fi
нед ранее в этой главе
стереотипный отаку - это подозрительный,социально неловкий мужчина, которому более комфортно
в двухмерных мультфильмах, чем с реальными трехмерными людьми - где
– то между “ботаником” и “выродком " на английском языке. Более того, отаку в популярном
японском воображении, несомненно, навсегда остался в
fl
вызванный преступлениями Цутому Миядзаки,
так называемого “Убийцы Отаку”. Миядзаки был в конечном счете приговорен к смертной казни в 1997 году за
убийство и нанесение увечий четырем девочкам в возрасте от четырех до семи лет в период с 1988 по
1989 год (Анон 2008). Детали его обращения с их трупами были особенно ужасными,
и обнаружение большого количества аниме на VHS в его доме, в том
числе порнографического жанра рорикон (лоликон), который фетишизирует сексуальность несовершеннолетних девочек, закрепило
предполагаемую причинно-следственную связь в умах многих японцев между аниме-фэндомом.
и его чудовищные преступления (Оцука, 2004).
В популярном суждении против Миядзаки подразумевается теория медиапотребления
, которую следует обобщить в терминах непрофессионала следующим образом: “Вы-то, что вы едите”. В широком смысле
fi
эта исследовательская программа, проводимая в рамках исследований “медиа - эффектов”, в основном в США
, подчеркивает, каким образом люди могут быть непреднамеренно изменены воздействием средств
массовой информации – обычно не в лучшую сторону (Perse 2001; Брайант и Циллманн 2002). Одним из особенно
важных направлений исследований медиаэффектов является теория культивирования, которая исследует
влияние телевизионных программ и особенно насильственного контента на американскую
публику. Кроме того, Гербнер и др. (1986, 2002) утверждают, что телевидение заменило религию
и образование как наиболее распространенный и всепроникающий источник “культивирования” конкретных
социальных реалий.
Естественно, другие исследователи сопротивляются таким однонаправленным, неагентным теориям СМИ
Эффекты. В
fl
Под влиянием ключа
fi
деятели британских культурологических исследований, такие как Рэймонд Уильямс
(1958) и Стюарт Холл (1980), другие теоретики СМИ много писали об “активной
аудитории” и “текстовом браконьерстве” (Дженкинс 1992; Хейворд 1997). Аудитория и поклонники,
по их мнению, открыли способы получения контроля над своим потреблением медиа
и
fi
нахождение способов личного вмешательства в производство текстового значения. Вместо
того чтобы предполагать, что потребители являются всего лишь пассивными субъектами всемогущей
империи средств массовой информации, эти теоретики смотрят на то, что люди на самом деле делают со средствами массовой информации, и обнаруживают
доказательства изобретательности и разнообразия интерпретаций.
Хотя эти две конкурирующие традиции в теории СМИ имеют западное (и в первую очередь
англо - американское) происхождение, они представляют собой две противоположные философские крайности, которые
также возникли в японском теоретическом дискурсе об отаку. Самая
ранняя работа об отаку была написана как реакция на ассоциацию отаку с
преступностью после ареста Миядзаки и, таким образом, неудивительно, что она является гимном
добродетели отаку и его уникальному набору склонностей. Оцука (2004), пожалуй, самый
откровенный в своем праздновании отакусоздание новых вкусовых сообществ и отказ от
американской культурной гегемонии, но именно Морикава (2003) наиболее проницательно отстаивает
положительное влияние отаку на социальное и географическое пространство, описывая превращение
Акихабары в 1990-х годах в мекку гиков и утверждая, что отаку обеспечил
важный внутренний стимул для развития Японии в противном случае
fl
больная потребительская экономика. Адзума
(2009), наоборот, в ответ на реакцию критикует отаку, называя его
“животным базы данных”, которое отказалось от любого интереса к глубокому смыслу и которое удовлетворяет
fi
es
АНИМИЗМ
В
ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТЬ
Сам вместо этого с супер
fi
социальные эстетические категории. Это, по мнению Адзумы, представляет
собой постмодернистский регресс человека в недочеловека, и это резкая критика
популярного медиапотребления.
ТРИ
ТРОПЫ
Итак, кто же прав? Создал ли отаку пространство личной и/или коллективной
эмансипации, основанное на новых наборах культурных объектов? Или, скорее, он стал
бездумным потребителем бессмысленных стилистических категорий? Чтобы ответить на эти вопросы, я
рассмотрю яркие примеры трех самых популярных персонажей аниме: (а) воплощенные
духи природы, (б) гигантские роботы и (в) волшебные девушки. Все три из этих тропов оба
представляют текстовую традицию анимизма, которую можно найти в японском аниме, и, вследствие
их повсеместное распространение в среде в целом, на мой взгляд, скорее всего, является
“продуктами”, набранными в ориентированном на отаку духовном проекте. Я начну
fi
Сначала с депиком-