Роберт Черрит
Никаких дел с драконом
(перевод https://бакумур.рф)
Пролог. В тени
Мягкий шум прибоя сменился непонятным ропотом голосов и тихим гулом работающего кондиционера. Вместе с этим пришла и головная боль. Казалось, мозг раздулся, словно надувной шар и давил на череп, пытаясь вырваться на свободу.
Сэм застонал, и тут же голоса стихли в ожидании, когда пациент подаст ещё один сигнал того, что он вернулся в мир живых. Нужно открыть глаза, но Сэм не был готов к этому. Яркий свет лампы проникал даже через закрытые веки, причиняя им боль.
— Господин Вернер? — прозвучал над головой чей-то голос.
То, как это было произнесено, подсказало Сэму, что говоривший привык отдавать приказы, но сейчас не был уверен, что пациент пришел в себя. Сэм попытался открыть глаза и тут же закрыл их снова, потому что яркий свет флуоресцентной лампы больно ударил не только по глазам, но и по мозгу. Сэм застонал, и тут же кто-то из присутствующих приглушил свет. Когда стало более-менее нормально, Сэм решился ещё раз открыть глаза. Первым делом он увидел женщину в белом, больничном халате. Подрегулировав освещение, она обернулась и мило улыбнулась. Сэм узнал в ней своего доктора.
Кроме неё в палате обнаружились ещё трое мужчин. Двоих Сэм узнал, а вот третий, похоже, был телохранителем. Тот стоял у двери и, казалось, не проявлял никакого интереса к происходящему. Присутствие же первых двоих озадачило Сэма. Он никак не ожидал увидеть их здесь, около своей койки.
В шаге от койки на стуле расположился никто иной, как господин Иназо Анеки. Мощного телосложения, даже и не скажешь сразу, что он директор полным ходом развивающейся корпорации Ренраку. Ещё более удивительным было то, что на его лице, обычно спокойном и не выражающем никаких эмоций, на сей раз явно прочитывалось беспокойство.
|
|
Два года назад Сэм попал в корпорацию рядовым сотрудником, по общепринятым для всех правилам. И до сих пор таковым считался. Чтобы попасть в область внимания директора, нужно было совершить нечто выдающееся, направленное на благо корпорации. Справедливости ради нужно сказать, что в корпорацию Сэм попал по протекции самого господина Анеки. Тот увидел в молодом сотруднике некий потенциал, и на этом всё закончилось. После первого собеседования старик и новый сотрудник больше ни разу не виделись.
Сбоку стоял Хохиро Сато, вице-президент корпорации. В какой-то степени его присутствие было ещё более удивительным. Высокий, худой, с таким же худым, вытянутым лицом. У него была репутация ничем не интересующегося человека, если дело, конечно же, не касалось прибыли корпорации. По долгу службы Сэм несколько раз контактировал с Сато и каждый раз ощущал себя не в своей тарелке из-за нарочито пренебрежительного отношения вице-президента и его холодной вежливости. Вроде бы ничего такого, а неприятный осадок оставался.
И вот спрашивается, что эти двое делают здесь?
Как только Сато уловил взгляд Сэма, он оживился и сказал:
— Мы очень рады, господин Вернер, что вы очнулись, — несмотря на то, что вице-президент изображал предельную вежливость, чувствовалось его презрение к тому, что приходилось говорить не по-японски. Было явно заметно, что Сато не испытывал никакого удовольствия, работая этаким буфером между директором и человеком, находящимся по социальной лестнице намного ниже его. — Мы с тревогой ожидали вашего возвращения.
|
|
— Domo arigato, — прохрипел Сэм. Губы еле слушались, куда делся голос, тоже не понятно. Он попытался присесть, чтобы изобразить хоть какой-то поклон, но тут же увидел, как господин Анеки махнул рукой, разрешая подчиненному лежать, а подбежавшая к койке доктор мягко, но настойчиво уложила пациента обратно. Её зовут Юмико, вспомнил невпопад Сэм. — Я недостоин такой чести.
— Позвольте господину Анеки самому судить, кто чего достоин, господин Вернер, — сказал Сато. — Доктор уверила нас, что нейроадаптер вживлён успешно и господин Анеки хочет лично в этом убедиться.
Нейроадаптер? Так вот в чём дело! Сэм поднес руку к шее и нащупал что-то твёрдое и чужое. Эту штуку можно было ощутить разве что подушечками пальцев. Ну конечно, теперь Сэм вспомнил. Судя по предоперационному собеседованию, он дал согласие на внедрение в его тело нейроадаптера, рассчитанного на более быстрое взаимодействие с компьютерными сетями и работой с базами данных. Вот оно, хромированное гнездо, в которое нужно вставлять интерфейсные и сетевые штекеры. Так было задумано. И Сэм на это сам согласился, хотя предпочитал работать по старинке со стандартными, дешёвыми клавиатурами. Когда в его отдел поступило предложение испытать нейроадаптер, Сэм, не задумываясь, согласился. Прежде всего, из-за повышения социального статуса.
— Думаю, что я вскоре смогу приступить к работе, — сказал Сэм.
— Вам необходима, как минимум, неделя отдыха, господин Вернер, — голос у Юмико оказался неожиданно мягким, как и внешность. — Вам нужно привыкнуть к этому устройству.
|
|
— Хороший совет, — кивнул Сато. — Корпорация вложила в этот проект много средств и времени, чтобы позволить вам начать работать немедленно. Вам необходимо, для начала, как сказала уважаемый доктор, привыкнуть к импланту, а также исследовать его возможности.
Исследовать возможности? Сэм не планировал никаких исследований.
— К тому же, — продолжил Сато, сделав вид, что не заметил вопросительного взгляда Сэма, — как только закончится реабилитационный курс, вам предстоит отправиться в наш филиал в Сиэтле.
— Вы меня переводите? — удивился Сэм.
Лицо Сато скривилось: он не любил, когда его прерывали.
— Господин Вернер, смею вас уверить, ваш перевод в Сиэтл никоим образом не скажется на вашей должности и положении. Однако господин Анеки считает, что ваши способности лучше послужат нашей корпорации именно в Сиэтле. Мы взяли на себя смелость передать вашу квартиру другому сотруднику. Все ваши вещи уже упакованы и ждут вас в аэропорту. Кстати, вашу собаку мы также отправили в аэропорт. С ней ничего не случилось, она здорова и легко прошла все карантинные обследования. В качестве компенсации за причиненное неудобство, корпорация Ренраку взяла на себя все расходы по вашему переезду. На ваше имя приобретён билет суборбитального корабля до Северной Америки. Все это уже ждёт вас и, как только доктор удостоверится, что всё в порядке, вам предстоит отправиться на новое место работы.
Сэм был ошарашен. Как такое могло случиться? Два дня назад он пересёк порог больницы, считаясь среди сотрудников операционного зала восходящей звездой Центрального офиса корпорации. Часть этой славы, конечно же, исходила из уверенности, что покровителем Сэма был сам господин Анеки. Сэм работал на износ, пытался добиться чего-то большего, и вот, как результат, неожиданная ссылка в северо-американский филиал. Даже учитывая, что там более престижно и работать придется в новом, ультра-современном, здании, этот перевод уберёт его из Центрального офиса, сердца корпорации куда-то далеко от Токио, от места, которое Сэм начал считать своим домом. Больше всего это походило на падение с вершины. Причем его оттуда специально спихнули.
Что он сделал не так? Чем подвёл господина Анеки?
Сэм скосил глаза на директора и увидел на его лице выражение беспокойства, смешанного с сочувствием.
Пересёк кому-то не тому дорогу, или чем-то оскорбил начальника? Сэм ничего подобно вспомнить не смог. Он всегда был вежлив и исполнителен, часто даже больше, чем от него требовалось в качестве компенсации за то, что он не был японцем. И это приносило свои плоды. Сэму ни разу не пришлось столкнулся с обычным недоверием коренного населения к чужакам.
Работа тоже не могла стать причиной фактически понижения в должности, как бы ни был убедителен Сато, утверждая обратное. Сэм скрупулезно и вовремя выполнял свою работу и к ней у начальства ни разу не было нареканий.
Тогда что он сделал не так?
Сэм попытался найти ответ на лице Сато, но если на нём что и было написано, так только скука и нетерпение. Получалось, что вице-президент ничего не имел против Сэмюэля Вернера. Единственным его желанием было как можно быстрее покончить с этим неприятным делом и отправиться выполнять свои прямые обязанности.
— Если бы господин директор… — Сэм на секунду прервался, опустил взгляд вниз, — сообщил бы мне, где я ошибся или допустил просчёт, уверен, я смог бы это исправить.
— Это дерзкий вопрос, — сказал Сато, и Сэм понял, что его просьба не будет выполнена.
Видимо, посчитав, что миссия выполнена, Анеки поднялся со стула и слегка склонил голову, что можно было счесть за лёгкий поклон. Потом он развернулся и прошёл к выходу, не обратив внимания ни на попытку ответного поклона, который только мог изобразить Сэм, лёжа на кровати, ни на глубокий поклон доктора.
— Отдыхайте, господин Вернер, — сказал Сато, и последовал за телохранителем. В дверях он неожиданно остановился, развернулся и произнёс: — Примите соболезнования о вашей недавней утрате.
— Утрате? — Сэм оказался сбит с толку едва ли не сильнее, когда узнал о переводе в Сиэтл.
— Ваша сестра, господин Вернер, — Сато изобразил сочувствие. — Несчастный случай.
— Дженис? — напрягся Сэм. — Что с ней?
Сато сделал вид что, не услышал вопроса, и поспешно скрылся за дверью. В последний момент Сэму показалось, что он увидел хитрую усмешку. Тревога с новой силой навалилась на Сэма.
Сэм попытался встать. Он хотел догнать этого сукиного сына и выбить из него всё, что тот знал, но, когда встал на ноги, внезапно навалилось головокружение, и Сэм буквально упал на руки доктора. Женщина, хоть и выглядела хрупкой, всё же смогла справиться, уложив Сэма обратно на кровать, после чего накрыла его одеялом. Сэм не сопротивлялся, но, когда доктор закончила, схватил её за руку.
— Вы слишком взволнованы, господин Вернер, — напряглась Юмико. — Вам необходимо успокоиться и отдохнуть, иначе могут повредиться связи импланта с нервными узлами.
— К черту имплант! — Сэм умоляюще посмотрел на женщину. — Я хочу знать, что происходит.
— Дерзость и насилие плохие помощники в решении проблем, господин Вернер, — Юмико покачала головой, таким образом обозначая, что не одобряет действий Сэма.
Тот и сам это понимал, но беспокоился о сестре. Дженис — это всё, что у него было. Родители и братья умерли той самой ужасной ночью в две тысячи тридцать девятом году. Сэм разжал ладонь и медленно опустил руку, едва сдерживаясь, чтобы не вспылить снова.
— Пожалуйста, простите меня.
Юмико помассировала запястье — слишком крепкой оказалась хватка пациента — разгладила рукав белого халата.
— Сильные эмоциональные вспышки, — сказала она, — могут привести к нехорошим последствиям, господин Вернер. Такое поведение возможно лишь среди людей низших сословий. Надеюсь, вы понимаете это?
— Да, доктор. Понимаю.
— Замечательно, — женщина улыбнулась и, сделав вид, что не было никакой эмоциональной вспышки со стороны Сэма, поинтересовалась: — Вы хотели что-то спросить, не так ли?
— Вы поможете мне? — Сэм умоляюще посмотрел на доктора и, дождавшись кивка, продолжил: — Можете сказать, что имел в виду господин Сато, когда говорил о моей сестре?
— Сожалею, но я не могу об этом говорить, — Юмико нахмурилась так, что любой другой отступил бы с расспросами, но Сэм хотел знать всё, независимо от того, как бы плохо ни обстояли дела.
— Скажите мне, доктор, — прохрипел он. — Пожалуйста.
Юмико некоторое время молчала и, в конце концов, сдалась:
— Два дня назад у вашей сестры начался кавару. Мы не хотели вас расстраивать перед операцией.
— О боже, — Сэм без сил уронил голову на подушку.
Кавару. Так японцы называли генетическое изменение человека. Это было вежливым названием. Во всём остальном мире процесс генетической мутации называли «гоблинизацией». Процесс, который полностью изменял клетки, кости и даже генотип человека, превращая его в одну из метачеловеческих разновидностей. Орки, тролли… Иногда изменение превращало человека вовсе в нечто ужасное.
— Как такое могло получиться? — прошептал Сэм. — Ей же всего семнадцать лет… Если ей было суждено измениться, это должно было произойти раньше… Она ведь перешагнула безопасный рубеж!
— Вы большой специалист по кавару, господин Вернер? — нахмурилась Юмико. — Если так, то вам стоит поучить ученых Имперского научно-исследовательского института, где лучшие умы пытаются разгадать тайну кавару.
— Тридцать лет, — прошептал Сэм, но доктор его услышала.
— И, несмотря на такой большой срок изучений и поисков способа вылечить эту болезнь, мы знаем о кавару очень мало. Когда это произошло, мутация затронула каждого десятого во всём мире, но тогда мало у кого была возможность изучить это явление. Царили хаос и паника. Сегодня мы можем, несомненно, больше, но из-за того, что кавару стал редким событием, возможностей для изучения остается немного. Мы изучаем каждый случай, но всё ещё блуждаем в темноте невежества. Всё, что мы пока умеем, это идентифицировать тех, кто предрасположен к мутации. И то только после долгого генетического тестирования.
— Когда тестировали меня и Дженис, у нас были хорошие результаты! — возразил Сэм.
— Даже при хороших результатах никто не даст полной гарантии, — пожала плечами Юмико. — У любого из членов вашей семьи могла быть предрасположенность к кавару.
— Тогда нет никакой надежды, — Сэм устало прикрыл глаза.
— Мы продолжаем исследования последствий кавару. Причины и сроки мутации для нас всё ещё загадка. Люди рожают нормальных детей, но что-то в них уже есть такое, что однажды, в любом возрасте, может вызвать кавару и превратить человека в какое-нибудь иное существо. Когда это произойдёт, с кем, произойдёт ли вообще и в кого превратится человек, не может предсказать ни один генетический тест.
— Тогда это просто колдовство, — прошептал Сэм.
Одним из ярких воспоминаний детства был случай, когда к ним в дом постучался незнакомец. Он ходил по домам и квартирам обычных семей и рассказывал о Новом мире. Пробужденном мире. Он говорил, что волшебные существа вернулись не только, чтобы противостоять постоянно развивающимся технологиям и доказать своё превосходство, но и ради самой жизни на Земле. Проповедник призывал всех отказаться от технологий и повернуться лицом к природе.
Отец Сэма никогда не верил ни в волшебство, ни в колдовство. Он не признавал ничего, кроме науки. И Сэма воспитал в тех же традициях, стараясь избегать контакта с изменёнными. Даже когда он водил детей в зоопарк, то стороной обходил сектора, где в клетках томились грифоны, фениксы и другие, не менее легендарные, существа.
— Колдовство? — Юмико фыркнула, и эта реакция напомнила Сэму отца. Он также реагировал на это слово. — Может быть, и колдовство, но только дурак или слабоумный станет объяснять этим каждую загадку или тайну. Судя по вашему личному делу, вы далеко не из них. Не из тех, кто думает, что колдуны всесильны. В нашей корпорации тоже есть люди, которых можно назвать колдунами, но их силы имеют вполне реальные пределы. Эти люди могут управлять энергиями таким способом, что, кажется, все физические законы перестают работать. Но мы, если не сегодня, то завтра, сможем научно объяснить, каким образом это им удается.
Доктор взяла небольшую паузу, села на стул, который недавно занимал Иназо Анеки, после чего продолжила мини-лекцию:
— Первая массовая вспышка кавару откинула науку далеко назад. Были уничтожены лаборатории и библиотеки. Мы тогда многого лишись. И теперь по крупицам восстанавливаем былые знания. Учёные не смогли противостоять хаосу, воцарившемуся в то время. Вокруг всё рушилось, люди стали бояться и ненавидеть друг друга. Люди мутировали в других существ. Сейчас всё это позади, остались только отголоски. Когда учёные поймут, что такое кавару, может быть, удастся остановить это безумство, а то и вовсе избавиться от него. Но всё это будет сделано с помощью науки. Без всякого колдовства.
Сэм заметил, что Юмико говорила, прежде всего, пытаясь убедить саму себя, потому что не была уверена в своих словах. Сэм чувствовал себя опустошённым и отчаявшимся. Из-за того, что произошло с его сестрой. Из-за того, что он ничего не мог с этим поделать. Отец всю жизнь охранял детей от гоблинизации, но беда свалилась неожиданно и перевернула судьбу Дженис невероятным образом. Да и судьбу Сэма тоже перевернула.
Как это стало возможным?
— Доктор, с ней всё будет в порядке? — отчаявшимся голосом спросил Сэм.
Юмико положила свою ладонь на руку Сэма, видимо, пытаясь его успокоить:
— Сложно сказать, господин Вернер. Изменение — долгий процесс. Могу сказать только, что показатели в норме, но трудно сказать, когда всё закончится.
— Мне без разницы! Я хочу увидеть её! — попросил Сэм.
— Это будет опрометчивым поступком, — доктор поднялась. — Она находится в коматозном состоянии и вряд ли что-то изменится от вашего присутствия.
— Кто знает, доктор. Я хочу видеть её, — теперь уже требовал Сэм.
— К сожалению, господин Вернер, этот вопрос вне моей компетенции. В Центр исследований генетических изменений специальным указом Имперского Совета по генетике допускаются только учёные и врачи, занимающиеся этим вопросом. И потом, это может оказаться опасным. Люди, прошедшие изменение, часто впадают в бешенство.
— Но вы ведь можете провести меня туда? — Сэм готов был упасть на колени, если бы сейчас стоял. — Пусть это не законно. Я надену халат санитара, и меня примут за одного из студентов-медиков.
— Вполне возможно. Но, когда это раскроется, последствия будут печальны как для вас, так и для меня. Наверняка, после этого вашу сестру отключат от аппаратов, и процесс изменения будет протекать естественным, болезненным путем. И, конечно же, вы сами потеряете всё, чего достигли.
— Плевать на всё! — стукнул по матрацу кулаком Сэм. Вышло не очень убедительно. — Дженис нуждается во мне!
— Вы и сейчас даёте ей всё, что нужно. Делайте свою работу, выполняйте приказы директоров. Это всё, что от вас требуется. Большего вы ничего не сможете ей дать. Особенно, находясь в больнице.
— Вы не понимаете…
— Нет, господин Вернер, вы не правы, — взгляд Юмико стал печальным, и она поспешно отвернулась. — Я понимаю вас очень хорошо.
Пока доктор говорила, её фигура стала расплываться. На мгновение Сэм подумал, что это слёзы, но быстро понял, что доктор просто ввела ему успокаивающее.
И снова возвратился океан, пришло расслабление тела и сознания. За Сэмом гонялись тролли и гоблины. Они загоняли его всё глубже и глубже, пока усталость не охватила всё тело Сэма. Только после этого монстры исчезли, оставив сильную головную боль. Чуть позже исчезла и она, проглоченная забвением.
* * *
Ночь давно вступила в свои права, когда на опушку леса вышел эльф. До его слуха доносились привычные звуки, жизнь текла своим чередом. Слабый ветерок блуждал среди больших темных стволов деревьев и лиственных крон, превращаясь в тихий шорох. Этот же ветерок играл волнами седых волос и щекотал кожу эльфа, заставив того довольно улыбнуться.
Хотя эльф не мог назвать этот лес своим домом, как многие другие, он всегда чувствовал его притяжение. Это был целый мир со своими законами и борьбой за выживание. Он был проще и понятнее Большого Мира. Иногда эльфу хотелось остаться здесь навсегда, но так случалось не часто. У него была важная работа, и в лесу её делать было невозможно.
Эльф посмотрел на небо, впитывая свет множества звёзд, выглядывающих сквозь разрывы облаков. Их свет преодолевал огромное расстояние пустоты и холода, звал к себе, обещая открыть много нового.
«Когда-нибудь я приду к вам», — пообещал эльф.
Взгляд уловил быстрый полёт светлой точки по небу. Сначала эльф принял её за падающую звезду, но, присмотревшись, опознал в ней быстро летящий космоплан, буквально за минуты преодолевающий целые часовые пояса. Настоящее путешествие во времени.
Время.
Эта мысль разрушила гармонию единения с природой, и вернула эльфа в реальность. Время неумолимо шло вперёд, отсчитывая секунды, не обращая внимания на неспешную жизнь леса. Эльф быстро сориентировался по звёздному небу. Пора отправляться на место встречи с компаньонами. Он опустился на колени перед низким столиком.
Стальной штекер легко вошёл в гнездо старого доброго Fuchi7. Эльф пробежал пальцами по клавиатуре, набрал необходимые команды и вошёл в мировую киберсеть. Реальность померкла, и перед эльфом появились электронные образы, соответствующие их реальным аналогам. Он, легко управляя движением в киберпространстве, проник в линию спутниковой связи, а оттуда — обратно вниз, внедряясь в региональную телекоммуникационную сеть Сиэтла. Понадобилось несколько секунд, чтобы добраться до нужного места.
Место встречи находилось недалеко от сервера филиала корпорации Ренраку.
* * *
Огни международного аэропорта Сиэтл-Такома исчезли из виду, чтобы через мгновение снова появиться в иллюминаторе. Самолёт кружил над аэропортом, и Сэм не мог понять, почему. Впрочем, беспокоиться было не о чем — ведь пилот сообщил бы пассажирам, появись серьёзная проблема. Жизнь Сэма, не хуже самолёта, сделала невероятный оборот, и возвратила его обратно в страну, откуда он когда-то охотно уехал работать в Токио.
Три часа назад Сэм получил последнюю в недельной серии взбучку, пытаясь узнать о состоянии Дженис. Ему даже не сказали, где она находится. В результате Сэм вспылил, потому что боялся больше никогда не увидеть сестру. Его состояние ничуть не волновало охранников из знаменитого отряда Красных Самураев. Они не только выволокли бунтовщика из здания, но и сопроводили прямиком к ожидающему аэробусу, внесли в салон и усадили в нужное кресло.
Два часа спустя в пункте прибытия Сэма встретила женщина в возмутительном наряде. Жилетка и юбка из синтетической кожи, пилотская фуражка, заострённые сапожки, щедро расшитые стразами. Не менее возмутительным было её поведение. Надо отдать должное, при всём отвратительном характере и безвкусице в одежде, она быстро справилась с таможенной бюрократией и провела Сэма в закрытый сектор аэропорта, где их уже ждал частный вертолёт с эмблемой Ренраку на борту. Если верить этой возмутительной женщине, на нём Сэм должен долететь прямиком до небоскрёба филиала корпорации.
Как только странная сопровождающая, оказавшаяся ещё и пилотом, скрылась в кабине, а Сэм устроился в ближайшем кресле роскошного отсека, вертолёт взлетел. В салоне было тихо, так что Сэм слышал, как пилот ругается с диспетчерами, указывая на их, кажется, бесчисленные ошибки.
Некоторое время Сэм пытался угадать, сколько ей лет. Внешность была такой неопределённой, что могло быть и двадцать и все сорок. В конце концов, он плюнул и обратил внимание на других пассажиров, что направлялись вместе с ним в филиал Ренраку.
Недалеко от стойки бара в кресле сидела Эллис Креншоу. Соседка по перелёту из Японии всю дорогу молчала, что Сэма несказанно радовало — ведь у самого настроение чернее тучи. Эллис тоже была расстроена переводом в Сиэтл и даже однажды грубо оскорбила стюарда, когда тот вежливо предложил ей что-нибудь из напитков. Вот и сейчас Креншоу игнорировала всех без исключения, предпочитая людям компанию бутылок с бурбоном.
На небольшом диванчике устроились супруги Джиро и Бетти Танака. Джиро — японец родившийся в Америке, Бетти — чистокровная калифорнийка. В отличие от Сэма, Джиро считал перевод в Сиэтл шагом вверх по карьерной лестнице.
Господин Торэгама томился в одиночестве. Отвлечённое состояние Сэма и презрение ко всем Креншоу заставило его уединиться в размышлениях о проблемах служащего среднего звена. Он старательно что-то изучал на экране ноутбука.
Сэм отвернулся к иллюминатору. Как раз вовремя, чтобы увидеть центр Сиэтла, залитый морем огней. Среди всего разнообразия современной архитектуры, Сэм различил громадную башню филиала Ренраку, затмевающую собой соседние башни делового центра. Небоскрёб был огромен и выглядел как детская пирамидка, составленная из уменьшающихся частей. Основание башни занимало несколько кварталов. Чуть дальше виднелась залитая неоновыми огнями пирамида Азтехнолоджи, гордость корпорации Атзлан.
Подлетев к башне Ренраку, вертолёт сбросил скорость почти до полной остановки и завис над плоской крышей в южной части. На полностью выложенной солнечными батареями крыше вертолёт отражался, словно на поверхности затянутого рябью озера. Ветер, создаваемый бешено вращающимися лопастями, возвращался обратно, врезаясь в корпус вертолёта, заставляя его вибрировать. Когда крыша, наконец, разъехалась в стороны, открывая путь, вертолёт тут же снизил высоту, влетев в один из множества ангаров, окруживших основную часть башни. Полностью погрузившись в ангар, машина чуть развернулась и медленно подлетела к ближайшему посадочному пятачку.
Сэм увидел мигающие огоньки, но и только. Никто их не встречал — даже обычной технической команды не оказалось на месте. Прежде чем приземлиться окончательно, вертолёт качнуло из стороны в сторону.
Из кабины пилота доносилась тишина. Пассажиры ждали, что будет происходить дальше. Супруги Танака через иллюминатор рассматривали местные достопримечательности. Господин Торэгама закрыл крышку ноутбука, и это совпало со звяканьем льда о стекло бокала, в который Крэншоу в очередной раз налила свой излюбленный напиток. Сэм уставился на вращающиеся винты, когда грохот снаружи разорвал установившуюся тишину.
— Наконец-то, — проворчала Крэншоу.
Люк открылся и с грохотом упал, превратившись в трап. Шум работающих винтов ворвался в салон, почти оглушив пассажиров. Вместе с ним в салон пробралась странная смесь океанского аромата с авиационным топливом.
Неожиданно для всех снаружи загрохотали выстрелы. Креншоу выругалась и уронила бокал, даже не заметив, что его содержимое вылилось ей на пиджак. Рука потянулась к поясу, где в кобуре находился пистолет. И замерла, когда нечто большое и массивное нырнуло через люк в салон вертолёта. Этим нечто оказался затянутый в броню орк. Он оскалился, свет ламп сверкнул на кончиках острых клыков и налитых кровью глаз. В руках орк держал впечатляющий с виду пулемёт, ствол которого смотрел на пассажиров холодно и без эмоций.
— Не двигаться! — едва понятно прорычал орк. — Или умрёте!
Может быть, он хотел сказать что-то другое, но дуло пулемёта подтверждало догадку. Пассажиры замерли. Бетти испуганно икнула, Джиро же был смертельно испуган, чтобы помочь жене. Да и что он мог сделать? Довольно хмыкнув от произведённого эффекта, орк прошёл глубже, и тут же в салон забрались ещё двое: женщина в потёртой длинной кожанке и мужчина в старых боевых доспехах, вооружённый двумя одинаковыми пистолет-пулемётами. Всё произошло так быстро, что Сэм мог только фиксировать события.
Внутренности сжались от ужаса, когда в салон запрыгнула огромная собака. Она зарычала и защёлкала пастью с жёлтыми клыками, пытаясь схватить руку женщины, оказавшейся ближе. В ответ та смело запихнула ладонь в пасть зверя и сильно сжала его язык. Собака взвыла, попыталась отойти от женщины, но та её не отпускала. Повинуясь боли, собака встала на задние лапы и словно засветилась изнутри, сквозь кожу и шерсть. Женщина, наконец, ослабила хватку, собака взвизгнула и отшатнулась, ударившись о перегородку. Страшный предсмертный вой парализовал всех присутствующих. И вдруг разом собака вспыхнула ярким пламенем, превратившись в огненный шар. Через пару секунд пламя погасло, оставив в проходе обгорелые останки. Салон заполнился запахом горелого меха.
— Проклятье, — выругалась женщина.
Вне всяких сомнений, женщина расправилась с собакой при помощи колдовства. Сэм ни разу не видел колдунов, и не знал, какие они фокусы могут показывать. Но как ещё можно объяснить то, что только что произошло?
В ангаре с новой силой вспыхнула перестрелка. Колдунья мгновенно упала на пол. Мужчина — Сэм распознал в нём индейца — спрятался за переборкой напротив входа в кабину пилота. Орк уже находился под защитой борта вертолёта. Пассажиры оказались не так расторопны. Влетевшие в открытый люк пули врезались в Бетти, и та безжизненно распласталась на диване. Одна из пуль задела плечо Джиро. Тот завертелся волчком, упал на господина Торэгаму, успевшего сползти с кресла и распластаться на полу. Сэм быстро спрятался за креслом. Он отчётливо видел, как пули врезаются в обшивку салона. Креншоу повезло — она сидела вне линии огня, и напряженно следила за орком. Тот, чувствуя себя в безопасности, даже не отреагировал на начавшуюся перестрелку.
Мужчина забросил один из пистолет-пулемётов за спину и рванул к открытому люку. Выстрелил несколькими очередями и, похоже, удачно — стрельба прекратилась. После этого он попытался закрыть люк вертолёта. Обычный человек этого сделать не смог бы, потому что люк управлялся из кабины пилота. Сэм догадался, что боец воспользовался встроенными в тело кибернетическими имплантами.
Женщина выругалась и поднялась на ноги. Кожанка на миг распахнулась, обнажая украшенные ножны, прицепленные к поясу. Сэм уставился на них и на такую же ярко украшенную рукоять меча. Он ни разу раньше не видел такого оружия, но много о нём слышал, так что сразу распознал так называемый «магический меч». На лбу выступил пот. Впервые в жизни он видел живого колдуна во всеоружии. Эти люди были и без того опасной бандитской шайкой, а уж с колдовской поддержкой — тем более.
— Где пилот? — спросила колдунья у орка. Тот кивнул в сторону кабины. — Вскрой дверь. Пора убираться, пока нас отсюда не выкурили.