В имени Тайни[59] Иэлла нет никакой забавной иронии. Крошечный американец размером с эльфа. Его ножки едва достают до пола такси. Его усадили и везут на восток в мрачные трехэтажные районы Восточного Уотертауна, к западу от Бостона. Подле Тайни Иэлла в белой форме под курткой пилота сидит медбрат из реабилитации, здоровые руки скрещены, взгляд безмятежный, как у коровы, сосредоточен на морщинистой шее водителя такси. На окне рядом с Тайни стикер, который заранее благодарит его за то, что он не курит. На Тайни Иэлле нет зимней одежды поверх пиджака и галстука, которые не очень идут друг к другу, он всматривается в окно на тот самый район, где вырос, с небезмятежной интенсивностью. Обычно он выбирает запутанные маршруты, лишь бы избежать Уотертауна. Его пиджак 42-го размера, его слаксы 26/24, рубашка – одна из тех, которые жена предусмотрительно уложила ему с собой в больничное отделение для лечения наркоманов, чтобы повесить на такую вешалку, которую нельзя снять с перекладины. Как и у всех деловых рубашек Тайни Иэлла, у этой выглажены только перед и рукава. Он носит кожаные туфли Флоршейм 23-го размера, которые славно блестят, не считая одного большого неуместного протерто-белого пятна из-за того, что он пнул по входной двери, когда вернулся домой на заре с чрезвычайно важной встречи с потенциальными клиентами и обнаружил, что жена сменила все замки и получила на него запретительный приказ и будет общаться только посредством записок через почтовую щель под черным медным (медь тоже окрашена в черный) дверным молотком. Когда Тайни наклоняется и трет пятно тонким большим пальчиком, оно только бледнеет и размазывается. Для Тайни это второй раз без Тапочек-лапочек со второго дня в отделении. Флоршеймы забрали после 24 часов воздержания, когда у него, пожалуй, немножко разыгралась белая горячка. Он все видел мышей, шныряющих по его палате, мышей в смысле грызунов, вредителей, и когда подал жалобу и потребовал немедленно окурить палату, и затем начал сгорбленно носиться по кругу и колотить каблуком Флоршейма по мышам, пока те все просачивались сквозь электрические розетки и омерзительно шныряли, в конце концов медсестра с добрым лицом при поддержке огромных мужчин в белой форме уговорила его обменять туфли на Либриум, предсказав, что легкое успокоительное окурит то, что действительно требуется окурить. Взамен ему выдали тапочки из зеленого поролона с вытисненными смайликами. Пациенты отделения поощряли звать их Тапочками-лапочками. Персонал между собой именовал обувь «мочепоглотители». Это первый за две недели день Тайни Иэлла без поролоновых тапочек и обнажающих зад пижамных штанов и полосатого хлопкового халата. Ранний ноябрьский день туманный и бесцветный. Небо и улица – одного цвета. Деревья выглядят схематично. У швов улицы и тротуара — яркий влажный скомканный мусор. Дома – тощие трехэтажерки, слепленные вместе, верфно-серая с соленым отделка, мадонны во дворах, колченогие псы швыряются на заборы. Кучка школьников в наколенниках и тэм-о-шентерах играют в уличный хоккей на асфальтовом дворе проносящейся мимо школы. Вот только кажется, что ни один из мальчиков не движется. Пока они едут, костлявые пальцы деревьев делают колдовские пассы на ветру. Восточный Уотертаун – очевидный сервитут между больницей св. Мел и социальным санаторием Энфилда, и такси оплачено медстраховкой Иэлла. При маленькой круглой комплекции и клочке белой эспаньолки и жестоком румянце, из-за которого он в каком-то забавном смысле может сойти за пышущего здоровьем, Тайни Иэлл похож на радикально уменьшенного Берла Айвса, покойного Берла Айвса в виде невообразимого бородатого ребенка. Тайни смотрит в окно на розовый витраж церкви рядом со школьной площадкой, где играют/не играют мальчики. Розовый витраж не освещен ни с одной стороны.
Человек, последние три дня бывший соседом Тайни Иэлла по отделению в больнице Св. Мел, сидит в синем пластмассовом кресле с прямой спинкой напротив его и Иэлла оконного кондиционера, не спуская с него глаз. Кондиционер гудит и взревывает, и человек с пристальным вниманием рассматривает горизонтальные отверстия. Провод кондиционера толстый и белый и ведет в розетку с тремя отверстиями с черными следами от каблуков вокруг. В ноябрьской палате около 12° C. Человек повернул шкалу кондиционера с настройки №4 на настройку №5. Шторы над аппаратом трясутся и волнуются у окна. Лицо человека, наблюдающегоза кондиционером, принимает разные выражения увлечения. Он сидит на синем стуле с дрожащим пенопластовым стаканчиком кофе и бумажной тарелкой с брауни, куда стряхивает пепел с сигарет, дым которых кондиционер сдувает у него над головой. Дым сигарет скапливается у стены позади него, и, охлажденным, сочится и стекает по стенке, образуя облако у плинтуса. Пристально увлеченный профиль человека отражается в зеркале на стене у гардероба, который делят два пациента. У человека, как и Тайни Иэлла, нарумяннено-трупный вид, который обычно сопровождает детокс от алкоголизма поздней стадии. Вдобавок у человека под румянцем обожженно-желтый оттенок от хронического гепатита. Зеркало, в котором он отражается, из небьющихся люситовых полимеров. Человек осторожно наклоняется с тарелкой брауни на коленях и меняет настройку кондиционера с 5 на 3, потом на 7, потом 8, следя за гудящими отверстиями. Наконец он выворачивает шкалу до упора на 9. Кондиционер ревет и сдувает волосы назад, бороду бросает через плечо, пепел с тарелки с брауни летит и кружится, плюс крошки, конец сигареты пышет малиновым и искрит. Он глубоко поглощен тем, что видит при 9. Иэлл жаловался, что от соседа у него мурашки табунами носятся. На нем мочепоглотители, полосатый хлопковый халат Св. Мел и очки без одной линзы. Он наблюдал за кондиционером весь день. На его лице сменяются улыбочки и гримасы человека, получающего бескрайнее удовольствие от качественного развлечения.
Когда большой черный медбрат отделения реабилитации посадил Тайни Иэлла в такси, впихнулся сам и сказал таксисту, что им нужно Отделение №6 в Военно-морском Госпитальном Комплексе Энфилда сразу у Коммонуэллс Ав. в Энфилде, таксист, фото которого на водительских правах Массачусетса с разрешением на вождение лимузина было приклеено к бардачку, таксист, оглянувшись и смерив взглядом крошечную ухоженную белую бородку и румяный цвет лица и резкие черты Тайни Иэлла, почесал под беретом и спросил, не болеет ли он, или что.
Тайни Иэлл ответил:
— Похоже на то.
К полудню 2 апреля ГВНБД: ближневосточный атташе по медицине; его преданная жена; личный ассистент личного врача саудовского принца К..., которого послали проверить, почему атташе по медицине не появился в «Бэк Бэй Хилтон» днем и не отвечает на пейджер; сам личный врач, который приехал проверить, почему не возвращается его личный ассистент; два телохранителя с табельным из посольства, которых отрядил кандидозный и откровенно взбешенный принц К...; и два опрятно приглаженных памфлетиста Адвентистов седьмого дня, которые заметили головы в окне гостиной и обнаружили, что передняя дверь не заперта, и вошли с благими духовными намерениями — все смотрели рекурсивную петлю, которую атташе по медицине зарядил в экран телепьютера прошлым вечером, сидя, стоя и глядя очень спокойно и внимательно, не проявляя ни малейших тревоги или недовольства, хотя в комнате, разумеется, очень дурно пахло.