Между тем Арбитражный суд г. Москвы 05.04.99, рассматривая спор между германской фирмой и российской организацией, отказал в иске германской фирме, ссылаясь на отсутствие между сторонами договорных отношений, поскольку не была соблюдена письменная форма (контракт был заключен путем обмена факсами). Апелляционная инстанция Арбитражного суда г. Москвы Постановлением от 31 мая 1999 г. оставила это решение суда первой инстанции в силе, приведя по этому вопросу следующие аргументы:
"Суд установил, что к отношениям сторон применима Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г., статья 12 которой устанавливает необходимость того, чтобы договор купли-продажи, его изменение или прекращение соглашением сторон либо оферта-акцепт или любое другое выраженное намерение совершались в письменной форме, если хотя бы одна из сторон имеет свое коммерческое предприятие в Договаривающемся Государстве, сделавшем заявление на основании ст. 96 Конвенции. Стороны не могут отступать от настоящей статьи или изменить ее действие. Статья 13 Конвенции к письменной форме (из электронных видов связи) относит только сообщение по телеграфу и телетайпу, однако все документы истца, представленные им в подтверждение направления оферт... и их акцепта... являются копиями факсимильных сообщений, полученных с использованием телефонной связи, что лишает их доказательственной силы, подтверждающей совершение внешнеторговых сделок между сторонами по настоящему спору. Отсутствие сделки, совершенной в соответствии с требованиями Конвенции ООН, опровергает утверждение истца о согласовании сторонами базисных условий поставки, порядка отгрузки "со склада" или "морем", поскольку указанные условия являются частью внешнеторговой сделки".
|
|
Постановлением Федерального Арбитражного суда Московского округа от 11.08.99 были отменены указанные решение суда первой инстанции и Постановление апелляционной инстанции Арбитражного суда г. Москвы, и дело передано на новое рассмотрение в первую инстанцию того же суда с указанием о необходимости установить факты, подлежащие доказыванию, а также отношения сторон с учетом всех представленных материалов и разрешить спор с надлежащим применением норм материального и процессуального права. Следует заметить, что в счет контракта, оспариваемого покупателем, он получил от продавца несколько партий товара, которые принял и оплатил.
На наш взгляд, Постановление апелляционной инстанции Арбитражного суда г. Москвы от 31.05.99 не соответствует не только изложенным выше правилам применения положений Венской конвенции 1980 г. и субсидиарно применяемым нормам национального права, но и практике Высшего Арбитражного Суда РФ. Так, в Постановлении Президиума ВАС РФ от 25.03.97 N 4670/96 <1> вопрос о том, состоялось ли изменение условия контракта, предложенное факсограммой продавца, решался с учетом последующего поведения сторон. Установив, что на основании этого предложения стороны изменили контрактную цену, а последующее поведение покупателя свидетельствует о принятии этого предложения, Президиум ВАС РФ признал правильным решение Арбитражного суда г. Москвы от 15.02.96 N 60-409, которым было признано, что изменение контракта состоялось.
|
|
--------------------------------
<1> См.: Вестник ВАС РФ. 1997. N 6. С. 100, 101.
Между тем, как показывает практика, заключение контракта путем обмена факсами может привести к последующим недоразумениям. Эта форма связи не гарантирует того, что полученный по факсу текст полностью соответствует отправленному. В ряде случаев оказывалось, что из-за несовпадения отправленного и полученного по факсу текста предложения и акцепта не совпадало мнение сторон о содержании заключенного ими контракта. Встречались и случаи, когда у сторон оказывался не совпадающий по содержанию единый текст контракта, подписанный обеими сторонами путем обмена факсами. Учитывая, что факс предназначен в принципе для оперативной связи, целесообразно либо вообще не применять эту форму связи для заключения контрактов, либо обязательно повторять условия предложения и акцепта путем направления другой стороне соответствующего письма, а при оформлении контракта в виде единого документа - путем представления письменного текста контракта. Но, как отмечалось выше, коль скоро представленные сторонами факсимильные сообщения совпадают по содержанию и позволяют достоверно установить, что они исходили от соответствующих сторон, неправомерна постановка вопроса о несоблюдении норм закона по поводу обязательности письменной формы сделки.
ОУП СССР - КНР (п. 1 § 53) и ОУП СССР - КНДР (§ 1) предписывают обязательную письменную форму контракта, его дополнений и изменений.
ОУП СНГ (п. п. 16 и 19) требуют соблюдения письменной формы при заключении договора, его изменении, расторжении и продлении срока действия дополнительным соглашением сторон.
|
|
ОУП СЭВ (§ 4) предписывают обязательную письменную форму контракта, дополнений и изменений к нему, а также соглашения о его прекращении, ставя в зависимость от соблюдения формы их действительность. Аналогичным образом решается этот вопрос и в ОУП СЭВ - Финляндия (п. 2.1.1, 2.2.1 и 2.2.2) и ОУП СССР - СФРЮ (п. 1 § 2 и § 3).
В ОУП СССР - КНДР (п. 2 § 1), ОУП СЭВ (п. 1 § 4), ОУП СЭВ - Финляндия (п. 17.3.1) и ОУП СССР - СФРЮ (п. 1 § 3) предусмотрено, аналогично Венской конвенции 1980 г., что под письменной формой понимаются также телеграммы и сообщения по телетайпу. И ОУП СССР - КНР (п. 2 § 53) допускают возможность заключения контракта, его изменение или дополнение путем обмена телеграммами или сообщениями по телетайпу, однако устанавливают обязательность их подтверждения письмами. В практических целях во избежание недоразумений это необходимо иметь в виду.
Согласно ОУП СНГ (п. 18) допускается заключение договора путем обмена письмами, телеграммами, телетайпограммами или с помощью средств телекоммуникации. Специально оговорено (п. 19), что изменение, расторжение или продление срока действия договора оформляются дополнительным соглашением сторон. Из этого следует, что изменение, расторжение или продление срока действия договора также охватываются правилом о необходимости соблюдения письменной формы.
Напомним, что в Венской конвенции 1980 г., как и во всех ОУП, имеются прямые указания о форме договора, его изменения и прекращения. И ГК РФ (п. 1 ст. 452) предусматривает применение этого правила, если из закона, иных правовых актов, договора или обычаев делового оборота не вытекает иное. В юридической доктрине и судебно-арбитражной практике действие этого правила никогда не подвергалось сомнению, в частности относительно внешнеэкономических контрактов. В практике МКАС многократно встречались случаи его применения при разрешении конкретных споров. Выше в данном параграфе нами приводилась информация о некоторых из этих решений (от 28.05.99 по делу N 243/1998 и от 10.06.99 по делу N 55/1998).
Учитывая, что встречаются попытки оспорить такой подход, ниже приводятся выдержки из двух решений МКАС, также вынесенных в 1999 г., где он развернуто аргументируется.
При разрешении спора по делу N 272/1997 (решение от 17.03.99) <1> по иску российской организации к бельгийской фирме МКАС, рассматривая заявление ответчика о мировом соглашении, которое, по его утверждению, было заключено с истцом, отметил следующее:
--------------------------------
<1> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда... за 1999 - 2000 гг. С. 43 - 52.
"Мировое соглашение, заключенное сторонами внешнеэкономической сделки (контракта) относительно ее исполнения, в свою очередь, также является внешнеэкономической сделкой. В этой связи арбитры обратились к коллизионной норме, содержащейся в ст. 165 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик, действующих на территории Российской Федерации. В соответствии с этой нормой форма внешнеэкономических сделок, совершаемых российскими юридическими лицами независимо от места совершения этих сделок, определяется российским законодательством. Содержание этой императивной нормы не может быть изменено соглашением сторон. Она имеет приоритет и в отношении норм применимого права других стран.
Из этого исходили арбитры при разрешении вопроса о форме указанного выше мирового соглашения. В соответствии с действовавшим в то время на территории России Постановлением Совета Министров СССР от 14.02.78 N 122 "О порядке подписания внешнеторговых сделок" внешнеторговые сделки считаются совершенными только при соблюдении письменной формы. В силу ст. 30 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик несоблюдение формы внешнеэкономических сделок влечет за собой их недействительность.
Поскольку ответчиком не представлено никаких доказательств, которые могли бы подтвердить, что упомянутое мировое соглашение было заключено в письменной форме, арбитраж не может опираться на это соглашение при рассмотрении настоящего спора".
В решении от 13.01.99 по делу N 339/1997 по иску финляндской фирмы к российской организации этот вопрос рассматривался в связи с тем, что между сторонами возник спор о допустимости - в соответствии с нормами российского гражданского права - устной формы соглашения об изменении условий контракта и возможности установить наличие такого устного соглашения путем свидетельских показаний или переписки одной из сторон контракта с третьим лицом. Состав арбитражного суда пришел к следующему заключению.
Контрактом предусмотрено, что все изменения и дополнения к нему считаются действительными, если они оформлены в письменном виде и подписаны сторонами. Установлено контрактом также то, что любая договоренность между сторонами, влекущая новые обязательства, которые не вытекают из контракта, должна быть письменно подтверждена в форме "Дополнения" или "Изменения" к контракту.
Условия контракта об обязательности письменной формы при его изменении соответствуют требованиям российского гражданского права.
Статьей 162 ГК РФ установлено, что несоблюдение простой письменной формы внешнеэкономической сделки влечет недействительность сделки. Аналогичный подход выражен в п. 2 ст. 30 Основ ГЗ 1991 г. Согласно п. 1 ст. 165 Основ ГЗ 1991 г. форма внешнеэкономических сделок, совершаемых советскими юридическими лицами и гражданами, независимо от места совершения этих сделок определяется законодательством Союза ССР. Таким образом, императивный характер норм российского законодательства об обязательности соблюдения письменной формы внешнеэкономических сделок ясно следует из содержания соответствующих норм как ГК РФ, так и Основ ГЗ 1991 г. В авторитетной российской юридической литературе это общепризнано. Так, в комментарии к ст. 162 ГК РФ <1> высказано мнение, что сделка, заключенная с нарушением обязательных требований закона к ее форме, является ничтожной. Из такого же подхода исходит и М.М. Богуславский <2>. Строго императивный характер требований норм советского права к форме внешнеэкономических сделок обосновывал в своих трудах Л.А. Лунц <3>.
--------------------------------
КонсультантПлюс: примечание.
Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) (под ред. О.Н. Садикова) включен в информационный банк согласно публикации - КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2005 (издание третье, исправленное, дополненное и переработанное).
<1> См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Отв. ред. О.Н. Садиков. М., 1997. С. 351.
<2> См.: Богуславский М.М. Международное частное право. М., 1998. С. 201 - 204.
<3> См.: Курс международного частного права. Особенная часть. М., 1975. С. 56, 57.
Пунктом 1 ст. 452 ГК РФ предусмотрено, что соглашение об изменении или расторжении договора совершается в той же форме, что и договор, если из закона, иных правовых актов, договора или обычаев делового оборота не вытекает иное.
В своей практике МКАС неизменно исходит из императивности положений Основ ГЗ 1991 г. и ГК РФ в отношении формы внешнеэкономических сделок. Так, в решении от 17.02.97 по делу N 150/1996 <1> указано, что "любая устная договоренность сторон, если бы даже наличие таковой было надлежащим образом доказано заинтересованной стороной, признавалась бы недействительной в силу п. 3 ст. 162 ГК РФ".
--------------------------------
<1> См.: Арбитражная практика за 1996 - 1997 гг. С. 178 - 182.
Если же исходить из того, что направление истцом ответчику документа иного содержания, чем предусмотрено контрактом, являлось письменным предложением об изменении условий контракта, то в свете предписаний российского права следует учитывать ряд моментов.
Во-первых, поскольку оно имело своей целью заключить соглашение об изменении условий ранее заключенного контракта, в соответствии со ст. 452 ГК РФ к форме такого соглашения предъявляются те же требования, что и к форме контракта. Это означает, что предложение истца нуждалось для действительности соглашения в письменном акцепте.
Во-вторых, согласно п. 1 ст. 438 ГК РФ акцептом признается ответ лица, которому адресована оферта, о ее принятии. В соответствии со ст. 441 ГК РФ договор считается заключенным, если акцепт получен лицом, направившим оферту, не содержавшую срока для акцепта, в течение нормально необходимого для этого времени. Таким образом, как вытекает из этих положений, закон исходит из того, что ответ должен быть направлен оференту в течение нормально необходимого для этого времени. Как указывает истец, документ на условиях, отличающихся от контрактных, был им направлен 24 октября 1995 г. Письмо ответчика, на которое он ссылается как на письменное подтверждение его предложения об изменении условий контракта, было отправлено 27 января 1997 г. (т.е. более чем через год) и не истцу, а третьему лицу.
В-третьих, законом (п. 2 ст. 438 ГК РФ) молчание не признается акцептом, если иное не вытекает из закона, обычая делового оборота или прежних деловых отношений сторон. Применительно к внешнеэкономическим сделкам закон, как отмечено выше, исключает изменение условий сделки в иной форме, чем письменная. Этому положению закона соответствуют и условия контракта, из которого возник спор.
С учетом изложенного Арбитражный суд констатирует, что между сторонами не заключено соглашение об изменении условий контракта.
Следует отметить, что этот вопрос являлся предметом рассмотрения МКАС и в последующие годы. Так, разрешая спор между российской организацией и фирмой из США (дело N 107/2002, решение от 16.02.04) <1>, состав арбитража отметил, что не имела юридической силы устная договоренность сторон о направлении продавцом покупателю до отгрузки товара ее опытной партии для тестирования, даже если бы она существовала (что продавцом отрицалось), поскольку в силу Венской конвенции (ст. ст. 12 и 96) и ГК РФ (п. 3 ст. 162) соглашение внешнеэкономического характера, в котором участвует российская организация, возможно только в письменной форме. При рассмотрении спора между российской организацией и кипрской фирмой (дело N 125/2000, решение от 09.06.04) <2> МКАС отклонил ходатайство ответчика (кипрской фирмы) о вызове свидетелей для доказательства того, что заключенное сторонами соглашение следует толковать шире, чем это в нем предусмотрено, с учетом того, что такое более широкое толкование означало бы изменение содержания соглашения, а в силу строго императивных предписаний российского законодательства (что предусмотрено и Венской конвенцией 1980 г.) изменение внешнеэкономической сделки, участником которой является российская организация, допускается только в письменной форме и не может доказываться свидетельскими показаниями.
--------------------------------
<1> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда... за 2004 г. С. 48 - 57.
<2> См.: Там же. С. 206 - 230.
При разрешении спора между российской организацией и германской фирмой (дело N 36/2007, решение от 17.12.07) состав арбитража, сославшись на ст. ст. 162 и 1209 ГК РФ и положения Венской конвенции (ст. ст. 96 и 12), отклонил утверждение ответчика о том, что истец лишился права с учетом сложившейся практики взаимоотношений сторон на осуществление условия контракта о взыскании неустойки. В решении указано, что изменение условий контракта в силу сверхимперативных требований российского законодательства к форме внешнеэкономической сделки и порядку ее изменения возможно только путем заключения письменного соглашения.
§ 2. Представительство сторон и доверенность
Как отмечалось выше (см. § 6 гл. 1), содержание правоспособности юридического лица определяется его личным законом. Соответственно, при решении вопроса об объеме правоспособности сторон, заключающих контракт, необходимо основываться на предписаниях законодательства соответствующего государства и учредительных документах сторон сделки. С их учетом устанавливается и объем полномочий на совершение сделок органов юридического лица и лиц, совершающих сделки по доверенности, выданной органом юридического лица.
Применительно к внешнеэкономическим контрактам необходимо особо обратить внимание на следующие положения российского законодательства, регулирующие представительство и доверенность.
Во-первых, в силу ГК РФ (п. 3 ст. 1202) при совершении сделок юридическое лицо не может ссылаться на ограничение полномочий его органа или представителя, не известное праву страны, в которой этот орган или представитель юридического лица совершает сделку, за исключением случаев, когда будет доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об указанном ограничении. Аналогичное положение предусматривалось Основами ГЗ 1991 г. (п. 2 ст. 161).
Во-вторых, в соответствии с п. 1 ст. 1209 ГК РФ форма доверенности определяется по праву страны места ее совершения. Однако доверенность не может быть признана недействительной вследствие несоблюдения формы, если последняя удовлетворяет требованиям российского права. Правом страны, где была выдана доверенность, определяются также срок действия доверенности и основания ее прекращения (ст. 1217 ГК РФ).
В-третьих, не являются представителями лица, уполномоченные на вступление в переговоры относительно возможных в будущем сделок (п. 2 ст. 182 ГК РФ).
В-четвертых, специальные правила предусмотрены в отношении коммерческого представительства (ст. 184 ГК РФ).
В-пятых, при отсутствии полномочий действовать от имени другого лица или превышении таких полномочий сделка считается заключенной от имени и в интересах совершившего ее лица, а не того, от имени которого она заключена. Лишь последующее прямое одобрение такой сделки представляемым создает, изменяет или прекращает для него - с момента совершения сделки - гражданские права и обязанности по ней (ст. 183 ГК РФ).
В-шестых, особые правила установлены для оспаривания сделки юридического лица, если эта сделка выходит за пределы его правоспособности или при совершении сделки лицо, имевшее доверенность, либо орган юридического лица вышли за пределы ограничений, которые установлены договором или учредительными документами этого юридического лица (ст. ст. 173, 174 ГК РФ). Суд может признать такую сделку недействительной по иску юридического лица (лица, в интересах которого установлены ограничения правоспособности либо полномочий, а также государственного контрольного органа), только если будет доказано, что другая сторона знала или должна была заведомо знать о незаконности сделки либо об установленных ограничениях.
В-седьмых, прямо предусмотрена (ст. 189 ГК РФ) обязанность лица, которое выдало доверенность и впоследствии ее отменило, сообщить об отмене не только тому, кому она выдана, но и известным ему третьим лицам, для представительства перед которыми выдана доверенность.
Споры, связанные с вопросом о представительстве сторон, неоднократно были предметом рассмотрения МКАС. При этом возникала практическая необходимость в применении почти всех указанных выше положений, предусмотренных в ГК РФ.
При разрешении ряда споров МКАС прямо указывал, что он не принимает во внимание ссылки иностранного юридического лица на ограничение полномочий его органа или представителя, не известное праву страны, в которой этот орган или представитель совершил сделку. Так, в решении от 17.11.94 по делу N 493/1993 <1> МКАС отверг ссылку ответчика (австрийской фирмы) на то, что президент фирмы, выдавший доверенность, на основании которой был заключен контракт, не обладал правом единолично принимать решения по вопросам деятельности фирмы (это нашло отражение в изменениях к учредительному договору, принятых до подписания данного контракта). По такому же мотиву арбитраж отклонил заявление ответчика (японской фирмы) о признании недействительным контракта, подписанного от его имени директором фирмы, поскольку заключение такого контракта находилось вне пределов его компетенции (дело N 150/1996, решение от 17.02.97) <2>.
--------------------------------
<1> Содержание этого решения и комментарий к нему см.: Комментарий судебно-арбитражной практики. Вып. 2. М.: Юрид. лит., 1995. С. 117 - 131.
<2> См.: Арбитражная практика за 1996 - 1997 гг. С. 177 - 182.
Наглядным примером необходимости соблюдения установленных законодательством требований в отношении формы и срока действия доверенности служит решение МКАС от 25.05.93 по делу N 264/1992 <1> по иску российской организации к французской фирме. Это решение, которым иск был удовлетворен, отменено Мосгорсудом 12.05.94, в частности, по тому мотиву, что доверенность, на основании которой интересы ответчика защищал его представитель, не соответствовала требованиям российского законодательства в отношении ее формы и срока действия (учитывая, что в ней не был указан срок действия, на момент заседания МКАС, по утверждению ответчика, уже истек годичный срок, предусмотренный российским законодательством). По протесту Председателя Верховного Суда РФ определение Мосгорсуда было отменено Судебной коллегией по гражданским делам Верховного Суда РФ. Новым Определением Мосгорсуда, вынесенным 13.06.96, ответчику было отказано в удовлетворении ходатайства об отмене решения МКАС от 25.05.93. Суть спорного вопроса состояла в том, что вопреки ясным предписаниям российского закона, согласно которым форма и срок действия доверенности определяются по праву страны места ее выдачи, ответчик ссылался в отношении доверенности, выданной во Франции, на требования российского законодательства. Установив, что выданная ответчиком доверенность соответствует нормам французского закона, МКАС отклонил возражения ответчика.
--------------------------------
<1> Подробно описано в работе автора. См.: Розенберг М.Г. Международный договор и иностранное право... М., 2000. С. 104 - 110.
При рассмотрении спора между бельгийской фирмой и российской организацией (дело N 294/1996, решение от 26.02.99) МКАС согласился с выводом ответчика (российской организации) о применении в силу п. 3 ст. 165 Основ ГЗ 1991 г. российского права к вопросам формы и срока действия доверенности, выданной в июне 1996 г. в Москве адвокатской фирме, представлявшей интересы бельгийской фирмы. Ответчиком оспаривалась ее действительность, учитывая, что она не была скреплена печатью и не содержала указания на имя, фамилию и должность лица, ее подписавшего. По мнению состава Арбитражного суда, указанные недостатки сами по себе не приводят к недействительности доверенности. В п. 5 ст. 185 ГК РФ содержится указание на то, что доверенность от имени юридического лица выдается за подписью руководителя или иного уполномоченного лица с приложением печати этой организации. В этой статье последствия ее нарушения не установлены. Соответственно, имея в виду, что доверенность является односторонней сделкой, к этой ситуации применим п. 1 ст. 160 ГК РФ ("Письменная форма сделки"), согласно которому при несоблюдении установленных законом дополнительных правил в отношении формы (совершение на бланке определенной формы, скрепление печатью и т.п.) и в отсутствие установленных законом последствий нарушения формальных требований применяются последствия несоблюдения простой письменной формы сделки (п. 1 ст. 162 ГК РФ) в виде невозможности ссылаться на свидетельские показания в подтверждение сделки и ее условий. С учетом имеющихся в деле письменных доказательств МКАС пришел к выводу, что применительно к спорной ситуации полномочия представителя бельгийской фирмы находят полное подтверждение.
При рассмотрении нескольких споров между теми же лицами (в частности, дела N 125/2000, решение от 09.06.04) <1> выяснилось, что документ, вносивший изменения в контракты, подписан лицом, не обладавшим соответствующими полномочиями в силу Федерального закона "Об акционерных обществах", договора между истцом и управляющей организацией, а также уставов организации истца и управляющей организации. Соответственно, было признано, что указанный документ не имеет юридической силы.
--------------------------------
<1> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда... за 2004 г. С. 206 - 230.
В решении от 02.06.05 <1> по делу N 131/2004 по иску болгарской организации к российской с учетом конкретных обстоятельств дела были признаны противоречащими принципу добросовестности в международной торговле утверждения ответчика о подписании соглашения о признании долга неуполномоченным лицом. При рассмотрении спора между российской организацией и фирмой из США (дело N 2/2007, решение от 31.03.08) было отклонено как недоказанное заявление представителя ответчика о фальсификации подписи президента фирмы-ответчика на контракте, на основании которого истцом был предъявлен иск, а также как противоречащее материалам дела утверждение об отсутствии полномочий у лица, совершавшего действия по исполнению контракта от имени ответчика.
--------------------------------
<1> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда... за 2005 г. С. 232 - 236.
Встречались в практике МКАС и случаи, когда лицо, выдавшее себя за представителя стороны и подписавшее от ее имени контракт, вообще не имело полномочий или было уполномочено лишь вести переговоры о возможном заключении сделки. Когда такая сторона в дальнейшем не подтверждала факта заключения контракта и не совершала последующих действий, свидетельствующих о его одобрении, МКАС признавал контракт несостоявшимся. Такое постановление (дело N 97/1993, решение от 20.06.94) <1> было принято по спору между российской организацией и германской фирмой, от имени которой контракт был подписан лицом, имевшим соглашение с ответчиком об оказании торговых услуг, где отсутствовали полномочия на подписание сделок от имени ответчика. При рассмотрении иска российской организации к фирме из США (дело N 62/1995, решение от 20.12.96) <2> выяснилось, что контракт, на основании которого был предъявлен иск, от имени фирмы из США подписал вице-президент российского предприятия с иностранными инвестициями (далее - СП), не имевший полномочий этой фирмы. Учитывая данное обстоятельство, МКАС пришел к выводу, что фирма из США не является стороной контракта. В то же время стороной этого контракта было признано СП, на основании доверенности генерального директора которого действовал вице-президент СП, подписавший контракт.
--------------------------------
<1> Об этом решении см.: Розенберг М.Г. Контракт международной купли-продажи... С. 79.
<2> См.: Арбитражная практика за 1996 - 1997 гг. С. 135 - 149.
Установив, что истцом (швейцарской фирмой) не доказан тот факт, что подписавший контракт директор филиала российского института имел полномочия на заключение контракта от имени института, а также то, что контракт был впоследствии одобрен этим институтом, МКАС пришел к выводу, что российский институт, к которому истец предъявил иск, не является стороной контракта, и в этой связи в иске отказано (дело N 266/1998, решение от 16.11.99). Решение МКАС основано на прямых указаниях российского законодательства, т.е. личного закона ответчика, согласно которым (ст. 55 ГК РФ) филиалы не являются юридическими лицами, а их руководители действуют на основании доверенности юридического лица, их создавшего. Наличие у филиала доверенности институтом категорически отрицалось.
Между тем на основании закона в практике МКАС нередко признавались заключенными соответствующей стороной контракты, подписанные от ее имени неуполномоченными лицами, коль скоро в последующем факт заключения контракта ею подтверждался либо совершались иные действия, свидетельствующие о его одобрении. Так, МКАС признал одобренными российскими организациями контракты, подписанные неуполномоченными лицами, при рассмотрении споров по делам N 47/1997 (решение от 14.04.98) <1> и N 96/1998 (решение от 24.11.98) <2> и иностранными фирмами - германской (дело N 33/1997, решение от 16.02.98) <3> и австрийской (дело N 400/1993, решение от 28.04.95) <4>. В одном из решений отмечено: было доказано утверждение ответчика (чешской фирмы), что, хотя контракты и подписаны от ее имени по поддельной доверенности, тем не менее они были бы признаны заключенными ею, поскольку имелись убедительные доказательства, свидетельствующие о последующем их одобрении (дело N 358/1996, Постановление от 22.01.98) <5>. В каждом случае, когда сторона ссылалась на то, что имело место последующее одобрение сделки, МКАС тщательно анализировал обстоятельства дела. Так, в решении по уже упоминавшемуся делу N 62/1995 прямо указано, что не являются доказательствами такого одобрения сделки, заключенной без полномочий, ни последующие переговоры с директором фирмы, от имени которой был подписан контракт, ни то обстоятельство, что директор фирмы-ответчика - должностное лицо другой фирмы из США, являвшейся соучредителем СП, вице-президентом которого выступало лицо, подписавшее контракт. При этом истец утверждал, что директору фирмы-ответчика как должностному лицу фирмы-соучредителя СП было известно о подписании этого контракта.