спасения нашего»[80].
г) Колоссяном 4:6 Слово ваше да бывает всегда во благодати, солию растворено, ведети, яко подобает вам единому комуждо отвещати
«По скончании же божественныя службы словесы утешительными вся приимаше сходящаяся к нему, бе бо слово его, по апостолу, “солею растворено”, и яко рекою медоточивою всех напояше сердца»[81], «И всех вкупе равно любляше и равно чтяше, ни избирая, ни судя, ни зря на лица человеком, и ни на кого же возносяся, ни осуждая, ни клевеща, ни гневом, ни яростию, ни ни жестостью, ни лютостью, ниже злобы держа ни на кого, но бяше слово его в благодати растворено»[82].
д) 1 Кор 4:9 Мню бо, яко Бог ны посланники последния яви, яко насмертники, зане позор быхом миру, ангелом и человеком
Пребывание Иоанна Суздальского на архиерейской кафедре характеризуется следующим образом: «непоколебаемо всенощными бдя и николи же подвизая ума, на всяк убо день, яко же рещи, умерщвляем, с лукавыми духы непрестанно боряся, позору же и ангелом, и человеком быв»[83].
X. Взаимоотношения со властью.
· Симфония святителя и государя.
Семья будущего святителя может быть связана с государственной властью. Так, будущий святитель Алексий Московский – крестник московского великого князя Ивана I: «И просветиста его (Елевферия) святым крещением, ему же приемник быв от святыя купели великий князь Иоанн Данилович, еще тогда юн сый»[84]. Впоследствии этот князь избегает неприятностей молитвами своего крестника: «Богохранимый же великий князь Иван, иже бысть приемник сего священнаго отрока Елевферия, его же молитвами тогда и потом государствуя в тишине и во благоденствии во вся дни живота своего»[85].
Святитель Алексий Московский – Нижегородский князь Константин Борисович. В его пределах Алексий строит монастырь, в котором крестит княжеского сына.
Святитель Алексий – Тверской княжеский дом: «Великий же Христов святитель святый Алексий иде во Тферь и тамо крести дщерь Ольгердову литовскаго короля, внуку Великаго Князя Александра Михайловича Тверскаго, иже прииде из Литвы з бабою своею великою княгинею Анастасеею»[86].
Святитель Алексий – Димитрий Донской. После возвращения святителя после его миротворческой миссии из Орды в Москву Димитрий радуется его приходу: «Великий же князь Дмитрей Иванович, аще и юностию цветяше тогда, но усердием приспевая всех, ко святому вопияше: “О владыко, что ти воздам противу труду твоему, имже нам мирно житие даровал еси”»[87]. Некоторый период государственная политика Дмитрия Ивановича формируется под прямым и непосредственным влиянием святителя Алексия. Так происходит, когда в Москву приходят митрополиты Синайский, Иерусалимский, и просят московского государя вступиться за угнетаемое христианство. «Тогда же великий князь Дмитрей Иванович по благословению отца своего иже во святых чюдотворца Алексия заложи град Москву камен, а преже того от древних лет древян был»[88]. Когда в Москву при жизни Алексия приходит митрополит Киприан, Дмитрий не принимает его: «И тогда прииде из Царяграда на Русь митрополит Киприян, родом сербин, муж учителен и велми книжен, наипаче же духовен, его же постави цареградский патриарх Филофей, еще святому Алексею живу сущу. Великий же князь Дмитрей Иванович не прия ему и глагола ему сице: “Мы имамы митрополита святаго Алексея, ты же безсоветием почто дерзнул еси стати на живаго митрополита”. Киприян же отиде из Москвы в Киев и тамо живяше, дондеже великии Алексеи к Богу отиде, и тогда Киприян любезен приемник престола его бысть»[89]. Дмитрий пытается воздействовать на Алексия, побуждая того благословить на митрополию по своей смерти любимца князя, Спасского архимандрита Митяя, посылая к святителю разных бояр («и много моляше великаго святителя Алексея сам великии князь Дмитреи и боляр посылая, дабы благословил Митяя на свои престол по себе»), однако Алексий отказывается сделать это, хотя и предсказывает, что патриарх благословит Митяя впоследствии: «Святый же никако же преклонился еже благословити его, еще же и пророчески рече, яко даст ему Бог и Пречистая Богородица и преосвященныи патриарх и вселенскии собор. Аз же несмь доволен благословити его»[90]. Перед смертью Алексий призывает Димитрия и произносит поучение: «и познав свое ко Господу от мира исхождение и призывает к себе сына своего благовернаго и христолюбиваго князя Дмитрея Ивановича всеа Руси и начат ему указывати и учити его словесы духовными о всяком благочестии и глагола сыну своему: “Се аз отхожу жития сего, тебе же оставляю в руце Господни и мир о Христе и благословение от Господа Бога Спаса Нашего и от нас. И буди милость Божия и сыну твоему благоверному князю Василею Дмитреевичу и всему семяни твоему отныне и до века”»[91].
Житие Иоанна Суздальского – князь Борис Константинович Суздальский: «Во дни великого князя… Бориса Констянтиновичя Суждальского, тому убо правящу… благочестив убо бысть зело и милостив, страхом Божиим огражен сый, и огребаяся от всякого зла, и в молитвах прилежа день и нощь, и часто к святым Божиим цеквам хожаше»[92].
Святитель Алексий возводится в сан митрополита по согласному волеизъявлению великого князя Симеона Ивановича и митрополита Феогноста.
Князь дает милостыню епископу, инициирует строение храмов и монастырей.
Сказание об обретении мощей митрополита Алексия – Борис Годунов.
Житие Илариона Суздальского. Первый царь, которого лично знал Иларион, – Алексей Михайлович.
«Таже некий от них внесе во слухи и пресветлейшему во благочестии, великодержавному государю нашему благочестивейшему царю и великому князю Алексию Михайловичу всеа России самодержцу о превеликих преподобнаго подвизех»[93]. «Он же государь благоволи его пред собою поставити». Государь, увидев Илариона от многого поста высохшего и услышав из уст его слова благодати, спросил, откуда он находит пищу в пустыне. Иларион ответил, что питает братию (Флорищевой пустыни) через подаяния добрых людей и сбор лесных плодов. Царь хотел дать ему отчины на препитание, но Иларион отказался, и тем изумил царя своею кротостью и нестяжанием. «И рече (царь) к предстоящим своим, яко “перваго сего человека созерцаю нежелающа отчин прияти”»[94].
Иларион Суздальский – Федор Алексиевич.
Агиограф Илариона создает панегирик Феодору Алексиевичу. По словам агиографа, царь услышал о пустыни на Флорищевой горе и решил посетить ее. Преподобный встретил царя за много верст до пустыни и проводил его на храмовое богослужение, и тот похвалил чин и благолепие церкви. Государь полюбил преподобного за его разум, потому что они много беседовали, и велел назидать это место[95].
Царь так любил Илариона, что повелел ему избрать для себя царицу. И преподобный (так называет Илариона агиограф) избрал благолепнейшую девицу из рода Грушевских Агафию Семионовну. Царь на ней женился, но вскоре после рождения сына царица умерла. Царь много скорбел о смерти жены, и преподобный много его утешал[96].
Именно по инициативе царя патриарх Иоаким возводит Илариона в сан архиерея Суздальского.
· Правитель (царь/князь) делает вклады или дает милостыню святителю:
При описании крестного ход вокруг Суздаля агиограф Иоанна описывает, как к нему подходит князь Борис Константинович с вельможами и боярами, просит молитв, и владыка их благословляет. Князь Борис дает Иоанну 500 златиц со словами: «Ты недавно поставлен, вот возьми это и раздай нищим» («церковным обнищавшим чадом»). При этом изначально Иоанн отказывался, но, когда князь повторно попросил его принять это дар, согласился: «преподобный же, видев веру его, прият дар и, вручив злато слугам, благоверному же князю рече: “О самодеръжче, Даж ти Господь по сердцу Твоему, и да помянет жертву твою, и всесожжение твое тучно да будет ти”»[97].
Царь Алексей Михайлович отпускает с честью Илариона (будущего святителя Суздальского) из Москвы, повелевая молиться за себя и за весь царский дом. Алексей Михайлович приказывает отослать грамоту в город Гороховец, повелевая, чтобы пределы этого города передавали воинский хлеб в пустыню преподобного. И многие бояре делали свои вклады в этот монастырь, а преподобный с братьями много молились за них[98].
Феодор Алексиевич приписывает к пустыни Илариона Суздальского лежащие вокруг нее земли и солеварню, «таже и оружия доволно хранения ради от разбойников вдати повеле»[99]. Федор велел Илариону, чтобы тот, приходя в царствующий град, смело входил в царский дворец, и даровал ему дом в Москве. И действительно, когда бывал Иларион в Москве, часто посещал царя.
Однажды, когда царь Феодор Алексеевич разговаривал с Иларионом, стали звонить в колокол, который был на государевом дворе со времен Алексея Михайловича, и преподобный заслушался его звуками. И кто-то из приближенных к царю спросил у Илариона: «Как ты думаешь к чему бы звонил этот колокол и что он хочет сказать?» Иларион же ответил: «Бог весть». «Той же рече: “Глас его есть биющий челом государю, да отпущен будет на Флорищеву пустыню жительствовати. Покланяйся ему, государю благочестивейшему, за сие”»[100]. Кроме того, государь повелел давать в монастырь хлеб из волости Всеголицкой и хлеб – «из Нижняго».
· Конфликт и столкновение
Житие митрополита Филиппа
· Отступления летописного порядка