От темной мистики, которая состоит в падении души в сферы подсознания. которое есть не что иное. как царство духов, в большей или меньшей степени связанных с телом и, наконец, бестелесных, от темной мистики сна и смерти следует отличать светлую мистику, возносящейся над телесным, живой души. В мистическом подъеме святой души, восходящей к Богу, тело не уничтожается, но служит лестницей, по которой душа восходит на мистические высоты. Тело не уничтожается, но приводится в полную покорность духу. Это победа над телом духа. который делает его своим верным слугой. Дух-победитель пересоздает тело, и тело святого оказывается не негодной ветошью, а блестящим орудием, которым он побеждает врагов своего темного подсознания.
Нет необходимости наделять его новым телом, когда смерть разобьет это оружие.
Вселенная - вовсе не тело Бога, это тело святых, и отчасти, и наше тело.
"Абсолютное бессознательное" - это резервуар памяти, при этом совершенно пассивный - но он содержит в себе нечто от жизни - жизнь в потенции. Оно относится к жизни совершенно так же, как потенциальное бытие аристотелевской материи, относится к актуальному бытию субстанции.
Пассивность души после смерти, конечно, не есть абсолютная пассивность; доля активности, которая в ней остается, не позволяющая ей обратиться в простой резервуар памяти, дается ей ее связями со всей телесной вселенной, на которую она оказывает какое-то воздействие. Вселенная является ее телом, как принципом тлеющей в ней активности. Действие это - в некоторых частях ее тела вселенной, вероятно больше, чем в других. В некоторых центрах, главным образом в телах, живущих земной жизнью, они могут аккумулироваться. Это воззрение, которое можно назвать не только мистическим, но и магическим, вполне согласуется с религиозным представлением влияния отошедших святых на людей живущих. Мистический подъем, в котором возносящаяся к Богу душа покоряет себе тело. доводит духовную мощь до такой степени, что душа приобретает способность действовать через тело не только при своем земном существовании, но и по потере его.
С другой стороны, это воззрение близко подходит и к пантеистическому взгляду, выработанному натурфилософией, погружающей душу отошедшего в окружающую его природу, заставляющей его жить ее жизнью, растворяющей ее в шумящем лесе, в благоухающих цветах, в поющих птицах и озаряющем красным отблеском зеркальную поверхность реки солнце. Душа отошедшего в последней молитве святого не сливается с поглощающим ее Божеством, она остается жить, оставаясь той же в этом великом божественном теле.
Защита тела.
Проводимые мною взгляды решительно антиплатоновские. Взгляд на тело. как на тюрьму души, развивается вслед за Платоном Филоном и новоплатониками и, как наследие от новоплатоников, вместе с некоторыми другими элементами переходит в христианскую философию.
Воздушное пространство подлунного мира, по Филону, заполнено ангелами, демонами и душами, сохраняющими свою чистоту и совершенство. Ниспадая со своих высот в человеческие тела, они окутываются чувственностью.
Но если им удастся освободиться от чувственности, они возвращаются к своему бестелесному существованию. По Платону, душа, в силу необходимости мировой души, излучением которой она является, проникая все, попадает в тело, забывая свое достоинство и происхождение; не отрываясь от мировой души. она отвращается от Бога. Ниспадение души представляется Платону в образах развертывания падающей вниз материи, прикрепленной сверху.
Эта картина должна замениться другой. Подлунный мир, действительно, заселен душами, жаждущими тел. Они стремятся не к небесам, а к этой земной жизни, своими страданиями и подвигами восходящей по терниям страданий, более прекрасной, чем олимпийские нектар и амброзия, чем идеальный мир Платона.
Она стремится вес более и более к интенсивной и экстенсивной жизни, к действиям, к власти... Тело для души не гроб, не тюрьма, а лестница к Богу.
Здесь я вполне становлюсь на сторону христианских учителей Церкви против платонизма.
По мнению новоплатоников, совершенное блаженство бывает тогда, когда души, освободившись от всякого тела, возвращаются к Богу. Св. Августин, вместе с другими отцами церкви, дает блаженной душе тело, утверждая, что бременем для души служит не "просто тело, но тело тленное". "Тело бо тленное отягощает душу". Он обещает по воскресении вместо тела душевного, тело духовное. "Сеется тело душевное, восстает тело духовное", которое с величайшей и необычайной легкостью отдает себя в подчинение духу по безмятежному желанию неразрушимого бытия, будучи освобождено от всякого скорбного чувства, всякой тленности и косности. Это духовное тело, по мнению св. Августина, не будет не только таким, каким бывает теперь даже при самом лучшем состоянии здоровья, но даже и таким, каким было в первых людях до грехопадения. В то время, как для новоплатоников - представителей умирающей античной мысли -смерть представляется благом, освобождением души от отягчавшего ее бремени, для молодой христианской мысли смерть сама по себе зло, воздаяние за грех. Как разлучение души и тела - смерть так же не бывает доброй.
"Смерть не есть добро - говорит св. Августин, - хотя она увеличивает славу претерпевающих ее, когда претерпеваете за истину, и делает мучениками".