Топор-топор,
Сиди, как вор,
И не выглядывай во двор.
Из детской игры «прятки»
Итак, лохи соревнуются в своё лохоборье. Фактически, вся их жизнь и есть это состязание, и они боятся в нём проиграть. Борьба идёт по очкам. Однако есть ещё возможность упасть в нокдаун или вовсе нокаут.
Имеется в виду тут вот что. Лох сражается своим созданным образом, показывает свою «крутость». Но ведь точно так же можно по оплошности показать лоховство. То есть в первом случае речь идёт о том, чтобы демонстрировать ложь, вводя в заблуждение других лохов, что и разъяснялось подробно в предыдущих главах. А во втором – о том, что нечаянно наружу проглянет правда, которую лох бессознательно старается от себя спрятать. Если эту правду со всей очевидностью увидят другие лохи вокруг, она станет неминуемо очевидна для него самого (вспомним, насколько сильно лох ориентирован на толпу). Такого развития событий лох жутко страшится. Если оно происходит, это и есть то самое падение в нокдаун.
Примечательно, что означенная опасность актуальна даже для тех лохов, которые в лохоборье типа не играют. Это примерно как поскользнуться на банановой кожуре и упасть. Ни с кем не дрался, а всё равно очень больно, вплоть до переломов. Или как подорваться на противопехотной мине. Что, ты не комбатант и в боях не участвуешь?! А кого это волнует? В любой войне есть жертвы среди мирного населения.
Так что лохам есть чего бояться, да. Это их фундаментальный страх – страх облошиться. Обналичиться. С одной стороны, лох надеется и даже верит, что никакого лоховства в нём на самом деле нет. С другой стороны, трепещет, что это лоховство в нём всё-таки обнаружат. Трепещет так, как будто не сомневается, что оно в нём всё же есть. Как обмирает вор от перспективы, что его сейчас поймают с поличным. Но вор про свою ворюжность знает, а лох про своё лоховство – нет. И надеется никогда не узнать. Поэтому бережётся. Ибо падение в нокдаун означенную надежду подрывает очень сильно.
|
|
В чём он заключается на практике? Очевидно. Потерпеть какое-нибудь позорное фиаско. Залезть в ситуацию, которая выставит тебя в глупом виде. По своей вине стать посмешищем. Обналичишься вот так среди лохов, и они моментально засвидетельствуют твоё лоховство. С хищной готовностью. Им это выгодно.
Поэтому требуется себя вести предельно осторожно, что лох и делает. Конечно, ситуации бывают разные. Если позорно оконфузился, но этого никто не увидел, то и не особо считается. Лох, конечно, сам себе судья и, хоть над ним никто не посмеялся, отдаёт себе отчёт, что посмеялись бы, если бы узнали. Но себя этот судья всё же максимально щадит. Если кто-то увидел, но не обратил внимания, тоже можно назвать благополучным исходом, хотя к себе претензий уже больше: чуть не спалился, не каждый раз будет так везти. Если кто-то видел, обратил внимание, но не может рассказать другим, это тоже тяжесть происшедшего сильно облегчает. То есть если спалил посторонний человек – то это не так ужасно, однако беречься всё равно надо. Хуже же всего, разумеется, обналичиться перед толпой – либо в буквальном смысле перед множеством людей, либо перед кем-то из своего окружения, кто дальше всё равно всем разнесёт.
Рассмотрим типичный пример. Едет, положим, лох мужского пола в метро. Неженатый и молодой. Видит девушку, которая ему очень нравится. Он бы, безусловно, был не прочь завязать с ней отношения, а для начала познакомиться, но… Если он к ней подойдёт, а она с ним знакомиться не захочет, его позор сразу засвидетельствуют остальные пассажиры вокруг, все эти лохи! Да и сама девушка засвидетельствует. Ох, как не хотелось бы! Не хотелось бы, да. И лох остаётся на месте. Для самоуспокоения, конечно, сочинит пару гипотез: что у девушки уже наверняка есть парень; что раз симпатичная – наверняка стерва… что там ещё в таких случаях выдумывают для успокоения своего лоховства?
|
|
Гарантию от обналичивания лох видит в том, чтобы быть как все. Конечно, все – это толпа лохов, и лох фактически бежит в неё записываться. Но это не страшно, себя он в этой толпе всё равно искренне не видит – сказывается действие защитного слепого пятна, покуда оно цело. А повреждается оно больше всего как раз от обналичиваний. Разумеется, других лохов в этой толпе лох видит именно лохами. Точно так же и они его. А вот засвидетельствовать его лоховство не могут, потому что он как все, то есть такой же, как они. Эдак они бы засвидетельствовали лоховство своё собственное, а это им запрещено инстинктом. Поэтому, когда все как все, они в штатном порядке играют в своё лохоборье по очкам. Пока кто-нибудь не оплошает и не обналичится. Такого беднягу, конечно, засвидетельствуют. А по-другому и нельзя.
Это можно сравнить с какой-нибудь государственной организацией, полной коррупционеров. Все друг про друга знают, но помалкивают и не подают виду. В таких делах вообще желательно соблюдать тишину, не отсвечивать и не навлекать шухер. Но вот когда один из этих прощелыг не угодит кому-то наверху и ему прищемят хвост, случится скандал и разбирательство, вот тогда-то остальные коллеги, конечно, будут голосить: «Да, надо же, оказался вор, а мы и не догадывались, а оно и правда вон как! Как некрасиво, опозорил организацию!» Иначе никак. В таких ситуациях вору требуется кричать: «Держи вора!», чтобы отвести подозрение от себя. А не становиться на его сторону, потому что это компрометирует: «Да ты, походу, сам такой же!» В общем, лучшей стратегией лох видит быть как все и стараться не делать глупостей. Поэтому он ведёт себя очень осторожно и избегает сомнительных инициатив. Грубо говоря, ему кажется, что, если он не обналичится, это и будет значить, что он не лох. Наиболее старательным лохам удаётся ни разу не блеснуть своим лоховством в течение очень долгого времени, самым выдающимся – всю жизнь. Гордиться тут особо нечем, да и платой за это является пассивность и нерешительность. К тому же из-за боязни выглядеть глупо лохи часто делают одну глупость всей толпой.
|
|
Крайне наглядную иллюстрацию к последнему утверждению временами можно наблюдать на входе в общественные места при небольшом, но всё-таки скоплении людей. Есть три входных турникета или двери, все действуют. (Далее будем говорить только про двери, про турникеты всё то же самое.) В таких местах люди в редком потоке часто имеют склонность проходить в одну и ту же дверь за тем, кто вошёл прямо перед ними. Когда людской поток увеличивается, иногда перед этой дверью спонтанно возникает очередь – люди в ней стоят к единственной двери, а двумя соседними не пользуются, хотя ничто не мешает. И эта очередь некоторое время самоподдерживается. Что при этом происходит? Подходит очередной лох, видит три двери и одну очередь. И конечно, в неё встаёт, теряя время. Нет бы ему проверить соседнюю дверь. А вдруг она заперта?! Тогда ж вся очередь про него увидит, что какой-то лох ломится в запертую дверь! «Во дурак-то, не видишь, очередь стоит – что, мозгов не хватает догадаться, что она тут не просто так?!» «Ну уж нет, – думает наш лох, – лучше встану в очередь. Постою, ничего страшного. Все стоят, и я тоже постою».
И в этом всё дело – что все стоят. Данный пример отлично иллюстрирует, как у лохов работает стадный механизм. Как видим, при неизвестных лохам обстоятельствах они имеют тенденцию сбиться в кучку (в рассмотренном примере – встать в очередь). При этом у них вовсе нет намерения в неё сбиться – нет, они в неё сбиваются из-за боязни обналичиться. То есть никакого коллективного разума тут не присутствует, нет общей идеи встать в очередь и всем пройти через одну дверь – просто стремление лохов ориентироваться на других, а не действовать независимо от них, порождает стадо.
Поэтому и срабатывает известная стадная реакция «Все побежали, и я побежал». Включается принцип «Делай как все». Если ты остался, когда все побежали – вдруг это окажется глупостью?! И ты тогда обналичишься! А если глупостью окажется бежать, то не особо страшно, потому что обналичивания не произойдёт, ибо не хуже всех!
Как уже упоминалось выше, весь этот стадный страх приводит к нерешительности. Лох может даже понимать, что следует делать для достижения жизненного успеха. Ему даже могут приходить в голову идеи, выпадать какие-то возможности, но все они не кажутся лоху достаточно надёжными. Он колеблется и бездействует. Из-за нерешительности, хотя она может маскироваться под лень. Лох избегает риска и предпочитает оставаться со своей синицей в руках, нежели гоняться за журавлём, который с большой вероятностью в его руки не попадёт, да ещё туда и нагадит. Свою пассивность лох оправдывает избитыми фразами: «мне это не нужно», «я счастливый и так», «для меня важнее духовные ценности, а состояния Будды я ещё не достиг» и прочими в том же духе.
На самом деле, что его действительно бы устроило, так это абсолютная гарантия. Именно гарантий ему не хватает, и из этого проистекает его косность. Хочет гарантий, а лучшая гарантия – это когда что-то проверено многими, желательно всеми. В итоге лох и делает как все, потому что это не вызывает у него боязни. К тому же большинство лохов не любят думать, предпочитая довольствоваться готовыми решениями, тем более проверенными. Это и обосновывает, почему лох перенимает у толпы лохов не только цели (что разъяснялось в предыдущей главе), но и способы достижения этих целей.
Из желания гарантии также происходит обыкновенная страсть лохов к халяве. Зачем лоху нужна гарантия? Чтобы быть спокойным, что затраты и усилия окупятся, что не высадишься в убыток, который и сам-то по себе неприятен, но для лоха означает ещё и обналичивание лоховства. А когда не требуется ни затрат, ни усилий (или они заведомо малы по сравнению с ожидаемым результатом), это и выступает для лохов гарантией. Поэтому на халяву лохи зачастую имеют склонность кидаться, а массово – сбегаться. Сказывается ещё и то, что лохов самих удручает та жизненная пассивность, которая проистекает из боязни обналичить лоховство. А тут есть повод поактивничать – и без всякого риска. С гарантией! К тому же лоху кажется, что, урвав халяву, он тем продемонстрирует свою удачливость и умение жить – в общем, и сам не лох, и других лохов своей прытью опять обставил.
Из-за своего фундаментального страха обналичить лоховство лохи часто бывают весьма подозрительны. Особенно же опасаются, что их разведут на лоха. Но, несмотря на всю подозрительность, именно это с лохами часто и происходит. Разводят. И разводят именно на лоха (на что же ещё лохов и разводить, как не на лоха?). Во-первых, подозрительность – это та же доверчивость, только наоборот. Просто доверчивый с лёгкостью верит в хорошее, а подозрительный – с такой же лёгкостью в плохое (например, шепните такому подозрительному лоху, что его жена ему изменяет, и это отравит ему жизнь, будь даже его жена честнейшая женщина на всём белом свете). По этой причине манипулировать такими людьми так же легко. Во-вторых, лоха можно поманить халявой и посулить гарантию, особенно наглядно ссылаясь на успешный массовый опыт других лохов. Не всякий лох против такого устоит. Так что рецепт проверенный: убедите лохов, что дело верное и не требует от них усилий, и они побегут в «МММ» как наскипидаренные. Доказано ведущими лоховодами. Прямо стадом и побегут – все же побежали!
На этом про фундаментальный лоховий страх всё.