Джек достал телефон и набрал номер.
— Мал? Собирайся, мы едем на канал. Сегодня все в разъездах.
— Я готов. Когда выезжаем?
— Минут через пять.
Джек провел рукой по волосам. Он чувствовал, что ситуация понемногу выходит из-под контроля. Ему было жаль подчиненных, которым оставалось только поддерживать заданный темп. Повезло, что Шарп уехал, но удача была временной. Он колесует Джека, когда узнает, что он скрыл. Но Джек не мог допустить, чтоб его сейчас отстранили. Он чувствовал, как во все стороны побежали трещины. Что-то обязательно проклюнется. Может, два осла, которых взяли утром, расскажут что-нибудь важное? Нужно давить, давить сильнее, трещины будут расходиться все шире и шире, и тогда он узнает правду. Может, даже сегодня.
Перед выходом нужно было сделать еще один звонок:
— Я могу поговорить с доктором Брукс?
— Простите, сейчас она с пациентом. Чем могу вам помочь? — ответила секретарь.
— Пожалуйста, сообщите ей, что звонил старший инспектор Хоксворт, просил связаться с ним, когда она освободится. Или я сам перезвоню позже. Ничего срочного.
— Спасибо за звонок, старший инспектор Хоксворт. Я передам ваше сообщение.
Он взял пальто и шарф. Малик уже ждал его.
— Мал, скажи Джоанне, что мы уходим. — Джек помахал мобильным телефоном. — Но будем на связи.
Он подошел к столу Сары.
— Сможешь держать оборону?
Она усмехнулась.
— Конечно, сэр. Кстати, пока есть время, я хотела бы проверить одну вещь.
— Что именно?
— Это только догадка, но…
— Интуиция подсказала, — договорил он.
— Да, сэр.
— Хорошо, рассказывай.
— Эксперты еще раз проверили фургон. Я жду подробный отчет, но по телефону мне сообщили, что в машине не нашли ничего необычного. Только материалы, которые, как правило, возят с собой флористы. Единственная вещь, которая показалась мне необычной, — это чек, полученный где-то в районе парка Амхерст. Скоро я буду точно знать, что и где покупала жертва. Но потом я почему-то подумала о проститутках… это же Амхерст.
|
|
— И как это связано с «Пантерой»? — заинтересованно спросил Джек.
— Я пока не уверена, сэр. Но Амхерст — это совсем рядом со Спринг-Хилл, Уайтчепел. Большинство девочек, работающих там, из Восточной Европы. Они могут что-то знать. — Она пожала плечами. — Они близко общаются. Может, кто-нибудь что-нибудь видел или слышал. Как я уже сказала, это только догадки.
Джек кивнул. Пока ничего определенного, но он всегда доверял интуиции и блистательному уму Сары.
— Проверь. Посмотрим, куда это приведет. — Он обвел взглядом штаб. — Всем хорошего дня.
В ответ им пожелали удачи, и Джек с инспектором Маликом поспешили к лифту, махнув на прощание Джоанне. И тут они увидели Сарджу, который бежал им наперерез.
— Куда-то торопитесь? — поинтересовался Малик.
Сарджу слегка поклонился.
— Инспектор Хоксворт, все получили задание, кроме меня, вот я и подумал, что, возможно, тоже смогу чем-нибудь помочь вам.
Джек замялся:
— Ну…
Сарджу продолжил:
— Я думаю, все должны быть заняты и по мере сил помогать расследованию. Я услышал, что вы едете на Ли. Думаю, вам не помешает еще одна пара глаз и ушей. И если возникнет необходимость, я мог бы выполнять ваши поручения, сэр.
Джек кивнул.
— Разумеется. Если вы действительно хотите…
— Конечно. Прошу вас, позвольте мне помочь.
Двери лифта открылись.
|
|
— После вас, — сказал Джек.
Переводчик вышел, и Джек ощутил легкий запах нафталина, исходивший от костюма Сарджу. Костюм был далеко не новым, местами затертым до блеска. Сарджу выглядел усталым, но его энтузиазм был искренним. Хорошо бы все заразились от него трудолюбием.
На Виктория-стрит они на удивление быстро поймали такси и через десять минут уже ехали по Спринг-Хилл. По одну сторону была Ли, по другую — Клептон.
— Вы исповедуете ислам? — спросил Джек уже в машине.
Мал и Сарджу кивнули.
— Простите. Наверное, прозвучало грубо. Я хотел спросить: Сарджу, вы не против поездки в еврейский квартал?
Сарджу удивленно посмотрел на него.
— Сэр, у меня никогда не было подобных проблем.
Похоже, Джек сморозил глупость. Черт, он хотел быть политкорректным, а получилось наоборот!
— Хорошо.
— Знаете, в том районе живут влиятельные люди, — сказал Сарджу. — Я долго жил в Уайтчепеле, тут мой второй дом, если так можно выразиться. Мне нравилось гулять по берегу реки, а иногда мы с друзьями устраивали пикники.
Джек поймал себя на мысли, что слова Сарджу почему-то кажутся ему странными. Он не мог представить, что вежливый и тихий бангладешец веселится с друзьями в Стамфордском парке.
— У вас есть друзья среди евреев? — из чистого любопытства спросил он.
— Нет, друзей, пожалуй, нет. Просто знакомые. И среди коллег много евреев. Я работал в хасидской компании. Могу заверить, они вовсе не такие застенчивые и скромные, как многие считают.
Джек с удивлением посмотрел не него:
— А какие они?
— Ну, евреи кажутся тихими и скромными, потому что они очень скрытные. Честно говоря, их главное преимущество в том, что они всегда держатся вместе и никого к себе не пускают. Не поймите меня неправильно, они — мирные и законопослушные граждане, но мертвой хваткой держатся за свои традиции и живут почти что коммуной. Например, человек, который вам покажется скромным, рядовым жителем Лондона, внутри еврейской общины может обладать огромной властью и оказывать колоссальное влияние как на сверстников, так и на младших. Малик, вы из Пакистана, правильно? — Малик кивнул. — А я из Бангладеш. Но у меня есть друзья из разных уголков Азии и Европы. — Сарджу пожал плечами. — Да, я мусульманин, но не хочу замыкаться в собственном мирке или общаться только с бангладешцами. А живущие здесь хасиды, наоборот, хотят отгородиться от всего мира. Они себе на уме. У них запрещены межнациональные браки. Они строго соблюдают традиции и не позволяют телевидению, газетам, радио или Интернету влиять на их образ жизни.
|
|
Джек был поражен.
— Оказывается, я совсем ничего не знаю о хасидах! Ну, кроме того, что они носят одежду из позапрошлого столетия.
Сарджу улыбнулся.
— Это только одна сторона медали.
— А чем они зарабатывают на хлеб? — спросил Мал.
— Как правило, ведут свой бизнес. Покупают недвижимость. Сейчас хасидская коммуна становится все больше и больше. И лондонские власти не имеют на нее никакого влияния.
— Похоже на маленький Израиль? — пошутил Мал.
Сарджу почесал кончик носа.
— Вы будете смеяться, но так и есть. Уже появились фирмы, в которых работают только хасиды. В основном алмазная торговля.
— Алмазы? — удивился Джек.
— Да, я слышал, что они переправляют товар, зашивая алмазы в подкладку пальто.
Джек и Мал скептически посмотрели на переводчика.
— Это действительно так. Евреи предпочитают носить деньги с собой. А алмазы легко спрятать.
Джек покачал головой.
— Я никогда не слышал о преступлениях, в которых был бы замешан кто-то из хасидов. Меня всегда восхищала их добропорядочность.
Сарджу ухмыльнулся:
— За фасадом добропорядочности скрывается жажда власти и денег, инспектор Хоксворт. — Он назидательно поднял палец. — А там, где жаждут власти и денег, рано или поздно появляются преступники.
Джек с интересом слушал Сарджу, который с горячностью доказывал свою правоту, но в его словах было много национальной нетерпимости. Может, Сарджу просто поссорился с кем-то из евреев и затаил обиду?
Ход его мысли прервал водитель:
— Приехали. Вам нужно только спуститься с холма. Отсюда проще пешком.
Они вышли из такси. Было около половины второго. Несмотря на прохладную погоду, в парке было многолюдно. Кто выгуливал собак, кто бегал, некоторые даже играли в теннис на кортах у подножия холма. Но основную массу составляли просто гуляющие. Джек сразу обратил внимание на черные пальто и шляпы хасидских мужчин.
— Итак, Мал, что нам известно?
— Тела второй и третьей жертвы обнаружил случайный прохожий. Точнее, их нашла его собака. Его уже допросили и проверили. Все сходится. Ничего подозрительного.
— Что насчет бродяг с реки?
— Постоянно появляются новенькие. Часто их никто не знает, они то приходят, то уходят. Естественно, ничего не слышали, ничего не видели.
— Ясно, — ответил Джек. Они подошли к ступеням, ведущим вниз к одному из мостов. — А местные?
— Мы нашли парочку, но они молчат как рыбы.
Джек промолчал. На мосту он спросил:
— Это здесь хотят строить олимпийский комплекс?
— Думаю, да, — ответил Мал.
Джек бросил неодобрительный взгляд на новый металлический мост неподалеку, выкрашенный светло-желтой краской.
— А что ниже по течению?
— Старый Хартфорд. Еще есть несколько яхт-клубов, принадлежащих парку отдыха «Ли-Валлей».
— Хартфорд? Там, где пивоваренный завод?
— Не знаю, сэр.
— Это хорошо. Скверно, когда ориентирами становятся пабы да пивоварни. Кажется, я был в Хартфорде пару лет назад. Там есть замок. Узкие средневековые улицы… Говорят, прототипом Меритона из «Гордости и предубеждения» Остин был как раз Хартфорд.
Малик улыбнулся.
— Понятия не имею, о чем вы, сэр. Кам рассказывал, что это сонный городишко. Во всяком случае, если брать напрямик, от центра Лондона до Хартфорда миль девятнадцать, не меньше.
Джек кивнул.
— Ты прав.
Благодаря ассоциациям Джек легко запоминал названия мест. Любовь к историческим деталям или изумляет, или раздражает людей. Вот, например, Шарпа и Кейт определенно раздражает. Но его это не очень-то задевало.
— А здесь что? — спросит он. — Клуб гребли?
— Да, сэр, речной клуб гребли, а рядом — небольшое кафе. Местные говорят, летом там бывает много народу. А сейчас только иногда кто заглянет после прогулки или персонал с речных судов. Ничего интересного.
— Хорошо, Мал. Пройдись по правому берегу, поговори, с кем сможешь. Я в клуб.
Мал кивнул.
— В прошлый раз там было закрыто.
— Сарджу, вы пойдете с Малом. Внимательно слушайте и смотрите по сторонам.
— Так точно, — браво ответил тот.
— Встретимся в кафе. Я куплю вам по чашке чаю. Договорились?
Джек пересек мост и оказался на противоположном берегу. Он прошел мимо пришвартованных барж. Издалека они выглядели атрибутом романтического антуража, но вблизи впечатление портила облупившаяся краска и общее запустение. Джек не мог представить, как можно круглый год жить на воде. В каюте его скрутила бы клаустрофобия, а на палубе холодно и неуютно. Казалось, вокруг нет ни души, но было достаточно свидетельств того, что это места обитаемые: на веревках сохло белье, тут и там виднелись горшки с цветами. Похоже, речные жители отлучились по делам или в супермаркет, или, может, они проводили тут только выходные. Чуть дальше, перед зданием клуба, он увидел группу подростков, которые внимательно слушали тренера. Бледная зелень деревьев и серая вода Ли были фоном, на котором мальчики выделялись ярким красным пятном. Джек направился было в их сторону, но его окликнул лысоватый мужчина, сидевший за столом в кафе.
— Эй, вы из полиции?
Джек подошел ближе.
— Добрый день! Почему вы так решили?
Мужчина допил кофе, закурил сигарету и хитро глянул на Джека.
— В такой холодный день тут некому больше ходить. Да еще в таком шикарном пальто.
— Пальто вовсе не делает меня полицейским, — ответил Джек.
— Нет? А я бы побился об заклад, что да. — Мужчина хитро улыбнулся.
— Вы хотели мне что-то сказать?
— Нет. Мне просто стало интересно, что полиция вынюхивает на реке.
Джек кивнул.
— Вы правы, мистер…
— Джонс, — ответил тот.
Разумеется, Джек ему не поверил, но мужчина и не рассчитывал, что поверит.
— Знаете, тут недавно нашли два трупа.
— Слышал что-то такое. — Мужчина затянулся сигаретой и выдохнул сизый дым Джеку в лицо. — Нелегалы. Всем плевать на них. На меня тоже плевать, хотя я британец до мозга костей. Мой отец воевал за эту страну. Дядя погиб за нее. — Джек снова кивнул, и он продолжил: — Нас считают бродягами, подонками, хотя мы не делаем ничего плохого, только живем на реке. Наши баржи ничем не отличаются от лондонских квартир. И я ничем не отличаюсь от вас.
— Полностью согласен, мистер Джонс.
— Неправда. Вы думаете, что кто-то из нас может быть причастен. Но скажите, зачем нам это? Какая нам от этого польза? Нас и так никто не любит. Думаете, мы скрывали бы убийцу?
— Вас никто не подозревает. Но, может быть, вы видели или слышали что-нибудь, о чем мне следует знать?
Джонс встал, и Джек решил рискнуть.
— Была еще одна жертва. Молодая женщина. Ей было двадцать девять лет. Она была очень красива, из хорошей семьи, жила в центре Лондона, работала флористом. Честная и скромная. Погибла, потому что кому-то захотелось поиграть в доктора. У вас есть дети?
— Три дочери.
— Это могло случиться и с ними.
Джонс пожал плечами.
— Могло. Но бобби бы так не бегали.
Джек подумал, что у мужчины серьезный зуб на весь мир.
— Ну хорошо. Если вы ничего не знаете, то хотя бы поспрашивайте у своих.
Мужчина посмотрел в сторону клуба.
— Вы туда шли, да?
Джек кивнул.
— Правильно. — Он почесал нос.
Джек улыбнулся.
— Старший инспектор Хоксворт. Я бы предложил обменяться рукопожатием, но подозреваю, вы не станете марать руки.
Джонс ухмыльнулся.
— Это верно. Моя баржа зелено-белая, на том берегу. Вы ее не пропустите, ни у кого больше такой нет. Кстати, я Гарри.
— Спасибо, Гарри Джонс.
Мужчина направился к желтому мосту, а Джек — к клубу, где мальчики столпились около байдарок.
Он подошел к тренеру.
— Я вас слушаю, — сказал тот.
— Простите, не хотел мешать. — Джек предъявил ему удостоверение и дружески махнул рукой любопытным мальчишкам, которые изо всех сил старались услышать, о чем они говорят. — Я старший инспектор Хоксворт.
Юные гребцы переглянулись, послышалось приглушенное «кру-у-у-то».
— Что случилось? Я Пол Ноулз. — Тренер протянул Джеку руку.
— Очень приятно. Мы можем поговорить? Это займет всего пару минут. Вижу, вы заняты.
— A-а, все нормально. Чем могу помочь? Это связано с теми трупами, да?
— Да. Сейчас мы ищем случайных свидетелей. — Джек посмотрел на ребят. — Все знают, о чем идет речь?
— Вы из Скотленд-Ярда? — спросил один из них.
Джек кивнул.
— Всем добрый вечер [14], — браво отчеканил другой парень.
Мальчишки захихикали.
— Так, ребята, немедленно прекратите! Не задерживайте детектива, — напустился на них Ноулз, но Джеку шутка понравилась. Он улыбнулся.
— Жаль, я не Диксон, а то раскрыл бы дело за час, — театрально вздохнул он. — Знаете, была еще одна жертва. Не бродяга и не иммигрант. Добропорядочная лондонская семья потеряла любимую дочь. Может, вы видели кого-нибудь подозрительного вчера или позавчера? Вы очень поможете, если вспомните что-нибудь.
— Я схожу за своим журналом, — предложил Ноулз.
Джек кивнул.
— Кто-нибудь из вас живет в этом районе?
Мальчики покачали головами. Двое жили недалеко от парка, но достаточно далеко от реки. Джек подумал, что клуб гребцов — это Ассамблея Объединенных Наций в миниатюре: тут были три англичанина, два африканца, четыре азиата и несколько парней ближневосточного типа.
Вернулся Ноулз.
— Значит, вас интересует вторник?
— Да.
— Во вторник у нас не было занятий. Четверо заболели, и мы отменили тренировку.
Джек вздохнул. Опять неудача!
— Послушайте, может, кто-то заметил необычного человека или что-нибудь подозрительное, может быть, странное, что угодно?
Похоже, Джек сотрясал воздух. Во всяком случае, он чувствовал себя ищейкой, потерявшей след. Достав визитку, он вручил ее тренеру.
— Если вы или мальчики что-нибудь вспомните, пожалуйста, позвоните мне. Еще раз простите, что отвлек.
— Мистер Ноулз, сэр…
— Гурий?
Все обернулись к подавшему голос, и мальчик залился краской.
— Не уверен, что это важно… Я живу далеко от парка, но часто прихожу сюда, — тихо сказал он. — У меня много братьев и сестер, поэтому я прихожу посидеть в тишине.
Джек мысленно посочувствовал мальчишке.
— Ты что-то видел?
Он пожал плечами.
— Не знаю. Просто тут странные вещи происходили.
Джек подошел к воде, где возле байдарки стоял мальчуган.
— Какие же? — Джек перехватил взгляд Гурия и заслонил его от мальчишек, которым тоже было любопытно. — Возможно, то, что ты видел, поможет поймать убийцу. Только представь, что будет чувствовать семья убитой девушки, если преступник скроется!
Темные глаза мальчика расширились от волнения, и он решился.
— По вторникам у нас тренировки, и я всегда очень жду вторников, потому что, ну… в общем, родители меня почти никуда не отпускают. — Он замялся. — А потом позвонил мистер Ноулз и сказал, что многие заболели и тренировки не будет. Мне было скучно сидеть дома, поэтому, ну, понимаете… я сказал маме, что иду на тренировку. Отец, как всегда, подвез меня до клуба, и я пару часов просидел у причала.
Ноулз задохнулся от негодования. Он уже открыл было рот, чтобы прочесть нотацию на тему, как опасно находиться тут одному, особенно сейчас, когда рано темнеет, но Джек остановил его.
— И что дальше? — подбодрил он мальчика. — Значит, ты сидел тут один?
Гурий кивнул.
— Тут пустынно, очень тихо, мне нравится.
Мальчишки захихикали, но Джек сделал вид, что ничего не заметил.
— А потом?
Его юный собеседник потупил взгляд.
— Я залез через окно.
— В помещение клуба? — спросил Джек.
— На первый этаж, там хранятся байдарки. Я не поднимался наверх. — Он бросил тревожный взгляд на тренера.
Джек чуть заметно поморщился.
— И что ты видел?
— Тише, пожалуйста! — успокоил Ноулз ребят.
Гурий нахмурился.
— Мы тут часто бываем, но я никогда не видел, чтобы хасиды разговаривали с людьми с лодки.
При слове «хасиды» раздались новые смешки, так что тренеру пришлось повторить просьбу, теперь уже повысив голос.
— Гурий, послушай… — начал Джек, но мальчик уже переключился на больную, по-видимому, тему.
— Я не хасид. Моя семья придерживается реформистских взглядов, — объяснил он.
— И что это значит?
Гурий вздохнул.
— Моя семья религиозная, но мы не так строго следуем традициям, как хасиды. Не носим черную одежду и пейсы…
Последовал взрыв хохота, и Джек воспользовался этим, чтобы вернуться к событиям вторника.
— Хорошо. Значит, ты видел, как один из речных жителей разговаривал с хасидом, так?
Гурий кивнул.
— Я еще подумал, что это странно. Ну, во-первых… — Он замялся, и Джек кивнул, поощряя его рассказ. — Во-первых, хасиды почти никогда не разговаривают с другими людьми. Во-вторых, они не приходят сюда. Они гуляют на высоком берегу, ближе к Спринг-Хилл или около входа в парк.
— А тот мужчина с лодки, он из местных? Ты его знаешь?
Гурий покачал головой.
— Нет. Я раньше никогда эту лодку не видел. Было темно, я не очень хорошо ее рассмотрел и детально не опишу, но, кажется, борта у нее синие с красным. И выглядела она поновее, чем местные.
— Понятно. А что насчет хасида? Ты можешь описать его?
Один из ребят ухмыльнулся:
— А разве они не на одно лицо?
Джек подумал, что мальчишка, похоже, арабского происхождения, не понимает обидного смысла этих слов. Возможно, он просто повторяет их за взрослыми. Так или иначе, но говорил он без злобы, и его быстро успокоили. Несмотря на различие культур и религий, ребята по-настоящему дружили. И почему остальные жители Лондона, варясь в таком же культурном котле, не могут найти общий язык?
— Так ты можешь описать его? — спросил Джек.
— Гасси прав, — смутился Гурий. — Действительно, обычный еврей: черное длинное пальто, черная шляпа, черный костюм и белая рубашка. — Он инстинктивно коснулся шеи. — Вот только у него рыжеватые волосы.
Джек кивнул. По спине пробежал холодок. Похоже, это важная деталь.
— Ты видел его раньше?
На мгновение Гурий задумался.
— Кажется, я видел его однажды в синагоге. Папа наверняка его знает.
— Ты говорил родителям, что видел его?
Мальчик покачал головой.
— Нет. Они будут ругаться, если узнают, что я сидел здесь один.
— А человек с лодки?
Гурий пожал плечами.
— Ну, он такой толстый, с бритой головой. То есть не совсем толстый, но точно не худой.
Мальчишки опять захихикали.
— Еще он много курил.
— Они долго разговаривали?
— Не очень, минут пять. Только помогли женщине забраться на борт, и хасид сразу ушел.
— Погоди-ка. Откуда взялась женщина?
Гурий задумался.
— Она была с хасидом. Я еще удивился, но не придал этому значения, а потом уже на них не смотрел, потому что нашел журнал. Я отвлекся. — Он покраснел. — Это был автомобильный журнал, а не то, что вы подумали! — крикнул он мальчишкам, которые свистели и улюлюкали.
— Пожалуйста, попытайся вспомнить все подробности.
— Я не подглядывал за ними. Похоже, ей было плохо. Рыжий поддерживал ее. Я больше ничего не запомнил.
— Ты можешь описать эту женщину?
Гурий покачал головой.
— Нет, она дрожала и вся скрючилась от холода. Я не видел ее лица. Но попа у нее красивая.
Мальчишки развеселись пуще прежнего. Угомонить их было невозможно.
— Как она была одета?
— Кажется, на ней была куртка. Не знаю, я не рассмотрел. И джинсы, наверное.
Джек потер виски. Неужели женщина с красивой попой — это Лили? Живая! Под наркотиками, но еще живая! На миг у него закружилась голова, но он быстро собрался с мыслями.
— Мистер Ноулз, я не знаю, насколько важную информацию сообщил Гурий, но мне нужны его адрес и фамилия. Надо поговорить с родителями. Возможно, Скотленд-Ярд вскоре свяжется с ними.
Слова «Скотленд-Ярд» в очередной раз произвели на мальчишек магический эффект. Они притихли и с завистью поглядывали на Гурия.
Ноулз кивнул.
— Конечно. Гурий, инспектор Хоксворт свяжется с твоими родителями.
Тот пожал плечами.
— Но я же ничего не видел. У меня будут неприятности…
— Не будет у тебя неприятностей. Твои сведения очень важны, — возразил Джек.
— В новостях передавали, что жертвами стали трое мужчин и женщина, — вмешался один из мальчиков.
— Да, это так, — подтвердил Джек.
— А когда вы сказали, что погибла чья-то дочь, я подумал, речь о девочке… ну, знаете, нашего возраста, — сказал другой.
— Я тоже так подумал, — признался Ноулз.
Джек покачал головой.
— Простите, моя ошибка. Женщине, которая погибла, была двадцать девять.
— Вы думаете, я ее видел? — взволнованно спросил Гурий.
— Возможно, хотя это может быть простым совпадением. Если ты не возражаешь, я хотел бы еще поговорить с тобой, это поможет следствию, и с твоими родителями, чтобы они тебя не ругали.
Мальчик грустно улыбнулся.
— Боюсь, вы ничем не поможете, когда они узнают, что я их обманул.
«Придется слегка приврать», — подумал Джек.
Тут вмешался тренер:
— Так, ребята, начинайте без меня. Вы знаете, что делать. Я догоню. Ройси, ты за главного.
— О’кей, — ответил один из мальчиков.
— Гурий, увидимся позже, — сказал Джек.
Тот снова пожал плечами. Все расселись по байдаркам и, оттолкнувшись от берега, заработали веслами.
— Пойдемте, — сказал Ноулз. — Вот это да! Он ничего мне не говорил.
— Наверное, не хотел признаваться, что лазил в помещение клуба.
Ноулз кивнул.
— Хороший парень. Все они — хорошие, правда, иногда говорят и делают глупости. Гурий и Аарон стараются больше всех. Гребля для них — практически единственное развлечение, особенно для Гурия. У них большая семья. Родители — замечательные люди. Мне кажется, его отец воспитан в хасидской семье, но по каким-то причинам отказался от традиций. Семья придерживается реформистских взглядов. — Он пожал плечами. — Я точно не знаю, что это означает, но, похоже, они совмещают религиозность и общение с людьми другой культуры или веры.
— Понимаю, — сказал Джек, наблюдая, как тренер разбирает завал из документов, журналов и книг на столе. — Я думаю, его родителям не обязательно знать все детали. — Он сделал акцент на слове «все».
Тренер кивнул, соглашаясь.
— На самом деле я знал, что кто-то забирается в клуб, и подозревал, что это кто-то из мальчишек, — я тут нашел джемпер недавно. Еще подумал, что рано или поздно все выяснится. Вот и выяснилось. — Он наконец нашел адресную книгу. — Гурий Гольдман. Родители — Рубин и Мириам. Только, я вас прошу, будьте с ними помягче. Мистер Гольдман — настоящий джентльмен, и они прекрасная семья, просто настолько привыкли к подозрительности со стороны других, что и сами всегда настороже. — Он продиктовал адрес на Лингвуд-роуд.
Джек записал.
— Спасибо. И прошу вас, никому ничего не рассказывайте. Я не хочу подвергать мальчиков опасности. Не думаю, что им всерьез что-то угрожает, но попросите их пока не болтать, особенно о том, что видел Гурий.
— Да, конечно.
— Это не более чем предосторожность. Кстати, вы не знаете человека, который мог бы называть себя Гарри Джонсом? Живет на барже.
Ноулз улыбнулся.
— Здесь полно Джонов Смитов, Стэнов Джонсов, Биллов Бонзов. Тут редко кто использует настоящие имена. Вот вам еще парни, подозрительно относящиеся к чужакам.
Джек кивнул.
— У него зелено-белая баржа.
— A-а, это, наверное, Джим. Не знаю, так ли его зовут на самом деле. Он обычно стоит в трех-четырех милях вниз по реке, на другом берегу. Мы постоянно плаваем мимо него.
— Спасибо, мистер Ноулз. Вы и мальчики очень помогли следствию.
— Надеюсь, вы поймаете убийцу, — серьезно сказал он. — Мне очень жаль девушку.
— Мне тоже. — Джек отвернулся. — Я позвоню вам. Еще раз спасибо.
Он вышел, не оглядываясь. Его одолевала ярость пополам со скорбью. Кутаясь в шарф, он достал телефон.
— Мал, это я. Есть что-нибудь?
— Пока ничего, сэр. Мы опросили восемь человек с баржами. Никто ничего не знает и не видел.
— Как там Сарджу?
— Неплохо. Он легко находит общий язык с людьми. Ему удалось очаровать даже подозрительных хозяев барж.
Джек улыбнулся, отвлекаясь от мрачных мыслей.
— Слушай, я, похоже, кое-что раскопал. Справишься здесь сам? Прости, но кофе в следующий раз. Надо ехать в Спринг-Хилл, поговорить с одной еврейской семьей. Их сын, кажется, видел, как Лили заводили на лодку.
— Вам нужна помощь, сэр?
— Нет. Они, вероятно, будут не в восторге и от моего визита, не говоря уж о полицейском отряде. Увидимся в штабе. Обратите внимание на мужчину, который может представиться Джимом. Живет на зелено-белой барже на твоей стороне реки. Поговори с ним, послушай, что он расскажет. Кажется, он что-то знает.
— Будет сделано.
Джек вернулся к кафе за кофе и бутербродом. Для этого пришлось подняться на холм, на котором стоял дом Уайт-Лодж. Когда-то в нем проживали достойные джентльмены григорианской эпохи, а теперь было летнее кафе. Джеку доводилось бывать в офисах социальной службы на верхних этажах особняка: обитые дубовыми панелями стены, теперь выкрашенные в унылые цвета, и камины, заложенные кирпичом. Чтобы дети не сбежали — пояснил один из социальных работников.
Начались каникулы, и Джек очутился в мире, населенном детьми, которые играли в теннис и катались на велосипедах, а матери, болтавшие друг с другом, приглядывали за ними издали. Кроме того, тут были хасиды, много хасидов, главным образом пожилые люди, которые вышли подышать свежим воздухом. Джек не торопился, ему некуда было спешить. Он подумал о Лили, о том, как сказал ей «пока», как поцеловал ее прошлым утром. Ему стало больно и очень стыдно, потому что в голову лезли мысли о Джейн Брукс. Он нашел скамейку и, дожевав бутерброд, набрал ее номер.
— Джейн Брукс, — прозвучало в трубке.
— Я подумал, даже у вас должен быть перерыв на обед, — сказал он. — Это Хоксворт.
— Я догадалась, — приятно удивив Джека, ответила она. — Где вы? У вас там птички поют?
— Угадайте. Если справитесь, угощу вас обедом.
— Грин-парк?
Он рассмеялся.
— Правильный ландшафт, но неправильная область. Я в Стамфордском парке, позже собираюсь в Спринг-Хилл.
— Боже, как вас туда занесло? Но, похоже, вы там по делам, поэтому можете не отвечать.
— Да, я на задании, но у меня небольшой перерыв. Пять минут на обед.
— Обед? Нынче обедом называется кусочек ветчины, сыр и листик салата?
— Совершенно верно. Угадали.
— Значит, я выиграла обед, — ответила она.
Джек кашлянул. У него вдруг возникло ощущение, что они переступили какую-то невидимую границу. Оно ему нравилось, в то же время он был смущен.
Она это почувствовала.
— Я шучу, инспектор Хоксворт. Чем я могу вам помочь? Вы оставляли мне сообщение.
Джейн перешла к делу, но Джек заметил, что ее тон по-прежнему мягок. Просто она решила прекратить разговор, который мог завести их слишком далеко. Или не мог? Во всяком случае, еще не все потеряно, хоть она и обратилась к нему официально, что его все же немного огорчило.