Энфилдская Теннисная Академия имеет аккредитацию уже три года до эры Спонсирования и восемь лет с начала эры Спонсирования, сперва под руководством доктора Джеймса Инканденцы, затем под управлением его сводного брата Чарльза Тэвиса, д-ра пед. наук. Джеймс Орин Инканденца — единственный отпрыск когда-то лучшего американского теннисиста среди юниоров и потом юного актера по до-страсберговским методикам, который в течение ранних формирующих лет Д. О. Инканденцы потерял актерскую репутацию и работу и был изгнан назад в родной Туксон, штат Аризона, и посвятил оставшееся время работе профессиональным теннисистом на ранчо-курортах и, позже, недолго протянувшим постановкам в некоем Битническом Театральном проекте Пустыни, — отец, склонный к возлияниям трагик, покалеченный идеями-фикс о смерти от паучьего укуса и страхом сцены и ненавистью неизвестного происхождения, но пожирающей интенсивности к школе метода профессиональной игры Страсберга и ее многообещающим приверженцам, отец, который где-то у надира своей профессиональной удачи решил удалиться в опрысканную «Рейдом» подвальную мастерскую и взрастить там многообещающего спортсмена-юниора, примерно так же, как другие отцы ремонтируют винтажные автомобили или собирают корабли в бутылках, или реставрируют мебель, и т.п. — Джеймс Инканденца изготовил замкнутого, но податливого ученика и впоследствии одаренного теннисиста-юниора — высокого, очкастого, доминирующего у сетки, — который по своему почину финансировал теннисной стипендией свои среднее и дальнейшие образования так далеко от Юго-запада США, насколько возможно зайти не утонув. Американское правительственное престижное УМИ[36] финансировало его докторат по оптической физике, в чем-то исполнив тем самым детскую мечту. Его стратегическая ценность во время федерального периода Д. Форд-ранний Д. Буш как более-менее лучшего спеца по геометрической оптике в УМИ и СВК[37] сперва на производстве рассеивающих нейтроны отражателей для термостратегических оружейных систем, а затем в Комиссии по атомной энергетике — где его разработка показателей преломления гамма-лучей для литиевого анодирования линз и панелей, как обычно считается, среди полудюжины других крупных научных прорывов сделала возможным холодный аннулярный синтез и далее относительную энергонезависимость США и их различных союзников и протекторатов — так вот, его оптические достижения монетизировались, после недолгой работы в частном секторе и выхода на пенсию, в целом состоянии в патентах на составляющие зеркал заднего вида, светочувствительных очков, поздравительных голографических картриджей на дни рождения и Рождество, видеофонических табло, гомолосинусоидально-картографического ПО, не-флуоресцентных систем освещения в общественных местах и кинооборудовании; затем, в своей добровольной отставке от строгой науки, которую для него, видимо, представляли возведение и открытие аккредитованной ТАСШ[38] педагогической экспериментальной теннисной академии, в «апрегардное»[39] экспериментальное и концептуальное кино, возможно, слишком опередившее свое время либо отставшее от него, чтобы приобрести признание до кончины Инканденцы в Год Шоколадного Батончика «Dove» — хотя многое из него (экспериментального и концептуального кино) по общему признанию было просто претенциозным и неувлекательным и так себе, и вряд ли помогло отсрочить его довольно плавную спираль в калечащий алкоголизм покойного отца. [i]
Натянутый, нескладный, социально неравный и осложненный алкоголизмом брак доктора Инканденцы с мая по декабрь[40] с одной из истинных секс-бомб североамериканских научных кругов, чрезвычайно подтянутой и легковозбудимой, но также чрезвычайно красивой и складной и трезвеннической и солидной доктором Аврил Мондрагон, единственной женщиной-академиком, когда-либо заведовавшей кафедрой им. Макдональда нормативного словоупотребления и узуса в Королевском Колледже Виктории Университета Макгилл, с которой Инканденца повстречался на конференции в Университете Торонто «Рефлективные и Рефлексивные системы», приобрел еще больший романтический флер благодаря бюрократическим злоключениям, связанным с получением визы на въезд и выезд, не говоря уже о грин-карте, так как то, что профессор Мондрагон вышла замуж за американца, не оттенило ее предыдущее участие, хотя и безусловно уголовно непреследуемое, еще во времена аспирантуры в определенной деятельности Левых квебекских сепаратистов, из-за которого ее имя и оказалось в пресловутом списке «Personnes à Qui On Doit Surveiller Attentivement»[41] КККП[42]. Рождение первого ребенка четы Инканденца, Орина, было как минимум отчасти юридическим маневром.
Известно, что в течение последних пяти лет жизни доктор Джеймс О. Инканденца ликвидировал все свои активы и патенты, переуступил руководство Энфилдской Теннисной Академией единокровному брату жены — бывшему инженеру, до недавнего времени занимавшему должность в администрации Любительского Спорта в Провинциальном Колледже Троппингешира, провинция Нью-Брунсвик, Канада — и посвятил все свободные от пагубных привычек часы исключительно производству документалок, формально невразумительных арт-лент и смутно язвительных драматических картриджей с вкраплениями своих обсессий, оставив после себя значительное (учитывая поздний творческий расцвет) количество законченных лент и картриджей, часть из которых привлекла внимание исследователей за свою техническую затейливость и пафос, одновременно и сюрреалистически абстрактный, и душе— и ЦНС— раздирающе мелодраматический.
Безвременная кончина в результате самоубийства профессора Джеймса О. Инканденцы-мл. в пятьдесят четыре года стала тяжкой утратой по меньшей мере для трех миров. Президент Дж. Джентл (К.К.[43]) от имени ОНР МО США и пост-аннулярной КАЭ ОНАН посвятил ему панегирик и передал соболезнования семье по засекреченной электронной почте АРПАНЕТа. Похороны Инканденцы в квебекском округе Л’Иле откладывались дважды из-за аннулярных циклов гиперфлорации. «Корнелл Университи Пресс» объявило о планах издания юбилейного сборника статей. Определенные ведущие молодые режиссеры «après-garde» и «анти-конфлюэнциальных» фильмов применяли в корпусе своих работ в Год Шоколадного Батончика «Dove» некоторые косвенные визуальные отсылки, — в основном освещение чиароскуро и особый фильтр для линз, которыми был известен фирменный глубокий фокус Инканденцы, — своего рода внутрицеховая элегическая дань, которую бы не считал ни один зритель. Интервью с Инканденцой посмертно включили в труд о зарождении аннелирования. А те из игроков-юниоров ЭТА, на чьи гипертрофированные руки налезали черные напульсники, не снимали их на корте почти весь год.