Экономическое сознание ограничено рамками объекта, на который оно направлено, но как вид сознания оно обладает всеми присущими последнему свойствами. В сознании как феномене можно выделить две группы компонентов. Это, во-первых, глубинные, относительно постоянные компоненты, присущие сознанию отдельного человека или социальной группы в течение относительно длительного периода времени, задающие направления осознания любого объекта и во многом обусловливающие его результаты. Это осознанные потребности, ценности, мотивы деятельности. В цепочке «потребности— интересы—ценностные ориентации» исходными являются потребности. Именно они, как известно, выражают исходную форму активного, избирательного отношения человека к условиям внешней среды.1 Во-вторых, это поверхностные компоненты— оценки, мнения.
Потребности и степень их удовлетворенности интересуют социолога с двух точек зрения—как социальные факты и как компоненты сознания (осознанные потребности). В этой связи необходимо выявление закономерностей и тенденций формирования и изменения потребностей, фиксация их динамики в социальной статистике (на сегодняшний день социальная статистика является явно недостаточной), разработка прогноза их развития, а также определение степени удовлетворенности различных групп населения.
Экономическое поведение. Исследования показывают, что экономическое поведение людей определяется сложным взаимодействием сознания и объективной действительности, которая влияет на формирование ценностей. И наборот—уже сформированные ценности во многом обусловливают восприятие реальности. В этой связи существенное значение приобретает рассмотрение социальных аспектов формирования рыночной экономики.
|
|
Абсолютное большинство населения обобрано государством, потеряло все свои накопления и вступило в рынок, как и положено пролетариату, свободным от всякой собственности.
В условиях жесткого и быстро развивающегося кризиса товаропроизводители ощущают себя зажатыми в тиски инфляции, налогового пресса. Из-за недостатка оборотных средств, неизбежно ведущего к банкротству, они оказались неспособными перестроиться, переоснаститься на выпуск новой продукции, модернизировать производство, что необходимо для гарантированного выживания в новых условиях. В чрезвычайно сложной ситуации оказались и новые, рожденные рынком, субъекты— малый и средний бизнес, фермерство и т. д. Из-за того же дефицита средств и времени, непредсказуемости экономической политики властей, политической ситуации они видят бесперспективность усилий по созданию товаропроизводящих производств. Где действительно наблюдается оживление, так это в сфере посреднического оборота, но и здесь товарная база постоянно сужается (снижение объемов производства, сокращение импорта).
Многие задают обоснованный вопрос—какой рынок мы формируем? Дать единственно верный, исчерпывающий ответ практически невозможно. Но при этом сегодня можно обоснованно утверждать, что, несмотря на все заявления, декларации правящих кругов, мы строим далекий от цивилизованных форм, чуждый народу рынок. Процесс первоначального накопления капитала протекает в России в худших традициях становления мирового рынка. Закономерно, что к числу основных явлений, сопровождающих процесс становления рынка, относятся обострение экономических, социальных, политических, межнациональных и других противоречий. Забыт, фактически, человек с его нуждами и запросами. Материальное положение большей части населения значительно ухудшилось. Но страшна не бедность сама по себе (в конце концов, в особом изобилии не жили), а социальное расслоение, обнищание широких масс и обогащение нуворишей.
|
|
Государство ограбило население, превратив денежные вклады в сбербанках в песок. Начатое дело довершили более 600 разного рода инвестиционных фондов, акционерных обществ, банков и т. д. Собрав ваучеры и деньги, большинство мошенников-«благодетелей» скрылись в неизвестном направлении или объявили себя банкротами. Пострадали 30 млн человек.
Приватизация тоже обернулась очередным «пшиком». По некоторым подсчетам, промышленные предприятия, стройки и другое государственное имущество стоимостью свыше 200 млрд долл. было продано за 7 млрд долл. В чьих руках оказалось народное добро—можно лишь догадываться.
Приведем типичный пример крушения планов молодых людей заняться предпринимательством.
... Два брата (20 и 24 лет) решили стать бизнесменами. Малознакомый торговец предложил им перегнать в другой город «Вольво» и перепродать с выгодой для себя. Обещанного покупателя по указанному адресу не оказалось. Пришлось возвращаться не солоно хлебавши в Петербург. На обратном пути столкнулись с другой машиной. Торговец поставил братьев на «счетчик» и пригрозил убить. Пришлось бабушке в течение недели продать двухэтажную дачу на Карельском перешейке, чтобы спасти непутевых внуков.
|
|
Таких примеров можно привести множество. Для некоторых «бизнесменов» они заканчиваются кровавыми «разборками». От пуль наемных убийц погибли десятки предпринимателей, банковских работников, директоров фирм и предприятий. Таковы «плоды» вхождения в дикую рыночную экономику.
Преобразования последних лет принесли ломку нравственных ориентиров. Девальвируется духовность, подвергаются остракизму доброта и человечность, честность и порядочность. На смену приходят жестокий прагматизм и жажда денег.
Неудовлетворенность материальным положением, страх перед безработицей, неуверенность в будущем, рост преступности ведут к нарастанию социальной напряженности в молодежной среде.
«Демократические» средства массовой информации еще совсем недавно изо дня в день рассказывали о некоей дореволюционной графине, которая в отличие от большевиков, ставивших задачу передела собственности, якобы мечтала превратить всех бедных в богатых. «Я стану вот таким миллионером!»— заученно повторяли с телевизионных экранов несмышленые детишки. За ними стояли опытные «чубайсоводы» и «мавроди-воды», обещавшие наивным простакам машины, дома, колоссальные прибыли. Они затыкали рты тем, кто напоминал слова Ивана Бунина, написанные им в 1919 г. в Одессе в «Окаянных днях»: «Лжи столько, что задохнуться можно».
В романе Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Золотой теленок» Остап Бендер прислал подпольному миллионеру Корейко книгу под названием «Капиталистические акулы» с подзаголовком «Биография американских миллионеров». Первая фраза была подчеркнута синим карандашом и гласила: «Все крупные современные состояния нажиты самым бесчестным путем».
Еще великий Страдивари говорил, что быстро богатеют лишь воры и обманщики. Но что до этого нашим так называемым «новым русским», объявленным средствами массовой информации «надеждой общества»!
Правда, 17 мая 1995 г. «Известия» сообщили, что «новые русские» задолжали свободной экономической базе «Находка» более 4 млрд. руб. и более 500 тыс. долл., но не думают рассчитываться с долгами, так как многие из тех, кто взял кредиты, сегодня живут далеко—в Новой Зеландии, США, Австралии— и не собираются возвращаться домой.
Сегодня жируют те, кто присвоил огромные материальные блага, созданные народом за 70 лет советской власти. Нуворишей популяризируют средства массовой информации, о них снимают документальные и художественные фильмы, избирают депутатами.
Некий дальневосточный «вор в законе» по кличке «Пудель» даже стал членом общественной палаты при Президенте России. В стране набирает темпы, по меткой оценке Станислава Говорухина, «великая криминальная революция».
Одним из проявлений глубокого кризиса власти является то, что острейшей социальной проблемой, сопровождающей формирование российского рынка, имеющей серьезное социально-экономическое и политическое звучание, стали коррупция и преступность. Как показывают многочисленные социологические опросы, эти проблемы выходят на первое место среди особенно волнующих население.
Сегодня преступность особенно опасна тем, что она не только лишает человека естественного права на безопасность, но и формирует в обществе своеобразный криминализированный социально-психологический климат. Ибо первоначальное накопление капитала происходит в условиях чрезвычайно кримина-лизированной экономики.
Убедительный пример неблагополучия общества—«бегство» капитала в зарубежные банки. На фоне абсолютного и относительного падения объемов производства, сокращения инвестиций, уменьшения экспорта и импорта, этот вывоз достиг небывалых размеров. По зарубежным данным, фирмы граждан России имеют на счетах в иностранных банках около 30 млрд долл., так необходимых для модернизации производства. При атом, по данным анализа Российского союза промышленников и предпринимателей, непосредственными владельцами вывозимой валюты является 5% вывозящих, 95%—маргинальные структуры.
Сложность положения не только в том, что по сути дела сегодня беззащитны и общественная, и личная собственность, жестко подавляется любая неугодная преступным группам конкуренция, но и в том, что закладывается будущая структура собственности, формируются нравственные и политические принципы нового общества. Здесь очень важно учитывать тот факт, что расцвет коррупции приходится на период формирования новой бюрократии, на период, когда деловые, предпринимательские круги оказывают все более сильное экономическое, политическое влияние на происходящие в обществе процессы.
По своим масштабам, размаху, социально-политическим последствиям коррупция становится все более значимым, а в ряде случаев и доминирующим фактором, влияющим на ход реформ. Многочисленные факты свидетельствуют о стремительно набирающем силу процессе криминализации чиновничества, предпринимателей, депутатского корпуса, сращивании власти и коммерческих структур, создающем благодатную почву для расцвета коррупции. Эти процессы начинают все больше затрагивать федеральную и региональную элиту, которая становится все более коррумпированной и менее законопослушной.
Чиновник, распоряжающийся от имени государства миллиардной собственностью, очень часто оказывается лицом к лицу с предпринимателем, рвущимся к собственности или уже владеющим колоссальными суммами. Устоять здесь может только сильный и честный человек, а их среди чиновников становится все меньше и меньше.
Взяточничество и воровство чиновничества всегда было острой проблемой российской действительности и темой русской литературы (Гоголь, Грибоедов, Салтыков-Щедрин). С начала своего появления российское чиновничество воспринимало свои должности прежде всего как инструмент «кормления», а не исполнения законов. Историки часто приводят слова Николая I, в сердцах сказавшего, что в России не ворует один только император.
Современная российская бюрократия во многом унаследовала эти «лучшие» черты. Практически нет ни одного министерства, ведомства, где бы не были вскрыты факты коррупции. Да и можно ли было—при уровне нашей общей и правовой культуры— ожидать благополучной картины на этапе всеобщего передела национального богатства, истинных размеров которого никто, по-видимому, не знает? Конечно, добиться равенства и справедливости при таком дележе практически никогда не удавалось. Так, сегодня есть привилегии у рабочих (25% акций своих предприятий они получают бесплатно), у работников торговли и предприятий бытового обслуживания, бесплатно или на льготных условиях приватизирующих свои заведения, у рабочих совхозов и колхозников, получающих бесплатно земельные участки. Работники бюджетной сферы (в том числе работники науки, образования, медицины) оказываются в ущемленном положении.
Условия адаптации к рыночным отношениям. Предстоит чрезвычайно сложная работа по созданию правового фундамента проводимых реформ. В настоящее время в России принимается немало так называемых «рыночных» законов и нормативных актов. К сожалению, они касаются лишь отдельных моментов и сторон экономического организма. Нередко они не только не соответствуют, но и противоречат друг другу, расширяя поле противоправной экономической деятельности. Поскольку единая система рыночных отношений не создана, законы либо не действуют, либо ведут к результатам, противоположным замыслам. Рассчитывать на весомые результаты в борьбе с коррупцией нереально. Мировой опыт убедительно показывает, что уровень коррумпированности общества напрямую связан с экономической ситуацией, с уровнем жизни населения.
Масштабы и глубина криминализации социальной сферы в условиях перехода от тоталитарного к демократическому обществу, проведения экономических реформ обусловлены целым рядом как традиционных, так и новых факторов.
Выбранная стратегия реформирования, капитализация России и связанная с ней текущая экономическая, социальная, правовая политика выступают факторами роста агрессивности, насилия в обществе.
Россия переживает «смутное время», время, когда меняются ориентиры развития, движения и всего государства, и отдельных людей—идет интенсивная ломка ценностей и идеалов: люди не видят смысла трудиться, соблюдать общественные нормы. Потеря цели, смысла развития российского общества огромным числом людей воспринимается как личная трагедия, ведет к потере целеустремленности, внешне необъяснимой агрессивности.
Известный журналист Аркадий Ваксберг в выступлении по телевидению 26 апреля 1994 г. сделал вывод: «Подавлено чувство социальной справедливости, коррупция пронизала все звенья и поры общества, чиновникам стало невыгодно исполнять законы, страна находится в условиях правового паралича. Организованная преступность перешла к террору, на который власть не отвечает, ибо мафиози и рэкетиры находятся под охраной тех органов, которые призваны бороться с преступниками».
В сознании широких масс зреет очень опасная для будущего России мысль, что демократическая власть, демократия неприемлемы для России, так как не могут обеспечить даже гражданский порядок. О росте недоверия к властям убедительно свидетельствует тот факт, что при ответе на вопрос «Что бы Вы хотели передать правительству?» большинство опрошенных, как правило, отвечают: «Ничего, все равно это бесполезно».
Формирование готовности, успешность, скорость процесса адаптации к рыночным реалиям во многом зависят от сложившегося образа рынка, от личностного отношения к нему.
Приведем высказывания респондентов об их отношении к рынку, к становлению в стране рыночных структур. Их можно разделить на три группы: 1) отрицание рынка, негативное к нему отношение; 2) прохладное отношение без видимого отрицания; 3) принятие рынка с определенной долей скептицизма.
1-я группа. «Безобразно все происходит»; «С опаской»;
«Рынок должен более жестко контролироваться государством» (инженер-радиотехник, 21-25 лет); «Считаю, что процесс в стране правильнее назвать "наступление волчьего капитализма начала XX в.", к рынку это отношения не имеет» (администратор, 26-30 лет); «К рынку отношусь отрицательно, так как —"хаос", рынка нет, производители исчезают, скупщики и перепродавцы процветают» (строитель, 26-30 лет).
2-я группа: «Пока результатов не видно, простой народ брошен на произвол судьбы» (инженер, свыше 30 лет).
3-я группа: «Рынок—это естественная структура, но первоначальное накопление капитала—грязное дело» (учитель, 21-25 лет); «Идея хороша, но на деле—хаос, все происходит по-варварски» (кладовщик, 26-30 лет); «Положительно, когда рынок имеет цивилизованные формы» (инженер, 26-30 лет); «Неплохо, но для этого должны соответствовать и иметь силу все законы о рынке» (зам. главного врача поликлиники, 26 лет);
«Положительно, если это будет рынок производителей, а не спекулянтов» (научный сотрудник, 26-30 лет).
Распределение ответов по трем группам показало, что большинство респондентов не видят себя среди тех, кто будет создавать рынок и жить во времена социально-экономических перемен.
Анализ свидетельствует о многочисленных нарушениях работодателями (особенно в частном секторе) трудовых прав молодых работников. Незаконные приемы и увольнения молодых рабочих, применение штрафных санкций как вида наказаний, самоуправные действия по регулированию рабочего времени, форм и размеров оплаты, повышению квалификации приобрели угрожающий характер. Правовое бессилие молодых работников закрывает перед ними трудовую карьеру, вынуждает искать другие способы жизнеобеспечения.
Отчуждение в экономической, социальной и политической сферах, неверие в государственные, политические институты естественно вызывают у молодых людей потребность выработать способы, методы выживания, борьбы с враждебной социальной средой. Отстаивая в этих условиях право быть субъектом социального действия, молодежь невольно сбивается на путь агрессивности, насилия.
Именно по этой причине все чаще проявляется в молодежной среде феномен поиска «врага», на которого можно свалить все беды, распространяется примитивная философия «права сильного», находят поддержку шовинистские, националистические идеи, а сама молодежь оказывается в рядах экстремистских организаций.
Современные средства массовой информации нередко создают идеализированный образ предпринимателя: «Это молодой, элегантно одетый мужчина, имеющий собственное дело. Воспитанный и высокообразованный, богатый, справедливый, законопослушный, с широкими и разнообразными интересами. Великий труженик, честный и полезный для общества».2
Интересно, где нашли нижегородские социологи таких предпринимателей? Может быть, они имели ввиду тележурналиста Владислава Листьева? Но и этого, единственного, убили бандиты, видимо, потому, что он не отвечал их «установкам».
Негоже социологам выдавать желаемое за действительное. Конечно, в условиях конкурентности требуется модель социального поведения, связанная с большей социальной мобильностью, с осознанием собственной ответственности за свое жизненное благополучие.3
Это требует значительно большей напряженности в работе, чем до недавнего времени на многих наших предприятиях. Необходимы готовность к риску, стремление к повышению квалификации, а в случае необходимости—и к переобучению. Такая модель определяется не только ценностями сознания, но и соответствующими социальными установками. Поскольку установки—это предрасположенность к восприятию и оценке объекта или ситуации, возникающая как столкновение компонент сознания с ситуаций внешней среды «на стыке» потребностей и реальной ситуации, что и обусловливает стимул (мотив) конкретного поведения,4 решающую роль в механизме мотивации играет, специфика взаимодействия внешних условий и возможностей личности во всем богатстве ее психофизологических свойств. Именно это взаимодействие и определяет содержание собственно ценностных ориентации как промежуточной соединительной фазы между сознанием и поведением. В этом контексте ценностные ориентации можно определить как сочетание терминальных ценностей и средств их достижения, которые по отношению к последним выступают как инструментальные ценности.
Анализируя особенности модели поведения, соответствующей «рыночному» человеку, следует оценить как адекватный тот тип ценностной ориентации на работу, который сочетает ценность высокого заработка с такими средствами его обеспечения, как напряженный труд и готовность к риску. При этом «постоянно действующим» средством является напряженный труд, а готовность к риску необходима в основном в ситуациях вы-бора,где правильное решение может обеспечить значительный выигрыш. Поэтому возможно предположить, что готовность к напряженному труду проявляется чаще, чем к риску. Менее адекватна рыночной экономике ориентация на спокойную работу с умеренным заработком или на работу с более низкой оплатой, но дающую уверенность, что работник ее не потеряет.
Выбор той или иной ориентации можно считать интегральной характеристикой, отражающей личностные свойства (в первую очередь), а также свойства, определяемые принадлежностью к определенным социально-демографическим, социально-профессиональным группам.
В ходе социологических исследований молодежь проявляла, во-первых, большую по сравненю с другими возрастными группами готовность к напряженной работе, во-вторых, меньшую готовность к риску, чем к напряженной работе (хотя именно среди молодых людей наиболее высок удельный вес склонных к нему). И это представляется нормальным, поскольку свидетельствует о преимущественно трудовой, а не иждивенческой или авантюристской ориентации при поиске средств к существованию. Но если молодежь не всегда проявляла себя в качестве самой прогрессивной возрастной группы в отношении к рыночной экономике и ее различным аспектам, то, во всяком случае, чаще всего занимала место не ниже второго по удельному весу сторонников «рыночных» ответов, уступая в некоторых вопросах лишь лицам 30 - 39 лет или 40 - 49 лет, т. е. имеющим более сложившееся мировоззрение, больший опыт и компетентность.
Анализ результатов анкетных опросов, проведенных в последние годы в Санкт-Петербурге, показал, что изменение экономического сознания населения в целом, в том числе молодежи, происходило неровно, скачками, характеризуясь специфическими особенностями на разных этапах перестройки и в постпере-строечный период. Однако у молодежи эти изменения происходили более плавно.
Начиная с 90-х годов можно выделить два основных этапа. Исследования 1990-1991 гг. показали стремительное увеличение доли людей, положительно относящихся к переходу к рыночной экономике. Так, например, если в ходе опроса работников ленинградских предприятий (август 1990 г.) положительное отношение к рыночной экономике высказали 42% молодых рабочих, отрицательное—29% и затруднились ответить 29%, то в первом квартале 1991 г. среди горожан оказалось 90% молодых людей, положительно относящихся к рынку. Такое «ускорение» объяснялось началом процессов акционирования предприятий, информацией в прессе, широким обсуждением про'блем рыночной экономики.
Наблюдались противоречия между глубинными ценностными ориентациями и восприятием рыночной экономики на уровне мнений, проявившиеся в том, что удельный вес молодых людей, высказавших позитивное отношений к ней, оказался меньше удельного веса готовых к напряженному труду при условии его высокой оплаты. Это объясняется, как показывает корреляционный анализ, недостаточной информированностью людей в вопросах рыночной экономики, влиянием сложившихся стереотипов массового сознания.
В 1992-1993 г. произошло усложнение массового экономического сознания, появились новые противоречия. С одной стороны, в сознании населения продолжали упрочиваться ценности рыночной экономики, с другой стороны, ухудшилось внешнее (поверхностное) отношение к ней, что в значительной мере определило отождествление рыночной экономики как таковой с одним из ее реальных проявлений—неуправляемым рынком. Помимо этого, в массовом сознании оказались «разведены» понятия рыночной экономики и экономической политики, т. е. население начало понимать, что переход к рыночной экономике может быть осуществлен разными путями. Социальный оптимизм в отношении нахождения своего собственного места в рыночном пространстве во многом сменился боязнью безработицы и предпочтением работы на государственных предприятиях, как более надежных, стабильных.
Безусловно, рынок труда сегодня объективная реальность и касается практически всех, так как происходит изменение общественного строя. Современная ситуация в сфере труда и занятости ставит молодежь в очень сложные условия. Если раньше система распределения выпускников учебных заведений гарантировала им занятость по специальности, то теперь распределение проводится в резко ограниченном месштабе, ставя молодых специалистов в систему жесткой конкуренции с людьми, имеющими опыт работы. Выпускник холен быть готов к такой, конкуренции, должен уметь доказать наличие у себя соответствующих знаний, умений и способностей, свою компетентность. —— Меняется престижность профессий у молодежи. Раньше на первых местах были космонавты, ученые, врачи. Сейчас попу--— лярными стали профессии предпринимателя, коммерсанта, экономиста, менеджера, юриста.
Ухудшение материального благополучия народа и резкое на этом фоне обогащение отдельных групп (слоев) населения не могло не отразиться на ценностных ориентациях молодежи.
Большинство опрашиваемых в 60-80-е годы молодых людей и девушек не мыслили своей жизни вне труда. Опросы 1993-1995 гг. показали, что 15-20% молодых-респондентов не стали бы вообще работать, если бы материально были обеспечены. Около 40-50% молодых людей связывают мотивацию трудовой активности с деньгами и стремлением заработать их любыми способами, в том числе и противоправными.
По данным Института социально-политических проблем РАН, 2% опрошенной молодежи могут купить себе все, что пожелают, кроме квартир, 11% еле сводят концы с концами.
Богатые в России составляют в целом тоже 2%. Молодежь видит, что часто обогащаются не самые трудолюбивые и совсем не производители. В своем стремлении добыть деньги любым путем многие молодые люди утрачивают нравственный самоконтроль, о чем свидетельствуют социологические опросы и криминальная хроника.
Следствием падения социальной ценности труда для значительной части молодых людей стали не только моральная деградация, но и социальный пессимизм—неверие в то, что они когда-нибудь смогут иметь интересную, содержательную работу, оплачиваемую в соответствии с мерой своего труда, сокращение числа потребностей, реализуемых в сфере труда, поляризация ценностей содержательности и оплаты труда, которые на практике редко соседствуют.6
Мировой опыт показывает, что цивилизованный рынок требует образованных людей. К сожалению, в современной России социального заказа на образованных людей нет. Это оборачивается серьезными социальными издержками.
Исследования фиксируют снижение интереса значительных кругов молодежи к образованию и профессиональной карьере. Сложилась ситуация, когда люди, умеющие честно трудиться, созидать, создавать новое, творить, высококвалифицированные мастера, специалисты, ученые оказались сегодня как бы не нужны, так как в обществе восторжествовал принцип: «Купи— продай!». Это явление, конечно, временное, преходящее. Ибо умные, думающие люди бьют тревогу: великая страна может превратиться в «банановую республику», в сырьевой придаток Запада. Чем скорее поймут это руководители страны, тем успешнее пойдет возрождение России.
На основании вышесказанного можно выделить три основ-ныестратегии экономического поведения молодежи (главным образом, работающей и той, что потеряла работу, стала безработной) в зависимости от того, как молодые люди оценивают роль работы (конкретного вида труда) в своей жизни.
Стратегия прагматического поведения исходит из отношения к работе исключительно как к источнику материальных благ и материального благополучия. Такой тип экономического поведения расценивается как наиболее близкий к рыночному типу, он предполагает сознательную ориентацию на зарплату, внешние материальные стимулы независимо от содержания деятельности. Группа молодежи—носитель данной стратегии—очень активна, она легко вписывается в нынешние рыночные отношения, без особых сожалений меняет род занятий, без труда находит себе новое место и рассчитывает больше всего на свои силы, на родственников, а не на общегосударственную молодежную политику, которая бы облегчила экономические трудности вхождения молодежи в рынок. В количественном отношении прагматическая ориентация пока не является преобладающей, однако молодежи с такой позицией легче приспособиться к современным условиям, ее вербальные оценки труда и реальное экономическое поведение обычно адекватны друг другу.
Другая стратегия может быть названа профессиональной, ибо для ее носителей работа представляет собой ценность в плане раскрытия личностных способностей, профессионального роста, проявления инициативы и творчества. Только для этой группы молодежи (в ней преобладают специалисты с высшим и средним образованием) содержание труда сохраняет самостоятельную ценность. Устойчивые социально-профессиональные стереотипы, довлеющие их поведению, не позволяют им «опуститься» до менее квалифицированного (даже выше оплачиваемого) труда, до занятий деятельностью, унижающей их личностное или профессиональное достоинство. В случае потери работы большинство из них ищут новое место только по специальности, что значительно ограничивает практические возможности их трудоустройства.
И, наконец, третья экономическая стратегия получила название безразличной, или конформистской, на основании того, что для ее носителей работа вообще не представляет никакой реальной ценности по принципу: все работы одинаковы, а лучше вообще не работать. Они готовы приспособиться к любому виду деятельности, при потере рабочего места с легкостью меняют профессию, ибо не обладают профессиональными амбициями и не рассчитывают на профессиональный рост при любой работе. Сфера их интересов весьма далека от работы.
Можно говорить о двух основных модусах жизни:
1) ориентированном на труд, на профессиональное самовыражение, когда работа является главным социальным отношением для человека. По самым оптимистическим подсчетам, таких молодых людей насчитывается нынче от одной пятой до одной трети (в разных группах молодежи); 2) ориентированном на вне-трудовые ценности (прежде всего на семью, которая становится главной жизненной ценностью и базисом существования человека). Носители прагматического и безразличного трудового типов поведения, как правило, выбирают второй модус жизни.
Выделенные три типа, или стратегии, поведения в трудовой сфере—это тенденции, которые еще будут развиваться дальше. Однако уже ясно, что первая и третья не способствуют профессиональному росту молодежи, не стимулируют развития творческих потенций, хотя и не противоречат условиям рынка. Их распространение свидетельствует, по-первых, о сохраняющейся социальной нестабильности нынешнего состояния общества, во-вторых, о неразвитости у молодежи потребности в профессионализме, в трудовой инициативе и низкой готовности части молодежи проявить себя в рыночных условиях в собственном деле. Не случайно, наверное, каждый третий молодой человек готов сменить свою профессию в ближайшем или отдаленном будущем, если это сулит ему материальный выигрыш.